Текст книги "Ящик Пандоры"

Автор книги: Станислав Гагарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

LIX

На правом борту ботдека – шлюпочной палубе – стояли Биг Джон и Рауль. Оба они были в вечерних костюмах: скоро должен был начаться обещанный капитаном Устиновым прощальный бал.

– Сегодня вечером твой последний шанс, парень, – сказал Биг Джон. – Не ударь в грязь лицом, Рауль. Не проколись, как тогда в трюме…

– Будь уверен, – отозвался ирландец. – Ты только подстрахуй меня. На всякий случай.

– Ладно, не подведу.

– А с этим эсэсовцем что делать? Сообщим администрации? Мол, вошли в каюту и видим…

– Не надо. Зачем лишний раз обозначать себя? Сами наткнутся. Во время бала, когда пассажиры покинут каюты, русские начинают уборку кают. Вот тогда они и обнаружат тело…

– Холодное тело, – усмехнулся Рауль.

– Да, наш бедный херр Краузе, поди, уж и остыл… Где мы были в это время, Рауль? Простите, я хотел сказать: херр Иоганн Вейс…

– В баре «У лукоморья». Я спросил у бармена сигареты «Квин Элизабет», он ответил, что может предложить «Филип Морис» или «Честерфильд».

– О’кей, – удовлетворенно произнес Биг Джон. – Я отправил шифровку полковнику Адамсу. На всякий случай предупредил его о том, что операция может начать развиваться по варианту «Роджер». Если ты не ликвидируешь этого слишком суетливого парня.

– Можешь не сомневаться, – буркнул помрачневший Рауль.

В музыкальном салоне теплохода «Калининград» начинался прощальный капитанский бал. Он открылся концертом судовой художественной самодеятельности. Матросы и официантки из ресторанов, а их было на лайнере целых три, горничные-номерные и мотористы талантливо и вдохновенно выступали перед туристами, поражая их своим искренним мастерством.

Особенный успех имела песня «Буду ждать тебя на Марсе», исполненная рулевым матросом Подгорным в сопровождении музыкального ансамбля «Компас». Потом члены экипажа, вызывая бурный восторг пассажиров, плясали русские и украинские танцы, потрясла всех и лезгинка, понравились сольная чечетка, матросское яблочко.

Но далеко не все сидели на своих местах во время концерта. Владимир Ткаченко неустанно передвигался, прикидывал отпечатавшиеся в его сознании полученные по радио изображения «троицы». Хотя портреты их, созданные по словесному описанию, которое дал Конрад Жилински, не совсем совпадали с оригиналами, но Гельмута Вальдорфа майор вычислил точно. Второй был похож на того швейцарца, который пытался напоить Владимира в баре после стрельбы из электронного лука. А Гельмут Вальдорф сидел за тем же столом… Связан ли он с этим «швейцарцем»? Ничего, утешал себя Ткаченко, скоро мы это узнаем…

Владимир не догадывался, что Биг Джон и Рауль, которого майор никогда не встречал, если не считать схватки в темноте трюма, неотступно следуют за ним, избегая попадаться на глаза, но держа Владимира Ткаченко в поле зрения с разных точек, не выпуская его из своеобразной «вилки».

Майор внимательно осмотрел ряды зрителей в музыкальном салоне, понял, что здесь его подопечных нет, и отправился в бар «У лукоморья».

Там он занял место за стойкой и спросил стакан абрикосового сока. Биг Джон пристроился за дальним столиком, так чтобы его не было видно от стойки, но Ткаченко уйти из поля его зрения не мог.

Рауль зашел за один из игральных автоматов. Сейчас здесь было пустынно, все смотрели концерт, а Рауль неторопливо потянул из-под смокинга бесшумный пистолет.

Не суетясь, он тщательно прицелился, чтобы бить наверняка, затылок майора Ткаченко был уже на одной линии с глазом Рауля и мушкой, ирландец готовился нажать спусковой крючок… И в это время в бар ворвалась ватага молодых итальянских туристов.

– Концерт закончился! Грандиозно! Фантастика! – кричали они. – Сейчас бал… Надо успеть подкрепиться!

Рауль быстро спрятал пистолет и отвернулся как ни в чем не бывало. А Владимир Ткаченко освободил место у стойки и вышел из бара.

Едва он оказался на палубе, к нему быстро подошел доктор Далекий.

– Свирьин мертв, Владимир Николаевич, – сказал он.

– Как мертв?! – схватил его за плечо Владимир. – Вы говорили: есть шансы…

– Самому непонятно, – пожал плечами судовой врач.

– Вы хирург? – спросил Ткаченко.

– Хирург. Есть опыт работы патологоанатомом…

– Улавливаете мою мысль?

– Улавливаю, Владимир Николаевич. У нас имеются кое-какие возможности для производства анализов.

– Тогда сделайте все, чтобы установить причину смерти подшкипера. Одновременно решите с администрацией судна проблему консервации трупа. С капитаном Устиновым я поговорю сам.

– Хорошо, – сказал доктор Далекий. – Все будет сделано.

– Кто знает о смерти подшкипера?

– Моя помощница, фельдшер Кравцова.

– Вы предупредили ее?..

– Конечно.

Потеряв Владимира Ткаченко из вида, Рауль выскочил на залитую светом, но пустынную палубу.

Майор расставшись с доктором, быстрыми шагами шел внутренним коридором лайнера, направляясь в музыкальный салон, где Валентин Васильевич должен был с минуты на минуту открыть бал.

Поодаль за ним следом продвигался Биг Джон.

Владимиру Ткаченко предстояло пересечь главный холл, по обе стороны которого шли дугообразные лестницы, ведущие вверх и вниз от главной палубы. Но Рауль, который находился палубой выше, первым появился в холле. Теперь он ждал, когда майор выйдет сюда же из коридора.

Ирландец приготовился выхватить пистолет, когда чекист появится в холле. Он проиграл мысленно предстоящие движения и ждал… Вот сейчас… Но едва Владимир Ткаченко вышел на линию прицела, к нему бросилась, загородила от стрелка Алиса.

Рауль выругался сквозь зубы.

– Где же ты пропадаешь, Володя? – ласково упрекнула Ткаченко молодая женщина. – Пойдем скорее! Ведь бал уже начинается…

Распорядитель бала, пассажирский помощник капитана, одетый во фрак с флотскими золотыми нашивками на рукавах, торжественно провозгласил:

– Бал начинается, любезные дамы и господа, дорогие товарищи! Хозяин бала, капитан Валентин Устинов, приветствует своих гостей на борту советского теплохода «Калининград»… Капитан надеется, что путешествие ваше было интересным и приятным. Музыка!

Судовой оркестр грянул морской марш, туристы дружно зааплодировали.

Владимир протискивался сквозь толпу. Алисы уже не было с ним рядом. Капитан Устинов выбрал ее в хозяйки бала, и теперь она была рядом с Валентином Васильевичем, приветствовала вместе с капитаном пассажиров.

– Дорогие друзья, – обратился к ним капитан Устинов. – Я буду искренне рад, если наш рейс оставит в вашей памяти самые добрые воспоминания. Позвольте мне открыть этот прощальный бал, пригласив на первый вальс избранную вами единогласно «Мисс Средиземное море»!

И Валентин Васильевич подал руку зардевшейся от смущения Элен Резерфорд, повел ее в искрометном, радующем душу вальсе «Амурские волны». За ним выходили в круг все новые и новые пары.

Потом капитан стоял в окружении пассажиров с бокалом шампанского в руках. Он приветливо чокался с гостями, выслушивая их комплименты экипажу и теплоходу «Калининград».

Среди своих американских знакомых находился и Владимир Ткаченко. Он держал в руках бутылку шампанского и раскручивал проволоку на серебряной пробке. Со всех сторон тянулись к нему с бокалами оживленные и смеющиеся Екатерина Ивановна, ее племянник Билл, Элен Резерфорд, их друзья по круизу.

Была здесь и Алиса, радостная и счастливая, совсем позабывшая о том, что ее Володя и сейчас находится на службе, и смертельная опасность снова нависла над ним.

Рауль стоял на верхней площадке музыкального салона и спокойно прицеливался в майора Ткаченко, снимавшего с горлышка бутылки серебряную бумажку.

А от мостика спешили к месту готовящегося убийства штурман Василий Руденко и два матроса.

Едва Ткаченко снял бумажку, бесшумно выстрелил Рауль. Пуля попала в бутылку, и бутылка взорвалась в руках майора.

– Это не шампанское, а гремучая смесь! – крикнул Билл.

Все захохотали, улыбнулся и Владимир Ткаченко, который не успел еще сообразить, что в него стреляют.

Но Алиса поняла это… Может быть, не осознала до конца, но неким шестым чувством уловила опасность, которая угрожала любимому человеку. Это качество, так присущее женщинам, мгновенно усилилось, когда Алиса увидела осколки бутылки на палубе и облитую вином грудь Владимира.

И в тот самый момент, когда Рауль снова потянул пальцем спусковой крючок, неведомая сила приподняла Алису, она бросилась на шею Владимиру, закрыв его от пули, и ощутила горячий толчок в спину.

Рауль был уверен, что на этот раз он сумел не допустить промаха. Ему показалось, что эта женщина, которая все время путалась у него под ногами, бросилась к чекисту, уже получившему давно приготовленную для него пулю.

Он хотел спрятать пистолет за пазуху, но в этот момент матросы схватили его за руки, а штурман Руденко, проинструктированный майором Ткаченко, обхватил внутренней частью левого локтя за подбородок и отклонил его голову назад, чтобы не дать «голубому десантнику» прокусить зашитую в воротнике рубашки ампулу с цианистым калием.

А бал продолжался, гремела музыка, от души веселились и танцевали гости лайнера. Их благословлял добродушной улыбкой старый морской волк, любящий, излучающий радушие, гостеприимный капитан лайнера «Калининград».

Валентин Васильевич знал обо всем, что происходило на судне. Но положение обязывало его соблюдать спокойствие, не дать возникнуть панике среди туристов.

Прощальный бал необходимо было довести до конца. И Валентин Васильевич оставался на своем нелегком посту, нес тяжкое бремя, изображал воплощенную безмятежность, вселяя тем самым уверенность в души пассажиров.

Ему уже было известно и о новом несчастье на борту судна. Алису майор Ткаченко так быстро подхватил на руки и вынес из музыкального салона, что никто не успел ничего сообразить. Потом распустили слух среди туристов, что у молодой женщины закружилась голова, она, мол, едва не упала в обморок.

До лазарета Владимир донес ее еще живую. Доктор Далекий принялся хлопотать возле Алисы. Она открыла глаза, увидела склонившегося над нею Владимира Ткаченко, попыталась улыбнуться, шевельнула губами.

Владимир наклонился еще ниже.

– Прости меня, Володя, – еле слышно прошептала Алиса. – Прости…

Она вздрогнула, будто от испуга, откинула голову, глаза повело вбок, будто Алиса хотела посмотреть в сторону. Так она и застыла, силясь увидеть нечто там, за переборкой лазарета.

– Все, – сказал доктор Далекий и выпрямился.

Биг Джон подобрался к каюте Рауля и, посмотрев по сторонам, открыл дверь отмычкой.

Быстро осмотревшись, он вытащил из шкафа кожаный, перетянутый ремнями, чемодан напарника. Там была половина содержимого «Ящика Пандоры». Но знавший об этом Биг Джон, тем не менее, проверил: все ли на месте… Досье гитлеровских агентов по-прежнему покоились на дне чемодана, завернутые в полиэтиленовую пленку, а затем обернутые в тонкую полотняную скатерть, вышитую украинским орнаментом, ее купил Рауль в качестве сувенира.

Биг Джон удовлетворенно хмыкнул, сложил вещи, прикрывавшие пакет с личными делами агентов, закрыл чемодан и быстро перенес его в свою каюту.

«Этот живучий парень, – подумал Биг Джон о Владимире Ткаченко, – не знает меня в лицо. Наша общая с ним стрельба не в счет… Но положение наше с Раулем, особенно у него, пиковое. Надо вызывать помощь…»

В административной каюте майор Ткаченко допрашивал Рауля, который сидел напротив без галстука, без пояса, в ботинках без шнурков и с оторванным воротником рубашки – в обоих уголках воротника нашли по ампуле с ядом.

– Вас захватили с оружием в руках, – сказал Ткаченко. – В стволе пистолета, снабженного глушителем, свежий пороховой нагар, а в магазине недостает двух патронов. В кого вы стреляли?

Рауль молчал.

– Хорошо, я иначе поставлю вопрос, Иоганн Вейс. Это ваше настоящее имя?

– Может быть, – ответил ирландец сквозь зубы.

– Зачем вы стреляли?

– Протестую, – сказал Рауль. – На вопросы буду отвечать только в присутствии моего адвоката. Вызовите его из Цюриха, господин пожарный инспектор.

Он явно издевался. Но сквозь эту браваду Владимир чувствовал, что Рауль лихорадочно ищет выход из создавшегося положения.

– Вы убили двух членов экипажа, – медленно роняя слова, произнес Владимир. – Зачем вы это сделали?

– Где у вас ордер прокурора на мой арест? Считаю мое задержание незаконным! – выкрикнул Рауль.

– Морской устав, – ответил майор, – разрешает капитану судна арестовать любого человека на борту, если он угрожает безопасности команды или пассажиров. Вы находитесь на территории Советского Союза, и на вас распространяется юрисдикция наших уголовных законов. Показать Морской устав?

Заканчивался прощальный бал.

К капитану Устинову приблизился пассажирский помощник и шепнул, склоняясь к уху. Валентин Васильевич кивнул и незаметно покинул музыкальный салон.

В каюте его ждал осунувшийся, посеревший Владимир Ткаченко.

– Что нового, Владимир Николаевич? – спросил Устинов, подходя к майору и участливо глядя ему в глаза.

– Это один из тех двоих, – глухо проговорил Ткаченко. – Пока молчит… А улик наших маловато. Только оружие, яд в воротнике. И Алиса…

– А где третий?

– Не попался еще на глаза. И мы не знаем, где они прячут «товар». Каюту Иоганна Вейса, или как там его зовут на самом деле, мы имеем право обыскать, поскольку он совершил уголовное преступление. С вашей санкции, разумеется, товарищ капитан.

– Сейчас я приглашу старпома, – сказал Устинов и потянулся к телефону.

– Пусть подберет двух понятых и возьмет с собой старшего группы, в которую входит этот Иоганн Вейс. И директора круиза, представителя туристской фирмы, надо поставить в известность. Обыск производить только при их обязательном участии. Но с максимумом предосторожности…

– Да, – согласился капитан, набирая номер каюты старпома, – пассажиров беспокоить ни к чему. Постараемся избежать скандала. А вот он и сам… Легок на помине!

В дверях капитанской каюты стоял старпом Ларионов.

– Новое ЧП, Валентин Васильевич, – взволнованно сказал он. – Старшая горничная Мария Дормограй сообщила: в каюте номер девяносто девять обнаружен мертвый пассажир.

– Его имя? – спросил Устинов.

– Петер Краузе.

Капитан и Владимир Ткаченко переглянулись.

Устинов тяжело вздохнул.

«Третий покойник на борту, – подумал он. – Будет ли этим смертям конец?»

LX

Полковник Адамс полулежал на широком диване в той части особняка, где располагались его личные покои. Ноги резидента прикрывал клетчатый плед из шотландской мохеровой шерсти. В руках Хортен-старший держал черную небольшую, четыре дюйма на пять с половиной, книжку. Это был карманный сборник религиозных гимнов и псалмов, выпущенный в прошлом веке в Лондоне издательством «Вильям Кловс и сыновья», которое располагалось в те времена на Черинг Кросс.

– Soldiers of Christ, arise and put jour armour on, stropd in the strenght which God supplies Ihrough His Eternal Son, – безбожно фальшивя мелодию гимна, мурлыкал себе под нос Хортен-старший.

 
– Солдаты Христа, восстаньте,
И наденьте свои доспехи,
Сила ваша в мужестве, Бог им снабдил
Вас через вечного Божьего Сына.
 

Полковник Адамс сделал паузу и шумно вздохнул. Затем он отложил книжку гимнов, откинул шотландский плед неторопливо спустил ноги в шелковых носках строгого рисунка, нащупал ими удобные домашние туфли, изготовленные из меха ламы – у старшего Хортена в последнее время мерзли ноги, и шаркающей походкой направился к противоположной стене.

Эту стену почти целиком закрывала большая карта Средиземного моря – южная Европа, северное побережье Африки, Ближний Восток, проливы Гибралтар, Босфор с Дарданеллами, Суэцкий канал.

Было изображено на карте и Черное море. Но сейчас вся карта была закрыта шторой из светло-зеленого – полковник Адамс любил этот цвет – каталонского бархата.

Хортен-старший нажал кнопку на ярко-оранжевой панели управления, расположенной сбоку – и штора развернулась. Он щелкнул тумблером. И тогда на карте зажглась линия пути, уже пройденного теплоходом «Калининград», с малиновым силуэтом лайнера на том месте, где он сейчас находился.

Рассматривая карту, полковник Адамс продолжал по памяти напевать начатый им на диване гимн:

 
– Jesu, Eternal Son, we praise
Jhee and adore, who art with
God the Father One and
Spirit evermore. Amen.
 

 
– Иисусе, Божественный Сын,
Мы поклоняемся Тебе и воздаем хвалу,
Кто пребывает с Богом, единственным творцом,
Тот с духом божьим останется всегда. Аминь.
 

Обращаясь к богу на «ты», как принято в английском языке, в котором такое обращение в других случаях не употребляется, Хортен-старший вспомнил, что его предки были квакерами, они не признавали в общении между собой иного, кроме «божьего», обращения, употребляя местоимение «ты», давно исчезнувшее в разговорном и письменном английском языке.

«Что бы сказал сейчас мой дед Джошуа, фермер из Висконсина, окажись он здесь, перед этой картой? – подумал полковник Адамс. – Как давно это было… И было ли?»

Хортен-старший вдруг остро ощутил, что ему хочется выпить, он направился было к встроенному в стену бару-холодильнику, и тут в дверь осторожно постучали.

– Входите! – несколько раздраженно – не вовремя! – бросил полковник Адамс.

В комнату проскользнул Джек Бойд, «младший брат».

– Экстренное сообщение от Биг Джона, сэр, – сказал он, раскрывая папку. – Передано через аварийный канал…

– Давайте! – шеф быстро пересек помещение, не забыв перед этим щелкнуть тумблером на панели управления и закрыть карту светло-зеленой бархатной шторой. – Расшифровали?

– Да, сэр, – майор Бойд протянул Хортену-старшему радиограмму Биг Джона.

Полковник Адамс быстро прочитал текст и выругался сквозь зубы.

– Годдэм! – сказал он. – Немедленно звоните в порт!

Хортен-старший быстрым движением сбросил на пол халат из натурального китайского шелка голубого цвета, расписанный желтыми драконами.

– Готовить «Каймана», сэр?

– И как можно быстрее! – энергично подтвердил полковник Адамс. – Вызовите машину, Джек… Мы едем в порт!

LXI

Капитан Устинов собрал у себя в каюте старпома, первого помощника Чеснокова, штурмана Руденко, стармеха Петрашева и доктора Далекого. Был здесь, разумеется, и майор Ткаченко.

– Товарищи, – сказал Валентин Васильевич, – на борту нашего судна разыгрались трагические события. Погибла Алиса Петровна…

Устинов замолчал и опустил голову.

Никто не проронил ни слова.

Валентин Васильевич сделал над собой усилие, поднял глаза и пристально посмотрел на своих помощников.

– Но это еще не все, – потвердевшим голосом сказал он. – Убит подшкипер Свирьин… На теплоходе действовала преступная группа, состоящая из трех человек. Один из них нами задержан, второй обнаружен у себя в каюте мертвым. Доктор Далекий определил: смерть наступила от инфаркта миокарда.

– Не берусь со всей уверенностью это утверждать, – заметил судовой врач. – Но по первым признакам…

– Хорошо, – остановил его капитан. – Мертвые нас пока не беспокоят. На свободе третий член этой банды. Это один из пассажиров. Кто именно – со всей очевидностью мы не знаем. Но ход событий предупреждает – это опасный человек.

– Профессиональный убийца, – подал голос Ткаченко, и все повернулись к нему.

– Вы знаете Владимира Николаевича в определенном качестве, – принялся объяснять Устинов, – но товарищ Ткаченко представляет на борту «Калининграда» другую организацию. Разумеется, он всего сказать вам не может, но рассчитывает на нашу помощь, товарищи.

– Что мы должны делать? – спросил первый помощник.

– Пока ничего, Игорь Николаевич, – ответил майор Ткаченко. – Постараюсь справиться с неизвестным злоумышленником самостоятельно.

– И тем не менее, – сказал Валентин Васильевич, – прошу не оставлять Владимира Николаевича в одиночестве. Наши люди всегда должны незаметно быть с ним рядом… Василий Степанович!

– Понял вас, товарищ капитан, – ответил третий штурман.

На палубе, где был расположен плавательный бассейн, загорали в шезлонгах пассажиры. Солнце припекало…

Уильям Ричардсон лениво потягивал через соломинку из высокого стакана фруктовый коктейль, звякал о стеклянные стенки оплывшими льдинками.

Рядом с ним лежала в шезлонге Элен Резерфорд, обаятельная «Мисс Средиземное море».

– Ах, как скучно, Билл, – томно протянула красавица, поглаживая жениха по крепкой руке, поросшей золотистыми волосками. – У русских иссякла фантазия? Скорее бы прийти в порт… Придумай чего-нибудь, Билл!

– Может быть, сгоняем в бар? Выпьем мартини, поиграем на автоматах, – предложил Ричардсон. – Или полежим еще. Я верю в русский сервис. Наверное, они придумают нам новый сюрприз.

В это время в районе бассейна появился Биг Джон. На нем были только плавки. Большие светофильтры закрывали едва ли не половину лица. Через руку был переброшен махровый купальный халат. Биг Джон внимательно осмотрелся по сторонам, задержав свой взгляд на морском горизонте с правого борта «Калининграда».

А Владимир Ткаченко направлялся к бассейну по закрытой прогулочной галерее. Она находилась палубой выше бассейна, и едва майор показался на трапе, Биг Джон заметил его, быстро отошел за трубу вытяжного вентилятора, достал из халата бесшумный пистолет. Прикрыв халатом руку, Биг Джон прицелился и выстрелил во Владимира Ткаченко.

Раздался сухой щелчок. Никто не обратил на него внимания.

В самое последнее мгновение майор неожиданно развернулся на трапе боком, и пуля прошла мимо, едва задев его.

Ткаченко заметил, что в него стреляют. Он быстро передвинулся к борту, подальше от людей, чтобы шальная пуля не угодила в невинную жертву.

Биг Джон вышел из-за трубы вентилятора. Владимир глянул на него, узнал Жана Картье, с которым охотился на электронную «дичь» и понял, что перед ним именно тот, кого он ищет.

Противники медленно приближались друг к другу. Биг Джон по-прежнему прикрывал халатом оружие в руке. Майор Ткаченко был полностью открыт, в руках у него не было ничего угрожающего, а лицо излучало такую безмятежность, такое благодушие и спокойствие, так он приветливо улыбался, что это сбило с толку Биг Джона, и поэтому он сделал два или три лишних шага, приближаясь к майору.

– Из электронного лука вы стреляете получше, сэр, – продолжая улыбаться, сказал Владимир. – И знаете что? Я хочу вам предложить…

Но Биг Джон так и не узнал, что хотел предложить ему майор Ткаченко.

Владимир провел неожиданное обманное движение и затем ударом ноги выбил из руки Джона пистолет. Оружие оказалось на палубе, прикрытое халатом. Ткаченко бросился на Биг Джона, стремясь скрутить противника, но Биг Джон ушел от захвата, а майору провел сокрушительный прием карате, от которого Владимир едва сумел себя обезопасить.

У бассейна завязалась жестокая схватка.

– Вот видишь, Элен, – сказал своей невесте Билл Ричардсон. – Как хорошо, что мы не убрались с тобой в бар. Посмотри: русские решили показать нам выступление каратистов. Ты погляди, каков молодец этот наш знакомец, мистер Уэбстер! Жаль, что его не видит тетя Кэт…

– Ах, как интересно! – воскликнула Элен.

– Только почему они не в традиционной форме каратистов? – недоуменно произнес Билл. – Мистер Уэбстер в обычной одежде, а второй вообще голый…

– Может быть, Билл, это карате по-русски? – предположила Элен.

– Смотри, смотри, как он его двинул! – воскликнул Билл. – Высокий класс! Хорошо работают парни… Жаль, что нас не предупредили… Я бы позвал Дина Ларсена и нашу уважаемую тетушку…

Майор Ткаченко и Биг Джон продолжали схватку на самом краю бассейна. Пассажиры, так же как и Билл решившие, что их развлекают, отодвинулись на всякий случай в стороны.

– Ага, – сказал Билл Ричардсон, – они перешли уже на дзю-до… Молодцы русские ребята! Это уже не самодеятельность… Конечно, так могут работать только профессионалы. Так его, мистер Уэбстер!

И тут Владимир Ткаченко, улучив подходящее мгновение, сшиб Биг Джона в воду, только сам не сумел сохранить равновесие и упал в бассейн.

– Это какой-то новый вариант, – недоуменно пробормотал Ричардсон.

– Теперь они перейдут на водное поло, – усмехнулась Элен.

Но едва Ткаченко и Биг Джон упали в бассейн, как с двух сторон в воду бросились Василий Руденко и рулевой Подгорный.

Некоторое время борьба продолжалась в воде, но действуя вместе с добровольными помощниками, Владимир надел Биг Джону наручники.

Его подтащили к лесенке, и прежде чем заставили выйти из воды, майор стянул с себя рубашку и прикрыл ею руки Биг Джона в наручниках.

В это же время первый помощник капитана Чесноков будто невзначай поднял халат с лежащим под ним бесшумным пистолетом.

Со лба Владимира Ткаченко сочилась кровь. Он достал из кармана мокрых брюк носовой платок, зажал им рану и, увидев Билла с Элен, подмигнул им.

– Странный поединок, – пожал плечами Ричардсон.

Биг Джон посмотрел с правого борта на море и вдруг неожиданно расхохотался.

К теплоходу «Калининград» полным ходом направлялся иностранный военный корабль.