Текст книги "От грехов до истины. Омар и Хатидже. (СИ)"
Автор книги: Stella Amilb
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)
– Ты совсем тронулся?! Что случилось?
– Этот урод заплевал мою машину! Он стоял на балконе и харкал на крышу моего автомобиля. Тварь! Убил бы сволочь, – возмущался я, протирая рукой разбитую губу.
– Ладно, успокойся. Пойми, стычки с этим парнем тебе ни к чему. Это завтра дойдёт до твоего отца, тогда нет гарантии, что отец тебя не прибьёт за это. Давай ляжем, нам надо выспаться.
– Да, пожалуй ты прав, – ответил я Абдулле и поднялся с места.
Расстелив кровать, я достал мне и ему пижамы. Переодевшись, мы легли спать. Я заснул сразу, а Абдулла никак не мог уснуть. Крутился до тех пор, пока спящий город не разбудил Азан* (призыв к молитве*). Я спал как убитый, не слыша ничего. Абдулла отбросил с себя одеяло и спустился вниз. Пройдя на кухню, он взял стакан и налил воды из крана, как вдруг услышал шёпот за спиной.
– Омар? – спросила, полусонная Салима, с растрёпанными волосами и в длинном домашнем платье.
– Нет, это я, Абдулла.
-Ой! – резко поправляя волосы назад, испугалась Салима. – Что ты у нас делаешь?
– Мы поздно вернулись, и я остался у вас ночевать. А ты чего так рано встала?
– Я на молитву, – растерянно произнесла Салима и, покраснев, убежала.
Слегка улыбнувшись, Абдулла выпил воды и поднялся наверх, в спальню. Переодевшись и стоя напротив моего шкафа, он любовался своим отражением в зеркале. Зайдя на балкон, он смотрел на утренний город. Красоте Манамы не было предела. Тихо, спокойно и чисто. Утренняя молитва словно заряжала город необычно доброй энергией, а солнце, будто улыбаясь людям, дарило своё тепло. Через некоторое время он опять спустился вниз и увидел, как Салима, уже одетая с платком на голове, шла на кухню. Абдулла пошёл за ней и, зайдя в комнату, сел за стол. Взяв из холодильника два йогурта себе и Абдулле, Салима села напротив него.
– У тебя красивые волосы, – сказал Абдулла, внимательно смотря на Салиму.
– Спасибо. Но…, ты ничего не видел, хорошо?
– Ну, понятно. За это не думай.
– Спасибо. Как твои родные? – поинтересовалась сестра.
– Спасибо, хорошо. Правда мама сильно заболела. У неё рак, она сейчас в Дубаи в госпитале лежит.
– Ой. Да поможет ей Аллах. Надеюсь, всё обойдётся. Ты молись, Аллах услышит.
– Я ещё не молюсь. Нет времени пока.
– Хм…ну да, ты же занятой очень. Хотя, когда ни дай Бог, у кого-то мать больна, время летит. Твоим временем станет её жизнь. Ты живёшь, пока живёт она. Молись, пока её сердце бьётся.
– Ты права, Салима, – сказал Абдулла и улыбнулся. – Пошли, погуляем?
– Что?
– Погуляем, пошли. Всё равно утро. Все спят, никого нет.
– Ты с ума сошёл? Что люди подумают?
– Какие люди? Омар раньше чем через шесть часов не встанет. Родители твои у родственников, а охрана не полезет в не своё дело. Давай, хоть один раз сбежим от всех. Я и так забит проблемами, а твоё общение меня отвлекает от них.
– Ты ненормальный.
– Жду тебя у машины, – сказал Абдулла, положив на стол пустую баночку йогурта и ложку.
Выйдя на улицу и сев под деревом, он перебирал рядом растущие травинки и нервно срывал их. Абдулла был до последнего уверен, что Салима не выйдет. Хотя ему безумно хотелось провести время наедине с сестрой. Прошло ещё пару минут, и Абдулла грустно вздохнул, как вдруг увидел выходящую из-за ворот Салиму.
– Эй, я тут, – помахал ей Абдулла. – Ты решила всё-таки пойти со мной?
– Да, я подумала…. Почему бы и нет? Я тоже хочу хоть раз сбежать от всех.
– Вот и отлично, обещаю, хорошо отдохнём за пару часов и вернёмся.
Расплываясь в улыбке, Абдулла и Салима ушли, веселясь и гуляя по парку. Четыре часа пролетели для них как пару минут. Всё это время они шли друг возле друга и обсуждали интересные для них темы. Возвращаясь обратно домой, Абдулла сорвал по дороге цветочек и отдал Салиме.
– Ой, как мило. Спасибо, Абдулла, – сказала, довольная Салима, нюхая цветок.
– Не за что. Тебе хорошо было?
– Да, наконец-то погуляла с удовольствием, мне очень понравилось. Спасибо ещё раз тебе, Абдулла.
– Да не стоит. Салим, если будет желание, ты скажи, я с большим удовольствием ещё с тобой прогуляюсь.
– Хорошо, – сказала, скромно улыбавшаяся, Салима и забежала быстро в дом.
Проводив Салиму взглядом, довольный Абдулла посмотрел по сторонам и тоже вошёл в дом. Поднявшись по лестнице и, заходя ко мне в спальню, он услышал разговор за соседней дверью. Тихонько подойдя ближе к комнате Салимы, Абдулла прислушивался к её разговору с двоюродной сестрой Леей, которая временно гостила у них.
– Ты где была? – спросила сестра Салиму.
– Да так, прогуливалась.
– Не ври мне сестра, я видела ты шла с каким-то парнем, он же Омара друг?
– Прошу тебя, Лея. Мы просто решили убежать от всех и прогуляться.
– Ты понимаешь, что будет, если тебя так увидят?
– Понимаю, но ведь никто не видел, да и он хороший парень. Как брат мне.
– Ну-ну, у нас всегда всё начинается с «братьев», больше чтобы не делала глупостей.
Подслушав всё это за дверью, Абдулла улыбнулся и повернулся, чтобы пойти ко мне в комнату, как резко увидел у дверей меня.
– Оу! Ты напугал меня. Выспался? – спросил Абдулла.
– Да, пойдёт. А ты чего там стоишь?
– Да услышал голоса, думал кто это там, и вот, в общем, просто стою. Давай, я, пожалуй, поеду.
С каким-то подозрением посмотрев на друга, я спросил его:
-Что-то случилось?
– Нет. Что могло случиться?
– Ну, хорошо. Сам поедешь или тебя подвезти?
– Нет. Не стоит, ахи. Ты дома будь.
– Ну, хорошо. Давай, удачи.
Опустив глаза, Абдулла быстрым шагом спустился вниз и выбежал из дома. Ничего не поняв, я пошёл на кухню, что бы перекусить. Придя немного в себя, я велел охране помыть мою машину, а сам же одел капюшонку, очки и пошёл в гости к Хакиму. Зайдя к нему во двор, я увидел, как он сидел у столика и опять, что-то записывал в свой блокнот.
– Мархаба – поздоровался я и сел рядом.
– Мархаба, ахи – ответил Хаким, закрыв блокнот и отложив его в сторону. – Ну что идём?
– Куда?
– Извинятся.
– Да. Я сегодня думал над этим. Понимаю, что ты прав. Лучше извиниться.
Улыбнувшись и похлопав меня по плечу, я и Хаким встали с места и направлялись в сторону тех самых развалин. Дойдя до места, где я в своё время надругался над девушкой, мы остановились и осматривались вокруг.
– Ну и что дальше? Тут одни руины, – сказал я Хакиму.
– Вон там сидят какие-то ребята, пошли, спросим у них, может по описанию они узнают её.
Подойдя к четырём, сидящим на камнях парням, которые что-то бурно обсуждали, мы поздоровались с ними. Увидев нас, они затихли и внимательно смотрели.
– Ас-саляму Алейкум, братья, – поприветствовал всех Хаким. – Мы тут одну девушку ищем, может вы, знаете такую?
Хаким начал им описывать девушку, рассказывая о её одежде, волосах и макияже. Парни начали перечислять нам каких-то девушек, но потом пожали плечами и сказали, что не припомнят такой. И тут я вспомнил, что девушка, говоря по телефону, произнесла имя «Мави». Я тут же произнёс это имя вслух:
– Мави!
– Что Мави? – переспросил меня Хаким.
– Она разговаривала с какой-то Мави.
– Ну тут не далеко живёт сестра одна, Мавиля зовут, – сказал один из парней и указал пальцем в сторону. – Вон в том доме. Постучите в окно, спросите её.
Мы поблагодарили парней и, попрощавшись, пошли к дому на который они указали. Постучав в окошко, старенького домика мы ждали ответа, но к окну никто не подходил. Хаким снова хотел постучать, как вдруг сзади нас раздался женский голос:
– Вы к кому? – спросила, стоящая позади нас, девушка в чёрном хиджабе.
Резко развернувшись, мы слегка поклонились ей.
– Мархаба, сестра. Мы ищем Мави – Мавилю, – ответил Хаким.
– Меня зовут Мавиля. Меня ищите? Зачем?
– Да вот, нам девушка нужна одна. Найти её не можем, – сказав это, Хаким начал в подробностях описывать ту девушку.
– Да, я поняла о ком Вы.
– Ну, так где она? – уже не выдержав, перебил её я.
– А её нет.
– Как это нет?
– Вот так, она умерла.
На этой фразе я и Хаким замерли. Мурашки побежали по всему телу, мы поменялись в лице. Продержав паузу, Хаким растерянно посмотрел на меня, а потом на Мавилю и спросил:
– А, как так? Она ведь недавно ещё была жива….
– Да, была. Но потом по не известной причине она покончила с собой. Кинулась под машину, – сказала девушка и, с каким-то злым взглядом, посмотрела на меня.
Надавив пальцем на свои очки, что бы она не видела моих глаз, я потянул капюшон как можно больше вперёд, пытаясь полностью прятать своё лицо.
– Да примет и простит её Аллах, – сказал Хаким, опустив свой взгляд.
– Всё, что знала, я вам сказала. А теперь я пойду. Мира вам.
– И Вам, мира...
Стоя молча, мы проводили взглядом заходящую в дом девушку. Прижавшись спиной к стене дома, я медленно сполз по ней вниз и начал хлопать себя по плечам. Хаким внимательно смотря на меня и, присев напротив, спросил:
– Тебе что, холодно?
– Нет. Просто не по себе как-то.
– Мне тоже. Ведь она покончила с собой из-за тебя, Омар.
– Я не виноват! Я ведь ничего не сделал, – стал нервно отвечать я, оправдывая себя.
– Успокойся. Ты изнасиловал её, ты же сам говорил, – продолжал давить на меня Хаким.
– Нет! Забудь, что я говорил! Я не виновен! Я соврал!
Я подскочил с места и, толкнув друга в плечё, побежал домой. Хаким пытался успокоить меня и бежал за мной, что-то выкрикивая мне в след. Добежав до ближайшей лавочки, я сел на неё и опустив голову вниз, пытался собраться с мыслями. Надавливая обеими ладонями себе по ушам и зажмуривая глаза, я стал вспоминать, как девушка отбивалась от меня, как кричала и просила остановиться. Шум проезжающих машин, разговоры проходящих мимо меня людей и бесконечные всплывающие в мыслях крики девушки, стали сводить меня с ума. Всё перемешалось, я думал ещё минута, и я просто закричу, как бах… ударила мне по плечу тяжелая ладонь Хакима. Приспустившись на корточки и смотря мне в глаза, Хаким стянул с меня очки и сказал:
– Сейчас же успокойся. На тебе лица нет. Может она и по другой причине это сделала, прекрати себя терзать. Ты весь бледный. Успокойся, брат мой.
– Как же так, Хаким? Я что теперь, должен брать на свою душу её поступок? – ответил я дрожащим голосом.
– Нет, не должен. Всё, что сейчас ты должен – это успокоиться, пойти умыться и потом дома поговорим, – сказал Хаким и крепко обнял меня.
Прижавшись к плечу друга, я начал быстро дышать и, немного успокоившись, встал с места. Ничего не говоря, в полной тишине мы дошли до моего дома и, зайдя в комнату, Хаким попросил прислугу принести нам по бутылочке с водой. Я сидел и тёр ладонью свою шею, мне было больно. Ощущение, что огромный и острый комок подобный кости застрял у меня в горле. Говорить я так же не мог, чем больше проходило времени, тем больше я осознавал, что я натворил. Взяв две бутылки с чистой водой и протянув одну мне, Хаким сказал:
– Ты сейчас успокойся. И это можно уладить.
– Уладить? Как? – резко развернулся я к нему.
– Нужно, чтобы ты начал молиться и… – не дав ему сказать, я прервал Хакима.
– Ты опять за свои молитвы? Хаким, блин ты понимаешь, что я сделал? Чьи-то родители потеряли свою дочь из-за меня! Ты понимаешь это? Она совершила самоубийство! Ты понимаешь, во что я влип? Ты понимаешь если вдруг она, где-то оставила бумажку с описанием, почему и из-за кого с собой покончила?! Ты вообще понимаешь, что будет, если кто-то узнает? Я могу понести публичное наказание за это! Мой отец откажется от меня! И ты меня просишь во всей этой ситуации идти и молиться? Ты издеваешься? Единственное о чём я должен помолиться, это чтобы Аллах послал тебе мозгов!
– А что ты предлагаешь? Найти родителей и сказать: « – простите, это я был, хотел любви, а она не так поняла меня и убилась». Ты так видишь выход из ситуации?
– Я вообще не вижу никакого выхода, – ответил я, отложив бутылку с водой и достав пачку сигарет из кармана.
– Омар, ахи. Брось сигареты и сейчас же пошли со мной в мечеть. Даю слово, если это не поможет. Можешь больше не задумываться о молитве и не слушать меня. Только сейчас, ради меня пошли туда.
Я смотрел в окно, не отрывая взгляда от двух кошек, которые игрались во дворе. Нервно прокручивая пачку сигарет в руках, я не мог собраться с мыслями. Страх за то, что я могу страшно расплатиться, просто стал давить на меня. Я понимал, что терять мне уже нечего. Если погибшая девушка хоть где-то оставила записку о том, что покончила жизнь из-за меня, я мог лишиться всего. Машин, фамилии и даже жизни. В такие моменты уже ничего не исправить, и остаётся последняя надежда, надежда на то, что Бог всё же есть и Он поможет.
Глава III.
Явление.
Обернувшись к Хакиму, я внимательно посмотрел ему в глаза и сказал:
– Хорошо. Пошли.
– Вот и отлично, – улыбнулся мне друг.
– Только не знаю, чем это мне сейчас поможет.
– Омар, если не успеешь спасти тело, хотя бы душу защитишь. Это тоже не мало.
Взглянув на Хаким, я похлопал его по плечу и, подойдя к шкафу, достал свою национальную одежду. Переодевшись и надев головные уборы, мы вышли из дома и направились к мечети. Всю дорогу Хаким крепко держал меня за руку пытаясь обнадёжить на лучшее. Неожиданно для нас, нам на встречу шёл с опечаленным видом Абдулла. Я был так занят своими мыслями, что даже не заметил его, Хаким резко дёрнул свою руку от меня назад и остановился.
– О, Абдулла, – удивлённо произнёс я.
– Да, уже проходишь не замечая, – ответил, не меняя мимики, Абдулла.
– Прости, слишком много информации на меня свалилось.
– Ммм, я так понимаю, информация оказалась об однополой любви?
– Абдулла ну, что ты опять свой бред начал? Мне сейчас не до шуток твоих.
– А вы чаще ходите так за ручку, и уже это будет далеко не шуткой, – скорчив лицо и посмотрев на Хакима, сказал Абдулла.
– Всё прекрати, Абдулла, не видишь не до этого! – возмутился уже Хаким.
– Что у вас случилось? Куда это так торопитесь? – поинтересовался Абдулла.
– Мы в мечеть. А ты почему такой? Без лица идёшь, – спросил я.
– В мечеть? Если ты решил молиться, то можно и дома это делать, Омар. Лица на мне нет, потому что мои просьбы, видимо, не доходят до Всевышнего.
– Смотрю, и ты решил к Богу обратиться? Что случилось? – поинтересовался я.
– Когда нам хорошо, мы радуемся. Когда нам плохо, мы плачем. Когда нам страшно, мы ищем спасение в Боге. Моей маме всё хуже, мы столько денег грохнули на её лечение и эти лекарства. Но всё бесполезно. Сколько не звоню ей.… По голосу слышу что всё. Хотя мой отец, мой брат и мама всегда молимся, и я просил Всевышнего продлить её годы, но….
– Просто Бога надо вспомнить не тогда, когда нам страшно, Абдулла, а когда тебе было хорошо, – недовольно сказал Хаким. – Ничего, ахи, значит такова воля Аллаха. Научись принимать это.
– Может всё ещё изменится, не делай поспешных выводов, брат, – говорил я, смотря на опечаленного друга.
– Да уж…. Буду надеется, что всё ещё исправимо и моя мама проживёт ещё долго, – сказал Абдулла пристально смотря на Хакима.
– Ин ша Аллах! – ответили мы.
Абдулле явно не было приятным услышать то, что сказал Хаким. Но больше ничего не говоря, он пожал нам руки и пошёл дальше. Мы же, продолжили свой путь к мечети. Пройдя ещё немного, я остановился.
– Что такое, Омар? – спросил Хаким.
– Ничего. Голова разболелась.
– Мы уже пришли. Идём.
Дойдя до великой и прекрасной мечети Аль-Фатиха, которая восхищала своим внешним видом и размерами, мы остановились у входа.
– Она прекрасна, правда? – спросил Хаким, не отрывая взгляда от мечети.
– Да... Она действительно завораживает, – ответил я, осматривая её стены.
– Ну, что пошли?
– Пошли, Хаким.
Зайдя в мечеть, разувшись и умывшись, мы прошли к центру и сели на ковре. Недалеко от нас сидел дедушка читающий Куран. Хаким, улыбнувшись мне, сел ровно и, протянув руки перед своим лицом, начал молиться. Я тоже не стал терять времени даром. Вдохнув глубже и выдохнув больше, я начал произносить слова молитвы. В душе происходило, что-то странное. Меня стали переполнять непонятные мне эмоции. Тишина внутри мечети и не обычное ощущение покоя, ещё больше давали мне странных ощущений. В горле снова появился ком, который делал мне больно. Из глаз сами по себе потекли слёзы. Что со мной происходило во время молитвы, я не знаю, но мне было тяжело. Горло и глаза словно резали меня изнутри. Терпеть было не возможно, но я нашёл в себе силы закончить молитву. Еле произнеся её до конца, я резко открыл глаза и вдохнул как можно больше воздуха. Пытаясь дышать, я смотрел на красивый и спокойный вид внутри мечети. Поднявшись с места, я подошёл и облокотился об приятно прохладную стену. Моё тело жгло. Мне так хотелось успокоить себя, что я как можно сильнее прижался к холодной стене. Немного постояв, я вроде бы успокоился. Закрыв глаза, я захотел попросить Бога простить не только меня, но и моего друга Абдуллу. Шепотом, произнеся себе под нос:
– О Аллах, прости меня. Прости за всё сделанное мною, но Ты же знаешь, не тронул я её. Не хочу быть виновным в её смерти, и я прошу тебя Аллах, не забирай жизнь у мамы Абдуллы. Она ведь так молода. Чем она заслужила такую болезнь? Чем заслужил он, так рано потерять маму? За что Ты так наказываешь его?
– Не согласен с волей Аллаха? – тихо шепнул мне на ухо, непонятно откуда появившийся мулла.
– Оу. Вы что?! – испуганно сказал я, быстро вытирая заплаканные глаза и делая вид, что не понимаю о чём он.
– Ас-саламу Алейкум ва рахматуЛЛахи ва баракатуху, – поприветствовал меня мулла.
– Ва алейкума Ас-салям варахматуЛлахи ва баракятух.
– Я не припомню тебя в нашей мечети, – продолжил разговор мулла.
– В эту мечеть могут одновременно войти семь тысяч человек, как Вы можете запомнить каждого?
– Поверь, я обладаю хорошей памятью, – сказал мулла, слегка улыбаясь мне.
Внимательно смотря на приятного старика, от которого веяло добротой и искренностью, я с удивлением рассматривал его и пытался держать себя уверенно. Но мулла смотрел на меня и постоянно улыбался, словно видел во мне потерянного мальчика. Я решил, тоже слегка ему улыбнутся и поинтересовался:
– Почему Вы решили, что я не согласен с волей Аллаха?
– Задавать столь странные вопросы Всевышнему.
– Что же странного я спросил? Разве меня не могло удивить, почему Он забирает жизнь столь молодой женщины, у которой хорошая семья? Она совсем не заслужила, такой мучительной смерти.
– Вот как? Не заслужила, значит? Наверное тебе виднее куда больше чем Аллаху, раз ты считаешь, что эта семья не заслужила подобного горя? – абсолютно не меняя не тона не мимики, продолжал спрашивать меня мулла.
– Я достаточно хорошо знаю эту семью, они действительно не заслужили подобного.
– Интересно… – задумался мулла. – А та кто родила тебя, хоть раз ударила тебя без причины? – спросил мулла, слегка погладив свою бороду.
– Нет, – удивлённо ответил я.
– Вот и я думаю, – сказал мулла. – Очень странно, бить и наказывать незаслуженно того, кого ты породил.
Слова муллы заставили меня задуматься. Я на минуту опустил глаза в пол, пытаясь правильно сформулировать свои мысли, чтобы ответить мулле, как вдруг сзади подошёл Хаким и спросил меня:
– Ты чего тут так долго?
– Да вот, встретил муллу и..., – вытянув руку вперёд, я хотел показать Хакиму муллу, но неожиданно увидел перед собой пустоту.
Я замер. Быстро вращая головой по сторонам, я взволнованным голосом спросил:
– Где он?!
– Кто он? – переспросил Хаким.
– Тут стоял мулла. Он говорил со мной.
– Как его звали?
– Я не знаю, я не успел спросить.
– Наверно он отошёл. А что он говорил?
Тут нас перебил, чуть дальше сидящий мужчина и шепотом сказал:
– Вы не могли бы потише?
– Ой, простите нас, – извинился Хаким и взглядом дал мне понять, чтобы мы вышли.
Выйдя из мечети, мы вдохнули приятный воздух. Хаким, расправив руки в стороны и резко ударив меня по плечу, спросил:
– Ну что? Как себя чувствуешь? Будешь теперь делать намаз, ходить в мечеть, читать Куран? Видишь, как это помогает и успокаивает.
– Да... успокаивает... – произнёс я, внимательно смотря на мечеть. – Пошли домой. Я должен поспать, мне кажется я слишком переволновался за сегодня.
Хаким улыбнулся и, довольный вместе со мной, отправился домой. Попрощавшись с другом у ворот, я зашёл домой и, поднявшись в комнату, навалился на кровать. Неподвижно лежа и смотря в потолок, я пытался собрать мысли в кучу и понять, как быть дальше. Услышал ли мою молитву Бог? А может наоборот…, я никогда не молился, а тут случилась беда, и я вспомнил о Боге. Не разозлит ли это Его? Но после мечети я действительно ощущал какую-то слабость. Тело словно опустело, а силы куда-то ушли. Находясь в таком состоянии, я и не заметил, как заснул. Уснув крепким сном младенца, я проснулся почти в двенадцать ночи. В Манаме стояла тёмная и прохладная ночь. Открыв глаза, я чувствовал себя действительно легче. Силы вернулись, страх отступил. В комнате раздался глухой звук от стука по дереву. Дверь в мою спальню приоткрылась и ко мне вошла сестра, Салима.
– Омар, ты чего спишь столько? – спросила сестра, присаживаясь рядом на кровать.
– Да, день не очень был. Устал.
– Там отец в бешенстве звонил. Он с мамой домой едет.
– А что случилось? – взволнованно спросил я.
– Не знаю, но вроде за твои вчерашние гонки поговорить хочет.
– Хм. Странно, – удивился я, пытаясь вспомнить, что было на моих гонках.
Поднявшись с места, я и сестра спустились в зал. Сев на бежевый диван и схватив мягкую подушку, я вынул из кармана телефон и решил пересмотреть пропущенные звонки и сообщения. В этот момент я вспомнил, что обещал своей невесте погулять с ней.
– Вот чёрт, – резко выкрикнул я, ударившись спиной об диван.
– Не произноси имя черта ночью! Что случилось? – спросила Салима.
– Я сегодня должен был с Фатмой увидеться, обещал ей и забыл.
– Ох, Омар, это тебе не в плюс. Она, наверное, ждала тебя.
– Да, наверно. Но я был с Хакимом, потом ещё в мечеть сходил и ...
– В мечеть? – прервав меня, переспросила Салима.
– Да. Мы в мечети сегодня были. Точнее уже вчера.
– Молодец, Омар, хорошо, что сходил. Чаще бы так.
– Знаешь, Салим..., я там муллу встретил и говорил с ним, – сказал я сестре, подвинувшись к ней ближе.
– И? – с интересом, спросила Салима.
И на этой фразе мы услышали, как к залу приближались родители. Я и Салима тут же подпрыгнули и стоя с непонятным выражением лица, опустили головы вниз. Мы пытались понять, чем так был не доволен отец.
– Сколько я могу это терпеть? Сколько этот щенок будет меня позорить? – возмущался отец, нервно расстёгивая на руке ремешок от часов.
– Успокойся, Кхалед, тебе не стоит столько нервничать, – сказала мама, зайдя в зал и посмотрев на меня уставшими глазами.
Я и Салима переглянулись, понимая, что я опять что-то натворил. Мы стояли притупив взгляд.
– Как мне успокоиться, Марьям? Разве твой сын даёт мне покой? Выйдете все отсюда! – крикнул отец. – Я наедине с ним поговорю.
Мама тут же кивнула Салиме. Сестра взглянула на меня и, сделав грустные глаза, вышла из зала вместе с мамой. Отец подошёл очень близко ко мне и стоя напротив меня, сложил на груди руки. Недовольно смотря мне в глаза, он спросил:
– Что я тебе сделал, Омар?
Услышав ноты ненависти, я поднял голову прямо и, смотря на отца, недовольно спросил:
– Ну что опять не так?
– Замолчи! Молчи, Омар! – закричал недовольно отец – Сколько до меня будут доходить эти слухи? Грязные слухи, которые меня просто унижают. Сколько я буду терпеть такое легкомысленное поведение, двадцатилетнего мужчины? Сколько, я буду слышать жалобы о своём сыне? Ты зачем избил Ахмеда?
Услышав это, я недовольно убрал взгляд в сторону и, прокрутив глазами, вздохнул.
– Я спрашиваю! Сейчас можешь отвечать. За что ты разбил парню дорогую машину и лицо?
– Отец, он спровоцировал меня.
– Спровоцировал? То есть, оттаскивая тебя от борделя, это провокация была? – спросил отец.
– Что? От какого борделя? Отец, что ты такое говоришь!? Я никогда не бывал в подобных местах. Этот урод, оплевал мою машину, отец! Что мне было делать? – пытался как-то переубедить я отца.
– Я ещё никогда не стоял таким покрасневшим и выслушивал, что мой сын! Мой, Омар Хамад! Шёл в бордель, развлекался там и потом, напившись, буянил, разбив машину и лицо ни в чём не виновному парню. Парню, который является, сыном моего коллеги. И я должен был всю эту низость выслушивать? Этот позор?! Да кем ты себя возомнил? Или ты думаешь, что я позволю тебе так унижать нашу фамилию?
– Отец, это всё враньё! Такого не было. Да, я разбил машину и лицо ему но...
– Довольно! Хватит, Омар. Я тебя слишком разбаловал. Если ты не уважаешь всё то, что я для тебя делаю, то и я не буду уважать твои интересы. С этого дня я лишаю тебя твоих машин. Что бы никаких гонок, никаких игр. Что бы и близко не смел подходить к своим машина!
– Нет! Отец, пожалуйста! Ты лишишь меня всего! Я живу этими гонками, я не совершил ничего плохого, что бы ты сейчас так наказывал меня....
– Никаких больше гонок. Будешь сидеть дома. Хватит уже того, сколько ты сделал для меня. Кроме позора на мою голову, ты ничего полезного не сделал, Омар! Ничего!
Недовольно высказав мне это, отец отвернулся от меня и пошёл к выходу. Я стоял в полной растерянности. Лишить меня машин – равносильно жизни лишить. От сильной обиды я с ненавистью выкрикнул:
– А что ты кроме ругани сделал для меня? Что я получил от тебя, слушая лишь то, что я вечная обуза для тебя?
Отец резко остановился. В комнате зависла тишина. Я словно пришёл в себя и уже сто раз пожалел о сказанном. Отец повернулся ко мне и пошёл в мою сторону. Подойдя очень близко и смотря мне в глаза разъярённым взглядом, отец со всей силы ударил меня по лицу. Пощёчина была такой сильной, что я отлетел на диван.
– Запомни, Омар! Всё, что ты сейчас имеешь, это я тебе дал. И даже то, что ты сейчас дышишь, это мне скажи спасибо. Неблагодарный щенок! – сказал недовольно отец, и вышел из комнаты.
Прижав ладонью свою щёку, внутри меня словно динамит взорвался. Обида, боль и злость, одновременно стали бороться во мне. Мне стало тяжело дышать. По ощущениям, словно тысячи кошек, царапали мне тело изнутри. Гнев и стыд захватили мой разум. Я начал задыхаться. Подскочив с места, я побежал прочь из зала. Пробегая по лестнице на второй этаж, я забежал к себе в спальню и захлопнул дверь на ключ. В истеричном и бешеном состоянии я открыл ящик в своём столе и вытащил оттуда маленький ножик. Этот красивый нож ручной работы мне когда-то дарил мой брат Хасан. Крепко схватив нож, я приставил его к ладони левой руки и стал медленно резать кожу. От боли хотелось кричать, но я прикусывал губы и продолжал тянуть лезвием по ладони. Тут же полилась кровь, стекая по всей руке. Вместе с кровью, я словно выпустил и свой гнев. Откинув нож и сев на пол, держа перед собой окровавленную руку, мне стало как-то легче. Через минуту я вытащил из комода, когда-то сложенное мамой полотенце и обвязал свою ладонь. Всю ночь я не мог уснуть. Дурные мысли и видения не давали мне покоя. Мне стало казаться, что я схожу с ума. Каждый раз, закрывая глаза, передо мной всплывал образ той девушки, её огромные выпученные глаза. Её крики о пощаде. Слова Хакима, в которых он просил меня начать молится. Я вспоминал, сколько в день я выкуривал сигарет, постоянные бары и знакомства, машины и драки. И именно сегодня за столько лет я решил сходить в мечеть, чтобы искупить свои грехи, и именно сегодня был мой худший день. Мне хотелось хоть кого-то обвинить в своих неудачах и в своих проблемах, но не кого. Всё я делал сознательно, в эти грехи я сам себя вогнал. Но удар от отца, был моей последней каплей. Я не мог перенести такого унижения. Каждый раз вспоминая, как он меня назвал «не благодарным щенком», и ударил по лицу, я словно падал с горы в низ. Тут я вспомнил, как отец крикнул: «– Разбив машину и лицо ни в чём не виновному парню!». Чувства ненависти к «невинному» парню Ахмеду, словно схватили меня за горло и душили. На улице светлело, и прозвучал Азан. Встав с кровати, я надел перчатки, капюшонку, очки и отправился в сторону дома Ахмеда. Дойдя до их двора, я увидел, как он сидел за столиком и пил чай. Я помахал ему рукой. Ахмед вытянулся, взглянул на меня и, сделав довольное лицо, вышел мне на встречу.
– Мархаба, Омар. А ты почему так одет? Замёрз? – издеваясь, спрашивал Ахмед.
– Пошли отойдём, мне поговорить с тобой надо,– сказал я Ахмеду.
– Даже не думай, что я испугаюсь тебя, Омар, – всё с иронией, продолжал Ахмед. – Если хочешь, пошли, отойдём.
Я повернулся к нему спиной и быстрым шагом направился в старые кварталы, проходя через дворы. Ахмед шёл за мной молча, пока мы не пришли в подобное лабиринту место, где совсем не было людей. Ахмед остановился и спросил:
– Ну, и долго ещё нам ходить?
Я остановился. Развернувшись лицом к Ахмеду, я медленно подходил к нему и спрашивал:
– Значит, ты меня от борделя увести хотел, да Ахмед?
-Ааа, вот оно что, – заулыбался Ахмед. – Так тебе уже донесли это? Мне больше нечего было ответить на разбитую машину и моё лицо, Омар.
– Очень жаль Ахмед, потому что больше ты вообще говорить не сможешь.
– Чего? – ухмыляясь, спросил он.
На этой фразе я со всей силы ударил Ахмеда в челюсть, от чего он тут же потеряв равновесие, упал. Сев на него сверху и обхватив его шею обеими руками, я начал душить его. Ахмед не мог ни слова сказать, он лежал весь красный, пытаясь хоть как-то разжать мои руки. Я же подобно змее вцепился в него мёртвой хваткой и не отпускал. Мысль о том, что он умрёт от моих рук, стала радовать меня. Видя умирающего Ахмеда, мне становилось приятно. Я ощущал себя победителем. В эту минуту в моём кармане зазвонил телефон. Меня словно током ударило. Испугавшись и придя в себя, я резко убрал свои руки от шеи Ахмеда. Он лежал и пытался набрать воздух в лёгкие, постоянно кашляя и сжимая руками свою шею. Я подскочил и побежал прочь с этого места. Бежал, не оглядываясь и не понимая, куда я несусь. Пробегая мимо моего дома, где почему-то стояли Абдулла и Хаким, я даже не обернулся и не заметил их. Что мной правило? Кто управлял мной? Я не понимал, но то, что я вот-вот получу нервный срыв, я это хорошо ощущал.
– Это Омар был? – убирая от уха телефон, спросил Абдулла Хакима.
– Да, это он. Куда это он в таком виде?
– Быстрей, за ним, – сказал Абдулла и, вместе с Хакимом, побежал за мной.
Я добежал до мечети и ничего не понимая, ворвался в неё. Остановившись прямо в центре, я стал смотреть на удивлённые лица находившихся там людей. Всё вокруг мне стало кружить голову. Мне казалось, что моей душе во мне тесно, что она хочет вырваться на волю. Я вращался по кругу и ощущал тошноту. Не выдержав давления, я начал кричать что есть силы. Мой истеричный крик, напоминающий рвотное рычание, наполнил весь зал мечети. Напуганные мужчины осторожно стали подходить ко мне, пытаясь успокоить меня и вывести на улицу. Заметив, что меня пытаются окружить люди, я ещё громче закричал:
