Текст книги "Кричи, белокрылое создание (СИ)"

Автор книги: Соня Середой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

====== Prologue ======

Здесь не было ни ветра, ни солнца, ни рек. Абсолютная пустота, словно липкая глина, поддающаяся силе воображения и фантазий. Она могла показать все, что угодно: зеленые поля, зыбучие пески пустынь, пробуждающийся после долгой зимы лес. Во сне человек становится богом, меняя реальность одной лишь мыслью, украшая ее или же уродуя до неузнаваемости.

Но со временем яркие цвета начинали тускнеть, и налитая сочным изумрудным сиянием трава пожелтела, пока не превратилась в чахлую грязь под ногами. Деревья загнулись, кроны опустели, отдав последние живые листья земле, от которой поднимался запах гнили и сырости. Дожди не проходили вот уже больше недели, однако почва источала влагу, бревна и поленья стали мокрыми, постепенно обрастая мхом, отчего костер становилось разводить все труднее.

Но он горел. Они боялись огня, единственного источника чистого света, словно проблеска здравой мысли.

Девушка сидела у огня, скрестив ноги, смотря поверх пляшущих языков далеко во тьму. Пальцы постукивали по холодному металлу мачете, покоящемуся на коленях. Оружие никому не причинит вреда, если того сильно не захотеть. Да и опасности не было, здесь царствовал зыбкий туман, сквозь который незнакомка, облаченная в черную кожу, слушала голоса. Они кричали, просили о спасении, проклинали, требовали крови.

– Эдита, – послышался один из них, непохожий на остальные, который девушка узнала моментально, но не хотела так быстро отвлекаться. – Эдита, ты слышишь меня?

Спокойно выпустив воздух через нос, девушка закрыла очерченные разводами золы глаза и отозвалась:

– Так точно.

Ее тело кипело, она не чувствовала боли, но осознавала причиняемую лекарствами и электростимуляцией боль. Не убийственную, которую невозможно терпеть ни под каким наркозом, а давящую и зудящую. От которой не избавиться, она стала частью ее сущности.

– Мы отобрали новый объект, Эдита. Мужчина, двадцать три года, осужден за убийство и изнасилование восьми женщин.

У нее непроизвольно сжались руки, пальцы вцепились в основание мачете, которое не приносило никакой помощи. Ведь они все равно оставались невредимы, их вытаскивали из этого бездонного омута раз за разом, в то время как ей суждено провести здесь вечность. Она давно свыклась с пугающей мыслью, которая вызывала уже не панический страх, а грусть и отчаяние.

– Эдита, все в порядке? – Послышался мужской голос, слегка сиплый и приглушенный. Наиграно взволнованный, хотя, возможно, собеседник искренне переживал за нее?

– Так точно, – однообразно ответила девушка, взяв себя в руки и поднявшись с места. Она засыпала песком пламя, от которого потянулось горькое на вкус облачно дыма. – Какова цель?

– Действуем по стандартному сценарию. Первый сеанс – наблюдение, знакомство. Не дай ему себя поймать, держись в стороне.

– Принято. А… какова техника Объекта?.. Что он делал с женщинами? Какова была его цель?

– Очищение, ведь… я же тебе уже рассказывал. Или ты забыла?

Она никогда не забывала, но уже столько раз сталкивалась лицом к лицу с безумцами, отчего в голове царила путаница. Бесконечный ночной кошмар.

– В оболочку шлюх Сатана запирал ангелов…

Снова и снова ей приходилось встречаться с монстрами, опьяненными жестокостью и вожделением, которые превращали жизни обычных людей в кошмар. Убийцы и насильники воображали себя богами, всесильными вершителями судеб, сея хаос и разрушение. Казалось, они не боялись ничего, но лишь до того момента, пока не отправлялись к ней. Поскольку именно здесь они начинали понимать, что становились жертвами.

====== ЧАСТЬ 1.1 LES VICTIMES. Avant ======

Комментарий к ЧАСТЬ 1.1

LES

VICTIMES

. Avant Простите, что не ставлю “красную строку”. Кара и порицание... Les victimes (от фр. «Vicrime» – жертва). Avant (франц. «до» – временное значение)

1.

17 апреля. 23:56

Франция, Париж.

Деньги полностью захватили этот мир, без них человек становился беспомощным существом, способным безмолвно подчиняться. У Лизы имелись средства, накопления, чертов сберегательный счет, но шаткие нервы. Она боялась окружающего мира, обходила стороной людей и довериться могла лишь своему псу, который вряд ли бы раскрыл ее секреты.

Но однажды Лиза свершила глупость – поверила мужчине. Красивому, галантному, с американским акцентом, и речь его напоминала песню, которой она оказалась околдована. В свои двадцать четыре девушка давно не помнила прикосновения крепких мужских рук, томящего желания, нестерпимого жжения внизу живота. С новым ухажером она познакомилась в баре, решив погрустить в одиночестве после тяжелого рабочего дня.

Лиза удивилась, как быстро согласилась сесть на переднее сидение его ауди. Они мчались по проспектам Парижа, освещенным ночными огнями – никого нет, только они, вспышки и скорость.

Он заехал на пустующую парковку, и девушка очнулась от дурмана алкоголя и мерцания света только когда мужчина провел рукой по ее оголенному бедру, запустив руку под юбку. Ее слегка бронзовая кожа ярко контрастировала с бледностью его пальцев.

– Нет… – Она испуганно отшатнулась к двери, в карих прищуренных глазах проскочил пугливый огонек, который только раззадорил незнакомца. – Мне… прости, мне…

Она лихорадочно принялась дергать с ручку, пытаясь открыть дверцу, однако паника только разожгла жар в мужчине. Он набросился на нее, прижал к сидению правой рукой. Ее черные вьющиеся волосы упали на лицо, закрыли глаза, пока мужчина пытался стянуть с нее трусики.

Страх скрутил внутренности девушки, ей стало плохо, руки задрожали, голова закружилась. Она пыталась закричать, но мозолистая рука зажимала ей рот. Обидчик неловко нависал над ней, пытаясь выбраться с водительского сидения, отчего Лиза поняла, что когда он оседлает ее, то она пропадет. От этого в ней что-то сломалось, и из невидимой раны потекла злость, жидкое топливо адреналина наполнило ее тело, заставив действовать.

Укусив мужчину за ладонь, да так, что тот не сдержал крик, отдернув руку, Лиза подалась вперед и схватила обидчика за волосы – мягкие и шелковистые, как в рекламе! – и со всей силы ударила его головой о приборную панель, да не один раз. В ней проснулись силы, энергия, она хотела рвать и метать от злости, но страх перед дальнейшей расправой заставил ее в спешке дотянуться до выходной двери водителя и разблокировать остальные двери. Оттолкнув корчащегося от боли мужчину, она выскочила из ауди и побежала. Куда – сама не понимала.

Ночью Лизе не удалось уснуть, как и нормально провести выходной день – она пряталась в квартире, постепенно отходя от шока. Ромашковый чай, кофе и ром за просмотром второго сезона сериала «Друзья» слегка успокоили ее.

К вечеру девушка полностью расслабилась… пока в дверь не постучали.

Деньги полностью захватили этот мир. Их влияние могло обратить обидчиков в невинных жертв, а самозащиту сделать оружием нападения.

Лиза стояла на пороге своей квартиры, закутавшись в плед, и с беспокойным недоумением смотрела на сотрудников полиции на лестничной площадке.

Одно неудачное знакомство в баре обернуло ее жизнь в кромешный ад.

18 апреля. 21:34

– Это чушь собачья! Я просто защищалась!

Когда прокурор зачитал обвинения, девушка вскочила, словно обожженная огнем, и хлопнула руками по столу. Охранник, стоящи позади, моментально посадил ее на место, дернув за плечо. Помимо сотрудника жандармерии – женщины лет сорока в погонах с переизбытком макияжа на лице – в комнате допроса находился тучный мужчина с проплешиной, устроившийся в углу молчаливым наблюдателем.

– Елизавета, я попрошу вас успокоиться и выслушать меня еще раз внимательно. – Смирив ее строги взглядом, женщина сцепила пальцы в замок и продолжила: – Господин Джереми Блэр обвиняет вас в нападении, попытке кражи.

– Этот американец просто воспользовался мной, набросился, как животное. Я испугалась!.. Это он пытался меня изнасиловать!

– Но вы добровольно сели к нему в машину.

– Да, но!.. – Шумно выпустив воздух через нос, Лиза постаралась усмирить пыл, отогнать панику и прояснить ситуацию: – Послушайте, да, я была не против секса, но не в машине же посреди пустой стоянки, да еще…

– То есть вы были не против полового акта, однако избили господина Блэра?

– Я запаниковала, я…

– Он предъявляет вам обвинения в нападении, и, признаться, все факты говорят в его сторону…

– Да вы издевайтесь?! – Взревела брюнетка, ударив по столу, после чего ее моментально скрутил охранник, прижав лицом к столу. – Мне больно!

– Густав, прошу, – снисходительно попросила прокурор, и после того, как мужчина отпустил девушку, она сообщила: – У него на лице следы побоев, вы напали на человека. Он вас не изнасиловал, никаких причин…

– То есть самооборона не считается? – Едко подметила Лиза, и, секунду погодя, перевела взгляд на сидящего в углу незнакомца, который быстро бегал пальцами по клавиатуре. – Что он пишет?

– Елизавета, в вашем деле написано, что вы в подростковом возрасте проходили курс лечения от неконтролируемой агрессии.

– Надо мной издевались в школе, и в какой-то момент я психанула, набросившись на обидчика.

– Вы учились в частном лицее после переезда из России, верно?

– У родителей были средства.

– Вы также посещали психолога. За вами наблюдались дальнейшие вспышки гнева? Неконтролируемые порывы злости?

– После прохождения курса лечения я замкнулась в себе и никого не подпускала, так что ни одно животное или человек не пострадал, – быстро пробормотала брюнета, не отводя взгляда от работающего за ноутбуком мужчины. – Так что, я теперь ненормальная?

Прокурор мгновение задумчиво смотрела на нее, как на вещь в магазине, стоя перед дилеммой – покупать ее или нет. Женщина отвернулась и обратилась шепотом к незнакомцу на английском языке, чему Лиза неожиданно удивилась, а затем разволновалась и с вызовом уточнила:

– Что вы ему сказали? – ее забила крупная дрожь, от одной мысли, что приговор уже был вынесен, ей вскружило голову, и она повторила на повышенных тонах: – что вы ему сказали, черт возьми?!

Наступила томительная пауза, после которой женщина вместе с мужчиной одновременно поднялись и, оставив обвиняемую в полнейшей растерянности, удалились прочь из камеры. Лиза оторопела от шока, даже не сопротивляясь, когда охранник нацепил на нее наручники, приковав к столу. Она только с недоумением посмотрела на браслеты – как они здесь оказались? – а потом беспомощно уронила руки.

Она жила в одном из самых прекрасных городов мира, но так и не усвоила урок, что фундамент любого из них держался на деньгах и власти. Она – скромный тестер, работающий в иностранной компании, наследница богатых родителей, которые не оставили ей ни гроша.

Теперь ей оставалось надеяться и постараться не заплакать.

19 апреля. 06:02

Франция, Париж.

Проведя в камере целую ночь без сна, Лиза не могла ни о чем думать, она ощущала себя раздавленной и угнетенной, обуянной страхом неизвестности. Джокер – ее пес, белоснежная болонка – наверное, извелся, наделав лужицы по углам. Он тоже боялся, трясся в углу и скулил, смотря преданными глазами на дверь в ожидании хозяйки. Едва представив эту картину, девушка не сдержала слезы, сердце защемило от страха. Ее любимы пес, единственный друг во всем мире.

Когда дверь камеры открылась, брюнетка посапывала, – организм не справлялся со стрессом. Она надеялась, что ей приснился страшный сон, но мужчины в униформе говорили об обратном. Неловко почесав нос и растерев засохшие соленые дорожки на щеках, Лиза неловко поднялась и позволила сотрудникам полиции надеть наручники – ее наверняка представили опасной истеричкой.

В коридорах пахло сыростью, оголенные лампочки выглядели устрашающе, как и табельное оружие на поясе у охраны. Лиза невольно представила, как выхватывает его, ощущает тяжесть нагретого металла. Она никогда не стреляла даже из пневматики.

В угнетающем молчании ее привели в одну из комнат допроса, где она узнала женщину-прокурора: густо подведенные глаза, зеленые тени, лицо в мелких морщинках и склеенные лаком светлые пряди волос. Несмотря на образ «соседки из соседнего подъезда», прокурор сидела с выпрямленной спиной и разговаривала уважительно, словно вела светскую беседу.

– Доброе утро, Елизавета, присаживайся. – Женщина указала на стул напротив, уже знакомое место, на которое послушно опустилась девушка. – У меня для тебя есть две новости: плохая и перспективная.

Елизавета… имя из прошлого. Раздражает, когда называют им, но люди не поймут, если начну возмущаться.

Лиза не удержалась от скептически насмешливого взгляда.

– Все улики против тебя, факт обвинения нечем опровергнуть, поэтому тебе не избежать обвинений.

– А как же адвокат? Я до сих пор его не видела.

– Мы можем предоставить адвоката, но тогда вам может грозить срок в тюрьме. Дело вы не выиграете.

– Отлично, – прикрыв глаза, вздохнула девушка.

– Вы, наверное, спрашиваете себя, почему с вами разговаривает прокурор, верно? Мужчина, предъявивший обвинения, гражданин США, поэтому дело достаточно… специфическое. Посольство уже знает об инциденте, как и адвокат мужчины, который предложил нам выход – это вторая новость.

– И что он предлагает?

– Американцы хотят разобраться с тобой лично, точнее, пострадавший настаивает, чтобы тебя судила американская сторона. Их предложение таково: ты признаешь вину, и вместо тюрьмы отправляешься на лечение в психиатрическую больницу на юге Франции, где за твоим выздоровлением проследит американское посольство.

Лиза выждала три секунды, чтобы не засмеяться, однако шок в смеси со скепсисом застыл на лице твердой маской.

– Вы так шутите? За нападение меня отправят в какую-то больницу на краю света, а не упекут в тюрьму? Где подвох?

– Девочка, – устало вздохнула прокурор, в ее словах неожиданно проскользнуло раздражение, – я бы на твоем месте радовалась и благодарила Господа. Пострадавшая сторона объясняет этот тем, что они смогут проконтролировать, что ты получишь по заслугам, а не выйдешь досрочно через пару недель. Что, в общем-то, может произойти.

Да, может. Только штамп заключенной, осужденной за попытку самозащиты, будет преследовать ее везде, и тогда не видать ей приличной работы в международной компании. Дай бог ее возьмут официанткой в KFC.

У нее упало сердце. Отправиться на лечение в психиатрическую больницу в незнакомый уголок страны, в дали от родственников и друзей, от привычного образа жизни. От досады и растерянности у Лизы едва не полились ручьем слезы, но она растерла глаза и спрятала лицо за спутанными прядями волос.

Глубокий вдох, глубокий выдох. Только не плачь, дорогая, не плачь! Не надо паниковать, не паникуй, просто… просто тебе не повезло. Но у тебя есть выход, ведь тебе не в первой ложиться в психиатрическую больницу… ха-ха!.. Будешь хвастать, что отдыхала на южном побережье...

Но воодушевить себя не удалось, девушка не могла сдерживать дрожь и слезы, ей стало плохо. К горлу подошла желчь, которую пришлось проглотить, чтобы не сплюнуть на пол.

– Собака…

– Что?

– У меня дома собака. – Тряслась Лиза. – Можно мне позвонить брату, чтобы он забрал ее?

– Все зависит от твоего решения.

Решения. Неужели оно оставалось?

Брюнетка подняла покрасневшие глаза на прокурора и с нескрываемой ненавистью, блестящей в карих глазах, шикнула:

– Ладно. Я признаю себя виновной.

====== ЧАСТЬ 1.2 LES VICTIMES. Avant ======

2.

21 апреля. 10:12

Франция, лечебница «CygneBlanc».

Свет переливался между пушистыми сосновыми ветвями, устилая горный серпантин пятнистым ковром, по которому ехала полицейская машина. Словно маленькая девочка, с жадным любопытством запоминающая образы за окном, Лиза прижалась к дверце и молчаливо ожидала, когда ее доставят в психиатрическую лечебницу на отшибе.

О заведении для душевно больных преступников с незаурядным названием «Cygne Blanc» – Белый Лебедь, – девушка не знала ничего, кроме краткого сообщения одного из юристов клиники, который приехал забрать ее. Он рассказал об условиях содержания, процедурах, а также правилах поведения, от соблюдения которых зависела дальнейшая жизнь новой пациентки.

Мне не хотелось бы думать, что я застряну здесь надолго. Но по дороге к больнице, слушая полицейское радио, утопая в помехах, словно в болоте, я невольно начала понимать, что ошибалась. Из таких заведений не выходят здоровыми, безумие закрепляется в умах навеки…

Диагноз – ранняя стадия психоза с ярко выраженными вспышками гнева. Добро пожаловать, очередной буйный пациент! Лиза посмеялась бы над абсурдностью ситуации, ведь в мире едва ли не каждый десятый страдает такой болезнью. Из-за одного случая ее жизнь пошла по наклонной, а стоило держать себя в руках и не попадаться на крючок, на наживку.

Порой поступки определяют нас.

Не хотелось думать, что помимо раздражительности она еще страдает и необходимостью в повышенном внимании.

Яркий блик чиркнул по лицу, заставив Лизу зажмуриться, но когда она открыла глаза, то за высоким забором, опоясанным колючей проволокой, увидела высокие стены психиатрической лечебницы, от вида которой у нее пробежали мурашки. Когда-то заведение с достоинством носило имя Cygne Blanc, но со временем фасад посерел, оброс плющом и мхом.

Лиза не обращала внимания на переговаривающихся полицейского и юриста, вцепившись взглядом в шпили двух башен, тянущихся из-за макушек деревьев к небу.

– Выходим, мадмуазель, конечная остановку.

Юрист открыл дверцу, как настоящий джентльмен, чему девушка обязательно обрадовалась бы, окажись в другой ситуации. Она втянула через нос прохладный воздух, насыщенный сыростью и еловой сладостью, а затем перевела взгляд на мужчину, ожидающего снаружи. Высокий, в черном пиджаке и темной рубашке, будто кавалер, пригласивший леди на бал. Он выглядел уставшим, светлые глаза выражали спокойствие, которое и позволяло ему сохранять самообладание в этой работе.

– Не заставляйте меня повторять, – с доброй ухмылкой попросил он, отчего Лиза ощутила неловкость и выбралась из машины, которая тут же дала ход, едва захлопнулась дверца. – Ваши вещи отнесем к стойке регистрации, куда я вас и провожу. Дальше вами займется медицинский персонал.

Брюнетка потупила взгляд, уставившись на спортивную сумку, которую держал юрист – точно, ее вещи! Она про них и думать забыла, так и оставила бы в полицейской машине. Хотя, ее не покидала уверенность, что половину из них придется оставить за пределами здания по нормам безопасности.

Юрист подошел к КПП, небольшой будке, в которой находился угрюмый охранник. Незнакомец долгие секунды изучал документы новоприбывших, будто впервые видел мужчину у порога больницы, но все же позволил пройти.

У Лизы непроизвольно затряслись колени, она будто проснулась от долгого сна и оказалась на грани, что отделяла ее от реальности. Психиатрическая больницы, большая четырехэтажная постройка, уходящая вглубь леса с решетками на окнах первого и второго этажей.

Замедлив ход, Лиза остановилась перед гранитными ступенями, с тревогой смотря на массивные деревянные двери, за которыми – она чувствовала – творилось неладное. Ей было страшно, отчаяние постепенно закрадывалось в душу от понимания несправедливости, причины, по которой она здесь оказалась.

– Мадмуазель?

Лиза не ответила, продолжая упрямо стоять на месте и смотреть испуганным взглядом перед собой. Ей хотелось убежать, но здравый смысл напоминал, что подобный ход лишь усугубит положение.

Будто оказалась в прошлом, когда родители также отвели меня на порог больницы. Я никогда не была подарком, постоянно не оправдывала их надежд, когда мы переехали во Францию.

Будто меня подменили. А ведь я нормальная, мне здесь не место! Эти двери, они захлопнутся за мной и тогда не будет дороги обратно!

– Мадмуазель, – подойдя к девушке, мужчина устало вздохнул и попытался заглянуть ей в глаза. – Послушайте, мне известна ваша ситуация, причина, по которой вы оказались здесь. Вы сделали правильный выбор, в тюрьме вам не место.

– А здесь? – От волнения славянский акцент притупил французскую мягкостью, поэтому пришлось прочистить горло и встрепенуться, чтобы внятно ответить: – Здесь мне тоже не место.

– Я понимаю. Но другого выхода нет. Ведите себя спокойно, не впадайте в ярость, но… Не покажитесь им слишком нормальной, – улыбнулся юрист, ободряюще похлопав собеседницу по плечу. – Иначе они точно подумают, что с вами что-то не так. Покажите то, что у вас есть, а не позволяйте им строить свои диагнозы. И тогда через несколько месяцев вы уже будете дома. Идет?

Не позволять им строить свои диагнозы – здравая мысль.

Странным образом мужчине удалось успокоить Лизу, во всяком случае ноги уже не дрожали, как тоненьки веточки клена, и она уверенно кивнула, прежде чем Cygne Blanc принял ее в свои объятия.

23 апреля. 16:23

Франция, лечебница «CygneBlanc».

Атмосфера прямо как в детском лагере.

Только решетки на окнах вместо штор, а запах мочи и лекарств въелся в стены значительно глубже, чем аромат сосен. Лиза целый день провела в палате, сидя на скрипучей металлической кровати, обхватив колени. У нее были три соседки, на удивление также молчаливые и отрешенные, в чьи лица она боялась вглядываться, опасаясь спровоцировать. Но девушки не обращали на нее внимание: одна сидела у открытого окна, ловя мягкие лучи солнце, другая лежала куклой, а третья постоянно что-то бормотала. От страха перед неизвестным Лиза игнорировала шепот, но когда нервы успокоились, ее начал раздражать этот звук.

Хоть что-то.

Сравнение с детским лагерем пришло не случайно, чувство одиночества и замкнутости сковывало Лизу постоянно в незнакомой обстановке. Последнее лето в России она провела в одном из таких мест, рисуя пейзажи и чудных зверей. Возможно, с тех пор она долгое время не расставалась с карандашом и кистью, утопая в мире художественного искусства.

Жаль, реальность разбила все перспективы и мечты.

Ей до сих пор не верилось, что она находилась в тысячах километрах от дома, дело разрешили чересчур быстро, отчего Лиза ловила себя на мысли, что столкнулась не с простым бизнесменом. Так и не удалось узнать правду. Свою дальнейшую участь.

Медсестры – бесформенные роботы в белоснежных халатах и чепчиках – отвели ее в камеру, велели ждать дальнейших указаний и не буянить, иначе санитары в мгновение ока успокоят ее. Похоже, никто не решался выходить из себя – за минувшие часы брюнетка не услышала ни единого признака возни или драки.

Несмотря на мрачное предназначение этого места, природа здесь имеет определенный шарм. Может, она является наилучшим из врачей? Интересно… а можно ли и тут попробовать порисовать?

Страх отступил, слезы высохли – Лиза старалась плакать бесшумно, опасаясь разозлить соседок. На душе полегчало, и ей удалось выбраться из внутреннего мира, осмотреться по сторонам, заметить разводы на потолке, отметить отвратительный бежевый цвет плитки на стене. Но сквозь открытые окна задувал прохладный горный ветер, к которому брюнетка невольно потянулась навстречу.

Поднявшись с кровати и натянув на голые ступни выданные ботинки, Лиза разгладила складки на серой хлопковой форме и медленно вышла в центр комнаты. От влаги волосы начали виться, и без соответствующих средств для ухода следить за ними сложно – пришлось затянуть в хвост.

Женщины никак не отреагировали на ее жест, продолжая пребывать где-то в своем подсознании. Брюнетка рискнула подойти ближе к окну, где на тумбочке сидела женщина лет сорока с лицом, размытым временем и медикаментами. Приближение новой постоялицы вынудило отвлечься от лицезрения просторов и перевести взгляд в ее сторону. Никакой агрессии или раздражительности, однако пустота светло-зеленых глаз обеспокоила Лизу намного сильнее.

Глаза без души, без надежды.

– Вижу, ты пришла в себя.

Звонки голос, полный жизни, непроизвольно испугал Лизу, вынудив подскочить на месте и обернуться. В дверном проеме стояла медсестра, обнимающая пластмассовый планшет с бумагами. Несмотря на бледность кожи и белоснежный халат, она напоминала яркий мазок масляной краски на пустующем холсте. Светлые тонкие волосы убраны в низкий хвост, открывая овальное лицо, будто высеченное из мрамора. Выбеленные ресницы, светлая синева широко распахнутых глаз. Высокий лоб и нос казались глянцевыми от жирного блеска. Ничего примечательного, просто девушка, быть может, ее ровесница, но такая живая и… улыбающаяся.

– Привет, – поздоровалась медсестра, присутствие которой несколько шокировало новую постоялицу.

Неужели здесь есть живые?

– Привет, – слегка запинающимся голосом отозвалась брюнетка, вернувшись к своей кровати и опустившись на жесткий матрас.

– Надеюсь, у тебя все хорошо?

Лиза понимала, что блондинка старалась быть вежливой, однако абсурдность вопроса вынудила ее невольно усмехнуться и покачать головой, добавив:

– Настолько, насколько возможно у сумасшедшей.

Девушка постояла мгновение, оценивая обстановку. Лиза уж подумала, а не сглупила ли, позволив остроте слететь с языка, но в конечном счете собеседница присела на дальний край кровати.

– Меня зовут Илона Пойман, я медсестра, и буду наблюдать за твоим выздоровлением. Я не всегда буду поблизости, у нас график, но я постараюсь быть максимально полезной для тебя. Если у тебя появятся вопросы, то я постараюсь ответить на них.

– Пойман – это же не французская фамилия. Верно?

Прямолинейность слегка выбила Илону из колеи, вынудив Лизу выругаться про себя и надеяться, что ее не сочтут агрессивной. Но девушка лишь удивилась вопросу, а не обеспокоилась, и с наигранной озадаченностью ответила:

– Да, это фамилия моего отца. И Елизавета – тоже не звучит с французским изыском.

Лиза не сдержала смешок, он вырвался из горла приглушенным хрюканьем, чему она постыдилась, но не смогла перестать улыбаться.

– Элайза, а не Елизавета. Елизавета я по паспорту, но лучше просто Лиза, – поправила она медсестру, впервые за долгое время ощутив приятное тепло на сердце, а не жгучую тоску и страх.

– Хорошо, Лиза. Приятно познакомиться.

– Что ж… – Почувствовав, как цепи закрепощенности ослабевают, брюнетка выпрямилась, однако напомнила себе, что рано радоваться. Не позволяй им строить свои диагнозы. – А… что… что мне делать?

– Ты о распорядке?

– Да, ведь я не просто так здесь оказалась… – Лиза хотела обратить все в шутку, но вовремя передумала, устремив тоскливый взгляд на женщину, сидящую у окна. – Не просто так.

Илона проследила, куда он смотрела, и тихо вздохнула, едва уловимо прошептав:

– Я ознакомилась с твоим досье, Лиза. И я думаю, что не все там правда. – А затем более уверено добавила: – Что же касается распорядка дня, то он висит в коридоре рядом с пунктом дежурной медсестры – прямо по коридору. В основном режим такой: подъем в семь утра, осмотр дежурного врача, выдача таблеток и уборка комнат перед завтраком, в девять вас отводят в столовую, затем с девяти тридцати до часу происходит терапия и процедуры. В час обед, затем обязательный отдых в палатах, в четыре часа полдник, затем свободное время до ужина в семь часов. После прием таблеток, свободное время и отбой в десять вечера.

– Как в санатории…

– По сути так оно и есть, только… атмосфера другая, – задумчиво отозвалась Илона, просматривая записи в бумагах. – Завтра после завтрака у тебя встреча с психиатром, я приду за тобой и отведу в кабинет. Он сделает заключение, а вечером я тебе расскажу о твоих процедурах.

– Электрошоковая терапия? – попыталась пошутить Лиза, на что блондинка снисходительно улыбнулась и добавила:

– Не такие серьезные меры… Ах да, еще кое-что, пожалуй, одна из важных вещей. Ни под каким предлогом не покидай территорию своего крыла. Это прежде всего касается норм безопасности, поскольку… ты ведь понимаешь, что это психиатрическая больница для преступников, которых сослали сюда на лечение, а не в тюрьму.

– Мне может угрожать опасность?

– В стенах этого крыла – нет, здесь находятся наименее агрессивные, даже пассивные женщины. Если ты не будешь к ним приставать и навязываться, то они тебя не тронут. Ты можешь посмотреть карту, что висит в холле. Мы находимся в блоке А1, слева от нас расположен блок B1–тоже женское отделение, но уже для агрессивных пациентов. Каждый блок помечен буквами и цифрами: А – наименьшая угроза, B–для содержания агрессивных пациентов, С – для особо опасных. Цифра 1 – женское отделение, 2 – мужское. Остальное обозначено словами.

– А это разве не закрытая информация?

– План не подробный, так что сбежать не удастся. Он служит для пометок, куда не следует ходить. Поэтому, Лиза, настоятельно тебя прошу – не под каким предлогом не покидай территорию своего блока. Поняла?

В светло-голубых глазах, открытых льдинках, Лиза не заметила угрозы, однако томительное напряжение заставило ее согласно кивнуть и не возражать. Ей не зачем нарываться на неприятности, к тому же искать встречи с неадекватными личностями. Так что она кивнула.

– Чудно, – улыбнулась Илона. – Пока отдыхай. Если что понадобится, я на дежурном пункте. После ужина принесут лекарства.

– Поняла.

После того, как блондинка одарила ее очаровательной дружелюбной улыбкой, Лиза ощутила неприятное беспокойство, от которого ускорилось биение сердца. Она верила в искренность слов медсестры, ее улыбку и желание помочь, но что-то не давало ей покоя. Что-то предвещало беду.

23апреля. 23:49

Франция, лечебница «CygneBlanc».

Бесконечная шахта лифта.

Проработав на корпорацию Murkoff больше трех лет в должности юриста, Кристоф Боссэ успел понять, что в большинство дел лучше не совать нос, чтобы, как минимум, остаться при работе, не говоря уже о жизни.

Каждый раз, ступая в лифт с поручением спуститься в подземные лаборатории, Кристоф ощущал, как по спине пробегались мурашки. Душа кричала уносить ноги прочь, от того, как стрелка на табло лифта – раритетного, как само здание, – отсчитывала минусовые уровни, становилось не по себе. Ему там не место, ведь он обычный юрист, в чьи обязанности входило прикрывать грязь, которую разводила Murkoff, а не пачкаться в ней.

Когда лифт тряхнуло, знаменуя пункт прибытия, Кристоф отодвинул скрипучие створки, сложившиеся гармошкой. В подземном комплексе царил холод, исходивший от камня горы, в которой попросту проделали сеть ходов и искусственных пещер. Отделав полы и стены кафелем, проведя электричество и завезя оборудование, ученые назвали место полноценной лабораторий, в то время как мужчине оно более напоминало гробницу.

Охрана проверила его документы и попросила идти следом. Стандартная процедура, несмотря на то что его знали в лицо, здоровались и завязывали диалог во время ланча в столовой. Белый кафель мерцал бликами от ярких настенных ламп, издали доносилось гудение генераторов, остальные звуки, за исключением эха шагов, поглощала гора.