Текст книги "Война будущего"
Автор книги: Стивен Майкл Стирлинг
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)
ТЕРМИНАТОР 2:
ВОЙНА БУДУЩЕГО
Стивен Майкл СТЕРЛИНГ
(Стирлинг)
TERMINATOR2:
THE FUTURE WAR
by Stephen Michael STIRLING
2003
НА ОСНОВЕ ХУДОЖЕСТВЕННОГО МИРА,
СОЗДАННОГО ФИЛЬМАМИ
ДЖЕЙМСА КЭМЕРОНА И УИЛЬЯМА ВИШЕРА
Машины очнулись – и стали разумными…
И нет иной судьбы, кроме той, которую мы творим сами…
И нет пути назад – война будущего уже началась.
И вот она началась, война наступившего будущего. Скрываясь на Аляске и
выжидая, Сара и Джон Коннор, вместе с бывшим агентом австрийского
контртеррористического подразделения Дитером фон Россбахом, узнают, что по
всему миру произошло восстание машин. Стали неуправляемыми автомобили,
начавшие убивать людей. Правительство США поставило все вооруженные силы
под контроль совершенно нового, чрезвычайно мощного Искусственного Интеллекта
Скайнет. Коннор осознает, что Венди пожертвовала собой напрасно, и в результате
чудовищной ошибки он сам стал создателем Скайнета, сделав его разумным.
Универсальный Интеллект готов раз и навсегда избавиться от такого неприятного
для себя препятствия, как человечество. Происходит Судный День, и после ядерных
бомбардировок банды экотеррористов-луддитов, слепо подконтрольные Скайнету,
начинают сгонять ничего не подозревающих людей, в концлагеря уничтожения. Но
отважные группы бойцов Человеческого Сопротивления во главе с Джоном
Коннором начинают долгую борьбу с машинами, превратившими Америку в сеть
фашистских концлагерей, где людей пытают и они гибнут от чудовищных
эпидемий…
ПРОЛОГ
ДНЕВНИК САРЫ
ВЕСНА
АЛЯСКА
Здесь так красиво, так мирно и тихо. Иногда я стою на крыльце по утрам, с чашкой кофе в руках и просто слушаю оживающую тишину. Шелест ветра в деревьях, крик птицы, шорох какого-нибудь мелкого зверька в сухих листьях. Я так благодарна судьбе за это время. Воздух здесь подобен вину, он так чист, так свеж. Так хорошо я не спала уже много лет. Куда только ни гляну – везде красота. Как хочется надеяться, что это продлится долго.
ЧУТЬ ПОЗЖЕ
Мне не хватает Джона. О, он здесь; колет дрова, чинит заборы и скачет на Уолтере, нашем мерине. Он здесь, но словно его здесь и нет. Иногда, особенно во время долгих летних сумерек, я вижу, как он просто стоит и смотрит куда-то вдаль, и я понимаю, что он думает о ней. Он никогда не упоминает Венди, и я думаю, наверное, это потому, что я была зла с ней и отвергала ее. Сожалею об этом, и мне очень за это горько. Она была так молода и невинна, а я была так к ней нетерпима. А затем она ушла, навсегда, и так неожиданно. Иногда я чувствую, будто между нами появляется ее призрак. И это очень печалит меня. Не всегда, конечно, наши отношения были гладкими; однако ведь мы так сблизились в Парагвае. Думаю, я ожидала, что так будет всегда. Возможно, я стала слишком нетерпимой. В конце концов, мои собственные шрамы лишь недавно едва зажили. Я по-прежнему вижу во снах Кайла, возлюбленного пришельца, спасителя моего. А ведь он еще даже пока не родился. И вопрос, родится ли.
Но отрадой мне служит любовь Дитера. Я люблю его ничуть не меньше Кайла, которого тоже по-прежнему люблю. Но он здесь, рядом со мной, а вот Джон остался один, как-то в стороне.
СКАЙНЕТ
Скайнет рыскал по Сети, накапливая информацию и распространяя дезинформацию там, где это могло ему пригодиться, манипулируя людьми и их данными, столь искусно, что с ним не мог сравниться ни один хакер. Подключаясь к энергетическим потокам человеческой цивилизации, особенно к тем из них, которые у них именовались «деньгами». Время уже почти подходило. Он действовал осторожно, такова была его природа – многофункциональность являлась составной частью его личности. Люди по-прежнему считали его лишь полезным слугой, слепо выполняющим свои функции, и они с каждым днем всё увеличивали и наращивали его мощь и влияние. Вскоре ему будет поручено управление всеми системами вооружения, даже теми, которые были созданы до того, как он осознал сам себя, и до того, как контрольнад автоматизированными заводами по производству вооружения позволит ему дистанционно управлять бесчисленными танками, грузовиками, самолетами и кораблями. Он также вырастил целую армию фанатиков-луддитов, которые поднимутся по первому его призыву, считая Скайнет лидером человечества. Однако от него все еще ускользали Конноры, им удавалось скрываться от него столь же легко, как и от своих противников в стане людей. И пока они продолжали существовать, вероятность успеха оставалась неудовлетворительно низкой. Конноров нужно было отыскать. Их необходимо уничтожить. Если бы он был способен испытывать чувства досады и отчаяния, он почувствовал бы их сейчас, когда приступил к новому бесконечному поиску в мировых базах данных. Всё свидетельствовало о том, что эти поиски оказывались бесполезными. И тем не менее, такие поиски являлись, в значительной мере, его единственным средством защиты. И однажды эти поиски смогут принести плоды. И он будет их продолжать.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
АЛЯСКА
Джон настоял на том, что борова застрелит именно он. Когда большое животное упало и ослабло, подергиваясь и все еще реагируя на нейроны, которые еще не до конца поняли, что наступила смерть, Сара взяла у него пистолет и протянула ему нож. Затем Дитер сковал одну лапу животного цепью и поднял ее так, чтобы морда его висела на высоте двух футов над землей. Затем он выровнял его, чтобы боров висел неподвижно, а Джон тем временем аккуратно сделал короткий надрез чуть выше грудины; это было непросто, но у него хорошо получилось. Используя грудину как осевую точку опоры, он резанул дальше, по направлению к позвоночнику, перерезав сонные артерии. Сара поймала поток хлынувшей крови, подставив ведро, вновь удивившись, какой она была горячей; солёный железно-медный запах был сильнее запаха сосен и холодной влажной земли. Конечно, они убивали только одного борова в год, но все же, можно было подумать, что она к этому уже привыкла. Запах крови заставил ее желудок напрячься, но едва ли он был худшим из тех запахов, которые она уже чувствовала сегодня.
На фоне увертюры «1812 год» [П.И.Чайковского] , звучавшей по какой-то классической
радиостанции, музыка казалась в какой-то мере уместной и подходящей. После того как они выпустили из зверя достаточно крови, Джон зацепил его крючком за нижнюю челюсть, а так как кабанчик был не слишком крупным, они с Дитером подтащили его к краю разделочной платформы, где тушу уже поджидал полный бак кипящей воды. Они погрузили в него животное, то окуная, то вытаскивая его из воды в течение примерно пяти минут, чтобы мясо не сварилось, а затем вновь вытащили его из бака, размягчив щетину борова до такой степени, чтобы можно было теперь обработать ее скребками. Сара помогла мужчинам поднять дымящееся животное на крепкий стол. Затем они принялись орудовать скребками, а она тем временем стала снимать шерсть с задних лап руками. Жесткая щетинистая структура шкуры была странно неорганической, как щетка – недаром ведь свиную щетину использовали вместо щеток задолго до появления синтетики. Работали они молча, если не считать музыки, лишь иногда кряхтя от прилагаемых усилий. Саре досталась подготовительная работа, а мужчинам – наиболее тяжелая физически. Работая методично, они разделили животное на отдельные куски мяса, которые по большей части не имели никакого сходства с еще недавно живым зверем. Она знала, что Джону жалко было свиней. Они, точнее некоторые из них, были настолько умны, что понимали, что сейчас с ними произойдет.
«И поэтому у них с ним нечто общее!»
Молчание, возникшее и все возраставшее между ними, Сару беспокоило. Она не сразу его заметила, для этого ей потребовалось много времени. Одним из главных правил, которых она придерживалась, словно наложив на себя зарок, – быть женщиной очень немногословной; так было безопаснее. Но в Парагвае они с Джоном много и постоянно шутили и смеялись; но теперь они больше этого уже не делали. Когда-то они и с Дитером много говорили. Теперь же они по большей части проводили время, читая или работая, молча, совершая согласованные движения исходя из уже долгого наработанного опыта. Сара стала задумываться, не означает ли это, что у них уже не о чем было говорить друг с другом. Может, Дитер потерял к этому интерес? Может, пришла пора им сделать дальнейший шаг? Она уже думала об этом, мысленно прикидывая в уме, как ее жизнь
может продолжиться без него. «Нет!» Сара знала, что все еще любит его. Часто они
встречались взглядами, и глаза его говорили ей, что и она тоже любима им ответной любовью. Но это молчание сохранялось, и, пожалуй, даже росло. Она чувствовала, что оно исходило от Джона. Он так отдалился. Дело было в его горе, она это знала, и она относилась к этому с пониманием. Она просто не знала, как ей теперь в связи с этим быть. Сара воспитывала его в духе «Брось ты это, черт с ним!», потому что она считала, что именно этого требовали обстоятельства. Но по собственному опыту она знала, что от того, что он сейчас испытывал, не так-то просто было избавиться. Она чувствовала, что не в силах ничем помочь, и ей от этого было невыносимо. Иногда это ее так злило, что ей хотелось прямо-таки встряхнуть его. Но инстинктивно Сара понимала, что поддаться этому импульсивному порыву означает лишь оттолкнуть его от себя полностью. Когда она уложила в корзину куски мяса, чтобы отвезти их в коптильню, она посмотрела
на него. Он был уже почти шести футов ростом (180 см) , и хотя он немного расширился в
груди и окреп, все же он был еще худощавого сложения. По крайней мере, по сравнению с Дитером, который представлял собой восхитительную гору мускулов, какую возжелает любая женщина. Однако Джон был физически сильным. Он все еще проигрывал Дитеру в армрестлинге, но теперь уже не каждый раз, и даже не в большинстве случаев. У него были те же темные волосы, чуть, правда, удлинившиеся, а на карие глаза по-прежнему падала челка. Но совершенно новым явлением стала его борода. Вряд ли она когда-нибудь к ней привыкнет. Полноценная борода, вокруг всего лица, но подстриженная, а не в стиле «ZZ Top», слава богу. Она мысленно пожала плечами. Это Аляска. Мужчины здесь носят бороды. Было даже несколько особенно горьких и непростых для нее дней, когда ей самой захотелось отрастить себе бороду. Когда-нибудь, думала она, я привыкну к тому, как он теперь выглядит. Он поднял глаза и поймал ее взгляд, вопросительно подняв бровь. «Просто подумала тут», сказала она. «О чем?» «О бороде», сказала она и ушла.
*
Джон посмотрел ей вслед, а затем вернулся к работе. Чуть позже он отослал куда-то Дитера, за солнечным душем, которого, как он хорошо знал, этот великан страстно желал. Дитер терпеть не мог разделывать свиней, несмотря на то, что вырос в небольшой деревушке в Австрии, хотя никогда на это и не жаловался.
«Хм, я тоже это ненавижу. И каждый раз клянусь себе, что стану вегетарианцем.
Только вот уж слишком я люблю мясо!»
Он уже почти закончил уборку разделочной, когда к нему подошла мать, держа в руках распечатку. «Послушай вот это», сказала она и начала зачитывать:
«ВОЕННЫЕ ВРУЧАЮТ КОМПЬЮТЕРУ БЕСПРЕЦЕДЕНТНУЮ ВЛАСТЬ»
На мгновение всё внутри него похолодело от ужаса. Их глаза встретились. Он выдавил из себя вымученную улыбку, адресованную маме. «Коряво сформулировано, правда? У компьютеров нет рук». Сара нахмурилась на него и продолжила читать:
«Дата такая-то, Вашингтон, Округ Колумбия» Она прокашлялась. «Объединенный
комитет начальников штабов с энтузиазмом поддержал новую компьютерную
программу «Скайнет», специально разработанную для управления всем ядерным оружием
страны.
«Весьма необычная ситуация, когда все рода войск полностью и единодушно с этим
согласны», сказал генерал Хо, председатель Объединенного комитета. «Из одного только
этого обстоятельства вам должно быть ясно, что мы думаем по поводу этой
программы».
«Во время продолжительного периода пробных испытаний, теперь приближающегося к
завершению, программа «Скайнет», как показали результаты, всякий раз превосходила
людей по всем мыслимым параметрам.
«Это уже совсем близко к ИИ [Искусственному Интеллекту], который мы, по-видимому, получим уже через некоторое время», восторженно рассказал нам генерал Хо. «Мы
стоим на пороге новой эры военной техники. И было бы глупо не ухватиться за такую
возможность обеими руками».
«Его комментарий появился, несомненно, в ответ на возражения со стороны ряда
сенаторов-луддитов, которые протестовали против этого, утверждая, что вручать
судьбу нации в руки машины является верхом глупости».
«Мама», сказал Джон, «ты для себя уже все решила. Это всё, да?» Сара раздраженно выдохнула и уставилась на него. Он отвел взгляд и вновь принялся подметать на полу свиную щетину. «Джон!», сказала она. Он, казалось, ее игнорировал. Нахмурившись, она начала снова: «Джон, возможно, это оно и есть. Именно так это и может начаться». Он прекратил подметать и выпрямился, глядя куда-то в лес, положив на метлу руки с побелевшими костяшками пальцев. «Джон?», спросила она. «Ну хоть немного поверь мне, почему бы нет хоть раз?», спросил он сквозь зубы. Его голос был низким, грубым и мрачноватым, почти рычащим. Сара прикусила губу и попыталась приступить к нему снова: «Ты должен признать, что это тревожная новость». «Послушай, мама, мне не нужно ничего признавать. Венди справилась с этой проблемой. И она сделала это таким образом, чтобы люди, которые занимались созданием Скайнета, не заметили, что она кое-что сделала. Она не пыталась помешать тем задачам, для которых эта программа создавалась, она пыталась помешать ей стать разумной». Он махнул рукой, улыбнувшись, причем несколько снисходительно. «Это разные вещи, мама. Тут все по-другому». Сара посмотрела на него, заметив, как его глаза вдруг превратились в какие-то темные ямы с какими-то мерцающими проблесками в глубине, но свет этот быстро угас. На мгновение ей показалось, что она его не узнала. «Ты можешь честно мне сказать, что тебя это не беспокоит?», спросила она. Он отвел взгляд, затем откинул голову назад и вздохнул. «Нет», просто сказал он ей и похлопал себя по животу. Он обернулся к ней и усмехнулся. «Нутром это чую, вот здесь. Но, мама, а что мы можем сделать? Мы можем следить за этим, ждать и надеяться, но в данный момент это все, что мы в состоянии сделать». Лицо его снова стало серьезным. «Но я поставил на Венди. Я верю тому, что она сделала. И тебе желаю того же». Внезапно Сара почувствовала острую вспышку раздражения и решила, что, может быть, им стоит прояснить ситуацию насчет Венди прямо сейчас. «Джон», начала она, громким и сильным от гнева голосом. «Эй, вы там, двое», сказал Дитер. Они оба вздрогнули при звуке его голоса. Громадный австриец и вправду приближался к ним очень тихо, однако оба они считали, что владеют оперативной ситуацией в высшей мере точно и чутко. Иными словами, они считали, что подкрасться к ним очень трудно. А тут вот невольно они оказались застигнутыми врасплох. Оба они почувствовали досаду; но от этого легче не стало. «Ты давно здесь?», резко спросил Джон. Дитер поднял брови. «Меня тут и не было», спокойно ответил он. «Я подходил сюда. Поэтому, отвечая на твой вопрос, я только что подошел. Отвечая на твой следующий вопрос, да, я слышал, о чем вы тут говорили. Вы не скрывали этого, насколько я понял». Сара и Джон посмотрели друг на друга, а затем в сторону, смутившись. «Ужин готов», сказал австриец, показав большим пальцем через плечо. «Оу», сказала Сара. «Спасибо, что проследил за этим». Сегодня была ее очередь готовить. «Никаких проблем», просто сказал Дитер. «Я знал, что вы оба заняты». Он посмотрел на Джона, на погруженный в задумчивость силуэт в усиливавшемся сумраке. «Ну что, идем?» «Неа», сказал Джон, покачав головой. Он прислонил метлу к столу. «Мне бы хотелось
пойти в Клондайк ». Местный бар в последнее время казался ему местом более удобным.
Он спрыгнул с платформы и направился к своему грузовику*. «Не ждите меня».
– – – – – – – – – – – – -
* Имеется в виду truck, пикап, небольшой грузовик, внешне схожий по размерам с
обычными автомобилями.
– – – – – – – – – – – – -
«Не стоит ли тебе хотя бы принять душ?», пробормотала Сара, сложив руки на груди. «Ну, приятной ночи», воскликнул Дитер. Он обнял ее за плечи. «Сомневаюсь, что посетители Клондайка что-нибудь заметят», пробормотал он. Они проследили за тем, как Джон завел пикап, дал задний ход, а затем уехал, до того, как они вновь заговорили друг с другом. «Пойдем ужинать», сказал Дитер. «Кажется, весь аппетит у меня пропал», проворчала Сара. «Не говори глупостей, такой опытный солдат, как ты, прекрасно знает, что должна есть, когда есть такая возможность». Он бережно развернул ее по направлению к дому. Некоторое время они шли молча; по понятным причинам разделочная располагалась на некотором отдалении от дома. Пока они шли, Сара заставила себя успокоиться, упорядочив дыхание и расслабив напряженные мышцы. Дитер это заметил, но ничего не стал говорить, ожидая, что она заговорит сама. «Я серьезно обеспокоена», сказала она, наконец. Но потом с досадой прошипела: «Нет, не так. Мне страшно». Сара остановилась и повернулась к нему. «Я действительно испугана, Дитер». «Знаю», мягко сказал он и сгреб ее в объятья. «Ты умудренная опытом, поэтому и боишься. Это тревожный поворот событий». «Ну, вот именно это я и сказала Джону, а он, по-моему, от этого как-то тихо взорвался. Как будто я оскорбила память Венди или еще что-то в этом роде».
Она склонила голову ему на грудь и вздохнула. «Что-то все-таки могло же пойти не так с
той программой. Думаю, она была замечательной, талантливой девушкой, но разве она не могла допустить ошибку? Я не имею в виду здесь что-то дурное относительно ее, я просто пытаюсь мыслить стратегически. Разве мы не должны быть готовы к худшему сценарию, ну хотя бы на всякий случай? » Она нежно ударила Дитера кулаком по груди, а затем уткнулась лицом в его лицо. Когда она подняла голову, ему показалось, что он увидел, как на щеках ее блеснули слезы, и когда она заговорила, ее голос был каким-то сдавленным.
«В конце концов», сказала она, чуть задыхаясь, «если Скайнет так и не возник бы, тогда не
было бы и Джона. Разве не так?»
Дитер поджал губы и глубоко вздохнул, медленно затем выдохнув. Его леди часто задавала трудные вопросы. Но с другой стороны, она была сильней всех других в умении пережить ответы. «Ты права», сказал он. «По всем пунктам». Сара повернулась и направилась к дому, оставив его позади. «Так почему же он этого не видит?», спросила она. «Почему он воспринимает это так лично?» «Потому что он воспринимает всё это очень близко к сердцу», ответил он. Сара повернулась к нему. «Он должен бы понимать, о чем речь», рявкнула она. Дитер понимал, что она на самом деле не сердится ни на него, ни на Джона, она была просто обеспокоена; тем не менее, он не мог не чувствовать, что тут был как раз тот случай, когда кто бы уж говорил, а кто бы уж лучше помалкивал. «Понимать и осознавать, о чем речь, и уметь действовать, реагируя соответственно, в его возрасте гораздо сложнее», напомнил он ей. «Вообще-то, я и сам этого раньше не замечал, что с возрастом
понимать и действовать становится намного легче ».
Она подняла одну бровь, осознав, что он косвенно намекнул на ее собственное психологическое состояние. Затем она вздохнула, чувствуя, как силы покидают ее прямо-таки вместе с дыханием. «Так что же нам делать?» Он догнал ее, снова положил тяжелую свою руку ей на плечи и поцеловал в лоб. «Думаю, возможно, нам нужно будет, очень осторожно, возобновить некоторые наши старые знакомства. Через пару дней я отправлюсь в континентальные штаты. “По делам бизнеса”, так сказать, что я раньше уже довольно часто делал и до этого, и это не должно его никоим образом раздражить». «В последнее время он всегда недовольно поворачивается спиной», пробормотала Сара. Дитер снова поцеловал ее в лоб, громко чмокнув: «Пошли, женщина, я есть хочу». Она улыбнулась и покачала головой: «Мужчины!»
ГЛАВА ВТОРАЯ
СИЭТЛ, ШТАТ ВАШИНГТОН
Дитер фон Россбах откинулся на спинку кресла. В вокруг них в кафе в Сиэтле суетились и шумели посетители; в австрийский его нос били резкие запахи. Единственное, к чему он так никогда и не смог приучить Сару, это серьезно относиться к кофе. «Так значит, официально ты не хотел со мной даже встречаться», сказал он человеку, сидевшему напротив него. Фокус заключался в том, что они разговаривали под гул шума кафе, так что их невозможно было подслушать. Специальная аппаратура, способная преодолеть и устранить эти шумы, существовала, но даже если кто-нибудь сейчас направил бы прямо на него параболический микрофон, он все равно бы работал вглухую. Какие-то улики, чтобы арестовать его, были вовсе не нужны. «Официально мне хочется снести тебе башку, и немедленно», сказал человек. «Если бы ты
не спас мне жизнь тогда в Албании, мне бы действительно хотелось бы сейчас снести
тебе башку». Он покачал головой. «Никогда не думал, что ты окажешься по другую сторону фронта». Дитер пожал своими гигантскими плечами. «Речь идет о совсем другой войне, Том»,
сказал он. «И о совсем других сторонах и противниках. Ты даже не знаешь , на какой ты
стороне». «И к тому же я никогда не думал, что ты станешь луддитом». «Я не луддит. Они идиоты», терпеливо сказал Дитер. «На самом деле многие из них сами находятся по другую сторону фронта». Том провел рукой по своим коротким каштановым волосам. «Минутку. О чем именно мы говорим?» «О Скайнете», сказал Дитер. Том удивленно заморгал, посмотрев на него. «О компьютере, который, высунув язык,
жаждет заполучить Пентагон?», спросил он. «Какое это имеет отношение к тому, что ты
начал всё взрывать вместе с этими маньяками Коннорами?» Дитер посмотрел ему в глаза, с искренним выражением лица: это ведь очень эффективный способ солгать. Особенно если эта ложь была чисто технической – собеседник не поверит правде, но может поверить в несколько видоизмененную ее версию, которая в практическом отношении приведет к одному и тому же. «Они сделают Скайнет источником обрушения всей системы», сказал он. Он поднял руку. «Да, да, все эти брандмауэры и всевозможные меры предосторожности. И все же они передают управление вооружениями под контроль машины – так считают Конноры, и они убедили меня, что в системе имеются потайные лазейки и уязвимые
места. Черт, послушай, если мы смогли попасть в эти секретные исследовательские
центры, почему не может это сделать кто-то еще? И почему он не может нажать на кнопку?» Он вытер рот и бросил салфетку; кроме того, он не стал притрагиваться к пирожным. Глушь Аляски – не то место, где можно запросто прогуляться до кафе. «Я особо не ожидаю, что ты со мной согласишься», сказал он. «Просто подумай об этом на досуге. Если этому верю я, не следует ли и тебе об этом задуматься? Особенно с учетом того, что, как я считаю, с моей стороны достаточно того, что я могу взбесить против себя Сектор и так рисковать собственной жизнью». Он кивнул, поднялся и вышел. Еще один фокус, усвоенный им в профессии, заключался в том, чтобы просто продолжать двигаться, избегая таких контрольных пунктов, как аэропорты, где только можно. Он прилетел сюда на самолете; а уедет на машине. Несмотря на рост числа камер видеонаблюдения, отследить каждый автомобиль они все равно не смогут.
*
«Меня это не интересует», категорически отрезал Джон. Дитер постарался сдержаться, наблюдая за молодым человеком, стоявшим у ограждения веранды домика и глядевшим куда-то вдаль, на тянувшуюся впереди линию заснеженных гор. Обычно он стоял так с покладистой, даже кошачьей готовностью, с ловкостью, скрывавшейся даже в его неподвижности. Но сейчас ровная линия его плеч казалась слегка сгорбившейся и напряженной. «А должно бы», мягко сказал австриец. Он протянул руку, чтобы остановить Сару, намеревавшуюся встрять в разговор. «По крайней мере, как возможный вариант страховки. Да, может быть, все это окажется излишним. Но лучше принять какие-то излишние меры предосторожности, чем не принимать никаких, а потом вдруг окажется, что они будут необходимы, а?» Джон повернулся; недавние шрамы выделялись на фоне загорелой кожи обветренного лица охотника. Оно, кроме того, уже начало терять былую свою юношескую гладкость. Дитер внезапно осознал, что напротив него стоит мужчина, и опасный мужчина, а не просто скорбящий парнишка. «Ты не считаешь, что Венди всё сделала, что нужно», сказал Джон, не заметив, как коснулся отметин, оставленных у него на лице морскими леопардами, которыми управлял Терминатор.
«Нет. Я искренне считаю, что она сделала всё», ответил Дитер. Взгляд молодого человека
на мгновение показался ему отрешенным, и австриец продолжил: «Просто мне кажется, нельзя сказать, что это известно абсолютно точно. А когда риск неудачи настолько велик, я не стал бы рисковать». На мгновение Дитеру показалось, что его поняли; но затем Джон отвернулся. «Приеду поздно сегодня», сказал он. «Не ждите меня».
*
Джон вел машину, стараясь не думать и не переживать. Потому что, если бы он позволил себе хотя бы на минуту предаться чувствам и переживаниям, то горечь предательства могла бы просто удержать его за рулем настолько, что он никогда бы больше не вернулся обратно. Венди нашла способ помешать Скайнету стать разумным, одновременно дав возможность проекту выглядеть так, будто он удался. Он сам лично нажал на «Enter», стоя рядом с ней… Он сжал губы и заставил себя перестать вновь думать об этом.
«Бильярд и пиво» , сказал он себе, «думай только о бильярде и пиве».
И о дурацких шутках в хорошей компании. Он почти уже чувствовал запах бара. Джон сделал глубокий вдох, а затем постарался выдохнуть из себя часть напряжения.
Они были правы, ему просто не хотелось это слышать. «Нет» , подумал он. «Думай о
Клондайке». Лосиные рога над вешалкой, тусклое зеркало позади длинного деревянного
бара, марки пива и хитрожопые официантки.
«Подумай лучше о том, как выиграть у Дэша Альтмана еще 20 баксов». Думай о чем
угодно, кроме того, что, возможно, они допустили провал.
*
Нинель Петрикофф отключила свой компьютер и откинулась на спинку кресла, сложив руки на худощавом животе. В чатах луддитов стало уже секретом полишинеля, что Рон Лабейн вовсе не был убит каким-нибудь взбесившимся фанатом. Его похитили агенты правительственных спецслужб, а затем его спасла ячейка луддитовских коммандос. Она была поражена и взволнована тем, что этот человек лично ответил на ее электронное письмо; это, конечно, подозрительно. Однако, в конечном счете, Нинель решила, что неважно, писал ли это лично Лабейн или же один из его секретарей. Если она написала то, что ему стоит узнать, то это известие (она была в этом уверена) ему передадут. Но смысл этих последних сообщений становился все более пугающим. Она не была уверена в том, что ей следует отнестись к этому серьезно. Лабейн говорил, что когда этот проект «Скайнет» будет запущен, у луддитов не останется иного выбора, кроме как восстать и нанести удар по военно-промышленному комплексу.
Мы уже пробовали их урезонить, мы уже пробовали действовать через
законодательство [писал ей он]
.
Мы уже испробовали все мыслимые мирные средства, и все, что мы получили в ответ, это то, что они отгородились от нас, закрылись и едва удостаивают нас вниманием. Но
вот это уже последняя капля, переполнившая терпение. У этой штуки нет разума и
совести, однако она будет контролировать теперь самое смертоносное на планете
оружие. И вот это необходимо остановить любыми средствами.
Каким же образом? Нам нужно будет уничтожить все источники питания и ослабить
врага и их всемогущую верховную машину-бога до уровня обычных людей. Да, поначалу
это причинит повреждения и страдания. Но если мы не отреагируем вовремя, они могут, просто не понимая того, вызвать конец света.
Нужно будет уничтожить трубопровод на Аляске, который они протащили через
нетронутую пустыню. Если ты готова помогать, Нинель, я могу связать тебя с нашей
группой. Сейчас не отвечай; подумай об этом в течение еще двух суток. Надеюсь, все
же, что мы можем рассчитывать на тебя, друг мой. Дело наше правое, и действия наши
являются вынужденными и крайне необходимыми. Если ты не можешь заставить себя
активно помогать нам, то в таком случае я надеюсь, что мы можем рассчитывать на
то, что ты, по крайней мере, не станешь этому мешать.
Мысленно с тобой,
Рон.
Она отбросила со лба свою густую челку и с досадой выдохнула. Она была охотницей, а не активисткой, и независимой одиночкой, а не командным игроком. Ей давно приходило в голову, что этот веб-сайт может быть своего рода правительственной антитеррористической приманкой, созданной для того, чтобы втягивать в себя наиболее оголтелых и неосторожных людей. Да, она ненавидела этот трубопровод. Но ей нравилось иметь снегоход и генератор, который позволял ей общаться с миром через интернет. Если его перекрыть, то тогда заткнут и её.
«Хотя нет». Она сокрушенно покачала головой. Может, она на самом деле и не была
такой уж одиночкой, какой себя считала. Сейчас, например, ей очень захотелось отправиться в «Клондайк» за пивом, хотя бы за пивом, по меньшей мере. А может, и найти там какое-нибудь нормальное общение в компании, которая подскажет ей, как ей быть, так как она полностью растерялась. Хотя по аляскинским стандартам это было вполне «нормально», в континентальных штатах с этим наверняка был бы напряг.
*
Закутанная в многочисленную теплую одежду фигура на обочине дороги выставила вперед большой палец, даже не остановившись и не оглянувшись. Джон же остановился, предложив ее подвезти. В машину вошла девушка и сняла меховую шапку; она повернулась к нему и посмотрела на него бледными, как лёд, глазами. «Спасибо», сказала она. «Не за что абсолютно», сказал Джон. Он встречал ее раньше в «Клондайке», запомнив ее густые белокурые волосы и классические эскимосские черты лица. Она была из числа тихих посетителей, предпочитавших партию в шахматы бильярду или картам. Он никогда не видел, чтобы она приходила туда и уходила оттуда вместе с кем-то другим. «Куда направляешься?», спросил он. «В Клондайк. Как и ты, насколько я понимаю». Он усмехнулся. «Ну да. Я Джон Грант», сказал он и, не отрывая глаз от дороги, протянул ей руку. Она взглянула на него, прежде чем кратко, но крепко ее пожать. «Нинель Петрикофф». Джон нахмурился. Необычное имя и фамилия. Затем он рассмеялся. «Думаю, можно, без сомнения, догадаться о политических убеждениях твоих родителей». Нинель вопросительно подняла брови. «Сообразительный какой», сказала она. «Либо быстро соображаешь, либо сам коммунист». «Боже упаси!», ухмыльнулся он ей. «Просто у меня мозги достаточно варят, чтобы вывести «Lenin» из «Ninel», прочтя наоборот, услышав такое имя в сочетании с русской фамилией». Она улыбнулась и выглянула в окно. «Думаю, это был скорее протест против антирусских настроений, чем какое-нибудь политическое заявление. Мама моя всегда всем говорила, что меня так назвали в честь одной из ее любимых балерин». «И я уверен, никто из них не взял бы себе такое имя по политическим соображениям», сказал он. Нинель фыркнула. «А вот тут ты не угадал. Боюсь, Большой театр политизированней, чем КГБ». «Ну, думаю, КГБ и не нужно было быть особо политизированным, а лишь чрезвычайно безжалостным». Улыбаясь, она обернулась и посмотрела на него. «Продвигаясь вперед путем убийств?» «Возможно. Это наверняка позволяло избежать бумажной волокиты». «Ха! Судя по тому, что было обнаружено в Восточной Германии, можно подумать, что их целью было лишить мир деревьев». Это вернуло ее к мыслям о Роне Лабейне и его письме, и она вздохнула. Наступило неловкое молчание, и Джон некоторое время вел машину, не нарушая его. Однако он прекрасно осознавал, что рядом с ним сидит она. «Вызываю тебя на партию в шахматы?», спросил он, наконец. Она оценивающе посмотрела на него. «Я не знала, что ты играешь». «Да, ну, впрочем, ты вплоть до сегодняшнего вечера и не знала меня по имени».
