Текст книги "От грехов до истины. Омар и Хатидже. (СИ)"
Автор книги: Stella Amilb
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
– Я могу купить яхту?
– Ну, можете…
– А построить новый бизнес центр?
– Конечно можете, Омар.
– Правда, всё это круто, да?
– Ну да…
– А ты теперь представь, что я ещё и способен продлить жизнь.
– То есть…
– Смысл в том, что купить яхту и построить центр, полная ерунда по сравнению с тем, что я в состоянии продлевать кому-то жизнь. Сколько стоит жизнь?
– Ну, по идее она бесценна.
– Верно. И дать её или отнять, под силу лишь Богу. А у меня есть средства, которые могут продлить то, что нам даровал сам Аллах. И ты хочешь, чтобы имея такие возможности, я отказался от них, лишь потому, что ты пожалел какие-то бумаги?
– Я не пожалел, просто их можно пустить и в другое русло.
– Пока есть возможность продлевать жизнь, я буду её продлевать, Муамар.
Распахнув двери своего кабинет и усевшись в кресло, я посмотрел на задумчивого Муамара и спросил его:
– Ещё вопросы?
– Нет, вопросов нет. Вам виднее, да и деньги Ваши, Вам и решать.
– Вот и хорошо. Иди, займись делами, – сказал я, потянув к себе папку с договорами.
– Я ещё кое-что узнал, думаю, Вам тоже это было бы интересно знать.
– Слушаю.
– Я тут в госпитале на днях был. Следуя Вашему примеру, навестил больных детей.
– Похвально.
– Да, хотел выяснить, кому и чем я могу помочь. Так вот, конечно, от некоторых увиденных мною людей, Аллах свидетель, я три ночи спать не мог.
– Всё настолько печально? – спросил я, внимательно читая свои документы.
– Омар, это…, это не описать словами…
– Да пошлёт Аллах им здоровья, а их близким терпения. Я хочу тоже туда сходить, лично посмотрю.
– Остальных я видеть уже не смог, мои нервы не такие крепкие.
– Ничего, Муамар, такое нужно видеть. Если каждый будет закрывать глаза на то, что есть и существует среди нас, мы станем бесчувственными, подобными камням пустыни.
– Хорошо, сходим. Только я не об этом.
– А о чём?
– Там была женщина с ребёнком, она о чём-то говорила с врачами, заливалась слезами.
– Наверно кто-то болен?
– Да, её сын. У него ДЦП.
– Что это такое? – спросил я, всё не отрываясь от своих бумаг.
– Это детский церебральный паралич. Я спрашивал у докторов про этого мальчика, он не излечим.
– Как жаль, ты узнай, чем мы сможем помочь им и…
– Нет-нет. Помощь им не нужна, эти люди достаточно обеспечены.
– А что тогда?
– Я просто узнал, что отец этого мальчика, Ваш знакомый, по имени Ахмед.
– Ахмед? – переспросил я, оторвав свой взгляд от документов и взглянув на Муамара.
– Да, он. Плачущую мать мальчика зовут Фатма.
Опустив глаза вниз и ударив пару раз пальцами по столу, словно сыграв мелодию, я поднялся с места и подошёл к окну.
– Ну, вот, это то, что я и хотел рассказать…
– Иди, – сказал я, стоя спиной к Муамару.
– Хорошо, как скажете. Удачной работы, Омар.
Раздвинув пальцами жалюзи, весящие на окне, я посмотрел на небо и выкрикнул:
– Муамар!
Приоткрыв обратно дверь, почти ушедший Муамар, высунул голову и спросил:
– Что такое?
– Мне нужно, чтобы нашли муллу Мустафу в нашей главной мечети и узнали, где он живёт. Если будут доставать вопросами: «А зачем Вам?» Ответь: «Его ищет Омар Хамад. Он и его жена хотят пригласить Уважаемого муллу к себе в гости».
– Хорошо, сейчас же отправлю ребят.
– Дай знать, когда всё сделаете.
Подойдя к столу и взяв в руки документы, я приступил к работе. Не заметив, как пролетели шесть часов, я спустился вниз, чтобы найти нужного мне человека. В это время мне на встречу шёл Муамар.
– О, Омар! – выкрикнул он.
– Опять ты? Я вроде бы дал тебе задание.
– Я его выполнил.
– Ты взял данные о мулле? – с интересом спросил я.
– Да.
– Ну и?
– Там не служит такой мулла.
– Как это? Ты всех опросил?
– Мои помощники там были, они опросили каждого. Ни кто не знает муллу Мустафу. Может он в другой мечети служит?
– Нет. Он точно в этой.
– А кто-то кроме Вас, его видел?
– Конечно, видели. Саид, Абдулла и Хаким. Они видели и разговаривали с ним.
– А где они? Спросите, может кто-то из них знает.
– Они умерли.
– Оу. Примите мои соболезнования.
– Ничего, это давно было.
– А кроме них?
– Только я.
– Не знаю, Омар. Мои люди не нашли его.
– Ладно, я сам найду. Ты возьми документы на подпись, я пока в мечеть поеду, а потом домой.
– Хорошо.
Попрощавшись с Муамаром, я сел в такси и направился к великой Аль-Фатихе. Выйдя не далеко от мечети, я решил пройтись пешком, чтобы осмотреться кругом. Идя по парку, меня привлекли сидящие на траве ребята, не знаю почему, но мне захотелось спросить у них о мулле.
– Мархаба.
– Мархаба, – ответили парни, подняв головы вверх.
– Вы случайно не знаете муллу Мустафу?
– Нет, откуда нам знать его? – ответил один из парней, безалаберно жуя жвачку.
– Просто я подумал, раз сидите тут, может, видели его.
– Не-а. Мы не ходим в мечеть, мы просто тут отдыхаем.
Ребята вытащили сигареты и, закурив, продолжили о чём-то говорить. Сделав от них шаг в сторону, я остановился. Немного подумав, я развернулся к ним и сказал:
– Я бы убрал сигареты на вашем месте.
– Не понял?
– Тут мечеть неподалёку. Дети проходят. Вы не хороший пример подаёте.
– Мы как бы тоже уже не сопляки, да? И мечеть от нас достаточно далеко находится.
– Лучше убери. Это грех, зачем тебе молодому травить свой организм.
– Ты, кажется, муллу искал? Меня не надо учить, что грех, а что нет. Мы тут все грешные, уверен и ты чистотой не блистаешь.
– Верно уверен, я по хуже тебя был. Так что послушай уже опытного и не губи своё здоровье.
– Не переживай так за меня, ты о своём здоровье думай.
– Моё дело предупредить. Только, Аллах тебе здоровье не для того дарил, чтобы ты наплевательски к этому относился. Многие от болезней гибнут, о прекращении их мук у Господа прося. А ты здоровым телом награждённый, не ценишь, дарование Творца.
– Я вообще-то реалист и верю в науку.
– Хм… Это ты к тому, что тебя не Бог сотворил?
– Ну да. А как же дикари и первобытные люди? Ты забыл о них? Мы произошли от них, мы все от обезьян, – сказал парень и начал смеется, делая вид, что остроумно подшутил.
– Даже спорить не буду. Тут ты прав.
– Да? – удивился подросток.
– Да. Ты, скорее всего от обезьяны и произошёл, а я могу гордиться. Я Аллахом сотворен.
Сказав это, я улыбнулся недовольному парню и направился к мечети. Рассматривая каждого прохожего, мне не удавалось найти муллу. Возле стены мечети сидел дедушка. Подойдя, я поклонился ему и, поздоровавшись, спросил:
– Вы может, замечали тут муллу, по имени Мустафа?
– Хм…, нет. Не припомню такого.
– У кого не спрошу, ни кто его не знает.
– А Вы его часто видели?
– Да. Он всегда помогал мне. Давал советы.
– Даже не знаю, сынок. Тут точно нет его.
– Его видели только три моих друга, и то они погибли.
– Попробуй задать себе вопрос, кто это был, что он хотел. Не даёт нам Аллах вопросов, на которые мы не знаем ответов.
– Мустафа мулла тоже мне так сказал. Он говорил, что если Бог создал вопрос, то Он обязательно создал на него и ответ.
– Тогда ищи этот ответ, ведь Аллах тебе дал мозги. Все ответы у нас в голове, просто мы ленимся напрягаться, чтобы подумать. Нынче молодежи совсем лень шевелить мозгами стало, поэтому и мужчины на мужчин не похожи, а женщины забывают цену своей чести.
– Все рвутся к свободной жизни, – улыбнулся я дедушке.
– А разве быть культурным и воспитанным, это такое рабство для Вас?
– Для меня – нет.
– Не вижу я, чтобы люди стыдились оголяться. Не вижу, чтобы молодые парни постыдились бранью говорить. Я не понимаю, что прекрасного в новой жизни пошлости и что хорошего, в измене традиций, веками нам родных.
– Я не знаю. Не смотря на то, что я ещё молод, мне тоже это всё не понятно. Хотя я сам тоже, любил разгульный образ жизни, но…, но жить так, как полагается настоящему мужчине, оказалось куда приятнее.
– Ничего сынок. Это всё временно. Придёт время, когда мужчины устанут от легкодоступных девушек, а девушки устанут от грубости мужчин. Тогда поймут люди цену своей культуры. И поймут женщины, что скромность – это их обязанность. А уважающие себя мужчины начнут достойно преподносить культуру своего народа.
– Ин ша Аллах! – довольно произнёс я.
– Ин ша Аллах! Надо просить Аллаха, дать ещё нам шанс прожить.
– А что нам мало жить осталось?
– Пророк наш Мухаммед, да благословит его Аллах и приветствует, больше всего не хотел дожить до конца света. Ибо гнев Аллаха, это единственное, чего должен по-настоящему бояться человек. И даже тот, кто в муках вечных к смерти будет путь искать, тому Господь не даст покоя и не позволит смерть познать.
– Это да…
– Иди сынок, не трать своё время. Ищи этого муллу.
– А может это был дух? Мой глюк или моё воображение? Но разве, любое нам ведение ни считается проделками шайтана? – продолжал спрашивать я старца.
– Считается. И джины могут нами управлять. Только не забывай, что и тех и других тоже Бог сотворил. Если кто-то из них пришёл на путь истинный тебя наставить, значит, на это была воля самого Аллаха. Главное чтобы с верного пути ты не свернул.
– Я о многом задумался после слов этого муллы. Я действительно многое поменял в своей жизни, только разве в нашем, двадцать первом веке могут такие знамения от Бога приходить?
– К нашим пророкам приходили.
– А я кто такой? Я что удостоился того, чего удостаивались пророки?
– Хе-хе, нет конечно. Ты ведь богатый человек?
– Да.
– Влиятельный?
– Да.
– В двадцать первом веке, вряд ли кто послушает меня, старика из простой семьи. А вот тебя, многие люди послушают. За твоими добрыми делами, многие последуют. Да и деньгами ты способен помочь нуждающимся. А для знамений Бога, ни время, ни век значения не имеют, они были, есть и будут. Просто их надо увидеть и понять. Ты из тех, кто понял, так не сиди на месте, иди и дай понять это другим.
– Обязательно, – улыбнулся я приятному старику.
Поклонившись дедушке, я побежал домой. Идя мимо родных мне районов, где раньше жили мои друзья, Абдулла и Хаким, я увидел стоящего на улице Ахмеда с другом Хусейном. Подойдя к ним поближе, я протянул к Ахмеду руку и поздоровался:
– Ас-саляму Алейкум.
– Ва алейкума Ас-салям, Омар, – сказал Ахмед, недовольно пожав мне руку.
– Слышал, у тебя сын родился? Прости, у меня не было времени, чтобы поздравить тебя.
– Если ты пришёл, над моим горем посмеяться, Омар, то…
– Ни дай Аллах! – перебил я Ахмеда. – Я никогда тебе не уподоблюсь, Ахмед.
– Убирайся, Омар, – сказал Ахмед и повернулся ко мне спиной.
– За грехи отцов, страдают дети, Ахмед. Ин ша Аллах, второго ребёнка, Бог тебе пошлёт здоровым. Обязательно оцени такой дар и воспитай дитя так, чтобы он не врал ради своей выгоды как ты, чтобы не бил и не унижал людей. Когда ты уводил чужую жену, должен был думать головой, а когда толпой меня на инвалидной коляске били, ты должен был о последствиях задуматься. Мира тебе и твоему дому, Ахмед.
Высказав всё это, я попрощался с ним и направился домой. Зайдя в зал и рухнув на диван, я был таким уставшим, что тут же начал засыпать.
– Омар? Это ты? – спросила, вошедшая в комнату, Хати.
– Да, мой ангел. Иди ко мне.
Хатидже тут же подбежала ко мне и, обняв меня, начала целовать мне всё лицо.
– Омар, ну где ты так долго был?
– На работе. Любимая, как ты себя чувствуешь?
– Всё хорошо. Пью соки, радуюсь. Рассказала маме о том, что беременна, она очень рада за нас.
– Сейчас самое главное думай о своём здоровье и здоровье нашего малыша.
– Конечно, Омар, я уже собрала кучу журналов и читаю всё, для будущих мам. Я так же позвонила и твоей маме, всё рассказала. Она очень рада и они ждут нас в гости.
– Вот и умница. Обязательно сходим. Не хочешь в Россию?
– Ого. Не знаю, там наверно так холодно.
– Мы можем летом полететь, у нас как раз тут жара.
– В августе священный Рамадан, мы не сможем улететь.
– После Рамадана полетим. Да и там тоже мусульмане, там соблюдают это.
– Разве, Русские мусульмане?
– Ну, Шамиль мусульманин и сказал, что у них все там мусульмане.
– А Шамиль, он Русский?
– Нет, он Дагестанец.
– Что-то я запуталась.
– Ладно, придёт Шамиль, у него и уточним. Сегодня пытался муллу Мустафу найти.
– И как? Нашёл?
– Нет. Представляешь, ни кто не знает его.
– Как же так?
– Вот так, а те, кто знали, умерли.
– Аллах Милостивый, что за страшные вещи ты мне говоришь.
– Ладно, не думай об этом.
– Мавиля приходила.
– Вы всё не наболтаетесь?
– Ну, Омар. Она моя подруга, сестра моя.
– Хорошо, не злись.
– Она мне сказала, что у Ахмеда больной сын родился.
– Да знаю.
– Это так страшно, я так боюсь, Омар.
– Ты то чего боишься?
– Не знаю. Почему у таких здоровых родителей, такой ребёнок?
– Так решил Аллах, и мы не имеем права задавать подобных вопросов.
– Как мне жаль его жену, такое горе.
– Оф, Хатидже! Всё, прекрати! Я не хочу подобных разговоров в нашем доме! Ты сейчас в положении и думаешь о том, что у кого-то родился больной ребёнок? Пусть за это они и их родные пекутся, но не я и не ты! Ты поняла меня?
– Не кричи, Омар. Я всё поняла, не кричи только на меня.
– Тогда это первый и последний раз, чтобы я в моём доме слышал об этих людях.
– Хорошо ,Омар, как пожелаешь.
– Иди, займись чем-нибудь, а я отдохнуть хочу, – недовольно сказал я.
– Один?
– Да, один.
Грустно вздохнув, Хатидже поднялась с дивана и направилась на кухню. Сев за стол, она взяла персик и катила его туда-сюда по столу.
– Не играйтесь с едой, Хатидже, – сказала, горничная, Ванесса.
– Омар накричал на меня. Я всего лишь посочувствовала, что у наших знакомых больной ребёнок, а он уже кричит.
– Конечно, он за Вас переживает. Вам нельзя сейчас о таких вещах думать.
– Так переживает, что кричит.
– Он мужчина, Вы же знаете их. Они милые и пушистые, но стоит сказать то, что им не нравится, они превращаются в бесконтрольных, хищных существ. Тем более он после работы, уставший.
– Я столько часов его жду, хочу каждую минуту с ним проводить, а он даже не задумывается. Пришёл, упал на диван и ещё кричит на меня.
– Да прекратите же Вы. Ну что Вы уже накрутили себя.
– Мне обидно просто, не так я жизнь в браке представляла.
– Хатидже, Вы сейчас беременны и любая мелочь, Вам будет казаться раздражительной. Не принимайте всё так близко к сердцу, а Омару дайте отдохнуть. Поспит, встанет и снова будет у Вас всё как обычно.
– Да… пожалуй ты права Ванесса.
Спустя пару часов, за окнами стояла глубокая ночь. Хатидже успела приготовить еды и найти в интернете, кучу разных картинок детских комнат.
– Хатидже? Хатидже? – постукивая по двери в спальню, спрашивала Ванесса.
– Да-да. Заходи.
– Там Шамиль приехал, охрана естественно его пропустила, он у дверей стоит. Мне открыть ему?
– Нет. Я не могу впустить в дом мужчину, пока спит мой муж. Подожди, я разбужу Омар.
– Хорошо.
Спустившись в зал, Хати подошла ко мне и, гладя моё лицо, шёпотом звала меня на ушко:
– Омар. Мой любимый, мой родной. Проснись, Омар.
– Что такое? – вяло, спросил я.
– Ути, мой соня. Уже ночь, ты ещё ни ел.
– Я не хочу.
– Там Шамиль пришёл.
– Шамиль? Ну, а что молчишь? Где он?
– Стоит у входа, ждёт.
– Как ждёт? Хатидже! – недовольно выкрикнул я, подскочив с места.
– Что, Омар? Опять я виновата?
– Оф.
Выбежав из зала, я пошёл по коридору к ванной и, увидев идущую мне на встречу Ванессу, крикнул ей:
– Впусти Шамиля в дом.
– Да, конечно, – опустив голову, сказала она и поспешила к дверям.
Подойдя к входу, Ванесса открыла Шамилю двери.
– Это судьба, что ты каждый раз меня у входа встречаешь? – сказал Шома, растянув довольную улыбку.
– Нет, это моя работа. Заходи.
– А что так долго? Где все?
– Отдыхали. Проходи в гостиную.
Усевшись на диване, Шома ждал пока я подойду. Спустя ещё пару минут, я наконец-то зашёл в зал и поздоровался с ним.
– О, ты чего так долго не открывал? Ас-самляму Алейкум.
– Ва алейкума Ас-салям. Я заснул, не слышал, извини.
– Оставь, да. Нормально всё. Я зашел, чтобы позвать вас на праздник.
– Какой праздник?
– В городе, что-то намечается, я забыл что. Но думаю, будет весело.
– Ну, думаю, можем поехать. Сейчас скажу, чтобы Хатидже собиралась.
– Конечно, поехали, что вы дома тухнуть будете.
– Ванесса. Скажи Хати, пусть оденется и спускается, мы поедем гулять.
– Сейчас, – ответила горничная и побежала наверх.
– Я ещё тут подумал, у вас же никях был, а свадьбы пышной так и не сыграли. Может, задумаешься над этим? А то хочется уже на свадьбе погулять.
– Уже как-то не получится.
– Почему?
– Ну…
– Что стало?
– Хати уже в положении и…
– Что?! Да ты что?! И ты молчал!? Поздравляю, ахи.
– Да, спасибо. Просто не хотим об этом пока говорить, счастьем надо делиться, когда оно полностью готово, а не когда намечается.
– От души. Так рад, теперь ты папа Омар. Вот это время летит.
– Да…
– Скажите, папа Омар, какие у вас ощущения?
– Так спрашиваешь, как будто я беременный. Если честно, ощущений пока никаких. Просто какое-то счастье внутреннее и волнение, я какую-то ответственность на себе чувствую.
– Блин, я сейчас расплачусь.
– Иди ты, Шамиль, я тут душу раскрываю, а ты издеваешься.
– А что? Мы Даги тоже, очень сентиментальными бываем.
– Да, кстати, мы тут с Хати запутались немного. Вы Дагестанцы, вы Русские?
– Нет, я конечно слышал что у арабов очень редкий вид развития мозга, но что бы так…
– Я серьёзно.
– Мне уже тоже не до шуток. Я даже волноваться начал.
– Шом, серьёзно. Почему живя в России, ты Дагестанец?
– Ты географию проходил?
– Там о Дагестане не рассказывалось.
– Конечно, наверное, араб преподавал?
– Вообще-то грек.
– Ты Россию видел?
– Ну, я понял, что она большая и многонациональная, но ты говорил, что у вас отдельная страна.
– Не страна, а республика. Да мы республика Дагестан, которая входит в состав РФ. Короче, кто был Хаким по нации?
– Индиец.
– Ну вот, а живёт на земле арабов.
– Но у нас нет Индийской республики тут.
– Ну, ты не сравнивай ваш Бахрейн, с нашей Россией. Тоже мне, муху со слоном ровняет.
– Ну, всё, я понял. Ты Россиянин, а по нации Дагестанец. Так бы и сказал.
– Дагестанец не нация. Это, то же самое, если ты скажешь что ты по нации Бахрейнец.
– Алла-а-а-х, как у вас всё сложно.
– Господин Омар, – прервала нас Ванесса.
– Что такое?
– Хатидже не хочет идти гулять, попросила передать, что останется дома.
– Как это так? Ладно, займись своими делами, я сам с ней поговорю.
– Хорошо, – сказала горничная и вышла из комнаты.
– Не понимаю, она сама просила погулять с ней ночью.
– Это только начало, Омар. – Я помню, когда у нас Мадина беременна была, бедный Мага, чего только не натерпелся. Они постоянно капризничают, постоянно на нервах.
– Я поднимусь, поговорю с ней, подожди пока.
– Можно я пока Ванессу воспитаю, немного?
– Нет! Сиди и жди! Я сейчас вернусь.
Поднявшись в спальню к Хати, я присел рядом с ней на кровать и смотрел на монитор её ноутбука.
– В интернете сидишь? – спросил я. – Тебе вредно столько возле компьютера быть, одевайся, поедем, погуляем, сегодня праздник в городе.
– Не хочу.
– Хати. Перестань капризничать. Одевайся и поедем.
– Омар, я действительно не хочу.
– Закрой ноутбук.
– Я хочу ещё посмотреть.
– Я сказал закрой ноутбук. Я жду тебя внизу, если в течение восьми минут ты не спустишься, то ложись спать, мы без тебя поедем.
Сказав это, я вышел из спальни и, подойдя к Шамилю, махнул ему рукой.
– Всё? Что она сказала?
– Характер мне свой показывает.
– Не злись, тебе ещё девять месяцев это видеть.
– Не на того напала, я не буду терпеть подобного. Пошли, подождём её в машине.
Выйдя во двор, мы дожидались Хатидже, сидя в авто. Я постоянно смотрел на свет, горящий в окнах нашей спальни, спустя пятнадцать минут, свет потух.
– Вот даёт, а, – сказал я, смотря на окна.
– Иди к ней.
– Если я сделаю первый шаг, я буду слабым и бесхарактерным.
– Мужчиной испокон веков звался тот, кто умел первым делать шаг вперёд, как навстречу опасности, так и навстречу своей любви. Подойти, и мирится первым, это тоже подвиг. Пусть маленький, но для девушки это очень многое значит в отношениях.
– Какой ты умный дагестанец, а.
– Да мы все прошаренные как советы давать, а когда самих касается, теряемся.
– Не теряйся больше, тебе не идёт, – сказал я, ударив Шому по плечу. – Ладно, пойду к Хати.
– Давай, вацок. Если что, то я в центре.
– Хорошо.
Пожав руку Шамилю, я вышел из машины и, зайдя домой, поднялся в спальню, где лежала Хатидже. Расстегнув рубашку и бросив её на стул, я прилёг возле Хати и, гладя её волосы, спросил её
– Любимая моя, ты почему обиделась?
– Ты что не поехал? – спросила Хатидже, не поворачиваясь ко мне.
– Нет. Без тебя мне, что этот праздник? Ни радости, ни отдыха.
– Правда?
– Правда. Повернись ко мне, дай обниму.
Развернувшись, Хати прижалась к моему телу.
– Не обижайся на меня, мой ангел, ты же знаешь, как я люблю тебя и дорожу тобой.
– Знаю, Омар, знаю, – сказала Хати, целуя мне шею.
– Завтра я поеду в госпиталь, хочу проведать больных деток, Муамар накупил им много игрушек.
– Омар, этим детям не нужны игрушки.
– Да? А что им нужно?
– То, что не ценят обычные люди.
– Что же это мы не ценим?
– Здоровье и любовь. Что им игрушки? Что им деньги, курорты и машины? Им бы бегать по траве, радоваться солнцу, радоваться любящим родным и друзьям. Быть здоровыми.
– Я сколько могу, помогаю им. Но ни всех Аллах помиловал. Многие не излечимо больны.
– Не думай о плохом. Лучше поцелуй меня.
– Ну, это можешь и не просить, целовать тебя я готов бесконечно.
– Я готова отдаться вашим поцелуям, приступайте. Только с условием, что это перерастёт в страстную любовь.
– Эм, а малыш?
– А что малыш?
– Ну, это не мешает там…
– Ома-а-а-р, – в голос засмеялась Хатидже. – Какой же ты у меня милый.
– Тоже мне, умная. Я просто спросил.
Проведя прекрасную ночь, полной любви с Хатидже, наутро следующего дня, сразу после молитвы, я заехал на работу. Решив нужные вопросы по работе, я позвал Муамара и сев с ним в машину, мы отправились в госпиталь.
– Вы нашли того муллу? – спросил меня Муамар.
– Нет. Наверно мне и не нужно его искать.
– Почему?
– Он всегда со мной. В моих мыслях.
– Ого.
– А то, – сказал я, Муамару.
– Мы приехали, – выкрикнул водитель.
Выйдя из машины и зайдя в госпиталь, мы направились по больничному коридору. Встретившись с главврачом, он начал рассказывать нам о больных. Мы накинули на себя халаты и ходили за доктором, который рассказывал нам о разных больных, показывал их и знакомил с ними. Я узнавал про каждого, кто нуждался в дорогих лекарствах и операциях.
– Доктор, помните, Вы мне показывали больных, которые были с отклонениями, так сказать, на которых без слёз не взглянешь, – спросил Муамар.
– Да-да. Вы хотите навестить их?
– Да, я хочу, чтобы и Господин Омар посмотрел.
– Хорошо, идёмте за мной.
Поднявшись куда-то по лестнице, доктор приоткрыл дверь в палату и сказал:
– Тут у нас Рания, заходите, поздоровайтесь с ней.
Войдя в комнату, я увидел женщину, которая сидела на больничной койке, с ребёнком на руках. Как выглядел этот ребёнок, я описать не могу. Я пытался как-то собрать свои силы, чтобы не дать женщине понять состояние моего ужаса, который охватил меня. Муамар, подошёл ко мне поближе и шёпотом сказал мне на ухо:
– Я Вам говорил. На всех спокойно тут не взглянешь, Вы только не стойте как каменный, поздоровайтесь хотя бы.
Немного поморгав глазами, я оторвал взгляд от ребёнка и, еле выдавив на лице улыбку, поздоровался:
– Ас-саляму Алейкум.
– Ва алейкума Ас-салям. Это Вы Омар Хамад? – приятно улыбаясь, спросила меня женщина.
– Да, я это.
– Да видит Аллах, сколько дуа я за Вас делала. Вы так помогли мне и моей дочери.
– Ну что Вы, помогать друг другу это обязанность любого уважающего себя человека.
– Я Вам безумно благодарна, низкий Вам поклон. Рания, скажи дяде Омару спасибо.
Девочка попыталась, что-то произнести, но торчащие в разные стороны зубы и перекошенная челюсть, не позволяли ей это сделать.
– Нет-нет. Не стоит. Мне только в удовольствие помогать. Главное терпите, Аллах любит терпеливых.
– Терпим, Омар, терпим, – как-то тяжело вздохнув, ответила мать.
Поклонившись женщине, мы вышли из палаты и направились дальше. Зайдя во вторую комнату, доктор снова улыбнулся и пригласил нас войти.
– А тут у нас Рашид. А ну Рашид, поздоровайся с дядей Омаром и Муамаром.
Пройдя вперёд, я увидел лежащего на больничной койке мальчика. Размер его головы привёл меня в ужас, я смотрел на его малюсенькие глаза и слушал, как слюнявя рот, он пытался со мной поздоровался. Смотреть на это, я больше не мог. Выйдя в коридор, я присел на скамейку и закрыл лицо руками.
– Что с Вами? – спросил, подбежавший ко мне, Муамар.
– Я не могу это видеть.
– Я предупреждал. Вы ещё рано сдались, там есть один мальчик, у него вообще не понятно где руки, а где ноги, я, когда это увидел…
– Всё! Достаточно! Пошли отсюда.
– А нормальных детей не навестим?
– Нет. Я сейчас не в состоянии кого-либо видеть.
– Хорошо, Омар, поехали.
Попрощавшись с врачом, мы сели в машину и уехали. Я не могу сказать, что я трус или слабак, но когда я понимал, что скоро стану отцом и жду своего ребёнка, на детей с отклонениями мне было смотреть страшно. Мне хотелось быстрее покинуть госпиталь и забыть то, что я там видел.
– Меня у мечети высадите, – сказал я водителю.
– Хорошо.
Доехав до нужного мне места, я пожал руку Муамару и направился к мечети. Усевшись возле прохладной стены Аль-Фатихи, я прикрыл ладонями глаза и заплакал. Сквозь слёзы я просил Аллаха защитить всех людей на земле от подобных болезней, я молился за каждого человека на планете и просил, чтобы люди перестали гнаться непонятно зачем и плакать по всяким глупостям. В эту минуту по моему плечу, кто-то похлопал.
– Опять плачешь?
– Хвала Аллаху! – выкрикнул я, развернувшись к мужчине. – Мустафа мулла, я Вас повсюду ищу, – сказал я, вытирая слёзы и поднимаясь с места.
– А что такое?
– Кого не спрошу, никто Вас не знает. Как же так?
– Тебе мало того, что ты знаешь?
– Нет не мало, но у меня сложилось впечатление, что вы не существуете.
– Хм. Какое интересное впечатления, а с кем же ты сейчас разговариваешь?
– С Вами, но Вас ни кто не видел. А значит, Вы не существуете.
– Странно, а разве ты с Богом не говоришь?
– Говорю.
– И что? Его кто-то видел?
– Нет.
– Так может и Он не существует?
– Нет, что Вы такое говорите.
– Значит, нам не обязательно видеть, чтобы верить и не обязательно верить, если видим.
– Так мне в Вас не верить?
– Омар, верить ты должен только в Бога.
– Это я знаю. Хорошо, мы с женой приглашаем Вас в гости.
– Спасибо. Но мне уходить пора и уже больше не вернусь.
– То есть, мы больше не увидимся?
– Нет.
Я даже не стал спрашивать, куда он уходит, зачем и почему навсегда. Я понимал, что Мустафа всё же странный человек. Да я и не понимал, человек ли он вообще…
– Тогда разрешите поблагодарить Вас. Вы мне безумно помогли, я многое понял. Я Вас никогда не забуду, Мустафа мулла.
– Спасибо, Омар. Просто ты действительно один из тех, кого сложно сломать. Помни, если тебе тяжело жить и каждый твой день подобен пытке, значит ты один из тех, кто удостоился самых сложных испытаний от Всевышнего. Чем больше мы страдаем сегодня, тем больше мы будем счастливы завтра. Самый драгоценный подарок от Бога, это любовь и здоровье. Если люди не научатся ценить этот дар, они никогда не проживут эту жизнь с пользой.
– Я всё это уже понял, мулла Мустафа, я сегодня увидел больных детей.
– И что тебе дало это?
– Я понял, что я поистине счастливый человек. И мне стыдно, что когда я смотрел в зеркало и любовался собой, я позволял себе быть не довольным своей внешностью. Я был глуп, когда гнал на полной скорости и не оценивал огромный риск, для своей жизни. Жизнь и здоровье – одно из самых бесценных подарков.
– Правильно, Омар. Наконец-то ты начинаешь понимать, чем нужно дорожить в этой жизни. Не плачь за потерянные деньги и предметы, поскольку они не будут плакать, что потеряли тебя. Ты плачь и стыдись, когда своих родных обидишь. Ибо обиженные тобою люди, удары прямо в сердце ощутят. Ведь золото, что ты наденешь, в земле с тобою может пролежать, но золото твоё не тлеет, а тело твоё там будет прогнивать. И пусть араб ты или русский, неважно это для земли, ведь трупы ваши гнить там будут, а вашим душам отвечать перед вопросами Судьи. И не золото твоё, ни деньги, от грехов не в силах будут Вас спасти. Лишь Ваш доброта и честность покажут истину всей Вашей души. Пока ты молод, не трать в пустую время, а твори добро и призывай к подобному других.
– Так и буду делать.
– Я и не сомневался в тебе.
Мулла похлопал меня по плечу и, повернувшись ко мне спиной, ушёл вперёд. Низ его одежды не касался земли, но как он шагал, не было видно. Куча голубей ходячих по земле, расходились перед муллой в разные стороны, и лишь один, взлетел и сел ему на руку. Повернувшись ко мне, мулла Мустафа улыбаясь, помахал мне. Махая ему в ответ, я увидел, как Мустафа взмахнул рукой, и голубь взлетел на небо. Смотря за птицей, которая летела прямо к солнцу, я прищурил глаза и, растягивая улыбку, любовался порхающим голубем. Взглянув обратно на муллу, который как обычно куда-то исчез, я его больше не видел.
Это и есть моя история. История парня, который жил как все, отдыхал как все, ни чем не отличался от многих в нашем двадцать первом веке. Живя в богатой и влиятельной семье, я мог себе позволить многое, не смотря на то, что я жил в довольно строго-соблюдающем религиозные обычаи, городе Манаме, столицы великого королевства Бахрейна. Но как говорил мулла: « – если мы не видим, это не значит, что этого нет». И так в каждой стране, если Вы лично не видели чего-то, это не значит, что подобного где-то быть не может. Наказания я понёс не за столь большие грехи, уверен, есть многие, кто совершали вещи и похуже, но отвечать они будут по-другому, так как решит Бог. Меня же, Он выбрал и проучил таким вот образом. Забрав моих друзей, Аллах показал мне то, что я не ценил тех, кто всегда был со мною рядом в трудную минут. Сделав меня инвалидом, Он показал, насколько бесценно иметь здоровье и насколько, мы глупы, что ни ценим его, а калечим себя выпивкой и прочими вредными привычками. Я понял, что жаловаться, здоровому человеку, на то, что кому-то было легче, чем мне и что кто-то жил веселее меня, я просто не имею права. Пока я плачу по разбитой машине, кто-то плачем о разбившихся родителях. Пока я говорю маме, что сегодняшняя еда не вкусная, кто-то поднимает и ест червей с земли. Пока мы, смотря в зеркало, собою не довольны и завидуем внешности, какой либо знаменитости, кто-то лежит в госпитале и даже правильно слово произнести не может, от искажения челюсти и прочих уродливых болезней. Так имею ли я право, полностью здоровый организмом, при здоровых родителях и родных, жаловаться на то, что кому-то повезло больше? Везет тому, кто научился радоваться жизни, без знания, бедности, голода и вечных болезней, не дающих спокойно жить. А враг, да что там враг. Ведь тот, кто обидел нас однажды и мы сумеем от сердца его простить, того сам Бог обидит и заставит, задуматься о поступках своих. Я думал, что свободен, когда я жил как хулиган, но лишь теперь я вкус свободы понял. Я просто истину познал. Быть рабом Бога, не так страшно как звучит, на самом деле это великая свобода, свобода тела и души.
