Текст книги "Стеклянный лес"

Автор книги: Синтия Суонсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Глава 37
Силья

1950–1951 годы

В августе исполнился год с того дня, как в Пикскилле произошли массовые беспорядки. Читая посвященные этому событию статьи в газетах, Силья вспоминала о Дэвиде. Как бы все сложилось, не окажись он тогда поблизости? Ей не хотелось даже думать об этом.

С того вечера Силья больше ни разу не видела Дэвида, хотя частенько ловила себя на мысли, что повсюду высматривает его – на железнодорожной станции, в магазинах по выходным, на концертах и представлениях у Руби в школе. Силья прокручивала в голове возможные сценарии их встречи и представляла, как ловит на себе его взгляд на запруженной людьми железнодорожной платформе или на улице.

Силья понимала, что подобная встреча маловероятна, ведь она не знала ни его адреса, ни фамилии – вообще ничего о нем не знала – и все же продолжала мечтать.

В октябре Силья перешла на новую должность – управляющей рестораном в отеле «Ратерфорд», расположенном в центре Манхэттена. Хозяин отеля долго ее обхаживал, и когда его прежний управляющий вышел на пенсию, сразу позвонил и пригласил на собеседование.

Новая должность была более престижной и высокооплачиваемой, но и работать приходилось больше. Теперь Силья редко видела дочь, но та понимала, что мать делает то, что должна. Руби выросла покладистой девочкой. Точно такой же была в ее возрасте и сама Силья.

Примерно в это же время Генри поступил на заочные курсы по криминалистике, по окончании которых он мог бы стать частным детективом, причем работать, как гласила реклама, «по несколько часов в свое свободное время». Эта фраза заставила Силью мрачно улыбнуться. Чего-чего, а свободного времени у ее мужа было хоть отбавляй.

Задания присылали по почте. Курс, рассчитанный на год, состоял из шестидесяти восьми заданий, но Генри потребовалось гораздо больше времени. Он выполнял каждое задание по несколько раз, дабы убедиться, что все сделано идеально. «К чему вообще учиться, если проявляешь в деле небрежность?» – говорил он.

Силья вздыхала, но не спорила, а на вопросы коллег о роде занятий ее мужа отвечала весьма расплывчато и старалась как можно быстрее сменить тему.

Через два месяца снова приехал Пол, и братья опять или возились с техникой, или бездельничали – словом, вели себя скорее как пенсионеры, а не как молодые мужчины в полном расцвете сил. Счастливая Руби повсюду ходила за ними, а Силья задерживалась на работе, стараясь как можно меньше времени проводить дома.

Когда же ей начало казаться, что Пол злоупотребляет гостеприимством, он вдруг заявил, что остается в Стоункилле, но не у них.

– Я… э-э… мне кое-кто предложил крышу над головой, – запинаясь, пояснил он.

Оказалось, что Пол закрутил роман с директором местной средней школы – разведенной дамой тридцати с небольшим лет, с которой познакомился в свой прошлый визит. Сблизившись на почве общих интересов, они продолжали общаться и после отъезда Пола.

Возлюбленную Пола звали миссис Хоук, и эта фамилия приводила Силью в недоумение. Если уж ей досталась такая фамилия от мужа, то почему после развода она не вернула себе девичью? Силья поступила бы именно так.[18]18
  От англ. hawk – ястреб, хищник (о человеке).


[Закрыть]

Невысокая коренастая миссис Хоук обладала весьма заурядной внешностью, и Силья никак не могла взять в толк, что такого необычного увидел в ней Пол. Она не раз встречала директора в городе и знала, что та живет в коттедже на окраине, ездит на темно-зеленом «студебекере», выпущенном до войны, а еще у нее есть золотистый ретривер. Силья видела, как миссис Хоук разгуливала с ним по городу.

Вечером накануне Дня матери Глассы пригласили Пола и миссис Хоук на ужин.

– Прошу вас, зовите меня Кристина, – обратилась директор к Силье, когда Пол представил свою даму.

Силья вскинула брови, но ничего не сказала.

Чуть раньше она попросила мужа приготовить что-нибудь изысканное: например, курицу в вине или камбалу по-французски – с жареными грибами и каперсами. Генри прекрасно справлялся с подобными блюдами, но на этот раз настоял на простом угощении. Ужинали на заднем дворе. Генри установил гриль и приготовил на нем гамбургеры, которые подал с картофельным салатом и печеными овощами. Силья недовольно нахмурилась, но возражать не стала. Вместо этого откупорила бутылку лучшего каберне, наполнила бокалы и поставила их на ржавый металлический стол, который шатался на неровных плитах, несмотря на все попытки Генри придать ему устойчивость.

– А вы готовите, Силья? – поинтересовалась Кристина.

Было только шесть часов вечера, но под двумя раскидистыми дубами царил полумрак. Чтобы прогнать москитов, Генри зажег свечу.

Силья покачала головой.

– Я работаю в сфере общественного питания, но сама готовлю нечасто. В нашей семье шеф-повар Генри.

– Действительно очень вкусно, – кивнула Кристина.

И все же это было не лучшее блюдо Генри. Очевидно, посторонний человек за столом отвлек его настолько, что он перепутал время приготовления еды. Мясо в гамбургерах оказалось пережаренным, а овощи, наоборот, почти сырыми. И все же никто даже пальцем не пошевелил, чтобы ему помочь, что, по мнению Сильи, было не очень красиво со стороны присутствующих.

Силья задумалась: с каких это пор она стала столь критичной по отношению к мужу? Неужели теперь, оставив надежду на то, что Генри когда-нибудь займется чем-то стоящим, она вознамерилась сделать из него идеального домохозяина?

За ужином Силья пила больше, чем когда бы то ни было. Кристина от нее не отставала. Когда у женщин развязались языки, директор выложила о себе все. Она закончила колледж Барнард (в который Силья так мечтала поступить, но не могла себе позволить), во время войны вышла замуж, а после возвращения мистера Хоука из Европы они прожили вместе еще несколько лет, а потом решили разойтись, тем более что детей так и не нажили.

Кристина пожала плечами:

– Мы вовсе не собирались разводиться, но, наверное, я просто ждала, когда в моей жизни появится вот этот красавчик. – И она с обожанием посмотрела на Пола.

Силье показалось это забавным, но виной тому было скорее всего количество выпитого вина, а вовсе не комичность ситуации. Силья вдруг ощутила себя более великодушной в суждениях. В конце концов, может, и неплохо, что Пол останется в Стоункилле.

Женщины обсудили любимые фильмы и актеров – Кристина была ярой поклонницей Гэри Купера, в то время как Силья обожала Кэри Гранта, – и договорились, что в один из уикендов сходят вместе в кино.

Вечер закончился довольно поздно. Проводив гостей, Генри и Силья молча поднялись на второй этаж. Силья устала, к тому же у нее так кружилась голова, что она упала в постель, даже не пожелав мужу спокойной ночи.

– Не понимаю я этого праздника, Дня матери. Зачем он вообще нужен? – сказал Генри, принимаясь мыть оставшиеся после завтрака тарелки. – Особенно таким женщинам, как ты, Силья. Тебя и так каждый вечер ждет вкусный ужин и по выходным ты отдыхаешь. Каждый день – День матери, верно?

Вздохнув, Силья взяла с кухонного стола воскресный выпуск «Таймс» и молча направилась в гостиную.

Во всяком случае Руби сделала в школе поздравительную открытку, которую Силья поставила на каминную полку и которой любовалась целый день. «Счастливого Дня матери самой лучшей маме в мире». Интересно, Руби сама придумала эту фразу или ее продиктовала всем ученикам учительница?

Вспоминая об ужине в компании Кристины Хоук, Силья испытывала смешанные чувства. Тогда ей было весело, но теперь она испытывала смущение от того, что подружилась с разведенной школьной директрисой, живущей во грехе с ее легкомысленным деверем. Разве подобные отношения не ниже достоинства Сильи? Она наверняка могла бы найти подругу получше. Только вот где? Силья вспомнила знакомых ей женщин, начиная от работающих соседок и заканчивая гордыми представительницами местного высшего общества, и поняла, что не имеет ничего общего ни с одной из них. Кристина же по крайней мере любила кино.

В июне они с Кристиной наконец-то сходили в кино, на фильм «Вор» с Ван Хефлином и Эвелин Кейс в главных ролях. Это была мрачная история о полицейском, влюбившемся в замужнюю женщину и убившем ее мужа под видом самообороны. Пара поженилась, но потом героиня Эвелин Кейс узнала, что возлюбленный убил ее первого мужа. К тому же дело осложняла ее беременность. Закончилось все довольно печально. Влюбленные расстались, а полицейского застрелил при попытке к бегству помощник шерифа.

Когда на экране появились заключительные титры, женщины, не сговариваясь, посмотрели друг на друга.

– Что ж, у каждого мужчины есть свои маленькие грязные секреты, – сказала Кристина, но, заметив странный взгляд Сильи, улыбнулась и потрепала ее по руке. – Маленькие грязные секреты – это еще не конец света. Если бы вы только знали, сколько людей за закрытыми дверями творят неизвестно что, ваши собственные тайны покажутся пустяковыми.

Так ли было на самом деле? Силья часто думала о собственном безвыходном положении, но, наверное, другие люди сталкивались с куда более серьезными проблемами.

Пол и Кристина еще несколько раз приходили на ужин к Глассам, а женщины по выходным вместе посещали кинотеатр, но с наступлением октября Силья почувствовала, что Кристина к ней как будто бы охладела. Она никогда не перезванивала и никогда не назначала встреч первой. Наступив на горло собственной гордости, Силья попросила мужа узнать у брата, в чем дело, и тот ответил, что с наступлением осени Кристина с головой погрузилась в работу в школе.

«Как унизительно… – думала Силья. – Как унизительно пытаться завязать дружбу и быть отвергнутой. И кем? Такой же белой вороной, как и я».

Она попыталась обо всем забыть, но лишь еще острее ощутила собственное одиночество.

Холодным ненастным днем накануне нового 1951 года на пороге дома Глассов возник Пол с саквояжем в руках и сообщил, что пришел попрощаться.

– Мне нужно двигаться дальше. Мой поезд отправляется через двадцать минут. Меня здесь больше не хотят видеть.

– Пол, – Генри выступил вперед и сжал плечо брата, – ты знаешь, что мы всегда тебе рады.

– Я совершил ошибку, – тихо произнес тот. – Мне не стоило связываться… не стоило здесь оставаться. Я хотел, чтобы Стоункилл стал тем местом, куда мне захочется время от времени возвращаться. А теперь… – Он беспомощно огляделся. – Передайте Руби, что я заходил, ладно?

Силья почувствовала, как непроизвольно поджала губы.

– Они с Сарой отправились к О’Брайенам поиграть с девочками. Их дом в конце квартала, – кивнула она через правое плечо. – Можешь зайти попрощаться.

На лице Пола отразилась тревога.

– Нет, это не… Не хочу мешать игре, – он отвел взгляд, – и не хочу стучать в дверь совершенно незнакомых людей.

– Не глупи, – продолжала настаивать Силья. – Ты же знаком с О’Брайенами. У них несколько дочерей. Разве Кристина не нанимала старшую, чтобы пару раз в неделю гулять с собакой?

Пол покачал головой.

– Ничего об этом не знаю. К тому же мне нужно поторапливаться. У меня совсем нет времени заходить куда-либо.

Как некрасиво с его стороны! Силья не могла поверить собственным ушам и взглянула на Генри, но тот лишь пожал плечами и протянул брату руку:

– Удачи тебе. Не пропадай, дружище. Пиши.

– Непременно, – кивнул Пол, спустился с крыльца и пошел прочь.

Генри вернулся к своему занятию – он шлифовал балясины и перила лестницы, чтобы заново покрыть их краской, а Силья, стоя в дверях, глядела вслед Полу, быстро удалявшемуся по Лоуренс-авеню. Вскоре он свернул за угол и исчез из вида.

Силья пребывала в шоке. Он даже не нашел минутки, чтобы попрощаться с Руби, да еще накануне ее дня рождения! Этот поступок был за пределами понимания Сильи, ибо она никогда не сталкивалась с подобным проявлением эгоизма.

Должно быть, случилось что-то из ряда вон выходящее. Что-то более серьезное, нежели заурядный разрыв. Только вот что именно, Силья не знала. А Генри? Он знал? Этого она не могла сказать.

Когда Руби, выплакавшись вволю из-за отъезда дяди Пола, наконец уснула, Силья усадила Генри перед собой и сообщила, что собирается заняться поисками нового дома.

– Мы не можем здесь жить. Я больше ни секунды не могу оставаться в этом доме, в этом городишке. Я знаю, чего хочу, Генри. Я много работала и заслужила этого. И Руби тоже.

Генри сидел опустив глаза, и Силья не сомневалась, что он понял скрытый в ее словах намек. Они с Руби заслужили. Но не он. Однако было ли это честно? Генри воевал и едва не лишился жизни, потерял часть себя – и телесно, и морально, – чтобы никогда не стать прежним, поэтому Силья смягчилась:

– Это для всех нас. Втроем мы сможем начать все с чистого листа. Вот увидишь.

Генри поднял глаза, и Силья увидела, что он раздумывает над сказанным.

– Могу я построить тебе дом? – спросил он. – Ты позволишь мне построить для тебя дом твоей мечты, Силья?

Силья вспомнила, что несколько лет назад, когда они только переехали в Стоункилл, она хотела, чтобы Генри стал строителем. Ее тронул порыв мужа, только вот времена изменились. Она не хотела жить в доме, который ничем не отличался бы от остальных. Да, она ценила умения Генри, но вовсе не желала, чтобы он потратил несколько лет на постройку жалкого подобия того, каким, по его мнению, должен быть современный модный дом.

Поэтому Силья решительно покачала головой:

– Нет, не позволю. – И набрав в грудь воздуха, продолжила: – Если хочешь найти работу и заплатить за постройку дома, я препятствовать не стану. Но ты не будешь строить дом сам. Я хочу, чтобы этим занялись специалисты.

В глазах Генри отразился шок, а потом гнев. Он поднялся с дивана и вышел из комнаты, не произнеся больше ни слова.

Глава 38
Энджи

Всю ночь Пи Джей спал на удивление беспокойно, поэтому я проснулась в половине седьмого, подогрела бутылочку со смесью и уселась вместе с сыном в одно из удобных низких кресел возле камина, наблюдая, как сквозь деревья, растущие позади дома, пробиваются первые лучи рассвета. Внезапно в дверь постучали, причем так настойчиво, что я не сомневалась: Руби и Пол наверняка проснулись.

Посмотрев в окно, я заметила на подъездной аллее две полицейские машины с эмблемой национальной гвардии Нью-Йорка на дверях.

Силья. Они нашли Силью. Эта мысль пришла мне в голову первой.

С отчаянно бьющимся сердцем я отворила дверь. На пороге стояли два офицера.

– Извините, что побеспокоили вас в столь ранний час, мисс, – сказал один из них. – Есть дома кто-нибудь из взрослых?

Я вскинула брови.

– Я взрослая. – К моему смятению, собственный голос напомнил мне писклявую Минни Маус. Откашлявшись, я добавила: – Мне двадцать один год.

Офицер кивнул:

– Хорошо. Можно войти?

– Что случилось? – спросила я, крепче прижимая ребенка к груди. – Вы нашли миссис Гласс?

Офицер, на золотистом значке которого блеснула надпись: «Б. Хилл», принялся неловко переминаться с ноги на ногу.

– Мы здесь не поэтому. – Он немного помолчал и продолжил: – Мы приехали за мисс Руби Гласс. Хотим задать ей несколько вопросов относительно смерти ее отца.

– Что? Руби? – Я покачала головой. – Простите, но я не понимаю.

– Мисс, мы можем войти?

– Вообще-то миссис, – поправила я офицера. – Миссис Пол Гласс.

Он открыл было рот, намереваясь что-то сказать, но потом закрыл, сжав губы так, что они превратились в тонкую линию.

Его напарник – как мне показалось, вряд ли намного старше меня – вышел вперед.

– Пожалуйста, поймите, мы ни в чем не обвиняем мисс Гласс. Просто хотим задать ей несколько вопросов.

Я взглянула на его значок: «Р. Бреннан».

– Разве вы с ней не разговаривали? Разве не задавали вопросы сразу после того, как умер Генри?

Офицер Бреннан кивнул.

– Задавали, но обстоятельства… изменились. Появилась новая информация, и мы хотели бы снова побеседовать с мисс Гласс.

– Значит, вы все-таки нашли Силью. – Я услышала в собственном голосе облегчение. – Слава богу.

Глаза офицера Хилла недобро блеснули, а Бреннан густо покраснел и, запинаясь, произнес:

– Мэм, мы больше ничего не можем вам сказать. Не могли бы вы впустить нас и сообщить мисс Гласс о нашем визите?

Я некоторое время стояла на пороге, а потом отошла в сторону, впуская полицейских в дом, после чего отправилась в спальню.

– Пол, проснись, – тронула я легонько мужа за плечо. – Мне нужно кое-что тебе сказать.

Пол открыл глаза и ошеломленно уставился на меня.

– Пол, здесь полицейские. Они хотят поговорить с Руби.

Мгновенно проснувшись, Пол сел на кровати.

После того как до него дошли мои слова, он вскочил и быстро облачился в брюки и рубашку. В тонкой нейлоновой сорочке и хлопковом халате я ощущала себя практически голой, поэтому, осторожно усадив малыша на кровать, натянула чулки и надела шерстяную юбку и бежевый свитер. Пол прав: лучше быть одетой. Теперь я чувствовала себя более уверенно.

– Я схожу за Руби, а ты свари им кофе, – произнес Пол и вышел из комнаты.

Хилл и Бреннан от кофе отказались. Вместе с Полом расположившись возле камина, они тихо о чем-то беседовали, в то время как я маячила неподалеку с ребенком на руках. Руби еще не вышла.

– Я поеду с ними. – Пол подошел ко мне. – Я позвоню тебе… как только что-нибудь узнаю.

– А что насчет Сильи? – шепотом спросила я. – Они тебе что-нибудь сказали?

– Никаких известий о Силье нет. – Он бросил взгляд на полицейских: – Позвольте я схожу за племянницей. Уверен, она почти готова.

Пол вернулся вместе с Руби, одетой в мешковатые брюки и слишком большой серый свитер, который – я была в этом уверена – принадлежал Генри. Ее светлые волосы были собраны в неряшливый хвост.

Муж бросил на меня многозначительный долгий взгляд, но если и пытался что-то сказать таким образом, я ничего не поняла и разозлилась на себя за это.

Когда все вышли на улицу и я хотела уже выдохнуть с облегчением, офицер Бреннан обернулся:

– Вы не против, если я здесь осмотрюсь, мэм?

– Осмотритесь?

– Да, я хотел бы взглянуть на комнату мисс Гласс и на дом в целом.

– А… есть ли у вас ордер? – Я не слишком хорошо разбиралась в подобного рода вещах, но из сериалов знала, что у офицера обязательно должен быть ордер на обыск.

Полицейский достал из кармана лист бумаги и развернул, чтобы я могла с ним ознакомиться.

– Хорошо, – тихо сказала я. – Позвольте вас проводить.

Бреннан оказался очень обходительным молодым человеком. Глядя на разбросанные по комнате вещи, он покачал головой и заметил:

– Подростки…

Я ничего не ответила, наблюдая за ним с порога.

Офицер осмотрел платяной шкаф, книги на полке, заглянул под кровать.

– Вы не возражаете, если я осмотрю остальные помещения?

Выбора у меня не было, поэтому я лишь пожала плечами и отошла в сторону.

Офицер вернулся в гостиную, окинул взглядом высокие потолки и присвистнул.

– Не хотел этого говорить в присутствии своего начальника, но дом и впрямь замечательный.

Он так заразительно улыбнулся, как если бы мы были заговорщиками, что я не удержалась и улыбнулась в ответ.

– Да, на меня он тоже произвел впечатление, когда я увидела его впервые. Насколько я поняла, жена моего деверя сама разрабатывала дизайн. Ну или, во всяком случае, советовалась с архитектором.

Бреннан кивнул.

– Не знаю, как вы, а мне бы совсем не хотелось расти в таком доме.

– Мне тоже. – Я огляделась. – Все это так мне чуждо.

– Откуда вы? – спросил офицер, осматривая гостиную.

– Из Висконсина, округ Дор. Это туристический район. К тому же там множество фруктовых садов.

– Звучит заманчиво, – сказал Бреннан.

Я снова, сама того не желая, улыбнулась. Офицер напоминал мне мальчишек, с которыми я выросла, и вполне вписался бы в местное общество Бейлис-Харбора.

Малыш начал капризничать. Расстелив на полу шаль, я усадила Пи Джея играть с его любимыми мерными чашками и ложками, после чего повернулась к офицеру. Каким бы приятным человеком он ни был, я хотела, чтобы он поскорее ушел.

– Вы осмотрели все, что хотели?

– Да, конечно. – Он направился к выходу, но потом бросил взгляд в коридор. – Подождите… Я едва не забыл про другие комнаты. – И извиняющимся тоном добавил: – Прошу прощения, мэм, я в этом деле новичок.

С отчаянно бьющимся сердцем я последовала за Бреннаном в хозяйскую спальню.

Распахнув платяной шкаф, он протянул:

– Ух ты, сколько здесь вещей…

Мой взгляд упал на туалетный столик, на котором стояла шкатулка Сильи со спрятанным в ней посланием неизвестного содержания.

«Господи, Энджел, – мысленно обругала я себя, – с таким же успехом ты могла бы закричать и указать на нее пальцем», – но офицер ничего не заметил, продолжая осматривать содержимое шкафа. Затем он подошел к туалетному столику, однако к шкатулке не притронулся, а спустя несколько минут направился в гостевую комнату.

– Здесь спит малыш? – поинтересовался он, указывая на кровать, обставленную со всех сторон стульями.

– Да. Нам было негде его разместить. Но во вторник мы уезжаем домой, так что ничего страшного.

Внезапно меня поразила мысль, что, возможно, во вторник мы никуда не уедем. Интересно, что происходит в полицейском участке?

Бреннан распахнул створки шкафа, где висела одежда Генри, и повернулся ко мне:

– Есть какие-то соображения относительно того, почему мистер Гласс спал в этой комнате?

Я пожала плечами и не ответила.

Офицер перевел взгляд на рюкзак.

– Вещи малыша?

Я кивнула, сразу же подумав о фотоальбоме, спрятанном в стопке чистых подгузников.

– Для такого крошечного человечка у него довольно много вещей, – рассмеялся Бреннан, а когда мы вернулись в гостиную, бросил на меня робкий взгляд:

– Спасибо, что позволили мне осмотреть дом.

При виде его невинного лица у меня сжалось сердце. И почему, скажите на милость, я решила, что ни один из парней Бейлис-Харбора мне не подходит?

А потому, решительно напомнила я себе, что в мужья я хотела только мужчину своей мечты. И такой появился.

– Не стоит благодарности, – тихо ответила я. – Заходите в любое время.

Мне отчаянно хотелось расспросить, знает ли он хоть что-нибудь о местонахождении Сильи, но после того, как его осадил офицер Хилл, я знала, что Бреннан не поддастся на провокацию.

– Если вам что-нибудь понадобится, миссис Гласс, дайте знать. Вы всегда сможете найти меня в полицейском участке в Хоторне.

– Благодарю вас, офицер, – сказала я, провожая его к выходу.

Закрыв дверь, я прижалась к ней спиной и посмотрела на Пи Джея, наблюдавшего за мной.

– Чуть не попались, – обратилась я к малышу, и он забормотал что-то в ответ.

Сварив наконец кофе и налив полную чашку, я огляделась. Предстояло решить, чем заняться, пока я буду ждать возвращения Пола и Руби. Может, убраться? В доме была такая грязь, что работы хватило бы на полдня.

Но что же все-таки в том фотоальбоме? Нет. Я решительно тряхнула головой и сделала большой глоток кофе. Альбом мне не принадлежит, так что я не стану в него заглядывать. Да, при других обстоятельствах так и стоило бы поступить, но сейчас ситуация складывалась весьма неординарная.

Я поставила чашку на стойку и отправилась за рюкзаком.

Держа в руках альбом в кожаном переплете, я задумалась: сколько раз Силья его открывала? Сколько раз с любовью смотрела на хранившиеся в нем фотографии?

– Нет, Энджи, – вслух приказала я себе, словно звук собственного голоса мог прогнать прочь крамольные мысли, – ты не имеешь на это права.

Я хотела убрать альбом в рюкзак, но внезапно замерла. А что, если эти фотографии помогут следствию? Кем я буду, если даже не попытаюсь помочь в поисках?

Воровато оглядевшись по сторонам, я опустилась на диван и взялась за застежку, а когда раздался тихий, почти неслышный щелчок, затаила дыхание.