Текст книги "Царствие костей"

Автор книги: Стивен Галлахер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

Глава 37

Клуб, в который направился Сэйерс, считался истинно джентльменским. Он занимал особняк викторианско-итальянского стиля, окруженный причудливым металлическим забором, в самом центре города, на Ист-Франклин. Все здание находилось в полном распоряжении клуба, членами которого среди прочих были люди заметные и влиятельные. Правила, определяющие членство клуба, отличались сложностью и витиеватостью. Устава клуба как такового не существовало.

В клуб могли вступить только мужчины. Приличные дамы, возвращаясь из церкви домой и проходя мимо здания клуба, предпочитали отворачиваться от него, поскольку даже смотреть в его сторону считалось для женщин недопустимым. О нем не говорили в обществе, понимая, что все происходившее в клубе не должно выходить за пределы его стен. Клуб воспринимался как место, где мальчишки, среди которых были и банкиры, и владельцы фабрик, и военные, и бездельники от церкви, оставались мальчишками.

Одетый во фрак, взятый напрокат в «Бижу», получив несколько ценных советов от одного из завсегдатаев клуба, Сэйерс протиснулся сквозь узкие ворота. Он решил разыграть из себя джентльмена, для чего приготовился говорить с английским акцентом. Напомнив себе в очередной раз о необходимости снимать цилиндр, дополнявший образ, Том пошел к дверям клуба.

Путь ему освещали горящие факелы, установленные на кронштейнах с обеих сторон двери. Чернокожий швейцар взялся уже за ручку двери, дабы впустить Сэйерса, но всмотрелся в его лицо и не узнал в нем постоянного посетителя. Сэйерс воспользовался данным ему советом, сказав, что идет по приглашению судьи.

Завсегдатай не ошибся в выборе покровителя.

– Судьи Кратчфилда? – перепросил швейцар с почтительностью, граничившей с тревогой, вытянулся и, не задавая лишних вопросов, пропустил Сэйерса.

Тому оставалось только надеяться, что швейцар не скажет судье, в случае если он появится, о его таинственном приглашенном.

Он зашагал по мраморному полу холла к широкой винтовой лестнице и поднялся на второй этаж, на галерею, над которой нависала стеклянная куполообразная крыша, отделанная витражами. Второй швейцар, поклонившись, принял у него цилиндр.

«Теперь куда?» – задумался Сэйерс и остановился. Он выбрал ближайшие двери и оказался в большом, наполненном свежим воздухом помещении размером с гимнастический зал. Использовать его, впрочем, можно было и как танцевальный, и как банкетный.

Следующие две двери ввели его в ресторан с массивными столами, накрытыми простыми льняными скатертями, и тяжелыми дубовыми креслами, специально только для мужчин. В бильярдной, куда гости входили через небольшой арочный переход, закрытый портьерой, над пятью столами светили электрические люстры. На четырех столах шла игра. Сэйерс немного постоял, наблюдая за игроками. Никто не обратился к нему, не поприветствовал.

В последней комнате, скудно освещенной, с большим камином в углу, располагался бар, самое оживленное место в клубе. В сигарном дыму сидели на диванах, а большей частью стояли группами, спиной друг к другу, хорошо одетые мужчины и вели оживленный разговор. О чем бы ни шла речь, громкие уверенные голоса свидетельствовали о всегдашней правоте. Над камином висело старинное оружие и доспехи – перекрещенные щиты, копья, мечи и шлемы, а в центре находились современные часы, казавшиеся нелепыми в таком окружении.

Комната явно давно не проветривалась, а камин постоянно топился, отчего воздух в ней сделался густым, а духота казалось липкой. Не задерживаясь в дверях, дабы не привлекать к себе внимания, Сэйерс направился сквозь толпу. Случайно он задел локоть крупного мужчины, внушавшего что-то своим немногочисленным слушателям. Рука его, державшая рюмку, дернулась, и несколько капель напитка пролилось через край.

– Поосторожней! – рявкнул здоровяк, поворачиваясь к Сэйерсу.

– Прошу меня извинить, – проговорил тот, но мужчина определенно не собирался останавливать поток грубостей.

– Смотри, куда идешь, а если не видишь, то смойся с моих глаз. Мне плевать, кто тебя сюда пригласил.

Очень высокий, с бочкообразной грудью и похожей на яйцо, заостренной кверху длинной головой, в желтоватом костюме, такой же рубашке и жилетке, любимой одежде плантаторов, с напомаженными усами, он выговаривал бы Сэйерсу и дальше, если бы за того не вступился другой мужчина. Не дав Сэйерсу ответить, он встал между ними и четко произнес:

– Я видел все происшедшее, мистер Бурвелл, и могу засвидетельствовать – этот человек не намеревался оскорбить вас.

Затем он взял Сэйерса под руку и отвел в сторону.

– Спасибо большое, но вы могли бы и не вступаться за меня. Я способен за себя постоять, – сказал Сэйерс, когда они очутились на почтительном расстоянии от яйцеголового. – Я вижу, когда человеку хочется поспорить.

– А я вижу, когда человек лезет на рожон, – ответил незнакомец. – Разрешите представиться. Калвин Квинн. Мне кажется, я не видел вас здесь раньше.

Квинн, элегантно одетый, худощавый, был примерно одного с ним возраста. Сэйерс назвал себя, прибавив:

– Я в городе недавно, всего пару дней как приехал.

– Понятно, – кивнул Квинн. – Если вам понадобятся рекомендации, обращайтесь ко мне. Я адвокат, знаком со многими влиятельными людьми. Вы каким бизнесом занимаетесь?

Сэйерс почел за лучшее не называть профессий. Работать он начал лет с одиннадцати и перепробовал множество занятий – был и мальчиком на побегушках, подмастерьем у каменщика, затем стал боксером, потом сменил профессию на актера, дорос до управляющего театром, после чего жизнь его снова пошла наперекосяк – он работал грузчиком на складе и сборщиком фруктов, землекопом и помощником столяра на ярмарке… Сэйерс правильно решил, что ни одна из этих профессий не заслуживала здесь уважения, а потому ответил просто:

– Я получил неплохое наследство.

– А, ясно, – проговорил Квинн, глядя на Сэйерса уже с большим интересом. – Как вам у нас нравится?

– За такой короткий срок трудно сделать определенные выводы. Впечатление еще не сложилось, – отозвался Сэйерс и повернулся к группе, где тон голосов угрожающе нарастал.

Мужчина, недавно хотевший затеять ссору с Сэйерсом, теперь сцепился в словесной перепалке с другим посетителем клуба, молодым человеком приятной наружности. Его безусое лицо с широким лбом и длинными бакенбардами пылало негодованием.

– Надеюсь ваши впечатления не омрачит наш задиристый субъект. Зовут его Генри Бурвелл. Жестокий, богатый, как видите, несимпатичный. Простите, но таким уж он уродился.

При виде краснощекого наглого типа, орущего в лицо человеку, Сэйерс вдруг вспомнил о воинственном турке, борце, с которым ему когда-то довелось путешествовать в одном фургоне. Зимой силач, голый по пояс, выходил ранним утром к реке, ломал лед, затянувший кадки с водой, выливал на себя галлоны воды с плавающими в ней ледышками, и орал так, что весь ярмарочный лагерь просыпался. Пил он ужасно, ежедневно надираясь в лоскуты, после чего бродил между фургонами в поисках желающих помериться с ним силой. Было в его фигуре и характере нечто странное – чем больше он старел, тем закаленнее и тверже становился. Каждый вечер он искал, к кому бы придраться, а в бою не знал жалости к противнику.

– Почему он так злится? – спросил Сэйерс.

Квинн только пожал плечами:

– Кто его знает? Природу не выбирают. Для него каждый незнакомец – кандидат в противники. Как только заметит, кого не встречал раньше, словно с цепи срывается.

– Никто не пробовал остановить его?

– Остановить? Его? – Адвокат удивленно посмотрел на Сэйерса. – Нет. Напротив, его иногда подзуживают. Кто-нибудь приглашает сюда своего недруга или недоброжелателя, делает так, чтобы он оказался в поле зрения Бурвелла, отходит в сторонку и ждет, когда все начнется. Бурвелл начинает хамить, приставать. Многие не выдерживают, отвечают – и пошло-поехало. Вам повезло, вы не поддались на его штучки. Простите, что же все-таки привело вас в Ричмонд? Хотите вложить деньги в какое-нибудь дело? Если да, могу посоветовать, переговорить, с кем нужно.

Сэйерс сразу догадался, что от скандала Квинн спас его не за красивые глаза. Если Бурвелл видел в каждом незнакомце потенциального противника, то Квинн – будущего клиента. «Он, наверное, и ходит сюда только затем, чтобы подыскать богачей», – подумал Том.

– Если честно, я разыскиваю одну женщину, – ответил Сэйерс и, запустив руку во внутренний карман взятого напрокат фрака, вытащил фотографию Луизы. – Она приехала сюда из Филадельфии несколько недель назад.

Квинн вежливо принял снимок, долго и молча его рассматривал.

– Фотография старая, – заметил Сэйерс. – Женщина могла измениться.

– Нет, мне она незнакома, – произнес Квинн, передавая фотографию Сэйерсу. – Актриса?

– Да, в прошлом. Играла в английских театрах.

– Имя ее я тоже встречаю впервые.

– Имя может быть другим.

– О, да тут целая тайна, – улыбнулся Квинн.

В этот момент голоса спорящих сделались такими громкими, что вокруг них, а потом и во всем зале воцарилась тишина. Все повернулись к Бурвеллу и молодому человеку, выжидая, что же произойдет дальше.

– Значит, ты считаешь, что можешь безнаказанно оскорблять старших? – ревел Бурвелл.

– Я никого не оскорбил! – воскликнул юноша. – Ни разу не встречал никого, кто бы так старался представить себя оскорбленным.

– Тогда ты его встретил, – ответил Генри Бурвелл и с этими словами толкнул молодого человека в грудь с такой силой, что, если бы друзья не подхватили его, он непременно бы упал.

Такое действие означало для всех одно – спор должен решиться поединком.

– Ищете драки? Ну, вы ее получите, – заявил молодой человек, восстанавливая равновесие.

Его слова прозвучали знакомым всем сигналом. Двери, ведущие в смежный с баром танцевальный зал, распахнулись, и все ринулись туда, встали вдоль стен и у выхода. Толпа увлекла Сэйерса в зал, затем прижала к дверям, где он потерял из виду своего собеседника.

Было что-то тревожное и в самих приготовлениях, и в той быстроте, с какой они производились. Откуда-то извлекли канат, накинули его на два крюка, торчавших в стенах, и еще на два, вбитых в стоявшие посреди зала массивные деревянные опоры, огородив таким образом угол и превратив его в некое подобие ринга. Прежде чем молодой человек успел приготовиться, Бурвелл уже отдал фрак секунданту, закатал рукава рубашки и зашагал в центр ринга. Через секунду напротив него возник молодой человек. У канатов появились добровольные помощники, закричали, засвистели, принялись давать обоим противникам советы.

– Перчатки у кого? – крикнул один из друзей молодого человека.

– Какие перчатки?! – заорал в ответ Генри Бурвелл. – В перчатках дерутся только женщины.

Кто-то громко сказал над самым ухом Сэйерса:

– Сейчас будет настоящее зрелище. Получше вчерашней схватки голых негров на сцене оперы.

Сэйерс обернулся. Одни посетители клуба улыбались, предвкушая бой, другие, хотя и покачивали осуждающе головами, ничего не предпринимали, дабы остановить происходящее. Не раз уже Сэйерс сталкивался с подобным феноменом и знал, что в нем больше лицемерия, чем недовольства, – люди выражают неодобрение, но не уходят, боясь пропустить даже самый незначительный эпизод, и все ради того, чтобы впоследствии негодовать еще горячее.

Он оглядел молодого человека. Тот передавал часы на цепочке одному из своих друзей. Выглядел он неплохо – широкоплечий, с узкими бедрами. Сэйерс подумал, что он сумеет преподнести местному негодяю парочку сюрпризов, научит того быть повежливее с посетителями клуба.

Если же у него ничего не получится, то Бог ему судья.

«Какое мне до них дело? И мне ли судить Бурвелла? – размышлял Сэйерс. – И чем же я лучше его? Сам последние лет пять зарабатывал себе на жизнь подобным же образом. Надирался, сознательно ставил противников в проигрышное положение и побеждал, порой нокаутом. Разве что не получал удовольствия от схватки, вот и все. Зато получал деньги».

– Вы ускользнули от меня лишь по чистой случайности, – раздался позади него голос Себастьяна Бекера.

Глава 38

С этими словами он крепко стиснул пальцами запястье Сэйерса. Тот обернулся, удивленно посмотрел на Себастьяна.

– Это вы? – пробормотал он. – Что вы тут делаете?

– И вы еще спрашиваете?! – Бывший полицейский едва сдерживал злость. – Гнусный вор!

– Я у вас ничего не крал.

– Вы едва не разрушили мою репутацию и мою семью. Все! Я положу конец вашим преступлениям. Вы окажетесь там, где и должны быть, за решеткой! – Себастьян повысил голос настолько, что перекричал стоящих рядом посетителей клуба. – Вы отдадите мне все, что украли, и отдадите немедленно! – не замечая посторонних взглядов, продолжал он.

С этими словами он развернул Сэйерса и толкнул к двери.

Себастьян, в длинном дорожном пальто и пыльных ботинках, резко отличался от лощеных джентльменов, посетителей клуба. Последние двое суток он почти не спал, держался лишь на крепком кофе и ненависти к Сэйерсу. Двенадцать предыдущих часов он провел в поисках его по всем гостиницам и в одной из них узнал его имя и подпись в регистрационном журнале. Один из местных знатоков города направил его сюда. Когда швейцар отказался было впустить его, Себастьян зыркнул на него злобным взглядом и ответил так грозно, что у того мурашки по коже побежали.

Он вошел в бар за секунду до того момента, когда все устремились в танцевальный зал. Сэйерса он заметил сразу. Тут же толпа подхватила его, но он продрался сквозь нее к Сэйерсу.

– Себастьян, пожалуйста, подождите.

– Я вам больше не Себастьян, – отрезал тот. – А бой посмотреть я вам не дам. Тем более что он закончится еще до того, как мы окажемся на улице. Слышите, что говорят вокруг?

– О чем?

– О шрамах на руках вон у того мужчины.

Сэйерс оглянулся, посмотрел на Бурвелла, на его деформированную руку, похожую на кулек с грецкими орехами, откуда торчали мясистые пальцы. Предплечье пересекал длинный и зубчатый, как молния, шрам. С такой рукой, по мнению Сэйерса, мужчина вообще не мог драться.

– Попал под колеса телеги, они его и покорежили, – сообщил Себастьян. – Хирург скрепил ему пальцы металлическими пластинами. По-моему, об этом все здесь знают, за исключением его противника, конечно.

Выслушав объяснение, Сэйерс снова обернулся. Молодой человек разминался, взмахивая руками, как птица крыльями, и потряхивая мышцами. Он и не догадывался о том, что его ждет.

– Какой позор, – сказал Сэйерс.

– Не ваше дело, – оборвал его Себастьян. – Сейчас вы обязаны думать не о них, а обо мне. – Он поволок Сэйерса к выходу.

Они подошли к дверям зала, Себастьян толкнул их, но они оказались закрытыми. Один из гостей, заметив их попытки, сказал:

– Можете не стараться. На время поединка двери всегда закрываются.

Себастьян повернулся к рингу, поставив впереди себя Сэйерса, напоминавшего видом и покорным поведением расшалившееся великовозрастное дитя. Глядя поверх голов, Себастьян искал запасной выход и не находил.

Противники сошлись и закружили по рингу друг против друга. Молодой человек попробовал нанести Бурвеллу прямой в грудь. Тот блокировал выпад и в ответ сильно шлепнул противника ладонью по щеке.

– Дерись как мужчина! – воскликнул молодой человек.

– Как мужчина дерись, – передразнил его Бурвелл, пропищав тоненьким детским голоском.

Молодой человек провел еще один прямой, в лицо Бурвеллу, и тот уже застал его врасплох. Голова здоровяка дернулась, на губах показалась кровь.

Себастьян наконец увидел единственно возможный выход, через ресторан, но чтобы достичь его, им следовало обойти толпу вдоль стен. Недовольно забормотав, он двинулся вперед, волоча за собой Сэйерса.

Бурвелл сделал два обманных взмаха, отвлек внимание молодого человека и нанес ему неожиданный удар в лицо рукой, пальцы на которой были скреплены металлическими пластинами с небольшими винтиками в них, выступавшими вверх. Себастьян, не большой знаток бокса, тем не менее подумал, что в челюсти молодого человека, возможно, появилась трещина. Всем было ясно, что бой фактически закончен. Молодой человек зашатался от нестерпимой боли, но не уходил с ринга, продолжая, словно в полусне, беспомощно размахивать руками. Бурвелл решил поиграть с ним.

Себастьян отвернулся и прошептал Сэйерсу в самое ухо:

– Где вы их спрятали и сколько уже истрачено?

Бурвелл схватил молодого человека за ворот рубашки, потряс из стороны в сторону и отпустил, отчего тот, потеряв равновесие, сразу же упал. Посетители оглушительно заревели. За головами их трудно было разглядеть происходящее на ринге. А творилось там следующее: Бурвелл опустился на одно колено и пригвоздил молодого человека к полу прямым левой в грудь, затем правой стал бить по лицу до тех пор, пока рефери наконец не вмешался и не остановил бой.

Бурвелл поднялся и взревел, обращаясь к толпе, вызывая на поединок. Сэйерс, дернув рукой, освободился от пальцев Себастьяна, юркнул за спины стоявших впереди и исчез из виду.

Себастьян бросился было за ним, но недовольные его толчками посетители сразу же оттеснили его назад. Он заметил в нескольких шагах от себя Сэйерса – тот отчаянно продирался к рингу. Себастьян удивился – ведь вначале он подумал, что Сэйерс метнется к выходу, постарается сбежать.

Сэйерс, тренированный спортсмен, к тому же более высокий и сильный, чем Себастьян, довольно быстро протиснулся к рингу.

– Только не это, черт подери, – пробормотал Себастьян.

Сэйерс торопливо стянул фрак и подлез под канаты. Закатывать рукава он не стал. Друзья молодого человека унесли его с ринга, кричали, просили кого-нибудь послать за доктором, но их никто не слушал, всех интересовало, чем закончится следующий бой.

Большинство зрителей, конечно, считали Сэйерса глупцом, не подозревавшим о металлических пластинах на пальцах Бурвелла и оттого не понимавшим, какие опасные последствия его ожидают. Некоторые, уверенные в том, что ярость и презрение к опасности – чувства, недостойные джентльмена, – должны быть наказаны, считали их вполне заслуженными и справедливыми.

– А, это вы! Идите скорей сюда! – заорал Бурвелл, заглушая шум толпы. Он сплевывал кровь с губы, но в остальном выглядел полным сил, готовым к очередному сражению. Даже помада не слезла с его усов. – Хотите отомстить за своего друга? Похвально. – Он захохотал.

Себастьян так и не смог пробиться сквозь толпу к рингу. Пропускать его вперед никто не собирался. Прекратив тщетные попытки добраться до Сэйерса, он беспомощно стоял, наблюдая за разворачивавшимся перед ним действом.

На ринг выступил тот же самый рефери и взглянул на Сэйерса, как показалось со стороны Себастьяну, с некоторой долей сочувствия. Он, видимо, отлично представлял, чем закончится поединок.

Рефери взмахнул рукой, противники сошлись и сразу же обменялись сильными ударами в корпус.

Сэйерс начал терять преимущество почти сразу. Бурвелл, легко блокировав его выпады, провел несколько мощных боковых. Сэйерс отступил, собираясь с силами, толпа недовольно заворчала. Себастьян поморщился. Он понимал, что годы пьянства не прошли для Сэйерса даром. Экс-чемпион потерял форму, и участь его практически решилась в первую же минуту схватки. «С другой стороны, пусть этот ломовик врежет ему как следует. Не исключено, мозги на место встанут», – не без удовольствия подумал Себастьян.

Последовал еще один обмен ударами, не принесший никому из соперников большого вреда, после чего Сэйерс снова отступил. Прошло всего две минуты с начала боя, а экс-чемпион уже явно начинал уставать. Казалось, еще один натиск противника, и Сэйерс окажется на полу. Однако не тут-то было. Бурвелл надвигался на него, методично осыпая крепкими ударами, но Сэйерс продолжал уверенно держаться на ногах. Бурвелл откровенно занервничал. Толпа замерла. На ринге творилось что-то непонятное. Сэйерс, который должен был давно пасть к ногам Бурвелла, уходил от него, ловко уклонялся от ударов, кружил спиной по всему рингу, а Бурвелл, преследуя его, яростно махал руками, но взмахи его либо не достигали цели, либо умело блокировались. Кто-то из недовольных поведением Сэйерса засвистел. Затем послышались раздраженные крики в его адрес.

Себастьян получил шанс пробиться к рингу, воспользовался им и встал у самых канатов и окликнул Сэйерса. Тот не обратил на него никакого внимания. Он слабо размахивал кулаками и все время отступал. В конце концов Бурвеллу удалось прижать его к одной из деревянных опор. Сэйерс оперся на нее спиной, ожидая, казалось, последнего рывка противника. И тот не заставил себя ждать. Ехидная ухмылка сползла с физиономии Бурвелла, глаза налились злобой. Он решил покончить с трусливым противником одним страшным ударом, самым жестоким, на который только был способен.

Себастьян попытался было влезть на ринг, но несколько рук схватили его и оттащили от канатов.

– Дай ему хорошенько! Научи его драться! – кричали вокруг.

Бурвелл прижал Сэйерса в углу. Тот стоял пошатываясь, с трудом держа руки на весу. Бурвелл прищурился, неторопливо, давая зрителям насладиться своими действиями, отвел правую руку и нанес сокрушительный удар.

Себастьян, закрыв глаза, тихо застонал, не в силах помешать избиению и ожидая услышать крик, но внезапно в зале повисла странная тишина. Он подумал, что определенно случилось нечто непредвиденное.

***

Сэйерс резко отскочил вправо, и кулак Бурвелла, просвистев над его правым плечом, вонзился металлическими винтами в деревянную опору. Посыпались щепки, из разорванной ладони Бурвелла хлестнула кровь. Он издал дикий крик.

Сэйерс приблизил лицо к его уху и явственно, чтобы слышали стоящие у канатов, проговорил:

– Ошибаетесь, этот молодой человек мне не друг и даже не знакомый.

Металлические пластины впились в дерево. Оторвать их от опоры означало для Бурвелла лишиться собственных пальцев. Он неподвижно стоял, продолжая реветь от боли.

Сэйерс спокойно, не торопясь, оглядел его. В этот момент он напоминал ученого, который, рассматривая насекомое, примеривается, как бы половчее нанизать его на булавку. С неожиданно появившейся у него силой Сэйерс обрушил в лицо Бурвеллу сразу три удара, раскрошив тому нос, а затем провел ошеломляющий прямой в лоб. Бурвелл не рухнул на пол – искореженная рука, медленно выскочившая из опоры без нескольких пластин и двух пальцев, помогла ему сохранить равновесие. Он стоял, раскачиваясь из стороны в сторону, постанывая от боли, руки его безжизненно висели. Сэйерс еще раз оглядел его и сильным боковым в челюсть отправил здоровяка в глубокий нокаут. Бурвелл свалился как подкошенный.

Толпа радостно закричала. Рефери, изумленно наблюдавший за окончанием боя, пришел наконец в себя. Он даже не стал открывать счет над неподвижно лежавшим Бурвеллом, а, сразу подойдя к Сэйерсу, попытался было поднять руку новому чемпиону, но его оттеснили несколько человек, выскочивших на ринг. Окружив Сэйерса, они горячо поздравляли его с победой.

Кто-то подал ему фрак. Надев его, Том пошарил по карманам, вытащил старую открытку с фотографией молодой девушки, в которой Себастьян сразу узнал Луизу Портер. Сэйерс поднял открытку вверх.

Толпа стихла.

А через пару минут начались самые настоящие неприятности.