Текст книги "ГУЛАГ без ретуши"

Автор книги: Станислав Кузьмин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Глава десятая
ГУЛАГ в годы войны

Огненные сполохи начавшейся Великой Отечественной войны осветили и гулаговский материк. По всей видимости, вера в вечность и незыблемость этой твердыни подвела руководство ГУЛАГа, как, впрочем, и НКВД страны. Плана по переводу исправительно-трудовых учреждений на новый режим работы в условиях военного времени не оказалось. От руководства НКВД, ГУЛАГа, как из рога изобилия, посыпались на места распоряжения по радиотелефону, телеграфу: об изоляции заключённых, усилении охраны, изъятии репродукторов, запрещении выдавать газеты, прекращении свиданий, переписки с родственниками, увеличении рабочего времени до 10 часов и нормы выработки на 20 %, прекращении освобождения отдельных категорий заключённых, о сосредоточении особо опасного контингента в специальных лагерных пунктах и т. д. и т. п. Некоторые из этих указаний оказались настолько несуразными, что вскоре пришлось их отменять. Это и неудивительно. Что могло дать, к примеру, изъятие репродукторов и запрещение выдавать заключённым газеты? О начале и ходе боевых действий заключённые тут же узнавали от сотрудников лагерей и расконвоированных заключённых.

С началом войны места лишения свободы, дислоцированные в западных районах страны, оказались в сложном положении. Спасало то обстоятельство, что на этой территории не имелось исправительно-трудовых лагерей. В колониях же контингент содержался за малозначительные преступления, и практически все заключённые были освобождены. Так, на Украине всего содержалось на 1 июля 1941 года 128874 человека, и сразу были освобождены 81970 человек. Часть пропала без вести, другие погибли, госпитализированы в больницах, распущены по домам. За пределы республики вывезено из колоний и тюрем 38 586 человек.

На НКВД СССР, его органы и учреждения выпала сложная и ответственная задача по устройству, организации труда и быта значительного числа лиц: заключённых, интернированных, сосланных, поселённых в определённой местности, а впоследствии и военнопленных.

По требованию военного командования на оборонительные работы широко привлекались заключённые, следовавшие в пешем порядке вглубь страны. Для этих нужд ГУЛАГ передал 200 тысяч человек. За счёт ресурсов Вычегорского строительства и лагеря НКВД обеспечивались рабочей силой, продовольствием и материальными ресурсами полевые работы строительства 2-го армейского Управления оборонительных работ Государственного комитета обороны, за счёт Беломоро Балтийского лагеря НКВД – полевые строительства Управления оборонительных работ Карельского и Северного фронтов.

Война предоставила возможность лицам, осуждённым за прогулы, бытовые и незначительные должностные преступления, искупить вину перед обществом в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками. В соответствии с указами ПВС СССР от 12 июля и 24 ноября 1941 года из мест лишения свободы были досрочно освобождены указанные категории заключённых с направлением лиц призывного возраста в Красную армию. По этим указам были освобождены 420 тысяч человек, что составило около 25 % от общего числа лишённых свободы. По специальным по становлениям Государственного комитета обороны в течение 1942–1943 годов были досрочно освобождены по целевым разнарядкам с направлением в ряды Красной армии 157 тысяч человек, что составило свыше 10 % от общего числа лишённых свободы. Всего за первые три года войны было передано на укомплектование Красной армии 975 тысяч человек.

Призыв осуждённых в действующую армию имел и ещё одно значение: эта мера не позволяла отдельным гражданам, а таких было не мало, уклоняться от воинской службы посредством совершения не значительных преступлений с расчётом отсидеться в местах лишения свободы. За первые три года войны было задержано дезертиров и уклоняющихся от воинской службы 93 895 человек и дезертиров с предприятий промышленности и транспорта – 27 551 человек. Наибольшее число этих проявлений падало на самое трудное для страны время – 1942 год, а с улучшением обстановки началось их снижение. С целью уклонения от призыва в армию по всем лагерям отмечались факты членовредительства: заключённые отрубали пальцы, кисти рук и др.

Особыми условиями войны диктовалась необходимость приостановления освобождения из мест лишения свободы до окончания войны лиц, судимых за измену Родине, шпионаж, террористические акты, диверсии, активное участие в троцкистских и иных антипартийных группировках и бандитизм.

С самого начала военных действий в местах лишения свободы стали распространяться пораженческие настроения, активизировалась антисоветская агитация, проявлялись акты саботажа, оживилась деятельность отдельных групп осуждённых, направленная на подготовку вооружённых восстаний в лагерях. В 1941 году были выявлены подпольные организации в Ныробском, Нижне-Амурском, Сибирском, Унженском, Мурманском, Усть-Вымском, Онежском, Красноярском и других ИТЛ. В сентябре 1941 года в Усольском ИТЛ была выявлена и ликвидирована разветвлённая преступная организация, возглавляемая подданным Германии, заключённым Зигертом фон Коолем. Участники организации создали во всех лагерных пунктах преступные группы, разработали план разоружения охраны и совершения группового вооружённого побега. Их действия были пресечены в момент разоружения участниками организации одного из стрелков военизированной охраны.

Попытки создания повстанческих организаций не прекращались в 1941 и 1942 годах. Одна из них сформировалась на лагерном пункте «Лесорейд» Воркутинского ИТЛ НКВД. Её руководители ставили следующие задачи: осуществить вооружённое восстание и распространить его на всю территорию Коми АССР, освободить всех заключённых, привлечь на сторону повстанцев спецпереселенцев и местное население, недовольное властью, создать регулярную армию на добровольных началах, установить связь с немцами и получить от них помощь вооружением, установить общественный строй, подобный германскому, и присоединиться к Германии.

Для осуществления своих замыслов руководители создали повстанческие ячейки на лагерных пунктах «Поля-Курья», «Кыз-раз-ды» и в Кожвинском отдельном лагерном пункте. Начиная с октября 1941 года руководителями подпольной лагерной организации велась усиленная вербовка новых участников, которые в детали разработанного плана не посвящались. Вооружённое наступление началось в субботу 24 января 1942 года. В этот день руководитель восстания, начальник лагерного пункта Ретюнин (осуждённый в своё время на 10 лет за бандитизм) через заведующего баней, участника организации, заключённого Лю-Фа (китаец, 1907 года рождения, без определённого места жительства и занятий, осуждён «тройкой» по Дальневосточному краю 28 июля 1933 года по ст. 59-4 на 10 лет) передал распоряжение командиру военизированной охраны о разрешении идти в баню, что было обычным явлением. Получив такое распоряжение, ничего не подозревавшие командиры и стрелки военизированной охраны, свободные от наряда, ушли мыться в баню, оставив в казарме лишь одного стрелка в качестве дневального.

Организаторы восстания во главе с Ретюниным на это, собственно, и рассчитывали. Воспользовавшись обстоятельством, они пришли в казарму, разоружили дневального, захватили имевшиеся там 12 винтовок, четыре нагана, 1782 винтовочных и 105 наганных патронов. Уже вооружённые, они явились в помещение бани, арестовали стрелков и командиров военизированной охраны, отвели их к овощехранилищу и там заперли. При этом ими была допущена оплошность, позволившая одному из стрелков убежать в затон Печорского пароходства. Это позволило быстро поставить в известность районные власти о случившемся факте.

Побег стрелка заставил Ретюнина внести в план коррективы и изменить первоначальное решение о времени выступления, чтобы не дать возможности районным организациям заблаговременно подготовиться к отпору повстанцев. Для успеха дела допущенную оплошность можно было в какой-то степени исправить за счёт возможно быстрого прибытия повстанцев в Усть-Усу и застать партийно-советский актив в районе врасплох.

Изолировав стрелков охраны, Ретюнин со своими единомышленниками в количестве около 30–35 человек вошли в зону лагерного пункта и предложили остальным заключённым следовать за ними. Все находившиеся в зоне в количестве 141 человека были выведены к складу. Внезапно полученная свобода опьянила их, сделала похожими на расшалившихся детей. Они с удовольствием сбрасывали собственную одежду и наряжались во всё новое: тёплые брюки, армейские бушлаты и полушубки, валенки. Поспешно стал формироваться продовольственный обоз. Но вот схлынул первый порыв радости, и многие стали призадумываться. У одних скоро кончался срок наказания. Другие начинали осознавать авантюризм затеваемого мероприятия. Третьи хотя и жаждали свободы, но свободы на законном основании. В конечном счёте по различным соображениям примерно половина заключённых не по желали принимать участие в вооружённом выступлении и разбежались. Оставшиеся 109 человек под командой Ретюнина около 17 часов начали движение к районному центру Усть-Уса, находившемуся в пяти километрах от лагерного пункта «Лесорейд».

На окраине Усть-Усы повстанцы разделились на несколько групп. Каждую возглавлял одни из организаторов восстания. Действуя по заранее разработанному плану, они порвали телефонную связь райцентра с другими посёлками, расставили на всех дорогах посты и в 18 часов одновременно напали на здание районного отделения связи, госбанк, районное отделение НКВД, военизированную охрану Печорского пароходства и КПЗ. Проникнув в помещение телеграфно-телефонной станции, повстанцы разбили всю имевшуюся там аппаратуру. В КПЗ ими был убит милиционер и освобождены находившиеся там 38 человек подследственных заключённых, из которых 29 человек сначала присоединились к восставшим. Однако к моменту выступления повстанцев из с. Усть-Уса многие из освобождённых разбежались, и к восставшим присоединялись только 12 человек, обвиняемые в контрреволюционной деятельности.

При налёте на село повстанцам было оказано сопротивление лишь в здании РО НКВД и военизированной охраны Печорского пароходства. Население села долгое время не вмешивалось в события, поскольку было введено в заблуждение. Повстанцы были одеты в форму военизированной охраны и к тому же распространили слух о том, что якобы в селе проводится плановая военная учёба.

Более серьёзный отпор восставшие получили с появлением 15 стрел ков военизированной охраны с ручным пулемётом из лагерного пункта «Поля-Курья» Печорского ИТЛ, которые были подняты по тревоге после сообщения о побеге заключённых. Появление группы стрелков с ручным пулемётом вынудило руководителя повстанцев Ретюнина и его подручных отказаться от первоначального плана захвата районных учреждений и принять решение о немедленном выступлении вверх по реке Печоре к расположенным по течению подразделениям Печорлага НКВД с расчётом получить их поддержку. Неудачной для повстанцев оказалась и попытка захватить аэродром, значение которого они, безусловно, понимали.

Во время боя 24 января в с. Усть-Уса с группой бойцов военизированной охраны из «Поля-Курья» и с работниками районного отдела НКВД повстанцы потеряли убитыми 9 человек, один получил ранение. Задержаны были 40 человек. После ухода повстанцев из Усть-Усы в районное отделение НКВД добровольно явился 21 человек. В ходе столкновения повстанцев были убиты заместитель начальника РО НКВД Сельков, управляющий Усинским отделением госбанка Родин; всего погибло 14 человек и 11 получили ранения.

После боя в Усть-Усе количественный состав повстанцев существенно изменился. Из 109 человек, первоначально выступивших с Ретюниным, остались всего 41 человек, которые на 10 подводах в 24 часа выступили из села и начали движение по реке Печоре в направлении населённых пунктов Акись и Усть-Лыжа. К этому времени к ним примкнули ещё несколько участников повстанческой группы из лагерного пункта «Кыз-раз-ды».

В пути следования по реке Печоре повстанцы настигли в 20 километрах от Усть-Усы в деревне Акись обоз с оружием и захватили его. В их распоряжении оказались 18 винтовок, 9711 штук патронов к ним, три нагана с 604 боевыми патронами, 155 штук патронов к пистолету ТТ, 2800 штук малокалиберных патронов и 862 сигнальных патрона, а также пять ручных гранат, шесть противогазов и восемь компасов. Этот обоз следовал из восставшего лагерного пункта в Кожву. Захват обоза с оружием входил в расчёт повстанцев и был совершён ими по общему плану, так как Ретюнин, являясь начальником командировки, знал об отправке этого оружия и боеприпасов.

Кроме того, во время налёта на Усть-Усу повстанцами было захвачено в здании военизированной охраны Печорского пароходства восемь винтовок и один наган. Из РО НКВД они забрали винтовку, четыре нагана, маузер и два пистолета ТТ. В отделении госбанка также захватили два нагана и маузер.

Таким образом, всего по состоянию на 25 января 1942 года повстанческая группа сформировалась в количестве 56 человек и уже имела в своём распоряжении 67 единиц оружия и 16 765 патронов к нему.

Дойдя до Усть-Лыжи, находившейся в 40 километрах от Усть-Усы по реке Печоре, вооружённый отряд заключённых разделился в селе на две группы. Одна из них вскрыла и ограбила склад сельпо, забрав при этом десять мешков муки, пять – крупы, три – сахара, ящик махорки и четыре ящика спирта. Продавщице магазина за взятый товар оставили расписку от имени «отряда особого назначения № 41». Другие в это время занимались изъятием у населения лыж, топоров, пил и паспортов. Основательно пограбив склад и жителей деревни, вечером 25 января бежавшие заключённые, имея 13 гружёных саней, свернули в лес и стали продвигаться по оленьей тропе, идущей вверх по реке Лыже. В их намерение входило как можно быстрее добраться до оленьих стад, захватить их и уже на оленьих упряжках ускорить своё продвижение в лесу по снегу.

Посланные на ликвидацию предпринявших вооружённый массовый побег заключённых два отряда численностью в 55 и 70 человек в полдень 26 января прибыли в Усть-Лыжу и начали преследование. Высланная вперёд разведка в 18 часов 27 января была обстреляна бандой беглецов. При этом один боец был ранен.

Понимая, что придётся принимать серьёзный бой с преследователями, руководители к утру создали линию обороны на правом и левом берегах реки Лыжи в 70 километрах западнее села Усть-Лыжа, недалеко от стоянки Усть-Усинского оленеводческого совхоза.

На рассвете 28 января между бежавшими и преследователями завязался бой в условиях крайне невыгодных для наступающих. Они понес ли значительные потери – 16 человек убитыми (в том числе начальник отделения оперативного отдела Севжелдорлага НКВД Барбаров) и 7 человек получили ранения разной степени. В этот день стоял очень сильный мороз. По всей видимости, наступавшие, надеясь на сравнительно лёгкую победу над заключёнными, не проявили должной заботы о своём тыле. Многие из бойцов, как всегда наскоро собранные и недостаточно экипированные для длительного пребывания на морозе, получили обморожение. Потери в этом бою понесли и заключённые. С их стороны также погибло 16 человек.

Получив столь сильный отпор, командование сводного отряда приняло решение вывести бойцов из боя для перегруппировки, а затем вновь начать наступление. Беглецы же, воспользовавшись передышкой, успели преодолеть ещё 45 километров и на 115-м километре от с. Усть Лыжа сделали привал у попавшейся на пути охотничьей избушки. Здесь после короткого отдыха и совещания руководители решили разделит! банду на небольшие группы, определив каждой направление движения.

31 января, после отдыха и перегруппировки сил, сводный отряд военизированной охраны в количестве 58 человек возобновил преследование бежавших заключённых. Трудно сейчас сказать, чем руководство вались оставшиеся в охотничьей избушке пять человек повстанцев. Тем не менее они приняли бой, в ходе которого четыре человека были убиты и один ранен.

Вторая выделившаяся группа, также в количестве пяти человек, была ликвидирована в лесу на 145-м километре по течению реки Лыжи 1 февраля.

Основная группа, в которую входило руководящее ядро повстанцев во главе с Ретюниным, в количестве 11 человек была настигнута по следам вечером 1 февраля в районе верховья реки Малый Тереховой (приток реки Лыжи) на расстоянии 175 километров от с. Усть-Лыжа. Преследователям удалось блокировать группу и завязать с ней бой. Заключённые прекрасно понимали, что в условиях военного времени ничего, кроме высшей меры наказания, ожидать им не приходится. Бой длился 23 часа и закончился в 16 часов 2 февраля. Во время боя непосредственно было убито три повстанца, а руководители, не желая сдаваться и не видя выхода из положения, сложившегося для них, покончили с собой во время последней атаки. Двое повстанцев – Яншин и Лю-Фа – были захвачены живыми.

В тот же день оперативной группой военизированной охраны, двигавшейся в направлении Ижемского района, были встречены на реке Бельме два вооружённых повстанца. При попытке их задержать они оказали сопротивление, используя оружие. В завязавшейся перестрелке один был убит и другой взят живым. При этом получил ранение один боец оперативной группы. Таким образом, к этому дню в основном была закончена операция по блокированию и ликвидации повстанческой группы. В процессе боевых стычек погибло 42 человека из числа заключённых и живыми захвачены 6 человек. Начались поиски остальных, длившиеся довольно долго. Только спустя месяц, 3 марта 1942 года, в районе деревни Куш-Кур, в 40 километрах от с. Усть-Уса, была обнаружена и ликвидирована вооружённая группа из трёх человек. Убитыми оказались повстанцы с лагерного пункта «Лесорейд». На следующий день в верховьях реки Лыжи на расстоянии 10 километров от с. Усть-Лыжа удалось обнаружить и обезвредить ещё одну группу в количестве пяти человек. Всего в перестрелках погибло 48 заключённых и 8 захвачено живыми на завершающем этапе операции.

Вооружённое выступление заключённых имело свои последствия. На лагерных пунктах и в колониях была существенно усилена оперативная работа по выявлению лиц, подозреваемых в создании повстанческих групп. Началась повсеместная их ликвидация с привлечением к уголовной ответственности.

Значительное осложнение обстановки на фронте в 1942 году потребовало принятия мер, исключающих возможные отрицательные последствия со стороны отдельных категорий граждан. По решению особого совещания при НКВД СССР в июне 1942 года было принято решение, в соответствии с которым граждане СССР, имеющие национальность народов, воюющих против Советского Союза, подлежали направлению в рабочие батальоны до окончания войны. В тех условиях это решение являлось правомерным с точки зрения государственных интересов. Кстати, к аналогичным мерам прибегали и другие страны.

В частности, при известии о трагедии в Перл-Харборе Конгресс США не медленно принял решение об интернировании в концлагерях за колю чей проволокой всех американских граждан японского происхождения. Японцем признавался всякий, в чьих жилах текла одна шестнадцатая часть японской крови. Даже нацисты для проявления геноцида считали достаточным только одной восьмой части еврейской крови. И ведь ни кто не осуждал правительство США, и оно не извинялось перед интернированными японцами. Как видим, отнюдь не в нашей стране была изобретена практика «наказания целых народов». В экстремальных условиях различные государства прибегают к таким мерам и, по всей видимости, ещё долго будут прибегать.

В течение 1942–1944 годов НКВД СССР провёл несколько мобилизаций немцев, финнов, румын с направлением на важнейшие стройки ГУЛАГа и предприятия других наркоматов. Всего за это время было мобилизовано свыше 400 тысяч человек, из которых 220 тысяч направлены для трудового использования в системе НКВД и 180 тысяч на объекты других наркоматов. Действие директивы распространялось и на граждан немецкой национальности, состоявших на службе в рядах Красной армии.

Применение директивы НКВД СССР № 221 1941 года приводило к тому, что в исправительно-трудовых лагерях оседали лица, отбывшие установленный срок наказания. Между тем часть из них вовсе не было необходимости содержать под охраной на положении осуждённых. Этот вопрос получил разрешение в директиве НКВД СССР от 29 апреля 1942 года, которая внесла некоторые уточнения в порядок содержания указанных лиц. Задержанные в местах лишения свободы немцы, итальянцы, румыны, венгры, болгары, латыши, эстонцы, литовцы, выходцы из Бессарабии, судимые по составу контрреволюционных преступлений, подлежали содержанию в лагерях и после истечения срока наказания. Освобождению также не подлежали судимые за антисоветскую деятельность эсеры, меньшевики, анархисты, дашнаки, мусаватисты и члены других антисоветских партий.

Наиболее трудной проблемой первого периода войны являлось перемещение заключённых. В первые месяцы военных действий на железных дорогах образовались немыслимые пробки. Приходилось затрачивать огромные усилия, чтобы протолкнуть на фронт эшелоны со всем необходимым. Здесь, как говорится, было не до заключённых, хотя их рабочая сила была нужна. Движение эшелонов, занятых перевозкой спецконтингента, замедлилось по сравнению с расчётными графика ми. Ухудшилось снабжение продовольствием, топливом, медикамента ми. Важнейшие оборонные объекты нуждались в полноценной рабочей силе, но это требование не выполнялось. Начальники ИТЛ, колоний, пересыльных пунктов, пользуясь случаем, стремились прежде всего избавиться от инвалидов, а то и вовсе непригодных к труду и злостных нарушителей установленного режима в местах лишения свободы. Таково неписаное правило в местах не столь отдалённых, по которому администрация при первой возможности избавляется от неугодных заключённых. Например, для строительства оборонного завода в Челябинской области ОИТК Армянской ССР отправил заключённых, из которых 8 % умерли в пути. Из добравшихся до места назначения не могли передвигаться без посторонней помощи (крайне истощённые, больные, обмороженные) – 25 %, но и из принятых 19,5 % пришлось госпитализировать. Как было установлено расследованием, эшелон ушёл без медицинского персонала, без оборудованных кухонь. Свыше месяца заключённые питалась сухим пайком.

Наиболее трудное положение во время войны складывалось во вновь организуемых лагерях. Плохие жилищно-бытовые условия, неудовлетворительное питание и медицинское обслуживание, нехватка одежды и обуви – всё это порождало повышенную смертность. Её пик пришёлся на 1942 год, когда умерло по различным причинам 248877 человек. С улучшением обстановки в стране начинает резко снижаться по годам число умерших. В 1946 году умерло 18 154 человека вследствие болезни, старости, производственных травм и др.

Довоенные нормы питания были отменены в апреле 1942 года. Вместо них вводились новые, пониженные. Сухой паёк при этапировании включал: 700 граммов хлеба, рыбопродуктов – 250, сахара – 30, чая – 6 граммов. Но и эти нормы продержались недолго. Специальной запиской по прямому проводу и изъятием ленты начальникам лагерей предписывалось максимально экономно расходовать продукты и особенно хлеб. Выдачу хлеба не увеличивать свыше 800 граммов, рыбы – 50 граммов, мясопродуктов – 20, жиров – 10, овощей и картофеля – 400 граммов. В северной группе лагерей эта норма увеличивалась на 15 %.

Трудности, связанные с условиями быта и работы заключённых, боязнь быть отправленными на фронт подталкивали их к совершению актов членовредительства и самоистязания. Наиболее широкое распространение эти явления получили в 1942 и 1943 годах. В Архангельской области заключённые вводили под кожу керосин, а затем прикладывали к ранам мыло с солью и лепестками ядовитых цветов. В Каргопольском ИТЛ при помощи ядовитых цветов обжигали кожу, употребляли в большом количестве соль и воду, что приводило к искусственному опуханию. В Новосибирской области широкое распространение получило употребление мыла. В некоторых ИТЛ, в том числе в больницах, осуждённые обменивали хлеб и другие продукты на табак, который использовали для вызова искусственного заболевания. Эти осуждённые привлекались к уголовной ответственности за членовредительство по ст. 58–14 и попадали в разряд судимых по составу контрреволюционных преступлений.