Текст книги "Феечка с сердцем дракона (СИ)"

Автор книги: Софья Дашкевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Глава 10

Эренида Янброк

Если когда-нибудь у меня появятся дети, – а это случится лет через сто, не меньше, еще ведь надо в паре войн поучаствовать и возглавить клан, – я скажу им так:

– Фейская академия, мелюзга, это вовсе не самое жуткое место на свете.

Они, конечно, обалдеют, но вслух возражать не станут, у меня ведь не забалуешь! И я продолжу:

– Как по мне, вам тоже стоит там годик-другой поучиться. Феи только кажутся хрупкими, а вот видали бы вы, какие штуки выделывает профессор Бургунди своей скрипкой! Два такта – и вот такенный кирпич вдребезги!

Хотя нет. Профессор Бургунди вряд ли доживет. Вот Фабиан запросто, зануды – они вообще живучие! Поэтому лучше так:

– Видали бы вы, какие штуки выделывает ректор Магнолли со своим роялем! Несколько аккордов – и огромного пожара как не бывало…

Тоже нет. Если дети пойдут в меня, то им наверняка захочется самим устроить пожар, чтобы проверить.

Ну, значит, я их просто развеселю.

– Хотите, – спрошу, – надорвать животы? Тогда слушайте: сто лет назад я была невестой кронфея!

Даже представить страшно, как громко они будут ухахатываться! Чего уж там, я и сама только вспомню про помолвку – и начинаю улыбаться, как слабоумная. Кто б мог подумать, что у Фабиана есть фантазия!

Сначала от этой его идеи я пришла в ужас. Но только потому, что на мгновение мне показалось, будто он серьезно. Мол, поцеловала – изволь теперь узаконить отношения, как полагается. У меня перед глазами сразу всплыла картинка: я в нарядном платьишке с кружевами из хрустальной леечки поливаю розы в палисаднике Фабиана, а он целует меня в висок, уходя на работу:

– Не забудь заплести косички и сварить крем-суп нашим пятерым дочуркам! – И скрывается за плетеной изгородью.

Бр-р-р! Да я бы в этом самом крем-супе и утопилась!

Но когда Фабиан растолковал, что всего лишь хочет заморочить голову профессору Бургунди, я поняла: такая авантюра мне по душе. Тем более, что ректор вернул к жизни Шасть, и за одно только это заслуживал награды.

Чем дольше я думала про затею Фабиана, тем больше плюсов находила. Вот посудите сами: кому легче учиться в фейской академии – простой драконице или невесте ректора? Можно ли заставить будущую жену самого Фабиана Магнолли канифолить полы в общежитии? Ответ очевиден.

И да, Фабиан четко и ясно предупредил профессора Бургунди: наша помолвка – это тайна. Огласки мы не хотим, официально пока не объявляли, будет неправильно, если статус Эри навредит ее учебе. Наивный старина ректор!

Даже я, выросшая в Фервире, в курсе: мир фей на одну половину состоит из цветов, а на другую – из сплетен.

К примеру, моя мама встречалась с Найлой всего пару раз в месяц, но этого им хватало, чтобы перемыть косточки абсолютно всем. Мама знала, что происходит в столице империи лучше, чем, наверное, сам король. Кто из советников женился, кто подворовывает из казны, как прошло тайное голосование за очередной законопроект…

Может, профессор Бургунди и умеет хранить тайны, сложно сказать. Поэтому я решила подстраховаться Нартом.

Прямо с утра за завтраком, когда парень передал мне доклад по злосчастной битве, я сделала загадочное лицо и закинула удочку:

– Вот что бы я делала без тебя, Нарт? Полночи не спала, сил никаких…

Лазурный аж прилег на стол, подавшись ко мне.

– А почему не спала? – прошептал возбужденно. – Что ты опять натворила?

– Ой, сомневаюсь, можно ли тебе доверить такое… Это очень секретно.

– Эри, выкладывай! Клянусь, я не проболтаюсь! Ты ж меня знаешь!

Не прыснуть со смеху было, конечно, трудно, но я смогла. Изобразила тягостные размышления, потом вздохнула и произнесла магическую фразу, которая на фей действует как заклинание:

– Только никому!..

И что бы вы думали? Уже за обедом повариха с сияющей улыбкой положила мне двойную порцию такого черничного пудинга, от которого язык можно проглотить! Я шла с подносом через столовую, и студентки расступались передо мной, шепотки с придыханием тянулись шлейфом.

Чуть позже ради эксперимента я громко уронила книгу в библиотеке, и свирепая Матиса-тэй выскочила было из-за стеллажа, но, узнав меня, изменилась в лице.

– А, Эренида, это ты… Ну, в следующий раз будь аккуратнее! – И сама подняла «Целебные свойства вересковых».

Ну не красота ли?

Или вот на практическом занятии по ботанике Лисса-тэй учила нас прививать сирень. Уж на что я хорошо владею холодным оружием, но сделать на веточке идеальный косой срез прививочным ножом мне не удавалось ни в какую. Я стесала несчастную палку до основания, превратила в крохотный огрызок и чуть не отхватила половину пальца.

– Все, кто выполнит задание неудовлетворительно, вечером идет смывать тлю мыльным раствором! – предупредила Лисса-тэй, и я совсем приуныла.

И тут – о, чудо! – ко мне бочком пододвинулась пухлая фея с коралловой косой:

– Хочешь, помогу?

– И что с меня за это причитается? – спросила я, потому что у нас в Фервире никто за просто так помогать не полезет.

– Да ничего, – улыбнулась эта коралловая булочка. – Я же по-дружески.

Словом, жизнь моя явно налаживалась. Неадекватно на историю с помолвкой отреагировали только двое: Соль и, как ни странно, профессор Бургунди.

И если Соль ограничилась поджатыми губами и демонстративным молчанием, – тоже мне, уела! – то старый скрипач докапывался по полной.

– Не думай, что ты теперь на каком-то особом положении! – повторял он каждый день, когда я приходила к нему на индивидуальные уроки по специальности. – В учебное время ты – такая же студентка, как остальные. И спуску я тебе не дам, Янброк! Забудь про поблажки!

Стоит отдать пурпурному должное, он был верен своей тактике. За первые несколько недель подушечки моих пальцев превратились в одну сплошную мозоль. С какой же тоской я вспоминала подаренную мамой флейту! Дудела бы сейчас, горя не знала, но нет. Старику втемяшилось, будто я рождена для скрипки.

– У каждого инструмента есть свой дух, – сказал Бургунди на первом уроке. – И лучший магический эффект будет, если дух феи совпадает с духом инструмента. Ты – воин, Янброк, глупо это отрицать. А струнные – это основа основ боевой музыки.

И, вполне возможно, профессор говорил правду, ему видней. Больше века крошить камни смычком, – не буквально, разумеется, а магически, – это достойно уважения. Вот только скрипач не учел одного: я – не фея. И переубедить его у меня не вышло.

– Если в тебе течет кровь Эйлин Пеони, талант есть, – слышала я в ответ раз за разом. – Я учил ее! Такой абсолютный слух… Его бы на десять фей хватило! Прекращай филонить! Итак, ре мажорная гамма…

Я думала, что мучить учеников сильнее, чем наш старина Деймар, не способен никто. Огненный владыка, как же я ошибалась! Уж лучше отжаться лишние двадцать раз или навернуть тридцать кругов над тренировочным полем, пока крылья не начнут отваливаться, чем вот это…

 – Что ты вцепилась в гриф, как будто хочешь огреть кого-то скрипкой по темечку?! – бушевал профессор.

О, я хотела! Он и не подозревал, насколько близок к истине, – меня так и подмывало разбить полую деревяшку об этого вредного Зло-тэя, а потом вышвырнуть осколки в окно и прыгнуть следом.

– Расслабь мышцы, возьми смычок легко-легко, как будто это перышко. Он должен стать продолжением твоей руки… И нечего корчить рожи мне в спину, я все вижу!

Каждый раз, выходя из кабинета, пропитанного запахами старых нот и канифоли, я готова была распластаться на полу от облегчения. Закончилась, моя пытка на сегодня закончилась…

Но нет. По ночам меня преследовали басовитые окрики: «Фальшь! Еще раз! Откуда здесь соль диез?! Это тебе что, ля мажор?! Веди до конца… Не жалеешь мои уши, пожалей хотя бы свои!»

Я просыпалась с одной-единственной мыслью: сегодня снова идти на урок. И никто, никто не мог спасти меня от Саэлея Бургунди! Я бы попросила Шасть «случайно» поджечь скрипку, но, во-первых, саламандра поселилась в особняке Фабиана, а во-вторых, в академии был целый склад запасных инструментов. Надежно запертый и вдобавок еще с толстыми стенами из несгораемого кристалла. Впрочем, останавливали меня не они.

Я всегда считала драконов самой могущественной расой, а огонь – самой мощной из стихий. И когда выяснилось, что это не так, что орков победила именно музыка, я решила дать ей шанс. Проблема заключалась в другом: музыка не давала шансов мне.

Из лучшей ученицы старины Деймара я превратилась в худшую ученицу профессора Бургунди. Слушала, как он хвалит Солианну, ставит ее в пример, и как ругает меня. Смотрела на перечеркнутые диктанты по сольфеджио и скрипела зубами. Кто вообще мог представить, что музыка – это так сложно?!

Соль занималась искусством с малых лет, как и остальные. Мне же пришлось осваивать все с нуля в короткий срок. Зубрить тональности, вырисовывать скрипичные ключи и ноты. Мои тетради напоминали тюремные решетки, засиженные мухами. Сдаться не позволяли две вещи: желание доказать себе, что я ничуть не хуже однокурсниц, и тот факт, что музыка – это отличное оружие. Научись я владеть и мечом, и смычком, Морк бы крылья склеил от зависти!

Как-то вечером, сидя на веранде Фабиана, – он позволил мне навещать Шасть, – я готовилась к очередной контрольной вместо того, чтобы поиграть с саламандрой. Ударные тональности, защитные, перемещающие, воодушевляющие…

– Ты з-з-занимаешься ерундой, – упрекнула Шасть, – а могла бы ис-с-скать выход отсюда!

– А я ищу! – оскорбилась я. – Только научусь хотя бы стекло бить…

– Что тут с-с-сложного?! Берешь камень и бьеш-ш-шь! Так и с-с-скажи: мы здес-с-сь из-за белобрыс-с-сого!

– Кто бы говорил! С утра до ночи только и наворачиваешь его фирменный сверчковый паштет!

Шасть юркнула со столика и в мгновение ока вскарабкалась мне на грудь, чтобы заглянуть в глаза.

– Забери с-с-свои с-с-слова назад! – разозлилась она. – В отличие от тебя, я хотя бы пытаюс-с-сь! Я с-с-слежу за ним, ищу с-с-слабые места! Ты знала, что он с-с-спит на животе? Подкрадываешься сзади, один удар… Я только выяс-с-сню, где он прячет с-с-стилет…

– Конечно, выяснишь, – раздался у меня над ухом ровный голос кронфея. – И заколешь прямо в сердце, верно?

Саламандра сердито пыхнула едким дымком и ощерилась:

– Смейся-смейся, белобрыс-с-сый. Меня с-с-сверчками не купиш-ш-шь!

– Бьюсь об заклад, так оно и есть. Чтобы ты не сомневалась в моей серьезности, я даже выброшу твою вечернюю порцию. И, кстати, хотел узнать, не добавить ли в огненную ванночку немного можжевельника для аромата… – Фабиан качнул головой. – Но раз уж вы тут строите планы, как меня убить, пожалуй, не буду. Займусь лучше завещанием.

И он уже собрался вернуться в особняк, как Шасть крутанулась вокруг своей оси и метнулась ему под ноги.

– С-с-стой! Можжевельник можешь добавить! И паш-ш-штет, так и быть, ос-с-ставь пока!

– Да? – Фабиан наигранно удивился. – Пресвятые музы, не значит ли это, что я доживу до утра?

Шасть фыркнула, покосилась на меня, а затем встала на задние лапки.

– Доживеш-ш-шь. Но это пока!

– Спасибо, моя красавица, – улыбнулся он, пока я изо всех сил пыталась сдержать смех.

С одной стороны, я все еще немного ревновала саламандру к ректору, с другой… До чего же мастерски он ей манипулировал, трудно было не восхититься! Вот бы взять у него пару уроков…

– Я прос-с-сто усыпляю его бдительнос-с-сть, – шепотом заверила меня Шасть, хотя вид у нее был такой польщенный, что я не купилась.

Она метнулась внутрь за заветным паштетом, а я подхватила конспекты и поднялась из кресла.

– Видимо, свидание на сегодня закончено, мой дорогой жених, – съязвила я. – Пойду дальше мечтать о свадьбе.

Обычно Фабиан подобные шутки не понимал, но в тот вечер он пребывал в хорошем расположении духа и даже усмехнулся. Может, потому что ему, наконец, доставили новый матрас, а может, просто звезды сошлись. Во всяком случае, на астрономии нам говорили, что небесные светила сильно влияют на фей.

– Нам надо бы уже придумать причину для разрыва, – произнес он с улыбкой. – Как считаешь: лучше все-таки сошлемся на характеры или на разницу в возрасте?

– А точно надо расставаться прямо сейчас? Я бы посмотрела, как разозлится отец. Будет забавно…

– Вы с Шастью очень похожи. Обе желаете мне мучительной смерти, да?

Я рассмеялась: Фабиан так забавно сыграл оскорбленную невинность!

– Ладно уж. – Снисходительно отмахнулась. – Папу пока можем не посвящать. Хотя он заслужил небольшую нервотрепку! Он бы, конечно, рвал и метал… Эх, ничего! Расстрою его чем-нибудь еще, за мной не заржавеет!  Спокойной ночи, Фабиан-тэй! – И я сбежала по ступенькам.

– Погоди, Эри, – окликнул меня кронфей. – Как ты? Как твои успехи в учебе?

Хорошее настроение как рукой сняло.

– Если не считать музыки, я почти вписалась, – кисло отозвалась я.

– Саэлей-тэй ничего мне не говорил. – Фабиан резко посерьезнел. – У тебя какие-то проблемы? Ты всегда можешь спросить, если что-то непонятно!

Ну, непонятно мне было примерно все, но кто же признается в таких вещах! Хватало и того, что Бургунди считал меня чуточку умнее своего пюпитра, выставлять себя в дурном свете еще и перед Фабианом не хотелось. Поэтому я зашла издалека:

– А вот скажите, можно определить сразу, если кто-то в принципе не обладает магией музыки? Вдруг я сейчас научусь отличать фа от фа диеза, но по итогу так никого игрой на скрипке и не убью? Ну, кроме тех, у кого нежный слух.

– Профессор Бургунди хоть раз выгнал тебя из класса? – поинтересовался Фабиан.

– Нет, но… Иногда он так орет! Когда я в детстве уронила раскаленную кочергу на ногу рябому Грэту, он и то кричал тише!

Вместо того, чтобы посочувствовать или презрительно сморщиться, ректор неожиданно просиял.

– Так это же отлично, Эри!

Я недоверчиво воззрилась на Фабиана. А ведь таким рассудительным и здравомыслящим казался – и тут нате. Полное отсутствие логики!

– Послушай, я раскрою тебе один секрет, но не говори профессору, что я это сказал. – Он огляделся по сторонам, увлек меня в дом и понизил голос: – Саэлей Бургунди громче всего орет на тех, в кого верит. Если видит потенциал, то задирает планку и начинает ужасно злиться, если студент не успевает до нее дотянуться.

– Ой, вот только не надо меня жалеть и утешать! – я отдернула руку и остановилась возле порога. – Другим же удавалось и перо в воздух поднять, и сделать трещину в кристалле, а Соль вообще одним пассажем передвинула стул!

– Солианна Тагетти – из древнего рода скрипачей. У них в семье одни музыканты, и, насколько мне известно, не было ни поэтов, ни живописцев. Конечно, у Солианны другой уровень! Она занимается с пеленок!

– Но я даже маленькую пылинку не могу…

– Забудь, – перебил Фабиан. – Просто не думай об этом и все! Ты слишком зацикливаешься на результате, а в музыку надо погружаться не головой.

– А чем?! – разозлилась я. – Задницей?

– Эри-Эри, – вздохнул Фабиан. – Пойдем, кое-что тебе покажу.

– Но…

– Иди, Янброк, это приказ.

Раньше, наверное, я бы возмутилась и на пальцах растолковала ректору, что приказывать мне имеет право только мой герд, но в этот вечер любопытство взяло верх над гордостью.

Да и потом, герд железного клана, как выяснилось, не такой уж великий воин. Нарт ведь отправил ему бабочку уже давно, однако ответа я не получила. То ли отец забыл про меня, то ли стыдился признать правду… В общем, поступил не самым достойным образом.

Я знала, что однажды обязательно расспрошу его обо всем в лицо, а пока передо мной был другой воин. Пусть он не носил доспехи, но орков-то разметал! А победителей не судят. И я проследовала за ним в гостиную, надеясь, что Фабиан сыграет мне какую-нибудь убойную сонатину.

Ректор усадил меня на диван, сам устроился за роялем, бросил в мою сторону лукавый таинственный взгляд и коснулся клавиш.

Я жадно ловила каждый звук и ждала. Даже не так: я жаждала чуда. Осматривала комнату и гадала, что же Фабиан уничтожит своей мелодией. Расколет окно? Взорвет что-нибудь? Или вон то бархатное кресло – почему бы не разрубить его пополам? Вот была бы красотища! По крайней мере, в докладе Нарта было ясно написано: боевая симфония кромсала и раскидывала орков с немыслимой скоростью.

Но время шло, а никакими разрушениями даже не пахло. Музыка струилась горным ручейком, – мягкая, прохладная, ненавязчивая. Будто наяву я увидела родные фервирские скалы, серые неприступные камни, поросшие бурым и зеленоватым мхом и серебристым лишайником. Мои ладони покоились на бархатной обивке, но кожей я ощущала не ее, а знакомую шероховатую поверхность камня.

Я дышала. Впервые с момента прибытия я дышала по-настоящему, глубоко, полной грудью. Мне чудилось, словно ветер треплет меня за волосы, и так хотелось крикнуть в никуда, в пустоту, чтобы крик мой подхватило эхо и разнесло далеко-далеко, за горизонт…

Сердце сжималось от острого восторга и в то же время от невыразимой тоски по дому. Расправить бы крылья, сигануть вниз и парить на воздушных потоках!

– Теперь понимаешь? – донесся до меня голос Фабиана.

И только тогда я осознала, что он уже перестал играть. Музыка стихла, мерно цокали хрустальные настенные часы. Но самое удивительное – мое лицо было абсолютно мокрым от слез, хотя я даже не собиралась плакать. Что за место такое – особняк Фабиана?! Почему именно здесь меня постоянно пробивает пореветь? Не дом, а рыдальня какая-то!

– Что ты… Вы… Что вы сделали со мной? – пробормотала, вытерев щеки подолом.

– Это не я. – Фабиан закрыл клавиатуру и облокотился на крышку, подперев подбородок. – Это музыка, Эри.

– Да знаю я! Какая конкретно? Мелодия, чтобы деморализовать врага? Ноктюрн уныния? Какой прием вы использовали? Я не помню…

– Никаких приемов, просто музыка. Иногда нужно всего лишь впустить ее, раскрыть свое сердце. И она ответит взаимностью.

– То есть если я сейчас сыграю, у меня получится? – Я подскочила. – Подождите, только сбегаю за скрипкой! – И бросилась к дверям.

– Эри, не надо! Уже поздно, ты должна отдохнуть!.. – раздалось сзади, но я не послушалась.

Со мной творилось что-то невероятное. Столько раз я слышала про вдохновение, и вот, кажется, испытала его на собственной шкуре. Кровь стучала в ушах, кончики пальцев покалывало от нетерпения. Смычок, скрипка, ноты… Ну, держись, Бургунди, сейчас я такое выдам, такое!.. Не будь я Эренида Янброк!

Я неслась по дорожке, едва касаясь земли. Готова была взлететь даже без крыльев! Так торопилась, так боялась расплескать это новое чувство и так хотела передать его в музыке… Вообще ведь неважно, ре мажор, до минор, мне впервые самой отчаянно требовалось взять инструмент, остаться с ним один на один и показать, кто здесь главный…

И до того я увлеклась этими мыслями, что даже не заметила высокий плечистый силуэт. Не услышала хрипловатого вопросительного: «Эри?..» – и с разбегу врезалась в нечто большое и твердое.

– И что, ради огненного владыки, с тобой стряслось? – спросило нечто.

Я потерла ушибленное плечо, вскинула голову и чуть не потеряла равновесие. В полумраке сердито поблескивали серые, как фервирская сталь, глаза моего отца.

– Папа?.. Но откуда?..

– Добрый вечер, отец, – перебил он. – Как добрался, отец… Как я рада тебя видеть… Нет? Ничего такого не будет?

– Я рада, что ты добрался, и что добрый вечер, – выпалила, пригладив растрепанные от бега волосы. – Но почему ты не предупредил?..

– Ты хотела поговорить, и вот я здесь. Было неприятное происшествие на руднике, пришлось задержаться, но как смог, так сразу… – Отец вдруг осекся и прищурился, всматриваясь в мое лицо. – Та-а-ак. И кто он?

– Кто – он? – не поняла я.

– Какой, спрашиваю, мерзавец заставил тебя плакать?! – Папина рука легла на эфес, тихо лязгнул тяжелый клинок. – Имя, Эренида. Назови мне имя.

Глава 11

Недели три назад я бы сдала Фабиана отцу без колебаний. Более того – с удовольствием. И нет, я никогда не пряталась за папину спину, предпочитала разбираться с врагами сама. Но после того поединка любая возможность увидеть ректора на шпажке казалась соблазнительной. Кто хоть раз пробовал изумительный десерт под названием «месть», тот поймет! Сейчас же вместо злорадства я испытала нечто новенькое.

Страх.

Я, дочь железного герда, уложившая на обе лопатки не один десяток молодых драконов, пусть и в учебном бою, испугалась. Сначала желудок сжался в комок, и я уж подумала, не замешаны ли в этом фрикадельки, которые подавали на ужин, а потом неожиданно ярко перед глазами всплыл образ Фабиана в луже крови, и меня хорошенько тряхнуло. Сомнений не осталось: страх в самом чистом, самом позорном виде.  Оправдывало меня только то, что боялась я не за себя. Да и соперник мне достался выше на две головы – во всех смыслах. В открытую выступить против отца?.. Нет. Нужна другая тактика.

– Ну, о чем ты, пап! – Я фыркнула и постаралась принять расслабленную позу. – Чтобы я – и плакала?! Скорее рябой Грэт начнет носить туфли на каблуках!

– Эри, ты не умеешь врать! – нахмурился отец. – Глаза красные, опухли…

– Ах, это? Так это… Как ее… Аллергия! Цветы, знаешь, везде! – И я чихнула для убедительности.

– Не нравится мне это. Твоя мать цветами все пещеры заставила – и ничего, а тут?.. – он взял меня за подбородок. – Точно плакала! Во имя огненного владыки, что здесь стряслось?

В одном отец был прав: врать я умела очень плохо. Особенно – ему. Когда папа смотрел мне в глаза, я чувствовала себя… Нартом. Так и подмывало выложить всю подноготную, перечислить грехи по пальцам, хоть я и понимала, что за это потом прилетит. Вот старине Деймару я бы в жизни ни в чем не призналась, а тут имя Фабиана само сползло на кончик языка. Я из последних сил стиснула зубы…

– Янброк, ты почему еще не в общежитии? – прорезал вечернюю тишину грозный вопрос.

От неожиданности папа отпустил меня и даже как будто вытянулся по струнке. Хотя прежде он так делал только в присутствии короля.

– Фабиан-тэй? – удивленно выдохнул отец, обернувшись к ректору.

И да, это действительно был кронфей. Но только внешне. Изменились и его взгляд, и интонации, – словно злой брат-близнец Фабиана пожаловал!

– Герд Янброк? Какой сюрприз! – ректор холодно улыбнулся. – Вы бы предупредили, что прибудете в такое позднее время, я бы распорядился, чтобы вас встретили. И простите за недоразумение, но обращался я к вашей дочери. Эренида, я задал вопрос!

– Я… Вот, папа прилетел… – промямлила, запутавшись окончательно.

Какая муха укусила Фабиана, что он творит?! Всего пять минут назад был весь из себя дружелюбный, и вдруг косит под драконьего генерала… Интересно, он вообще догадывается, что будет, если он разозлит отца?! Терпение никогда не входило в число папиных достоинств!

– Это не отменяет твоего наказания, – прервал ректор мой невразумительный бубнеж.

– Наказания? – удивился отец.

– Я уже повторял и повторю еще раз: в нашей академии дисциплина – превыше всего. И поблажек мы не делаем никому. На практическом занятии по ботанике Эренида нарушила технику безопасности. Брызнуть соком левицеи в глаза после всех предупреждений профессора Минти! Уму непостижимо!

– Так вот оно что! – папа всплеснул руками. – И ты пыталась это скрыть от меня?

Я молча кивнула: дар речи покинул меня, а мысли не поспевали за полетом фантазии Фабиана.

– И тот факт, что ты написала штрафной доклад, не оправдывает твоего нахождения в саду после девяти часов вечера! – строго заключил ректор. – Иди в комнату, Янброк. Герд Рондар, извините, но общение с дочерью придется отложить до завтра. Таковы правила. Вас проводить в гостевой корпус?

Папа смотрел на Фабиана со смесью восхищения и уважения, и до меня медленно начинало доходить, ради чего кронфей устроил этот цирк. Как же сильно я недооценила аристократичного хитреца! Правила, штрафной доклад, никаких поблажек… Ректор выбрал идеальную стратегию, безошибочно понял, на какой козе подъехать к моему отцу.

Если золотые драконы падки на роскошь, то для железных нет ничего отраднее дисциплины. Уже на пути к общежитию я услышала, как папа доверительно обращается к Фабиану:

– А вы молодец! Между нами говоря, при прошлой ректорессе здесь был такой бардак! Поначалу, если честно, я в вас сомневался, но…

У меня аж челюсть отвисла. И я еще за него волновалась! Нет, ну каков, а? Порой мне начинало казаться, что, если бы на Фабиана несся разъяренный воин с мечом наперевес, кронфей и ему смог бы заговорить зубы. Секунда – и вот они уже чуть не в десны лобызаются!

Впрочем, как бы Фабиан ни был хорош в дипломатии, надолго его фокусов не хватит. Отец прилетел не меньше, чем на день. Без серьезного разговора про аурвирскую битву я его отсюда точно не отпущу. Вопрос в другом: как сделать так, чтобы за это время он не узнал про нашу дурацкую помолвку? С занятий меня никто не отпустит, тем более что Фабиан папе целую арию напел про нерушимую фейскую дисциплину. И как быть?

Орк меня за язык дернул распустить сплетни! Поблажек захотела… Зато теперь любая студентка может взять и сдуру поздравить отца с моей помолвкой или напроситься на свадьбу. Фей ведь муссом не корми, дай только вырядиться в пух и прах и поплясать на каком-нибудь празднике! А есть еще болтливый Нарт, есть профессор Бургунди… Ох, и вырыла же я себе яму!

Как известно, сон приходит только к тем, у кого совесть чиста. Я же всю ночь проворочалась с боку на бок, брыкала одеяло, путалась в простыне, прикидывая, как выкрутиться. В итоге выкрутиться мне удалось только из кровати: в предрассветной тишине мое падение прозвучало, как раскат грома.

– Нет, это просто невыносимо! – взвилась разбуженная Соль. – Ты вообще в курсе, что мир не вращается вокруг тебя? Давно бы уже переехала к своему жениху!

– Сплюнь, – проворчала, потирая отбитый копчик. – Я б с ним ни в жизни…

Осеклась я слишком поздно: Солианна уже насторожилась, как хищница, учуявшая добычу.

– В смысле – ты бы с ним ни в жизни?!

– Я… Эм… Ни в жизни до свадьбы! – исправилась я. – Да! У вас, фей, может, и принято тут бесчинствовать, но я – дочь герда, и без брачных клятв Фабиан… Короче, вот так просто он в мои ножны свой меч не пристроит!

– Меч… В ножны? – Соль вскинула брови. – Да у Фабиана-тэя меча никакого нет!

Я выразительно промолчала, выжидая, пока Солианна докопается до второго смысла моей изящной метафоры. Когда же это произошло, оранжевая резко села и скривилась.

– Фу! Пресвятые музы, я не об этом! Просто если уж ты невеста ректора, то зачем тебя селить в простой корпус? У тебя ведь во всем привилегии! Все с тобой носятся, как с хрустальной вазой, тебя без конкурса зачислили в класс профессора Бургунди…

– Вот уж повезло мне! – съязвила я.

– А что, нет? – Соль опустила ноги на пол и выпрямила спину, напомнив мне взъерошенный рыжий одуванчик. – Я три тура прошла! Три тура! Знаешь, какой был отсев? Я занималась с утра до ночи, выучила сложнейшую программу, в обмороки падала от усталости. И тут – будьте любезны! – Саэлей-тэй берет девицу, которая моется в фонтанах и малый мажорный терцквартаккорд не построит без посторонней помощи!

– Какой еще кварц?! – фыркнула я, усевшись напротив. – Уж в минералах-то я почище тебя разбираюсь, и в музыке они не используются, нечего мне по ушам ездить!

– Вот! – торжествующе воскликнула Соль. – Об этом я и говорю. Терц-кварт-аккорд! – повторила она по слогам. – Терция, кварта… Ой, да перед кем я распинаюсь! И, главное, я все думала: ну за что профессор Бургунди тебя взял? За какие такие заслуги? Может, в тебе есть скрытый талант, магический потенциал, ну что-то же должно быть... А оказывается, вот оно что! Тебя взяли за красивые… Ножны!

– Ножки?

– Ну, или это. По блату! Просто Фабиан не может жениться на дикарке без образования, вот и пристроил тебя сюда!

Наследственность – штука сложная. Подчиненные отца часто спорили, на кого я больше похожа: на него или на маму. Волосы мне достались от нее, крылья – от него, лицо – скорее от матери, хотя рябой Грэт и говорил, что младенцем я была просто вылитый покойный герд Ларден. Во всяком случае, орала так же. Но в одном все обитателя Фервира сходились: характером я пошла в отца. И сейчас этот характер требовал немедленно всыпать кое-кому перцу.

Чтобы меня, Эрениду Янброк, обвиняли, будто я получила что-то благодаря женским прелестям?! Да я бы, может, за драконью ипостась в Фабианову постель не полезла! Хотя… Нет, ну ладно, за драконью ипостась, но точно не за уроки со старым вредным Бургунди! Удивительно, что к нему вообще конкурс! Как по мне, лучше пройти три тура, лишь бы только не попадать в его класс!

– Я тебе прямо вот очень советую сейчас извиниться и взять свои слова назад, – проговорила медленно и почти спокойно, хотя голос дрожал от гнева.

– А то – что? Жениху нажалуешься?!

Солианне невероятно повезло, что я сдала стилет Фабиану и не успела еще освоить боевую музыку. Не повезло ей в другом: мой внутренний огонь давно томился без дела.

– Он! Мне! Не! Жених! – отчеканила, выдав струю розового пламени.

Соль побледнела и округлила глаза. Ага, вспомнила, наконец, с кем имеет дело?!

– Эри… Эри, не надо…

– Не надо было болтать всякую дрянь! – Снова дохнула огнем, и как-то сразу камень с души свалился. Что ни говори, а до того полезно бывает выпустить жар! – Про помолвку я наврала! И в академию меня взяли против моей воли, потому что так приспичило родителям!

– Твоим?..

– Нет, Соль, твоим! Я понятия не имею, почему я здесь! Будь моя воля, я бы даже близко сюда не подлетела! Думаешь, у меня привилегии?! Думаешь, легко слушать, что мне стадо единорогов топталось по ушам? Что моими руками только лом гнуть? «Бери пример с Тагетти… Какие интонации! Какая фразировка! Тагетти то, Тагетти се…» – передразнила я.

– Он правда это говорил? – Оранжевая моргнула.

– Да!

Вывалив на соседку всю злость, я вдруг почувствовала дикую опустошенность и рухнула обратно на кровать. От веры в себя, которую было разожгла музыка Фабиана, остались только тлеющие угольки.

Вообще-то Солианна была последней, с кем я бы стала откровенничать. Но вот я призналась – и полегчало. Никакой лжи, никаких игр в помолвку… Я не сомневалась: оранжевая разнесет благую весть по академию со скоростью лесного пожара. Все это дойдет до профессора Бургунди, а там и до моего отца. Он, конечно, сразу заберет меня домой. Запрет, отчитает… В первый раз, что ли?  А что до Фабиана, то теперь я не знала, стоит ли его вообще выгораживать. Может, он зайдет на этот попечительский совет с кучей обвинений в свой адрес, а выйдет оттуда с орденами и медалями. С него станется…

Так или иначе, Соль права: в академии мне не место. В Тайфо полно других фей, которые бы удавились за шанс учиться у Бургунди. Вот пускай и берут кого-то из них, мне-то какое дело? Я ведь даже про терцквартаккорд никогда не слышала…

– Ты правда сюда попала не из-за Фабиана? – подала голос оранжевая, убедившись, что больше я пыхать на нее огнем не собираюсь.