Текст книги "Красавица и пират"

Автор книги: Сильвия Торп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

– Теперь наша очередь, – проговорил он. – Вы знаете, что делать.

Джонатан кивнул – он сгорал от нетерпения в ожидании настоящих приключений, а Франсис задумчиво оглядела комнату: эта презренная обитель, каковой она представлялась ей еще несколько дней назад, теперь вдруг показалась истинным раем. На глаза набежали слезы, но, почувствовав на себе сардонический взгляд капитана, она подавила их, заморгала и дерзко вздернула подбородок.

– Знаем, сэр, – надменно сказала она. – Пойдем, Джонатан.

Все было до нелепости просто. Криспин один вышел из дома, спрятав Франсис и Джонатана в комнате на первом этаже, и не успел он скрыться из вида, как соглядатаи неслышно перебежали улицу и вошли в дом. Когда они пытались вломиться в запертую комнату наверху, капитан Барбикан и его молодые друзья уже во весь дух бежали к гавани.

Целыми и невредимыми взошли они на борт за полчаса до того, как подняли якорь, и были незамедлительно препровождены к капитану Адамсу. Тот радостно поприветствовал Криспина, отпустил остроумное замечание по поводу его бегства от правосудия, а затем обратил удивленный и вопросительный взгляд на его молодых спутников.

– Они, Том, – объяснил Криспин спокойно, – мои братья, Фрэнсис и Джонатан – причина моего пребывания в Англии. Недавно наш отец умер, а так как их мать усопла уже давно, забота о них свалилась на мои плечи.

Работорговец, стоявший руки-в-боки, перевел взгляд с грубого, темного лица высокого Криспина на грациозных и изящных его спутников и сплюнул в знак истинного изумления.

– Твои братья? – повторил он. – Эти рыжеволосые щенки?

– По отцу, – беззаботно ответил тот. – Они пошли в свою мать – насколько мне помнится, хрупкое, прелестное создание. Не обращай на них внимания – они всего лишь дети.

Только на следующий вечер ее светлость обнаружила, что это было за судно. Они сидели за столом в кают-компании – Франсис и Джонатан, капитан Барбикан, Том Адамс и Ли, помощник капитана. Мужчины курили и разговаривали, Франсис размышляла о том, как скоро она сможет уйти к себе в каюту, не привлекая недолжного внимания, а Джонатан ловил каждое слово, произнесенное старшими. Ее светлость почти не слушала разговор, пока случайное замечание капитана Адамса не привлекло ее внимание.

– Они меня обманули! – с негодованием взревел тот. – От меня они получили трех взрослых негров. В Порт-Рояле или Бриджтауне мне бы дали по восемь фунтов за каждого, а что я получил? Скажу тебе, Криспин, это последний раз, когда я торговал с испанцами, будь они прокляты. С тех пор я продаю свой груз только в английских колониях.

Капитан Барбикан вынул трубку изо рта и как раз собирался вставить какое-нибудь уместное замечание, но Франсис опередила его. Она вскочила: ее щеки пылали, а голубые глаза светились гневом.

– Работорговля! – Она буквально плюнула этим словом в удивленного капитана Адамса. – И вы занимаетесь этим отвратительным ремеслом, продавая таких же людей, как вы, в рабство! Вы забираете их из домов, обрекая на рабство и муку, торгуете людьми, словно они скот...

– Фрэнсис! – Капитан говорил резко, тон его голоса выдавал смесь укора и предупреждения, но вместо того, чтобы прекратить словесный поток, его окрик лишь направил его против него же самого.

– И вы знали! – закричала она обвинительно. – Вы знали, что это за корабль, еще до того, как посадили нас на него. Неужели вы думаете, что я не предпочла...

Поток слов резко оборвался в сдавленном крике, когда капитан Барбикан ударил ее по губам.

Удар был не сильный, но возымел желаемый результат. Ее разгневанная речь прекратилась так внезапно, словно ее отрезали ножом, и она опустилась назад в кресло, прижимая тыльную сторону руки к губам и смотря на него, не веря своим глазам.

– Дерзкий щенок! – нежно проговорил он. – Кто дал тебе право обсуждать мои действия или действия моих друзей? – Криспин взглянул на Адамса: – Прошу прощения, Том. Этот ребенок всегда был любимчиком отца, его баловали намного больше, чем могло пойти ему на пользу. Что ж, время потворства прошло. Он научится дисциплине, и научится ей прямо сейчас. – Вставая, он взял Франсис за руку и рывком поднял ее на ноги. – А ну, отправляйся в свою каюту, щенок!

Он вытолкал ее из каюты впереди себя, и, когда за ними закрылась дверь, капитан Адамс утробно хихикнул.

– В этом мальчике больше характера, чем я думал, – заметил он. – Но ему придется не сладко, продолжай он себя вести с Криспином Барбиканом подобным образом. – Он взглянул на Джонатана, побледневшего и молча смотрящего в стол, и дружелюбно прибавил: – Не надо огорчаться, мой мальчик. Порка не принесет твоему брату никакого вреда.

Маркиз слабо улыбнулся, но не ответил. Он не думал, что капитан станет бить Франсис, он знал, что только необходимость могла заставить его вообще поднять на нее руку, и сейчас в первый раз в жизни он не испытывал к ней ни малейшего сочувствия.

Франсис же, смотря на Криспина в своей каюте из противоположного угла, отнюдь не разделяла уверенности брата в собственной неприкосновенности. Лицо пирата было мрачнее тучи, а выражение его глаз пугало ее, хотя в тот момент ни за что на свете она не показала бы ему своего страха.

– Неужели вы никогда так и не научитесь осторожности? – наконец вымолвил он, и голос его хлестал как бич, хотя и был тихий. – А теперь послушайте меня, леди Франсис. Я терпел ваши капризы и настроения на прошлой неделе потому, что находил им достаточное оправдание, и потому, что, когда я взялся защищать вас, я полагал, что это не займет много времени. Теперь же мы вынуждены быть вместе многие недели, и я покажу вам, кто здесь главный. Если бы ваш брат повел себя в той каюте так же, как и вы, я бы выпорол его хлыстом.

– Нисколько не сомневаюсь, – презрительно отозвалась она. – Удивляюсь, почему вы только не сделали этого со мной, пират!

– До сих пор я еще никогда не порол женщину, Франсис, хотя, Бог тому свидетель, соблазн велик. Но будет достаточным, я полагаю, сделать для вас ясными последствия раскрытия вашей тайны, как это чуть не случилось сегодня. Это невольничий корабль, а люди, которые занимаются работорговлей, не лучше столь презираемых вами пиратов. Если вы выдадите себя, я вряд ли смогу защитить вас от последствий вашего безрассудства. – Он смолк, сардонически оглядывая ее. – Вы поняли меня или мне стоит выражаться более откровенно?

Франсис кивнула. Она побледнела, и все ее негодование улетучилось.

– Я поняла, – пробормотала она. – Я не знала... Я думала...

– Вы думали, что, заставив вас вырядиться в мужскую одежду, я хотел только унизить вас, – перебил он ее. – Вы ошибались.

Глава 5

ОТЕЦ И СЫН

Лорд Генри Крейл сидел перед бушующим в камине огнем в своей спальне и гневно смотрел на прыгающие языки пламени. Сегодня наконец-то завершилось его утомительное путешествие из Бристоля в Лондон, но холод и сырость затянувшейся зимы успели пробрать его до мозга костей; старые шрамы заныли, любое движение требовало усилий. И все же раздражавший его дискомфорт был скорее душевным, чем физическим, а морщины, исчертившие лоб, объяснялись не только болью. От мрачных мыслей его отвлекла распахнувшаяся дверь, и, раздраженно оглянувшись, он увидел, что вошедшим оказался его наследник и единственный ребенок, Гидеон, которого он не видел уже больше двух месяцев.

Природа одарила Гидеона Крейла лицом удивительной красоты и прокляла его уродством, которое были не в силах скрыть никакие новомодные украшения и наряды. Он был горбат, и оттого это бледное и совершенное лицо с обрамляющими его черными кудрями, увенчивающее уродливое тело, иногда казалось неописуемо злым. Гидеону исполнилось двадцать семь лет, но, глядя на него, невозможно было определить возраст, ему вполне можно было дать от двадцати до пятидесяти: все его манеры поведения отличались некоторой угловатостью, одновременно и притягательной, и отталкивающей. Только глаза Гидеона, большие, темные и яркие, свидетельствовали о беспокойном и амбициозном духе. Он медленно подошел и встал перед огнем.

– Наконец-то вы вернулись, – сказал сын. Голос его был низкий и удивительно выразительный; такой голос, услышанный раз, вечно будет звенеть в памяти. – Я уже начал терять надежду.

– Дороги превратились в сущее болото, – кисло отозвался отец. – Кроме того, я занимался нашими делами.

– И я, дорогой отец, и я, – с мягкостью проговорил Гидеон. – Мы преданы интересам наших молодых родственников, не правда ли?

Лорд Генри издал приглушенный звук и на мгновение, казалось, потерял дар речи. Гидеон пристально взглянул на него и задумчиво продолжал:

– Во время вашего отсутствия я постарался убедить короля в неуместности вверения этих детей под опеку графа Ларчвуда, который, в конце концов, относительно дальний родственник, тогда как мы, столь тесно связанные с ними кровными узами, с радостью приняли бы их у себя. Я заметил, что Ларчвуд в настоящее время полностью занят выходками собственного сына. Но я забываю – вы же ничего не слышали об этом! Должен вам сказать, что молодой Маунтхит – приятный юноша, но еще неоперившийся – до безумия влюблен в некую актрису и был настолько опрометчив, что предложил ей сочетаться браком. Вполне ненужная процедура: он мог наслаждаться ее благосклонностью, как, кстати, и многие другие, и без этого. Нет нужды говорить, однако девица, хотя и будучи удивлена, быстренько уразумела все преимущества подобного брака, и теперь Ларчвуд стоит перед перспективой принять в семью одну из наиболее пресловутых проституток Лондона. Ему можно только посочувствовать, и не стоит и думать о том, что в такой момент он с радостью примет на себя дополнительную ответственность в виде заботы о мальчике и девочке, что я и сказал королю. – Он вздохнул. – Милый Чарльз! Такой разумный человек! Он согласился, что справедливее будет, если дети попадут к их кровному протектору – то есть к вам.

– Мог и не утруждаться, – раздраженно возразил его светлость. – Детишки упорхнули невесть куда. Они...

– Я знаю! – Гидеон остановил его, подняв руку, на одном из неестественно длинных пальцев которой сверкало старинное кольцо с огромным опалом. – Благодаря вам, да. Проклятый, опрометчивый дурак!

Последние три слова были произнесены тем же нежным, задумчивым тоном, как и остальные, но на старика они возымели любопытный эффект. Вместо того чтобы обидеться на подобные эпитеты, сорвавшиеся с уст того, кто по всем правилам должен был бы питать к нему уважение, он побледнел и неловко заерзал в своем кресле, нервно облизав внезапно пересохшие губы.

– Я думал, что так оно будет лучше, – оправдывался он. – Но этот морской разбойник...

– Капитан Криспин Барбикан, Порт-Рояль, Ямайка, – задумчиво прервал его Гидеон. – Несколько лет был рабом, с тех пор пират. Последнее время один из главных лейтенантов Моргана. В Бристоле он искал судно, направляющееся в Вест-Индию. Продолжайте!

Лорд Генри смотрел на сына со смесью восхищения и испуга.

– Боже мой, неужели ты знаешь все? – спросил он. – Именем дьявола, как?

– У меня хорошие слуги, – загадочно ответил сын. – Продолжайте свой рассказ.

– Зачем? Не сомневаюсь, тебе он известен так же, как и мне.

Гидеон улыбнулся:

– Естественно, отец, но я хотел бы услышать это от вас лично. Прошу вас.

– Нечего тут рассказывать, – коротко сказал его светлость. – Мой проклятый брат мертв, но этот капитан Барбикан убежал с детьми. Я разузнал, где они прячутся, и устроил так, чтобы этого подлеца арестовали, но каким-то образом его предупредили, и теперь все трое исчезли – бог знает куда!

– И я знаю, – спокойно ответил Гидеон и холодно продолжал: – Но если бы они не убежали, если бы ваши головорезы закололи их, как убили вашего брата, что, по-вашему, вы бы от этого выиграли? Ларчвуд уж позаботился бы о том, чтобы вы не остались безнаказанным. Мы единственные люди, которые бы что-то выиграли в случае их смерти, и уж конечно же он бы приписал это преступление нам.

– Но что-то же надо было делать, – мрачно возразил лорд Генри. – Ларчвуд почти сумел убедить короля вернуть Ротердейл мальчишке. Ты бы ведь не хотел остаться без пенни в кармане?

– Я не останусь без пенни в кармане, даже и без Ротердейла, – с самодовольством заметил Гидеон. – Вы забываете о плантации на Ямайке, которую я унаследовал от моего дяди, и с моего последнего визита туда четыре года назад, уверяю вас, это стало не единственным моим интересом там. У меня есть доля и в другом предприятии, и более прибыльном, чем выращивание сахарного тростника. Нет, с голоду я не умру. Помните, я сказал вам, что устроил так, чтобы дети попали под вашу опеку? Вы разве забыли, что вы наследник Джонатана? Ему едва ли тринадцать, и прежде, чем он женится, пройдет много лет, а за это время с ним вполне может произойти какой-нибудь несчастный случай, но тогда весь мир будет уже знать, как мы печемся о нем. Годами я планировал все это! Пять лет назад я послал человека разузнать местонахождение моего дяди и его семьи, и с тех пор я мог наложить на них руки в любой момент. Но зачем торопиться! Старик не мог жить вечно, и однажды дети сами бы попали ко мне в руки. Тот день уже почти настал, но вы, с вашей проклятой неосмотрительностью, уничтожили всю мою работу, так что теперь я вынужден начать все сначала. Почему вы не оставили все дело мне? Я бы устроил все так, что мы выиграли бы все, при этом ничем не рискуя.

– Ты такой скрытный, Гидеон, – пожаловался лорд Генри. – Во всяком случае, каков прок теперь ссориться? Дети исчезли.

– Нет, не исчезли, сэр! Они просто ускользнули от меня на некоторое время. Я знаю, где они, не бойтесь. Позвольте мне рассказать, что случилось той ночью в Бристоле. Барбикан взял наших родственничков на борт корабля работорговцев, «Ямайская девочка», оно направляется в Африку, а оттуда в Порт-Рояль. Он переодел Франсис в юношу и выдал их за своих братьев по отцу. Женщина, с которой они жили до тех пор, обычная проститутка, любовница Барбикана, отправилась в Тоддингтон с письмом к Ларчвуду. Он прибыл в Сомерсет двумя днями позже, встретился с ней и узнал все, что она должна была ему сказать. Так что видите, мой дорогой отец, он прекрасно знает, как ваш брат Ричард встретил свою смерть.

Лорд Генри поднял глаза на сына, руки его дрожали.

– Откуда ты все это знаешь? – наконец пробормотал он.

– От самой женщины, когда она вернулась в Бристоль. Мои люди ждали ее у нее дома. Насколько я понимаю, сначала она не хотела говорить, но в итоге, – он улыбнулся, – ее убедили.

– Значит, правду знает не только Ларчвуд, но и эта женщина, а она может выболтать ее в любой таверне в Бристоле. Боже мой, Гидеон, и ты еще говоришь о моей неосмотрительности...

– Я не дурак и тщательно подбираю своих людей, – прервал его Гидеон. В его голосе зазвучали нотки, ледяными тисками сжавшие сердце лорда Генри. – Женщина мертва.

– Мертва! – повторил старик и поднял трясущуюся руку ко рту. – Это... это было мудро, Гидеон. Ты прозорлив, сын мой, прозорлив. Ты мне поможешь выбраться из этой неурядицы, поможешь? Ты ведь знаешь, как снять подозрения Ларчвуда, а если ты знаешь, что произошло с твоими родственниками, больших бед мы не натворили. Мы снова можем привезти их домой – если у тебя будет санкция короля, Ларчвуд бессилен. Мы...

– Не мы, – спокойно возразил Гидеон, – я. Отсюда наши пути разбегаются. – Он поднял руку, предупреждая протест отца. – Это ваш выбор. Вы сами сделали любое партнерство между нами невозможным. Завтра я уезжаю.

– Нет, Гидеон, нет! – Теперь в голосе лорда Генри сквозила паника. – Ларчвуд знает, что я замыслил против Ричарда. Если ты бросишь меня сейчас, что со мной станется?

– Это, сэр, – сказал сын, вставая, – мне абсолютно безразлично. Хотя, если вас это утешит, я думаю, что он вряд ли станет предпринимать какие бы то ни было шаги против вас, пока Франсис и Джонатан не окажутся под его протекцией. Приговорить вас могут только показания их и показания Криспина Барбикана, а все трое далеко отсюда.

– Но если он обвинит меня! Мне и без того хватает врагов. Ты не можешь просто отойти в сторону и наблюдать мой крах. Мой позор ведь и твой позор тоже.

– Послушайте, отец, давным-давно я решил, что однажды буду маркизом Ротердейлом; но я намерен унаследовать титул так, что это не вызовет подозрений. Клянусь, ни при каких условиях я не причиню вреда маленькому Джонатану, а если станет известно, что это с вашей подачи был убит его дед, я не хочу, чтобы на меня пала хоть тень подозрения. Поэтому я уезжаю.

– Ты сам дьявол! – Ярость и страх боролись за господство в голосе лорда Генри. – Ты чудовище! Неужели тебе абсолютно все равно, что может случиться со мной?

– Нет, – возразил Гидеон. – Нет, но больше меня интересует то, что может случиться со мной. Спокойной ночи, отец.

Скоро при дворе стало известно, что Гидеон Крейл оставил дом своего отца после ужасного разногласия, а так как горбун всегда прятал свою истинную природу под личиной шарма, заставлявшей большинство людей забывать о его жуткой внешности, все согласились, что вина в ссоре, должно быть, лорда Генри.

Со временем поползли жуткие слухи о насильственной смерти изгнанного маркиза Ротердейла и исчезновении его внуков. Одни говорили, что несчастные брат и сестра были убиты, другие – что они проданы в рабство в Вест-Индии, третьи – что они убежали туда с незнакомцем. Только в одном все эти противоречивые истории сходились – человеком, ответственным за эти преступления, был лорд Генри Крейл. Гидеон не подтверждал и не опровергал слухи, но, когда он вдруг объявил о своем скором отъезде на Ямайку, его друзья понимающе кивнули и отбросили мысль о гибели маленького маркиза и его сестры. Их двоюродный брат, несомненно, отправлялся на их поиски.

В этом они оказались правы, но были бы несказанно удивлены и шокированы, узнай они планы, которые он строил касательно будущего своих молодых родственников. На самом деле Гидеон был доволен данным поворотом событий: представься ему возможность самому выбрать сцену для планируемой им трагедии, он избрал бы Карибские острова. Брат его матери владел плантацией недалеко от Порт-Рояля и, будучи бездетным холостяком, оставил ее сыну своей единственной сестры. После смерти плантатора четыре года назад Гидеон посетил оставшиеся ему в наследство дом и плантацию и остался ими очень доволен.

Побывал он и в самом Порт-Рояле, когда тот находился в зените своего процветания. В его тавернах и борделях он видел поборников черного флага в запятнанных кровью лохмотьях или украденных нарядах, с бесценными драгоценностями, сияющими на пальцах, разбрасывающих золото столь же щедро, сколь они разбрасывались жизнями. Он пил и разговаривал с ними, и постепенно в его голове начал формироваться план. Их главной нуждой, как он вскоре обнаружил, были корабли. Они выходили в море в крошечных лодчонках и полагались на волю судьбы, моля ее послать им большое судно. Обдумывая увиденное и услышанное, Гидеон вдруг подумал о том, что можно было бы сделать с нанятой командой на действительно хорошем судне, и вспомнил, что в начале века не один английский аристократ содержал пиратский корабль ради собственной наживы. Золото – это власть, а для Гидеона Крейла власть была смыслом жизни. И он решил восстановить традицию.

Среди пиратов, с которыми он познакомился, оказался человек по имени Рандольф Сарн, известный среди Берегового Братства как Мучитель. Он научился своему ремеслу, бороздя тропические моря под флагом пресловутого Оллонэ, самого жестокого из всех пиратов, и за годы плаваний с лихвой доказал, что является стоящим учеником чудовища, которому когда-то служил. Внешность его производила довольно странное впечатление: будучи высоким и худым, с пергаментным лицом, он имел привычку всегда одеваться в выцветшую черную одежду – ни дать ни взять сельский священник. Но никогда еще внешний вид не был столь обманчив. Под этой жалкой и безобидной личиной скрывался проницательный, живой ум и безжалостная жестокость, кроме того, он знал Карибское море так же хорошо, как и улицы Порт-Рояля. В Сарне, решил Гидеон, он нашел идеал для замышленного им предприятия.

Пират прекрасно понимал все преимущества подобной связи. Крейл был членом семьи, пользующейся в Англии определенной степенью влияния, и его протекция могла сослужить пиратам хорошую службу, войди они в конфликт с английским правосудием. Да и сам корабль, который планировал оснастить Гидеон, был большой редкостью и удачей. Чтобы не вызывать излишних подозрений, судно строилось на Тортуге, и, хотя многие только удивлялись, откуда Рандольф Сарн раздобыл деньги на сорокапушечный фрегат, никому и в голову не могло прийти, что за всем стоит молодой горбун с приятными манерами, новичок на острове. Возможно, они бы и нашли ключ в сквозившем в названии корабля, «Вампир», мрачном юморе, для капитана Сарна отнюдь не характерном. Но то, что он был характерен для Гидеона Крейла, Порт-Роялю еще предстояло узнать.

С тех пор «Вампир» приобрел в Вест-Индии дурную славу. С уходом Моргана и развалом флота, адмиралом которого он был, Сарн стал одним из наиболее известных капитанов черного братства и при желании вполне мог командовать собственной флотилией, но он предпочитал охотиться в одиночестве, предаваясь излишествам, в итоге начавшим вызывать страх даже на привыкших к беззаконию Карибах. Наиболее здравомыслящие английские плантаторы начинали поговаривать о его аресте, но, помня о влиятельном покровителе, Мучитель с презрением посмеивался над этими зловещими признаками и продолжал свое кровопролитное шествие.

Гидеон никогда не жалел о своем вложении в пиратство, а сейчас оно вполне могло помочь ему устранить последнее препятствие между ним и владением Ротердейла. По причинам, известным лишь ему одному, он решил отплыть из Бристоля, но из-за отсутствия подходящего судна был вынужден задержаться там на несколько дней. Наконец он отплыл на Барбадос, где найти корабль, который отвез бы его на Ямайку, не составляло труда, но незадолго до отбытия на борт поднялся уставший и запачканный дорожной грязью гонец из Лондона. Лорд Генри Крейл внезапно умер.

– Это кара, – выслушав известие, наконец, торжественно произнес Гидеон. – Он согрешил, но он был моим отцом. Да упокой Господь его душу.

Гонец вежливо поинтересовался, не отложит ли теперь мистер Крейл свое путешествие.

– Отложить? – Гидеон неспешно поднял голову. – Нет, мой друг, я не могу этого сделать. Мой отец мертв, но где-то там, – он махнул рукой на запад, – скитаются два беспомощных ребенка, невинно пострадавшие от его рук. Я должен найти их – это мой долг перед ними и перед самим собой.

Гонец вернулся в Лондон и тут же разнес весть о том, что на этот раз молва не солгала: лорд Генри Крейл оказался действительно виновен в убийстве старшего маркиза Ротердейла и исчезновении его наследника. Сын его светлости молчаливо признал вину отца, когда неожиданная смерть унесла его за пределы досягаемости земного правосудия.

Но по крайней мере для одного человека смерть лорда Генри не явилась сюрпризом, и этим человеком был Гидеон Крейл.

Глава 6

ЧЕРНЫЙ ФРЕГАТ

«Ямайская девочка» была судном и не новым, и не быстрым, но их путешествие уже подходило к концу. Франсис рассматривала их приближение к Ямайке со смешанными чувствами. Она была бы и рада вновь ощутить под ногами твердую землю, но знала, что это ознаменует конец этой необычной интерлюдии. Фрэнсис Барбикан снова уступит место леди Франсис Крейл, и в самом потайном уголке сердца ей было бы жалко распрощаться с ним.

Проходя мимо, капитан Барбикан остановился подле нее и вопросительно взглянул на нее сверху вниз.

– Путешествие становится утомительным, – произнес он, не то утверждая, не то спрашивая. – Но оно почти закончилось. Еще неделя, и мы доберемся до Порт-Рояля.

– И что потом?

– Потом? – повторил он с легким удивлением. – Ну, я отвезу вас в Испанский Город, к вице-губернатору сэру Томасу Линчу. Если, разумеется, ваш родственник граф уже не ждет вас на Ямайке.

Франсис подняла голову:

– А это возможно?

– Да, если Бесс нас подвела. Мы-то сначала плыли в Африку, потеряли много времени, пока Том брал там груз, а если его светлость отправился из Англии на Ямайку прямиком, тогда вполне может статься, что он уже ждет не дождется вас в Порт-Рояле.

– Криспин, вы уверены, что в английском порту для э... э... пирата будет безопасно? – наконец нарушила тишину Франсис.

– Это рай для пиратов, золотой ад. Говорят, что это самый ужасный город в мире, но одно я знаю точно: люди валлийца Гарри там вне опасности.

– Но сэр Генри Морган в Англии.

– Э, его имя по-прежнему могущественно. Не бойтесь! Даже если меня арестуют, без друзей вы не останетесь.

– Меня волнует опасность, нависшая над вами, не надо мной, – сказала она тихим голосом. – И почему вы всегда так плохо думаете обо мне?

Мгновение стояла тишина. Вдруг Криспин Барбикан странно рассмеялся.

– Плохо думаю о вас? – повторил он. – Я? Девочка, вас легко обмануть.

Что-то в его голосе заставило ее щеки залиться румянцем, и она робко подняла на него глаза. Внезапно откуда-то издалека раздался хриплый голос матроса, и чары рассеялись.

– Парус по правому борту!

– О господи, пошли только не испанское судно, – вздохнул капитан Адамс, подходя к Криспину и Франсис. – Не хочу потерять еще один груз, болезнь и без испанских орудий уже натворила достаточно.

Не ожидая ответа, он отвернулся, чтобы прокричать приказ команде. Франсис поднялась на ноги и тревожно взглянула на Криспина:

– Будет сражение?

– Может быть. Это мы узнаем точнее, когда увидим их флаг. Если это испанский флаг, у нас, скорее всего, не останется выбора, но вполне возможно, что это судно окажется дружеским.

Капитан Барбикан, стоявший у фальшборта рядом с Франсис и Джонатаном, взял протянутую ему трубу и направил ее на приближающееся судно. Спустя минуту он безразлично сказал:

– Это «Вампир».

Капитан Адамс крепко выругался.

– Судно Сарна! О, что за невезение натолкнуться на него теперь, когда путешествие почти окончено!

– А что? – Капитан Барбикан был слегка удивлен. – Береговое Братство не охотится на английские корабли. С чего тебе вдруг бояться Рандольфа Сарна?

– Когда я последний раз был в Порт-Рояле, – сказал Адамс, – мы повздорили, а этому желтолицему дьяволу не ведомы никакие законы. Он уж не упустит шанс отомстить. Мы должны либо драться, либо бежать!

– Ты спятил, Том, – резко заявил Криспин. – Это же «Вампир», а твое утлое суденышко не может его ни перегнать, ни победить. Ты знаешь это так же прекрасно, как и я.

Том Адамс взглянул на него, его губы дрожали.

– Либо одно, либо другое, – отрезал он. – Просто так я не дамся мучителям Сарна. – Его взгляд перенесся на пиратский корабль, находящийся теперь уже существенно ближе. – Бежать нет смысла. «Вампир» слишком быстр для нас, но, если мы будем сражаться, мы можем обезоружить его удачным выстрелом и спастись.

– Не будь глупцом! – с гневом вскричал Криспин. – Его орудия настолько превосходят твои, что он будет находиться вне досягаемости для твоих пушек и разнесет нас в щепы. Ты пожертвуешь кораблем, грузом и людьми, ничего не выигрывая.

– Я капитан этого корабля, – не смотря на Криспина, огрызнулся Адамс. – Я здесь отдаю приказы. А если кто вздумает мне противоречить, я закую его в кандалы.

– Это твое последнее слово, Том? – Руки Криспина легли на рукояти пистолетов.

– Да, – прорычал работорговец.

– Как пожелаешь, – мягко произнес капитан Барбикан. – Но это твое последнее слово.

Его правая рука поднялась, и пистолет выплюнул язычок желтого пламени. Голова Адамса запрокинулась назад, и он рухнул на палубу. Даже не взглянув на него, капитан Барбикан обернулся, чтобы отдать столь долгожданный приказ.

Команда была встречена дружным возгласом, и спустя миг «Ямайская девочка» уже спокойно покачивалась на волнах с беспомощно хлопающими на ветру парусами. От пиратского судна отделилась лодка и направилась к ним, а Криспин подошел к Джонатану и его сестре. Франсис закрыла лицо руками, а маленький маркиз, хоть и побледнел, смело посмотрел капитану в лицо и выдавил улыбку.

– Теперь мы не будем драться, сэр?

– Нет, не сейчас. – Криспин положил руку на плечо девушки. – Франсис, эта слабость женская. – Она подняла на него глаза, и в ответ на отражавшийся в них ужас он прибавил: – У меня не было другого выхода.

– Вы могли бы оглушить и связать его, – прошептала она. – Боже мой, вам вовсе не надо было его убивать!

Криспин нахмурился и быстро огляделся по сторонам. К счастью, пока их никто не замечал, все внимание было сосредоточено на приближающейся лодке.

– У меня не было времени раздумывать, как это лучше сделать, – снова заговорил он. – Если он сделал себя врагом капитана того корабля, лучше, если он будет мертв. Это Рандольф Сарн, его еще зовут Мучителем. – Тут, поняв, что это лишь усилит ее страх, он обнадеживающе прибавил: – Но со мной Сарн не ругался. Правда, теперь вам придется особенно убедительно играть свою роль. Но не бойтесь. Просто доверяйте мне, и я доставлю вас на Ямайку в целости и сохранности.

С усилием она оторвала взгляд от тела работорговца и взглянула на Барбикана.

– Я доверяю вам, Криспин, доверяю всем сердцем, – прошептала она и накрыла своей рукой его руку. – Но они пираты и... О! Я боюсь!

– Не надо бояться. – Он говорил отрывисто, почти резко. – Вы забываете, что я и сам пират.

В этот момент подошла лодка, и на борт поднялся посланник капитана Сарна с «Вампира». Это был худощавый, жилистый молодой человек с темными волосами, лицом оливкового цвета, блестящими темными глазами и полными губами под небольшими усиками. Он был одет с вульгарной крикливостью, а под его грязными кудрями поблескивали золотые серьги. Увидев во главе толпы матросов капитана Барбикана, он сделал экстравагантный жест удивления и обратился прямо к нему:

– C'est bien toi, Криспин? Ради всего святого, что ты делаешь на борту этого жалкого суденышка? Где капитан Адамс?

– Пока вы не соизволили прервать наше путешествие, Жан-Пьер, я плыл на нем на Ямайку, – сухо ответил Криспин. – Что же касается Тома Адамса, так он лежит вон там с пулей в голове.

– Mon dieu! Это не понравится моему капитану. Ему надо было уладить кой-какой счет с капитаном Адамсом. Меня послали привезти его на борт «Вампира», но труп, боюсь, ему не подойдет.

– Не сомневаюсь, – спокойно согласился Криспин. – Но старый дурень хотел открыть по вас огонь, и я нашел единственный способ этому помешать. Что собирается предпринять Сарн в отношении остальной команды?

– С ними он не ссорился. – Жан-Пьер повысил голос так, чтобы он был слышен собравшимся матросам. – Это судно будет сопровождать нас в Порт-Рояль. Там оно и его груз будут проданы, а прибыль разделена между командой согласно обычаю. Вот, – он указал на дородного одноглазого типа, поднявшегося вместе с ним, – он займет место вашего капитана, пока мы не достигнем Ямайки. А теперь, Криспин, мы едем на борт «Вампира».