Текст книги "Лучше, чем идеально (ЛП)"

Автор книги: Симона Элькелес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Симона Элькелес
Лучше, чем идеально

Глава 1

Дерек

Быть пойманными – не было частью плана. Прикол настолько грандиозный, что о нем говорили бы десятилетиями. Я с пятью своими друзьями нахожусь в офисе директора Кроу в течение часа, слушая его разглагольствования о том, как наша последняя выходка поставила в неловкое положение не только его, а так же попечителей и учителей этой «престижной частной школы».

– Кто-нибудь хочет признаться? – спрашивает Кроу.

Джек и Сэм ошарашены. Дэвид, Джейсон и Рич пытаются сдержать смех. Меня вызывали в кабинет директора уже несколько раз с тех пор, как я перешел сюда, так что для меня в этом нет ничего нового.

Во время последней недели в подготовительной академии Реджентс в Калифорнии выпускники прикалываются над одиннадцатиклассниками. Это традиция. В этом году выпускникам удалось принести синюю краску в душевые и выкрутить все лампочки из общих помещений в нашем общежитии. Это было справедливо, что мы ответили тем же, но в более крупном масштабе. Старшеклассники ждали нашего нападения на их общежитие, и можно сказать, что они были на нервах всю неделю. Все время они расставляли дозорных, готовых защищать свою территорию. Мой сосед по комнате Джек придумал гениальную идею намазать жиром трех поросят с фермы его дяди и отпустить их на свободу в общежитии старшеклассников. Вместо этого Сэм предложил нам выпустить поросят во время вручения дипломов. Признаюсь, это была моя идея, дать номера поросятам... №1, №3 и №4. Чтобы это провернуть, понадобилось шестеро человек. Гимн был сигналом, по которому поросята оказались на свободе. Я думал, что все сошло нам с рук, пока всех нас не вызвали час назад в кабинет Кроу.

В офис заглядывает Марта, помощник Кроу.

– Мистер Кроу, номер два до сих пор не найден.

Директор рычит от досады. Если бы Кроу не был таким мудаком, я бы сказал ему свернуть поиски, потому что свиньи №2 нет – это часть шутки. Но он был из тех парней, которые плевать хотели на учеников. Все, что волновало Кроу – проследить за тем, чтобы все знали, что у него есть полномочия на содержание под арестом и на увольнения учителей по своей прихоти. За последний год я не один раз видел злоупотребление властью.

– Я сделал это, – выпаливаю я, усиливая свой техасский говор, потому что знаю, как Кроу раздражается при мысли, что в его драгоценной школе учится деревенщина. Несколько раз он вызывал меня за высказывания «считаться» и «вы все». Считаю, что я сделал это, только чтобы досадить ему.

Кроу встает передо мной.

– Кто из присутствующих здесь твоих дружков помогал?

– Никто. Я все сделал сам.

Он трясет передо мной пальцем.

– Когда твой отец об этом услышит, он будет разочарован в тебе, Дерек.

Моя спина деревенеет. Мой отец, известный как капитан 3-го ранга Стивен Фицпатрик, в очередной командировке. Он пробудет на подводной лодке в течение следующих шести месяцев, практически отрезанный от остального мира.

Я ненадолго задумался, что делает сейчас моя новоиспеченная мачеха, когда мой отец на службе. Наша система идеальна. Я живу здесь, пока не закончу обучение, мой отец и его новая жена живут в арендованном доме неподалеку от военно-морской базы с ее пятилетним ребенком от какого-то экс-бойфренда.

Новости о моем трюке со свиньей, скорее всего, не дойдут до отца. И если Кроу думает, что я разочарую Брэнди, это смешно.

Кроу сутулится и окидывает меня одним из своих натренированных сердитых взглядов, из-за которого он становится похожим на огра на стероидах.

– Ты думаешь, я поверю, что ты самостоятельно угнал один из школьных автофургонов, привез четырех поросят на церемонию вручения дипломов, обмазал их жиром и выпустил?

Смотрю на своих друзей и подаю им знак держать рты на замке, когда понимаю, что некоторые из них готовы сознаться. Нет смысла, чтобы у всех нас были неприятности, потому что у Кроу нет чувства юмора.

Киваю.

– Я действовал в одиночку, сэр. Но технически я не угонял автофургон, я позаимствовал его. – Всего было три поросенка, и нас было шестеро, чтобы их погрузить, но эту информацию я оставлю при себе. Я жду, что он отправит меня под арест и прикажет мыть полы и туалеты или еще что-нибудь унизительное. Плевать. Содержание под арестом во время летних курсов будет ерундой, так как в кампусе останется менее двадцати процентов учеников.

– Джентльмены, все остальные могут быть свободны, – заявляет Кроу. Когда выходят мои друзья, он выпрямляется в своем большом кожаном кресле и поднимает телефонную трубку.

– Марта, позвони миссис Фицпатрик и сообщи ей, что ее пасынок исключен.

Подождите! Что?

– Исключен? – Это слово практически встает у меня поперек горла. А как насчет предупреждения или задержания, или временное отстранение? Это же была безобидная шутка.

Он осторожно кладет трубку.

– Исключен. Действия имеют последствия, мистер Фицпатрик. Несмотря на многочисленные предупреждения о вашем мошенничестве, употреблении наркотиков и проделках, вы снова нарушаете правила и показываете себя недостойным быть учеником подготовительной академии Реджентс. Очевидно, это также означает, что вам не будет предложено присоединиться к нам в ваш выпускной год.

Я не двигаюсь и ничего не говорю. Этого не может быть. Я могу перечислить дюжину других учеников, которых поймали с поличным во время проделок и они не получили ничего, кроме предупреждения. Я же случайно оставил свои записи на полу, пока шел тест, и мистер Раппапорт сделал запись, что я обманываю. И обвинение в приеме наркотиков... ладно, я пошел с друзьями на вечеринку и пришел домой в стельку пьяный. Я не хотел, чтобы меня вывернуло на статую основателя Реджентс, после того как я обнаружил, что кто-то подбросил экстази в мой напиток, и я чертовски уверен, что не размещал на школьном сайте фото, на котором меня тошнит. Какой-то старшеклассник из школьного совета в ответе за это, хотя он и не попался, потому что никто не будет обвинять парня, если его отец каждый год спонсирует школе кучи денег.

– Поскольку вы уже сдали итоговые экзамены, я снисходителен и позволю вам получить полный зачет за одиннадцатый класс. Из уважения к вашему отцу. Я также даю вам двадцать четыре часа, чтобы перевезти вещи из кампуса, – он начинает писать на кусочке бумаги, затем поднимает глаза на меня, когда осознает, что я не двигаюсь. – На этом все, мистер Фицпатрик.

Снисходителен?

В то время как развивается абсурдность моей ситуации, я иду в общежитие для учеников одиннадцатого класса.

Я исключен из Реджентс и должен переехать домой. К моей мачехе, которая живет в своем собственном, бестолковом мире. Вот дерьмо.

Мой сосед Джек сидит на краю своей кровати и качает головой.

– Я слышал, Кроу сказал, что ты отчислен.

– Да.

– Может, если мы все вернемся туда и скажем правду, он передумает...

– Если твой отец узнает об этом, он превратит твою жизнь в ад. Другие парни будут в той же лодке.

– Дерек, тебе не следовало брать всю вину на себя.

– Не волнуйся, – говорю я. – Кроу выяснял отношения со мной. Просто это дало необходимый ему предлог, чтобы вышвырнуть меня. Я ожидал чего-то такого.

Через полчаса звонит Брэнди. Моя мачеха услышала новости от Кроу и завтра проделает трехчасовой путь от Сан-Диего до Реджентс. Она не кричит и не читает нотаций, и не ведет себя словно она моя мама. Вместо этого она сказала, что попытается убедить Кроу изменить свое мнение о моем отчислении. Как будто это сработает. Сомневаюсь, что в старших классах она была членом клуба полемики. Мне не очень-то верится в ее навыки убеждения. Честно говоря, я даже не уверен, закончила ли она старшие классы. Утром я все еще пытаюсь понять, что, черт подери, я собираюсь делать, когда в дверь стучит охрана кампуса. У них особый приказ сопроводить меня немедленно в кабинет директора.

Когда я иду по территории кампуса, с охраной по бокам, я прекрасно осведомлен о шепотках от учеников, мимо которых я прохожу. Не часто кого-то отчисляют. Я поднимаюсь по ступенькам к администрации, где на стене Славы с гордостью размещены фотографии бывших учеников, которые стали известными спортсменами, астронавтами, конгрессменами и авторитетными бизнесменами. Если бы это было два года назад, я наверняка представил бы свое фото на стене, но не теперь.

Как только дверь в кабинет Кроу открывается, мои глаза фокусируются на женщине, сидящей перед его столом. Это Брэнди, которая уже восемь месяцев является женой моего отца. Она на четырнадцать лет моложе моего отца (а это значит, что ей двадцать пять лет, всего на восемь лет старше меня). Ее оранжевые туфли на шпильке сочетаются с огромными оранжевыми серьгами, свисающими до плеч. Всякий раз как я ее видел, она носила плотно облегающую одежду с глубоким вырезом, словно собралась идти в ночной клуб. Она выглядит неуместно в этом кабинете, наполненном красным деревом и темной кожей.

Брэнди бросает на меня быстрый взгляд, когда я вхожу, а затем возвращает все свое внимание Кроу.

– Итак, какие у нас варианты? – спрашивает она, поигрывая своей сережкой.

Кроу закрывает папку на столе.

– Мне жаль, но я вариантов не вижу. Чудовищное преступление с использованием животных недопустимо в Реджентсе, миссис Фицпатрик. Ваш сын...

– Пасынок, – поправляю я его.

Кроу с отвращением смотрит на меня.

– Ваш пасынок, в конце концов, зашел слишком далеко. Для начала, скажу я вам, он пропускает все внеклассные занятия. Далее, по слухам, он посещал вечеринки с алкоголем и наркотиками. Это вдобавок к мошенничеству на тестах и порче школьного имущества рвотой. Теперь эта выходка с поросятами. Мы были терпеливы с Дереком и сочувствовали проблемам, с которыми он столкнулся в последние годы, но это не оправдание делинквентному поведению.[1]1
  Делинквентное поведение – действия человека, противоречащие и нарушающие правовые основы жизни общества, идущие вразрез с существующим законодательством.


[Закрыть] Наш долг в подготовительной академии Реджентс формировать из наших молодых учеников сознательных граждан и будущих лидеров, которые несут ответственность за общество и окружающую среду. Дерек, очевидно, больше не желает быть частью этой славной традиции.

Я закатываю глаза.

– Вы не можете просто отправить его на общественные работы или позволить ему, так сказать, написать своего рода извинения в письменной форме? – спрашивает Брэнди, ее браслеты звенят, в то время как она постукивает своими ярко накрашенными ногтями по сумочке.

– Боюсь, что нет, миссис Фицпатрик. Дерек не оставил мне никакого выбора, кроме как исключить его.

– Выгоняя его, вы подразумеваете, что он не сможет вернуться в свой выпускной класс? – Пятнышко солнечного света сияет на ее кольце, напоминая мне, что она замужем за моим отцом.

– Так будет правильнее. Ничем не могу помочь, – говорит ей Кроу, что является абсолютной ложью.

Он устанавливает правила и изменяет их в любой момент без предупреждения, в зависимости от своих потребностей. Я не собираюсь спорить с ним. Это ничего не изменит, так зачем волноваться?

– Решение уже принято, – продолжает Кроу. – Если вы желаете обратиться к правлению, большая часть которого была свидетелем вчерашнего погрома во время церемонии вручения дипломов, вы можете заполнить соответствующую форму. Однако я предупреждаю вас, что апелляционный процесс является длительным и положительный исход маловероятен. А сейчас прошу извинить меня, мы до сих пор не нашли одного поросенка из тех, что выпустил ваш пасынок, а также я должен оценить причиненный ущерб.

Брэнди открывает рот в последней отчаянной попытке переубедить его, но закрывает его со вздохом, когда Кроу, взмахнув рукой, жестом показывая нам покинуть его кабинет.

Брэнди идет за мной к общежитию, ее туфли на шпильке цокают по тротуару. Цок, цок, цок, цок. Я и не заметил там в кабинете, но она безусловно набрала вес с тех пор, как я видел ее в последний раз. Разве ее не волнует, что все смотрят на нее и ее нелепый внешний вид со слишком длинными светлыми волосами? Зная ее, она вероятно даже не подозревает, сколько внимания она привлекает.

До того как объявить, что они собираются пожениться, мой отец усадил меня перед собой и сказал, что она делает его счастливым. Это единственная причина, по которой я еще полностью не отказался от нее.

– Возможно, – говорит Брэнди, ее слишком приветливый тон разносится по пространству, – это к лучшему.

– К лучшему? – я издаю короткий смешок, когда останавливаюсь и поворачиваюсь к ней. – Что в этом хорошего?

– Я решила переехать в Чикаго, чтобы жить со своей семьей, – произносит она. – Так как твой отец уехал на шесть месяцев, я полагаю, так будет лучше для Джулиана. Ты знаешь, осенью он пойдет в подготовительный класс, – широко улыбается мне Брэнди.

Думаю, она ожидает, что я запрыгаю от радости, хлопая в ладоши от ее новостей о переезде. Или сразу заулыбаюсь вместе с ней. Не будет ничего из этого.

– Брэнди, я не перееду в Чикаго.

– Не глупи. Тебе понравится в Чикаго, Дерек. Зимой там снег, а осенью листья становятся самых классных цветов...

– Хватит, – говорю я, прерывая ее речь «Чикаго – это все». – Не обижайся, но вряд ли мы семья. Ты можешь переезжать в Чикаго, а я останусь в Сан-Диего.

– Да... об этом... Я отменила аренду. На следующей неделе в дом переедет другая семья. Я собиралась сказать тебе, но знала, что у тебя выпускные экзамены, и так как ты уже решил, что остаешься на все лето в кампусе, то я не думала, что это крайне необходимо.

У меня в животе водворяется ужас.

– Ты говоришь, что мне, вроде бы, негде жить?

– Конечно, тебе есть, где жить. Со мной и Джулианом в Чикаго.

– Брэнди, перестань. Ты же на самом деле не думаешь, что я хочу переехать в Чикаго в свой выпускной год.

Люди переезжают из Чикаго в Калифорнию, но не наоборот.

– Я обещаю, ты полюбишь Чикаго, – восторгается она.

– Нет, не полюблю.

К несчастью, нет никого, с кем я мог бы остаться в Калифорнии. Родители отца умерли, и я слышал, отец матери умер некоторое время назад. Мамина мама... ну, достаточно сказать, что она живет в Техасе, и на этом оставим. Нет ни единого шанса, что я буду жить с ней.

– У меня нет выбора, так?

– Честно говоря, нет, – Брэнди пожимает плечами. – Твой отец назначил меня ответственной за тебя. Если ты не можешь жить в академии, ты должен остаться со мной... в Чикаго.

Если она упомянет слово «Чикаго» еще раз, думаю, моя голова взорвется. Этого не может быть. Надеюсь, я живу в каком-то реалистичном ночном кошмаре, и в любую минуту проснусь.

– Есть еще кое-что, что я тебе не сказала, – произносит Брэнди, словно разговаривает с маленьким ребенком.

Растираю затылок, в котором начинает формироваться узел.

– Что?

Она кладет руку живот и говорит взволнованным голосом:

– Я беременна.

Нет. Охренеть. Она не может быть беременной. Полагаю, физически это возможно, но... узел на затылке уже пульсирует не на шутку, угрожая прорваться через кожу. Это определенно кошмар.

Хочу, чтобы она сказала, что шутит, но она не говорит. Это довольно плохо, что мой отец женился на бимбо (прим. пер. бимбо – разг. красивая, но глупая девушка). Я ожидал, что он наконец осознает, что женитьба на ней была ошибкой, но теперь... ребенок прочно укрепит связь.

Я чувствую себя отвратительно!

– Я хотела сохранить это в тайне, пока ты не приедешь домой на Четвертое июля, – возбужденно объясняет она. – Сюрприз! Мы с твоим папой ждем ребенка, Дерек. Думаю, твое отчисление – знак, что мы должны быть все вместе в Чикаго. Как семья.

Она ошибается. Мое отчисление – несомненно знак, но не того, что мы должны быть вместе в Чикаго... это знак, что моя жизнь вот-вот разрушится.

Глава 2

Эштин

Я единственная девушка в футбольной команде старшей школы Фримонт с первого года обучения, так что нет ничего особенного в том, что тренер Дитер кричит, предупреждая парней, чтобы они вели себя прилично, когда я направляюсь в мужскую раздевалку перед первой тренировкой этого лета. Тренер похлопывает меня по спине в тот момент, когда я прохожу мимо, точно так же, как и парней.

– Ты готова к выпускному году, Паркер? – спрашивает он.

– Это же первый день летних каникул, тренер, – отвечаю я. – Дайте мне насладиться ими.

– Не наслаждайся слишком долго. Предстоит упорно потрудиться и во время тренировки и в футбольном лагере в Техасе, потому что осенью я настроен на сезон с победами.

– Мы выиграем чемпионат штата впервые за сорок лет, тренер! – выкрикивает один из участников команды.

Остальная часть команды, включая меня, встречает его слова одобрительными возгласами. Мы едва не победили в прошлом сезоне, но потерпели поражение в плей-офф.

– Хорошо, хорошо. Не торопите события, – говорит Дитер.

– А теперь перейдем к делу. В это время года проходит голосование, в ходе которого вы определяете игрока достойного возглавить команду. Подумайте о том, чей талант, трудолюбие и преданность команде не вызывает сомнений. Игрок, получивший наибольшее количество голосов, будет избран в качестве капитана на предстоящий сезон.

Проведение выборов капитана – важное дело в моей школе. Здесь есть куча клубов и спортивных команд, но только одна на счету – футбольная. Я с гордостью смотрю на своего бойфренда Лендона Макнайта. Он будет выбран капитаном. Он первоклассный квотербек,[2]2
  Квотербек (англ. quarterback) – «распасовщик», основной игрок нападения, находится непосредственно за центром и принимает от него мяч в начале розыгрыша. Квотербек – мозговой центр команды. Он решает какой тип розыгрыша будет выполнять команда, отдает пасы, передает мяч игрокам для бегущих розыгрышей и, иногда, сам продвигает мяч вперед.


[Закрыть] и ожидается, что он поведет нас на чемпионат штата Иллинойс. Его отец был квотербеком в НФЛ, и Лендон готов идти по его стопам. В прошлом сезоне отец Лендона даже несколько раз приводил скаутов от колледжей[3]3
  Скауты – «искатели спортивных талантов». В обязанности скаута входит перебирать игроками, как пешками, в поисках тех, кто принесет команде желаемый успех. Продать одного и выкупить другого, где-то сбросить стоимость, где-то накинуть за «обещанную победу».


[Закрыть] посмотреть на его сына. С его способностями и связями нет никаких сомнений, что он собирается получить стипендию, чтобы играть в колледже.

Мы начали встречаться в начале прошлого сезона, сразу после того, как тренер Дитер поставил меня основным кикером. Летом, перед одиннадцатым классом я отрабатывала свою технику, и это принесло свои плоды. Парни из команды следили за моими тренировками и делали ставки на то, сколько я смогу забить филд голов[4]4
  Филд гол (англ. Field goal) – пробивается мяч ногой с земли в створ ворот – «попытка», реализовав которую команде начисляется 3 очка.


[Закрыть] подряд.

Раньше я стеснялась того, что я единственная девушка в команде. Первый год я держалась в тени, стараясь не выделяться.[5]5
  Кикер (англ. kicker) – «бьющий» игрок, выбивающий мяч во время начальных розыгрышей и при попытках забить гол.


[Закрыть] Парни отпускали комментарии, чтобы запугать меня, но я отшучивалась и выдавала едкие замечания в ответ. Я никогда не требовала особого внимания и стремилась, чтобы ко мне относились как к еще одному члену команды, который совершенно случайно оказался девушкой. Дитер, одетый в свои фирменные брюки цвета хаки и рубашку поло с вышивкой «ФРИМОНТСКИЕ БУНТАРИ», протягивает мне мой бюллетень.

Лендон кивает мне. Все знают, что мы встречаемся, но мы не демонстрируем свои отношения во время тренировки.

Я пишу имя Лендона в бюллетене и потом передаю его.

Дитер переходит к зверскому графику наших тренировок, в то время как помощники тренера подсчитывают голоса.

– Вы не победите ни в одной игре, если будете сидеть на заднице, – говорит Дитер в ходе лекции, – и, кроме того мы рассчитываем в этом году привлечь внимание большего количества скаутов от колледжей. Я знаю, многие из вас хотят играть в мяч в колледже. Выпускники, это ваш год, чтобы показать себя.

Дитер не говорит очевидного – что скауты приедут посмотреть на Лендона, но все постараются извлечь выгоду для себя от их присутствия.

Было бы потрясающе играть в колледже, но я не в бреду, чтобы думать, что скауты будут стучаться ко мне в дверь. Можно по пальцам перечесть девушек, которых выбрали играть в командах колледжей и почти все они статисты[6]6
  Статисты – здесь имеются в виду игроки без определенного места в команде.


[Закрыть] без стипендий. За исключением Кейти Кэлхун. Она была первым игроком женского пола, получившим футбольную стипендию первого дивизиона. Я сделаю что угодно, чтобы быть как Кейти.

Сколько я себя помню, я всегда смотрела футбол вместе с папой.

Даже после ухода матери и после того, как он отстранился от роли родителя, мы продолжали вместе болеть за «Медведей». Он был кикером в старшей школе Фримонт сорок лет назад, когда наша школа в первый и последний раз выиграла чемпионат штата. Одинокий чемпионский баннер висит на стене спортзала.

Думаю, вступление в футбольную команду в девятом классе было попыткой установить контакт с отцом... возможно, если бы он увидел, как я забиваю голы, это произвело бы на него впечатление. В первый год я надеялась, что отец придет на игру и будет болеть за меня. Он так ни разу и не пришел, а этой осенью я иду в выпускной класс.

Моя мама тоже не видела, как я играю. Полагаю, она живет в одной из высоток Нью-Йорка, но я почти год ничего о ней не слышала. Однажды я покажу своим родителям, что они упустили, потому что это полный отстой, когда семью не волнует, существуешь ты или нет.

К счастью, у меня есть Лендон.

Когда Дитер завершает свою напутственную речь и лекцию, один из помощников тренера вручает ему результаты голосования. Он молча читает, кивает с одобрением и затем пишет на белой доске:

Капитан – Эштин Паркер

Подождите... что?

Ни в коем случае. Я, наверное, неправильно прочитала.

Несколько раз моргаю, когда парни из команды начинают похлопывать меня по спине. Вне всякого сомнения, написано мое имя, никакой ошибки нет.

Джет Такер, наш звездный принимающий, выкрикивает:

– Молодец, Паркер!

Остальные парни начинают скандировать мою фамилию...

– Паркер! Паркер! Паркер!

Я смотрю на Лендона. Он пристально разглядывает белую доску. Я хочу, чтобы он посмотрел на меня, поздравил и дал знать, что все хорошо. Но нет.

Я знаю, он сражен наповал. Я тоже. Такое чувство, словно Земля только что сдвинулась со своей оси.

Дитер свистит в свисток.

– Паркер, встретимся в моем кабинете. Остальные свободны, – говорит он.

– Поздравляю, Эштин! – бормочет Лендон, едва остановившись, когда проходит мимо меня, направляясь к выходу. Я хочу вернуть его, чтобы сказать, что понятия не имею, как это произошло, но он уходит раньше, чем у меня появляется шанс.

Я иду за Дитером в его кабинет.

– Поздравляю, Паркер, – говорит он, бросая мне нашивку с буквой «К», чтобы я могла пришить ее на свою школьную куртку.

Еще одна будет пришита на мою игровую футболку.

– Начиная с августа, ты будешь приходить на еженедельную планерку ко мне и тренерскому составу. Ты должна поддерживать свой средний балл на уровне 3,0 или выше и продолжать возглавлять эту команду на поле и вне его.

Он еще говорит мне о моей ответственности и заканчивает:

– Команда рассчитывает на тебя, а следовательно и я.

– Тренер, – говорю я, поглаживая пальцами нашивку. Я кладу ее к нему на стол и делаю шаг назад. – Лендон, заслуживает того, чтобы быть капитаном, а не я. Я ухожу в отставку, позвольте ему занять мое место.

Дитер поднимает руку.

– Прекрати, Паркер. Ты была выбрана капитаном, а не Макнайт. Ты набрала больше голосов, чем любой другой игрок. Я не уважаю игроков, которые отступают, когда им предложили повышение их коллеги. Ты пасуешь перед трудностями?

– Нет, сэр.

Он бросает нашивку обратно мне.

– Тогда убирайся отсюда!

Я киваю, затем выхожу из его кабинета. Возвращаясь в раздевалку, я прислоняюсь к шкафчику спиной и смотрю вниз на нашивку с большой «К» на ней. Капитан.

Я делаю глубокий вдох, поскольку реальность доходит до моего сознания. Я была выбрана капитаном футбольной команды. Я, Эштин Паркер. Я польщена и благодарна своим товарищам по команде за то, что они проголосовали за меня, но я в шоке.

На улице я надеюсь увидеть Лендона, ждущего меня возле моей машины. Вместо этого Виктор Салазар и Джет Такер разговаривают перед моим старым потрепанным «доджем», которому необходима покраска и новый движок, если уж на то пошло.

Виктор, наш центральный полузащитник, у которого побед больше, чем у любого другого игрока в штате Иллинойс, почти не разговаривал. Его отец владеет практически всем городом и предполагается, что Вик выполнит все, что он потребует. За спиной у отца Вик безрассудный и сорвиголова. Это так, словно его не волнует жив он или мертв, вот поэтому он так опасен на поле.

Джет кладет руку мне на плечо.

– Знаешь, что Фэрфилд устроят, когда обнаружат, что у соперника капитан девчонка. Эти гады забросали тухлыми яйцами дом Чеда Янга в день, когда он был выбран в прошлом году капитаном, мы отомстили и сделали то же с домом их капитана. Будь осторожна, Паркер. Одно слово и ты мишень.

– Я тебя прикрою, – говорит Вик грубым голосом. Он не врет.

– Мы все прикроем, – говорит Джет, – Просто помни об этом.

Мишень? Я убеждаю себя, что справлюсь. Я сильная, выносливая и ни у кого не получится лучше, чем у меня. Я не пасую перед трудностями. Я капитан футбольной команды старшей школы Фримонт.