Текст книги "Тот самый сантехник 9 (СИ)"

Автор книги: Степан Мазур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

– Подстрахую, – кивнул Боря, который уже целые сумки этих денег по половине страны возил. Мог и потерять, но тогда снова Василькова подстраховала. Там, на перроне.

– Тогда как соберёшь эти шесть миллионов, сразу и поедем, – продолжила размышлять Леся.

– Куда ехать? – уточнил Глобальный, устав слушать, что абонент недоступен или выключен.

– В офис по улице Пушкина, дом семь, третий кабинет, – как молитву прочитала Леся, запомнив адрес настолько, что ночью разбуди – продиктует.

Боря отключил телефон.

– Он, походу, в бомбоубежище с группой. Там связь не ловит. Наверняка, материал новый пишу. Я лучше сам к ним заеду. Заодно и с Ромой поговорю с глазу на глаз.

Он вышел в коридор и начал обуваться, когда Леся вдруг добавила:

– Учти, Боря. Вы братья. И оба меня устраиваете. Так что, либо он женится, либо… ты.

Глобальный и без того был обескуражен известиями и просто не придал этой фраза особого значения. Но когда начал спускаться по лестнице, по спине холодок прибежал.

«А ты что хотел? У девахи всё схвачено. Да если бы кто-то о её жизненном плане знал, в очередь бы многие выстроились», – добавил внутренний голос и тут же напомнил: «Но ты же Раисе обещал».

– Это не я обещал, это… самогон, – ответил Боря сам себе уже на улице, снова понимая, что до психических заболеваний с такими перипетиями жизни один шаг.

Он снова попытался дозвониться до младшего брата, но тут до него самого дозвонились. И ни кто-нибудь, а сам Василий Степанович Дедов.

– Степаныч, здорова. Как отдыхается? Как там Зоя? – тут же ответил ему Боря, отряхивая ноги и усаживаясь на водительское сиденье.

– Да вот на Самуи добрались. Экскурсия у нас. Вода бирюзовая, обезьяны орут из джунглей. Трансвеститы рослые с сиськами торчащими на фут-корте бананы с ананасами раздают. Жить можно. А Зоя просит тройничок устроить. Мол, верхняя часть транса мне, а нижняя – ей. Ну или передняя ей, а задняя – мне. Но я походу, старовер. Не рискну. Эх, им бы в баскетболистки податься или в волейбол играть. А они только хер в стрингах проветривают. Не рационально! Но здесь пока только три пола. А в мире, поговаривают, уже шестьдесят. А я только пять насчитать способен: он, она, оно, они и не мы. А где ещё 55 взять? Дальше только маты на уме. Но «долбаёб», «говно» и «мудчилла» почему-то не подходит. В них, мол, уважения нет. Но ярко прослеживается оттенок ненависти. А у некоторых даже пятно страсти имеется. Но я от таких стараюсь держаться подальше и молчать себе в тряпочку, пока не депортировали.

Боря даже не улыбнулся. Заграница есть заграница. Там свои заморочки. Не до неё сейчас.

Сантехник только спросил в лоб:

– Слушай, а если бы ты узнал, что Нине Альбертовна наворовала за свою жизнь в конторе Светлый Путь больше, чем ты смог бы за две жизни заработать, то что сказал бы?

– Что закусывать надо, – послышалось из динамика. – А что?

– А сорок миллионов вам тринадцатой зарплатой случайно никогда не выдавали? Ну или там… премией? – сделал последнюю попытку не наговаривать на человека Глобальный.

– Помню один раз ведро картошки насыпали, когда в приватизированном колхозе душевые наладил им без очереди, – попытался припомнить бонусы от работодателя Степаныч. – Точнее, нам целую телегу той картохи привезли в штаб управляйки, но после всей делёжки мне только ведро и досталось.

– Понятно.

– Чего тебе понятно?

– Степаныч, давай вечером созвонимся. Дела сейчас. Поздравь там Зою. Всё… не скучайте.

– Ага.

Наставник отключился, так и не рассказав, откуда подруга дней его суровых столько наворовала. А Боря тут же снова на телефон посмотрел, пальцем в контактах полистал, пока на «Коба» не остановился.

– Моисей Лазаревич, добрый день. Вы случайно не знаете, где Роман?

– Приветствую, Борис. Нет, не знаю. Сегодня же выходной. Дал им день в себя прийти от творческого угара. А завтра пусть снова пашут от зари до зари. Но если хоть немного умные, как вы, то и сегодня пишут материал в бомбоубежище. Только проветрили.

– Моисей Лазаревич, ну что вы такое говорите? С вентиляцией на студии всё в полном порядке. И всегда есть где помыться, – укорил Боря коллегу по музыкальному бизнесу полушутя.

– Ваша правда, Борис. Но они же рокеры, а чем засаленнее и длиннее волосы, тем проще махать хаером. Всё, мне пора.

– С праздником супругу вашу. Передавайте привет Саре… Ивановне.

– Ибрагимовне, – поправил продюсер. – Да уж, передам. Только о вас и говорит, Борис… Бывайте!

Убрав телефон в куртку, Боря вскоре приехал к студии. Дверь в бомбоубежище была закрыта на ключ. Открыл своим. Спустился в катакомбы и тут же понял, что внизу кто-то есть. В коридоре горел свет.

Пройдя мимо кухни, Глобальный рассчитывал найти всех за стеклом и у аппаратуры звукозаписи, но вместо этого звуки раздавались из кабинета режиссёра.

С тяжёлым сердцем Боря открыл дверь и замер с приоткрытым ртом. Вся мужская часть группы с четырёх сторон работала над… Диной. Насчёт сторон хоть по компасу ориентируйся, ибо с востока, поддерживая правый сосок и поглаживая правую булочку ответственной режиссёрки группы, трудился гитарист с кликухой Кинг-Конг, обнажённый по пояс. Тогда как с запада левая грудь и правая булка досталась Моне-Монаху, одежды на котором вообще не осталось, если не считать носок. С юга во всей красе виднелась мохнатая задница басиста Лютого, активно обрабатывающего задний вход, доверив запасной большому пальцу. Ну а королём севера на этот раз был клавишник Дичь, которого Дина держала под уд и туда же говорила, как в микрофон:

– Так, ты, с тыла, давай-ка поактивнее! Рома, как картинка? Соски видно?

Картина была бы не полной, если не присутствие Новокурова за установленной стационарно камерой у стола кабинета. Он снимал с северо-востока, из-за стола к двери. И когда дверь открылась, в кадр неожиданно попало новое действующее лицо.

– Боря! – воскликнул выбывающий солист группы Город на Неве. – Какими судьбами?

От известия о новом действующем лице произошло сразу следующее: Дину начало накрывать оргазмом, а волосатый настолько, что мог прикрываться пышной причёской вместо одежды на любом пляже Дичь начал финишировать прямо в неё.

– Не в меня! – тут же запротестовала Дина, но клавишник лишь повёл головой в разные стороны и ответил.

– Но тут больше никого нет.

И продолжил спускать.

– Нихера себя вы тут клип снимаете, – только и добавил Боря, когда Дина опустилась на колени и с кулачка треснула Дичи по орудию труда.

А все остальные, кроме оператора, тут же протянули:

– Ну-у-у-у!

– Весь кайф обломал!

– Да мы только разогрелись!

Лютый сразу добавил:

– Мы же команда! А басистам только в команде дают. И то – спасибо!

В кабинете настойчиво пахло потом и алкоголем. Все были навеселе.

Боря только покачал головой, так как рукой или ногой качать было в этой ситуации бессмысленно. Но поскольку Роман не участвовал в корпоративной оргии, шанс на немедленное супружество ещё был.

«Хочет он того или нет, но ячейку общества через год создаст!» – заверил Глобального его внутренний голос и тише добавил: «По-братски».

Дина принялась одеваться, а сантехник отвёл Новокурова в сторону предложением:

– Рома, надо поговорить… Кстати, где Лида? Только не говорите, что она в магазин пошла за добавкой.

– Дома она. Выходной же! – ответил рыжий брат, пьяненько улыбнувшись. – Да и мы тут…отдыхали от её суровой дисциплины. Имеем право! Мне же завтра в призыв идти. Вот и провожают.

– А это вот всё – что? – обвёл пальцем Боря всю комнату.

Рома скривил лицо, пожал плечами и выдал:

– Клип записываю! На телефон сброшу, чтобы не так скучно служить было.

– Уже призыв? – округлил глаза сантехник.

– А чего тянуть? – ответил Новокуров, хихикнув. – Я же в пограничники иду. Туда, в десантуру и в ракетчики в первую очередь оформляют. Остальных пох… по… остаточному принципу берут!

– Ладно, слушай меня внимательно, – добавил брат и выложил ему план действий на ближайшую жизнь минуты за две. В конце повествования они тихо-мирно помирали с Лесей на одной кровати, взявшись за руки.

– Нихуя себе расклад! – удивился Рома и присел на диван, чтобы переварить информацию, откуда и добавил. – А в чём мой интерес?

– Брату помочь! – повысил голос Боря, который сам для брата сделал за последние месяцы столько, что на дюжину братьев хватило бы.

– Не, ну чё? Поженимся, – кивнул Рома. – Годик поживём. Потом же всегда развесить можно. Так? А раз она год меня подождёт, то и я потом её год… потерплю.

Боря уже хотел начать набирать сообщение, чтобы сразу отправить, как только выйдет наружу. Дело, мол, свершённое. Всё на мази. Но от переписки отвлекла Диана.

Она как раз оделась и теперь, взяв его под руку, вывела в коридор.

– Слушай, Боря. У нас неплохой коллектив сложился. Творческий, – начала она вместо «извини, что растлеваю твою группу». – Но нам реквизита не хватает. Сгоняешь за хуйцами и костюмчиками?

– Нет, – обрубил Боря, снова стараясь вернуться к телефону. – Занят я.

– Ты не можешь сказать сегодня девушке «нет», – хихикнула она, но его лицо было настолько непреклонным, что решила подсластить пилюлю. Тогда она сама достала телефон из джинсов и показала ему скриншот. – Вот. Смотри.

Боря посмотрел на ряд длинных цифр. Вроде бы не такие длинные, но в конце стоит вместо знака обозначения рубля – знак доллара.

– Что это? – не сразу понял Глобальный.

– Как что? Это наши с тобой честно заработанные! – снова захихикала Дина. – Наши фильмы заходят на ресурсах «ТолькоВентиляторы» и «Систерс» в разделе авторское кино. Мы как Эмир Кустурица, только в жанре для взрослых и без ебли куриц. Я в конце месяца всю сумму выведу. Договорилась с человеком с Турции, через которого можно перевести и обналичить. Поедешь со мной в Турцию за наличкой? Я одна стремаюсь.

– Некогда мне, – ответил Боря, но уже не так уверенно. Пришлось добавить очевидное. – У меня загранпаспорта нет.

– Так сделай. Как раз два-три месяца. А в мае и рванём. Там как раз Высокий сезон начнётся. Отдохнём, бабло заберём. Ну и поебёмся всласть… – и Дина расплылась в блаженной улыбке, но тут же посуровела. – … но для дела!

В то же время уже старательно набирал текст для отправки и лишь ответил:

– Так, давай не сейчас. Планы вот какие-то снова, дела. А у меня своих дел ещё разгребать отсюда и до…вечера.

– Боря, да вопросов нет. Делай дела. Я ж не против. Но сегодня Восьмое Марта! – снова напомнила Дина. – А цветов я у тебя не вижу. Так что будь добр, пиздуй за хуйцами, пока не обиделась! Иначе следующий клип группе будет снимать сам Коба.

«Тьфу!» – сплюнул внутренний голос, который про тюльпаны в машине даже не напомнил.

Замотался.

– Ладно, привезу реквизит, – тут же пообещал Глобальный. – Но только то, что найду сразу, без спецзаказов. Ты мне Рому только в чувство приведи. Мне его сегодня ещё сватать вести. Там же и заночует. А если удачно заночует, то со службы сразу к двоих вернётся.

– Двоим? – переспросила Дина, уже разминая челюсть, чтобы сразу пробудить в человеке мужчину, а не мальчика.

– Жене и ляльке! – хмыкнул Боря и как можно скорее откланялся из бомбоубежища, взяв со всех обещание, что завтра здесь не будет никаких посторонних запахов и пятен.

Рабочий график всё-таки. И «Глобальная звукозаписывающая студия» по факту, а не порно-студия имени Глобального, как по ссылке.

«Но кочевряжиться не будем. Если платят долларами, то за донатами можно и в Турцию съездить», – тут же подчеркнул внутренний голос и, гад такой, надавил на больное: «Ты же хотел увидеть море? А тут даже на яхте можно покататься… В аренду!»

Глава 5

Восьмое Марта: день труда без вреда

За реквизитом к Яне нужно. Куда же ещё? Гараж Антона Сергеевича Боря давно продал. Тот был как перевалочная база одно время. А пустой он ни к чему. Фуры с шаловливой продукцией давно разгрузил. Всё в магазин для взрослых на витрины подалось, а затем по пакетам довольных сограждан разбежалось. По большей части распродали продукт половозрелого потребления, но кое-что раздали пробниками, подарками надарили или совсем за бесценок в моменты акций и промо-компаний пульнули.

В любом случае предприимчивый сантехник был уверен, что у его бизнес-партнёрши на квартире больше ни одной коробки для секс-шопа не осталось. Ни одного ящика вдоль стен коридора больше не стоит. Как и камер больше нет. Закрыта лавочка вебкамщицы. Переориентировалась по жизни дева находчивая.

«А новые поставки продукции налажены из Китая», – напомнил внутренний голос: «Какая ещё страна может знать больше в сексе, если не самая успешно производящая людей в мире?»

В то же время, если во всём городе в этот день был выходной, то «Глобальный магазин для взрослых», как всё-таки официально оформила его Яна Иванова по документам, осознав откуда ветер дует, в этот день должен был трудиться, не покладая рук.

Горячая пора!

И Боря без задней мысли поехал по известному адресу на улицу Пушкина в центр города. Однако, уже ставшей привычной очереди в магазин он не увидел. То есть люди подходили к стеклянной двери, но уткнувшись носом в приклеенный листик (а затем на всякий случай ещё раз дёрнув ручку для верности), разворачивались и с грустными лицами уходили вдаль по мокрым тропкам. И от этой картины сердце разрывалось!

– Что за херня? – не понял Боря, припарковался на почти пустой стоянке и сам подошёл к парадному входу.

Яна по мелочёвке его больше не дёргает. Но случилось, может, чего?

А там объявление. И максимальным размером кегля распечатано чёрным по белому: «Товар закончился, ожидаем новой поставки!»

Боря хмыкнул и пошёл вокруг здания, доставая на ходу ключи из своей необъятной барсетки. Невольная реклама работала на деле. Фильмы Дины крутились по закрытым ресурсам, образ сантехника и чертовки работал, а Яна делала всё, чтобы сыграть на этом. Не будь дурой, она быстро раскрутила свою кампанию с его телом в качестве главного рекламного двигателя.

«Ну хотя бы глаза заблюрила», – напомнил внутренний голос: «Так мама не узнает».

Неумолимая статистика последнего квартала говорила, что в первую очередь в Глобальный магазин для взрослых ходили женщины-милфы за вуманазйерами и девушки-тинки за вибраторами. Потом гилфы заглядывали за всеми новинками индустрии, чтобы припомнить молодость и обратить внимание на «рекомендуемую продукцию» сантехника в неглиже с плакатов. А уже за ними тянулись вечно озабоченные студенты-романтики за мастурбаторами, одиночки-тихушники за надувными куклами, юмористы или извращенцы за надувными барашками-хрюшками-пёсиками-котиками и неповоротливые, но поболее всех платёжеспособные скуфы за дорогостоящими куклами, «идентичными натуральным женщинам», как уверяла коробка с ценниками, больше похожими на номера городских телефонов.

«Но чего там натурального? Только силиконовые сиськи разве что по приколу пожамкать!» – возразил внутренний голос, пока Боря подбирал ключ к заднему ходу с их погрузочно-разгрузочного пятачка: «Хотя, в наши годы мы тоже с одной надувной куклой жили. Забыл?»

Боря улыбнулся, припоминая гаражную жизнь. Было же времечко! Поработал-заработал-поел. Ничего лишнего. А сейчас что? С одной стороны, долги отец повесил. Однако, с другой стороны, как раз «хреновый бизнес» после всех вложений в ремонт, помещение и первые закупки приносил неплохой доход.

Там еж всё просто: Яна вела социальные сети, прикрутила сайт к магазину с прямыми продажами и Глобальному вскоре пришлось отдать Нанаю машину Ромы, чтобы выполнял заказы курьером по городу как нормальный человек, а не самокаты в самокатчиков отжимал и велосипедистов кидал ранних. Бывший заключённый и почётный продавец месяца теперь из автомобиля почти не вылезал, развозя по городу чёрные пакеты, часто в форме фаллосов.

Тогда как Моня приобрёл костюм-тройку и буквально поселился за витриной. Пользуясь служебным положением, он активно юзал духи с феромонами и во всю прокачивал обаяние, начитавшись книг по психологии на ночь глядя. От чего примерно семь старушек написали в отзывах с Нового Года, что это «галантный молодой человек профессионал своего дела» и трое оставили номера телефонов… Для обратной связи.

Самой Яне при этом оставалось лишь управлять заведением, иногда приглашать полноценный клининг, дополняющий их ежедневный швабринг. И выкупать продукцию партиями покрупнее со скидкой побольше. Проще говоря – урвать первой, если где-чего найдёт. И Боре было решительно не понятно, почему в такой важный для бизнеса день она заранее не позаботилась о поставке с учётом возросшего спроса?

Поэтому заранее приготовив в руке тюльпан, бизнес-партнёр зашёл в помещение и сразу направился к комнате персонала, чтобы устроить всем разнос. Да, пусть свою часть бизнеса ему вскоре придётся продать или вписать в него Ларису, но раз дело налажено, то надо работать!

Небольшая комната с диванчиком для отдыха, столиком для обедов, раковиной, чтобы помыть руки, и прочим удобным закутком санузла, чтобы домой на перерывы не бегать, была полна комфорта.

Но то, что комната используется в этот день не по назначению, Боря понял, едва открыв дверь. Нанай уткнулся носом между высоко поднятый и разведённых в сторону ног хозяйки. Тогда как Моня предлагал Яне свою обнажённую шпагу поближе к лицу. Сама Иванова выступала в роли шпагоглатателя, что периодически и демонстрировала, засасывая остриё по инерции.

Сложив «оружие», все трое синхронно повернулись к вошедшему. А у того от этой картины даже тюльпан поник.

– Ёб вашу мать! – справедливо возмутился Боря. – Там клиенты у двери топчутся, а вы тут устроили оргию? Нашли время!

– Так праздник же! – первым ответил Моня, пытаясь спрятать шпагу. – Вот и поздравляем.

– Мы и так каждый день с Нового Года пашем, – тут же добавил Нанай, вытирая мокрые усы. – Считай, первый выходной. Не считая разборок.

– Прости, что тебя не позвали, – добавила и Яна. И на цветок посмотрела. – Ой, это мне? Как мило!

Боря вздохнул и стараясь не смотреть на них, встал полубоком. Есть люди ёбнутые, есть ебанутые, а есть ситуации, когда всё смешивается и сразу не разобрать, кто где.

– Борис Петрович, а что вы будете делать, когда наступит конец света? – вдруг раздался вопрос от Наная без подготовки, пока тот одевался.

– Мы в России живём, – пробурчал в ответ сантехник, стараясь сосредоточиться на своих делах и ни на что постороннее не отвлекаться. – Он сюда не придёт. Он отсюда выйдет.

«А ещё нужно коня будет купить», – тут же добавил внутренний голос: «А когда будет действительно тяжело, то мы… коня продадим».

Вздохнув как в последний раз, сантехник без инструментов вернулся вниманием во внешний мир и честно предупредил шальной народ:

– Короче, я за реквизитом. На съёмки что-нибудь умыкнуть надо. Могу с возвратом, но… лучше не надо.

– Только с полок не бери! Под прилавком пошарь. Там есть коробка неликвида! – тут же заявила Яна, застыв в позиции «что делать?» Вроде одеваться надо, а вроде – недопоздравили.

Боря тут же удалился. И тюльпан на витрину положив, только головой покачал. Витрины-то заставлены! Никакого дефицита продукции для взрослых и в помине нет. Даже выставочный образец с известной частью коня есть.

«На него каждый пятый в городе уже приходил посмотреть и сфотографировался рядом. А они тут устроили простой!» – сокрушался даже внутренний голос: «Ладно, не будем переоценивать мужиков. Обед продержаться, дух выпустят и хватит, вернуться за работу. А завтра уже пусть выходной берут полноценный. Все равно никто до магазина девятого марта не доберётся. Сотрутся люди. А покупателя надо беречь!»

Пока Глобальный под прилавком шарил, разыскав ящик с крупной надписью фломастером «НИЛИКВИД», явно оставленный Нанаем, Яна как раз своё не теряла. И вернув властным пальчиком мужчин за работу, уже ни в чём себе не отказывала. Стоны послышались довольные. Затем хлопки лёгкие.

Ребята расслабились и уже никого не боялись и ничего не скрывали. А Боря, забрав всю коробку и подкинув сверху пару экземпляров в запечатанном виде, так же тихо удалился, как и появился.

Труба звала его обратно в студию. Чтобы забрать романа и вернуть Лесе. А там уже станет хотя бы на четверть по жизни легче.

«Или даже на треть!» – возразил внутренний голос: «Главное начать долги отдавать, а дальше как-нибудь само пойдёт».

Сложив ящик в багажник, Боря с тоской посмотрел на оставшийся тюльпан, белую и алую розу и подарочные пакеты. Хоть из неликвида бери упаковки и в праздничную бумагу заворачивай, чтобы новые подарки сделать!

Отложив последний тюльпан для Дины (всё-таки тоже бизнес-партнёр), Боря захлопнул багажник и поехал обратно в студию. Мотаться по всему городу ещё до самого вечера. А времени как всегда мало. И нога побыстрее притопила педаль.

Взмах волшебной палочки постового был ожидаем!

– Вот почему именно сейчас? – буркнул Боря, притормаживая на обочине. – Другим машин в городе нет больше?

Но тут же расслабился. Вон он же – Бобрышев стоит. В новой форме. С тюльпанами в руках. Ну чисто первое знамение весны.

– Бобрышев, а что происходит? – усмехнулся Боря, опуская окно и сразу предупреждая. – Мне цветов не надо. Я морально не готов к таким подаркам!

– Да это… женщинам, – немного смутился дэпэсник, которого снова в гаишника обещали не в этом году, так в следующем переименовать. Чтобы лучше работалось. – И не Бобрышев, а… Яков Дмитриевич. А ты чего это нарушаешь, Борь?

– Так к женщинам спешу… Яков Дмитрич, – выкрутился сантехник и повертел головой. – А где капитан?

– А всё, Артём Палыч на пенсию убыл, – вдохнул полной грудью свежесть тюльпанов Бобрышев и добавил, улыбаясь. – В чине майора. Так что я теперь капитан и старший по смене, – тут он расцвёл в улыбке, сам распускаясь как первый весенний цветок и заявил. – Мне вон и напарника нового дали… Вова, хорош жрать, иди работай!

Из служебного автомобиля показалась знакомая морда с термосом наперевес. Так как лицом Вову-чуму назвать было сложно. Язык не поворачивался после всех переделок, которые за ним на районе пришлось убирать.

– А чего это он профессию сменил? – удивился Глобальный. – Или нет такой профессии, как «рукожоп»? И корочками решил обзавестись?

– Так курсант мой, дали вот под поручительство… практику отрабатывать. У нас людей не хватает, вот и набираем курсами, – добавил Бобрышев и Боря заметил, что действительно, никаких звёздочек на погонах помощника не было, только буква «К», как у юнца безусого.

Но настроение Володи это не убавляло. Дожевав сосиску в тесте, тот руки о брюки вытер и отдал честь:

– Слушаюсь, товарищ капитан! А чего делать надо?

– Ну представь, что остановил подозрительную машину. Твои действия?

– А ну дык… это… договоримся? – быстро ориентировался Вова

– Я тебе, шкура дырявая, сейчас договорюсь! – всё с той же улыбкой добавил Бобрышев сквозь зубы, не выпуская цветов.

– Да шучу-шучу, – отмахнулся от друга детства Вовка и едва глянув на нахохлившегося сантехника, пальцем в багажник ткнул. – О! Надо груз проверить! Что везёте?

– Радость людям, – сквозь стиснутые зубы процедил Боря и повернул лицо к Бобрышеву. – А я должен подчиняться курсанту?

– Вообще нет, он ещё не в чине, и не на службе, но так уж и быть – подыграй, – попросил капитан и вдруг оглушительно чихнул, после чего глаза покраснели, а он признался. – Достали меня эти цветы! Боря, забери их нахер! У меня, походу, аллергия. А этот всё равно не вручает, а продаёт. Не человек, а катастрофа ходячая!

Боря пару секунд похмурил брови. Но даже в магазине цветов бесплатно цветы не раздавали. После чего вылез из машины и встал у багажника, застыв как манекен.

Бобрышев тут же сунул ему охапку тюльпанов и повернулся к курсанту:

– Твои действия, Волков?

– А… ну дык… закурить есть?

– Я тебе сейчас так закурю, очко задымится! – начинал закипать Бобрышев. – По инструкции давай!

– А где моя волына? – тут же уточнил Вова.

– Да я тебе и дубинку не доверю… больше. Ты её снеговику в нижнюю часть тела всегда приспосабливаешь! Когда ты только их лепить успеваешь? Грязь уже одна кругом. Не снеговик, а грязевик выходит!

– Я за них ссать прячусь! – признался Вова и открыл багажник без всякой инструкции.

А там почти пустота. Только тюльпан и пару роз. Слава богу, разноцветных. И коробка с таинственным содержимым.

– Маловато у вас радости, как погляжу, товарищ… эм… господин?… Гражданин! – ориентировался по ходу дела курсант, судя по глазам вообще эти курсы в глаза не видя. – Что в коробке?

– Искусство, – с вялым интересом ответил Боря, больше вручённые ему новые тюльпаны нюхая, чем в процесс досмотра погружаясь. Запах от них шёл вдохновляющий. Сразу ощущение, что весна кругом.

И так вдруг жить сантехнику захотелось! Только без долгов и дураков кругом.

Вова же без всяких зазрений совести сунул руку в коробку и вполне ожидаемо вытащил резиновое изделие природной формы. С трещиной у левого яичка. Заводской дефект. А потому, без упаковки. Достали-проверили-вернули. А цвет коричневый, так как рас на земле хватает. И у каждого Хомо Сапиенса свои вкусы.

– Нихуя себе искусство! – возмутился Вова Волков и давай махать хорошо опознаваемым предметом вокруг себя, как будто дубинку получил и сражался с врагами. – Но по размерам подходит! А есть чехол?

На взмах «дубинки» тут же остановилась вишнёвая девятка, которая из без того едва плелась сорок километров в час вдоль обочины.

– Хрена ты машешь хреном? – произнёс абсолютную тавтологию Бобрышев и тут же послал курсанта разруливать ситуацию с остановленной машиной. – Иди теперь, разбирайся.

Сам капитан только глаза закатил и пожаловался Боре:

– Эталонный дебил же! Как его только на курсы взяли?

Вопрос был риторическим. Боря только бровь приподнял. Вроде и хочется сказать «уж кто бы говорил!», а с другой стороны – штраф большой будет, если обидится. Ещё и административку накатать могут за огорчение представителей власти при исполнении.

Пока Вова во всю объяснял глуховатому деду, почему его дубинка коричневого цвета и пытался доказать, что никакого ужесточения в ПДД по этому поводу не вводили, Боря только коробку цветами прикрыл, багажник закрыл и снова повернулся к капитану.

– Ну я поеду?

– Ага… благодарю за содействие, – кивнул Бобрышев и тут бы они распрощались, но источника аллергии в руках уже не было, и капитан тут же случай припомнил. – Кстати, об искусстве. Пару лет назад в одном немецком уборщица уничтожила произведение современного искусства, застрахованное почти на лям евро. А знаешь в чём соль была?

– Не слышал, – признался Боря,твёрдо решив реквизит коричневого цвета органам дорожного правопорядка оставить, чтобы больше тренировались. – В чём?

– Экспозиция называлась «когда начинает капать с потолка», – с важным видом рассказывал капитан, довольный тем, что его, наконец, тоже начали слушать. – Там стоял простой таз рублей за пятьдесят на наши деньги и в нём как бы была вода, которая как бы накапала с потолка. Вызвали клининг. Пришла уборщица, увидела ржавый таз с осадком. Ну и принялась за работу. Вымыла его, вытерла и убыла за гонораром. А как начали разбираться, оказалось, что совершила один из самых мощных актов вандализма в истории современного искусства.

– Хорошо, что застрахован был. Современное немецкое искусство беречь надо… от чернорабочих, – обозначил улыбку Боря и уже открыл дверь, чтобы сесть за руль, но Бобрышев был в ударе.

«Видимо, башка зажила и память на место встала», – добавил внутренний голос.

Но ничего не поделать. Пришлось выслушать новый случай.

– В Италии тоже пару лет назад приключилось, – с упоением делился Бобрышев, как со старым другом. – У них в музее экспозиции из мятой бумаги были. Ну уборщица пришла и не поняла, что за мусор. А там ещё крошки печенья на столе валялись. Она же не знала, что их там на десять тысяч евро рассыпали по феньшую. Они, главное, одну уборщицу наругали, на курсы квалификацию отправили. Тут же другая отличилась. Не признала в инсталляции «Где мы будем танцевать сегодня вечером?» креативного посыла. Не заметила искусствоведческого посыла. А там знаешь, что?

– Что? – на всякий случай спросил Боря, так далёкий от современного искусства, как будто родом с другой планеты.

– Разбросанные по полу бутылки из-под шампанского, окурки и конфетти! – хохотнул Бобрышев и горько вздохнул, тут же убрав улыбку. – Так что, Боря, учитывая тенденцию к мировой деградации, на дебила с коричневым членом в руках на отечественных просторах я уже гляжу со снисхождением. Как прокачанный. Вот и ты проще к миру будь. Не спеши никуда. Всё равно ничего не изменится. Дебилы останутся дебилами, а нервы попортишь… Бывай!

«Кажется, я понял, почему Артём Палыч всегда такой хмурый был», – тут же добавил внутренний голос Бориса: «Чем выше звание, тем больше печали».

До звукозаписывающей студии сантехник ехал как образцовый водитель.

Глава 6

Восьмое Марта: день мужской солидарности

Много чего рассчитывал увидеть Боря в студии: застолье с цветами и шампанским или пивом под рыбку, бурные извинения вперемешку с поздравлениями. Да мало ли? Но вместо этого принёс букет из пяти тюльпанов в почти пустое помещение. А из всей группы на месте теперь была только… Лида!

– Так, а где все? – не понял Глобальный, имея свои далеко идущие планы на брата. Сейчас подженит, найдёт миллионы для обмена, разменяет, ещё и добавит молодожёнам на свадьбу на автомобиль красивый.

Ох, и заживут! Пока он будет разбираться с остальным долгом.

Но реальность была пуста до эха в коридоре. Зря только для Дины букет собрал и оформил. Дарить пришлось совсем другому человеку. С веснушками на челе и коварной улыбкой ровненьких, блестящих как жемчужинки зубок.

Не пропадать же добру.

– Ой, спасибо, – робко улыбнулась рыжая девушка с брекетами. – Аж на поэзию пробивает. Хотите я вам стихи почитаю, Борис? Ну или как здесь принято говорить – с ходу тексты ебану!

– Лида, нет времени, – остановил творческий порыв девушки Глобальный. – Где пацаны?

– Насколько я поняла, их загребли, – ответила она, не теряя романтического настроя. От того рука подавалась в разные стороны, словно языком жестов пела.

– Что⁈ – выдал целую бурю эмоций на лице сантехник без формы.

– Ну я к студии как раз подходила, а они все вместе уехали на УАЗике военного цвета. С ними даже Дина уехала, костеря всех на чём свет стоит и крича о каких-то сорванных съёмках. Это же поэтому в кабинете её съёмные трусы на диване остались?

– Погоди, – поднял ладонь Боря, не желая погружаться в детали.

И тут же Кобу набрал. А там уж как говорится «если бы больны не мной, то и лечитесь за свой счёт».

– Моисей Лазаревич, а что с пацанами из группы случилось? – с ходу спросил он.

– А что может случиться с пацанами в выходной, кроме ловли хламидий и похмелья? – как всегда ответил вопросом на вопрос продюсер до получения более полной информации.