Текст книги "Беги домой"

Автор книги: Шейла Куигли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

Он широко улыбнулся Клер, которая тяжело вздохнула и посмотрела в окно. Микки принялся за бутерброды.

– Замечательная новость, друг, – сказал он, рассыпая хлебные крошки. – Я знал, что с ней все будет в порядке. Наша Керри – чемпионка, не забывай.

Мальчики все еще продолжали шуметь и смеяться, когда голос Клер их остановил:

– А что, если он снова это сделает?

– Что? – Робби уставился на нее.

– А что, если он снова попытается? Хозяин, который выстрелил в Керри. Что, если он снова это сделает? Когда узнает, что она жива?

– Но этого больше не случится… – Робби почувствовал, что его мир снова рушится. – Не может. И не случится, потому что… потому что копы его остановят.

– Как ты можешь быть в этом уверен, Робби?

– Я только что почистил свой хрустальный шар, Клер. Говорю тебе, кто бы это ни был, он больше ее не тронет.

Робби выбежал из комнаты, но через минуту вернулся, сжимая в руках свою куртку.

– Клер права, – сказал он Кэлу и Микки. – Мы валяли дурака. Я пойду к Робокопу, и плевать, что говорит мама.

– Правильно, Робби, – сказал Микки, понимая, что семья не может так жить дальше. – Хочешь, я пойду с тобой?

– Нет, друг. Вы двое останьтесь здесь с Клер и присмотрите за мелкими.

Кэл и Микки смотрели в окно, как Робби шагает по улице. Микки, посвященный в тайну Лэмсдонов, чувствовал гордость за друга, но Кэл ничего не понимал.

– А что он собирается рассказать полиции? – спросил он, но Микки оставил вопрос без ответа.

– Пойдем, нужно присмотреть за Клер, она снова погружается в небытие.

– Точно. Мне кажется, ей становится хуже. Она впервые заговорила с тех пор, как с Керри случилась беда.

– И ее нельзя в этом винить после всего того, что с ней произошло. Но не волнуйся, – с твердой уверенностью добавил Микки, – она выкарабкается. Никто и ничто не сможет сломить Лэмсдонов.

Лоррейн подперла подбородок руками и уставилась на миссис Арчер, которая в упор смотрела на нее. Эта жуткая женщина находилась в комнате для допросов уже два часа и при этом не произнесла ни слова, хотя бы чтобы подтвердить свое имя. Да она даже адвоката не потребовала!

Одно вселяло надежду: она ни при каких обстоятельствах отсюда не выйдет. Даже не учитывая торговлю наркотиками и найденный в «Голубом льве» нож, при женщине нашли человеческую голову!

Лоррейн посмотрела на Люка:

– Сколько лет дают за хранение частей человеческого тела?

– Пятнадцать, босс, – моментально выдал Люк убедительный ответ.

– Вы это слышали? Пятнадцать лет, миссис Арчер, и это только за хранение. А по-моему, именно вы распилили парня на две части.

Что-нибудь вообще может расшевелить эту уродину? Пора сделать ход конем.

Лоррейн ударила кулаками по столу:

– Что, черт возьми, делала голова Джека Холланда у вас в сумке?

Никакой реакции, даже глазом не моргнула.

– Да, миссис Арчер, мы знаем, кто это. Люк сразу же его опознал. Голова в таком хорошем состоянии по сравнению с остальным телом – где вы хранили ее?

Миссис Арчер снова взяла себя в руки и просто посмотрела на Лоррейн.

Лоррейн покачала головой и встала.

– Я знаю еще кое-что, – она наклонилась к миссис Арчер, – вам предстоит много-много времени провести в одиночестве, потому что я не вижу никого, кто бы хотел за вас заступиться. Особенно с этой головой.

Это сработало. Лоррейн услышала что-то очень похожее на рычание, а затем миссис Арчер произнесла всего одно слово:

– Отвали.

– Ну надо же! Уведи ее, Люк, я больше не могу на нее смотреть. Одного ее вида достаточно, чтобы заработать хронический понос.

Миссис Арчер встала со стула и, равнодушно пожав плечами, последовала за Люком.

Когда ее увели, Лоррейн, сломав полдюжины карандашей, решила выпить кофе. Когда они получили сообщение, что патрульная машина нашла миссис Арчер в поле, да еще и с мумифицированной человеческой головой, весь участок прыгал от восторга – дело двигалось к концу. Но на самом деле они ничуть не продвинулись. Лоррейн пнула стул, на котором сидела эта жуткая женщина. Если она не заставит ее говорить, им придется довольствоваться только марионеткой, но не кукловодом.

Причем чертовски уродливой марионеткой.

Робби начинал терять терпение. Он сидел в этой комнате так долго, что готов был поклясться, что натер себе мозоль на мягком месте. Маленькая темноволосая женщина привела его сюда, сказав, что инспектор Хант занята и примет его позже.

– Она не уточнила, насколько позже, – проворчал Робби.

Он решил, что с него достаточно; если она не желает выслушать то, что он хочет сказать, тогда черт с ней.

Он открыл дверь в коридор и почти столкнулся с Лоррейн, которая вышла из двери напротив. Оба выглядели удивленными.

– Робби! Что ты здесь делаешь? – спросила Лоррейн.

– Жду вас.

Шаг за шагом, постоянно перебиваемый вопросами Лоррейн, Робби рассказал всю историю. Он немного всплакнул, когда дошел до убийства своего отца, и Лоррейн позволила ему прервать рассказ на время, достаточное, чтобы найти носовой платок. Но когда он наконец назвал имя Ричарда Кингстона, ее терпение испарилось, и она практически пригвоздила его к стулу.

– Черт возьми, Робби, я не могу в это поверить! Ему надо было подстрелить твою сестру, чтобы ты сюда пришел? Почему ни ты, ни твоя мама не рассказали мне об этом Кингстоне раньше?

Глаза Робби снова наполнились слезами, когда он посмотрел на женщину-полицейского.

– Потому что, если вы не упрячете его за это – надежно и навсегда, – тогда я и вся наша семья будут уничтожены.

Лоррейн стояла чуть позади Люка, который стучал в дверь Кингстона.

«Вот это дверь!» – думала Лоррейн, пока они ждали ответа. Она кивнула Люку, чтобы он постучал снова, но не успел он это сделать, как дверь открылась.

– Да? – сказал Ричард Кингстон, осмотрев обоих с ног до головы.

– Нам нужно с вами поговорить, мистер Кингстон, – сказала Лоррейн.

– Простите, но для торговых агентов вход с другой стороны.

Он уже собирался захлопнуть дверь, но Люк надавил на нее рукой, не позволяя ей закрыться. Лоррейн сверкнула своим значком.

– Как видите, мистер Кингстон, мы не торговые агенты. Мы можем поговорить здесь или в участке. Но в любом случае разговор состоится.

Кингстон отпустил дверь и жестом пригласил их следовать за ним. Они прошли через красивую, обитую панелями прихожую и переступили порог комнаты, что находилась справа. Кингстон сел за стол и кивнул Лоррейн, чтобы она села напротив. Там был только один стул, а это означало, что Люку придется постоять, но Лоррейн очень хорошо осознавала, что Кингстон нарочно ведет себя так, будто Люка не существует. Она также заметила развешанные на стенах трофеи, привезенные им с сафари.

«С каким же субъектом я имею дело?» – думала Лоррейн, пристально его разглядывая и отмечая, что он, кажется, ни капли не был взволнован из-за того, что полиция пришла к нему домой.

– Хорошо, мистер Кингстон, я сразу перейду к делу. Мы пришли по поводу Ванессы Лэмсдон.

– Кого?

– Вы прекрасно знаете, о ком речь. О кузине вашей умершей жены.

– А-а-а, – протянул он через некоторое время, в течение которого он, казалось, вспоминал, хотя эта уловка не одурачила Лоррейн ни на минуту. – Эта Ванесса Лэмсдон. На самом деле я уже и забыл об этой женщине. Я не думаю, что это преступление, дорогуша.

– Нет. А вот убийство – преступление. Так же, как и похищение людей. Дорогуша.

– В самом деле? – Он самодовольно улыбнулся. – И вы обвиняете меня в одном из этих преступлений или в обоих? Должен вас предупредить…

– Вы должны предупредить меня? Мне кажется, вы что-то перепутали, мистер Кингстон: здесь я полицейский, а не вы. Я и мой темнокожий друг.

Она увидела, что его глаза вспыхнули.

«Расист с самомнением выше крыши, – подумала Лоррейн. – Но ты у меня в руках, приятель».

– А, так это ваш друг. – Это было сказано с величайшим сарказмом и с тысячью скрытых намеков.

Ну все – с Лоррейн было достаточно. Скользкий тип, подумала она и, подскочив, склонилась над его столом:

– Послушайте, Кингстон, я знаю, что вы само олицетворение греха. – Она направила палец ему в лицо, чуть не коснувшись усиков. – Я предупреждаю вас, не умничайте. Потому что я вас достану. Вы обыкновенный террорист, и я вас ни капли не боюсь.

Она заметила, что выражение его лица изменилось, но был ли это страх или нет, она сказать не могла. Возможно, этот червяк никогда в жизни никого не боялся, но Лоррейн знала, что определенно действует ему на нервы.

– Я не знаю, где вы воспитывались, – рявкнул он, и в его голосе прозвучал гнев, – но очевидно, что не как леди!

– Вы бы не узнали леди, если бы она ударила вас по лицу и распевала национальный гимн с вершины монумента Пеншо.

Кингстон вспыхнул от ярости:

– Если вы позволите, я просто позвоню своему адвокату. Не вижу причин, почему я должен это выслушивать.

Он уже было встал, но Лоррейн, все еще на ногах, опустила руки ему на плечи, заставляя его снова сесть. Его лицо приобрело комичное выражение.

– Звоните отсюда, – сказала она.

Кингстон поднял трубку, его пальцы побелели, когда он сжал ее в своей руке.

– Я вас предупреждаю, – сказал он Лоррейн, – что он сразу сообщит суперинтенданту Кларку.

– Ваш знакомый, да?

– Кто?

– Чертов Санта-Клаус! Ну а как вы думаете, кто?

– Я отказываюсь говорить, пока сюда не приедет мой адвокат.

– Тогда скажите ему, чтобы он приехал побыстрее.

Он набрал номер, и по его лицу было заметно, что он готов ее убить.

Следующие пятнадцать минут прошли в тишине под замершим взглядом мертвых животных. Кингстон невозмутимо читал книгу, которая лежала на столе.

«Я бы поставила мерзавцу пять баллов, – подумала Лоррейн, изучая свои ногти, – он спокоен, как слон».

Затем телефон Люка разорвал кажущееся спокойствие. Он вышел, чтобы ответить на звонок. Через несколько минут он вернулся.

– Босс! – Люк кивнул ей, чтобы она вышла.

Лоррейн встала.

– Мы ненадолго, – бросила она через плечо, выходя из комнаты.

Она почти чувствовала, как десяток ножей воткнулся ей в спину.

– Я знаю, что тебе нужно сказать мне что-то, что я не хочу слышать, – посмотрев на Люка, сказала она.

– Мы не можем его трогать, босс.

– Черт! – Она со злостью ударила рукой по панели. – Да кто он такой? Ради бога, только не говори мне, что Кларк у него на поводке!

– Не Кларк, приказ поступил сверху. Он останется на свободе, пока мы не будем иметь неопровержимых доказательств вместо показаний с чужих слов.

– Люк, я не могу этого так оставить. Я обещала Робби – ты знаешь, что из-за нас Лэмсдоны остаются уязвимыми перед этим маньяком, который может сделать с ними все, что захочет?

Но даже когда Лоррейн спорила с Люком, она понимала, что ничего не может сделать. Если она оставит без внимания звонок и заберет его в участок, то он снова выйдет на свободу в считанные минуты.

«Тогда за решетку попаду я, а какую пользу это принесет Лэмсдонам?» – подумала Лоррейн.

Она даже не вернулась попрощаться с Кингстоном и сразу же направилась к двери. Люк последовал за ней. С тех пор как он зашел к Мевис в сад и увидел их, радующихся хорошим новостям, Лоррейн стала намного спокойнее. Настолько, что он пытался набраться храбрости и пригласить ее на свидание. Он думал, что это можно будет сделать сегодня, но не сейчас. Судя по выражению ее лица, Лоррейн была взвинчена как никогда. Глядя на нее, Люк испугался, что у нее вот-вот случится удар.

Марк дополз до верхней ступеньки и уселся там, поставив подбородок на колени. Он услышал голоса в кабинете и с трудом поднялся наверх, чтобы быть готовым стучать в дверь и звать на помощь, но вскоре понял, что его отца допрашивают полицейские. Марк не проронил ни звука, не зная, было ли это сделано из верности отцу или из обыкновенной трусости. Он сидел в своей темнице, укутавшись в одеяло и различая только каждое третье слово.

Становилось по-настоящему холодно, и он потер руки, воображая, как его отец откроет дверь, когда копы уйдут, и обнаружит, что он замерз до смерти.

Марк снова задрожал, но на этот раз не от холода. Возможно, его отец и хотел, чтобы он умер. Возможно, он никогда его не простит.

– Папа, пожалуйста, прости меня. Выпусти меня отсюда, – заныл он, но, вспомнив о своем решении, впился зубами в ладонь.

«Я больше не буду плакать. Ни за что».

Вздохнув, он прислонил голову к стене.

Он должен верить, что отец освободит его – не может же он оставить его здесь навсегда. Должно быть, прошло уже много дней, и, даже если он сообщил в школе, что его сын уехал кататься на лыжах они все равно будут интересоваться, если Марк не вернется. А Керри уж точно не забудет о нем. Он ей на самом деле понравился – Марк знал это, – и она наверняка вернется.

На этот раз он не смог сдержать слез и снова спустился вниз к своему стулу. Завернувшись в одеяло, как будто оно гарантировало ему безопасность, Марк захныкал:

– Что я сделал не так? Ну что такого я сделал?

ПОНЕДЕЛЬНИК

Глава двадцать девятая

Керри проснулась, потянулась, а затем прижала руки к бокам, чтобы простыня плотно обтянула ее грудь. Если не считать жжения в плече, она чувствовала себя намного лучше.

Ногу свела судорога, и она посмотрела на нижнюю часть тела. Взгляд Керри задержался на ступнях, а затем стал двигаться вверх, пока не остановился на двух маленьких выпуклостях в районе груди. Уставившись на них, она здоровой рукой натянула простыню еще плотнее.

Очень медленно, как будто внезапное движение могло заставить выпуклости исчезнуть тем же магическим образом, как они появились, она подняла руку. Когда рука повисла в воздухе над бугорками, Керри заколебалась.

«А что, если мне это мерещится», – подумала она.

Грудь растет ночью?

Нет.

А у Керри росла.

Закусив губу в предвкушении, она осторожно дотронулась до бугорков. Все еще на месте.

– Есть! – закричала она. – Да! Да! Да! У меня есть грудь!

Керри была так довольна и так поглощена своими новыми формами, что не заметила мальчика-подростка, стоявшего с открытым ртом в дверном проеме.

Мальчик, выздоравливавший после аппендицита, решил прогуляться, чтобы развеять скуку. Когда он проходил мимо комнаты Керри, то услышал крики. Он был так поражен тем, что происходило перед ним, что не услышал Кэла и Микки, идущих по коридору, пока они не остановились рядом с ним.

Кэл быстро заглянул в комнату Керри, а затем посмотрел на мальчика:

– Ах ты, маленький грязный хулиган!

Мальчик вспыхнул. Он сглотнул и попытался все объяснить.

– Я ничего плохого не делал, честно. Я гулял, а она… – Он кивнул на Керри, которая все еще не замечала, что происходило у входа в ее палату. – Черт возьми, оставь меня в покое.

– Я не оставлю тебя в покое, ничтожество, – сказал Микки, толкая его в спину, – я переломлю твою тощую шейку, любопытный хорек!

Когда Кэл и Микки вошли к Керри, она подняла глаза и одарила их сияющей улыбкой. Было очевидно, что она не видела парнишку, и Кэл, слегка покачав головой, дал Микки знак, который тот сразу же уловил.

Керри села в постели:

– Вы пришли, чтобы забрать меня домой, ребята?

– Пока нет, волшебница, – ответил Кэл. Он вспыхнул, когда вручал ей букет красных и белых гвоздик. Цветы в его руках были единственной причиной, почему он не тронул мальчика.

– Это и от меня тоже, – пискнул Микки, угощаясь мандарином из вазы с фруктами, стоящей на прикроватной тумбочке.

– Спасибо, – пробормотала Керри, глядя на цветы так, как будто они собирались ее укусить, и чувствуя себя не менее смущенной, чем Кэл, особенно сейчас, когда она превращалась в женщину прямо у них на глазах.

Черт! Они их видят?

Она поспешно натянула одеяло до шеи.

– Холодно? – спросил Кэл.

– Ага… э-э… а где мама и Робби?

– Твоя мама не очень хорошо себя чувствует, так что Робби решил остаться с ней дома, тем более что завтра тебя скорее всего выпишут.

Микки замялся. Робби не сказал матери о том, что был в полиции, и чувствовал себя по этому поводу очень плохо. А когда он узнал, что Ричард Кингстон не арестован, ему стало еще хуже. Микки пытался сказать ему, что он не поставил под удар всю свою семью – черт возьми, они уже давно были в опасности, – но Робби ощущал одновременно и вину, и страх.

В течение следующего получаса мальчики развлекали Керри, как могли, и Микки постарался скрыть свое беспокойство за друга. Когда Кэл сказал, что пора домой, Керри сбросила с себя одеяло.

– Здорово, я как раз туда собиралась, – заявила она.

– Что? – сказал Кэл, думая о том, как она хороша в этой розовой пижаме, даже с перевязанной рукой. Он совершенно не обратил внимания на тот факт, что Микки проглотил целый мандарин и теперь давился от кашля.

– Что слышал. Мне намного лучше, и я еду домой. Я умру от скуки, если задержусь здесь еще хоть на минуту.

– Но тебе нельзя, – выдавил Микки, давясь, – ты еще в бинтах.

– Микки, проглоти и смотри.

Им и оставалось только что смотреть, как Керри прошлепала к двери и начала кричать на весь коридор, чтобы ей прислали медсестру.

Робби смотрел в окно на мерцающие фонари. Ванесса ушла наверх, пытаясь справиться с головной болью, и Робби, оставшийся один, бесконечно перемалывал в голове всю информацию. Явная несправедливость происходящего очень его угнетала.

Он не мог поверить, что Лоррейн не смогла сдержать обещания и что Ричард Кингстон все еще на свободе. Но, как будто этого было мало, Клер практически не разговаривала, а мать мучалась от головной боли.

А теперь еще и о Даррене надо думать.

Даррен забежал часа три назад, схватив пару бутербродов. Роняя растаявшее масло по всему дому, он закинул на плечо свои футбольные бутсы и, крикнув всему миру, что вернется до темноты, снова поспешил на улицу.

А сумерки уже наступили. Робби всматривался в улицу. Никаких признаков маленького сорванца. Почувствовав, несмотря на нервное состояние, голод, Робби пошел на кухню и поджарил себе сдобную лепешку. Он купил сегодня шесть упаковок этих булочек за полцены, потому что их срок годности закончился накануне. Но их уже почти не осталось.

Слава богу, Долли забрала к себе девочек на какое-то время. Она недавно купила старый видеомагнитофон, и Эмма, мягко говоря, бесстыдно напросилась посмотреть кассеты с мультфильмами, которые продавались вместе с ним.

Робби намазал булочки маслом и вернулся к своему посту у окна.

На улице темень, где, черт возьми, этот маленький сопляк?

Его глаз уловил движение справа. Прижавшись щекой к стеклу, он смог различить ступеньки. Там была Джесс, виляющая хвостом, и Клер, которая ее гладила.

Клер улыбалась, но, вместо того чтобы утешить Робби, это его разозлило. Он был зол, потому что Клер должна улыбаться всегда. В ее возрасте она никогда не должна уходить в себя, или куда там она удалялась. Робби был зол, потому что полицейские оказались бесполезными лживыми мерзавцами. И он был зол вдвойне из-за того, что его сестра лежала в больнице, а ее отец убил его отца.

Его рука сжала булочку, отчего масло потекло по пальцам. Сдерживая злые слезы разочарования, Робби бросил ее в мусорное ведро.

Мерзавец. Подлец.

Он умывался в ванной, когда услышал стук в дверь.

– Ну наконец-то, маленький паршивец, – пробормотал он в полотенце, вытирая лицо.

Робби поспешил вниз, чтобы прочитать брату нотацию, но обнаружил за дверью только Кэла и Микки и никаких признаков Даррена.

– А, это вы, – сказал он.

– Прости, что разочаровали, – ухмыльнулся Микки. – А ты кого ждал, Бритни Спирс?

Кэл хихикнул, а затем снова повернул к выходу:

– Мне пора на работу. Я просто подумал, тебе лучше быть в курсе, что Керри вышла на тропу войны.

– О боже. Только этого не хватало.

– Ага, – вставил Микки, – чего нам стоило заставить ее остаться. Чтобы убедить ее, пришлось задействовать доктора Счастливчика и стокилограммовую медсестру. Я думаю, что она послушалась только потому, что у нее закружилась голова. Но она может в любой момент оттуда улизнуть.

– В любом случае, – сказал Кэл, открывая дверь, – нам сообщили, что она может ехать домой завтра после часа. Я сказал ей, что ты приедешь за ней.

– Спасибо. А вы не видели Даррена по пути сюда?

– Нет, – сказал Кэл уже за дверью, – но если я его увижу, то велю этому маленькому хулигану срочно идти домой.

Клер вошла в дом через черный ход.

– Когда наша Керри вернется домой? – спросила она Робби.

– Скоро, Клер. А сейчас я ищу Даррена.

Микки, всегда очарованный Клер, улыбнувшись, помахал ей рукой и был очень взволнован, когда она улыбнулась ему в ответ, прежде чем подняться наверх.

– Ты видел, Робби? – Микки последовал за ним на кухню. – Ты видел? Она улыбнулась, а перед этим произнесла целое предложение. Думаю, она возвращается.

– Хорошо.

– Хорошо? Это все, что ты…

Прежде чем Микки смог продолжить, Робби повернулся к нему:

– Отстань, Микки! У меня есть о чем побеспокоиться, кроме Клер. Ты же слышал врача, она в любом случае поправится.

Микки не знал, как воспринимать эту вспышку гнева, для него это было непривычно. Так же как и для Робби – выходить из себя. Микки знал, что его друга беспокоят и другие проблемы.

– Что еще случилось? – спросил он. Робби вздохнул:

– Все только и делают, что пытаются меня прикончить. А теперь еще и Даррен. Я сказал этому маленькому грызуну быть дома до темноты.

– Да ладно тебе! – нетерпеливо воскликнул Микки. – Оставь ребенка в покое. Он ведь уже не младенец.

– В это время суток вылезают местные вампиры со своими аппетитными «конфетками». Если Стиви за решеткой, то это еще не конец бизнесу, ты же понимаешь. Я вчера наткнулся на их шайку за углом. Половины из них я не знаю, но хорошо представляю, что у них на уме. Как можно больше наркоманов.

Микки раздумывал какое-то мгновение над этим утверждением, а затем сказал:

– Ты имеешь в виду что-то вроде культа?

Робби посмотрел на него, покачал головой и потянулся за курткой:

– Да, Микки, только эти типы поклоняются наркотикам, и чем больше людей они подсадят, тем полнее будут их карманы.

– Ты же знаешь, Даррен не раз говорил, что не притронется к наркотикам.

– Возможно, он и жаловался на этих мерзавцев в последний раз, но ведь он всего лишь ребенок. Кроме того, – Робби понизил голос, – этот негодяй Кингстон все еще свободен как птица, ты помнишь?

– Знаю, знаю. Так куда ты собрался?

– Искать мелкого.

– Тогда я пойду с тобой.

Они были уже на середине улицы, когда Микки, который видел в темноте не хуже кошки, разглядел Даррена, идущего им навстречу. Микки указал на него пальцем, и, хотя мальчик был еще достаточно далеко, Робби и Микки поняли: что-то не так.

– О боже!

Робби дернулся с места. Микки с беспокойством последовал за ним.

– Что случилось, Даррен? – кричал Робби, когда их разделяло еще метров десять. – Что с тобой?

Лицо Даррена было лишено какого-либо выражения – как от стресса или, подумал Робби, стиснув зубы, как будто он был до предела накачан наркотиками.

– Я убью этих негодяев! Я их всех убью!

Подбежав к Даррену, Робби сжал его плечи и начал трясти:

– Что, черт возьми, происходит, Даррен?

Даррен улыбнулся, его лицо выражало совершенный восторг.

– Вот черт! – Голос Робби срывался на крик. – Чего ты наглотался, Даррен? Кто тебе это дал? Скажи мне, малыш, потому что я убью эту мразь! – Каждое слово сопровождалось встряхиванием, но и это не смогло стереть улыбку с лица Даррена.

– Один человек… – Даррен засмеялся.

– Что? – вскрикнул Робби.

Прежде чем Даррен успел сказать что-то еще, сотни эмоций захлестнули Робби. Он представил, вся его семья выстроилась в ожидании своей смерти. Его кровь вскипела от желания защитить их, и он еще крепче вцепился в Даррена.

– Робби, мне больно! – Даррен изогнулся, как только мог, но хватка Робби стала еще сильнее.

– Робби, не надо! – Микки попытался оторвать его руки. Он почувствовал силу его мышц и испугался того, что могло случиться.

Ноги Даррена начали заплетаться. Микки перевел взгляд с красного лица Робби на мертвенно-бледное лицо Даррена, а затем, не видя другого выбора, отступил и нанес удар левой прямо в челюсть.

Голова Робби откинулась в противоположную сторону. Он посмотрел на Микки, несколько раз моргнул, а затем пришел в чувство. В его глазах промелькнул испуг, и он отпустил Даррена.

– Зачем ты меня схватил? – Даррен смахнул слезы, выступившие от боли, и шмыгнул носом. – Из-за тебя я останусь на скамейке перед моей первой игрой!

– Первой игрой? – повторил Робби, сбитый с толку.

– Да! Один человек приходил на меня посмотреть сегодня вечером. Человек из Академии. – Даррен потер плечо. – Что он скажет, если увидит в раздевалке мои синяки?

Микки запрыгал от удовольствия, когда начало наконец проясняться, что же происходит.

– Тебе предложили пройти испытание в Сандерлендскую академию!

– Ага. – Даррен расплылся в улыбке. – Этот человек сказал, что у меня талант.

– Но ты был не в себе, – сказал Робби.

– Я замечтался, Робби. Представлял себя в бело-красной форме, как я играю за Сандерленд и забиваю мячи.

Даррен подпрыгнул, будто хотел достать рукой до звезд.

– Я, Робби, твой родной брат. Тот человек просто пришел и сказал, что я лучший из тех, кого он видел за последние годы. Почему ты плачешь, Робби?

Микки, полностью поглощенный Дарреном, резко повернулся и увидел слезы, текущие по щекам Робби. Он обнял друга, чувствуя, как вздымается его грудь от сдерживаемых рыданий. Он отвел его к стене.

– Присядь здесь, друг, – сказал он.

Робби сел. Он почувствовал облегчение оттого, что с Дарреном все в порядке, и слезы побежали сами по себе и никак не хотели останавливаться. Он знал, что, если бы что-нибудь случилось с Дарреном, это был бы конец – кто же может такое вынести! Каждый день хуже, чем предыдущий, он уже по утрам боится вставать с постели.

Микки спокойно отнесся к слезам друга, но Даррен был обеспокоен и смущен видом своего старшего брата, плачущего, как ребенок. Он взволнованно переминался с ноги на ногу, изо всех сил пытаясь сдержать свои собственные слезы.

Через некоторое время Робби прекратил всхлипывать, потянулся к Даррену и, схватив его, крепко обнял:

– Я думал, он и до тебя добрался, крысенок.

– Нет, не добрался, – сказал Микки. – И никогда не доберется. Малыш будет играть за Сандерленд, и пусть Хозяин идет к черту.

Все трое заулыбались, а Робби благодарно пожал руку Микки. Довольный собой, Микки продолжил в том же духе:

– Ты хоть понимаешь, какой ты счастливчик, Робби?

Робби посмотрел на Микки, как будто тот был сумасшедшим. Счастливчиком он себя ощущал меньше всего, но эти умозаключения стоило выслушать – и лучше бы им быть обоснованными.

– С чего это ты взял?

– Ну, во-первых, Клер исчезла. Но она нашлась, и с ней все будет хорошо. Во-вторых, Керри ранили. Но с ней тоже все будет хорошо. На самом деле, я бы сказал, что с ней уже все хорошо, судя по тому, как она смотрела на огромную мамашу-медсестру. В-третьих, твоя мама завязала со спиртным – это здорово, правда? В-четвертых, я думаю, у тебя только что был нервный припадок, в чем я тебя не виню. Но ведь с тобой тоже все будет хорошо, да? Так что с этого момента все пойдет как по маслу. Что скажешь?

Робби удивленно покачал головой. Откуда, черт возьми, он это взял? Но он вынужден был согласиться, что, по логике Микки, была вероятность, что с этого момента все действительно пойдет как по маслу.

Он вытер глаза, высморкался и улыбнулся Микки. Вместе они потребовали от Даррена пересказать им слово в слово то, что сказал человек из Академии. После этого, чувствуя себя лучше, чем за все последнее время, Робби повел брата и друга домой.

Когда троица дошла до конца улицы, они были так увлечены обсуждением предстоящего испытания Даррена, что не заметили машины, припаркованной на обочине. Не увидели мальчики и Хозяина, сидевшего внутри и напряженно следившего за ними.

Но его увидела одна женщина, находившаяся в полицейской машине без опознавательных знаков. И она еще раз поклялась, что не спустит с него глаз столько времени, сколько потребуется.