Текст книги "От грехов до истины. Омар и Хатидже. (СИ)"

Автор книги: Stella Amilb

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

(Тук-тук-тук) – Омар! Вставай, время делать намаз.

На этот раз голос доносился из балкона. Медленно крутя колёса вперёд и вытягивая голову, я подъехал к двери балкона. Резко отдёрнув шторы, я заглянул вовнутрь. Балкон был пуст. Светило яркое солнце, слышны были голоса прохожих. Подъехав впритык к перилам и посмотрев во двор, я не заметил ни одной девушки. И только на краю балкона сидел белый голубь и чистил свои перья. Внимательно смотря на него, я хотел протянуть к нему руку, что бы поймать птицу, как вдруг сзади раздался резкий крик:

– Омар! – выкрикнул Хаким.

Дернувшись в коляске, я спугнул голубя, и птица тут же улетела.

– Ты что так орёшь, блин? – говорил я, прижав рукой сердце.

– Я не орал, просто ты куда-то тянулся, и я подумал, мало ли…

– Гений, блин! Пошли, прогуляемся?

– Конечно. Нет проблем, ахи.

Я залез на кровать и ждал, пока Хаким спустит с лестницы коляску. Вернувшись за мной, он прижимал меня к телу и на себе тащил вниз. Так происходило каждый раз, когда мы собирались гулять. В эти минуты я начал задумываться о том, что действительно мои друзья оказались самыми лучшими для меня. Не было ни дня, чтобы они отказали мне в помощи. Я впервые начал задумываться о том, как же мне повезло с ними. Когда я стал инвалидом, моё окружение стало значительно меньше. Исчезли все те, кто когда-то называли меня братом. Девушка, которая должна была стать моей женой, тут же ушла к другому. Только в такие минуты начинаешь понимать, кому ты действительно нужен, а кому всё равно жив ты или мёртв. Самое обидное, что я оказался мало кому нужным, но самое приятное, что тех, кого я называю братьями, оправдали это. Проезжая по узкому дворику, я попросил Хакима остановиться и присесть напротив меня. Подтянув джинсовые штаны на коленях, Хаким сел на корточки и, держась руками за колёса моей коляски, спросил:

– Да, Омар?

– Хаким… Я хочу поблагодарить тебя.

– За что?

– Ты не обязан возиться сейчас со мной, ты мог бы сейчас, где-то…

– Эй, ты что несёшь?! – нахмурив брови, возмутился друг.

– Не перебивай меня, Хаким!

– Омар! Брат мой! Ведь в этой коляске мог быть, кто угодно из нас и я уверен, ни кто никого бы не бросил! На то мы и друзья все, – говорил, улыбаясь Хаким, крепко схватив меня за руку.

– Дай Аллах, чтобы так оно и было. Ты не представляешь, когда я потерял друга, потерял невесту и считай, потерял уже, жизнь… Я только начинаю понимать, насколько я ничего не ценил. Может я и потерял многое, зато я наконец-то увидел то, чего всю свою жизнь не замечал. Я благодарен тебе и ребятам. Честно.

– Всё приходит со временем, Омар. Пока не потеряем, мы не ценим.

– Ладно, обними меня, и поедем дальше, – сказал я, протянув руки к Хакиму.

– Конечно обниму, – засмеялся Хаким и со всей силы прижался ко мне.

Уткнувшись коленами в асфальт, Хаким крепко обнял меня и гладил по спине.

– Оу! О-о-оу-у-у! Чего только не увидишь на приличных улицах Манамы, а – сказал проходящий мимо Ахмед со своими дружками.

Медленно отпустив меня, Хаким аккуратно встал с места. Я развернул коляску в сторону Ахмеда и его дружков, которые подобно крысам хихикали над нами.

– Вот именно в эту минуту он должен был тут проходить, – недовольно сказал я Хакиму.

– Смейся-смейся, Ахмед! – выкрикнул Хаким. – Только не забывай, что смеётся тот, кто смеётся последним.

Хаким вцепился в ручки моей коляски и поспешил увезти меня.

– Давайте, катитесь отсюда, – продолжал выкрикивать, смеясь, Ахмед. – Что ты, вонючий индиец, что твой друг, немощь блин.

На этой фразе Хаким замер. Он так резко затормозил, что я чуть было не выпал из сидения.

– Он меня вонючим индийцем назвал? – спросил в недоумении Хаким.

– Ну-у-у… – простонал я, пытаясь придумать, как бы успокоить друга.

Хаким действительно являлся индийцем по национальности, но это никогда не оговаривалось. А вот оскорблять чужую национальность у нас считается сильным неуважением. У арабов принято смотреть на поступки и воспитание человека. Но не любя одного человека, оскорблять из-за этого всю его нацию считалось очень неприличным. Назвав Хакима вонючим индийцем, это его задело куда больше, чем его дразнили геем или слабаком. Отпустив ручки моей коляски, Хаким развернулся и направился к толпе ребят.

– Хаким стой! Подожди, – говорил ему я и быстро крутил колёса, направляясь вслед за ним.

– Как ты меня назвал, урод? – спросил Хаким впритык подойдя к Ахмеду. – Вонючий ты, с ног до головы понял!? – сказав это, Хаким со всей силы ударил Ахмеда в живот.

Схватившись за живот, Ахмед отдышался и, долго не думая, повалил Хакима на землю. Я подъехал поближе и смотрел на дерущихся ребят. Друзья Ахмеда стояли по краям, образовав полукруг. Пока Ахмед и Хаким дрались, я заметил, что один из дружков Ахмеда, начал с боку бить Хакима ногой. Увидев это, я выкрикнул:

– Эй! Прекрати! Пусть сами разбираются.

Ребята тут же взглянули в мою сторону и растягивая наглые улыбки, медленно подошли ко меня.

– Ты посмотри, сам Омар Хамад, сидит такой беспомощный, – говорил один из них, покуривая сигарету.

– Скажи нам, Омар, а какого это быть таким? Таким жалким как ты? Ты ведь всегда на всех смотрел свысока, а сейчас сидишь на уровне наших ширинок, – спрашивал другой.

– Пошли на х*й, – ответил им я.

– Опа-а-а-а, ты посмотри-ка, он ещё оскорбить нас пытается, – засмеявшись, сказал один из парней, и поставил свою ногу на моё сидение, двигая коляску туда-сюда.

Ударив и скинув рукой его ногу, я снова выкрикнул:

– Вы что не поняли меня? Пошли на х*й я сказал!

Опять засмеявшись, один парень начал бить ногой по спицам моего колеса. Начиная бить всё сильнее, он заехал со всей силы по колесу. Коляска моментально перевернулась. Упав на землю, я пытался поднять себя руками. Я лежал и смотрел, как они пинали мою коляску, пытаясь сломать её. Увидев меня в таком состоянии, Хаким испугался и, оттолкнув Ахмеда, подошёл ко мне, чтобы помочь. Ахмед тут же потянул его назад и вместе с другом Хусейном принялись бить его. Остальные ребят подбежали ко мне, и начали бить меня ногами. Кроме того чтобы защищать свою голову руками, я больше ничего сделать не мог. В течение нескольких минут парни били нас ногами, пока не раздался крик проходящего мимо старца:

– Эй! Как вам не стыдно?!

Услышав это, испуганные парни пулей разбежались кто куда. Отряхивая с лица песок, который смешался с кровью, Хаким еле поднялся и подошёл ко мне. Взяв меня под плечи, и таща по земле к коляске, Хаким пытался посадить меня. Кое-как сделав это, Хаким начал стряхивать песок с моих волос и лица.

– Не пострадали? – спросил нас приятным голосом, поспевший к нам дедушка.

– Нет. Спасибо, Вам – сказал Хаким, протерев глаза от пыли и посмотрев на деда.

Какого было удивление, когда мы увидели нашего знакомого муллу.

– Мулла Мустафа? – удивлённо спросил я.

– Я, Омар, Я.

– Вы как тут оказались, Мустафа мулла? – спрашивал Хаким, вытирая с лица кровь.

– Подожди, – сказал мулла, вынув белоснежный платок из кармана и протянув Хакиму.

– Спасибо, Вам. Не стоит. Я пойду, умоюсь сейчас.

– Не прилично отказывать, Хаким. Бери.

– Простите, – Хаким взял платок и начал вытирать себя.

– Сначала друга вытри, Хаким. Потом уже себя начинай чистить.

– Ой, простите, – с потерянным видом отвечал Хаким, и зарядил платком мне по лицу, быстро вращая его туда-сюда.

– Ай! Хаким, больно! – крикнул я и оттолкнул его руку.

Посмеявшись, мулла спросил меня:

– Ну как твоя жизнь, Омар?

– Хорошо. Как видите, друг умер, у другого друга мама умерла, я стал инвалидом. Ещё вот сегодня меня с Хакимом избила парочка уродов, кстати, к одному из них ушла моя невеста. Всё хорошо у меня, Господин Мустафа.

Мулла улыбнулся. Как всегда не меняя мимики, он спросил:

– Интересно за что так не заслуженно Аллах тебя карает?

– Я знаю мулла, что Вы этим хотите сказать. Я не отрицаю. Заслужил!

– Заслужил? Допустим. И что ты теперь намерен делать, Омар?

– А что мне делать? Я и так уже всё потерял.

– Всё? – слегка наклонившись ко мне, спросил мулла.

В этот момент, мне показалось, что волосы на моём теле стали дыбом, а кожа покрылась мурашками.

– Нет. Вы что издеваетесь? Что ещё? Ещё одну смерть я не вынесу! Нет! Мулла я Вас прошу, остановите это – умоляющим видом, закричал я.

– Тише, Омар. Причём тут я? Я всего лишь такой же человек, как и ты.

– Что же мне делать? Я и так настрадался. Сколько можно меня мучить?

– Сколько Аллах посчитает нужным, столько и будешь мучиться.

– Мустафа мулла, – перебил нас Хаким. – Я каждый раз благодарю Аллаха за то, что он мне подарил таких друзей, но почему…

Плавно проведя рукой по воздуху, мулла прервал речь Хакима и сказал:

– Благодарить.

– Что? – спросил я.

– Начни наконец-то просить прощение за свои ошибки, Омар. Все беды, что случаются в нашей жизни, никогда не приходят к нам просто так. Значит надо сесть и подумать, чем ты мог заслужить подобное.

Я посмотрел вниз, устало вытирая ладонью лицо. Хаким глубоко вздохнул и, повернувшись к мулле, сказал:

– Мне кажется, я понял о чём Вы…. Ой, где он?

– Что? – резко подняв голову, спросил я. – Опять ушёл?!

– Хм... – посмотрев по сторонам, сказал Хаким. – Давай, Омар. Поедем домой, а завтра начинаешь новую жизнь.

– В каком смысле?

– Будешь молиться и в мечеть ходить. Пора начать Бога не просить, а благодарить. Ты же сам услышал, что говорил мулла.

Посмотрев на Хакима, я решил больше не сопротивляться его просьбам и, кивнув ему, мы поехали домой. Каждое утро, просыпаясь под зов Азана, я совершал намаз. Мы постоянно ехали с Хакимом в мечеть. Целыми днями лёжа в постели, я читал Куран, пытаясь познать всё то, что раньше меня даже не интересовало. Я был лишён гонок, прогулок и прочих забав к которым я привык. Теперь я мог только тренировать свои руки, чтобы уметь переносить свое тело с коляски ан кровать и читать Куран, чтобы в конце концов понять, за что нас наказывает Бог и как нам искупать своих грехи.

Всё чаще я стал появляться в госпитале, где меня обучали заново ходить. Хаким и Абдулла всегда были рядом и тоже помогали мне. Шамиль был у себя на родине, в его любимой Махачкале, о которой он любил часто рассказывать. Он постоянно писал смс и узнавал о моём здоровье. Отец отдавал большие деньги за моё лечение, лишь бы меня поставили на ноги. Врачи делали всё возможное, а друзья вселяли в меня надежды на лучшее.

Время летело. В Манаме была замечательная погода, а особенно я любил осень. В один из таких прекрасных дней, мы с Хакимом, выйдя из госпиталя после очередных процедур и массажа, направились домой.

– Хаким, я не хочу сейчас домой, – сказал я, посмотрев на друга. – Хочу в мечеть зайти.

– Конечно, ахи, нет проблем. Врачи говорят, ты идёшь на поправку. Видишь, как жизнь стала меняться, Омар. А ты не слушал меня раньше.

– Это да. Я буду делать всё, чтобы начать ходить. И я пойду, Ин ша Аллах!

– Ин ша Аллах, Омар! Молитвы даже смертельно больных лечили, тебя тем более они не оставят.

Доехав до мечети и оставив коляску возле входа, Хаким навалил меня на плечи и вошёл в мечеть. Плотно прижав меня к себе, Хаким терпеливо ждал, пока я умоюсь, после чего сажал меня на пол и умывался сам. Снова взяв меня на руки, Хаким отнёс меня ближе к центру мечети и посадил на ковёр. Молитва давала мне полный покой души. Если раньше произнося её, мне было тяжело и хотелось кричать, то сейчас всё было иначе. Я ощущал лёгкость, покой и полную свободу от всего, что меня окружало. Немного ещё посидев после молитвы, я полностью нагнулся вниз, касаясь лбом пола. Зажмурив крепко глаза, я начал говорить про себя:

– Нет хуже наказания, чем потеря близких. Нет сильнее боли, чем слёзы видеть у родных. Я познал все круги горя! И понимаю я больных! На всё только Твоя воля, а не слова других.

«Слишком рано встал я взрослым, слишком сильно я страдал.

Слишком поздно я всё понял, слишком много потерял.

Не верну всё, что пропало, не верну, что упустил.

Совершил добра я мало, грехов много допустил.

Лишь в молитвах утопая, я спасения ищу.

И Аллаха умоляя, о прощении прошу».

– Омар ты чего? – поднял меня за плечо Хаким.

– Что такое? – открыв глаза, рассматривал я Хакима.

– Ты просто, так прижимался к полу, что я подумал, может тебе плохо стало.

– Нет, всё хорошо, Хаким. Можем уже идти.

Взяв меня на руки, Хаким вывел меня из мечети и, посадив в коляску, мы поехали домой. Проезжая мимо парка возле мечети, я увидел ту самую скамейку, где когда-то сидели я с Хакимом и Абдуллой.

– Остановись, – сказал я Хакиму. – Я хочу сесть на ту скамейку.

– Мы тут сидели раньше, помнишь?

– Да, помню.

Подъехав к скамейке и сев на неё, мы смотрели на гуляющих по парку людей и разговаривали. Возле нас, на эту же скамейку, сел дедушка. Случайно обернувшись назад вовремя беседы, я узнал муллу Мустафу.

– Какой сегодня чудесный день, да ребята? – спросил нас Мустафа, внимательно наблюдая за плывущими облаками.

– Да, действительно хороший день, – ответил Хаким, встав с места. – Я пока отойду, куплю йогуртов. Вы не против, Мустафа мулла?

– Нет конечно – кивнул Хакиму Мустафа.

Улыбнувшись мулле, а потом мне, Хаким побежал к стоящему неподалёку ларьку.

– Хороший у тебя друг, Омар, – сказал Мустафа, всё не отрывая взгляд от неба.

– Да, знаю. Спасибо Аллаху, что подарил мне таких друзей.

Мулла улыбнулся и, развернувшись ко мне, спросил:

– Никогда не задумывался, а что в душе у твоих друзей?

– В каком смысле?

– Вот, например Хаким. Он всегда с тобой, всегда помогает. Хаким всё о тебе знает, так?

– Ну, да.

– А что знаешь о нём ты? Что делает он, когда он не с тобой, Омар? Какой он, когда ты его не видишь?

– Ну, я не знаю…. Как я могу знать, если…

– Омар, – перебил меня мулла. – Задумайся иногда о том, какого твоим друзьям, когда они молчат. Что всегда пишет Хаким в своём блокноте? Что, он не может сказать вам? Почему Абдулла, так часто бывает один и решает проблемы сам? Думаешь потому, что он такой сильный? Нет, Омар. Мужчина ты или девушка, взрослый ты или ребёнок, в первую очередь мы все люди и у всех есть чувства. Научись видеть то, о чём люди молчат. Иногда таким есть куда больше сказать, их просто нужно услышать, – усевшись ровно, мулла добавил: – Ведь иногда кричишь душой, а тебя не слышат. Иногда стоишь с толпой, а как будто один дышишь. Не потому что мир жесток, просто ты не слышен. Ты душою одинок, ты подобен мыши. Среди всех ты как король, а в тени один ты. Хорошо, что с нами Бог, Он слышит все наши молитвы....

Сказав это, мулла похлопал меня по плечу и, вставая с лавочки, добавил:

– Подумай о том, что я сказал тебе, Омар. А вон и Хаким идёт.

Я повернул голову и увидел бежавшего с йогуртами Хакима.

– Фуф. Я надеюсь, не скучал тут? – сказал Хаким, садясь рядом. – А где Мустафа мулла?

– Он как обычно.

– Опять быстро ушёл?

– Ну, да. Быстрый дядя Мустафа, – засмеявшись, сказал я и, взяв бутылочку йогурта, начал пить.

– Пей, витаминов набирайся.

Отпив немного йогурта, я опустил бутылочку и, повернувшись к Хакиму, сказал:

– Хаким.

– Да, ахи?

– А что ты всегда пишешь в своём дневнике?

– Да так, обычно записываю, что за день интересного происходит.

– Дашь почитать?

– Нет. Я там и свои мысли записываю. А они личные.

– Разве у нас могут быть секреты? Почему не делишься со мной?

Хаким повернулся ко мне и растерянно взглянул на меня, вытирая рукою рот от йогурта.

– С тобой всё хорошо? – удивлённо спросил он меня.

– А что такое?

– С каких пор тебя волнуют мои секреты?

– Ну, может, просто ты хочешь мне что-то сказать, но боишься?

Хаким резко покраснел и подскочил с места.

– Что? О чём это ты, Омар? Почему я должен чего-то бояться сказать тебе?

– Да что с тобой? Я просто хочу узнать, что ты скрываешь?

– С чего ты вообще взял, что я что-то скрываю? Ты что смотрел мой блокнот?

– Нет! Успокойся, Хаким! Что с тобой? Если так принципиально, я молчу, хорошо. Всё! Угомонись.

– Я спокоен. Но не надо думать, что я что-то могу скрывать или стеснятся.

– Тогда почему такая реакция, Хаким? Я просто хотел знать, что ты всегда там записываешь.

Немного помолчав, Хаким посмотрел мне в глаза и, вздохнув, произнёс:

– Омар, я слишком сильно дорожу нашей дружбой, поэтому я не хочу чтобы…

В эту минуту возле нас упала, мимо проходящая, девушка. Хаким тут же поставил йогурты на скамейку и подбежал к лежащей девушке.

– Как ты, сестра? Не ушиблась? – спросил Хаким, помогая девушке подняться.

– Нет. Спасибо тебе, ахи. Я просто споткнулась, камень не увидела, – ответила девушка, быстро поправляя и прикрывая свои ноги юбкой.

– Будь осторожнее, ухти.

– Спасибо, – сказала девушка, опустив свой взгляд вниз.

Не поднимая головы и постоянно поправляя свою юбку, девушка поспешила к мечети. Проводив её взглядом, я повернулся к Хакиму и спросил его:

– Кто она?

– Не знаю. Но постоянно её в мечети вижу.

– Я тоже её в мечети видел. Я так и понял, что она очень соблюдающая. Хиджаб одет правильно, без косметики и украшений, такая чистая.

– Уже успел так осмотреть её? – засмеялся Хаким.

– Ну, так…, пока ты её поднимал, я всё сканировал.

Допив свои йогурты, Хаким посадил меня в коляску, и мы отправились домой. Зайдя ко мне, мы вошли на кухню. Дома было много гостей. В зале стоял большой стол, который ломился от угощений. Наконец-то после всех проблем, что мы пережили, вся семья собралась, чтобы отпраздновать приезд Хасана. За столом сидели все наши родственники. Братья и сестры приехали со своими семьями. По всему дому из комнаты в комнату бегали дети и звонко кричали. Аккуратно проезжая мимо бегающих детей, я и Хаким вошли на кухню. Около барной стойки стояли Абдулла с Хасаном и, кушая шоколадную пасту, что-то серьёзно обсуждали. Увидев нас, Абдулла отложил шоколад и, улыбнувшись нам, крикнул:

– О-о-о, какие люди вернулись. Вы где были?

– Опять разговариваешь с набитым ртом? – возмутился я.

– Да ты достал, я, между прочим, с утра ни ел.

В эту минуту на кухню забежал мой, шести летний, племянник Мухаммед. Прыгнув ко мене на колени, он крепко обнял меня и целовал мои щёки.

– Дядя Омар! А мне машинку купили, пошли, покажу.

– Сейчас, Мухаммед, я немного пообщаюсь и приду, хорошо?

– Хорошо, дядя Омар.

– Ну, давай, беги к гостям, я сейчас подъеду к вам.

– Дядя Омар?

– Что?

– Постригите уже волосы. А то Вы на чудовище похоже.

Улыбнувшись ребёнку, Хаким потянул его за щеку и поцеловал. Я покачал головой и, спустив малыша вниз, сказал ему:

– Так давай иди, Мухаммед. Потом выясним проблему моих волос.

Малыш улыбнулся мне и быстренько выбежал из комнаты.

– Омар, к нам сегодня твой врач приходил, – говорил Хасан. – Он сказал, что ты идёшь на поправку и вероятность, что ты будешь ходить, увеличивается с каждым днём всё больше. Аллах милостив к тебе, Омар.

– Это отличная новость, – сказал радостно Абдулла, вынув телефон из кармана.

– Омар, ты слышал? Всё теперь будет хорошо, ахи – ударяя меня по плечу, выкрикнул Хаким.

Абдулла внимательно смотрел на свой телефон и, что-то прочитав там, вышел из кухни. Хасан тем временем допил свой чай и, тоже выходя из комнаты, сказал нам:

– Идёмте в гостиную, там гости ждут вас. Надо, чтобы мы все сидели за одним столом.

– Да, ты иди, мы сейчас придём, – ответил я брату.

Кивнув Хасану, Хаким дождался пока он выйдет и, повернувшись ко мне, сказал:

– Надо пойти умыться после улицы.

– Знаю. Пошли, за кухней как раз есть ванная комната.

Хаким взялся за ручки моей коляски и повёз меня по коридору. Подъезжая к ванной и почти заехав в комнату, я услышал чей-то шёпот. Повернув голову в сторону стоящего шкафа, за которым было небольшое пространство, я махнул Хакиму, что бы он остановился.

– Ну-ка стой, Хаким – сказал я, тихонько подъехав к шкафу.

Аккуратно встав у стены, я и Хаким стали прислушиваться к доносящему из-за шкафа разговору. По голосу мы тут же поняли, что разговаривали Абдулла и Салима. Неподвижно вслушиваясь в их разговор, мы услышали, как Абдулла говорил Салиме:

– Да, я тоже так раньше думал. Но, Салим, ты всё во мне перевернула. Сейчас всё иначе.

– Абдулла ради Аллаха, пошли уже отсюда. Могут заметить, что меня нет, я должна с родными быть.

– Ну, побудь ещё минуту со мной, я итак тебя почти не вижу.

– Нет, Абдулла, не могу, родной.

Услышав слово «родной», мне стало не по себе. Я сидел и просто не понимал, почему они так общались. Хаким стоял с недовольным лицом, постоянно покачивая головой.

– Ладно, иди, а я к парням пойду, – сказал Абдулла и поцеловал её.

Услышав звук поцелуя, во мне словно взорвался вулкан. Куда именно он поцеловал её, я не знаю, но судя по скорости поцелуя, это была или рука или щека. По крайней мере, я хотел так думать. Покраснев как помидор, я внимательно смотрел, как из-за шкафа аккуратно выходила Салима. Резко обернувшись и увидев меня, она побледнела и от неожиданности крикнула:

– Ох! Омар! Ты, что тут?

Я, не произнося ни слова, смотрел на неё как на врага народа. Краем глаза, Салима смотрела в сторону шкафа, пытаясь увидеть реакцию Абдуллы.

– Подойди ко мне, Салима! – выкрикнул я, грозно посмотрев на сестру.

– Омар, я просто…

– Сюда иди, Салима!

Нервно поправляя своё платье трясущимися руками, Салима сделала шаг вперёд.

– Ближе! – с ненавистью, говорил я.

Подойдя совсем близко и опустив глаза в пол, Салима молчала, после чего еле слышно произнесла:

– Омар, просто я там…

– Сядь на колени! – выкрикнул я.

Посмотрев на меня напуганными глазами, Салима медленно согнулась и села на пол, опустив голову вниз.

– Посмотри на меня, Салима.

Сестра сидела, не отрывая взгляд от пола, а из её глаз непрерывно стекали слёзы.

– На меня смотри, Салима блин! – не выдержав, крикнул я.

Хаким резко скорчил лицо, изобразив сожаление, и плотно сжал свои губы.

– Омар я прошу тебя, я просто…

На этой минуте, я со всей силы заехал Салиме по лицу.

Закричав и схватив себя за щёку, сестра упала на пол и стала плакать, что есть силы.

– Встань и сядь, как сидела.

– Омар, пожалуйста, дай я скажу.

– Встань и сядь! – продолжал в гневе кричать я.

Плача и закрывая лицо руками, Салима снова села на колени, опустив голову.

– Ты что думаешь? Если я стал инвалидом то…

– Омар нет! – прервала сестра. – Это вообще не причём!

Я снова заехал сестре по лицу, она закричала ещё сильнее и упала. Наконец-то из-за шкафа вышел, растерянный, Абдулла. Подойдя Салиме, которая лежала на полу и рыдала, он попытался поднять её.

– Убери от нее руки, – сказал я, с отвращением смотря на Абдулле.

– Омар, она не причём. За что ты бьёшь её?

– Убери свои руки! Отойди от моей сестры!

– Хорошо, только прошу, пусть она уйдёт, мы поговорим с тобой.

Хаким сжал рукой моё плечо и тихонько сказал:

– Омар, пусть сестра уйдёт, а то родители могут увидеть.

Повернувшись к Салиме, я крикнул её, чтобы она убиралась отсюда. Сестра закрыла лицо руками и побежала прочь. Провожая взглядом Салиму, Абдулла подошёл ко мне и сел на колени.

– Омар прошу. Не спеши с выводами. Это не то, что ты думаешь.

Я резко схватил Абдуллу за горло, как можно сильнее сжимая его. С чувством гнева и ненависти к другу, я потянулся к нему и спросил:

– Что же ты, гад делаешь? Зачем ты так поступил со мной? Значит если я на коляске, то можно уже так позорить меня? Позорить мою фамилию и мой дом?

– Омар, дай мне объяснить тебе!

– Чтобы ты мне сейчас не объяснил, это не оправдает твой низкий поступок, Абдулла! Уйди к чёрту из моего дома! – крикнул я, резко оттолкнув Абдуллу.

Упав на бок, он встал с места и пытался, что-то говорить мне, стараясь оправдать себя:

– Омар! Я ничего плохого не сделал твоей сестре и тем более не позорил тебя и ваш дом…

– К чёрту я сказал! Иди отсюда, Абдулла! К чёрту уйди из моего дома!

– О Алла-а-а-х! – простонал Хаким, схватив руками себя за голову. – Иди, Абдулла, уходи. Пусть он успокоится немного.

Абдулла посмотрел на Хакима и, потерев рукой свою шею, ушёл. Хаким, взяв за ручки коляску, поехал со мной к лестнице, возле которой стояла прислуга.

– Наиф, Раджа. Поднимите его, помогите отнести в комнату, – выкрикнул Хаким слугам.

Мужчины тут же схватили меня и понесли в комнату. Хаким взял в руки коляску и пошёл за ними. Перенеся меня в спальню, Раджа и Наиф ушли. Хаким стоя у двери, запирал её на ключ. Я же, крутя колёса, подъехал к комоду. Вытащив оттуда свой нож, я сразу порезал себе левую ладонь. Я не мог сдержать эмоции. Впервые мне было так обидно. Я не ожидал подобного поступка от лучшего друга. Осознать то, что моя родная сестра целовалась с моим лучшим другом у меня дома, меня выводило из себя. Я готов был выть от обиды и предательства. Порезав ладонь, я надеялся заглушить этим душевную боль, но это не помогло. Оттолкнувшись от коляски, я рухнул на пол и начал кричать. Увидев меня на полу с окровавленной рукой, Хаким испугался и тут же подбежал ко мне. Пытаясь поднять меня, он повернул меня на бок и поспешил к комоду. Быстренько открыв ящики и, найдя там какое-то полотенце, Хаким обмотал мою ладонь и сказал:

– Ай, Аллах! Да что ты делаешь, Омар?! Успокойся! Держись за меня, я тебя на кровать положу.

– Уйди, Хаким! Выйди тоже. Я хочу один быть.

– Но, Омар?

– Уйди!

Оставив меня и встав с пола, Хаким смотрел, как я лежал и сжимался в калачик. Постояв так пару секунд, Хаким вышел из комнаты и выключил свет. Выходя из дома и идя к себе, Хаким увидел Абдуллу, который стоял во дворе и с подавленным видом смотрел на него.

– Ну что там, Хаким? – взволнованно спросил Абдулла.

– А что там может быть? Он и так лишён нервов после аварии, какой ты реакции ждал?

– Я всё ожидал, но не так же.

– Абдулла! Я тебе, когда ещё говорил, чтобы ты всё сказал ему?

– Что мне сейчас делать?

– Не знаю. Пошли домой, а завтра уже придём и поговорим с ним нормально.

Грустно посмотрев на Хакима, Абдулла виновато опустил голову и ушёл вместе с другом домой. Тем временем у нас дома гости только начинали веселиться. Хасан, выйдя из гостиной и поднявшись на второй этаж, заглянул к Салиме в комнату.

– Сестрёнка, ты тут?

– Да, Хасан.

– Повернись ко мне, почему это у тебя такой заплаканный голос?

– Это так, не обращай, пожалуйста, внимания. Скажи родителям, что я спать легла.

Немного подумав, Хасан ничего не сказал и, прикрыв дверь, вышел из комнаты сестры. Идя по коридору, он остановился возле моей спальни и тихонько постучав, вошёл ко мне.

– Омар?

– Да.

– Ты не спишь? – спросил Хасан, включая свет. – Аллах милостивый! Ты почему на полу? Почему майка в крови? Омар, что такое? – испуганно выкрикнул брат, подбежав ко мне.

– Всё хорошо, Хасан. Ты не жди меня, скажи родителям, что я уже спать лёг.

Схватив меня за плечи и пытаясь посмотреть мне в глаза, Хасан просил:

– Так, и что у вас произошло? Ты что с Салимой поругался?

– Нет. Просто нервы сдали, устал вечно на коляске быть.

– Омар. Не говори глупости, ты сам знаешь это временно. Как любит говорить наш отец?

– Терпи! Аллах любит терпеливых! – дрожащим голосом, прошептал я.

– Вот молодец. Всегда повторяя себе эту фразу, ведь наш отец стал одним из влиятельных людей Бахрейна. Так и ты помни о ней всегда. Давай, спокойной ночи. Тебя поднять или сам?

– Я сам лягу, спасибо. Спокойной ночи, Хасан.

На следующий день, после очередных процедур для ходьбы, я покинул госпиталь и отправился в мечеть. По дороге у меня зазвонил телефон. Затормозив коляску, я с трудом вынул мобильный из кармана своих брюк, и устало ответил:

– Алло.

– Ас-салляму Алейкум, вацок!

– Шома? Рад слышать тебя, ахи. Как ты? Ва алейкума Ас-салям.

– Я от души. Ты как? Уже бегаешь?

– Ещё нет, но уже шевелю ногами, скоро рассчитываю на костыли переходить.

– Смотри на него, шустрый какой. Натуральный гонщик ты.

– Ты прилетать собираешься?

– Пока не получается, как будут билеты я тебе скажу. Ладно, вацок, матушка там ждёт уже, ехал я, помогу ей.

– Да, давай, мира тебе.

– И тебе, брат мой.

Снова мучаясь, я убрал телефон в карман и подъехал к парку возле мечети. Осторожно приподняв себя и с трудом спустившись вниз, я рухнул на траву и постарался сесть ровно. По парку гуляло много разных людей, а некоторые сидели под деревьями и что-то читали или общались с друзьями. Я смотрел на здоровых телом людей, разных возрастов от взрослых до детей и начал прокручивать все воспоминание в своей голове. Наблюдая за бегающими ребятами, я подумал про себя:

«Как тяжело быть одному, когда вокруг людей так много. Как тяжело познать беду, когда ещё ты совсем молод. Как тяжело признать всё то, что в этой жизни совершил. Упасть коленями на пол и просто плакать от души. Просить прощение, молится, признать ошибки и слова свои во лжи. Найти силы извиниться, за все поступки и грехи. Простить всех тех, кто обижал и извиниться перед теми, кого когда-то задевал. Молюсь Тебе и поклоняюсь. Прими всё то, что я прошу. Тобой Аллах я восхищаюсь и лишь Тобою я живу».

Пока меня посещали разные мысли, я ощутил на себе чей-то пристальный взгляд. Повернув голову набок, я увидел девушку которая, держа в руке книгу, внимательно смотрела на меня. Заметив, что я повернулся, девушка моментально убрала взгляд в свою книжку. Я сразу узнал в ней ту, которая споткнулась и упала возле нас с Хакимом в парке.

– Ас-саляму Алейкум ва рахматуЛЛахи ва баракатуху, – неожиданно поздоровался со мной, непонятно откуда появившийся, мулла Мустафа.

– Ва алейкума Ас-салям варахматуЛлахи ва баракятух, мулла.

– Как твоё здоровье, Омар?

– АльхамдулиЛлах, всё хорошо. Мустафа мулла, а почему Вы всегда так резко появляетесь? Это специально, чтобы я не расслаблялся?

– Ну почему же резко? Это просто ты всегда летаешь в облаках, что не замечаешь, как я прихожу и ухожу. Вот даже сейчас я говорю, а мысли твои заняты другим.

– Я послушал Вашего совета мулла. И решил узнать, о чём же молчат мои друзья.

– И? – с любопытством посмотрел ан меня мулла, не прекращая мило улыбаться.

– Лучше я бы этого не делал. Я так понял, что не всегда хорошо слышать то, о чём люди молчат.

– Узнав неприятную для нас правду, нас начинает мучить совесть. Не дают покоя вечные мысли.

– Это да. Я понял одно, что если в твою спину вонзили тысячу ножей и ты думаешь, что дальше бить уже некуда. Обязательно найдется у тебя друг, который будет знать, куда лучше тебя ударить, – сказал я, вспомнив вчерашнюю ситуацию с Абдуллой. – Главное не сломаться.

– Много ли тебе хорошего сделал Абдулла за время вашей дружбы? – спросил мулла.

Услышав этот вопрос, я снова с удивлением посмотрел ан муллу, каждый раз всё больше поражаясь, откуда он узнавал о моих проблемах.

– Много, – ответил я. – Он кроме хорошего, ни разу плохо мне ни сделал.

– Неужели это всё так легко забылось?

– Я не забыл, но бывают действия, которое это всё мигом перечёркивают.

– Знаешь сколько людей по миру, молятся Богу?

– Много.