Текст книги "Красавица и пират"

Автор книги: Сильвия Торп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Он встал и подошел к ней. Она отвернулась.

– Почему вы отворачиваетесь от меня, любовь моя? – продолжал он. – Это потому, что я уродлив телом? Вы тоскуете по вашему сильному любовнику-пирату? Но подождите, Франсис, подождите! Когда Сарн закончит свою работу над доблестным капитаном, вы найдете контраст между нами не столь разительным.

– Неужели вы воображаете, что, если я буду жива, я буду молчать о том, что произошло? Мы не всегда будем находиться среди преступников, ведь ваш триумф бесполезен, если, унаследовав Ротердейл, вы не сможете насладиться плодами своего преступления. Однажды мы должны будем вернуться в Англию, и тогда, с Божьей помощью, я пошлю вас на виселицу.

– Жена, моя дорогая Франсис, не может свидетельствовать против своего мужа. Вот почему с самого начала я и решил жениться на вас.

– Я найду способ, – возразила она. – Не может быть, чтобы человек совершил преступления, которые замышляете вы, и избежал наказания. Само небо будет свидетельствовать против вас.

– Если вы надеетесь на божественное вмешательство, чтобы привлечь меня к ответственности, моя дорогая, вы горько разочаруетесь. Говорят, что дьявол защищает своих.

– Никакие силы, ни земли, ни ада, не помогут вам, как только вы окажетесь в руках закона, – ответила она. – Кроме того, говорят, что тайное всегда становится явным.

– Моя дорогая кузина, – ласково проговорил он, – как мало вы меня знаете. Убийство, если оно осуществлено с достаточной изобретательностью, может быть никогда не раскрыто.

Он увидел ужас и замешательство в ее глазах и, чтобы показать ей, как мало он боялся ее угрозы, мягко прибавил:

– Как, по вашему мнению, умер мой отец?

– Боже правый! – прошептала она. – Ваш родной отец?

– Да, мой родной отец, – повторил он, и, хотя его голос был тих, страшные нотки в нем заставили ее задрожать. – Я всегда ненавидел его. Когда я был ребенком, я его боялся. Но я был терпелив, и настало время, когда он стал бояться меня. Он жаждал стать маркизом и заполучить Ротердейл и решил, что я помогу ему. Вначале мне нравилось питать эту веру, но он стоял у меня на пути, и, когда пришло время, я помог ему вместо этого отправиться в ад.

Он сделал паузу и насмешливо окинул ее взором. Побледнев от ужаса, она опустилась в кресло. Вскоре он продолжал:

– Теперь, моя дорогая Франсис, вы владеете тайной, не известной ни одной другой живой душе, но не думайте привлечь меня к суду по этому делу. Когда мой отец умер, я был в сотнях миль от него – есть орудия менее жестокие, чем нож или пистолет, столь излюбленный нашими друзьями пиратами.

Франсис слышала его голос словно издалека. Хотя она и знала, что Гидеон злой и порочный, она никогда не догадывалась об истинной степени его подлости и только сейчас вдруг поняла всю безнадежность своего положения. Она подготовилась к смерти, а он подарил ей жизнь, но из его рук жизнь была еще более страшным даром. Франсис снова потеряла сознание, а когда очнулась, была уже в другой каюте. Гидеон по-прежнему находился рядом с ней.

– Это ваша каюта, – бросил он. – Я не намерен держать вас пленницей. Можете ходить в кают-компанию и по палубе. Не бойтесь Сарна и его людей. Пока я здесь, никто из них не осмелится вас оскорбить. Вот, – он подошел к большому сундуку и откинул крышку, – здесь вы найдете одежду, соответствующую вашему положению. Она принадлежала одной испанской даме. Теперь она ей больше не понадобится.

– Что сталось с ней? – слабо спросила Франсис, и Гидеон улыбнулся.

– Она умерла, – бесстрастно ответил он. – Теперь я вас оставлю, но после вернусь, чтобы проводить вас к ужину в кают-компании. Вы переоденетесь и будете готовы сопровождать меня.

Франсис покачала головой и с усилием пробормотала, что предпочтет остаться в своей каюте.

– Что вы хотите или не хотите, меня не волнует, – сказал он. – С этих пор вы будете подчиняться мне полностью и безоговорочно. Если нет, будьте уверены, я найду способы заставить вас.

Что-то в его темных и блестящих глазах сломило последние остатки ее воли. Она наклонила голоду.

– Я буду готова, – прошептала она.

Удовлетворенный, он собрался было уйти, но у двери остановился и оглянулся.

– Одно последнее предупреждение, моя дорогая. Запомните, на борту этого корабля я ваш единственный надежный защитник, поскольку я единственный человек, безразличный к вашей красоте. Пусть содержимое вон того сундука послужит вам напоминанием о том, что ждет вас, если со мной произойдет какое-нибудь несчастье.

Дверь закрылась за ним, и Франсис поднялась на ноги. Двигаясь словно в трансе, она подошла к сундуку и вытащила несколько богатых нарядов. Затем, отложив их в сторону, она медленно начала снимать свою истрепанную и выцветшую амазонку, но в этот момент что-то со звоном упало на пол. Это был кинжал, который она подняла во время короткой борьбы в каюте и о котором уже успела позабыть.

С рыданиями она подняла его и выхватила из ножен. Затем, приставив его острие к груди, она уже собиралась пронзить себя кинжалом, как ее руку остановило внезапное сомнение.

Имела ли она право использовать это Богом посланное оружие для того, чтобы обеспечить свою свободу? Если Гидеон, придя за ней, чтобы отвезти ее на ужин, найдет только безжизненный труп, не обрушит ли он еще более страшную месть на головы своих пленников? Криспина он уже приговорил к самой страшной судьбе, которую только могла изобрести его дьявольская хитрость, но оставались еще Джонатан и Хэл.

Мгновение девушка размышляла, могла ли она найти в себе силы использовать кинжал против Гидеона, когда он вернется. Будь он убит, пираты вполне могли согласиться освободить пленников за выкуп. Как и Криспин, она понимала, что от их смерти Сарн ничего не выигрывает. Но, содрогнувшись, она вдруг вспомнила темные глаза Жан-Пьера и предупреждение Гидеона, что на борту «Вампира» он был ее единственным надежным защитником. Но не одно это заставило ее в итоге отказаться от этой идеи. Она сомневалась, что могла заставить себя отнять человеческую жизнь, а если она все же предпримет попытку и та провалится, все будет кончено уже точно.

Нет, лучше спрятать кинжал, притвориться покорной, как того требовал Крейл, и, когда его подозрения будут усыплены ее мнимым смирением, поискать возможности помешать его планам. В том, что такая возможность представится, она была уверена.

Приняв решение, она поднялась с пола, зажгла светильник и облачилась в одно из платьев – типично испанское одеяние из черного бархата. Найдя гребень, она причесалась и набросила на рыже-золотые кудри шарф из черного кружева.

Вернувшись в каюту, Гидеон застал ее сидящей в глубочайшем унынии у открытого окна. При виде темных тонов выбранного ею костюма он поднял брови, но, ничего не сказав по этому поводу, просто приказал ей сопровождать его к ужину.

Она покорно поднялась на ноги и взяла его под руку. Он же неприятно улыбнулся, сочтя ее дух сломленным. Так, с опущенными глазами, леди Франсис вышла из каюты вместе с горбуном, оставив кинжал спрятанным между свертками бархата и парчи в резном сундуке.

Глава 18

РАЗНОГЛАСИЯ СРЕДИ ПИРАТОВ

Рандольф Сарн и Жан-Пьер ждали их в кают-компании. Не взглянув ни на одного из них, Франсис опустилась в кресло, к которому ее галантно подвел Крейл, и на протяжении всего ужина не подняла головы. Сначала разговор казался несвязанным и обрывочным, но, стоило начать обсуждать плавание, в которое они намеревались пуститься, как только прибудет подкрепление, все заметно оживились.

Подкрепление, узнала она, представляло собой двадцатипушечный пиратский корабль «Искатель приключений», коим командовал некий Роджер Шергалл, и некоторое время три сообщника спорили, нужно или не нужно задерживаться на острове, чтобы добавить к их флотилии еще и «Санто Розарио» – теперь переименованную в «Чайку». От этой идеи в итоге отказались: на галеоне отсутствовали тяжелые орудия. Капитан «Вампира» предложил спустить судно на воду и уничтожить на подходящем расстоянии от острова.

– Потому что, – заметил Сарн, – судну, предположительно пошедшему ко дну три месяца назад, лучше на дне моря. Лучше и безопаснее.

– Но чтобы исключить весь риск, мой друг, вместе с ним вам придется потопить и всю его команду, – цинично возразил Гидеон. – Нет, пусть останется. Мы не собираемся возвращаться в Порт-Рояль. С этих пор «Вампир» будет останавливаться только на Тортуге.

Жан-Пьер нахмурился и покачал головой.

– Мне это не нравится, – объявил он. – Мне не по нутру это бегство от Гарри Моргана. Он умен! Он поймет, что мы избегаем его, и спросит себя, чего мы боимся. А когда Морган начинает задавать такие вопросы себе, это нехорошо.

– Ты боишься Моргана, Жан-Пьер? – ласково спросил Гидеон.

– Боюсь? Нет, – отмахнулся француз. – Но я глубоко уважаю его ум. Почему бы нам не вернуться в Порт-Рояль? Разве за все эти недели мы делали что-то такое, чего не делал Морган? А он теперь рыцарь и вице-губернатор Ямайки.

– И друг Криспина Барбикана, – сухо прибавил Гидеон.

Жан-Пьер ухмыльнулся.

– А какое это имеет отношение к нам? – спросил он с наигранным удивлением. – Судно Криспина погибло в шторме три месяца назад. Разве мы управляем стихиями?

На мгновение в глазах Гидеона мелькнул свет одобрения, но Сарн нахмурился и с сарказмом заговорил:

– Полагаю, никому не будет любопытно, каким образом ее светлость вдруг оказалась при этом в добром здравии на борту «Вампира», когда «Санто Розарио» погибла со всей своей командой. Ты дурак, Жан-Пьер!

Франсис, напряженно вслушиваясь, начала осознавать определенную напряженность, витавшую в атмосфере.

– А разве этот вопрос не будут задавать на Тортуге и, – взгляд Жан-Пьера метнулся к Гидеону, – в Лондоне? Конечно, будут, и история, которая пресечет любопытство в тех местах, вполне сгодится и в Порт-Рояле, n'est-ce pas?

– Ты очень хочешь вернуться в Порт-Рояль, – подозрительно сказал Сарн. – Почему?

Жан-Пьер пожал плечами:

– Потому что я достаточно долго плавал с Морганом, чтобы знать, что там, где он, также найдется выгода и для таких, как мы. Разве три года в Лондоне это изменили? Валлиец Гарри пират, он им был, есть и будет, не важно, под каким флагом он плавает или во что одет.

Он откинулся назад и поднял свой бокал, и над его кромкой его темные глаза обвели остальных с выражением, оставшимся загадкой для Франсис. Следующие его слова дали ей ключ:

– Шергалл будет думать так же, как я. Он был одним из капитанов Моргана и набирает своих людей из тех, что плавали с адмиралом.

Гидеон и Сарн обменялись взглядами. Жан-Пьер был популярен, а Роджер Шергалл хорошо известен и уважаем среди пиратов. Если бы дело дошло до состязания на силу, ситуация вполне могла бы обернуться против настоящих лидеров.

Наступила короткая тишина. Жан-Пьер вновь наполнил свой бокал, явно безразличный к эффекту своей замаскированной угрозы, и в светлых, холодных глазах Рандольфа Сарна пробудился жестокий гнев. Он открыл рот, чтобы заговорить, но при виде поднятой руки Гидеона осекся.

– Допустим, – мягко произнес горбун, – что у меня есть правдоподобное объяснение присутствия здесь ее светлости. Есть ли другая причина, Жан-Пьер, кроме надежды на добычу, почему ты советуешь вернуться на Ямайку?

– Mais oui! – Жан-Пьер наклонился вперед через стол. – Я так это вижу. Когда миледи и ее брат убежали с Криспином Барбиканом, вы пожелали последовать за ними как можно быстрее. За плавание на самом быстром корабле в Порт-Рояле вы хорошо нам заплатили, но, не найдя того, кого мы искали, мы поплыли по нашим обычным делам, то есть грабить испанцев. В этом нет преступления! За это Моргану было пожаловано рыцарское звание. Потом мы находим миледи – как, я не знаю. Это вам, месье, объяснять.

– Это будет объяснено, – тихо вставил Гидеон. – Продолжай.

– Со временем, месье, история этого чудесного спасения достигнет Порт-Рояля – и сэра Генри Моргана. Но мы не вернемся в Порт-Рояль. Мы приплывем на Тортугу. Разве это не заставит сэра Генри задуматься? Разве он не станет спрашивать себя, почему вы, английский маркиз, не возвращаетесь в английскую колонию, где находится ваша плантация, и вместо этого плывете в пиратскую цитадель, да к тому же еще и французскую? Э-э, месье, он заподозрит неладное, а когда Морган становится подозрительным... – Он смолк и красноречиво пожал плечами.

– В том, что ты говоришь, Жан-Пьер, есть смысл, – медленно согласился Гидеон. Правой рукой он задумчиво поглаживал свой подбородок, и кольцо с опалом зловеще поблескивало на его пальце. – Мы подумаем об этом.

– К черту раздумье! – воскликнул Сарн. – Я не поведу свой корабль в Порт-Рояль, пока Морган вице-губернатор. Я иду на Тортугу.

– Я сказал, что мы подумаем об этом, – повторил Гидеон и бросил предупредительный взгляд на своего сообщника. – Не будем торопиться, пройдет еще много времени, прежде чем мы доберемся до порта. Но, как и Жан-Пьер, я уважаю проницательность сэра Генри Моргана и не желаю вызывать его подозрения. Рано или поздно я должен вернуться в Порт-Рояль, чтобы уладить кое-какие дела.

Желтоватое лицо Сарна стало подозрительным.

– Что вы хотите этим сказать? – спросил он.

Гидеон взглянул на него с легким удивлением:

– Я хочу сказать, что мне надо устроить продажу моей плантации. Когда я заполучу Ротердейл, мои интересы в Вест-Индии закончатся.

– А что будет с нами? – спросил пират, но Крейл рассмеялся.

– Мы расстанемся, я полагаю, с обоюдными выражениями доброжелательности, – сказал он. – «Вампир» станет вашим, Сарн. Я подарю его вам и больше не буду требовать своей доли добычи. Затем с моей очаровательной невестой, – он смолк, чтобы насмешливо поклониться Франсис, – я вернусь в Англию как маркиз Ротердейл. Новый Свет сослужил мне свою службу, снабдив необходимым мне золотом для получения титула маркиза. Теперь у меня больше нет своих интересов в этих варварских землях.

– Так, значит, вы покинете нас. – Сарн откинулся в своем кресле и засунул руки в карманы. – Вы либо очень уверены в себе, раз говорите нам такое, мистер Крейл, либо очень глупы. Что мне помешает убить вас и снова стать себе хозяином?

– Ничто, – сказал Гидеон, явно скучая. – Но я не вижу, что вы выиграете от этого, тогда как однажды вам может прийтись туго, когда вам придется объяснять мою смерть. Как головорез, Сарн, вы вне сравнения, но вам недостает ума. Убить меня без надежды на выгоду для себя было бы поступком глупца.

Мгновение Сарн пристально смотрел на него, а затем его взгляд неторопливо, почти украдкой переместился на Франсис.

– Да уж, и правда, я ничего не выиграю, – заговорил он почти примирительно. – Тогда подождем, посмотрим, что пошлет нам удача. Как вы говорите, мы не торопимся.

– Вот это мудрые слова, – с удовольствием в голосе заметил Гидеон. – Помните, Сарн, нет ничего плохого в том, чтобы иметь влиятельного при дворе друга, а я стану влиятельным, не сомневайтесь.

– Я не сомневаюсь, – бросил Сарн и по-волчьи ухмыльнулся. – Когда все будет кончено, многие будут плясать под вашу дудку.

Он снова взглянул на Франсис, и это не укрылось от Гидеона. Он улыбнулся.

– Точно, – сказал он мягко. – Видите, Сарн, лучше быть моим другом, чем моим врагом. Франсис! – Девушка подняла глаза и вздрогнула. Гидеон отодвинул свое кресло и поднялся, властно протягивая ей свою тонкую руку. – Ваш похоронный вид начинает меня утомлять. Идите в свою каюту.

Она не произнесла ни слова протеста и, покорно поднявшись со своего места, проследовала за ним к двери. Распахнув ее перед ней, он положил ей руку на плечо.

– Вы невежливы, Франсис, – сказал он. – Уходя, принято желать всем спокойной ночи.

– Желаю вам спокойной ночи, джентльмены, – произнесла она тихо.

Сарн продолжал сидеть, развалясь, в своем кресле, а Жан-Пьер встал и поклонился.

– A votre service, miledy, – галантно ответил он, игнорируя саркастический смех своего капитана.

На следующий день Франсис сидела на палубе юта, она была одна, и одно то, что ее светлость могла вот так сидеть в одиночестве без всякой охраны на борту одного из самых знаменитых пиратских кораблей в Карибском море, красноречиво говорило о власти горбуна.

При виде берега слезы заструились по ее бледным щекам. Внезапно рядом раздался ненавистный мелодичный голос:

– Я должен просить вас прекратить это, Франсис. Ничто не раздражает меня больше, чем женщина, плачущая по каждому пустяку. Это недостойно и вам не к лицу.

Она смахнула слезы и взглянула на Гидеона.

– Я еду на берег, – заявил Гидеон. – Вам не надо волноваться, пока меня не будет. – Он взял ее безвольную руку и поднес к губам. – Прощайте, любовь моя.

Франсис ничего не ответила. Гидеон медленно и неуклюже спустился вниз по лестнице и скрылся из вида. Когда она снова увидела его, он уже сидел в лодке вместе с Рандольфом Сарном.

Франсис вскочила на ноги. Вот он, шанс, которого она ждала. Если бы она только могла найти тюрьму Криспина и поговорить с ним, они смогли бы придумать какой-нибудь план спасения. Она точно не знала, где его искать, но, догадавшись, что, скорее всего, он будет заточен где-то в недрах корабля, осторожно начала спускаться вниз. Внезапно позади раздались шаги, и, обернувшись, она столкнулась с Жан-Пьером.

Он поклонился с притворным уважением, и его белые зубы сверкнули в улыбке, ничего не имеющей общего со смирением.

– Тысяча извинений, миледи, – экстравагантно сказал он. – Но вам не разрешено здесь находиться.

Жан-Пьер проводил миледи в кают-компанию, где она в унынии подошла к креслу во главе стола и опустилась в него, а он, закрыв за собой дверь, прислонился к ней. Франсис сидела не шевелясь, словно поначалу даже не замечала его присутствия. Наконец она со вздохом произнесла:

– Можете не сторожить меня, сэр. Если хотите, я пообещаю, что не выйду из этой комнаты, пока не вернется мой двоюродный брат.

Жан-Пьер отошел от двери и, шагнув вперед, присел на краешек стола, продолжая смотреть на нее сверху вниз. Ее руки сжали подлокотники кресла, но она заставила себя спокойно встретить его бесстыдный взгляд.

– Вы искали Криспина, не так ли? – проговорил он вопросительно.

– А кого еще я должна была бы искать, сэр, на борту этого судна, если не моего брата или моего кузена Маунтхита, а они, я полагаю, заключены вместе с Криспином?

Он усмехнулся и, оставив этот вопрос без ответа, сказал:

– Но ни они, ни он не могут вам помочь, миледи. Вам бы следовало поискать друга в ином месте.

Сердце Франсис заколотилось. Возможно, удача еще не отвернулась от них, если Жан-Пьера удастся убедить помочь им. Она осторожно сказала:

– Где же тогда должна я искать? Если Криспин не может помочь мне, мне не может помочь никто. Вы смеетесь надо мной.

– Э, нет, миледи, parole d'honneur! Я не смеюсь. Я хочу лишь помочь вам. – Он наклонился вперед и заговорил почти шепотом: – Возможно, месье Крейл не столь могуществен, как он воображает. Он не принадлежит к Братству. Среди нас есть люди, которые спрашивают себя, почему мы должны подчиняться тому, кто хочет использовать нас только в своих собственных целях.

Она нахмурилась:

– Но он хорошо вам платит, разве нет?

Жан-Пьер презрительно щелкнул пальцами:

– Обещаниями, не более! Он сказал, что не возьмет своей доли добычи из нашего последнего плавания и этого, и мы согласились, поскольку его доля всегда была самой большой. Но с тех пор мы захватили лишь один корабль. En verite, миледи, люди начинают роптать, а теперь к этому добавились еще вы и ваш брат и виконт. Им это не по душе! Если станет известна правда, кто пострадает? Только не месье Крейл. Он слишком умен! Он найдет какой-нибудь способ свалить вину на нас.

Она подняла глаза и прямо встретила его взгляд:

– В вашей ли власти помочь нам, Жан-Пьер? Вы не найдете нас неблагодарными.

– Возможно, миледи. – Он мягко рассмеялся, словно какой-то приятной мысли, и прикоснулся к золотому кольцу в ухе. – Возможно.

– Может быть, вы ждете прибытия другого судна, чей капитан был одним из людей сэра Генри Моргана? – подсказала она ему, и он взглянул на нее со смесью удивления и восхищения.

– Вы так же умны, как и красивы, миледи. Вы были внимательны вчера вечером, хотя и сидели так спокойно и тихо? Да, я ожидаю прибытия Шергалла. Я поговорил с людьми относительно возвращения на Ямайку и думаю, что с командой «Искателя приключений» преимущество окажется на нашей стороне.

– Вы имеете в виду мятеж? – затаив дыхание, спросила Франсис.

– Мятеж? Я? Что вы, миледи! Мы, члены Братства, сами выбираем себе капитанов, а если он не удовлетворяет нас, мы выбираем другого. Сарн начинает нас не удовлетворять. Вот и все.

Она нетерпеливо взмахнула рукой:

– О, называйте это как хотите, только освободите нас! Вы будете хорошо вознаграждены, обещаю вам. Когда Гидеон будет мертв, мой брат получит свое наследство, да и лорд Маунтхит является наследником большого состояния, а его отец близок к королю Чарльзу. Гидеон не вознаградит вас. Скорее, чтобы защитить себя, он предаст вас. О, умоляю, помогите нам!

Она наклонилась вперед через стол и даже отважилась положить руку ему на плечо, умоляюще глядя ему в глаза. Он рассмеялся, и его рука накрыла ее.

– Но ваш брат и виконт пленники, – заметил он. – А король Чарльз далеко. Но да это не важно. Есть только одна награда, которую я желаю, ma belle. Дайте мне это, и я сделаю, что вы просите.

Она не стала притворяться, что неправильно его поняла. Волна румянца залила ее лицо, и она поднялась на ноги, пытаясь высвободить свою руку.

– Нет! – прошептала она. – Нет, только не это!

Он поднял брови:

– Значит, вы предпочитаете стать женой месье Крейла?

Рыдания стали душить ее, и она отвернулась, прикрыв глаза одной рукой. Другую по-прежнему сжимали сильные пальцы Жан-Пьера, и он задумчиво смотрел на нее.

– Такая маленькая ручка, – пробормотал он. – А ведь именно в ней жизни мужчин.

Она снова попыталась вырвать руку, и на этот раз француз ее отпустил. Она отвернулась и подошла к окну, невидящими глазами уставившись на раскинувшуюся перед ней лагуну. Спустя некоторое время он подошел и встал рядом, и, хотя его глаза торжествующе смотрели на нее, он больше не делал попыток прикоснуться к ней. Настолько уверен он был в ее капитуляции, что сейчас готов был проявить терпение.

Среди хаоса собственных спутанных мыслей Франсис едва сознавала его близость. Ее первый отказ был просто инстинктивным, но теперь она уже сомневалась. Если она откажет Жан-Пьеру, ее последняя надежда умрет, и тогда она будет вынуждена выйти замуж за Гидеона Крейла. Конечно, у нее по-прежнему был кинжал, но убить себя и оставить Криспина, Джонатана и Хэла на дьявольскую расправу горбуну было бы трусливым поступком. Не будет ли лучше купить эти жизни, заплатив за них цену, которую требует Жан-Пьер?

Она в нерешительности заломила руки.

– О, милостивый Боже! – вслух произнесла она. – Криспин, любовь моя, если я сделаю это, чтобы спасти тебя, сможешь ты понять и простить меня?

Внимательный Жан-Пьер вопросительно поднял брови.

– Простить вас, миледи? – спросил он. – Мне думается, вы неправильно меня поняли. Мы договаривались о жизнях вашего брата и виконта. Только их.

Она с испугом взглянула на него:

– Но Криспин...

– Должен умереть, миледи. О, я очень сожалею! Я глубоко восхищаюсь Криспином. Но подумайте сами, ma belle! Если он будет жить и узнает, какой ценой была куплена его свобода, он, без сомнения, не успокоится, пока не наложит на мое горло свои сильные руки. Я что, глупец? Mais non! Ваш брат и милорд Маунтхит, не больше.

Она повернулась к нему, и ее глаза вспыхнули презрительным огнем.

– Тогда я отказываю! – воскликнула она, сжав кулаки и тяжело дыша. – Неужели вы воображаете, что я соглашусь на ваши требования, если мне будет отказано во власти спасти самого дорогого для меня человека? Да, самого дорогого, Жан-Пьер! Дороже даже, чем мой брат, хотя я очень люблю его. Убирайтесь отсюда, сэр!

Он терпеливо выслушал вспышку гнева и, когда она замолчала, тихо проговорил:

– Миледи, я думаю, вы забываете о судьбе, которую уготовил месье Крейл для человека, которого вы так любите. Он не умрет. Он будет отдан в руки Сарна – Сарна Мучителя. Я предлагаю вам спасение. Жизни ваших братьев и быстрая и легкая смерть для того, кого вы любите, вместо смерти в жизни, к которой приговорил его месье Крейл.

Он смолк и вопросительно взглянул на нее.

– Ну так что? – наконец сказал он. – Я не требую ответа немедленно. Подумайте над тем, что я сказал. Все равно, пока не придет «Искатель приключений», предпринять ничего не удастся. – Он наклонился вперед, взял ее руку и поднес к губам. – Вы знаете мои условия, миледи. Выбор остается за вами. Au revoir, ma belle.

Он повернулся и вышел из каюты.

Глава 19

ДАЛЬНЕЙШИЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА РАЗНОГЛАСИЙ

Приказав поменять название «Санто Розарио» на «Чайку» и уничтожить все, что напоминало о галеоне Барбикана, Гидеон Крейл и капитан Сарн сидели в палатке, когда к ним от команды галеона подошла делегация в лице трех офицеров. Оказалось, бывшие соратники капитана Барбикана, обсудив дело меж собой накануне, в надежде на богатую добычу выказали желание принять участие в предприятии, на которое собирались Шергалл и Сарн.

Гидеон принял их, но его взгляд задумчиво остановился на Мэтте Брайарли. С привычной внимательностью к мелочам, горбун еще в самом начале не преминул поинтересоваться, кто из команды особенно предан капитану Барбикану, и единственным названным человеком тогда оказался Брайарли.

– Садитесь, джентльмены. – Гидеон указал на стулья, расставленные вокруг стола, и обратился к Брайарли: – Вы, я полагаю, друг капитана Барбикана.

Мэтт усмехнулся.

– Я не вожу дружбу с теми, от кого отворачивается удача, – сказал он. – Моя преданность там, где добыча, а судя по тому, что я слышу, она теперь с вами.

Гидеон улыбнулся.

– Вы мудры, мой друг, – сказал он. – Капитан Барбикан сейчас никому не может принести пользу, и в наименьшей степени самому себе. Лучше бы вам и вовсе забыть о том, что плавали с ним.

– Моя память не из лучших, – весело ответил Мэтт. – Насколько я помню, последний раз я видел Криспина Барбикана в Порт-Рояле. Э-э... Я прав, ребята?

Гидеон продолжал пристально рассматривать Брайарли, но наконец кивнул, явно удовлетворенный.

– Что же касается вашего желания сопровождать нас, – продолжал он, – я ничего не могу сделать до прибытия капитана Шергалла. Сам я мало понимаю в этих делах, но о вашей просьбе ему сообщат.

Брайарли поблагодарил его, но два его спутника в некотором недоумении смотрели на Сарна. Они ничего не знали о Крейле и были искренне удивлены, что пресловутый пират, который, как известно, навязал своей команде дисциплину, равную дисциплине на любом королевском корабле, спокойно позволял, чтобы его власть узурпировал этот сладкоголосый придворный.

Капитан «Вампира», однако, был слишком озабочен собственными мыслями, чтобы обращать на них внимание. В этой задумчивости он пребывал еще со вчерашнего дня. Странная черта характера заставляла его ради своего собственного удовлетворения копить сокровища, чья красота доставляла ему удовольствие. Вот и теперь, как это довольно часто случалось и раньше, его взгляд остановился на вещи редкостной красоты, хотя на этот раз это была не драгоценность или картина, а живое сокровище из плоти и крови.

Уже почти год красота леди Франсис не выходила у него из головы, но, зная, что она двоюродная сестра и будущая жена Гидеона Крейла, он счел ее вне своей досягаемости. Поддержка Крейла была для него неизмеримо большим, чем любая женщина, как бы прекрасна она ни была. Но скоро этой поддержке придет конец. Слишком поздно капитан Сарн понял, что для горбуна он являлся лишь орудием, которое можно было отбросить, когда оно сослужило службу, и справедливое негодование, рожденное подобным обращением, только усугубило неистовую бурю эмоций, вдохновленных присутствием леди Франсис.

И все же негодование не полностью вытеснило страх. Он мог убить Крейла и завладеть девушкой, но весь Порт-Рояль знал, что Крейл отправился на «Вампире», и его исчезновение будет трудно объяснить. Кроме того, у Сарна было довольно оправданное подозрение, что Франсис скорее убьет себя, чем подчинится ему.

Всю ночь он бился над этой дилеммой, но, только сидя в палатке на берегу, внезапно нашел очевидное решение. Ее светлость будет сопротивляться любой попытке насилия, но разве она не станет более податливой, если он в обмен предложит ей жизни ее брата и кузена?

Поначалу он намеревался сделать не более чем это, но, поразмыслив над своим планом и увидев его огромные возможности, пришел к несколько иному решению. Он предложит ей брак, а затем, убив Крейла – дело простое, – вернется назад в Порт-Рояль с триумфом – спаситель ее светлости и милордов Маунтхита и Ротердейла от злых махинаций Гидеона Крейла. Перед его глазами предстали блестящие перспективы: он увидел себя при дворе мужем прекрасной леди Франсис, в своем экстравагантном великолепии превзошедшим даже ненавистного Моргана и расточающим свои богатства в ослепительном, распущенном обществе, вращавшемся вокруг короля Чарльза.

О капитане Барбикане он подумал лишь мельком. Пират в его новой жизни, которую он так уверенно планировал, будет ему бесполезен и даже может попытаться помешать браку ее светлости с ним. Наконец, рассмотрев все альтернативы, капитан Сарн решил, что безопаснее убить его, хотя, чтобы завоевать расположение Франсис, он был готов поступиться удовольствием слегка помучить его перед этим.

Делом первостепенной важности, однако, было умудриться поговорить с ее светлостью. Капитан Сарн отодвинул стул и встал.

– Я должен вернуться на судно, – отрывисто произнес он. – Вы поедете со мной, мистер Крейл?

Гидеон поднял брови.

– Не вижу на это причин, – ответил он. – Мы и так по необходимости должны проводить много времени на борту этого проклятого судна. Садитесь! Нам некуда торопиться!

Сарн нахмурился и, наклонившись вперед, заговорил так тихо, что другие присутствующие не могли расслышать его слов.

– Сказать по правде, – солгал он, – я мало доверяю Жан-Пьеру. Он готов к мятежу, и оставлять его одного, чтобы он подбил к насилию и остальных, было бы непростительной глупостью. Мне будет спокойнее, если он окажется под моим надзором.

– Как угодно, – беспечно отозвался Гидеон. – Хотя я думаю, что вы зря беспокоитесь. В конце концов, Жан-Пьер всего лишь смертный, и, если он станет причинять слишком много неудобств, найдется легкий способ от него избавиться.

В глазах пирата появилось выражение истинного волнения.

– Будьте осторожны, мистер Крейл, – предостерег он его. – Он популярен у команды и может причинить больше вреда мертвым, чем живым.