Текст книги "Карающий орден (СИ)"

Автор книги: Софья Маркелова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)

   – И что с ними потом стало по легенде?

   – В итоге они забыли даже за что сражались. Так были заняты своей ненавистью друг к другу, что утратили цель и разум. И даже скончались обе, в полубезумном бреду впившись пальцами в шею противницы. Так их и положили в каменный склеп вдвоем, а в изголовье оставили венец, за который они боролись всю жизнь, но который ни одна из них так и не смогла на себя надеть.

   – Знаешь, что я тебе скажу, Аш... Власть – это яд, который убивает слабых, вызывает привыкание у сумасшедших и делает сильных еще сильнее. Если каждый день принимать этот яд по чуть-чуть, то в конце концов ты сумеешь испить полную чашу власти, в ином же случае – он погубит тебя.

   – Так можно сказать обо всем. О деньгах, о страсти и даже о религии!

   – Быть может, потому что все эти вещи неразрывно связаны с властью?

   – Хотел бы я тогда спросить, откуда ты сама так много о ней знаешь, но, пожалуй, не буду.

   – И верно. Не стоит.

   Странники еще долго в молчании любовались прекрасным звездным пологом, пока холодные ветра не принесли с собой тучи, полностью затянувшие небо. Пошел мелкий противный дождь, который мгновенно промочил тонкие плащи. Сидеть на камнях стало совсем невыносимо, а барабанившие по капюшону капли отстукивали однообразную мелодию, мешая спать. В конце концов профессор не вытерпел и, стянув с себя провонявшие потом нижнюю рубаху и тунику, решил извлечь из непогоды хоть какую-то пользу, смыв с тела грязь. Ледяные потоки воды стекали по коже, унося с собой последние крупицы тепла, но зато вместе со свежестью к Ашарху пришло и внутреннее спокойствие. При таком дожде следопытам при всем желании не удалось бы отыскать следы беглецов. А это значило, что дальнейший путь до пустынь Асвен должен был пройти легко.

   Мужчина вдоволь напился, набрав в ладони воды, и даже промыл сломанный нос, который из-за холода стал гораздо меньше болеть. И после, скорее укутавшись в еще не растерявшую тепло одежду, плотнее прижался к своей спутнице, начинавшей понемногу клевать носом. Лантее через четверть часа все же удалось задремать, хотя даже во сне она продолжала дрожать и иногда стучать зубами от холода. Но при всем своем желании профессор никак не мог ей помочь, он и сам время от времени провалился в тяжелый сон, и выныривал из него совсем измученным, когда ноги коченели и затекали из-за неудобной позы.

   На рассвете Ашарх проснулся из-за того, что не мог дышать. Его горло болезненно опухло, а нос был заложен. Мужчина растер закостеневшие руки, мысленно кляня ночной холод, из-за которого он, судя по всему, начинал заболевать. Слабый организм преподавателя, не приспособленный ко сну на остывших каменных глыбах под ледяным ливнем, не справился с возложенной на него задачей.

   Завтракать было нечем, а голод скручивал животы двух странников в тугой узел. И Лантея только успокаивала своего спутника тем, что до пустынь оставалось явно не больше суток ходьбы по ее собственным внутренним ощущениям. Пара двинулась дальше, без устали вглядываясь в остроконечные гряды, надеясь увидеть за ними, наконец, жаркое песчаное море.

   К счастью, им больше не попадались на глаза стаи крылатых тварей, о которых хетай-ра вспоминала каждый раз, когда ее пальцы касались головы, где за ухом еще чесалась заживавшая ссадина. Иногда, когда беглецы забирались на очередной высокий уступ, возвышавшийся над безбрежным скалистым краем, они подолгу смотрели назад, опасаясь увидеть приближавшуюся погоню. Но горная крепость Аритхол давно уже скрылась за каменистыми пиками, а никаких признаков преследования внимательная Лантея не обнаруживала. И с каждым шагом на юг надежда пересечь Мавларский хребет живыми становилась все более осязаемой.

   Общий ландшафт горной местности начал ощутимо меняться уже через пару часов после того, как путешественники покинули место стоянки. Когда солнце полностью выбралось из-за высоких изрезанных ветром утесов, то воздух моментально наполнился тягучим зноем. Это приободрило выдохшуюся Лантею – она всем своим нутром чувствовала приближение родных пустынь, где в окружении песка ей было гораздо спокойнее, чем на твердой почве.

   Ближе к полудню Аш поймал себя на мысли, что ему не становилось лучше. Даже несмотря на прогретый воздух, его тело бил озноб, а голова словно была наполнена жидким раскаленным металлом, который плескался внутри. Каждый шаг давался с трудом, слабость лишь продолжала накапливаться, вынуждая мужчину все чаще делать передышки в тени скал. Незаметно он стал отставать от спутницы, которая так стремилась скорее пересечь перевал, что, сама не заметив этого, сильно ушла вперед, пока вовсе не скрылась за очередной каменной грядой. Через несколько минут профессор услышал восторженные крики своей спутницы:

   – Аш! Ты где?.. Иди скорее сюда! Мы пришли!

   Преподаватель, подобрав полы плаща, поспешил на голос девушки. Когда он выглянул из-за склона уступа, поросшего какими-то высохшими лианами, то перед ним предстало узкое, зажатое между двумя высокими скалами, ступенчатое плато. Оканчивалось оно отвесным головокружительным обрывом, на самом краю которого стояла Лантея. Стоило профессору подойти ближе, как у него перехватило дыхание, и лишь краткий вздох изумления вырвался из его груди. Внизу, прямо под ногами путников, застывшие волны скалистых выступов Мавларского хребта поднимались из безграничного океана песка. Раскаленный ветер пустынь Асвен поприветствовал своих гостей, обдав их лица горячим дыханием.

   – Невероятно, – прошептал Ашарх, пытаясь разглядеть, где же заканчивались эти бархатистые дюны. Но золото песков тянулось до самого горизонта, скрывая свои границы в жарком мареве.

   – Это мой дом, – с придыханием сказала Лантея, повернув счастливое лицо к своему собеседнику. – Я научу тебя любить эти края, Аш. Так же сильно, как я люблю их.

   В ее голосе было столько восторга и нежности, что в искренности ее слов даже не приходилось сомневаться.

   – Сколько дней мы будем добираться до твоего города? – поинтересовался профессор, приставив ладонь ко лбу, но как он ни старался, в однообразной массе песка не было видно ничего, даже отдаленно похожего на поселение. – А то без воды тяжеловато пересекать пустыни, знаешь ли.

   – Недолго, – таинственно улыбнулась хетай-ра. – Поверь, скоро мы сможем отдохнуть как следует.

   Она с замиранием сердца смотрела на свой родной край, предвкушая возвращение домой, но вот Ашарх чувствовал только нараставшее напряжение от безызвестности, которая ждала его впереди. Теперь для него не было дороги назад – Мавларский хребет был преодолен.

   Странники, не теряя времени, стали искать оптимальный путь вниз, к подножию хребта. Горы яростными каменистыми бурунами поднимались до самых небес и среди крутых склонов далеко не всегда удавалось найти удобный спуск. Часто прямо из-под ног путников начинали катиться мелкие камни, постепенно приводившие в движение всю осыпь, и неспособные справиться с мощью стихии Аш и Лантея сразу же теряли опору, падая на спину и съезжая по острым валунам. Одежда мгновенно превратилась в изорванные и испачканные лохмотья, а на коже прибавилось ссадин, но зато пара стремительно приближалась к подножию.

   Из-за преодоления опасных спусков профессор был совершенно обессилен уже через несколько часов. В конце концов на его болезненное состояние обратила внимание хетай-ра, давно с подозрением наблюдавшая за своим замедлившимся спутником.

   – Ты выглядишь не очень хорошо.

   – Кажется, я заболел после этой холодной ночи, – признался преподаватель, тяжело дыша.

   – Вот тьма, – пробормотала Лантея, сплевывая с досады. – А ведь у нас совсем ничего нет, чтобы хотя бы облегчить твое состояние!

   – Ничего страшного, я еще могу продолжать путь, – подчеркнуто бодро отозвался мужчина.

   – Если будет совсем невмоготу, то остановимся на краткий привал, ты поспишь. Но вообще, от подножия хребта до Бархана не слишком далеко. А как только мы доберемся до города, то там тебе смогут оказать помощь.

   – Тогда не будем терять время.

   Хетай-ра искренне была обеспокоена состоянием Аша и с той минуты постоянно следила за ним. С каждым часом его лицо становилось все бледнее, на коже появилась нездоровая испарина и начался лающий кашель. Но даже с учетом того, что пара двигалась уже гораздо медленнее, пески становились все ближе: Лантея ловко петляла между расколотыми булыжниками, выискивая надежные тропы и неустанно следила за спутником, послушно ступавшим по ее следу.

   Когда через несколько долгих часов путешественники наконец упали на пышущий жаром песок, практически кубарем скатившись с последнего пологого горного спуска, то профессор лег на раскаленную поверхность и больше не нашел в себе сил подняться. Девушка укутала его в свой плащ, потому что Ашарха безостановочно знобило, но больше ничем помочь она не могла. Краткий перерыв на часовой сон немного оживил больного, после него он даже бодро встал на ноги, хотя его ощутимо шатало, и сухой кашель постоянно терзал хилую грудь.

   – Я смогу раздобыть для нас ездовых животных, с помощью которых мы доберемся до Бархана в кратчайшие сроки, – оповестила спутника хетай-ра, мрачная и задумчивая из-за его состояния.

   – Я удивлен, что в этих безжизненных местах водится что-то живое. Ну, кроме твоих сородичей, конечно.

   У профессора даже не нашлось сил поинтересоваться, о ком шла речь.

   – Нам придется немного побродить по округе, чтобы их найти. Возможно, тебе будет лучше посидеть и подождать меня здесь.

   – Ну уж нет! Не хочу оставаться один в этих пустынях. У меня или начнутся галлюцинации, или этот песок засыплет меня с головой за пару минут, – сказал преподаватель, вытряхивая из складок одежды очередную порцию песка, который туда постоянно наносило ветром. Мельчайшие частички в первый же час пребывания в пустынях уже забились во все доступные места: Ашу они попадали в нос и уши, покрыли бороду и запутались в волосах. Как бы тщательно профессор ни обматывал голову и рот разорванной на тряпки белой мантией, доставшейся от общинников, но песок пробирался сквозь все слои одежды. Лантея тоже была усыпана вездесущими крупинками, но она практически не обращала на это внимания.

   Девушка повела своего спутника вдоль хребта. Она шла неторопливо, пристально осматриваясь по сторонам, особенно вглядываясь в любые трещины и проломы в горной породе. Ашарху было уже совершенно все равно, о каком ездовом животном говорила его спутница, поскольку накопленной во время сна энергии хватало лишь на то, чтобы послушно и молча шагать следом за хетай-ра. Еще и чудовищная жажда, мучившая мужчину с самого утра, занимала все его мысли. Иногда взгляд профессора останавливался на высоких разросшихся кактусах, которые облюбовали узкие участки каменистой почвы вблизи хребта, и от одного предположения, сколько влаги могло быть в этих сочных плодах, у Аша сжималось горло. Но растения, сплошь покрытые иглами длиной в палец, не вызывали у одурманенного жаждой больного уверенности, что их сок пригоден к питью в чистом виде.

   А вот Лантея при помощи своего кухонного ножа все же срезала несколько особенно крупных отростков и круглых красноватых плодов одного из кактусов, предварительно сбив большинство игл. Однако употреблять растение в пищу девушка не стала, а лишь завернула сочащиеся соком и слизью куски в подол туники и направилась дальше, никак не пояснив свои действия.

   Несмотря на всю красоту и величие пустынь, это место начинало довлеть над неопытным преподавателем все сильнее и сильнее с каждой минутой. Песок под ногами был таким мелким, что тек, подобно воде, образуя течения и находясь в постоянном движении. Каблуки сапог проваливались в него, и каждый шаг давался с усилием, очень скоро превратившимся в однообразную борьбу с всепоглощающей стихией.

   Только через час старания хетай-ра наконец увенчались успехом. Она торжествующее вскинула руки и бросилась к дыре странной формы, которую с первого взгляда было трудно заметить у основания невысокой скалы. Проем, оказавшийся достаточно крупной норой, вселил в мужчину некоторые подозрения касательно того, кого девушка там собиралась найти.

   – И что там живет? – с опаской спросил преподаватель, стараясь не приближаться к яме, в которой, судя по ее размерам, водилось что-то поистине исполинское.

   – Сейчас увидишь. Эх, жаль у нас нет воды. Так будет куда сложнее...

   Хетай-ра достала из подола туники обрубок кактуса и свой кухонный нож. Она подошла к самому краю широкой дыры и бросила туда один из кусков растения. В течение нескольких минут ничего не происходило, но, когда Ашарх уже мысленно порадовался опустевшему жилищу гигантских созданий, из глубины норы раздалось угрожающее стрекотание и противный пронзительный писк. Лантея заметно оживилась. Она принялась через крепко стиснутые зубы громко выдыхать воздух. Получавшийся звук напоминал шипение, но именно оно в итоге привлекло хозяина норы.

   Прямо на глазах у пораженного профессора из ямы, опасливо выглядывая, показался огромных размеров паук. Он был практически одного роста с хрупкой хетай-ра, а когда это существо полностью вылезло из своего укрытия и расправило лапы, то Ашарха парализовало от страха перед таким чудовищным созданием. Паук был песочного цвета, весь покрытый щетиной, даже на темном брюшке, а на его голове располагались два черных блестящих глаза. Четыре пары длинных широко расставленных ног поддерживали вытянутое тело, разделенное на несколько отделов, а на голове располагались педипальпы – толстая пара конечностей, на которую паук не опирался, а уверенно ими защищался, грозно пытаясь не подпустить к себе противников. Животное агрессивно щелкало массивными клешневидными хелицерами на нежданных гостей, которые потревожили его покой.

   У профессора встали волосы на затылке: никогда прежде он не встречался с пауками такого размера, и его застаревший страх вновь расправил крылья. Лантея же, напротив, была совершенно спокойна и сосредоточена. Она подзывала создание ближе к себе, медленно обходя его со стороны и не переставая издавать монотонное шипение, которое так нравилось пустынному существу. Паук, осторожно переставляя лапы, подкрадывался к девушке, подняв педипальпы. В какой-то момент его темно-красные хелицеры раскрылись полностью, демонстрируя бритвенно-острые наросты, а лапы видимо напряглись – он готовился к прыжку.

   Однако, как только хетай-ра это заметила, она сразу же пронзительно и громко завизжала. Создание моментально испугалось: в первую секунду оно явно хотело метнуться обратно в нору, но на пути стояла кричащая девушка, и в итоге паук сжался в комок, притянув к туловищу все лапы, и затих, пытаясь слиться с местностью. Лантея, не теряя времени, быстро бросилась к отвратительному созданию и ловко забралась ему на спину. В ее руках блеснул нож, который через мгновение погрузился в голову паука, практически над самыми глазами. Но после такого удара животное вовсе не упало замертво и даже не сбросило свою обидчицу, а лишь неожиданно расслабилось, неторопливо расправив длинные лапы и полностью опустившись на землю. Девушка удовлетворенно отпустила рукоятку ножа и посмотрела в сторону спутника, который молча за всем наблюдал издалека.

   – Теперь ты можешь садиться, – гордо сообщила своему спутнику хетай-ра. – Не бойся, больше никакой опасности она не представляет. Она подчиняется мне, пока нож торчит в ее голове.

   – Это и есть тот самый ездовой зверь, о котором ты говорила? – без особой надежды спросил профессор, чувствую подступавшую тошноту.

   – Да. К сожалению, нам придется потесниться на одной сольпуге, так как я опасаюсь, что ты не сможешь в одиночку справиться с управлением. Так будет немного медленнее, зато вернее, – пояснила Лантея, удобнее устраиваясь на спине животного. Она легким движением наклонила нож в ране, и чудовище покорно поднялось на ноги, а после направилось в сторону мужчины.

   Ашарх отступил назад, не позволяя животному и наезднице приблизиться. Девушка мгновенно нахмурилась, уловив, как изменилось лицо ее собеседника.

   – Ты боишься пауков, – всадница не спрашивала, она утверждала очевидную вещь.

   Преподаватель просто молча кивнул, борясь с непреодолимым желанием развернуться и бежать как можно дальше от этого места, пока хватит сил. Хетай-ра, отпустив нож на время, спрыгнула с заторможенного паука, задумчиво принявшись поглаживать его по щетине.

   – Аш, пойми меня. Я беспокоюсь за твое состояние. У тебя жар. Еще целые сутки идти по пустыне под палящим солнцем ты не сможешь чисто физически. Прошу, сядь на сольпугу.

   – Ни за что! – просипел профессор и отступил, почувствовав неожиданный прилив энергии – теперь он был готов броситься хоть на край света. – Я не приближусь к этому существу!

   – Не будь ребенком! Тебе нужно перебороть этот страх. Я не сумею дотащить тебя до Бархана на руках, если ты внезапно упадешь без сознания посередине пути.

   – Я сказал нет!

   Ашарх, подогреваемый злостью, уверенно развернулся и направился на юг, проскальзывая по песку. Лантее ничего не оставалось, кроме как оседлать покорную сольпугу и догнать своего спутника. Она приняла решение ехать немного впереди, чтобы ненавязчиво указывать нужное направление разгневанному преподавателю, на что он лишь громко фыркнул.

   Как и ожидалось, запаса его сил хватило ненадолго. Первый час мужчина держался исключительно на упорстве и негодовании. Каждый раз, когда он бросал взгляд на паука, неторопливо семенившего впереди, страх и отвращение открывали новые энергетические ресурсы его тела, позволяя двигаться дальше. Но это не могло продолжаться вечно: раскаленный песок под ногами, казалось, начинал прожигать обувь, а солнце, давящее жаром сверху, все сильнее туманило разум. Ашарх смотрел на дюны, но видел лишь прохладные волны, которые подхватывали его уставшее тело и уносили в мир покоя.

   Когда профессор, карабкаясь на очередную песчаную насыпь, осел и кубарем скатился вниз, так и оставшись лежать неподвижной куклой, Лантея лишь тяжело вздохнула и направила сольпугу обратно. Аш выглядел плохо: его смуглое лицо побледнело и было покрыто испариной, на губах появилась сухая белая корка, а глаза оказались расчерчены красной сеткой лопнувших сосудов. Он был в бреду, почти не понимая, что происходило, и лишь часто дышал, иногда срываясь на кашель. Девушке с большим трудом удалось затащить безвольное тело мужчины на спину паука и укрыть больного плащом от солнца.

   Животное стало двигаться гораздо медленнее, отягощенное двойным грузом. Теперь хетай-ра приходилось делать остановки каждый час: она давала отдых сольпуге, иногда бросая ей в пасть куски кактуса, из которых та с наслаждением высасывала сок через толстую кожуру, а для мучавшегося от жажды Ашарха Лантея разрезала на куски сочные плоды опунции и понемногу клала ему в рот. Солнце уже начинало клониться к закату, окрашивая бескрайний песчаный океан в красновато-оранжевый цвет. Девушка чувствовала давящую усталость, но мечущийся в бреду преподаватель за ее спиной постоянно напоминал о том, что до Бархана обязательно нужно было добраться в кратчайшие сроки.

   Когда над горизонтом осталась лишь розовая полоса последних отблесков солнца, Ашарх впервые пришел в себя. Его состояние не стало лучше, но краткий сон вернул силы и способность разумно мыслить хоть немного. Едва только он открыл глаза и увидел, на ком все это время лежал, то сразу же испуганно сжался, стараясь не касаться руками туловища паука. Из опухшего горла вырвался хриплый кашель, болезненно сжавший грудную клетку.

   – А, ты проснулся, – сразу же заметила Лантея и обернулась. – Как себя чувствуешь?

   – Отвратительно.

   Трудно было сказать, к чему конкретно относилось это определение – к сольпуге или же к состоянию Аша, и девушка лишь насмешливо фыркнула.

   – Я дала тебе немного плодов опунции. У нас считается, что они помогают при простуде.

   – Это те кактусы? Я думал, ты их срезала, чтобы приманить этого чудовищного паука.

   – Плоды – для тебя, стебель – для сольпуги. Он очень сочный, и за неимением другой наживки, пустынных пауков выманивают из нор с его помощью. Обычно опытные наездники используют живых змей или ящериц, но у меня не было сил и времени их ловить.

   – Не уверен, что я хочу слушать о том, как и чем питаются эти твари... Поверь, я и так с трудом борюсь с желанием, слезть отсюда и бежать сломя голову. Только слабость меня и останавливает.

   – Даже представить себе не могла, что ты так испугаешься их!..

   – Как можно не бояться подобную бестию? Я никогда даже не слышал о том, что здесь водятся пауки такого размера, иначе еще пять раз бы подумал, стоит ли идти в пустыни.

   Профессор захотел сесть поудобнее, поправив обернутый в кусок ткани гладиус, привязанный к поясу, но как только дотронулся до щетины животного, то сразу же с омерзением отдернул руки и решил остаться пока в лежачем положении.

   – Ты и о хетай-ра раньше практически ничего не слышал, – напомнила девушка, пожав плечами. – Если знать, как себя вести с этими созданиями, то ничего страшного не случится. Это главное правило в обращении с любыми животными в пустынях, не только с сольпугами. Нужно помнить обо всех их слабостях и уметь использовать их.

   – Какие слабости могут быть у такой твари? Да она, наверное, человека или хетай-ра может целиком проглотить и даже не подавится.

   – Вообще-то, они предпочитают ловить мелких животных – змей, ящериц, сурикатов и скорпионов. Поэтому шипение, которое я издавала около норы, привлекло одну особь – она думала, что это змея. Из-за того, что сольпуги не производят паутину, им нужно мало пищи, и переваривают они ее медленно. Но когда пустынные пауки долго голодают или выкармливают детенышей, то они могут напасть и на более крупную дичь – хетай-ра или даже сожрать другую сольпугу.

   – Ты меня этим не приободрила, – хмуро прошептал Ашарх и закашлялся.

   – Да не переживай ты так. Я же говорю, что сейчас наша сольпуга не представляет опасности. Видишь нож? Он воткнут точно между защитными пластинами головы, в нервный узел. Пока лезвие там, паук расслаблен и послушен. Стоит мне слегка сдвинуть нож или надавить сильнее, сольпуга ускорится. Она будет двигаться туда, куда я направлю лезвие, потому что я, говоря простым языком, щекочу ей нервы.

   – Значит, ты контролируешь все ее тело с помощью этого нервного узла?

   – Ну, практически все. По-хорошему делать это нужно с помощью узких и длинных стеклянных игл. Опытные наездники, мастера своего дела, всегда носят с собой целую связку таких игл. Они способны заставить сольпугу делать почти все что угодно. Мастера знают все точки на теле паука, где есть нервные узлы и окончания. И с их помощью они могут ювелирно направлять животное, усыпить его на определенное время, избавить от боли, чувства жажды или голода. Это искусство, которому обучаются долго и кропотливо!

   – То есть ты, можно сказать, дилетант в этом деле?

   – Может, я и не обладаю всеми знаниями наездников, но в своей жизни оседлала достаточно пустынных пауков, и ни разу они не выходили из-под моего контроля, – в голосе Лантеи прозвучала обида, из-за того, что в ее умениях и подготовке так открыто сомневались.

   – Но, если не знать, куда втыкать нож или иглу, то как вообще можно защититься от такой твари, если вдруг она вздумает напасть? – поинтересовался профессор, болезненно морщась из-за головной боли.

   – Для усмирения взбесившейся сольпуги достаточно обрызгать ее водой или испугать громкими звуками. Пустынные пауки родом не из этих мест. Большую часть года они живут на востоке, но как только в их родном краю наступает сезон дождей, то сольпуги мигрируют. Они терпеть не могут воду и уходят на это время в пустыни, роют норы в песчанике, – объяснила Лантея, повернувшись к Ашу и одарив его улыбкой. – Не волнуйся, в случае чего я защищу тебя.

   – Тебе-то я доверяю, а вот этим паукам не очень. Мало ли, что может случиться...

   – Говорят, страх – это лишь боязнь того, что может произойти, а не самого объекта. Например, ты опасаешься не саму сольпугу, а того, что она бросится на тебя. Как и я. Я боюсь змей, но не из-за их резких движений и телепающегося языка, а потому, что она может укусить меня и отравить. Выходит, если знать, что ничего подобного не произойдет, то страх исчезнет.

   – Нет, не думаю, что ты права. Страх не подчиняется таких простым законам. Он рождается где-то глубоко внутри, за гранью сознания, и оттого разум его контролировать не способен. Ты можешь сколько угодно убеждать себя в том, что паук или змея не бросятся на тебя, но твое тело все равно будет дрожать от ужаса и омерзения. И вряд ли с этим что-то можно будет сделать.

   – Убить источник своего страха? Чтобы понять, что он тебе больше не навредит.

   – Ты лишь на время приглушишь эти чувства, но не избавишься от них... Знаешь, больше всего на свете я боюсь пауков. Но в тоже время больше всего на свете я бы хотел стать пауком, ведь тогда мне нечего было бы бояться, – пробормотал преподаватель, медленно проваливаясь в дрему. Запас его сил быстро подошел к концу, и усталость навалилась тяжелым пологом.

   Лантея удивленно приподняла брови. Последняя фраза ее спутника звучала как парадоксально здравая философская мысль, рожденная в горячечном бреду.

   В скором времени над пустынями распахнул свои непроницаемо черные крылья ворон ночи. Сольпуга двигалась в прежнем темпе, множество ее лап позволяли легко перемещаться, не проваливаясь в песок даже под весом двойной ноши. Мимо величественно проплывали дюны, редкие каменистые островки тонули в золотистых песчинках. Девушка постоянно крутила головой по сторонам, стараясь разглядеть один из условных знаков, который бы указал на приближение Бархана. Хетай-ра неплохо видели в темноте, пусть и не могли похвастаться хорошим зрением вдаль при дневном свете, но гораздо больше они доверяли своему идеальному слуху. Именно благодаря ему Лантея и вывела сольпугу к небольшому полуразрушенному строению, где громко завывал ветер, задувавший песок в каменные бреши древней постройки.

   – Аш, просыпайся. Мы почти на месте. Слезай вниз.

   Профессор вынырнул из полудремы, в которой он пребывал последний час, и огляделся, удивленный тем, как быстро наступила полночь. Мужчина горел, все его тело было в поту, но даже под несколькими слоями одежды он все равно мерз. Послушно скатившись с паука, укутанный в кокон плащей Аш скорее отошел в сторону, искренне радуясь тому, что его краткое знакомство с сольпугами наконец подошло к концу. Девушка тоже спустилась на песок, резким движением вырвав из головы пустынного паука нож. Несколько секунд сольпуга еще пребывала в трансе, послушно стоя на месте, но как только к ней вернулась власть над собственным телом, то она мгновенно развернулась и бросилась бежать прочь, как можно дальше от своих пленителей, несуразно перебирая гибкими лапами и встопорщив щетинки.

   – Тея, но здесь нет никакого города, – пробормотал Аш, недоуменно оглядываясь по сторонам.

   Вокруг, как и прежде, расстилались безграничные волны песка. Не было ни намека на какой-либо оазис, деревню или хотя бы одну постройку, кроме древнего рассыпавшегося здания, около которого и стояли путники.

   – Видишь этот купол? – спросила хетай-ра, указав рукой на то самое полуразрушенное круглое строение, едва ли превышавшее в высоту два человеческих роста. – Это сардобы, старинные колодцы пустынь. А еще – это один из знаков, по которым можно найти любой Бархан. Мы совсем рядом с городом.

   Профессор подозрительно посмотрел на свою спутницу, но решил ничего не говорить, а просто подождать, куда же приведет его Лантея. Девушка подняла взгляд, сверяясь со звездами, и после двинулась в ей одной известном направлении. Около четверти часа путники карабкались по крутым склонам статных дюн, спускались с высоких гребней и, утопая по лодыжку в песке, вновь лезли на вершины барханов, пока не подошли к кряжу невысоких холмов из песчаника. Хетай-ра уверенно начала взбираться на островок твердой породы, который возвышался над океаном пустынь. Ровная возвышенность широкого каменного плато была хорошо защищена от песка, который сюда лишь изредка приносило ветром.

   А посередине этой площадки располагался огромный приплюснутый купол из толстого темного стекла, напоминавший исполинских размеров зрачок, устремленный в небо. Блестящая ровная поверхность слабо блестела в свете звезд, словно непроницаемая озерная гладь.

   Пока Ашарх пытался понять, как этот гигантский купол-блюдце, который едва ли мог быть сотворен руками простого смертного без применения магии, оказался на вершине каменного плато, Лантея уже подошла к краю стекла. Она присела и коснулась пальцами непроницаемой темно-зеленой поверхности.

   – Иди ко мне, – подозвала спутника девушка. – Согласись, если специально сюда не залезть, то никогда не найдешь вход в город.

   – А это вход в город? – неуверенно переспросил Аш, пытаясь что-нибудь разглядеть через толщу стекла.

   – Да. И пройти через него могут лишь хетай-ра. Смотри.

   Лантея сосредоточила свой взгляд на руках, которыми она легко касалась купола.

   – Kzheomon-shate, Ewan'Lin.

   Мужчина, не веря своим глазам наблюдал за тем, как стекло постепенно начало таять под пальцами девушки. Сначала появилась небольшая лунка, которая плавно разрослась до размеров тарелки, а после в куполе образовалась сквозная дыра, откуда сразу же пахнуло теплым воздухом. Провал увеличивался, пока круглое отверстие не достигло в диаметре пары метров. Внутри было достаточно темно, и все, что удалось разглядеть профессору, это как жидкое стекло, подчиняясь пальцам хетай-ра, начало формироваться в широкую лестницу, ведущую вниз.

   – Я закончила, – сказала девушка, встряхнув кисти рук и поднимаясь на ноги. – Пойдем, Аш.

   Преподаватель шагнул в сторону купола, заглядывая в провал. Полупрозрачные стеклянные ступени, созданные магией Лантеи, уводили в темноту, теряясь в тягучем непроницаемом мраке. Впервые обыкновенно уверенный в себе профессор ощутил слабый укол неясного ужаса, который был порожден безызвестностью. Словно там, в чернильной мгле, его не ждало ничего хорошего.

   – Не бойся.

   Неожиданно приосанившаяся и мгновенно посерьезневшая хетай-ра шагнула было в сторону прохода, но Ашарх неожиданно цепко схватил ее за руку, вспомнив об одной важной вещи.

   – Постой. Тея, я должен кое-что отдать тебе.