Текст книги "Ящик Пандоры"

Автор книги: Станислав Гагарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

XXI

Андрей Балашев сидел в радиорубке спасательного судна «Мурманец» и, улыбаясь, нежно разговаривал с Ириной… через эфир… Он с удивительной легкостью, с которой ему еще не приходилось работать, гонял влево-вправо ключ-«пилу», и каждое замыкание-размыкание рождало электрический сигнал, который вместе с другими знаками азбуки Морзе срывался с судовой антенны и тут же возникал в наушниках Ирины Мордвиненко, сидящей в зале радиоцентра за сотни миль от бороздящего океан спасательного корабля.

Радист понимал, что нельзя так долго вести в эфире частные разговоры, да еще явно любовного содержания, он чувствовал, что их диалог давно уже засекли, но только никак не мог удержаться и все говорил, говорил о своей любви Ирине на телеграфном языке…

Андрей был так увлечен беседой, что не заметил, как отворилась дверь в рубку. Он только почувствовал: потянуло холодом по ногам, как никак, а вокруг Северная Атлантика, банка Флемиш-Кап на траверзе. Андрей, не снимая пальцев с ключа, крикнул: «Дверь закрывайте!», затем поднял глаза и увидел, что в радиорубке стоит… скелет.

Скелет ласково улыбался Андрею Балашеву.

Радист никогда бы не смог объяснить, почему он решил, что скелет улыбается ласково, но ему казалось, что это именно так.

Андрей не успел ни испугаться, ни удивиться появлению в радиорубке скелета, на черепе которого была надета набекрень морская фуражка с «крабом», а на ребрах грудной клетки болтался бинокль.

А скелет вдруг вытянул руки по швам, звякнул костями и сказал незнакомым голосом:

– Open box! Откройте ящик!

То, что скелет говорил на английском языке, не смутило Андрея. Он только хотел спросить странного гостя, какой ящик имеется в виду, открыл рот, но слова не шли с языка.

Андрей напрягся, сделал усилие над собой и… проснулся.

В совершенно темном прежде сарае теперь было относительно светло. Внизу, там, где у Никиты Авдеевича размещалась мастерская, горел свет.

– Open box! – услышал Андрей голос, которым говорил скелет.

– Возьмите ключ, – ответили по-русски, и Андрей понял, что это сказал Никита Авдеевич.

«Вот влип! – подумал радист, осторожно поворачиваясь на живот и тихонько подползая к краю сеновала. – Когда же он успел приехать?»

Он подобрался еще ближе и увидел сверху столярный верстак, освещенный яркой лампой на отходящем от стены кронштейне. На верстаке стоял плоский ящик с ручкой посередине. Рядом находился хозяин дома, Никита Авдеевич Мордвиненко, он протягивал ключ плечистому мужику в клетчатой ковбойке, джинсах и пляжной белой кепочке с длинным козырьком.

У прикрытых дверей сарая стоял третий – высокий рыжий парень со скучающим, скорее даже презрительным выражением на лице.

– Открывайте сами, мистер Жилински, – сказал тип в кепочке. – Ведь этот товар пока еще ваш…

«Товар? – подумал Андрей. – Но почему он называет так отца Ирины?»

– Хорошо, – согласно кивнул Мордвиненко. – Только говорите, пожалуйста, по-русски. Вы в России, господин Джон, и лучше пользоваться языком этой страны, который, как я понял, вполне для вас доступен.

– Не возражаю, – сказал тот, кто стоял у верстака. – Прими это к сведению и ты, Рауль…

Это он сказал рыжему верзиле у двери, и тот согласно наклонил голову.

Тем временем, Никита Авдеевич вставил ключ в замочную скважину на боковой стенке и безуспешно попытался повернуть его.

«Так это же сейф! – сообразил Андрей Балашев. – Бог ты мой, да куда же я попал? Неужели Никита Авдеевич связан с жуликами?»

– Заржавело, – улыбнувшись, сказал директор кафе «Ассоль». – Прошло столько лет…

Он взял с верстака металлический стержень, просунул в проушину ключа, использовав в качестве рычага, и тогда замок, хрустнув, подался.

Никита Авдеевич открыл сейф и жестом пригласил мужика в кепке подойти ближе, сам отступил в сторону. Как только ящик-сейф открылся, рыжий парень шагнул от двери, приблизился к верстаку.

Он сказал что-то на английском языке, слов Андрей Балашев не разобрал, напарник его кивнул, вытащил из ящика стопку тоненьких папок, положил на верстак и стал перебирать, задерживаясь на некоторое время, чтобы прочитать надпись. После шестой папки человек в кепке схватил очередную и быстро раскрыл ее.

– Вот оно, – сказал он рыжему. – Досье на Ольшанского – «Лося»…

Он поправил папку так, чтобы на нее падал свет лампы, и Андрей успел заметить сверху фотографию молодого парня, наклеенную на первой странице.

Крепыш в клетчатой рубахе и джинсах перевернул страницу и стал читать, переводя сразу с немецкого на русский, – принял к сведению замечания хозяина.

– «Совершенно секретно. Государственной важности. Обязательство сотрудника службы безопасности. Псевдоним – «Лось». Фамилия – Ольшанский. Имя – Герман, отчество – Иванович. Родился в городе Дижуре, 25-го августа двадцатого года. Национальность – поляк, вероисповедание – католик. Занятие – торговый работник. Образование – среднее. Не женат. Проживает в Легонькове, улица Тихая Заводь, дом четырнадцать. Следит за деятельностью большевиков и других тайно действующих организаций. Составлено второго сентября 1942 года».

Дверь сарая отворилась, вошел пожилой уже мужчина, худощавый, подтянутый, с хищным выражением лица, с настороженными ледяными глазами.

– Все тихо, Капитан? – спросил его Биг Джон и поправил пляжную кепку, тронув двумя пальцами длинный козырек.

– Ол райт, – ответил вошедший и повел глазами кверху, едва не встретившись взглядом со смотревшим на него Андреем, который успел спрятать в сено лицо.

– Мы нашли вашего «Лося», гауптштурмфюрер, – сказал рыжий Рауль. – Поздравляю с завершением первого этапа операции.

– Тут еще одна важная информация, – заметил Бил Джон. – Слушайте. «Я, Ольшанский – «Лось», обязуюсь предоставлять службе безопасности рейха – зихерхайтдинст – сведения о большевиках и других тайных организациях. Буду предоставлять правильные сведения и все, что сумею узнать. Мне объяснено: за предоставление ложных сведений или за сокрытие известных мне данных буду отвечать по действующим законам рейха. Работая в пользу СД – зихерхайтдинст, а также прекратив работу, обязуюсь известных мне тайн никому не выдавать.

Задачи моей работы, связанные с настоящим обязательством, понятны.

Подпись: Лось-Олынанский». Ну, что скажете?

– Это как раз то, что нам необходимо, – ответил машинально, переходя на немецкий язык, Рауль, и лежавший вверху на сеновале Андрей Балашев слов его не понял.

Но зато он понял главное.

XXII

Аполлон Свирьин так и не увидел, что Марчелло Пазолини подсыпал ему в виски снотворное. Довольно быстро он «вырубился», даже не раздев еще Детку Диззи, с которой его с подчеркнутой предупредительностью оставил хозяин в небольшой комнате отдыха, специально оборудованной для подобных случаев рядом со служебным кабинетом.

Но очнулся Аполлон, в чем мать родила. Лежал подшкипер, укрытый одной простыней, рядом лежала голая Диззи, равнодушно глядевшая в потолок и будто не видевшая полицейского офицера, который для того, чтобы Свирьин пришел в себя, дал Аполлону две средней крепости пощечины.

– Сделайте ему укол, Марчелло, – распорядился майор Бойд. Он сидел верхом на стуле, повернувшись спиной к плотно зашторенному окну.

– Сейчас сделаю, шеф, – ответил Пазолини.

Он сбросил со Свирьина простыню, перевернул его животом вниз, ткнул шприц в ягодицу.

Аполлон дернулся.

Марчелло снова повернул его лицом вверх и довольно резко ударил по щеке. Подшкипер открыл глаза. Поначалу он бессмысленно таращился на стоявших у постели полицейского офицера и шипчандлера, потом повернул голову, увидел рядом голую Детку Диззи, ощутил, что и сам он раздет, испуганно отодвинулся от девицы, потянулся за простыней, чтобы закрыться, но Марчелло опередил его – схватил простыню и швырнул ее в угол.

Из угла послышалось мерное потрескивание. Свирьин глянул туда и едва не лишился сознания: прямо на его уставился глазок кинокамеры – оператор снимал эту сцену на кинопленку.

– У вас хорошие нервы, синьор Свирьин, – сказал полицейский офицер. – Едва добудились… Инспектор Джеронимо Лаки.

Он небрежно поднес два пальца к козырьку форменной фуражки.

Аполлон опустил ноги и хотел было взяться за пиджак, висевший на стоявшем рядом с постелью стуле, но инспектор Лаки отодвинул стул в сторону.

– Встать! – оглушительно рявкнул полицейский. – Поднимайся, подонок ты эдакий!

– Но я ведь, – заикаясь, начал говорить Аполлон, крик инспектора странным образом придал ему некую решительность, успокоил подшкипера, – я ведь не одет… Совсем голый!

Инспектор Лаки добродушно рассмеялся.

– Это уж точно, – сказал он совсем другим тоном. – Проводится личный досмотр, синьор Свирьин. Марчелло, дайте ему простыню, пусть прикроется.

Потрескивала в углу кинокамера.

– Мне нужно встать? – подала голос Детка Диззи.

Шипчандлер кивнул ей, и Диззи принялась неторопливо одеваться, она даже не отвернулась от мужчин, будто находилась здесь в одиночестве.

А Свирьин закутался в простыню и сел, ноги не держали его, на край всклокоченной постели.

– Ваши сексуальные игры с этой девицей нас не интересуют, синьор Свирьин, – сказал инспектор Лаки. – Хотя безнравственное поведение в иностранном порту советского моряка вряд ли понравится парткому Черноморского пароходства, а для нашей прессы – это просто находка. Пресловутый «обликус моралес советикус» дал трещину! Да еще какую… Но это вне наших занятий, синьор Свирьин. Я представляю криминальную полицию и для меня вы уголовный преступник.

– Преступник?! – прошептал Аполлон Борисович.

– Увы, – наклонил голову Джеронимо Лаки. – Мы осмотрели материалы, отобранные вами для доставки на теплоход «Калининград», и обнаружили внутри их упаковки контрабандные товары.

– Но как же так, – забормотал, озираясь вокруг, подшкипер, – я ничего такого… Извините меня… Больше не буду…

– Заткнитесь! Мы давно уже следим за вами, Свирьин, но пока вы делали свой маленький гешефт, закрывали на это глаза. Но вы уже обнаглели, занялись порнобизнесом… Терпение наше лопнуло. Мы не хотим упреков вашего правительства по поводу того, что полиция попустительствует ввозу в Россию порнографических фильмов. Кассеты с ними мы тоже обнаружили в вашей контрабанде. Сейчас свидетели подпишут акт, и я отправлю вас в тюрьму, известив об этом советского консула. Одевайтесь!

С этими словами инспектор Лаки снял со стула одежду и швырнул ее подшкиперу. Потом глянул на молчавшего пока майора Бойда. Хортен-младший в знак согласия прикрыл глаза.

А Свирьин тем временем одевался. Натянул рубаху, лихорадочно застегнул джинсы, надел пиджак, похлопал по карманам, потом вытащил бумажник, увидел, что паспорт моряка заграничного плаванья на месте, быстро сунул бумажник обратно.

– Это ваш пиджак? – спросил инспектор Лаки, подойдя к Свирьину и взявшись рукой за лацкан.

– Мой, – сказал подшкипер, – конечно, мой. А чей же еще?

Полицейский распахнул полы Аполлонова пиджака, заученным движением рванул подкладку и вытащил из-под нее пластиковый пакет с белым порошком.

– Героин! – воскликнула уже стоявшая у двери Детка Диззи.

Услыхав это, Свирьин смертельно побледнел. Лоб его покрылся крупными каплями пота. Подшкипер зашатался, глаза его закатились, он повалился на устилавший пол комнаты синтетический ковер яркой расцветки.

– Слабоват на расправу, – проворчал Хортен-младший, поднимаясь со стула. На какое-то мгновение он подумал, что зря они остановили выбор именно на этом парне. Он способен пакостить по мелочам, на крупное дело у этого типа с таким претенциозным именем духу не хватит.

– Дайте ему виски, Марчелло, – распорядился майор Бойд. – И всем выйти!

Когда они остались с подшкипером вдвоем, Хортен-младший снова налил Аполлону виски.

– Выпейте еще, Аполлон Борисович, – на хорошем русском языке сказал он подшкиперу. – Конечно, героин – провокация. Но безупречно подготовленная провокация, вам из этой ловушки не выбраться. Мы ведь профессионалы, дорогой товарищ Свирьин. Детективы, небось, читаете? Так вот в жизни все проще и беспощаднее, Аполлон Борисович. Да вы и в самом деле не безгрешны, контрабанда на вас висит безо всяких провокаций. И мы даже ваших клиентов в России знаем. Но это мелочи. Нам нет дела до ваших конфликтов с советским уголовным правом. Мы хотим, чтобы вы помогли нашей фирме. Тоже по мелочи… Что-нибудь доставить в помещении подшкиперской туда, и что-нибудь привезти обратно. Вот и все. Для вас это все равно, что два пальца в воде помочить. Не согласитесь – прямо отсюда отправитесь в тюрьму. Наркотики – дело нешуточное. Вы горите синим пламенем, Свирьин. Согласны?

Аполлон Борисович кивнул.

XXIII

Все четверо стояли у вишневого «Москвича», который Никита Авдеевич, он же Конрад Жилински, загнал во двор усадьбы.

Небо на востоке заметно посветлело.

– Мы уйдем отсюда поодиночке, – сказал Биг Джон. – Первым идет Рауль. Потом – герр Вальдорф. Я ухожу последним. С богом, Рауль!

Рыжий ирландец молча подошел к калитке, прорезанной в высоких воротах, осторожно открыл ее и прошмыгнул на улицу. Через пять минут по сигналу Биг Джона ушел гауптштурмфюрер Гельмут Вальдорф.

Конрад Жилински и псевдошвейцарский гражданин Жан Картье остались вдвоем.

– Пусть ящик полежит у вас дня два, не больше, – сказал Биг Джон хозяину дома. – За это время мы заберем его у вас… Что вы решили по поводу собственного отъезда, Никита Авдеевич?

– Ничего еще не решил, – ответил капитан-директор «Ассоли». – Это все так неожиданно… У меня ведь есть дочь.

Он кивнул в сторону дома.

– Это обстоятельство мы не предусмотрели, – огорченным тоном произнес Биг Джон. – Может быть, вам вместе взять туристическую путевку, выехать за кордон, а затем…

Мордвиненко покачал головой.

– Ирина на это не пойдет. Я воспитывал ее в духе той «легенды», по которой жил сам. Считал, что на двойной игре девочка сорвется.

– Правильно считали, – заметил Биг Джон. – Вы настоящий профессионал, Никита Авдеевич. Хотелось бы поработать вместе…

– Куда мне, – возразил Конрад Жилински. – Не та уже собранность, не та готовность исполнить долг, чего бы это не стоило. Видите: не в состоянии преодолеть такое препятствие, как родная и любимая дочь. А разведчик должен быть выше любых эмоций.

– Это верно, – вздохнул Биг Джон. – Счастливо оставаться, Никита Авдеевич. Пойду и я…

Он направился было к калитке, но вдруг резко повернулся, схватил за рукав хозяина дома, который шел справа и чуть позади.

– Что это? – спросил Биг Джон. – По-моему, скрипнула дверь сарая…

– В моем доме двери не скрипят, – сказал Мордвиненко.

– Да нет! – понизив голос, возразил Биг Джон. – Явственно был слышен скрип, а когда я повернулся, то успел заметить тень человеческой фигуры, мелькнувшей за углом. Во дворе кто-то есть!

Конрад Жилински молча зашагал к сараю, Биг Джон отправился за ним.

– Вы правы, – сказал хозяин, – я плотно закрыл дверь, а теперь створка не доходит до косяка. Обойдите сарай, а я проверю все внутри.

В сарае Никита Авдеевич включил электрическое освещение, поднялся по приставной лестнице на сеновал и сразу увидел разбросанную постель.

«Все! – подумал он. – Это конец… Кто бы ни был здесь, он видел все…»

На выходе из сарая Никита Авдеевич столкнулся с Биг Джоном.

– Ничего не нашел, – сказал тот. – Наверное, мне все же померещилось.

– Не померещилось, – жестко ответил Жилински. – В сарае, действительно, кто-то ночевал… Подождите меня в машине!

Он поднялся на крыльцо дома, открыл ключом входную дверь, прошел верандой к той комнате, в которой спала Ирина, тронул спящую девушку за плечо.

– Ты уже приехал, папа, – сонно забормотала Ирина. – В холодильнике ужин для тебя, разогрей…

– Хорошо, спасибо, доченька, – ласково проговорил Никита Авдеевич и погладил Ирину по волосам. – Разогрею… Скажи: у нас кто-нибудь ночует сегодня?

– Это Андрей, – сказала Ирина. – Андрей Балашев остался… Я ему в сарае постелила.

– Ну спи, спи, дорогая…

Мордвиненко-Жилински осторожно вышел, притворив дверь, спустился с крыльца и быстрыми шагами направился к «Москвичу».

– Там действительно находился посторонний, – сказал он Биг Джону, усаживаясь за руль. – Приятель моей дочери ночевал в сарае. Конечно, он все видел и слышал.

Бывший оберштурмфюрер включил зажигание.

– Вы знаете его?

– Знаю, – ответил Мордвиненко. – Некто Андрей Балашев, радист со спасательного судна.

– Надо срочно его перехватить!

– Попробуем, – отозвался Жилински, разворачивая машину.

Раздался хлопающий звук, и «Москвич» несколько осел на заднее правое колесо. Никита Авдеевич выскочил из машины, глянул под колесо и выругался сквозь зубы.

– Что случилось? – спросил Биг Джон, выбираясь наружу.

– Кто-то оставил на дворе грабли вверх зубьями, – объяснил Мордвиненко. – Я на них и налетел… Как назло – запаску использовал днем. Работы на час полтора.

– Не будем терять времени, – решил Биг Джон. – У этого парня тоже нет машины. Вам известно, где он живет?

– Известно.

– Вот и хорошо. Будем исправлять положение вместе. Идемте. Доберемся до города на попутных машинах. Может быть, нам повезет.

XXIV

На следующее утро после ужина в ресторане «У Морини» майор Бойд вошел в кабинет Хортена-старшего с несколькими листками ксерокопий в руке.

– Я разыскал в нашем архиве миланский журнал «Панорама», сэр, – сказал Малютка Джек. – Здесь 2 мая 1974 года напечатано интервью с Виктором Маркетти под названием «Рука ЦРУ на горле Италии».

– Черт бы его побрал, этого Маркетти! – рявкнул полковник Адамс. – Бывший наш сотрудник, который заложил журналистам многих своих товарищей. В частности, он во всеуслышание рассказал о наших связях со SDECE – французской Службой внешней документации контрразведки, и их же DST – управлением по наблюдению за территорией. Он одним из первых написал книгу, где утверждал, приводя факты, что мы проявляем тайный интерес к Португалии, Германии, Англии, Италии и Франции. Сукин сын он, вот кто такой этот Маркетти!

– И в этом интервью миланскому журналу он наступает нашему управлению на мозоли, – заметил майор Бойд.

– Прочитайте, Джек. Мне помнится, что я знакомился с этим материалом. Но думаю, что вовсе не грех освежить его в памяти.

– Извольте, сэр. Первый вопрос касается тайного финансирования нами некоторых итальянских организаций.

– И что ответил Маркетти?

– «Одно время, точнее в 50-х годах, – принялся читать Малютка Джек, – ЦРУ тратило ежегодно от 20 до 30 миллионов долларов, а может быть, и больше на финансирование своих программ в Италии. Оно поддерживало культурные и молодежные организации, газеты, профсоюзы открыто антикоммунистического направления, связанные с американской АФТ-КПП, католические группировки…

В. Какие группировки?

О. Единственное, что я знаю, – это то, что в 50—60-х годах ЦРУ оказывало экономическую поддержку многим мероприятиям, проводимым католической церковью, включая организацию приютов для сирот и миссий. Миллионы долларов каждый год.

В. Вы помните, кому поступали деньги?

О. Большому числу епископов и высших церковных деятелей. Одним из них был кардинал Джованни Баттиста Монтини. Возможно, что кардинал Монтини не знал, откуда поступают деньги. Он мог думать, что они идут от друзей из Соединенных Штатов или от американского правительства.

В. Почему кардинал Монтини получал эти деньги?

О. Потому что содействовал организации сиротских домов. Идея заключалась в том, что, если подобные приюты будут достаточно поддерживаться, много молодежи сможет хорошо жить в них и, таким образом, не попадет в руки коммунистов.

В. Финансировало ли ЦРУ также политические партии? Какие именно…

О. Политика ЦРУ всегда заключалась в финансировании всех оппозиционных коммунизму партий, и прежде всего христианско-демократической партии.

В. Продолжалась ли помощь ЦРУ антикоммунистическим организациям и политическим партиям в течение последних лет?

О. В 60-е годы расходы ЦРУ в Италии снизились примерно до 10 миллионов долларов в год. В соответствии с планами они должны были постепенно прекратиться к концу этого десятилетия. «Холодная война» закончилась, и коммунистическая угроза в Италии, казалось, уменьшилась. Но в 1969 году Грэм Мартин, американский посол в Риме (находился в Риме в 1969 по 1972 год, был последним американским послом в Южном Вьетнаме), задумал все начать сначала.

В. Что вы хотите этим сказать?

О. Мартин решил возобновить тайную помощь, прежде всего христианским демократам, а также некоторым другим политическим группировкам.

В. Мартин работает в ЦРУ?

О. Насколько мне известно, Мартин не является сотрудником ЦРУ. Но во всех странах послы США контролируют деятельность ЦРУ. Некоторые послы работают в тесном контакте с ним, а некоторые недолюбливают ЦРУ и стараются держаться от него подальше.

В. Сколько сотрудников ЦРУ работает в Италии?

О. Я не знаю точно. Сотрудников ЦРУ, в строгом значении этого слова, должно насчитываться от сорока до пятидесяти.

Они действуют в посольстве США и других небольших базах по стране. Затем есть еще сеть агентов и информаторов.

В. Таким образом, Мартин был из тех послов, кто поддерживал программы ЦРУ?

О. Да. Мартин очень агрессивный и грубый человек, он использует все средства, включая ЦРУ, чтобы добиться своих целей…

В. Согласно сообщению «Нью-Йорк таймс», в 1970 году имели место секретные встречи между Мартином и Аминторе Фанфани, видным деятелем христианских демократов, генеральным секретарем партии с июня 1973 года и одновременно премьер-министром Италии. Говорят, что во время этих встреч обсуждался вопрос о возможной финансовой помощи ЦРУ сторонникам Фанфани в сумме около одного миллиона долларов с целью сдерживания участия левых в политической жизни Италии. Можете ли сказать, что это правда?

О. Я думаю, да. Насколько я знаю, статья в «Нью-Йорк таймс» была очень хорошей. В ней содержалось много ценной информации.

В. Говорят, что в своей книге вы упоминали Фанфани, и эти абзацы запрещены цензурой. Это правда?

О. Моя книга главным образом историческая. Но ЦРУ не хочет разрешить мне рассказать даже о прошлом. Я не называл Фанфани по имени. Я говорил о политических партиях… Короче говоря, если я скажу, что было вычеркнуто в моей книге, я не подчинюсь распоряжению федерального суда. И если потом об этом будет опубликована статья, завтра сюда явится ЦРУ и потащит меня в суд.

В. Можете ли вы отрицать, что Фанфани упоминается в вашей книге?

О. Как я уже сказал, я не помню, чтобы приводил имена. По крайней мере, я не могу вспомнить сейчас. Но даже если бы я вспомнил, я не сказал бы этого, поскольку есть постановление суда против меня… Возможно, что я упоминал это. Если так, то это могло быть в контексте о финансовой помощи итальянцам и христианским демократам. Грэм Мартин хотел восстановить такую помощь. В то время он думал поддерживать Фанфани. Его беспокоила способность Фанфани сохранить свой пост… Должно быть, что-то вроде этого… Я не говорю, что Фанфани агент ЦРУ. Мартин только хотел помочь ему преградить путь нежелательным элементам, таким, как коммунисты или левые социалисты, и помешать им добиться слишком большой власти или влияния.

В. Какова была бы реакция ЦРУ сегодня, если бы Италия сдвинулась слишком далеко влево?

О. ЦРУ имеет свои планы на чрезвычайный случай…

В. Возможен ли в Италии с помощью ЦРУ государственный переворот, подобный тому, который, как говорят, с помощью ЦРУ привел к власти полковников в Греции?

О. Разумеется. Если коммунисты и социалисты расширят влияние, вполне можно себе представить, что не будет недостатка в поддержке итальянских полковников.

В. Что вы можете сказать о взаимоотношениях между ЦРУ и итальянскими секретными службами и вооруженными силами?

О. Существует значительное сотрудничество во многих сферах между Италией и Соединенными Штатами. Например, сотрудники итальянских секретных служб проходят подготовку в США.

В. Какую подготовку?

О. ЦРУ осуществляет основную подготовку в области шпионажа и полицейской деятельности итальянских сотрудников и сотрудников спецслужб многих других стран. Их обучают, например, борьбе с беспорядками и сотрудническими демонстрациями, ведению досье, использованию сведений о банковских счетах и налоговых взносах отдельных граждан и т. п. Другими словами, учат следить за населением своей страны с помощью новейшей технологии. Это то, что я называю технофашизмом и что уже действует в Соединенных Штатах… Этот вид деятельности весьма далек от законной работы секретной службы, заключающейся в сборе политической, экономической и военной информации по тому или иному иностранному государству.

В. Как вы думаете, есть какая-то связь между чрезвычайными планами ЦРУ и подготовкой союзных и итальянских сотрудников спецслужб в США?

О. Да, но отдаленная…

В. Кому больше доверяет ЦРУ: итальянской армии или карабинерам (национальные полицейские силы)?

О. Я думаю, карабинерам.

В. Вы сказали, что, если бы итальянские коммунисты…

О. Я сказал, что, если бы сочли, что Италия может стать коммунистической, если бы новый Луиджи Лонго – известный лидер Итальянской коммунистической партии после второй мировой войны – сумел собрать на выборах, скажем, половину голосов и получить возможность сформировать правительство, которое заявило бы о намерении ликвидировать военно-морскую базу в Неаполе, можете быть уверены, что ЦРУ и правительство США сделали бы все, чтобы не допустить этого. Более того, в подобной ситуации, если бы единственной возможностью избежать установления коммунистического контроля над Италией была бы поддержка неофашистских сил, не возникло бы колебаний в оказании помощи неофашистам. Так случилось в Чили. Все средства от шпионажа до экономического давления были использованы, чтобы свергнуть Сальвадора Альенде. Военные вмешались, чтобы нанести завершающий удар. Директор ЦРУ Уильям Колби говорит, что в конце концов это не так плохо: была предотвращена гражданская война…

В. Есть ли какие-либо свидетельства того, что генерал Аугусто Пиночет, глава чилийской военной хунты, имел прямые связи с ЦРУ?

О. Многие в США и в других странах считают, что ЦРУ знало о планах Пиночета, поддерживало и вдохновляло его.

В. Многие в США и в других странах считают, что действия ЦРУ направлены на поддержку демократии, если кажется, что появляется ей угроза…

О. По таким мотивам мы дошли до крайности, поддерживая продажные диктаторские режимы в Южном Вьетнаме и Южной Корее, не говоря о других примерах. Да, мы хотели экспортировать демократию. Но вместо этого мы экспортировали фашизм. Ее можно распространить лишь тогда, когда те, кто ее проповедует, сами проводят ее в жизнь. Я наконец понял это. Вот почему я решил оставить секретную службу…»

Майор Бойд закончил читать, открыл бар-холодильник, достал банку пива, распечатал ее и промочил горло.

– Ну как? – спросил он молчавшего полковника Адамса. – Что вы на это скажете, сэр?

Хортен-старший хмыкнул.

– Надеюсь, вы-то не оставите нашу секретную или, вернее сказать, «коммерческую» службу, Джек? – спросил он. – По крайней мере до того, как закончится операция «Голубой десант»…