Текст книги "Лучше, чем идеально (ЛП)"

Автор книги: Симона Элькелес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Глава 44

Эштин

Когда я подхожу к главному входу в особняк Уортингтонов с миссией вывести Дерека на чистую воду, меня вдруг осеняет – я должна была переодеться. На мне удлиненные шорты и тренировочный свитер, на котором осталась трава и грязь после сегодняшней тренировки.

Я звоню в дверь. Ее открывает высокий мужчина с мрачным выражением лица.

– Могу ли я вам помочь, мисс?

Я заглядываю внутрь. Масса людей стоят повсюду в платьях и костюмах, подчеркивая тот факт, что я скромно одета. Если бы меня это заботило, то я бы вызвала такси и уехала. Но меня это не заботит. У меня есть миссия, и ничто не может меня остановить.

– Мне нужно увидеться с Дереком Фицпатриком.

– И кто, могу ли я узнать, его спрашивает?

– Эштин, – когда он не выглядит удовлетворенным этим, я говорю: – Эштин Паркер.

Пожилая женщина с поразительными светлыми волосами и с бриллиантами на шее подходит к двери и встает рядом с парнем. Она одета в светло-голубое платье, сшитое на заказ, и в соответствующий жакет. Когда я заглядываю в ее темно-синие глаза, я узнаю их. Это глаза Дерека... это же умирающая бабушка Дерека.

Правда, она не выглядит умирающей.

Она выглядит лучше, чем большинство моих знакомых. Она окидывает взглядом мой футбольный свитер и поджимает губы, будто съела дольку кислого лимона.

– Кто вы? – спрашивает она надменным тоном.

– Эштин Паркер, – мне следовало захватить бейджик в «Элите».

Она наклоняет голову и сосредотачивается на моих голых ногах.

– Мисс Паркер, моя дорогая. Вы знаете, что носите одежду для мальчиков?

Умм. Как мне объяснить столь безупречно одетой женщине, что я приехала прямо с футбольной тренировки?

– Я играю в футбол. У меня весь день была тренировка, и не было времени переодеться перед поездкой сюда. Мы с Дереком вместе приехали из Иллинойса, – когда она не выглядит впечатленной, я добавляю: – Его отец женился на моей сестре.

Это может помочь мне заработать немного доверия.

Но не помогает.

– Мой внук в данный момент нездоров, мисс Паркер, – говорит она. – Если это не срочно, приходите в другой раз.

Она пытается запугать меня. Это срабатывает, но я твердо стою на своем. Я должна выяснить, почему Дерек лгал мне.

– Я извиняюсь, – говорю я ей. – Не примите за непочтительность, но мне нужно увидеть его сейчас, и я не уйду. Это срочно.

Бабушка Дерека, наконец, открывает дверь и жестом приглашает меня войти в дом.

– Следуйте за мной, – говорит она, приказав парню, открывшему дверь, найти ее внука и привести его в библиотеку.

Она проводит меня сквозь толпу подростков, пришедших на вечеринку. Помещение огромное и похоже на музей. Некоторые девушки разглядывают меня и что-то шепчут своим друзьям.

Я встаю как вкопанная, когда замечаю Дерека и какую-то девушку через одно из окон, выходящих на огромный задний двор. Она обнимает его руками, а мое сердце чувствует себя так, словно его тащат по терке для сыра. Еще даже неделя не прошла с тех пор, как мы в палатке чуть не занялись любовью. От осознания того, что он может так быстро переключиться на другую девушку, меня тошнит.

Я зажмуриваю глаза, надеясь, что девушка – просто плод моего воображения. Я желаю, чтобы она исчезла. Раньше мои желания никогда не исполнялись. Я открываю глаза, и, конечно, она на месте.

– Мисс Паркер, дорогая, не надо столь пристально смотреть. Это неподобающе, – упрекает бабушка Дерека, хватая меня за локоть и уводя в комнату с двумя кушетками, полками, заполненными книгами, и огромным мраморным камином.

– Я не хотела прерывать вашу вечеринку, – говорю я ей, пытаясь убедить себя, что нет ничего особенного в том, что Дерек с другой девушкой. У меня нет никаких прав на него. Я здесь для того, чтобы вывести Дерека на чистую воду, а не для того, чтобы влюбить в себя. Тот факт, что на меня сильно влияет его поведение, выводит из себя, и это невыносимо. Я смотрю на его бабушку и надеюсь, что она не может видеть меня насквозь. – Вам, должно быть, трудно принимать столько гостей в вашем состоянии.

– Состоянии?

Я поеживаюсь.

– Знаете, будучи больной и все такое.

– Я не больна, дорогая.

– Нет?

– Нет, – женщина садится на маленькую кушетку посреди комнаты, скрещивая ноги в лодыжках, затем кладет руки на колени. – Садитесь, мисс Паркер.

Я неловко усаживаюсь напротив ее. Я должна скрестить ноги в лодыжках. Я на незнакомой территории. Женщина окружена атмосферой власти и превосходства. Она окидывает меня острым взглядом, как будто оценивая каждое мое движение. Я скрещиваю свои обутые в кеды ноги, но понимаю, что выгляжу, как идиотка.

– Расскажите мне, какие у вас отношения с моим внуком.

– Отношения? – я почти в шоке от этого слова.

– Да.

– Я, ммм, не уверена, что понимаю, что вы имеете в виду.

Она подается вперед.

– Я полагаю, мисс Паркер, что раз вы приехали сюда ради «срочного» вопроса, то хорошо знакомы с Дереком.

– Я бы не сказала так. Большую часть времени Дерек пытался вывести меня из себя, а я игнорировала его. Это конечно, когда мы не спорили, что было достаточно часто. Он бабник, манипулятор и у него большое эго. У него есть дурацкая привычка проводить рукой по волосам, когда он расстроен. И он практически украл мою собаку. Вы знаете, что он одержим смузи? Он не ест «скитлс» или другие продукты содержащие консерванты, опасаясь за свою жизнь. Это не нормально – он не нормален.

– Хмм. Интересно.

Я завелась, так что еще не закончила свою тираду.

– И он лгал мне. Вы знаете, что он играл в футбол?

Бабушка Дерека кивает.

– Да, я знаю это.

– Знаешь, что? – говорит Дерек, заходя в комнату. Я не заметила раньше, но он одет в костюм, как будто собирается на свадьбу. Или похороны. Он отступает в шоке, когда понимает, что я нахожусь в комнате. – Эштин, что ты здесь делаешь?

Последнее несколько дней мне все время не хватало его. Когда парни на этой неделе плохо обращались со мной, я вспоминала его слова: «Ты можешь сделать это». Но правда ударила меня по лицу сразу же, как только я увидела эту стену почета... и вот он стоит передо мной, после того как был на заднем дворе с другой девушкой.

У меня в голове все перепуталось. Я хочу спросить его о девушке, но от одной только мысли о другой мои внутренности сжимаются, и я не могу вымолвить ни слова. Вместо этого я сосредотачиваюсь на основной причине моего приезда сюда:

– Ты был чертовым «чудом»!

Выражение лица Дерека мрачнеет.

– Как ты узнала?

Я подхожу к нему и тыкаю пальцем ему в грудь.

– Твоя фотография висит на доске почета в «Элите». Когда-нибудь слышал о гугл-поиске? Ты такой лжец! – ритм моего сердца ускоряется, когда я добавляю: – И не могу поверить, что ты флиртуешь с кем-то, после того что произошло между нами.

– Гм! – бабушка Дерека громко откашливается. – Мисс Паркер, очевидно, что у вас много всего на уме, и вы хотели бы прояснить это. Но я не уверена, что сейчас подходящее время и место для подобного разговора. Дерек, почему бы тебе не пригласить ее завтра снова приехать к нам, чтобы обсудить футбол и все такое.

– Все в порядке, – говорит он ей.

– Да, все в порядке, – повторяю я. – Меня не волнует, что ты делаешь или не делаешь с девушками, Дерек. Я пришла сюда поговорить с тобой только о том, почему ты солгал мне, что не играешь в футбол.

– Я не лгал, Эштин, – он нисколько не выглядит виноватым. – Послушай. Я просто не упоминал об этом.

Я от души смеюсь.

– Не упоминал? Что за чушь. Ты лгал в открытую. Я помню ясно как день, ты сказал, что посредственный футболист. Посредственный, черт побери, – некоторое время я злюсь, пытаясь привести мысли в порядок, пока велю себе перестать дрожать. – Я читала, что ты играл за школьную команду и на первом году обучения привел свою команду к победе на двух государственных чемпионатах. Ты знаешь, на что я готова ради того, чтобы привести мою команду на чемпионат? На что угодно, и ты это знаешь.

– Я больше не играю, и чтоб ты знала, я не флиртовал ни с кем, после того как мы были вместе.

Бабушка Дерека встает между нами.

– Позволь напомнить тебе о вечеринке, проходящей за этой дверью. Устроенной, между прочим, в твою честь, Дерек.

– Вечеринке, которую я никогда не просил, помнишь? – возражает Дерек, а затем говорит мне: – Ты хочешь поговорить о лжи, так выкладывай все на стол. Ты так же не невинна. Ты сказала мне, что для тебя приемлема связь на одну ночь. Что весьма далеко от правды, и ты это знаешь.

Мое сердце замирает. Я не могу взглянуть на него или как-то отреагировать, потому что у меня может появиться искушение рассказать правду.

– Я не хочу говорить о нас с тобой, – отвечаю я ему. – Речь идет о футболе. Ты не можешь просто перестать играть, тем более ты просто изумителен в этом. По сути дела, немного людей изумительны в этом. Ты... как они написали? Необыкновенный. Не только это... В одной статье говорится, что они «никогда не видели молодого игрока подобного Фицпатрику, который может считывать игроков и менять свою стратегию во время игры, как профессионал».

Он смеется, отклоняя оценку.

– Они немного преувеличивают. Уверена, что ты приехала сюда, чтобы поговорить о футболе? Я думаю, ты приехала, потому что тебе не хватало меня. Почему ты не отвечала на мои сообщения?

– Не меняй тему. Я прочитала, по меньшей мере, пять статей в интернете. Во всех них примерно одно и то же. Ты был самым ценным игроком в «Элите». Я видела уровень их игроков, они лучшие из лучших. Эти парни без сомнений попадут в НФЛ после колледжа. Сыграй со мной, Дерек. Последний сезон.

– Я возвращаюсь на вечеринку, – Дерек открывает дверь, но протягивает мне руку, прежде чем выйти. – Хочешь присоединиться ко мне, Лапочка?

Я смотрю вниз на свой футбольный свитер.

– Я неподходяще одета для вечеринки, и ты не ответил на мой вопрос.

– Я ответил. Ты идешь или нет?

Он выходит из комнаты, оставляя меня наедине со своей бабушкой.

– Хорошо, это было... мягко выражаясь, интересно, – говорит она.

– Я извиняюсь за то, что побеспокоила вас, – чувствуя себя так, словно потеряла проблеск света в моей безнадежной жизни, я достаю телефон. – Я вызову такси и уеду...

Его бабушка забирает телефон из моей руки и выключает его.

– Ты должна остаться.

– В смысле?

Она протягивает телефон обратно мне.

– Я решила, что ты должна остаться у нас на ночь и посетить вечеринку.

– Я не совсем одета для вечеринки, и это очевидно, что я достаточно уже вас побеспокоила.

– Это позорище не подойдет для вечеринки в костюмах, – она берет мой испачканный травой свитер за подол, зажимая между большим и указательным пальцами. – Твоя мать не научила тебя смотреть в зеркало перед выходом из дома?

– Моя мама уехала, когда мне было десять. Она не научила меня многому.

– А твой отец?

Я пожимаю плечами.

– Ему не до меня.

– Я вижу. Хорошо, ты можешь принять как факт, что не вернешься в тот футбольный лагерь сегодня вечером. Завтра утром Гарольд первым делом отвезет тебя назад, – она подходит к двери и говорит: – Прими душ и приведи себя в порядок. У моей соседки есть в городе магазин. Она принесет тебе что-нибудь подходящее, чтобы ты одела.

Бабушка Дерека отводит меня наверх, в спальню с ванной комнатой. Она велит мне поспешить и поскорее привести себя в порядок. Мне приходит в голову, что лучше бы ей не подчиняться. Я не хочу идти на вечеринку, но она кажется заинтересованной в моем мнении. Я хочу только уговорить Дерека сыграть за Фримонт, но не похоже, что это все-таки случится.

После быстрого душа я звоню тренеру Беннету и предупреждаю, что вернусь назад к утренней тренировке. После разговора я замечаю короткое белое коктейльное платье без бретелек, аккуратно разложенное на кровати. Как бабушка Дерека смогла достать его так быстро? На полу пара красных туфлей на шпильках. Весь наряд выглядит дорогим и изящным. Я подхожу ближе и замечаю, что на платье все еще есть бирки.

Дотянувшись, я переворачиваю ценник. Платье стоит семьсот долларов. Весь мой гардероб не дотягивает до отметки в семь сотен долларов, и у меня даже нет туфлей на шпильках. У меня не было возможности носить столь дорогое платье и туфли на таких высоких каблуках.

Я прикасаюсь к шелковой ткани платья. Я ни разу в жизни не чувствовала ничего столь же мягкого, и поэтому я задаюсь вопросом, как оно будет ощущаться на моей коже. Мое полотенце падает, я прижимаю платье к телу и смотрюсь в зеркало. Воодушевленная тем, что никто не видит, я расстегиваю молнию и одеваю его. Я воображаю себя принцессой и как будто это платье одно из многих в моем гардеробе дизайнерской одежды.

Я смотрю в зеркало и не узнаю себя. Платье очерчивает мои изгибы и грудь, обхватывая материалом так, что они приподнимаются, образуя большую ложбинку, чем я привыкла. Это делает меня сексуальной и даже, смею думать, впечатляющей.

Дерек обвинил мне я в том, что я здесь, потому что мне не хватало его. Это правда, я много о нем думала. Мысли о нем вторгались в мой разум. Я хотела, чтобы они исчезли. Каждый раз, когда я нуждалась в поддержке, я думала о его словах. Каждый раз, когда я чувствовала себя одинокой, я думала о том, как мы целовались, и как он улыбался мне.

Одаренный квотербек.

Дерек может спасти нашу команду. Он сказал, что больше не играет. Неужели он даже не размышляет о том, чтобы снова принимать мяч? Если бы я смогла бы влюбить его в себя, он мог бы изменить свое мнение и присоединиться к команде Фримонта? Я смотрю на себя в зеркало, а затем на туфли.

Есть только один способ это выяснить.

Глава 45

Дерек

Бабушка, мелькавшая вокруг словно бабочка, игнорирует меня. Я уже три раза пытался привлечь ее внимание с тех пор, как оставил ее в библиотеке вместе с Эштин. Я знаю, что Эштин не ушла, потому что все время не свожу глаз с входной двери.

В конце концов, я нагоняю бабушку, когда она огибает угол на пути в столовую.

– Где она? – спрашиваю я.

Бабушка кладет свою руку мне на грудь.

– Ты напугал меня. Не стоит так подкрадываться к пожилым леди. Ты мог стать причиной сердечного приступа.

– У тебя отличное сердце. Где Эштин?

– Ты имеешь в виду ту несчастную девушку, которая одета как мальчишка?

Я киваю.

– Угу.

– Ту, которую ты называл Лапулей?

– Лапочкой.

– Ох, ведь правда, – она смахивает воображаемую пушинку с моего пиджака и вновь застегивает все пуговицы на рубашке. – Ты... Дерек. Прямо как твоя мама в этом возрасте.

– Если ты думаешь то, о чем думаю я, то ты ошибаешься.

– Тогда ты не будешь возражать, что я предложила Лапочке остаться на ночь.

Я не хочу, чтобы Эштин находилась рядом с бабушкой. Она что-то замышляет. Эта женщина рассчитывает и продумывает каждый свой шаг. Она неспроста была столь любезна к Эштин, что пригласила ее остаться на ночь. Я могу сказать по блеску в ее глазах, что она хочет получить от Эштин информацию – информацию о нас. Это так же опасно, как и разбалтывать секреты врагу.

– Я отвезу ее назад в общежитие, – говорю я ей.

Она взмахивает рукой.

– Не говори ерунды. Было бы дурным тоном отправить несчастную девушку в комнату общежития с сомнительными удобствами, когда здесь у нас более чем достаточно места.

Вот, черт! Это бесполезно обсуждать, поскольку совершенно очевидно, что мне не победить в этом споре.

– Где она?

– В одной из гостевых комнат. Я предоставила ей платье, чтобы она его одела. Она не может присутствовать ни на одной из моих вечеринок одетая в грязный свитер и шорты. Благослови господь ее сердце.

Ох, нет. Ей снова надо было говорить «благослови господь ее сердце»? Эти слова в Техасе подобны заряженному ружью – фраза может быть оскорблением или ласковым обращением, в зависимости от тона и цели.

– Не лезь в мои дела, бабуля.

– Что это за дела такие, Дерек? – когда я не отвечаю, она похлопывает меня по груди в покровительственной манере. – Не называй меня больше бабулей. Просто помни, что ты джентльмен, коим и должен быть хозяин Уортингтона.

– Я – Фицпатрик.

Она приподнимает брови, уходя.

– Благослови господь твое сердце.

Я поднимаю глаза вверх, интересно, мама сейчас радуется своим стараниям или проклинает тот день, когда написала письмо бабушке.

Я начинаю болтать с кучкой парней, одновременно осматриваясь, интересно, скоро ли появится Эштин. Мне известно только, что она заперлась наверху и не спускается. Тут, безусловно, не ее место – девушки здесь расфуфырены и любят все преувеличивать, а парни надели улыбки и костюмы. Если бы это была борьба в грязи, она, вероятно, запрыгнула на ринг прямо сейчас.

Мой взгляд цепляется за что-то белое на лестнице.

Стоп.

Это Эштин в коротком белом платье, которое плотно облегает ее фигуру, и в ярко-красных туфлях на шпильке, которые демонстрируют ее длинные ноги. Я застываю на месте и не могу отвести от нее глаз. Она привлекает внимание моей бабушки, которая кивает ей.

– Кто это? – спрашивает один из парней.

– Никогда раньше ее не видел, – отвечает другой.

Парень, который представился мне, как Орен, тихо присвистывает.

– Черт, она горяча. Я требую приоритетное право выбора.

Никто не заявит никакие права на Эштин, если мне есть что сказать. Без колебаний я подхожу к ней. Верх ее сливочно-белой груди вытолкнут платьем, соблазняя каждого парня в этом помещении, а секси-туфли открывают огромный простор для фантазии.

– Что на тебе надето? – спрашиваю я более жестким тоном, чем собирался.

– Тебе нравится? – она медленно поворачивается кругом, давая мне и всем наблюдающим парням полный обзор. Она почти спотыкается на своих каблуках и хватает меня за руку, чтобы не упасть. – Твоя бабушка позволила мне позаимствовать его. И туфли тоже. Разве не круто?

– Мне ты больше нравилась в футбольном свитере, – бормочу я.

– Почему?

– Потому что это ты.

– Может, это тоже я, – она кивает в сторону буфета. – Я проголодалась. Как ты знаешь, тренироваться весь день – это тяжкий труд.

– Да, я знаю. Тебе не хотелось бы вернуться обратно в общежитие?

– Пытаешься избавиться от меня? – она рассеяно берет печенье и начинает его есть.

– Нет. Я пытаюсь уберечь тебя от посягательств местных парней.

– Зачем ты это делаешь? – она кусает печенье. И еще. И еще. Затем облизывает глазурь с губ. Если ее цель свести меня с ума, то это ей чертовски удается.

– Потому что я... забочусь о тебе, – говорю ей я.

– О, пожалуйста. Это пустые слова. Я их слышала от мамы, сестры, отца и даже от Лендона. Они ничего не значат для меня.

Они что-то значат для меня.

– Ты думаешь, что я вру тебе?

– Да. Я видела тебя сегодня с той девушкой в желтом платье. Ты ей тоже говорил, что заботишься о ней? – она взвинчена, при этом продолжает жевать печенье, как будто оно – последнее, что она собирается съесть. Доев, она потирает ладони друг о друга, смахивая крошки. – Думаю, я пойду к лестнице знакомиться с новыми перспективными парнями. Они кажутся приятными, честными мальчишками.

Ее слова врезаются в меня, словно нож.

– Не позволяй костюмам одурачить тебя, – говорю ей.

– Так же, как ты одурачил меня, умолчав о своем футбольном прошлом?

Прежде чем я успеваю сказать ей, что не отвечу на ее просьбу, касающуюся нового квотербека для Фримонта, Эштин расправляет плечи. Понимает ли она, что только что еще больше выдвинула свою грудь? Все здесь хотят получить больше, чем просто полюбоваться ею. Она поворачивается спиной ко мне и уходит к парням, с интересом разглядывающим ее. Я иду следом, не потому что думаю, что она нуждается в защите...

А потому что чувствую, что она совершить что-то очень, очень глупое.

Глава 46

Эштин

Несколько парней стоят группой в углу комнаты. Их взгляды обращены ко мне, я отправляюсь к ним, имитируя походку модели. Обычно я не нервничаю в кругу парней, так почему же я чувствую неуверенность и какую-то липкость? Мою шею покалывает, и она немного зудит. Я игнорирую эти ощущения, хотя они сводят меня с ума.

Улыбаясь, я кладу руку на бедро.

– Привет, ребята. Я – Эштин.

Двое из парней приподнимают брови от удивления и сразу же уходят. Еще один засовывает руки в карманы и отступает назад.

– Я – Орен, – говорит он нервно. Его глаза бегают из стороны в сторону, как будто он ищет способ спасения.

– А я – Риган, – говорит четвертый парень. Риган выпученными глазами таращится на мою грудь. Я по-прежнему чувствую липкость. У меня есть желание привлечь внимание к своему лицу, сказав: «Приятель, мое лицо здесь!»

Орен машет кому-то на другом конце комнаты, затем мямлит:

– Там моя девушка. Я пойду к ней.

А Риган внезапно достает телефон из кармана.

– Мне звонят. Извини.

Но я не слышала никакого рингтона или звука вибрации.

Я остаюсь в одиночестве, удивляясь тому, что сумела обратить четырех парней в паническое бегство меньше чем за тридцать секунд. Сзади ко мне подходит Дерек.

– Провал?

Я выгляжу и чувствую себя сексуальной, но парни не разговаривают со мной. Кроме Дерека. Я же пытаюсь заставить его ревновать. Как я смогу это сделать, когда четверо парней сбежали от меня, как будто я заразная? Мне нужен Джет. Для него не проблема сымитировать флирт со мной и сделать так, чтобы парни думали, будто я выгодный улов. Или Виктор, который всегда стоит рядом со мной, как телохранитель, и не подпускает никого близко ко мне.

Я поворачиваюсь к Дереку.

– Ты пришел ткнуть меня носом в это? – спрашиваю я, прижимаясь спиной к стене.

– Притормози. Эштин?

– Что?

Его взгляд направлен на мою грудь.

– Ковбой, мое лицо здесь. Прекрати пялиться на мои сиськи.

– Я не смотрю на твои сиськи, – он жестом указывает на мою грудь и говорит: – У тебя какая-то аллергическая реакция.

– Ничего подобного, – говорю я вызывающе, а затем... смотрю на свои руки. Такое ощущение, словно они горят, и когда я присматриваюсь, то замечаю, что они красные и в крапинку. О, черт. – Да, у меня аллергия.

Я знаю только один способ флирта с Дереком – это бросить ему вызов и победить в его собственной игре. Но это практически невозможно, когда у меня аллергия.

Я смотрю на свои раздраженные руки, ощущая покалывание. И на грудь... это похоже на то, как будто сто маленьких комариков укусили меня одновременно. У меня начинает зудеть в горле. Из него, когда я пытаюсь облегчить дискомфорт, вырывается звук совершенно не свойственный леди.

Дерек, кажется, начинает паниковать.

– Ты можешь дышать? Только серьезно. Или мне позвонить девять-один-один?

– Все в порядке, я могу дышать. Я не собираюсь умирать, Дерек. «Бенадрил» должен мне помочь, – я трусь лопатками о стену позади меня.

Дерек хватает меня за руку и ведет к бабушке так быстро, что я спотыкаюсь несколько раз. Я не привыкла ходить на высоких каблуках.

– У тебя есть «Бенадрил»?! – спрашивает он свою бабушку. – Я думаю у нее аллергия на что-то содержащееся в печенье, которое она ела.

– У нее аллергия на печенье? – спрашивает бабушка, ее голос полон скептицизма.

Я почесываю руки, пытаясь уменьшить зуд.

– Это аллергия на фиолетовый краситель.

– В ресторане «У» на печеньях вывели фиолетовым красителем. Это королевский цвет.

– Королевский? – Дерек встряхивает головой. – Мы не члены королевской семьи.

– Именно. Поэтому в последний момент я сказала им поменять его на желтый, и они покрыли его сверху глазурью, замаскировав его, – у бабушки Дерека отражается на лице беспокойство, когда она объясняет ему, где найти «Бенадрил».

– Пойдем, – говорит он, утаскивая меня за собой через толпу, в то время как я пытаюсь сдержаться и не чесать бешено зудящую шею.

Я снова спотыкаюсь.

– Дерек, подожди. Я не могу так быстро передвигаться на этих каблуках.

Я слегка взвизгиваю от удивления, когда он, придерживая одной рукой спину, а другой, подхватывая под коленями, поднимает меня вверх. В обычных условиях я бы ему приказала опустить меня на пол, но сейчас я слишком взволнована и испытываю дискомфорт, чтобы быть решительной. Я обхватываю руками его шею и прислоняюсь к нему. Меня внезапно окружает аромат его парфюма, и я вдыхаю его.

– Ты пахнешь как парень, – бормочу в изгиб его шеи.

– А ты нет, – отвечает он. – От тебя пахнет цветами.

– Я думаю, это все мыло твоей бабушки. Оно розовое, с измельченными цветками внутри. Я мылась, словно в букете роз.

Не знаю, как он умудряется пронести меня всю лестницу, не спотыкаясь и не останавливаясь, но у него это получается. Он понимает, что все обращают на нас внимание? Если и так, то очевидно его это не волнует.

Мы заходим в хозяйскую спальню, дверь в которую он открывает ногой. Помещение огромное, с расположенной по соседству гостиной и, кроме того, с ванной комнатой. На стенах висят дорогие картины, а ковровое покрытие с таким ворсом, что, кажется, в него можно погрузить кончики пальцев ног. Дерек относит меня в ванную комнату и начинает рыться в бабушкином шкафчике для лекарств.

– Прекрати чесаться, – требует он, хватая руку и прижимая ее к моему боку.

– Я не могу. Клянусь, это последний раз, когда я ела печенье.

– Тебе следовало бы выбрать фрукты, – он находит упаковку «Бенадрила» и вручает мне две таблетки. – Вот, возьми.

После того как я принимаю таблетки, запив их водой из раковины, Дерек скрещивает руки на груди.

– Если через полчаса твое состояние не улучшится, я везу тебя в больницу.

– Я буду в порядке.

– Ты точно также говорила в ночь, когда мы были вместе, и посмотри, где мы сейчас.

Я смотрю на стены.

– Мы сейчас в ванной комнате твоей бабушки.

– Я имею в виду не буквально. Прекрати чесаться, Эштин, из-за этого у тебя царапины по всему телу.

Я пытаюсь собрать все силы, чтобы не реагировать на ощущение зуда, но это то же самое, как если бы я пыталась игнорировать парня, стоящего передо мной. Практически невозможно.

У меня перехватывает дыхание, когда он берет мои руки и заводит их за спину.

– Остановись! Ты расчесываешь себя до крови.

Он сохраняет между нами небольшое расстояние, но почему? Неужели все его чувства испарились, как только он привез меня в «Элит»? Мне необходимо бороться, чтобы все эти чувства оказались на поверхности, чтобы напомнить ему, как это было потрясающе, когда мы были в палатке.

Мои мысли в беспорядке, и причиной тому не зуд. Предполагалось, что я должна злиться на Дерека из-за того, что он солгал мне про свое футбольное прошлое, и в то же время я настроена влюбить его в себя, надеясь таким образом убедить его вернуться в футбол. Мои настоящие чувства сейчас отодвинуты в сторону, потому что если я признаю их, они разорвут меня изнутри на части.

Я знаю, что нравлюсь Дереку, но насколько сильно? Он отчаянно старается сохранять расстояние между нами и не хочет признавать, что между нами могло быть что-то большее, чем просто перепих.

Я извиваюсь в его хватке.

– У меня все зудит.

Он смотрит вниз на мою шею и грудь.

– Успокойся и позволь «Бенадрилу» сделать свою работу, – говорит он.

– Я не самый спокойный человек, – жалуюсь я.

– Я знаю, – он освобождает мои руки. – Позволь, я тебе помогу. Ты уже и так причинила себе вред... у тебя царапины по всей шее. Все будут думать, что на тебя кто-то напал.

– Единственное, что облегчает зуд, это возможность почесать кожу.

– Да, и единственное, отчего твоя кожа воспалится еще больше, если ты будешь царапать ее своими долбаными ногтями. Если ты пообещаешь стоять спокойно, я тебе помогу.

– Что ты собираешься делать?

– Держи руки по бокам и доверься мне.

Довериться. Снова это безобразное слово.

– Послушай, у меня зудит кожа. Тебе не понять, потому что у тебя нет аллергии на фиолетовую глазурь.

– Ш-ш. Ты слишком много говоришь. Закрой глаза.

– Нет.

– Ты такая упрямая.

– Спасибо.

– Это не комплимент.

Я заставляю его опустить глаза своим пристальным взглядом, но когда зуд становится сильнее, сдаюсь и терпеливо жду его способ решения проблемы.

Я втягиваю воздух, когда он вычерчивает на моей шее медленные, ритмичные круги кончиками пальцев, вызывая на коже покалывание вместо зуда. Выбрасываю из головы все мысли и держу глаза закрытыми, давая ему полную свободу действий.

– Ты напоминаешь кошку, – говорит он вполголоса.

Он прослеживает линию моей челюсти, изгиб шеи, грудь... опускаясь слегка ниже внутрь ложбинки, выглядывающей из платья, прежде чем осмелиться дать задний ход. Его пальцы настолько ласковые, что у меня кружится голова, и я хватаюсь за него.

Чувствительное касание его пальцев посылает небольшие разряды электричества по моим венам.

– Ммм... – я издаю стон.

Его пальцы задерживаются на моих плечах, затем повторяют весь процесс снова.

– Ты слишком сильно наслаждаешься этим, Лапочка.

– Так и есть, так что продолжай, Ковбой.

Его смех глубокий и искренний, такой же, как и он сам.

– Да, мэм, – говорит он с сильным южным акцентом.

Мгновение спустя я чувствую, как нежное прикосновение его пальцев сменяется мягкими, теплыми губами. Его дыхание успокаивает мою кожу, и зуд стихает.

Мои внутренности превращаются в жидкое пламя, когда я притягиваю его ближе.

– Что вы делаете? – раздается зычный голос бабушки Дерека от дверного проема.

Я резко поднимаю голову вверх и теряю равновесие, но Дерек уверенно подхватывает меня. Как мы будем это объяснять? Она не слепая. Мои глаза были закрыты, но не ее. Никак не уйти от того факта, что губы Дерека были на моей шее, а я притягивала его ближе.

– Я помогал ей, – объясняет Дерек.

– Хм-м, – неубедительно отвечает его бабушка. Она сужает глаза, поднимая палец и качая им из стороны в сторону.

– Я родилась не вчера и понимаю, между вами двумя что-то происходит. Ну же, Дерек. Некоторые гости собираются уходить, тебе, как виновнику торжества, нужно с ними попрощаться. Помощь Эштин ты можешь закончить позже.

Дерек проверяет, исчезает ли сыпь у меня на груди и руках.

– Ты хочешь присоединиться ко мне внизу или останешься здесь наверху?

Зуд уже стихает. Я мельком смотрюсь в зеркало и поеживаюсь – моя кожа по-прежнему покрыта сыпью. Этот вечер проходит не так, как я себе представляла. Я была готова к тому, чтобы играть грязно, но такого я даже вообразить не могла.

– Может, мне просто следует вернуться в общежитие.

– Нет, – Дерек качает головой. – Ты здесь останешься на ночь, а утром я отвезу тебя в «Элит». Хорошо?

Я отправляюсь в свою прекрасно обставленную комнату, пока Дерек вместе со своей бабушкой проводит следующий час, прощаясь с гостями. Мой хоккейный свитер и шорты выстираны и лежат на кровати. Я снимаю платье, затем надеваю свою одежду и проскальзываю под одеяло, оно такое мягкое. Я заворачиваюсь в него и включаю телевизор.

Бабушка Дерека стучится первой. Она входит в комнату, выглядит при этом она элегантной и полностью собранной, даже после приема практически сотни гостей. И прическа волосок к волоску.

Должно быть, я выгляжу ужасно.

– Спасибо, что одолжили мне платье. Оно красивое.

– Не благодари меня. Оно твое, можешь его себе оставить.

– Нет, я не могу.

– Да, ты можешь, и да, ты оставишь. Не спорь со старой непреклонной леди. Ты не переспоришь, – она наклоняется проверить мою шею. – Все еще зудит?