Текст книги "Стеклянный лес"

Автор книги: Синтия Суонсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Она не стала спорить, и Генри уехал один.

Через две недели муж вернулся, а когда Силья поинтересовалась, как все прошло, ответил:

– Как и ожидалось. Больше мне нечего сказать. Тема закрыта.

Пол приехал в Стоункилл, чтобы помочь брату на завершающем этапе строительства убежища. Судя по всему, даже энергичному Генри оказалось не под силу возвести крышу в одиночку.

– Меня удивил твой приезд, – сказала Силья, наблюдая как Пол достает из саквояжа видавшие виды рубашки и носки и складывает их на свободной полке в шкафу Генри. – Кажется, ты сказал, что никогда не вернешься.

Не повернув головы, тот ответил:

– Генри написал, что ему нужна моя помощь.

Силья хотела спросить про Кристину, но вовремя прикусила язык.

– Да уж, возведение бетонного потолка невероятно важно. На подобные проекты не отваживаются в одиночку.

– Генри сказал, что ты считаешь его затею глупой, и меня это совсем не удивило. Но в отличие от тебя я знаю, что для меня стоит на первом месте. – Он повернулся к Силье лицом. – Я жертвую всем, чтобы сделать то, что правильно.

– Ты жертвуешь всем? – переспросила Силья, ошеломленно улыбаясь. – Ты? И какую же именно жертву ты принес?

Пол смерил Силью ледяным взглядом.

– Спасибо, что показала мне комнату, а теперь можешь идти.

Силья кивнула в сторону шкафа.

– Только не устраивайся слишком удобно: ты уже злоупотребляешь моим гостеприимством.

С этими словами она ушла прочь.

Пол и Генри заверили ее, что визит будет недолгим – всего неделю-две.

– А что потом? Куда ты отправишься? – спросила она у Пола.

– Не знаю, – пожал тот плечами. – Куда-нибудь, где смогу продолжить рисовать.

С недавнего времени у Пола появилось новое хобби. Он начал рисовать акварелью, и теперь краски и кисти занимали весь стол. Дважды Силье приходилось оттирать пятна краски с ковров. «Неужели нельзя заниматься этим где-то еще? – недоумевала она. – В саду, например».

– Тебе стоит подумать о том, чтобы рисовать природу, – посоветовала она Полу, вернувшись как-то вечером с работы. – Лес прекрасен в это время года. Ты можешь отправиться туда и рисовать с натуры.

Пол устремил взгляд в огромное окно гостиной.

– Лес прекрасно виден и отсюда. Я могу рисовать его здесь, вместо того чтобы мерзнуть на улице и мокнуть под дождем. А еще мне не нравится, когда кусают москиты. Ненавижу москитов, – поморщился он.

О господи! Усмехнувшись, Силья отправилась на ежевечернюю прогулку.

Глава 45
Руби

Руби помнила то время, когда дядя Пол приехал помочь отцу со строительством убежища. Однажды, вернувшись из школы, она улизнула в лес и, присев на корточки за большим камнем, принялась наблюдать за отцом и дядей Полом, которые укладывали стальные балки потолка. Эти балки в десять футов длиной они перевозили на грузовике отца по несколько штук за раз, а потом тащили к убежищу через лес, причем делали это с наступлением темноты, чтобы не видел никто из соседей. Отец сказал Руби, что наличие убежища должно оставаться для всех тайной, ведь, прознав о нем, соседи непременно захотят там тоже укрыться.

– А у нас место только для одной семьи, – пояснил отец. – Кровь не водица, Руби. Только кровные узы важны.

Руби не было нужды прятаться: ведь и отец, и дядя Пол всегда были ей рады, – просто хотелось послушать, о чем они говорят, когда рядом никого нет.

Дядя Пол рассказывал, почему так неожиданно уехал из Стоункилла.

– Это было сродни ядовитым осадкам, ты помнишь, – сказал он и с улыбкой добавил: – Конечно же, это метафора. Я имею в виду вовсе не те осадки, для защиты от которых мы строим это убежище.

Однако Генри не улыбнулся в ответ, а сурово посмотрел на брата.

– Ты оставил после себя ужасную неразбериху и множество вопросов без ответов. Мне пришлось бы изрядно попотеть, чтобы скрыть все это от Сильи, если бы она не была так одержима поисками участка для строительства. – Он покачал головой. – Эта проклятая журналистка Келлерман… Она не стала бы задавать так много вопросов, если бы ты все честно ей рассказал.

– Миссис Келлерман мне не поверила бы, – возразил Пол, – и никто другой – тоже. Мое слово против ее. Кристина приняла сторону той девочки, и я ее не осуждаю, ведь на кону стояла ее работа.

– Но ты же сказал мне, что не тронул ту девочку и пальцем.

– Так и есть, но случившееся можно истолковать по-разному. В этом-то и проблема. – Пол пожал плечами. – Девочка меня поцеловала? Да. Поцеловал ли я ее в ответ? Нет, нет и еще раз нет. Я ее оттолкнул.

– Но ты относился к ней по-дружески.

– Непреднамеренно. Кристина наняла ее выгуливать собаку, поэтому девчонка часто приходила к ней… к нам домой.

Братья уложили на место очередную балку, и Пол наклонился, чтобы закрепить ее конец.

– Кристина сама этого хотела. Помощницу, которой не придется много платить. И бесплатные рабочие руки для дома. Идиотка. – Пол усмехнулся. – Чего она ожидала? Сама же отправила эту красотку к себе домой, когда я там был совсем один. Неужели Кристина думала, что я буду стоять как истукан, когда девчонка начнет со мной заигрывать?

– Стало быть, ты все же сделал это, – озвучил догадку Руби Генри.

Пол выпрямился и заявил, что не делал ничего предосудительного.

Руби медленно вдыхала и выдыхала, прислушиваясь к спокойному голосу дяди. Он был расстроен, но при этом не утратил присутствия духа. Руби знала тогда и знает сейчас, что у дяди Пола можно многое узнать.

– Я ничего не сделал, – повторил Пол. – Она была очень хорошенькая, это верно. И молодая. Нравятся ли мне хорошенькие молодые девушки? Я живой и здоровый мужчина. Так как, ты думаешь, я отвечу? У меня, как и у любого мужчины, есть потребности и желания, но это вовсе не значит, что я всегда иду у них на поводу.

Губы Генри сжались в узкую полоску.

– А сейчас? – спросил он наконец. – Сейчас у тебя есть женщина, Пол?

– Как тебе сказать… У меня было много женщин. Много женщин за много лет. – Пол усмехнулся. – Кто знает, что я оставил после себя? Возможно, по всей этой чертовой стране бегают Полы-младшие.

– Но в данный момент? – не унимался Генри. – В данный момент есть кто-то?

Пол поморщился и ответил брату, что сейчас у него никого нет.

– Вот тебе мой совет, – сказал Генри. – Помоги мне со строительством – на это потребуется еще несколько дней, – а затем отправляйся в путь и найди место, где захочешь обосноваться. Где-нибудь подальше отсюда. Да подыщи симпатичную девушку. На таких парней, как ты, западают многие хорошенькие девушки, Пол. – Он отер пот со лба и добавил: – В море полно рыбы. И если будешь выбирать с умом, найдешь ту, которая убережет тебя от проблем.

Глава 46
Силья

1959 год

Теперь, когда все внимание Генри было поглощено бомбоубежищем, он совсем перестал готовить и убираться в доме. Его собственная комната содержалась в полном порядке, к тому же раз в неделю он убирался в ванной комнате, которую делил с Руби. Но в остальном лишь время от времени смахивал пыль с поверхностей да загружал в посудомоечную машину грязную посуду после ужина. Сложные блюда заменили мясной хлеб, сандвичи с тунцом или замороженные рыбные палочки. Правда, Силья почти не обратила на это внимания. Вращаясь в ресторанном бизнесе, она могла отведать изысканных блюд и на работе, к тому же несколько раз в неделю обязательно ужинала с Дэвидом. А вот грязный дом начинал нервировать. Она вновь высказала предложение нанять горничную, но Генри и слышать ничего не хотел.

– Только попробуй нанять горничную, я тут же вышвырну ее вон! Никаких посторонних в этом доме, и это мое последнее слово. – Он гневно взглянул на жену. – Хочешь чистоты – займись уборкой.

– Ладно, Генри. Ты упрямый как осел, и я вижу, что переубедить тебя мне не удастся.

Одну из суббот в середине мая Силья посвятила наведению порядка. Пол наконец уехал, на носу было лето, и дом нуждался в тщательной чистке, как желудочно-кишечный тракт в касторовом масле.

Проходя мимо комнаты Генри с тряпкой в руке, Силья задержалась и, немного поколебавшись, все же вошла внутрь. Уж убираться, так убираться.

Воздух в комнате Генри оказался довольно спертым, поэтому она распахнула окно, чтобы впустить свежий весенний ветерок, и, напевая себе под нос, принялась протирать пыль. На прикроватном столике она заметила стопку брошюр: «Как узнать коммуниста среди нас», «Насколько важно быть подготовленным», «Вы В САМОМ ДЕЛЕ знаете своих любимых?»

«Господи, неужели он это всерьез?» – подумала Силья, открыла одну из брошюр и начала читать:

«Дело не в том, как они выглядят, а в том, как себя ведут! КОММУНИСТОМ может быть кто угодно. Автомеханик. Продавец в магазине. Женщина, сидящая рядом с вами в поезде.

Как его узнать?

Посмотрите, что он читает, но не позволяйте ему заметить слежку. КОММУНИСТЫ очень ХИТРЫ.

Слушайте, что он говорит. Отпускает ЗЛОБНЫЕ замечания в адрес ВАШЕГО правительства? КОММУНИСТ.

Его ПРИВЛЕКАЮТ мужчины? КОММУНИСТ.

Она рассчитывает получить РАЗВОД? КОММУНИСТ».

Силья направилась на кухню и, протянув Генри брошюры, спросила:

– Откуда это?

– Существуют определенные группы. И одна из таких есть в Стоункилле, – спокойно ответил он.

– Группы? Что за группы?

– Мне полезно общаться со своими единомышленниками.

– С единомышленниками? – Силья покачала головой. – О чем ты говоришь, Генри?

Он пожал плечами.

– Я и не ждал, что ты поймешь. Именно от тебя я не ждал понимания.

– Что все это означает? – Силья скрестила руки на груди. – Ты хочешь сказать, что считаешь меня коммунисткой?

Генри ответил не сразу:

– Я не знаю тебя, Силья. И мне кажется, никогда не знал. – С этими словами он отвернулся и принялся нарезать спаржу большим ножом.

– Мы женаты семнадцать лет, Генри, – произнесла Силья. – Как ты можешь такое говорить?

– Я не знаю, чем ты занимаешься целыми днями, не знаю, с кем ты общаешься.

– О господи! – взорвалась Силья. – Да я целыми днями работаю! Чтобы у нас был этот красивый дом, чтобы ты мог целыми днями сидеть и размышлять о жизни или заниматься строительством убежища и планировать, что делать в день Страшного суда. Вот чем я занимаюсь.

Силья опустила взгляд. Да, она действительно много работала, но почти все свободное время проводила с Дэвидом. Именно встречи с ним она так ждала, ведь на завтра они запланировали прогулку по городку Паунд-Ридж, однако Генри было вовсе не обязательно знать об этом.

– Твоя работа и является основной проблемой, – пожаловался муж. – Тебя целыми днями нет. Другие жены так себя не ведут.

– И кто же в этом виноват? – Голос Сильи задрожал, и она разозлилась на себя за это, ведь в такой ситуации они оказались из-за Генри, а вовсе не из-за нее. – Кто виноват в том, что твоя жена содержит семью? Кто виноват в том, что мы не такие, как все?

– Я никогда не просил тебя взваливать эту ношу на себя, – возразил Генри. – Ты сама этого захотела. В противном случае я поступил бы в колледж и содержал семью, как и полагается мужчине.

Силья недоумевала. О чем он говорит? Генри не проявлял ни малейшего желания поступить в колледж по возвращении с войны. Единственное, чем он занимался, так это дурацкие заочные курсы детективов, да и те не закончил.

– Ну так давай, вперед! Руби уже шестнадцать, и ей больше не нужно, чтобы ты приглядывал за ней целый день. Получи образование, Генри. Реши, чем ты хочешь заниматься. Ты еще достаточно молод, у тебя впереди долгая жизнь.

– Нет. – Генри развернулся к жене, подняв над головой нож и крепко сжимая его рукоятку. – Нет, Силья, для колледжа слишком поздно. К тому же… – Его взгляд задержался на брошюрах. – Я нашел себе работу и теперь знаю, почему все случилось так, как случилось. Это мое предназначение.

– Что ты хочешь сказать? В чем твое предназначение?

Генри взмахнул ножом – его лезвие устрашающе блеснуло в лучах солнца – и направил его на жену, остановившись лишь в дюйме от груди.

– Господи, Генри, убери от меня эту штуку. – Она сделала шаг назад и повторила вопрос: – Так что ты хочешь сказать?

Однако Генри и не думал останавливаться. Он обошел стойку и двинулся на жену, сжимая нож так сильно, что побелели костяшки пальцев.

– Перестань, – произнесла Силья. – Остановись и ответь на вопрос. Пожалуйста.

Может, он остановился потому, что она произнесла слово «пожалуйста»? Силья не знала наверняка. Как бы то ни было, Генри положил нож на стойку и посмотрел жене прямо в глаза.

– Я не просто читаю эти брошюры, Силья, я их пишу.

Направляясь по Тридцать пятому шоссе на встречу с Дэвидом и вспоминая события вчерашнего дня, Силья испытывала скорее тревогу, чем гнев. Хорошо, что Руби не видела, как Генри размахивал ножом. К тому же Силью беспокоили эти брошюры. Оставалось только догадываться, что подумал бы Генри о Дэвиде, если бы вдруг узнал, с каким мужчиной встречается его жена.

Не то чтобы Дэвиду было что скрывать. Вовсе нет. Да, он сочувствовал положению рабочих, как и любой обладающий добрым сердцем человек, но при этом не состоял ни в одной коммунистической организации. Да, он был весьма откровенен в своих убеждениях, но при этом не вел никакую подрывную деятельность. Однако Генри наверняка счел бы иначе и пришел в ярость, и не столько из-за того, что жена завела любовника: его взбесила бы личность этого самого любовника.

Но они с Дэвидом вели себя очень осторожно, так что Силье не о чем было беспокоиться: Генри никогда ничего не узнает.

И все же написанные мужем брошюры заставили ее призадуматься. Они были ужасны, однако вовсе не из-за нелепого содержания. Силью поразило, насколько беден язык автора, словно их писал ребенок, которого плохо обучили грамматике. Силья вспомнила письма Генри с фронта. Они были короткими, лишенными деталей, но тогда она сочла, что во всем виновата окружающая обстановка и отсутствие времени.

Мать Сильи тоже когда-то изготавливала листовки и плакаты, которые отличал прекрасный слог и грамотная речь. Именно от матери Силья узнала не только о социализме, но и о том, как правильно и красиво строить фразы. Под ее руководством брошюры Генри выглядели бы гораздо лучше и солиднее, а слова заиграли, притягивая к себе внимание. Из них с Генри получилась бы отличная команда: если бы только они находились по одну сторону баррикад, – но говорить об этом слишком поздно.

Лучше бы Силья вообще никогда не узнала об этих брошюрах. Она твердо усвоила урок и отныне будет держаться подальше от комнаты мужа и не станет совать нос в его дела.

К июню убежище было готово. Силья не могла представить более неразумной траты денег и времени, но Генри трепетал от восторга.

– Идем, я покажу тебе, что получилось!

Когда она осторожно начала спускаться, лестница – а именно ряд металлических ступеней, закрепленных в бетонных стенах, – заставила ее почувствовать себя крайне неуютно, а с нижней ступеньки и вовсе пришлось спрыгнуть в темноту. Медленно, придерживаясь руками за твердые холодные стены узкого коридора, Силья двинулась навстречу тусклому свету и оказалась в основном помещении убежища.

Пройдя вперед, Генри зажег работающую на батарейках лампу. Силья огляделась и вынуждена была признать, что муж тщательно все продумал. Убежище получилось довольно просторным: чтобы пройти от одной стены до другой, потребовалось сделать четыре широких шага, – и все же казалось, что стены давят на нее со всех сторон, будто хотят поглотить целиком.

– Мы можем с легкостью прожить здесь целый месяц, – уверенно заявил Генри, постукивая рукой по бетонной стене. – Ничто не может проникнуть сюда извне. Мы в безопасности, как впавшие в спячку жуки.

А что потом? Силья очень хотела задать этот вопрос: «Что будет, когда мы выйдем наружу, а мира больше нет?» Она не желала бы оказаться одной из нескольких выживших. Лучше уж пусть бомба разнесет ее на куски. Смерть будет предпочтительнее. Наверное, Генри тоже понравился бы такой исход. Возможно, втайне он мечтал о том, чтобы, когда упадет бомба, жена находилась далеко от Стоункилла и его любимого убежища.

Однако при мысли о Руби Силья почувствовала угрызения совести. А что, если подобное действительно произойдет, а ее не окажется дома? Что, если она будет на работе или с Дэвидом? Тогда дочери придется позаботиться о себе самостоятельно, ведь рядом не будет никого, кроме Генри.

Эта мысль отрезвила Силью.

В августе они получили весточку от Пола. Он сообщил, что собирается жениться. Ни за что и никогда Силья не могла представить, что подобное когда-нибудь случится.

Как оказалось, Пол проводил лето в Висконсине, на каком-то местном курорте, который оказался просто раем для подающих надежды творческих людей. Отдыхающие неплохо платили за его акварели с изображением озера Мичиган и местных ландшафтов, хотя этих денег все равно не хватало, чтобы обосноваться в Бейлис-Харборе, и поэтому он устроился барменом в отеле, где и встретил девушку, в которую без памяти влюбился. Это чувство оказалось взаимным.

Они собирались пожениться через несколько недель, и Пол хотел, чтобы семья брата приехала в Висконсин и Генри смог стать свидетелем на его свадьбе.

– И как, скажи на милость, мы туда попадем? – спросила Силья, пробежав глазами письмо.

Генри насмешливо посмотрел на жену.

– На то существуют самолеты. Или ты о них ничего не слышала?

Силья почувствовала себя ужасно глупой, ведь она действительно думала, что самолеты не летают в такие отдаленные штаты, как Висконсин.

Она купила Руби туфли на низком каблуке и платье из голубой тафты, которое та отказалась примерять, и Силье оставалось лишь скрестить пальцы и надеяться, что оно подойдет по размеру.

– Совершенно все равно, что на мне будет надето на этой дурацкой свадьбе, – заявила дочь. – Но я жду не дождусь поездки. Мне просто хочется сесть в самолет и полететь.

Когда же Силья поинтересовалась, почему Руби так ждет поездки, та ответила:

– Потому что мы нигде не бываем.

Ответ застал Силью врасплох. Руби была права. Они вполне могли бы отправиться в путешествие, если бы захотели. У них было на это и время, и деньги. К тому же Руби была уже большой девочкой, а не малышкой, нуждающейся в постоянной заботе.

Конечно же, Силья предпочла бы путешествовать не с Генри, и постаралась представить, как познает мир вместе с Дэвидом. И Руби.

Только эта мечта была несбыточной.

Чтобы добраться до Бейлис-Харбора, потребовался целый день. Сначала они взяли такси до аэропорта Ла-Гуардиа, затем сели в самолет и полетели в Милуоки. Прибыв на место, арендовали автомобиль, на котором отправились в путь по Сорок первому шоссе мимо городков со странными названиями: Меномони-Фолс, Фон дю-Лак, Нина – и наконец под вечер оказались в городишке под названием Бейлис-Харбор, а проехав еще несколько миль на север, свернули на дорогу, ведущую к отелю «Гордон Лодж».

Бар, где работал Пол, располагался в отдельном здании, построенном прямо на берегу озера. Туристический сезон закончился, и гостей почти не было, поэтому хозяин отеля пошел на уступку и предоставил помещение для свадьбы.

Пол принялся рассказывать о своей невесте:

– Она из большой католической семьи. Католиков в Бейлис-Харборе не так уж много, так что церемония венчания состоится в единственной католической церкви в городе. Большинство местных жителей лютеране, поэтому лютеранских церквей несколько, но Дойлы – очень обеспеченная и уважаемая семья. У доктора Дойла своя практика. В семье шестеро детей. Энджи – самая младшая. У остальных свои семьи, и все они живут поблизости. Так много племенников и племянниц, что я никак не могу запомнить их имена. – Он перевел взгляд на Руби, и его глаза заблестели. – Но не волнуйся, дорогая, ты всегда будешь для меня номером один.

Улыбнувшись в ответ, Руби с шумом отхлебнула кока-колы.

Пол объяснил, что собирается жить со своей молодой женой в небольшом поселении под названием Норт-Бей, в коттедже, некогда принадлежавшем ее бабушке с дедушкой.

– Норт-Бей даже не город, – пояснил Пол. – Домики, в основном летние, но место очень симпатичное. Особенно там, где стоит дом Дойлов, – на самом краю залива. Отец Энджи родом из Чикаго, но лето его семья проводила здесь. А мать из местных. Они встретились на танцах чуть ли не сто лет назад. – Перегнувшись через стойку, Пол похлопал брата по плечу. – Хочу, чтобы ты задержался здесь на некоторое время, старина. Я собираюсь утеплить дом к зиме, проложить теплоизоляцию, вставить новые окна. А еще мне нужно что-то придумать, чтобы вода в колодце не замерзала. Твой опыт, Генри, очень пригодился бы.

От этих слов сердце Сильи замерло: пусть Пол оставит брата у себя на неопределенный срок. Она возражать не станет. Черт, да пусть остается здесь хоть навсегда! Силья будет только рада, если он никогда больше не вернется в Нью-Йорк.

Однако Генри покачал головой, сказав, что в Стоункилле у него работа и обязанности.

– И какая же это работа? – рассмеялась Силья. – Строительство бомбоубежищ? Или замена петель на чьей-нибудь скрипящей двери?

Генри гневно посмотрел на жену.

– Это мои дела. А ты занимайся своими, и я буду очень благодарен, если не будешь лезть в мои.

– Что ж, Генри, хорошо. – Силья допила мартини и поднялась. – Идем, Руби. Пора спать.

Руби последовала за матерью в номер, а Генри остался в баре с братом.

Когда часы пробили два часа ночи, а муж так и не появился, Силья надела халат и, ежась от холода, направилась в сторону бара. Заглянув в окно, она увидела, как братья, почти соприкасаясь одинаковыми головами, смеются и о чем-то тихо говорят. Больше в баре никого не было.

Силья развернулась и поспешила назад в номер, пока ее не заметили.

На следующий день состоялась свадьба. По мнению Сильи, Пола даже отдаленно нельзя было назвать религиозным человеком, но, надо отдать ему должное, он прекрасно справился со своей ролью и выглядел настоящим почтительным женихом. Да и стоявшй рядом с ним Генри не забывал вовремя преклонить колени, осенить себя крестом и пробормотать слова благодарности.

Силья вспомнила собственное бракосочетание в здании суда на Манхэттене. От них с Генри требовалось совсем немного: имена, даты рождения, место жительства. «Повторяйте за мной». «Распишитесь здесь и здесь». И все. Их объявили мужем и женой.

Судя по тому, сколько теплых пожеланий получили родители невесты и как все гости по очереди искренне пожимали руку отцу Энджи и крепко целовали в щеку мать, Пол сказал правду: он женился на девушке из крепкой, всеми любимой семьи. Кто бы мог представить, что с ним случится подобное? Кто угодно, но только не Силья. Ее удивило, что родители Энджи – особенно отец – не видели того, что скрывалось за обаятельной и привлекательной внешностью Пола. Кто бы захотел иметь в качестве зятя такого безалаберного и ветреного человека, каким он был в действительности? Возможно, они были благодарны Богу за то, что их дочь вышла замуж, да к тому же за примерного католика.

Гости много танцевали, пили пиво и ели сосиски, а также осыпали молодоженов пожеланиями здоровья. К концу вечера бедная девушка выглядела выжатой как лимон, и Силья надеялась, что у Пола хватит ума отвести ее в постель пораньше. Когда же Силья шепотом сказала об этом Генри, тот ответил:

– Пол знает, как найти подход к этим людям. Гляди-ка, как ловко у него получается.

Силья поджала губы.

– Не слишком ловко, если он не видит, что именно нужно его жене.

Генри бросил на жену гневный взгляд.

– Оставь их в покое, Силья. Хоть раз в жизни помолчи.

Невеста оказалась очаровательной, только начинающей расцветать девушкой – совсем не такой, как Кристина, – с вьющимися каштановыми волосами и ясными голубыми глазами. Веснушки на носу делали ее еще моложе. Она была очень похожа на своих сестер, одетых в одинаковые платья подружек невесты. Силья не смогла бы отличить их друг от друга, если бы одна не была коротко подстрижена, а другая – не обладала длинными пышными волосами. У каждой на шее красовалась золотая цепочка с крестиком. Когда же в середине вечера Пол ослабил галстук, в вырезе рубашки блеснул медальон с изображением Святого Христофора.

Вот так ирония судьбы! В местности, изобиловавшей лютеранами, Пол ухитрился найти себе в жены католичку.

Глядя на окружавших ее высоких белокурых гостей со скандинавскими чертами, Силья почувствовала себя так, будто снова оказалась в Алку. Все эти люди вполне могли оказаться родственниками ее бывших соседей и знакомых. Черт, да среди этих пожилых лысеющих мужчин, расположившихся у барной стойки, смеявшихся и травивших байки за пинтой пива, вполне мог оказаться ее собственный отец. Только Силья все равно его не узнала бы.

От этих мыслей ее охватила грусть, так что бо́льшую часть времени она провела возле окна, из которого открывался прекрасный вид на озеро.

Не раз за вечер Силья ловила на себе взгляды стоявших рядом Пола и Генри и пыталась списать это на охватившую ее паранойю, но не могла не верить собственным глазам. Братья даже не пытались скрыть своего интереса к ней.

Что, черт возьми, все это значит? Именно об этом думала Силья, беспокойно ворочаясь ночью в кровати и стараясь не разбудить Руби, спавшую вместе с ней. Генри занял другую комнату.

И как всегда, она начала беспокоиться о том, не узнал ли Генри о существовании Дэвида. Но нет. Силья знала, что этого не может быть, ведь они с Дэвидом всегда были так осторожны.

Силья не решилась спросить Генри о его странном поведении на свадьбе ни пока они ехали в аэропорт и ждали в терминале, ни пока летели на самолете, а потом ловили такси до Стоункилла. Они говорили о том, как мало деревьев на пространных берегах озера Мичиган, обсуждали преимущества и недостатки путешествия на самолете и размышляли о том, какая будет погода, когда они приземлятся в Нью-Йорке. Все это были безопасные темы, рассуждать на которые могла и Руби, но о странных взглядах и разговорах Генри с братом супруги не упоминали.

А вдруг Генри что-то подозревает? Как бы то ни было, Силья ничего не хотела об этом знать, но, с другой стороны, иногда отчаянно желала, чтобы эта история наконец выплыла наружу. Тогда все решилось бы раз и навсегда.

И плевать на последствия.