Текст книги "Первые шаги (СИ)"

Автор книги: Софья Непейвода

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

Обдумав всё прочитанное и услышанное, я поняла, что тартарцы живут в постоянном страхе. Страхе совершить ошибку и потерять всё. Как в таких зверских условиях вообще ещё существует какая-то цивилизация? Выбраковка наверняка не просто большая, а огромная.

Узнав мои выводы, Шас долго веселился.

– Тебя послушать, так нигде жить не стоит. Везде есть свои угрозы и опасности, – опекун резко посерьёзнел и добавил: – Да, кое в чём ты права. Как я уже говорил, в Тартаре нет дефицита человеческого ресурса, поэтому обычно к потерям относятся достаточно легко. Но мы не боимся жить здесь: законы и правила вполне выполнимы... случайностей же не избежать нигде. Ты рассказывала о своём прошлом мире, но разве там кто-то отказывался от транспорта потому, что он опасен? Или от электричества? На улицах у вас тоже запросто могли убить, ограбить или что-то ещё... неужели из-за этого стоит бояться и шаг ступить?

Если утрировать, то, может, Шас и прав, но мне всё равно казалось, что здесь всё сложнее и выжить почти нереально.

– Это заблуждение, – улыбнулся опекун. – Попади чужак, незнакомый с земными обычаями, технологиями и природой, на твою планету, шансы у него были бы примерно такие же, как и у тебя здесь. Особенно с учётом твоей минимальной адаптации в Белокермане – без неё выжить в Тартаре всё-таки, на мой взгляд, сложнее. Но в чём-то тебе гораздо проще, чем простому рендеру, – Шас сделал паузу, и мне показалось, что следующая фраза прозвучала горько. – Химеры очень живучие твари.

Как вскоре признался опекун, его старый компьютер, которым я пользуюсь сейчас, мера временная. Без покупки оборудования всё равно не обойтись. Но с приобретением Шас посоветовал подождать до полутора-двух лет после ренства, то есть ещё от полугода до года. У неравноценных химер организм обычно формируется быстрее, из-за чего за это время восприятие может сильно измениться, и то, что сначала казалось удобным, станет причинять дискомфорт – а покупать что-то на короткий срок почти равноценно выбрасыванию денег.

Через несколько дней Шас, вместо того чтобы, как обычно, с утра удалиться по своим делам, сообщил:

– Пожалуй, ты уже готова перейти к следующей фазе адаптации.

Я тут же насторожилась и отставила недопитую воду.

– Какой именно?

– Планирую на несколько месяцев сдать тебя в институт, на исследования.

Хорошо, что отставила, иначе точно бы подавилась. Возмущение чуть не заставило вскочить, но я сдержалась, лишь, по примеру белорунов, напрягла руки. До сих пор опекун не действовал мне во вред, что же до провокаций... разве стоит ждать иного от тартарца?

– Какую пользу, на твой взгляд, принесёт мне эта стадия адаптации?

Шас кивнул, показывая, что оценил реакцию.

– Ты – химера. Не Homo sapiens, какой-то другой вид или даже помесь, а химера, – сообщил он очевидный факт. – Это огромный плюс, но это же является проблемой. Несмотря на то, что ты определила жизненные коды, они слишком мало сообщают о твоём организме. Никогда не забывай, что ты не представитель какого-то вида, даже гибрид или мутант, а химера – уникальная, неповторимая особь, – с нажимом повторил опекун. – Хотя есть кое-какие общие принципы, но стоит тебе серьёзно заболеть – так, чтобы минимальными средствами обойтись не удалось, – как любая медицинская помощь, при незнании особенностей, будет представлять серьёзную угрозу. О твоём организме известно мало, из-за этого почти всё лечение превратится в лотерею. А, надеюсь, ты не думаешь, что в лотерее чаще выигрывают, чем проигрывают?.. Так вот, в Шесефесе есть институт по изучению химер – в том числе, по этой причине я здесь и осел. Они исследуют тебя, проведут кое-какие эксперименты, а взамен предоставят сведения о твоей анатомии и физиологии с большой скидкой.

Вроде как всё звучит правильно, но кое-что не сходится. Я немного помолчала, приводя мысли в порядок.

– Два вопроса. Во-первых, почему тогда мне помогло лечение в Белокермане – неужели исключительно удача?

– Не совсем, хотя и не без неё, – улыбнулся Шас. – Белоруны смогли определить, что за вид является одной из частей тебя – по этой причине ты не отравилась едой до того, как узнали настоящие пищевые жизненные коды. Не всегда, но чаще всего химеры могут питаться тем, что подходило составляющим их видам. Не факт, что данный рацион окажется для химеры полноценным или даже достаточным, но она им не отравится. Точно также подбирались и препараты – как для Homo sapiens. Белоруны не лезли глубоко. С операцией, во-первых, повезло, во-вторых, твоё тело не блокирует некоторые излучения, так что возможно интерактивное просвечивание (что увеличило шансы на успех), ну и в-третьих – в Белокермане медицина действительно поставлена на высоком уровне. А кроме извлечения чужеродного объекта, тебе давали только то, что стимулирует организм Homo, заставляет его активно восстанавливаться и обновляться. Такое лечение тебе вряд ли повредит, но, с учётом ошибочности жизненных кодов, очень сомневаюсь, что оно могло сработать как нечто, кроме как компенсация (да и то не полная) дефицита питания химеры. Но всё равно тебе повезло выжить после операции – думаю, в том числе, помог химеризм. Мы весьма живучие существа... часто намного более живучие, чем те виды, из которых получились. Но в случае серьёзной травмы даже наш организм может не справиться.

– А как же зрение? Зубы? Печень и остальное? – перебила я, не в силах поверить в слова опекуна. – Не могло же всё пройти только из-за поддержки! Или...

– Я смотрел медицинскую карту. Белокерманцы только сделали операцию и обеспечили условия для восстановления – да и то, во втором ориентировались на Homо, а не на твоё нынешнее состояние. Даже дезинфекцию использовали минимальную. Может, белокерманцы и не разбираются в химерах, но прекрасно знают, что любое лишнее вмешательство в незнакомый организм – большой риск, согласно их законам, допустимый лишь при серьёзной угрозе жизни.

Впервые я серьёзно задумалась, явилось ли изменение самочувствия результатом лечения или таким образом проявила себя химеричность? Если второе, то хоть какой-то толк он неё точно был. Но побочный эффект в любом случае перекрывал все плюсы: ведь окажись я человеком, белоруны смогли бы действительно подправить моё здоровье... и, скорее всего, очень хорошо подправить. Да и находиться в Белокермане я смогла бы долго и без угрозы для жизни.

Намеренно или нечаянно, но Шас навёл на мысль, которую я всё это время успешно гнала – благо информации вполне хватало, чтобы загрузить голову и не думать. Не вспоминать, кем стала и что теперь являюсь не единственным владельцем своего тела. Несмотря на то, что сильная часть до сих пор не проявляет себя, она есть. Хуже того, именно она, а не я, принимает окончательное решение. По крайней мере, если верить опекуну, у меня без её помощи даже ползать бы не получилось... а вот она бы смогла. Понимание своей беспомощности накрыло волной ужаса, так что я стиснула зубы и пошла умываться. После этого минут пять сидела и смотрела на текущую воду: она помогала вернуть самообладание не хуже огня. Пока сильная личность позволяет мне действовать так, как действую. Значит, если она и не одобряет, то, по крайней мере, особого протеста не чувствует. И вообще, лучше не забивать голову тем, что не могу изменить. Глядишь, как-нибудь незаметно привыкну...

– Ладно, это поняла, – кивнула я, вернувшись. – Теперь второй вопрос. Ты сказал про скидку... а нельзя ли добиться того, чтобы, раз уж меня исследуют для каких-то своих целей, то и мне результаты достались без дополнительной платы?

– Это было бы возможно, будь у нас с тобой другой договор, – улыбнулся Шас. – Если разрешить все опыты, то результаты предоставят бесплатно... если подопытный выживет. Но в этом случае до конца доходит только около трети химер и всего половина из этой трети способна восстановить здоровье. Нам ведь не подходит такой вариант?

– Разумеется, нет! – с готовностью подтвердила я.

– Вот именно. Поэтому я собираюсь разрешить только ту часть исследований, при которой вероятность гибели или серьёзных травм достаточно мала.

Сначала я хотела уточнить, что подразумевается под «достаточно малой» вероятностью, но вспомнила условия договора и передумала. Опекун должен, по возможности, обеспечить мою безопасность, так что вряд ли будет рисковать без причины. А меньше знаешь – крепче спишь.

– Не волнуйся, я всё проверил. Если практически исключить риск, то ты не сможешь заплатить. При тех условиях, с приемлемой опасностью и дискомфортностью, о которых я договорился, сведения о тебе тоже стоят немало, но тех денег, что на твоём счету, хватит... и даже немного останется, – «обрадовал» Шас.

– Насколько немного? – начав подозревать нехорошее, поинтересовалась я.

– За вычетом моей платы, расходов на твоё содержание во время рабства и базовой суммы для выхода на свободу... думаю, ещё рублей пять-десять. Разумеется, если непредвиденных трат не возникнет.

Я застыла, переваривая шокирующую новость. Потом с надеждой уточнила:

– А сколько составляет базовая сумма?

– Тридцать один рубль.

Ничего себе! Всё богатство, весь начальный капитал улетает в трубу! Я представила, как выхожу на волю с суммой, на которую, в лучшем случае, удастся прожить два-три месяца, и поёжилась.

– Слушай, а может, ну её, эту лабораторию? Мне и жизненных кодов хватает...

– Глупая, – вздохнул опекун. – Я ведь говорил, что проблема в том, что ты не представитель какого-нибудь вида, не помесь, не мутант, а химера. Мы слишком сильно отличаемся от остальных, наши реакции и возможности сложно предсказать. Это касается не только здоровья. Чтобы научиться многим вещам, тебе тоже надо знать свой организм – иначе труд пропадёт впустую. Сейчас ты живешь, но практически ничего не смыслишь в самой себе. Как ты собираешься получать профессию, если не знаешь, на что способна, как себя надо вести, как составлять расписание и позаботиться о своём здоровье?

Мужчина ненадолго задумался, а потом продолжил:

– Химеры очень живучи, но для того, чтобы занять достойное место, им требуется гораздо больше затрат. Приходится корректировать обычные упражнения или вообще разрабатывать их строго индивидуально – иначе эффективность будет низкой.

– А ты сам? – недовольно поинтересовалась я. – Или тоже повезло и кучу денег получил?

– Мне повезло. Сильно повезло, – кивнул Шас. – Меня купил этот самый институт. И я был одним из тех, кто выжил, – он посмотрел мне прямо в глаза. – Более того, после того, как эксперименты завершили, меня не отправили на утилизацию, не превратили в живучую многоразовую дичь и не использовали как подопытного для обучения студентов, поскольку нашёлся желающий стать хозяином. Он помог мне освоиться, а потом и выйти на свободу.

Я опустила голову, не зная, что сказать.

– Если тебе станет легче, считай, что данная фаза является прихотью злодея-хозяина, – со смешком закончил опекун. – Тем более, что я действительно пользуюсь оговорёнными возможностями и уверен, что в случае проверки мои действия будут признаны обоснованными.

Больше я не спорила и не пыталась настоять на своём. Возможно, он действительно хочет добра... но, по моим расчётам, у меня на момент получения свободы должно было остаться в худшем случае не меньше десяти тысяч, а в лучшем – больше пятнадцати тысяч рублей. Теперь же оказывается, что выйду на волю чуть ли не с дыркой в кармане. Данный факт пугал... ведь так, в случае чего, даже уехать из Тартара не смогу.

Вскоре после завтрака мы отправились в институт. Перед выходом Шас протестировал меня небольшим специальным прибором в прихожей – он позволял определить, насколько кто-либо соответствует общим требованиям безопасности. Посмотрел на результат, недовольно поморщился и обрызгал меня из флакона.

– Поздравляю! – саркастически сказал опекун. – Тебе общие нормативы подходят, а вот сама ты им уже не соответствуешь. А ведь изменения наверняка ещё не завершились. Так что привыкай защищать других от себя.

Пришлось несколько минут подождать. За это время я успела прочитать описание «дезодоранта» (он позволял нейтрализовать самые часто встречающиеся опасные выделения) и, хоть это и глупо, сходить к зеркалу, чтобы снова поискать отличия или изменения. К счастью, последних обнаружить не удалось: на мой взгляд, как была обычным человеком, так им и осталась.

– Специально для тебя купил, – убедившись, что теперь я соответствую нормативам, радостно добавил Шас. – Если бы не сработало, пришлось бы транспорт с изолятором вызывать, а это гораздо дороже. Возьми противоядие с собой и помни, что оно действует только несколько часов, потом надо обновлять.

Во второй раз в жизни я оказалась на улицах Тартара, но на сей раз знала, чего ожидать, и настроилась заранее, поэтому окружающий мир не смог деморализовать так сильно. Пока мы добирались (опять воспользовавшись подземным транспортом), кроме следования за опекуном, я впитывала новые впечатления и пыталась разобраться, что к чему. В этом очень помогло долгое изучение сайтов, в том числе просмотр записей видеокамер.

Пару раз даже удалось заметить хранителей порядка. Они отличались от обычных людей специальными знаками, хотя ношение последних вовсе не является обязательным: это скорее право, чем обязанность. Да, в Тартаре тоже есть представители правоохранительных органов, хотя и маскирующиеся под другими названиями, но практически с теми же функциями. Самое серьёзное отличие в том, что защищает местная полиция только тех, кто заплатил соответствующие налоги.

Кстати, в этой стране каждый сам выбирает, какие налоги платить – и соответственно взамен получает некие гарантии. В законодательной системе Тартара я ещё не разобралась... разве что поняла, что это очень проблематично – легче ещё пару диалектов, а то и языков выучить. Но общий принцип уловила. «Налогов» здесь огромное количество и, по сути, каждый обозначает какую-то определённую услугу или гарантию. Например, с теми же лицензиями на убийство: если бы жертва не платила соответствующий налог, то и лицензия бы киллеру не понадобилась – можно и так ликвидировать безнаказанно. А в случае уплаты налога, нападать можно, только купив лицензию на определённый срок, да ещё и жертву предупреждают за какое-то время (тут я пока не разобралась, числа встречались разные) до начала охоты.

Аналогичные принципы и со множеством других нюансов. Квартиросъёмщики и домовладельцы, покупатели и продавцы, работники и работодатели, врачи и пациенты – судя по тому, что удалось найти в сети, каждый из них создавал свой, индивидуальный список оплачиваемых налогов, а то и несколько – на разные случаи жизни.

Увы, вскоре стало не до изучения улиц. Несмотря на подготовку, обилие звуков, запахов и всего остального быстро утомило и в конце пути сил, как и в прошлый раз, почти не осталось. Да уж, к Тартару ещё привыкать и привыкать.

В институте меня тут же взяли в оборот, отправили сдавать кучу анализов, прогоняли через какие-то приборы. Не то от нервотрёпки, не то из-за «приемлемо дискомфортных и опасных» исследований самочувствие быстро ухудшилось до такой степени, что хотелось только, чтобы меня оставили в покое. Я даже не стала возмущаться, когда, закончив, вместо комнаты меня привели в зарешеченный вольер. Умылась водой из искусственного ручья, усилием воли заставила себя проглотить буроватую безвкусную массу и завалилась на кучу не то тонких стружек, не то обрывков нитей или каких-то растений. Разбираться в ситуации буду позже, а пока надо отдохнуть. И набраться сил. Вряд ли завтрашний день окажется легче.

6 сентября – 23 октября 617132 года от Стабилизации

Институт химеризма, Шесефес, Тартар

С моей точки зрения лаборатория сильно напоминала больницу. Очень хорошо оборудованную, странную... инопланетную, но не более того.

Первые дни и ночи исследования занимали практически всё время. Что только со мной не делали: заставляли дышать различными смесями, слушать звуки, изучали на сотнях приборах, забирали множество анализов, кололи и заставляли глотать кучу разной гадости... В покое ненадолго оставляли, только если процедуры приводили к сильному ухудшению самочувствия (что происходило по несколько раз в день). Так что я не то, что заниматься, даже оглядеться почти не могла. Но уже на четвёртые сутки ситуация кардинально изменилась. После трёх часов исследований и двухчасовой комы (с целью пообщаться со второй личностью) меня отпустили отдыхать.

– С кратковременными опытами закончили, теперь приступим к остальным. Так что сможешь заниматься своими делами, – пояснил лаборант и протянул мне небольшой баллончик. – Вот средство, которое обеспечит соответствие тебя общим нормативам безопасности. Старое отложи, в нём много лишнего, а кое-чего скоро будет не хватать. Не забывай регулярно обновлять, если собираешься ходить вне своего помещения. Покидать территорию института тебе запрещено. Сможешь сама найти свою клетку?

– Да, – кивнула я. – Но разве меня там не закроют?

– Мы не ощущаем смысла в данном ограничении, – лаборант сложил щупальца в замысловатый знак. – Судя по тестам и характеристике ты достаточно разумна, чтобы не лезть в неприятности. Да и твой владелец не отметил необходимость изоляции. Вообще-то, с самого твоего приезда замок выделенного тебе помещения настроен на твой паспорт: можешь заходить и выходить, когда захочешь.

Покинув кабинет, я некоторое время постояла в коридоре, приходя в себя от удивления. До сих пор ни разу не пыталась открыть дверь вольера – была уверена, что она заперта. Если нет, то какой смысл вообще селить в клетке? Зверь я в конце-концов или человек? Естественно, вслух возмущение высказывать не стала, да и вообще постаралась его не показать. Слишком многое в Тартаре ломало прошлые стереотипы, с многим приходилось мириться и принимать как новую норму. Может, здесь не видят ничего зазорного, если разумное существо живёт в клетке?

Поскольку состояние не располагало к долгим рассуждениям, я вернулась в отведённое помещение, где, поев, прилегла отдохнуть. Самочувствие после утренних процедур выправилось быстро, но я ещё немного повалялась, наслаждаясь удивительным комфортом: свежий воздух, лёгкое дуновение ветерка, негромкое стрекотание насекомых и журчание воды. Создавалось впечатление, что вольер находится где-то вдали от цивилизации. Подумав и вспомнив прошлые дни, невольно признала, что, по крайней мере, отдыхать здесь куда лучше, чем в квартире Шаса, причём разница ничуть не меньше, чем между небольшой комнатой с застоявшимся воздухом и выездом на чистую природу.

Потом впервые внимательно осмотрела клетку и уже через пару минут смеялась над самой собой. В замаскированной под скалу стене достаточно легко обнаружилось два с первого взгляда не заметных прохода: один вёл в совмещённый санузел, а второй – в закуток со столом, небольшим шкафом и кроватью. Вот и как после такого в очередной раз не почувствовать себя дурой? Выходит, что все удобства находились прямо под носом, а я просто их не заметила. Как, впрочем, и того, что в любой момент могу покинуть вольер. Как и раньше, на оценку окружающего наложилось прежнее восприятие, искажая реальную картину. Если буду жить в клетке, то в ней непременно запрут, и удобств не найти.

С удовольствием помывшись и переодевшись в найденную в шкафу пижаму, ещё раз внимательно осмотрела предоставленное помещение. Если судить объективно, вольер гораздо больше квартиры Шаса и, пожалуй, даже удобней. Искусственный ручей, нечто вроде небольшого садика с многочисленными растениями во встроенных в ниши кадках, крупный разветвлённый кривой ствол (тоже с несколькими островками зелени), на который легко залезть и можно удобно устроиться. Холмик из сена неизвестного мне растения (чем дальше, чем сильнее я склонялась к мнению о естественном происхождении того, что использовала в качестве матраца), песок и россыпь гальки – всё прекрасно вписывалось в общую картину.

Вполне эстетичная и гармоничная обстановка. По крайней мере, если бы я увидела нечто подобное в зоопарке, то с удовольствием бы задержалась уже для того, чтобы полюбоваться на дизайн. А сейчас всего лишь небольшой негатив и тот психологический – от того, что нахожусь внутри, а не снаружи клетки. Кстати, решётка оказалась не единственной загородкой. Примерно в метре за ней (снаружи вольера) путь преграждало толстое стекло или какой-то прозрачный материал. Закончив обследование отведённой мне территории, я вышла наружу и отправилась осматривать ближайшие окрестности.

Выяснилось, что «зверинец» занимает немало места. Судя по всему, обустраивали клетки под конкретного постояльца, по крайней мере, нежилые выделялись очень ярко: в них оставалась только замаскированная под скалу основа. А вот обитаемые (в некоторых никого высмотреть не удалось, но владелец вполне мог находиться на исследованиях) сильно отличались друг от друга.

Сначала шли достаточно большие вольеры, вроде моего, но с разным дизайном. В одних виднелась пустынная местность, за решёткой других колосилась степь, третьи больше напоминали гигантский аквариум, четвёртые – вполне высокотехнологичную квартиру. Большая часть живущих в вольерах химер почти не обращала внимания на любопытствующую соседку: обитатель аквариума завис над компьютером необычного дизайна, пустынный житель увлечённо рылся в грунте, так что во все стороны летел песок, в «степи» некто четвероногий бегал кругами (судя по всему, не в первый раз, поскольку уже протоптал дорожку). Только владелец высокотехнологичной обстановки соизволил встретиться со мной взглядом, но потом поправил загадочный прибор на голове и поудобнее устроился в кресле-лежанке, быстро потеряв интерес.

Дальше клетки становились меньше по размеру. Заключённые в них перемещались осторожно, медленно, и такое впечатление, что неуверенно. Обстановка, как и в вольерах, встречалась разная, хотя в целом беднее. А в конце аллеи-зверинца помещения оказались совсем небольшие и находящиеся внутри выглядели откровенно больными. Например, вон то гуманоидное существо, которое, то и дело сотрясаясь в судорогах, пыталось добраться до источника воды. Когда химере всё-таки удалось достичь ручья, её зрачки разъехались, она закашлялась, забилась в припадке, похоже, не сумев проглотить живительную влагу. Неестественные, дёрганые и какие-то вывернутые движения обитателя клетки убедили, что созданная когда-то воображением картина сумасшедших франкенштейновских монстров – не настолько уж большое преувеличение, если вообще является таковым. Даже слова Шаса, что на самом деле «сумасшедшие» химеры являются вполне вменяемыми и разумными существами, просто не смогли или не успели сработаться между собой, не успокаивали. Во-первых, потому, что человек за решёткой не выглядел нормальным, а во-вторых, перспектива оказаться в таком состоянии и при этом осознавать происходящее пугала до дрожи в коленях. Уж лучше быть такой, какая я есть, пусть даже слабым разумом в неравноценной химере, чем превратиться в нечто подобное.

На обратном пути я обратила внимание, что в клетках данной аллеи поселены химеры схожего размера. Из любопытства заглянула в другие отвилки – и действительно, разумные существа, заключённые в тех вольерах, относились к иным весовым категориям.

Свобода передвижения, пусть и очень относительная, сильно улучшила настроение. Вскоре удалось вернуться к занятиям – благо в комнате оказалась не только одежда, но и выданный опекуном компьютер. Постепенно я осваивалась с так и не убранной опекуном программой для изучения диалектов. Иногда даже начала ловить себя на том, что воспринимаю разное звучание почти как нечто естественное, а порой предпочитаю читать тексты с закрытыми глазами, давая им отдых, вместо этого положив пальцы на специальный выступ, передающий тактильные ощущения.

Через пару дней после начала занятий меня навестил Шас.

Когда я вернулась с исследований, опекун развалился на развилке ветвей мёртвого ствола чуть ли не под потолком и явно наслаждался жизнью.

– Мне передали, что у тебя появилось свободное время, вот и решил проведать. Как дела?

– Вроде всё в норме, – улыбнулась я.

– Проблем не возникает?

– Нет, – повела я рукой и не удержалась от смешка: – Кое-какие мелкие неприятности были, но не из-за тебя или лаборатории – а по моей глупости. Тут очень многое не так, как в моём прошлом мире... и не как я представляла.

Шас плавно соскользнул со ствола и серьёзно посмотрел мне в глаза.

– Пока ты справляешься. На вполне хорошем уровне, хоть и неравноценная, – заметив непонимание, тартарец добавил: – Слабые личности в таких химерах отнюдь не всегда адекватны.

– Спасибо, что напомнил, – едко кивнула я.

Но Шас, похоже, не обратил внимание на тон. Впрочем, от самой себя всё равно не убежишь. Чтобы отогнать упаднические мысли, я переключилась на другое. Пока то, что удалось увидеть, согласуется со словами опекуна о ровном отношении местных к разному положению в обществе. Ровном, но... одинаково холодном, отстранённом и безразличном – намного более чужим, чем в Белокермане. Из-за этого возникал резкий контраст между отношениями с Шасом и с остальными. В отличие от белорунского государства, здесь даже ненадолго почувствовать себя частью чего-то большего не удавалось. И от этого, когда Шас уходил, одиночество и тоска наваливались со страшной силой – спасали только усиленные занятия и то, что свободного времени оставалось мало.

К счастью, после первого посещения опекун появлялся не реже, чем через день, иногда даже оставаясь ночевать.

– Старые воспоминания? – не удержалась от замечания я, в очередной раз заметив, что Шас не собирается уходить.

– Нет, меня не настолько тянет обратно в лабораторию, – ничуть не обидевшись, хмыкнул опекун. – Но среда, поддерживаемая в твоём вольере, ближе к моему оптимуму, чем та, что в квартире.

– Почему? – заинтересовалась я. – Я думала, что ты выбирал жилье с подходящими тебе условиями.

– Нет, я брал в расчёт много факторов. Цена, удалённость от места работы, расположение, комфортность и так далее – по совокупности та квартира для меня оптимальна. Можно было бы создать и больший уют, но не хочется идти на достаточно высокие траты. Возможно, когда-нибудь, когда буду проводить дома больше времени... Хотя тогда правильнее переехать в другое помещение.

Как и на Земле, многое упирается в деньги. Неприятно, но ничего удивительного.

– Нужный тебе оптимум слишком дорого стоит?

– Не то, чтобы слишком, – пожал плечами Шас. – Но я действительно не очень много времени провожу в квартире, а экономя на ней, легче накопить свободные средства на избавление от неприятностей, если такие возникнут. Да и вообще, – опекун улыбнулся, – если бы квартира была без огня, я бы даже временно сюда переехал – благо имею право.

Я только головой покачала, в очередной раз удивляясь вывертам мышления тартарцев. Однако, независимо от причины, по которой Шас так часто приходил в вольер, это радовало – за неполные три месяца я сильно привязалась к опекуну. И уже сейчас понимала, что расставание дастся тяжело... особенно если после окончания рабства по контракту прервутся все отношения – и мы снова станем чужими друг другу.

Однажды, из любопытства поискав договоры, аналогичные моему, выяснила, что белокерманский посол не обманул: обычная плата временному хозяину превышала причитающуюся Шасу почти в четыре раза. Из-за этого снова возник вопрос: почему, собственно, опекун согласился на такие условия? Тем более, что, как я теперь понимаю, он не врал и наверняка, если бы захотел, и без этого смог бы получить надо мной власть.

– Да, мне наш договор невыгоден, – кивнул Шас. – Говоря грубо, я работаю себе в ущерб.

– Тогда почему? – повторила я вопрос.

Опекун прикрыл глаза и некоторое время молча лежал на сене.

– Мы – химеры. Не представители какого-то вида, а особые, очень необычные, существа. Каждый из нас уникален и неповторим. Это наша сила. и это же наша слабость, – тихо сказал он. – Одиночке очень сложно выжить в обществе. В Чёрной Дыре люди часто объединяются в группы по видовому принципу – так легче устроиться. Представителям одного вида проще понять друг друга, найти общий язык... даже полукровки, помеси и мутанты создают свои общества.

Кажется, я начала понимать, к чему ведёт Шас.

– Мы очень сильно отличаемся друг от друга, но у всех химер есть нечто общее, – продолжил опекун. – Нас очень мало, каждый из нас начинал свою жизнь рендером... и все мы вынуждены иначе смотреть на жизнь. Может, ты этого и не знаешь, – Шас повернул голову и посмотрел на меня, – Но ты попала в Белокерман, страну, политика которой поддерживает рендеров намного лучше, чем в других местах. А если смотреть в целом, то выживает очень малый процент рендеров и ещё меньший – приспосабливается. Химеры и так большая редкость, а если пустить их адаптацию на самотёк – то нас и вовсе почти не останется. Поэтому мы стараемся поддерживать друг друга. Ты – химера, именно по этой причине я и согласился заключить невыгодный мне контракт. Мой хозяин, тот, который приобрёл меня после окончания исследований, тоже был химерой. Как, когда-то, и его. Я считаю их дело правильным и стараюсь его продолжать, – он снова посмотрел на меня. и на сей раз в его взгляде мне почудилось предупреждение. – Мы – высшие существа. Единственные истинные аборигены Чёрной Дыры. Химеры есть только здесь, и их никто не смог клонировать или создать искусственно – хотя пытались не раз. Чтобы нас не стало меньше, надо помогать новым химерам стать цельными, уважаемыми и ценными членами общества. А ещё следить, чтобы никто не опозорил достойное имя химер, – голос опекуна повеял нешуточной угрозой. – Поэтому мы постараемся уничтожить любую химеру, которая позорит наш народ.

Я с опаской отодвинулась от Шаса. Обычно спокойный и выдержанный, на сей раз он говорил яростно и очень эмоционально.

Заметив мою реакцию, опекун скупо улыбнулся и продолжил уже гораздо тише и мягче.

– На самом деле требования невелики, да и навязать их всем мы всё равно не можем. Не обращай внимания на мою вспышку, – Шас горько хмыкнул. – Так получилось, что обе части меня в своё время были рьяными защитниками своего народа и патриотами... каждый своего вида. А наши виды – заклятые враги, ненавидящие и презирающие друг друга многие поколения, с готовностью пользующиеся слабостями и подстраивающие подлости своим многовековым противникам. Для нас обоих потеря самих себя была очень большим шоком. То, что ты сейчас видела – своего рода компенсация: нам надо было за что-то зацепиться, чтобы пережить превращение в химеру и объединение с представителем принципиально враждебной цивилизации – иначе мы бы навсегда остались в «сумасшедшем» виде или вовсе погибли. Переключиться получилось не сразу, но всё-таки удалось... – опекун долго молчал, погрузившись в воспоминания, а потом горько улыбнулся. – Тем более, что химерам действительно есть чем гордиться. Мы очень живучие и выносливые, обычно имеем широкий спектр способностей, в том числе редко встречающихся. А ещё одним из главных доказательств нашей принадлежности к высшим существам может служить то, что трое из пяти лидеров-основателей гигантских государств – химеры. Трое из пяти! – с нажимом повторил Шас. – Сравни с долей химер в рендерах и учти, что химерами не рождаются. Вот и подумай, какова вероятность того, что такое соотношение – чистая случайность?