Текст книги "От грехов до истины. Омар и Хатидже. (СИ)"

Автор книги: Stella Amilb

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

– Что там было такого, что он посчитал это лишним?

– Без понятия, Шом, видно Хакиму было, что скрывать от нас.

– Он где-нибудь пишет, что на мужиков иначе смотрит?

– Нет. Ни слова о том, что ему нравятся мужчины. Так абсолютно нормальный.

 – А может ему стало стыдно признать эти чувства и он, чтобы не быть геем покончил с собой?

– Я тоже такое допускал, но столько есть геев и они спокойно ходят в мечеть. Их не отличишь от натуралов. Не думаю, что его именно стыд перед своей ориентацией толкнул на такое. К тому же, если он и был геем, он не имел контакта с мужчинами. Получается, ему нечего было стыдиться.

– Тогда я не пойму, как такой Богобоязненный человек как он, смог совершить подобное.

– Одному Аллаху известно. Может действительно, он думал, что если умрёт он, круг моих страданий замкнётся?

– Тормози, чтобы твои проблемы прекратились, надо умереть твоим друзьям? Я что следующий? Прости, Омар, но я отрекаюсь от тебя.

– Вот ты…, так значит, да? Кидаешь мня?

– Да иди ты. Хорошо устроился. Сам натворил делов, а наказанием стала смерть твоих друзей. Ещё чего.

– Ну, брось, над таким нельзя шутить, Шамиль.

– Ладно, я поеду. Ибрашка тоже ждёт меня. Завтра, какие планы?

– Мы с Хатидже поедим на лошадях кататься.

– Долго?

– Я позвоню тебе.

– Хорошо. Ну, давай, любитель жёсткой любви, до завтра.

– Я тебе сказал, я не знаю, кто и зачем включил Rammstein.

– Ой, оставь эти отмазки уже.

Попрощавшись с Шамилём, я направился в спальню.

– Шома ушёл? – спросила Хатидже, отодвинув мне одеяло.

– Да. Завтра с ним погуляем, а потом с тобой на лошадях покатаемся.

– Это хорошо.

Обняв крепко Хати, мы укрылись одеялом и заснули. Спустя пару часов в полной тишине и темноте, я услышал какие-то звуки. Медленно открывая глаза в полусонном состоянии, я пытался разглядеть в тёмной комнате лицо Хатидже.

– Хати? Принцесса моя, ты спишь? – спросил я, потянувшись к её лицу.

Погладив ей щёку и поцеловав её, я лёг обратно, пытаясь заснуть. За дверью снова были слышны чьи-то шаги. Прислушиваясь, я стал вспоминать, кто сегодня из прислуги ночует дома. Пока я думал, дверь в нашу комнату приоткрылась, и кто-то стал подходить ко мне.

– Ванесса, ты? Почему ты входишь без стука? – недовольно спросил я.

Я хотел подняться с места, чтобы поругать Ванессу за подобную наглость, но тут меня как парализовало. Впритык к нашей кровати подошёл Хаким. Он стоял, как ни в чем небывало и смотрел мне в глаза. Его руки были слегка искривлены. Было ощущение, что он сломан. Улыбаясь, он смотрел прямо в мои глаза. Сидя в постели и смотря на него, меня начало тошнить. Хаким сунул руку в карман и что-то вытаскивал оттуда. Пытаясь как-то отойти от шока, я хотел встать с места, но меня как прибили к кровати. Моё тело было твёрдым и не подвижным. Хаким вынул из кармана белого, дохлого, голубя. Протягивая руку ко мне, я видел, как тряслась голова птицы на тонкой и длинной шее. Продолжая улыбаться мне, он швырнул птицу на спящую Хатидже. От увиденного, я пришёл в ужас и, не выдержав, закричал. Услышав мой крик, Хаким недовольно скорчил лицо. Смотря на него, создавалось впечатление, что его внешность вот-вот треснет и распадётся на части. Я понимал, что больше не могу наблюдать за ним и, развернувшись к Хатидже, начал трясти её, пытаясь найти голубя.

– Омар, Омар! – кричала Хати, дёргая меня за плечи.

Я резко открыл глаза. Ничего не понимая, я внимательно смотрел на жену.

– Родной мой, что с тобой? Ты так плохо спал, дергался.

– Никто не входил сюда? – перепугано спросил я.

– Нет. Кто посмеет к нам в комнату войти?

Отодвинув одеяло, я направился к ванной. Умывая своё лицо холодной водой, я смотрел на себя в зеркало и пытался понять, что же случилось. Чувство тошноты меня не покидало. Вспомнив неприятное тело Хакима, меня ещё сильнее затошнило. Не выдержав, я нагнулся к унитазу и вырвал. Услышав это, Хати поднялась с места и подошла ко мне.

– Что такое, Омар? Тебе плохо? Позвать кого-нибудь?

– Нет, всё хорошо. Мне уже легче, – сказал я, открыв кран с холодной водой.

Умывшись, я обнял Хатидже и зашёл в спальню. Мы легли в кровать и укрылись. Хатидже крепко обнимала меня, периодически целуя в шею.

– Я Хакима увидел, – сказал я, гладя по плечу любимую.

– Ай, Аллах, не уже ли его душа не покинула землю. Аллах не простил его наверно.

– Что ты такое говоришь? Аллах всех прощает. Ты что никогда умерших во сне не видела? Это не от прощения зависит, Хати.

– А что он сказал?

– Ничего, молча стоял.

– Завтра я испеку сладости, отнеси его семье.

– Хорошо.

Хатидже положила голову мне на грудь и, поцеловав меня, заснула. Я пролежал с открытыми глазами, смотря на потолок, до самого утра.

Спящий город, разбудил Азан. Для меня нет ничего прекраснее, чем слышать каждое утро призыв к молитве. Совершив намаз, я вышел на балкон. Смотря на спокойный и красивый вид Манамы, я вспоминал свой сон и пытался понять, к чему мне Хаким показывал эту птицу.

– Омар?

– Хати, проснулась уже?

– Да, и помолилась. Ты выспался?

– Не особо. Испеки рулеты, отнесём родителям Хакима.

– Хорошо.

Хатидже спустилась на кухню и принялась готовить. Я в это время переоделся и спустя пару часов, мы оделись и, взяв с собой сладости, поехали к Али.

– Мы будем на лошадях кататься сегодня? – спрашивала Хатидже, пристёгивая ремень.

– Конечно. Отдохнём немного.

– Мы ближе к пустыне поедем?

– Да. Я там любил раньше бывать.

Подъехав к дому Хакима, мы увидели сидящих во дворе его родителей и брата Али. Выйдя из машины и пройдя вперёд, мы с ними поздоровались и отдали коробку со сладостями.

– Ас-саляму Алейкум. Какие люди к нам пришли. Проходите, – говорил Али.

– Ва алейкума Ас-салям. Спасибо. Мы на самом деле пришли передать вам сладости, я сегодня во сне Хакима увидел.

Лицо матери резко опечалилось, муж взял её за руку и спросил меня:

– Он что-нибудь говорил, Омар?

– Нет, Господин, он, молча, улыбнулся мне и ушёл. Наверное, дал знать, что у него всё хорошо.

– Ин ша Аллах, – сказали все хором.

– Ладно, не буду вас задерживать и…

– Что ты такое говоришь, Омар? Оставайтесь, мы наоборот рады видеть вас.

– Спасибо, брат Али, но у нас ещё дела есть.

– Ну, хорошо, но смотри…, как будете свободны приходи, в нашем доме вам всегда рады.

Обняв Али и попрощавшись с родителями, я и Хати направились к машине. Подъехав к моему отцовскому дому, я решил навестить родителей. Зайдя в гостиную, я увидел маму, которая внимательно слушала, как отец возмущался, на своих очередных бездарных работников.

– Омар! Хатидже! – выкрикнула мама, подбежав к нам и обняв нас.

– Мархаба, мама, – сказал я, поцеловав свою маму.

Подойдя к отцу, я протянул ему руку и поздоровался с ним.

– Заходите, как раз мы кушать собирались, – сказал отец.

– Нет, спасибо. Мы запланировали конный отдых сегодня.

– Омар, опять тебя дома не застать, – сказала мама, обнимая Хатидже.

Мой отец смотрел на меня и улыбался. Наверное, он замечал, как я вырос и изменился. Ещё немного пообщавшись с родными, мы вышли во двор и направились к машине. По дороге, я увидел мужчину с ребёнком, идущего к нам на встречу.

– Омар! Стой! – выкрикнул мужчина.

Приглядевшись, я узнал своего брата Хасана и племянника Мухаммеда.

– Ох, Хасан! Брат мой.

– Мархаба, родной. Я уже соскучился по тебе.

– Я тоже. Вы прогуливаетесь?

– Да, дядя уехал с женой, Мухаммеда на меня повесили. Меня уже тошнит от «Спанч Боба».

– О да, это его любимый мультик.

– А ты что? У нас был?

– Да. Пообщался с родителями. Ещё к родным Хакима заходил. Видел его во сне, решил отнести ему сладости.

– Это верно. Как с женой дела?

– С женой по воле Аллаха, замечательно всё.

– У Ахмеда жена беременна, скоро родить должна. Говорят сын, Султаном назовёт.

– Не имя нас красит, а мы украшаем имя. Дай Аллах оправдает это имя ребёнок.

– Дядя Омар? Когда меня к себе пригласишь? – сладко произнёс Мухаммед.

– Скоро, Мухаммед, даже можете сегодня вечером прийти. Мы свободны будем с Хати.

– А моя игра у тебя осталась?

– Конечно, Мухаммед. Ты, кстати, там уже прошёл всё?

– Да, почти. Злодей у меня уже отнял всё. Но я нашёл выход из ситуации, понял, как его победить. Жаль, конечно, что он мою любимую деревню разрушил.

– Значит, всё же забрал самое дорогое у тебя... – произнёс я , с сожалением посмотрев на племянника.

– Ну да, иначе я бы не понял, как его победить.

Немного задумавшись, я хотел спросить малыша, но Хасан толкнул меня в плечо и сказал, что им пора уходить. Попрощавшись с ними, я сел в машину и поехал в сторону пустыря. Дорога, покрытая золотым песком, тут же заставила меня улыбнуться и вспомнить юность. Мы часто с друзьями любили гонять на квадроциклах по барханам. Прямо от меня стояли несколько машин, которые дрифтовали пуская клубы пыли от песка, и дыма от натёртых шин.

– Когда-то я без этого и дня не представлял, – сказал я Хатидже, смотря в окно автомобиля.

– Ничего, сейчас на настоящих лошадях покатаемся. Это куда интереснее.

Выйдя из машины, мы подошли к парню, который сидел на табуретке. Рядом с ним у столба, воткнутого в песок, были на привязи несколько коней.

– Мархаба. На какое время мы можем взять лошадь?

– Мархаба. А Вы тут будете или куда-то далеко ускакать хотите? – спросил мужчина, встав с места.

– Нет, мы тут.

– Тогда катайтесь, пока не устанете.

– Хорошо, – сказал я, протягивая деньги мужчине.

– Прости, брат, а ты не Омар? Омар Хамад?

– Он самый.

– Опа. А чего это ты так? – с улыбкой спросил мужчина, разматывая поводья. – Я даже не узнал тебя. Куда ты пропал? Совсем о гонках забыл. Смотри, что творят ребята на дороге. Не хватает твоих крутых выкрутасов.

– Я уже женатый человек, надо посерьёзнее быть.

– Посмотри на Ахмеда, жена уже родит скоро, а он вон, дрифтует.

– У нас с Ахмедом разный уровень развития.

– А-а-а, он туповат, да? – поинтересовался бедуин.

– Спасибо за коней, мы поедем кататься, – ответил я, выхватив из рук мужчин поводья.

Держа за поводки двух красивых скакунов, я подошёл к Хати и помог ей усесться на лошадь.

– Ну что, Омар, посмотрим, кто быстрее? – улыбнулась Хатидже, погладив гриву лошади.

– Посмотрим. Если проиграешь, сильно не расстраивайся только.

– Боюсь, сегодня плакать будешь ты, Омар.

Запрыгнув на коня, я улыбнулся Хати и, досчитав до трех, мы поскакали вперёд.

Несясь на полной скорости и вдыхая теплый воздух, который бил по лицу, я пытался обогнать свою жену. Она смеялась и, периодически постукивая ногой по брюху лошади, вырвалась вперёд. Свернув за скалы и направляясь ближе к воде, я решил обогнать её и поскакал по трассе. Напротив меня проезжала машина, из окна которой высунулся, Ахмед.

– Куда скачешь, Геркулес?

Я не обращал на него никакого внимания и смотрел вперёд.

– Ну не скромничай, садись, довезу что ли, – продолжал говорить Ахмед, засмеявшись на всю машину вместе с друзьями.

Стараясь обогнать его машину, я понимал, что этот придурок обкурен и опускаться до его уровня не стоило. Ничего не отвечая, я развернул коня и направился к Хати. Ахмед ещё высовывал своё довольное лицо и смотрел мне в след, что-то бранью выкрикивая. Я скакал на лошади по обжигающему песку, крупицы которого постоянно попадали мне в лицо и обжигали кожу. Я старался отвлечь себя и не думать об Ахмеде. Мысленно успокаивая себя, что слова этого идиота ничего не значат, я заметил, как мимо меня пролетела птица. Приглядевшись, я увидел белого голубя. Моё сердце забилось в быстром темпе. Я резко приостановил коня и следил за голубем, который летел к скалам. Не раздумывая, я взмахнул поводьями и помчался за птицей. Пытаясь обогнать её, я начал выкрикивать имя Хатидже, стараясь успеть найти её до того, как это сделает голубь. Доскакав до скал, я спрыгнул с коня и как сумасшедший побежал вперёд, старясь найти жену. На небольшом камне, сидела Хатидже. Увидев её, я тут же крикнул ей:

– Хатидже! Ты что делаешь, родная?

– Смотри, Омар, такая птичка красивая, – сказала Хати, протянув ко мне руку, на которой сидел тот самый голубь.

– Тише, только не спугни птицу, – сказал я, снимая арафатку с головы.

Тихонько подойдя ближе, я накинул шарф на голубя.

– Наконец-то! Попался! – на радостях закричал я.

– Омар, ты что делаешь? Отпусти птицу!

– Нет уж!

– Омар, голубь не причём! Отпусти его, пожалуйста!

Потянув с руки шарф, Хати взяла птицу и аккуратно поставила её на землю.

– Всё, лети малыш.

– Малыш? Да этот малыш шайтана. Я так мечтал его убить. Ты всё испортила, Хати, – возмущался я, смотря на птицу, которая спокойно стояла на песке.

– Прекрати, Омар! Лучше обними меня. Посмотри, какой закат, какие волны. Как красиво стоят эти кони, какой тёплый этот песок. Мы с тобой самые счастливые люди, Омар.

Подойдя к Хатидже, которая сидела на камне и любовалась закатом, я обнял её голову и прижал к себе. Наблюдая за голубем, который расправил свои крылья, высоко взлетел и скрылся за облаками, я немного успокоился. В эту мину Хати резко завизжала и стала трясти рукой.

– Омар! А-а-а! Омар! – кричала жена.

– Что такое? Что случилось?

Схватив руку Хатидже, я увидел на её запястье две точки. Моментально взяв шарф, я стал перевязывать ей руку.

– Щиплет! Что это, Омар!? Меня укусили?

– Ничего страшного, это не большой укус, – сказал я.

Плотно завязав шарф на её руке, я взял Хати на руки и сев на коня поскакали к машине.

– Сколько можешь, высоси яду и сплюнь, сейчас доскачем до машины, я сделаю надрез на твоей руке.

Испуганная Хати, прижимала запястье к губам, пытаясь что-то высосать оттуда. Прискакав к машине, я посадил Хатидже на заднее сидение и, достав маленький ножик, сделал небольшой разрез на руке между двумя укусами. Высасывая и сплёвывая кровь, я обмотал крепко её запястье и сев за руль, рванул к больнице. Всю дорогу Хати смотрела в окно и вытирала свои слёзы.

– Потерпи, моя царица. Потерпи немного, сейчас уже подъезжаем, – говорил ей я, стараясь как-то её утешить.

Глава VII.

Истина.

Доехав до госпиталя, я открыл дверь и, держа за руки Хати, направился к стоящим в коридоре врачам.

– Омар, у меня что-то голова кружится. Мне так плохо, – говорила Хатидже, схватившись за лоб.

– Ничего с тобой не будет! Сейчас тебя осмотрят, у нас не водятся такие опасные змеи. Сейчас врачи всё исправят.

Навстречу нам шёл доктор. Рассказав ему всё, что случилось, он попросил Хати лечь на кровать. Выйдя за дверь, я просил врача сделать всё, чтобы это ни как не повлияло на здоровье моей жены.

– Успокойтесь, Омар. С ней всё будет хорошо, это не смертельно.

– Если ни дай Аллах, с ней что-то случится. Я клянусь, я подожгу всю Вашу больницу.

– Пожалуйста, успокойтесь! С ней всё хорошо. Выйдете на свежий воздух и пройдитесь немного.

Я смотрел на доктора, который спокойно вошёл в палату. Я смотрел на бледную Хатидже, которая лежала без сил на кровати.

– Что с ней!?

– С ней хорошо всё, Омар. Прошу Вас, прогуляйтесь немного.

– Я вернусь. Ни дай Аллаха с ней что-то будет!

Доктор кивал мне головой и поспешил закрыть дверь. Выйдя из госпиталя, я обошёл здание и, сев коленями на землю, начал качаться из стороны в сторону. Теперь я точно сожалел, что не убил эту поганую птицу. Меня всего трясло. Я даже боялся подумать, что с Хатидже может что-то случится.

– Только не она, Аллах. Не отнимай её.

Снова эмоции взяли вверх и я начал терять над собой контроль. Медленно опуская тело вниз, я сжимал руками траву и, прижав лицо к земле, начал плакать.

– Опять тратишь время на ерунду? – резко раздался, приятный мужской голос.

Медленно приподняв голову, я увидел мужчину, стоящего в белом наряде и улыбавшегося мне.

– Мулла? – сквозь слёзы спросил я.

– Узнаёшь, значит с памятью хорошо всё. А чего плачешь, лежишь?

– Мою Хатидже укусила змея, она лежит в госпитале.

– Дай Аллах поправится. А ты зачем в такие минуты тратишь время на слёзы? Зачем плачешь, если она не мертва? Специально гневишь Аллаха?

– Нет, Вы что Мустафа? Я от страха плачу. Если меня и Хати покинет, я…

– Если? Ещё ничего не узнав, ты уже сделал выводы, накрутил себя и плачешь, лежишь?

– Мустафа, что я ни так делаю? Я исправился, я убрал свои плохие привычки, я постоянно молюсь, почему Аллах всё ещё не доволен мной?

– Всё вопросы только к Нему, Омар, я не могу отвечать за Всевышнего. И прекрати заниматься не понятно чем, поднимись.

– Потеря сестры для меня была самой тяжёлой, но я нашёл в себе силы не сдаваться, я женился, я пытаюсь соблюдать всё. Но что-то ни так всё время. Что? Я не могу понять, где моя ошибка?

– А ты не думал, Омар, что Аллах слишком многое тебе подарил?

– Например? Вы о моих родных? Но Аллах, как подарил мне друзей, так и отнял их.

– А как же твоё беззаботное детство? Слава? Статус в обществе? Ты за всё это благодарен Аллаху?

– Конечно мулла, я всегда благодарю Его за то, что я имею.

– А ведь кто-то и не имеет этого, Омар. Я знаю одного человека, он убивал людей. Киллер, проще говоря. Самое интересное, Омар, что каждый раз убив человека, он шёл в мечеть и просил Аллаха простить его за это. А потом, со спокойной душой за то, что он помолился, этот человек ложился спать. Так вот ответь мне, Омар, если цена его молитве?

– Нет. Прощается то, что после, ты уже не совершишь. Но каждый раз делать, и извинятся, это уже грех.

– Так вот, Омар, ты в своих молитвах, печёшься лишь о себе. Пытаясь защищать свою жизнь и жизнь нескольких людей, которыми ты дорожишь. Ты не беден, Омар, чтобы не суметь помочь тем, кто в твоих деньгах нуждается. Ты не немощен, чтобы не суметь протянуть хлеба тому, кто голоден. Пуста молитва тех, кто говорит её не понимая и нет цены тому, кто на словах весь мир спасая, на деле помочь не может никому.

– Мустафа…

– Да, Омар?

Сидя на коленях, я взглянул на гордо стоящего и улыбающегося мне муллу. Мне показалось, что все запертые двери наконец-то открылись. Слова о том, что надо думать не только о себе и близких, как будто раскрыли мне глаза на всё то, что я так долго не замечал. Ведь меня действительно, почти каждый знал в городе, а наша фамилия известна всем. О нашем богатстве наслышаны многие, а я даже не задумался, с кем-то поделится тем, что имею. Внимательно смотря на белоснежное одеяние муллы, которое словно сияло на солнце, я протянул руки к его ногам, пытаясь коснуться их. Мне хотелось поцеловать край его одежды или хотя бы прикоснуться к ней. Ощутить её.

– Поднимись, Омар! Встань!– громко произнёс мулла.

Ничего не отвечая, я сидел на коленях, опустив голову.

– На колени ты встаёшь только перед Богом, ибо могущественнее Него нет никого на свете. А перед людьми спину держи ровно, перед женою и детьми веди себя достойно, а перед матерью с отцом склоняй голову как можно ниже. Они дали тебе воспитание и ты обязан им до конца жизни, – грозным голосом сказал мулла. – Помни, Омар: Моисей пришёл на землю, чтобы спасти. Иисус пришёл, чтобы забрать грехи. Мухаммед пришёл, чтобы защитить. Никто из посланных нам Богом людей, не пришёл, чтобы жить ради себя. Все жили, ради нас. Бог даёт заветы, а пророки подают примеры. Бери с них пример и живи правильно. Тогда ты и обретёшь покой и истину.

Вытирая рукою слёзы, я не мог ничего сказать. Успокоить себя, тоже не получалось. Я пытался дышать и прекратить лить слёзы. Слова муллы были как гром в ясную погоду. Мне казалось, я только что прозрел и наконец-то всё понял. Я понял истину и смысл этой жизни. Живя для себя, мы проживаем данную нам жизнь. Живя ради других, мы проживаем несколько жизней, испытываем самые разные чувства.

– С Вами всё хорошо?– спросил меня мужчина, одетый в форму врача.

– Да… Нормально всё…, – пытаясь, успокоить свой плачь, ответил я.

– Почему Вы плачете? Умер кто-то?

– Нет, Вы что. У меня всё хорошо.

Поднявшись с места, я отряхивал одежду и смотрел по сторонам. Мулла как обычно исчез. Я посмотрел на доктора, который так же смотрел на меня и пытался понять, что со мной. Я достал телефон из кармана и позвонил Шамилю.

– Да, вацок, – ответил Шамиль.

– Мархаба, Шами. Что делаешь? – успокоив себя, спросил я, направляясь в сторону госпиталя.

– Мы сейчас с Ибрашкой поедим к дяде, посмотрим, что у него там с домиком во дворе. А ты?

– Я гуляю.

– Всё хорошо?

– Более чем.

– Ну, хорошо.

– До связи, ахи...

– До связи, Омар.

Убрав телефон, я шёл по улице и смотрел на проходящих людей. На женщин, которые о чём-то говорили и смеялись, на детей которые бегали и что-то кричали. Смотря на всё это, я поднял глаза к небу и прошептал:

– Спасибо Тебе..., за всё..., спасибо.

Я впервые себя ощутил таким свободным. После разговора с муллой с меня как гора камней упала. А когда я так выплакался, с меня словно все беды рекой ушли. Я впервые ощутил такую лёгкость. В эту минуту, по всей улице Манамы раздался сильный грохот грома. Я начал смеяться, пытаясь прикрыть рот руками. Влажный ветер, словно проходил сквозь меня и освобождал мою голову от бесконечных мыслей. Люди стали бежать, закрывая головы газетами. Кто-то быстро запрыгивал в машину, кто-то, смеясь, бежал к магазинам. Люди толкались и, смеясь, забегали в больницу. Небо было светло серое. Маленькие капли били меня по лицу и всё быстрее увеличивались. Я дышал полной грудью, ощущая запах мокрого асфальта. Поднимая руки к лицу, я ловил капли дождя и умывался ими. В кармане зазвонил телефон. Не боясь, что дождь намочит мой мобильный, я вынул трубку и смотрел на входящий вызов от моего сотрудника по работе.

– Да, – чуть ли не смеясь, выкрикнул я.

– Омар, я тут подписал бумаги, которые ты оставил, ещё твой отец сказал, чтобы ты…

– Муамар, слушай меня внимательно, – перебил я своего помощника. – Найди людей, пусть посмотрят самый дальний район от мечети, чтобы ни кому не приходилось столько ездить к ней, постройте там мечеть. Узнай сколько нужно денег, я выделю.

– Эм…Омар…

– Не перебивай! Так же, пусть обойдут все госпитали, посмотрите, где и каких аппаратов не хватает. Всё нужное для больных, лекарство, ремонт, всё! Узнай, в чём нуждаются наши госпитали, запиши всю нужную сумму и скажи мне.

– Хорошо, Омар…, – растерянно говорил помощник.

– Просмотри самые бедные районы и узнай, сколько требуется денег для строительства парков.

– Угу…

– И запиши меня во все благотворительные фонды, которые есть в Бахрейне. Ты всё понял, Муамар?

– Да. Всё будет сделано.

– И как можно быстрее, – сказав это, я убрал телефон в карман и сел на скамейку.

Наблюдая, как люди разбегаются, прячась от дождя, я сидел под ливнем и наслаждался прекрасным воздухом. От сильных раскатов грома, дети начинали кричать. Среди криков я услышал голос Хатидже.

– Омар?! Ты весь промок. Поехали уже. Давно такого дождя не было у нас.

Развернувшись, я увидел свою любимую. Она стояла, прикрывая голову моим шарфом. Я тут же улыбнулся Хатидже и помахал ей. Она кивнула мне и побежала к машине.

– Там был зонтик, я поищу его, – выкрикнула Хатидже.

– Хорошо, моя принцесса, – ответил я ей, улыбаясь.

Продолжая наслаждаться прекрасной погодой, я увидел летящего ко мне белого голубя. Птица села мне на колени и распушила свои перья, словно стряхивая с них капельки дождя.

– А вот и ты, – сказал я, гладя пальцем птицу по голове.

Спрятав лапки под себя, голубь раздулся и тихо сидел на моей ноге. Закрыв глаза, птица спрятала голову под своё крыло. Дождь постепенно прекратился. Я всё ещё не переставал улыбаться и осторожно стряхивал расу с белоснежных перьев.

– Эй, спишь что ли? – спросил я, толкая голубя.

Заметив, что птица не реагирует, я попытался раскрыть его крыло. Но от моего прикосновения, голубь развалился на моей ноге, раскрыв крылья и свесив шею. Погладив её, я понял, что птичка мертва.

– Омар?! Иди уже сюда, поедем, – кричала Хатидже из машины.

Подойдя к дереву, я положил под ним голубя. Погладив птицу, я снова поднял глаза к небу, которое было покрыто фиолетовыми тучами, и произнёс:

– Спасибо тебе за всё, Аллах. За всё, что Ты дал и отнял у меня в этой жизни.

Оставив маленькое тело голубя под деревом, я поднялся и подошёл к машине. Сев за руль, я поцеловал в губы Хатидже, и мы поехали домой.

Глава VIII.

Начало новой жизни.

Сидя на балконе после утренней молитвы, я любовался прекрасным видом Манамы и пил прохладный чай. За прошедшие полгода, я уже успел пожертвовать достаточно большие деньги на благотворительность, постройку мечети, а так же детских парков. Жалею ли я о прошлом? Нет. Те пощечины, которые я получил в прошлом, дали мне силу в настоящем. В детстве я всегда думал, что выпить, закурить или сказать плохое слово, под силу лишь крутым и взрослым парням. Сейчас я понимаю, что сделать это всё не составляет особого труда. Постараться отказаться от всего того, к чему ты привыкаешь с лёгкостью, вот это действительно требует большую силу воли. Стать правильным куда сложнее, чем жить греша, не думая об остальных. Благодаря молитвам я стал сильнее, и призываю к подобной жизни я других. Если у тебя есть много денег, не жалей ими делится. Тот кто, душой своей богат, тот свободен словно птица. Она летает над землёй, смотря на наши лица, как будто хочет нам сказать, что лишь она небес царица. В уме молитву произнося, смысл жизни понимаю, что в этом мире я дитя, который стремится к Раю. Все грехи земли пройдя и стоя возле края, мне лишь вера помогла, и жизнь по новой начинаю. Ко мне подошла Хатидже и сев со мною рядом на диванчик, сказала:

– Какой красивый вид.

– Да. Я каждое утро сажусь тут и пью чай. Это ещё с отцовского дома привычка.

– Омар, может, в кино сходим?

– Мне на работу надо, дел ещё много.

– А когда свободен будешь?

– Ночью вернусь, поедем в ресторан.

– Ну, хорошо. Возвращайся быстрее, мы тебя ждать будем.

– Мы? Ты что Мавилю позовёшь?

– Нет, – заулыбалась Хати.

– А с кем?

– Я не знаю. Либо с твоим сыном, либо с дочерью.

Повернувшись и смотря в сияющие глаза Хатидже, я схватил я её за руки и спросил:

– Ты что беременна? Мы что ребёнка ждём?

– Да, Омар. Я уже несколько дней хожу с этой новостью, вот решилась сказать тебе.

– Аллах! Ты осчастливила меня, Хатидже.

Сев коленями на пол, я начал целовать животик Хати. Поглаживая живот и улыбаясь ей, внутри меня словно тысячи бабочек взлетели вверх. Прикладывая ухо к животу, я рассчитывал что-то услышать там.

– Омар, что ты делаешь?

– Слушаю.

– Нет, он ещё очень маленький. Подожди, подрастет, и ты увидишь, как он двигается.

– Даже увижу? Моя Хатидже, моя принцесса. Я устрою праздник на весь город.

– Нет-нет, Омар. Пусть ни кто не знает. Я не хочу, пусть это останется между нами.

– А родители?

– Скажем только родным и всё.

– Хорошо, как скажешь, мой ангел.

Целуя всё лицо своей любимой, я почувствовал вибрацию телефона.

– Да, – ответил я на звонок.

– Мархаба, Омар. Ты ещё не на работе? Ни хочешь покататься?

– Подъезжай, я сейчас выйду.

– Я через пару минут у тебя буду, спускайся.

– Хорошо.

Убрав телефон, я поцеловал руку Хатидже и сказал ей:

– Я уже пойду. Ночью сходим, куда пожелаешь.

– Хорошо, Омар. Старайся быстрее домой приходить. Не оставляй нас одних.

– Не оставлю. Когда животик будет совсем большим, мы улетим отдыхать. Дай ещё животик поцелую.

Расцеловав живот, я спустился вниз и увидел проезжающего Шамиля.

– Эй! Шома, – крикнул я ему, подбежав к машине.

– Давай, запрыгивай.

– Шом, мне через два часа на работу надо.

– Да успеешь ещё. Ибрашка домой полетел.

– В Россию?

– Ну да, в Махачкалу. Как я хочу туда, если бы ты знал.

– Неужели там так хорошо?

– О-о-о, эти горы, эти звёзды, этот запах шашлыка, только в нашем Дагестане ты кайфуешь до конца!

– Если ты так говоришь, значит там действительно хорошо.

– Да ты ещё лезгинку не танцевал.

– По какому поводу её танцуют?

– Да как душа просит тогда и танцуют. А вообще по праздникам. Свадьба, день рождения и всё такое.

– Ин ша Аллах скоро станцуем, – довольно сказал я.

– А что какой-то праздник намечается?

– Потом поговорим.

– А может действительно?

– Что?

– Поехали ко мне? Бери жену, и полетели в Маху. Увидишь нашу жизнь, горы, нашу кухню.

– Обязательно. Я собираюсь с Хати посетить несколько стран, и если будет возможность побывать у вас, я только рад буду.

– Ты ещё спрашиваешь? Как будете готовы, скажи мне. Моментально вылетим.

– Обязательно.

Проезжая мимо магазинов, я увидел Али, брата Хакима.

– А ну останови машину, Шом.

– Что стало?

– Там брат Хакима стоит, хочу поговорить с ним.

Остановившись, мы вышли из машины и, подойдя к Али, поздоровались с ним.

– Мархаба, ахи. Прогуливаешься? – спросил я.

– Мархаба, ребята. Да, решил покупки сделать. Как ваши дела?

– Спасибо, хорошо. Если хочешь, можем подвезти тебя.

– Нет-нет. Я сам, спасибо. Сегодня был у брата на могиле, – сказал Али, улыбаясь мне.

– Я вчера там был.

– Ты ничего не заметил там?

– Нет. А что такое? – удивлённо спросил я.

– Мне кажется, у Хакима девушка была, – продолжал, радостно говорить Али.

– Почему ты так думаешь? – спросил я.

В эту минуту Шамиль зажал рукою нос, чтобы не рассмеяться и направился к машине.

– Когда я пришёл к его могиле утром, там лежал шикарный букет роз.

– Да? Интересно, кто это мог поставить… Он никогда, мне не рассказывал о девушке.

– И я не слышал никогда, но судя по цветам, у него была любимая. Я если честно, рад.

– Я тогда тоже рад. Молодец она, что навещает его.

– И цветы такие ещё принесла, я даже и не видел таких.

– Ты не видел роз? – с улыбкой поинтересовался я.

– Розы видел, но чтобы голубые. Такое впервые вижу.

Отведя взгляд в сторону, и слегка рассмеявшись, я посмотрел на Али и пожал ему руку.

– Хорошо, ахи. Мы уже поедем.

– Конечно, Омар, удачи вам.

– И тебе.

Сев в машину и смотря на серьёзное лицо Шамиля, который быстро переключал музыку по радио, я спросил его:

– Пацан сказал, пацан сделал?

– В смысле?

– Ну, ты когда-то говорил, что если Хаким умрёт, всю его могилу голубыми розами заставишь.

– Это ни я, – засмеялся Шамиль, всё скрывая от меня свой взгляд.

– Ну, да. Верю, – сказал я, рассмеявшись и толкнув Шамиля в плечо.

– Ну что, в кафе? – спросил Шома.

– Поехали.

Доехав до ближайшего кафе, мы сели за столик и, заказав легкой закуски, обсуждали отдых на родине Шамиля. Спустя ещё некоторое время, Шоме позвонили и попросили приехать. Расплатившись за еду, Шома подбросил меня на работу и попрощавшись, уехал.

Идя по глянцевому коридору бизнес центра, я поспешил в свой кабинет. Но, не успев открыть дверь, меня начал звать мой помощник.

– Омар! Омар! – кричал мне мой коллега Муамар, выбегая из соседнего кабинета.

– Да?

– Омар, Вам прислали благодарственные открытки, от больных детей.

– Как это приятно. Надо будет накупить разных игрушек и подарить им.

– Омар, можно спросить кое-что?

– Спрашивай.

– Вы выделили очень большие деньги на покупку дорогущих лекарств, для неизлечимо больных детей.

– Так.

– Я просто подумал, а если они всё равно умрут, может не стоит так бросаться средствами?