Текст книги "До любви две мили и один шаг (СИ)"

Автор книги: Софа Любимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

ГЛАВА 9

Я могу устоять против всего, кроме искушения.

О. Уальд

Кружевной корсет из шелка стоил мне десять фунтов.

Шелковые панталоны, которых так стеснялись некоторые дамы, я приобрела за два фунта.

Платье на кринолине с открытыми руками и глубоким вырезом, ожерелье из жемчуга и туфли с атласными лентами обошлись в пятьдесят фунтов.

Итого, шестьдесят два фунта при годовом содержании в тысячу.

Я придирчиво оглядела себя в зеркало. Если это не впечатлит Остина, то хотя бы позлит Бейли.

Ровно в семь я была в холле его поместья, отмечая, что у этого гордеца довольно неплохой вкус. Управляющий проводил меня в гостиную, где я застала занимательную картину: Остин ожидал меня, сидя в кресле, но увидев, что я появилась, он молниеносно поднялся. Он был один. Если Бейли не шарахается где-нибудь по дому, то ужин в ее обществе – самый настоящий фарс. О, уважаемые, как же я не догадалась об этом сразу? Решила, что Остин – простофиля, раз прислал привратника звать меня на тайное свидание, а ведь он оказался настоящим стратегом.

– Добрый вечер, леди Блайт, – на меня глядели проницательные глаза.

– Добрый… – я прошагала к столу, шурша платьем, положила свой зонт и сумочку и начала стягивать перчатки, – а где же миссис Бейли? – спросила промежду прочим, не отрываясь от своего занятия.

Интересно смутится ли мой оппонент? Вижу, что ничуть.

– Миссис Бейли? – он приподнял брови, – думаю, что она уже не приедет.

– Вы заманили меня обманом? – нарочито громко спросила я и резко подняла голову, чтобы увидеть его лицо.

У него был чересчур довольный вид.

– Хочу поговорить с вами, Анна. Вы не против?

– О чем?

– Обо всем.

Слишком туманное объяснение. Он предложил мне сесть в кресло, и мы оказались друг напротив друга. Меня это коробило, но я выполнила просьбу.

– Расскажите мне о себе.

Странное чувство жгло изнутри. Я не привыкла краснеть и смущаться, но мой организм буквально взбунтовался, одарив и тем и другим.

– Что вы хотите знать? – я разглядывала картины на стене вместо того, чтобы глядеть ему в глаза. Это не недостаток воспитания, это… стыд?

– Абсолютно все, – услышала его строгий голос.

– Спрашивайте.

– Леди Блайт, – он расслабленно откинулся на спинку, – начнем с того, что произошло в саду у миссис Вебер.

Мама дорогая… Для чего ему упоминать этот чудовищный сад? У меня возникло стойкое ощущение, что кресло уходит под землю. Сказать, что произошла чудовищная ошибка? Но ведь это была ложь, а я не лицемерка.

– Все, что случилось в саду у миссис Вебер – сказочный сон, Мистер Остин.

– Вот как? Должно быть, этот сон больше не повториться.

– Бывает, что один и тот же сон снится несколько раз.

Он нахмурился, пытаясь понять, какой смысл кроется под этими аллегориями.

– Видимо, я должен извиниться перед вами.

– Только в том случае, если вы действительно сожалеете.

Он некоторое время молча смотрел на меня, затем сказал:

– Нет. Не сожалею.

– Тогда нам больше нечего вспоминать этот сад, мистер Остин.

Он изменил положение, сев удобнее и облокотившись на локоть, и я поняла, что вопросов у него много.

– Вы покинули Лондон из-за скандала?

– Да.

– Сколько вы замужем?

– Одиннадцать лет, – я смутно сознавала, что меня допрашивают.

– Вы были несчастливы?

– Какая разница? – я подняла голову, встретив его взгляд. Остин внимательно и сосредоточено меня слушал.

– Я хочу знать.

Слишком часто в его лексиконе встречалось: «Я хочу». Это говорило о его самоуверенности, и где-то на подсознании мне это безумно нравилось.

– Я была самой несчастной женщиной на земле, – сказала откровенно и немного насмешливо.

Остин оставался серьезен.

– У вас нет детей, – опять вместо вопроса констатация факта. Что-то болезненное кольнуло меня в сердце.

– Я не могу иметь детей. Большая трагедия для женщины.

Он задумчиво провел по губам.

– А ваш муж? Он любил вас?

– Думаю, нет…

– Думаете? Или все-таки нет?

Меня коробило и восхищало его упрямство и настойчивость, с которыми он задавал вопросы.

– Нет.

– Сколько у вас было любовников?

Я вскинула брови, крепко стиснув зубы. Какое он имеет право задавать подобные вопросы? Я постаралась уклониться:

– Что должна ответить вам женщина?

– Не знаю, хочу услышать от вас.

Опять его «хочу».

– Четверо.

– С ними вы были счастливы?

– Да, мистер Остин. Вполне.

– Но недостаточно. Что вас не устроило?

Я тяжело дышала – толи от возмущения, толи от желания сказать ему правду.

– Я никого из них не любила.

Испугавшись собственных слов, я еще раз взглянула на Остина. Что ж, я готова была увидеть презрительную усмешку на его холенном лице. Но ее не было.

– Это можно исправить…

Исправить? Как? Прочитать мне проповедь?

– Мистер Остин, – я тоже хочу вас кое о чем спросить.

– Я слушаю.

– Мисс Беркли. Все действительно так, как говорят?

Он усмехнулся, давая понять, что эта тема ему не интересна. Но ответить пришлось:

– Мисс Беркли хотела стать миссис Остин, не взирая ни на что.

– Вы могли этим воспользоваться. Уж простите за прямоту, но редкий мужчина устоял бы.

– Я не подлец, леди Блайт. Я отвез ее родителям, но нашлись люди, которые решили посудачить об этом.

– Какое благородство с вашей стороны, – я не сумела скрыть иронию. – Что ж, я слышала, что вы выставили ее вон, – на мою нахальную улыбку он ответил хмурым выражением лица, – а еще говорят, мистер Остин, что у вас превосходная репутация. Неужели не было ни одного романа?

– Это имеет для вас значение?

Я кивнула, едва сохраняя прежнюю частоту дыхания.

– Я любил только одну женщину, леди Блайт. Но эта история в прошлом.

Мне стоило огромных трудов, чтобы не ерзать в кресле. Что значит любил? Я спрашивала не об этом.

– И ни одного легкого увлечения?

– Легкие увлечения не стоят того, чтобы о них говорить.

Неужели я тоже лишь легкое увлечение, о котором ему не захочется говорить?

Пока я рассуждала, этот человек поднялся и прошагал за кресло, оказавшись у меня за спиной.

Позволю себе небольшое отступление. В Шорпшире все дамы носили греческий узел с редкими комбинациями. Сегодня я решила соблюсти местную традицию, тем более этот стиль прически прекрасно гармонировал с платьем. Итак, в моих волосах было множество шпилек, а узел был уложен с такой тщательностью, что потребовалась бы не дюжая сообразительность, чтоб его, наконец, распутать. К чему я это говорю? А к тому, что Остин запустил обе руку мне в волосы, слегка обхватив голову и массируя виски. Этот гуру наслаждения медленно, локон за локоном, освобождал каскад моих рыжих волос, заставляя миллионы электрических разрядов носиться вдоль позвоночника. Подушечки его пальцев иногда касались основания затылка, вынуждая затаить дыхание и почувствовать волны мурашек.

– Леди Блайт, – слегка хриплый голос ласкал слух, – что вас связывает с мистером Коуллом?

Я улыбнулась, довольно жмурясь.

– Мистер Коулл прекрасный мужчина…

– Он вам нравится? – в голосе толика ревности.

– Конечно, нравится. Как этот добрейший человек может не нравится?

Он некоторое время молчал.

– Нравится насколько?

Я тихо рассмеялась, задыхаясь от предвкушения чего-то большего, ибо он заставлял меня сгорать от нетерпения от простых прикосновений.

– А вы ревнивы, мистер Остин?

Он неожиданно склонился к моему уху, щекоча своим дыханием:

– Чертовски…

Его губы прикоснулись к мочке, заскользили по щеке. Я подскочила, оказываясь в его объятиях. Наши губы соединились, и через несколько мгновений, мы расположились в кресле – я сидела сверху. Платье, безобразной горой, теперь возлежало на полу, корсет занял почетное место неподалеку, мои шпильки блестели повсюду, а я в тонкой полупрозрачной сорочке и кружевных панталонах восседала на нем, широко раздвинув бедра. Потрясающе, если учесть, что дом Остина полон слуг, лишь немногие из которых побрезгали подглядеть за нами в замочную скважину.

Большей возбуждающей откровенности, чем смотреть ему глаза, когда его руки жарко ласкают томящуюся от напряжения грудь, вряд ли можно представить. Этот человек лишал меня воли.

Когда он окончательно высвободил меня из сорочки, я осталась в одних панталонах, скроенных так, что самое укромное местечко оказалось доступно. Это было не честно. Джеймс был полностью одет и не спешил раздеваться, а мое воображение уже разыгралась не на шутку. Я желала распахнуть его рубашку, втянуть запах мужского тела, провести языком по его мужественному торсу. Едва я потянулась к его жилету, как получила по рукам. Джеймс привлек меня к себе, целуя с такой страстью, что я на несколько мгновений забыла об одежде. Но вскоре я запустила пальцы в его волосы и обиженно дернула.

– Ты еще одет, Джеймс…

Он покорно опустил руки, позволив мне действовать. Я буквально сорвала с него фрак, жилетку и распахнула рубашку. Мои пальцы заскользили по разгоряченной плоти. Я тоже кое-что умела… Мы распрощались с брюками, и я оглядела своего мужчину. Даже моя фантазия не была столь щедра, как оказалась щедра к нему природа. Он был идеален во всем.

Я медленно провела пальцами по его распахнутым губам, теряя самообладание. Из головы улетучились все мысли. Теперь я – лишь чувства и эмоции.

– Джеймс…

ГЛАВА 10

Самую большую душевную боль, нам доставляют наши собственные иллюзии, фантазии и мечты.

О. Уальд

Миссис Эванс в платье, на которое ушло ярдов десять муслина, в кокетливой темно-синей шляпке и сногсшибательных кружевных перчатках сидела на моей постели и с удивлением на меня глядела:

– Вы заболели, леди Блайт?

Да, моя милая, я больна и себя ненавижу. Видимо, это и так заметно, без слов.

– Не молчите, – взмолилась она, хватая мою руку и прижимая к щеке, – что у вас болит?

Душа, сердце, тело… Все болит, Шерри.

– Я виновата, леди Блайт. Я не должна была говорить с вами так резко по поводу Патти. Не знаю, что на меня нашло… Прошу вас, Анна, – ее нижняя губа задрожала, – это все я? Да? Я виновата. Я вечно все порчу.

Я перевела на нее взгляд. Ну, все хватит! Достопочтенная леди Блайт должна поднять свое тщедушное тело, привести себя в порядок и покончить с хандрой. Ну и что, что с той ночи у Остина прошло уже несколько дней. Ну и что, что он никак не дает о себе знать. Разве я рассчитывала на что-то большее?

– Шерри, я чувствую себя старой развалиной, – я приподнялась на локтях, тряхнув рыжими космами.

– Что?

– Подобно миссис Тейлор. Сколько ей там стукнуло? – вздыхая и охая, я поднялась и проковыляла к зеркалу с чудовищным «святые угодники», – и это я, Шерри? – никогда еще не была в такой плохой форме, – здесь поможет либо алкоголь, либо волшебные пальчики Китти.

– Я позову ее, – рассеянно поднялась Эванс, глядя на меня, как на помешанную.

– Нет, Шарлотта, мне нужно и то и другое, – я резко развернулась, созерцая вытянувшееся лицо своей подруги.

– Что с вами творится? – испуганно прошептала она. – Расскажите мне, леди Блайт. Для вас я сделаю все на свете.

– Ты очень милая, Шерри. Но ты никогда меня не поймешь. Мы с тобой из разных миров.

Она не побледнела… не покраснела, но, кажется, я «перегнула палку» и здорово обидела ее.

– Зачем? – она опустила глаза, и, стоя у моей кровати, такая вся прекрасная и невинная, выкручивала пальцы. – Зачем вы так, леди Блайт?

– Я всегда говорю правду. Даже если она глаза колит, Шерри, – я распахнула гардеробную, почесывая затылок.

Не знаю, что за гадость из меня лезла. Я просто не могла контролировать все, что говорю. А может, я хотела, чтобы и Шарлотта от меня отвернулась. Чтобы все стало как всегда – весь мир меня презирает, а я страдаю.

– Значит, вы, как и мадам Кюнтен и миссис Бейли считаете меня недалекой и не способной понять очевидные вещи? – задыхаясь от собственной решимости, выдала она.

Я обернулась, приподняв брови. Что за бред она несет? Почему не пытается уличить меня в том, что я стараюсь что-то скрыть? Почему не хочет постоять за себя и вечно извиняется?

– Нет, миссис Эванс. Это вы себя такой считаете, – произнесла я, глядя ей в глаза. – И пока так будет продолжаться, так будут считать и окружающие.

Ее подбородок задрожал, она попыталась что-то возразить, но увидев усмешку на моих губах, бросилась вон из комнаты. Я еще долго смотрела на открытую после ее побега дверь. Вот так я уничтожила нашу дружбу. Шерри с ее мягким сердцем, может, и простит меня, но вот прощу ли себя я? Что заставило меня ее обидеть? Минуту назад мне было чертовски плохо, и я, наверно, решила «вылить на нее помои». Правильно она спросила: Зачем?

Я надела первое, что мне попалось на глаза. Не припомню, когда в последний раз подбирала наряд так невнимательно. Спустилась в гостиную, вырядившись, наверняка, как клоун.

– Леди Блайт, к вам гостья, – миссис Мас поджидала меня у лестницы.

– Эванс вернулась?

– Нет, – потупилась экономка, – это мисс Оливия Вебер.

А ей-то что здесь нужно? Здесь, в сосредоточении зла и порока?

– Мадам Мас, скажите мисс Вебер, что я… – сказать больна? Но тогда сюда потянется вереница страждущих справиться о моем здоровье. Сказать: занята? Но тогда я оскорблю все семейство своих соседей. Сказать… а ну к черту, – хорошо, ведите ее в гостиную.

Я была ужасно зла. Почему меня не могут оставить в покое, дать спокойно страдать и презирать себя. Проходя мимо зеркала, я сделала лишь один вывод – истерика мне не шла. Я выглядела изнуренной и мрачной. Все мое жизненное очарование и задор исчезли. Что сотворил со мной Джеймс Остин?

– Мисс Вебер! – громогласно окликнула я, когда моя гостья вошла в гостиную. – Какими судьбами? – я улыбалась шире, чем полагалось по этикету, но Оливия приняла мое радушие за «чистую монету».

– Леди Блайт, я так счастлива видеть вас в добром здравии, – она немного опешила, оценив мой костюм, – после пикника. Вы были столь бледны, что мы с ма обеспокоились.

– Очень вам признательна, – я скучающе взглянула на часы. Когда этот акт доброй воли со стороны женской половины Веберов иссякнет, я, наконец, смогу продолжить самобичевание.

– Леди Блайт, у меня есть просьба, – она плюхнулась в кресло, – умоляю, вы спасете мне жизнь.

А стоит ли? Когда в моих руках жизнь Оливии, это впечатляет, но на ее месте, я бы не стала вверять свою будущее такой безбожнице.

– Говорите, – в этот момент в гостиной показалась Мас, и я жестом попросила ее принести поднос с чаем.

– У вас безупречный вкус. Я видела, что вы сделали для вдовы Эванс. Она сама на себя не похожа.

– Да? – я изобразила крайнее изумление.

– Я хочу, чтобы вы помогли мне выбрать платье для бала… О, леди Блайт, это мой шанс…

– Шанс? – увидев Мас с подносом, я замахала ей рукой.

– Мне уже девятнадцать, а у меня еще есть сестры. Ма полагает, что я могу выгодно выйти замуж…

Пока экономка разливала чай, я пододвигала к себе свежие булочки, обсыпанные корицей.

– … в этом сезоне я должна всех затмить, – вдохновенно продолжала Оливия, приложив к груди обе руки, – ма говорит, что мне не должно быть равных…

Я приказала Мас налить мне сливок, и, помешивая их серебряной ложечкой, поглядывала на странные жестикуляции мисс Вебер.

– а… мистер Остин… вы, наверно, слышали о его желании найти жену именно в Шропшире…

О, черт! Я пролила кипяток. Экономка подхватила салфетки – все, что были – и судорожно вытирала мою юбку.

– Остин? – произнося его имя, я сглотнула ком, образовавшийся в горле.

При чем здесь он? Из какого контекста я выдернула это магическое сочетание букв?

– Неужели вы не знали? – Оливия была так занята девичьими грезами, что списала мою оплошность с чаем на неуклюжесть. – Мистер Остин собирается жениться, – заговорщическим тоном просветила она. – Представьте, как он осчастливит свою будущую жену?

Интересно, что сейчас имеет в виду малышка-Оливия?

– Он безмерно богат, миссис Блайт. Девять тысяч в год! Он получил прекрасное образование в Кембридже, и у него великолепное будущее.

Что за неуемный поток информации? Я бы лучше за то время, что она поет дифирамбы, платье сменила.

– Как вы считаете, он может обратить на меня внимание? Леди Блайт мне нужна ваша помощь. Я хочу блистать… так же, как и вдова Эванс.

Я поймала себя на мысли, что сижу с открытым ртом. Оглядела эту девчонку. Хорошенькая, ничего не скажешь. Но, позвольте, просить о таком одолжении любовницу планируемого жениха, просто хамство.

– Милое дитя, вы и так очаровательны, – без улыбки выдала я, – любое платье сядет вам по фигуре.

– Знаю, – она залилась притворным румянцем, – полагаете, что старшая дочь миссис Бейли мне не ровня?

Я задумалась. Оказывается, у меня уже две соперницы. Но ведь Мери Розалин Бейли всего семнадцать!

– Знаете, что, – начала я, выходя из равновесия, – вам бы еще в куклы играть.

Оливия залилась заразительным смехом, а я всерьез задумалась о ее вменяемости.

– Патрик говорит тоже самое, – отхлебывая чай, призналась она, – он считает меня ребенком, но я уже женщина и понимаю, что мне нужно. Я хочу быть женой мистера Остина.

А аппетит-то у нее просто зверский, и это я не о булочках с чаем.

– А я, значит, должна подобрать вам платье? – переспросила, борясь с желанием схватить ее за горло.

– Вы меня крайне обяжете.

– Ткань уже есть? – а может, стоит сыграть в эту игру?

– Да, конечно. Но я не могу определиться с фасоном.

– Кто шьет?

– Наша портниха.

К черту ее! Если нужно хорошее платье для первого балла, нужна модистка из Шрусбери, или на крайний случай Веллингтона.

– Отлично, мисс Оливия, – покладисто улыбнулась, – это то, что надо. С удовольствием вам помогу.

– Я знала, что вы меня выручите. Вы так добры, – она вспорхнула, подбегая ко мне, и принялась целоваться. – И мне все-равно, что о вас говорят… Завтра приедет моя портниха. Вы непременно должны быть у нас.

Ага, разбежалась.

– С огромным удовольствием, – заставила произнести свой непослушный рот.

Получив от меня согласие и съев почти все булочки, Оливия засобиралась домой. Вот и ладненько. А то я грешным делом подумала, что нетерпеливая девчонка заставит меня сшить ей платье прямо сейчас из собственных штор. Представив, как нелепо будет выглядеть милашка в сконструированном мною платье, и усмехнулась. Надеюсь, что этим поступком я не умощу себе дорогу в ад?

Поднимаясь в комнату, чтобы сменить платье, я вдруг вспомнила, что сегодня вторник. Каждый вторник высшее общество сплетников собиралось в кофейне, чтобы за чашечкой кофе обсудить последние новости. Вспомнила я об этом не для того, чтобы поразглагольствовать о фабриках и ценах на хлеб, а потому, что подобные сборища обычно посещает Остин. Может приехать туда, чтобы плюнуть ему в лицо? Заманчивое предложение, но как эту выходку воспримут местные правдолюбы. Кому они поверят – честному и принципиальному джентльмену или развязной леди с подмоченной репутацией. О, меня сожгут на костре лишь за то, что я посмею оклеветать всеобщего любимца.

Усевшись за чтение, я поглядывала на часы. Еще не поздно для того, чтобы привести себя в порядок, набраться душевных сил и пополнить ряды местных политологов. Во всяком случае, недочитанный роман может подождать, а месть Остину уже не вздымает клубы пара, следовательно, ее можно сервировать и подавать на стол.

Наспех одевшись и прибегнув к волшебству моей Китти, я худо-бедно привела себя в подобающее состояние. С настроением обстояло хуже, мое сознание было на грани истерики. Я была совершенно не уверена в своей способности держать все под контролем, и намеревалась, если понадобиться, пустить в ход слезы. Итак, собрав остатки гордости, я взобралась в экипаж. Протряслась добрых тридцать минут и явилась в кофейню как раз к всеобщему сборищу.

– Леди Блайт, – меня приветствовал Коулл, принимая мою накидку и искренне улыбаясь.

Кажется, я действительно ему нравилась. В его глазах я встречала добродушие, свойственное сильным мужчинам. Почему я не увлеклась им, если он был так хорош?

– Леди Блайт, – пришла очередь Найта.

А вот он мне не нравился. Смазливый, вертлявый, улыбчивый юнец, пытающийся воздействовать на меня своей жалкой способностью очаровывать. Я холодно ему улыбнулась.

– Ваше появление наполнило этот вечер смыслом, – сказал мне один из представителей света.

Мне предложили сесть за столик, и мужчины тот час постарались развеять клубы сигаретного дыма. Сегодня немецкой фрау здесь не было, отчего все их внимание было приковано лишь ко мне. Присев и увеличив радиус обзора за счет отсутствия закрывающих все и вся мужских плеч, я увидела Остина. Он глядел мне прямо в лицо немигающим, слегка обескураженным и серьезным взглядом, который буквально пытал: «Что вы здесь делаете?» Я коротко пожала плечами. Пожалуй, момент для смущений я упустила, поэтому перешла к сути:

– Господа, сегодня мне пришло известие о том, что мистер Шоуэн желает арендовать землю. Кто-нибудь знает этого Шоуэна?

Я вызвала недоумение на лицах мужчин.

– Леди Блайт, не зная вас, мы могли подумали, что речь пойдет о грядущем бале, – теплая улыбка не спешила покинуть Коулла.

– А вы думаете, что это не так? – немного снисходительный голос Остина взорвал пространство вокруг меня, – Леди Блайт попросту хочет вписать его в карточку для танцев.

Шуточка Остина вызвала понимающие улыбки на физиономиях местных богачей.

А я задохнулась от его наглости. А может быть, леди Блайт получила от этого Шоуэна письмо с просьбой сдать ему в аренду землю?

– Не волнуйтесь, леди, я могу поручиться за этого человека, – произнес один из мужчин. – Правда, не знал, что ему приглянулась ваша земля.

– Полагаю, что леди Блайт не понравиться соседство с дымной и шумной фабрикой, – вставил Найт, забивая табаком рот.

– Леди Блайт сама знает, что ей понравиться, а что нет, – голос Остина буквально разрывал меня на части. – Ведь, правда?

Он взглянул из-под бровей, слегка изогнув в усмешке губы. Мое сердце закатилось в бешеном ритме. Это был не Джеймс, это была его маска, которую он надевал в обществе. Но, черт побери, неужели я повинна в столь быстрой смене настроений? Или он возненавидел меня за то, что я заставила его поступиться принципами и возжелать блудницу?

– И ответить эта леди может самостоятельно, – произнесла я о себе в третьем лице, отчего вызвала одобрительные покашливания. Не знают, с кем связались!

– Отчего он не попросил вас, Остин? – бросил Коулл, глядя на моего обидчика чуть ли ни с ненавистью.

– Просил, но я отказал, – холодно ответил тот, не спуская с меня взгляд. В его руках щелкала зажигалка, задавая темп бешеному сердцебиению.

Один из джентльменов шумно обернулся.

– Серьезно? Почему нет, Остин? Шоуэн хороший парень…

– Потому что нет, – зажигалка в его руке смолкла, и он перевел строгий взгляд на спросившего, – вы же не станете уточнять?

– А я, пожалуй, соглашусь, – холодно сказала я, и все взгляды переместились в мою сторону, – мне достаточно ваших рекомендаций, коль отказ мистера Остина ничем не обоснован.

Я услышала, как Джеймс ахнул. Или это все вокруг ахнули.

– Леди Блайт в вас определенно есть деловая жилка, – сладко проговорил Коулл, пожирая меня глазами.

– И я умею держать удар, – я победно взглянула на Джеймса, поведя бровью.

Он даже в лице не изменился, просто смотрел на меня, будто предостерегая от необдуманного поведения.

– Значит, про бал мы говорить не станем? – вдруг ввернул Найт.

Коулл и Остин разом рассмеялись, но сцепившись взглядами, одновременно смолкли.

– А вам хочется обсудить? – лукаво поинтересовалась, чувствуя, что вступаю на родную стезю.

– В этот раз там не будет мистера Стюарда, – произнес кто-то, и все захохотали. Я смеялась только ради приличия, так как понятия не имела, кто такой этот Стюад.

– Вам повезло, что вы с ним не встречались, – наклонился ко мне Коулл, – редкий… экземпляр…

В тот момент, когда губы Коулла шептали мне на ухо, я повернула голову, и мы едва не соприкоснулись. За одно короткое мгновение я увидела водоворот бешенной страсти и покорности в глазах этого красавца. И тут же моя правая щека вспыхнула, точно обожженная. Я повернулась, увидев, с какой звериной агрессией смотрит Джеймс. Он ревнует? О, да…

– Мистер Коулл, – сквозь зубы прорычал он, приводя моего соседа в чувства, – вы уедете в Телфорд на следующей неделе, – он будто и не спросил, он будто приказал, но Коулл спокойно ответил:

– Я перенес поездку.

– Тогда я обязательно впишу вас в карточку, – обронила я, притягательно улыбаясь.

Остин невероятно покраснел. Мне показалось, что сейчас он вскипит, как чайник.

– Вам повезло, Коулл, – послышалась обиженная реплика Найта, – а у меня есть шанс попасть в эту вашу карточку, леди Блайт?

– Обязательно, но первый танец за Коуллом. Я обещала, – я посмотрела в обескураженное и переполненное счастьем лицо соседа.

– Пожалуй, я вас оставлю, – холодный плевок Остина и скрежет отодвигаемого стула до боли сжали мое сердце.

Он одарил меня ледяным взглядом, распрощался с мужчинами и покинул помещение.

– Думаю, Остин поменялся после смерти брата, – произнес кто-то.

– Слишком мнит о себе, – не поднимая головы, буркнул Коулл.

– Естественно, он теперь здесь почти хозяин, а если я неплохо знаю Остина, то он своего не упустит. Настоящий дьявол.

Из меня буквально вынули душу. Я не хотела уже ничего. Призывая к терпению, прикрыла веки, вновь услышав голос Найта:

– Так, что там про балл?