Текст книги "Беги домой"

Автор книги: Шейла Куигли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

– Около пяти лет. И то, если останешься жив. Потому что у этой малышки есть три больших брата, и один из них настоящий псих – и без всяких наркотиков.

– Черт! Мне нельзя в тюрьму. Где она? Ты сказал, три больших брата? Где, черт возьми, эта уродина Арчер? Она должна мне помочь, увезти меня отсюда… Где ее черти носят?

– Бог ее знает…

Клер взобралась по лестнице лишь на адреналине. Она открыла первую попавшуюся дверь. В комнате было темно, потому что окно было заколочено досками. Сквозь щели поступал тусклый свет, и через мгновение она уже различала предметы.

Комната напоминала склад, и, когда неясные очертания стали приобретать форму. Клер поняла, что здесь хозяева хранили гробы.

Что же делать? О боже…

Она вся тряслась от страха.

Куда бежать?

Помогите, пожалуйста, помогите!

Эти мысли так быстро пронеслись у нее в мозгу, что ей даже не пришло в голову громко закричать о помощи.

Напуганная до смерти, Клер осмотрелась и заметила небольшое пространство между гробами, прислоненными к стене.

Протиснуться между ними.

Там он ее не найдет.

Она сделала шаг вперед, но чуть не упала, потому что ее волосы зацепились за что-то сзади. Она яростно затрясла головой, пытаясь освободиться. Отступив, Клер дотронулась до своих волос и отчаянно закричала, нащупав запутавшиеся в них чужие пальцы.

Затем ее отбросило назад, и Хохотун яростно зашипел ей на ухо.

– Давай, кричи, сучка! – встряхнув девушку, пробормотал он. – Сделай нам одолжение. Плевать на Хозяина и на то, сколько ты стоишь. Продолжай – я тебе разрешаю.

Клер застыла от ужаса. Он повернул ее к себе лицом и безумно рассмеялся, а затем отпустил ее волосы и схватил за руку. Клер не успела моргнуть, как он выволок ее из комнаты и стянул вниз по лестнице.

Протащив ее по полу, Хохотун швырнул девушку к подругам, собравшимся в кучку. Какое-то мгновение он стоял, возвышаясь над ними, и просто гоготал.

Когда он неожиданно замолчал, тишина звучала более угрожающе, чем шум, который он издавал. Мурашки побежали по всему телу Клер, и она задрожала.

Теперь ей точно не жить.

Он принялся неторопливо расстегивать ремень. Клер чувствовала, как сердце Джейд бьется все быстрее и быстрее рядом с ее плечом. Ее собственное сердце выскакивало из груди, в то время как Хохотун невыносимо медленно, как будто получая от этого удовольствие, вытаскивал ремень из петель на своих джинсах. Затем он сложил его вдвое и щелкнул им в воздухе. От громкого хлопка Клер и Джейд, которые одни осознавали, что происходит, захныкали.

Он двинулся в их сторону, продолжая смеяться.

Даррен сидел на ступеньках, обхватив голову руками. Он не захотел говорить Сьюзи в семьдесят первый раз, что ее новые красные туфли просто класс.

Сьюзи вздохнула, с любовью посмотрела на туфли и скрылась в своей комнате.

Когда появилась Эмма, волоча ногу и шмыгая носом на всю Англию, Даррен вскочил с места и удрал на улицу, хлопнув дверью.

Лишившись зрителя, Эмма пожала плечами и поднялась по лестнице уже не хромая.

Даррен решил навестить Кенни и, засунув руки в карманы, отправился по берегу реки в Ньюботтл. Он был уже на полпути, когда увидел, что Кенни бежит ему навстречу.

Когда тот приблизился, Даррен понял, что темное пятно вокруг его глаза было вовсе не грязью, а синяком.

– Прости, – сказал Даррен, когда Кенни подбежал к нему.

Но Кенни отмахнулся от его извинений – у него были более интересные новости.

– Ты слышал о Джили Белмонт?

– А что с ней?

– Возможно, она уже умерла!

– Нет! Не может быть! Что случилось? Авария? – Кенни затряс головой, и Даррену все стало ясно. – Готов поспорить, что это из-за наркотиков, которые ей всучил Стиви.

– Ага, так говорят. И если бы твой Робби не поговорил с моей сестрой, то это могло бы случиться со мной. А когда она узнала о Джили, я получил сегодня утром еще одну затрещину.

– А Джили правда умерла?

Даррен вспомнил, как она кидалась снежками за его команду. Джили носила желтую дутую куртку, а ее снежки приземлялись именно там, где она хотела.

– Не знаю, может быть, – пожал плечами Кенни. – Жаль ее, она классная для девчонки. Она лежит в больнице, и к ней подключили какую-то машину, так говорят.

– Кенни, дружище, мы должны что-то сделать! Надо сказать ее братьям про этого гада, который дал ей наркотики. Ты со мной?

– Ты, должно быть, шутишь! Настучать на Стиви? Да нас же убьют! Моя сестра сказала, чтобы я держался от этого подальше и помалкивал.

Даррен впервые почувствовал настоящий страх. Он же всего лишь ребенок, как он может бороться в одиночку против наркобаронов, или лордов, или как там они себя называют? Как знать, отец Стиви, возможно, принадлежит к мафии.

Испугалась бы Керри мафии?

Испугалась бы Керри пришельцев?

Черт, его мысли разбегались в разные стороны.

Он должен рассказать все братьям Джили. Она ведь была его другом. Кроме того, он расскажет черному копу. Тот знает, что делать.

Собравшись с мыслями, Даррен направился обратно в Сихиллс.

Кенни смотрел Даррену в спину и медлил, переминаясь с ноги на ногу. Он грыз ноготь, пытаясь принять решение, а затем последовал за другом, как будто был привязан к нему невидимой резиновой лентой.

Даррену не хватало опыта Керри в беге на длинные дистанции, и он не мог отдышаться, когда добрался до дома Джили. Он почувствовал острую боль в боку и на минутку прислонился к воротам, прежде чем подойти по тропинке к дому.

Однако его уже увидели, и, когда он дошел до двери, она открылась сама. Карл, младший из братьев Джили, смотрел на него сверху вниз. Он был очень высок, и на мгновение Даррену стало страшно.

– Если тебя интересует Джили, Даррен Лэмсдон, то она пока в больнице, – сказал он. – Спасибо, что беспокоишься. Я скажу ей, когда она придет в себя.

– Я… я… я знаю, кто дал ей наркотики, – выпалил Даррен. Он говорил так быстро, что вся фраза прозвучала, как одно слово.

– Что ты сказал? – подозрительно спросил Карл.

– Он знает, кто дал Джили наркотики, – пропищал Кенни позади Даррена. – И… и я тоже.

Даррен обернулся и улыбнулся Кенни. Волна облегчения, что он стоит тут не один, накрыла его с головой.

– Думаю, вам обоим лучше войти. Наш Бумер ни за что не захочет это пропустить. – Отступив назад, Карл впустил их в дом.

Он кратко сообщил старшему брату о том, что мальчики хотели им рассказать. Нахмурившись, Бумер поднялся с кресла, и мальчикам пришлось задрать головы. Даррен подумал, что если этот гигант не сядет обратно, то шеи у них с Кенни онемеют. Если Карл был высоким, то этот парень был просто гигантом. Его еще в детстве прозвали Бумером, и Даррену показалось, что даже родители с трудом вспоминают его настоящее имя.

– Твоя сестра еще в бегах? – неожиданно спросил Бумер Даррена, отчего оба мальчика так и подпрыгнули.

– Да, – быстро ответил Даррен.

– Итак, парни, – Карлу не терпелось начать разговор, – нам нужен рассказ из первых рук, а не то, что вы где-то услышали. Мы хотим знать, что вы двое видели своими глазами.

С помощью Кенни Даррен поведал братьям все, что знал.

– Вы правильно сделали, ребята, – сказал Карл, провожая мальчиков. – Мы этого не забудем. Если понадобится помощь, вы знаете, где нас искать.

– Что мы будем делать, если Стиви пронюхает, что это мы на него настучали? – спросил Кенни, когда они шли по тропинке.

– Керри говорит, что донос на наркоторговцев не считается доносом, потому что наркоторговцы – это куча дерьма.

– Ага, – ответил Кенни, потирая свой синяк. – И я готов поспорить, – добавил он убежденно, – что Стиви не сможет ударить так, как моя сестра.

– Ты прав. И пошел этот вонючка Стиви к черту!

Глава двадцать третья

Мевис поставила тарелку домашнего томатного супа перед дочерью:

– Поешь вот, дочка. Уж если я тебя не накормлю, ты так и останешься голодная. Еда – это топливо. Даже босс должен иногда подкрепляться.

– Скажи это Кларку, – улыбнулась Лоррейн, погрузив в суп ложку.

– Я и скажу, когда в следующий раз его увижу.

– Мама, не смей! – Лоррейн пригрозила матери ложкой.

– Могу и не говорить, – пожала плечами Мевис.

Лоррейн смерила ее взглядом. Она не была настроена на взаимное подтрунивание с матерью. Несмотря на прогресс, в связи с тем, что они арестовали Брэда накануне вечером оставалась проблема – он все еще отказывался говорить. Лоррейн оставила Картера решить все проблемы с адвокатом, которого они все же позволили ему вызвать, и снова попытаться прижать к стенке этого червяка. Лоррейн была уверена, что в последний раз девушек видели именно с Брэдом, и она всеми правдами и неправдами собиралась это доказать. Если бы еще продвинуться с делом о найденных телах, она могла бы чувствовать себя хоть чуточку счастливее.

Лоррейн заехала к матери переодеться по пути к Лэмсдонам – она была уверена, что Ванесса знает больше, чем говорит. Могла бы и догадаться, что мать не отпустит ее, не покормив.

– Ну что, – спросила Мевис с набитым ртом, – есть что-нибудь интересненькое?

– Немного. По-моему, Скотти на глазах постарел из-за этих безголовых трупов и девушки, найденной в реке.

Мевис отмахнулась от Скотти свободной рукой.

– Он постарел сто лет назад, детка. Но кто-то ведь ищет эту бедную мертвую девочку.

– Мама, сотни людей исчезают каждый год. А если взять весь мир, то тысячи. И на свете существуют миллионы причин, почему нам не сообщают о десятках пропавших.

– Так много? – нахмурилась Мевис.

Лоррейн проглотила ложку супа.

– Грустно, не правда ли?

– И ты хочешь сказать, что все пропавшие без вести – убиты? Нет, не может этого быть, иначе мы никогда не сможем спокойно спать в своих постелях.

– Я не говорю, что все они убиты, мама. Ты бы очень удивилась, если бы узнала, сколько пропавших людей не хотят быть найденными. А сколько на свете несчастных детей, родители которых по разным причинам оставляют их или продают. Вряд ли они передумают и побегут в участок писать заявление о том, что дети пропали.

Мевис покачала головой. Она и раньше слышала об этом от Лоррейн, и это ее сильно огорчало.

– Я все же не могу поверить, что мать способна продать свое дитя, – сказала она.

– Я же тебе говорила, что если мать – наркоманка или алкоголичка, она продаст все, что угодно. Кроме того, в этом нет ничего нового, детей продавали на этой планете еще тысячи лет назад.

– Ты же не думаешь, что мать этой бедной девочки продала ее?

– На этой стадии расследования мы не можем сказать ничего наверняка. Но у меня предчувствие – и мне неприятно об этом говорить, – что погибшая как-то связана с пропавшими девочками, хотя и нет никаких доказательств.

– Опять ты со своими предчувствиями…

Но когда Мевис понесла пустые тарелки в раковину, она не могла не вспомнить, как часто дочкины предчувствия, подозрения, называй их как хочешь, оказывались правдой. Если не считать случая с ее мужем. Да, в тот раз интуиция сильно подвела Лоррейн.

Ванесса Лэмсдон вышла из машины Тревора. Сандра поблагодарила его и попыталась всучить ему кусок жевательного табака, но он его не употреблял.

С тех пор как три года назад умерла его мать, Тревор жил один в доме, в котором вырос. Ему было сорок два года, и он ни разу в жизни не ходил на свидания. Этот блондин среднего роста и телосложения мог бы считаться красивым, если бы не багровое родимое пятно, покрывавшее половину его лица. Он был болезненно стеснительным с незнакомыми людьми, но умудрялся хорошо ладить с соседями, многие из которых подозревали, что он неравнодушен к Ванессе.

Держа в руках маленький потертый чемоданчик Ванессы, он последовал за женщинами к дому.

– Может, чашечку чая? – спросила его Сандра.

– Нет… нет, спасибо. – Тревор поставил чемоданчик на ступеньки и тут же начал пятиться назад. Он быстро с ними попрощался и помчался в сторону своего дома.

Подруги наблюдали за его поспешным бегством, а затем переглянулись. Ванесса пожала плечами, а Сандра потянулась к дверной ручке, но, прежде чем она успела ее повернуть, дверь распахнулась, – на пороге стоял сияющий Робби.

– Чайник как раз поспел, – сказал он.

Сандра подняла чемодан и вручила его Робби.

– Пойдем, Ванесса, я заварю чай, – сказала она. – Потому что я не пью ту мочу, которую твой сын называет чаем.

Робби засмеялся и, взяв мать под руку, помог ей войти в гостиную. Он усадил ее на диван напротив камина, а сам сел в одно из кресел.

– Ну, сейчас ты хорошо себя чувствуешь, мама?

– Да, сынок. Дома хорошо.

Ванесса закурила сигарету и расслабилась. Она осмотрела комнату, казалось, что ее не было год или даже больше. На какое-то мгновение она почти поверила, что все в порядке, что прошлое надежно спрятано в прошлом, что Клер цела и невредима, а не пропала почти неделю назад.

– А где Керри и малыши?

– Керри поехала в гости к другу. Она должна вернуться с минуты на минуту. Даррен тоже куда-то убежал, сказал, что ненадолго. А Сьюзи и Эмма гуляют в парке с Кэлом.

– Здравствуйте, миссис Лэмсдон, – сказал Микки, сидевший в тени в углу комнаты.

Ванесса его сразу и не заметила.

– А я как раз думала, где же ты, – улыбнулась она. Ей нравился Микки, он столько времени проводил в их доме, что она уже почти считала его своим сыном.

Она вздохнула, и Робби вскочил с места. Он навис над диваном, как будто ограждая мать от окружающего мира.

– Что, мама? – заботливо спросил он.

– Все хорошо, сынок. – Она погладила его руку. – Хорошо быть дома. Мне бы только хотелось… – Сквозь слезы она увидела боль в глазах Робби. – Не беспокойся, все будет хорошо. Мы должны в это верить.

Сандра влетела в комнату с чаем.

– Ты обо мне забыла, Сандра? – преувеличенно обиженным тоном спросил Микки.

– Я не знала, что ты здесь. Оторви свою задницу и приготовь себе сам.

– Все в порядке, остынь, – засмеялся Микки.

Сандра уже собиралась ему ответить, как в дверь постучали. Робби пошел открывать и обнаружил на пороге улыбающуюся во весь рот Долли, чьи руки были заняты пирогами.

Хотя Долли и считалась прирожденной сплетницей, но злой она никогда не была. Долли искренне радовалась тому, что Ванесса наконец оказалась дома.

– Я просто заскочила узнать, как твоя мама, – сказала она.

Робби перевел это по-своему: «Я просто зашла, чтобы узнать, что происходит, раньше других».

– Вот, – сказала она, как будто только сейчас вспомнив, что руки ее заняты пирогами, – я испекла их для всех вас.

– Входи, Долли, – сказал Робби, делая шаг назад. О пирогах Долли с солониной и картофелем ходили легенды, он готов был слушать ее болтовню целый день лишь за один кусочек этого пирога.

Через несколько минут Долли уже сидела с чашкой чая и куском пирога в кресле, которое освободил Робби, когда пошел открыть дверь.

– Вы уже слышали о найденных телах? Ужасно, правда? И все без головы. – Как обычно, Долли, не дожидаясь ответа, продолжала дальше. – Я готова поспорить, что у копов, как всегда, нет версий, а ведь все помнят, что Джек, сын старой миссис Холланд, родился с шестью пальцами на ногах. Тогда об этом только и говорили. Кто-то из стариков говорил, что это знак дьявола. Но Джек был неплохим парнем, просто немного чудным.

Лицо Ванессы стало белым как мел, когда Долли упомянула Джека Холланда, но та была так занята своим собственным пирогом, что ничего не заметила. Она не обращала внимания на предупреждающие знаки Сандры и в течение следующих десяти минут восхваляла достоинства и осуждала недостатки британской полиции. Когда уже казалось, что Долли никогда не сменит тему, она неожиданно заговорила о Джили Белмонт.

– Что с ней? – перебила ее Ванесса.

О телах судачила вся больница, и она сжималась от страха каждый раз, когда о них упоминали. Ванесса знала наверняка, кем были двое из найденных, и нахлынувшие воспоминания были для нее пыткой. Но о Джили она услышала в первый раз.

– С девочкой все в порядке?

– Мистер Скиллинс говорит, что ее час назад отключили от системы искусственного дыхания.

– И? – спросила Сандра.

Долли пожала плечами:

– Мистер Скиллинс говорит – а он должен знать, потому что разговаривал с ее бабушкой, старой миссис Белмонт, когда ей позвонили…

– Ради бога, Долли, что он сказал? – Сандра едва удерживалась, чтобы не задушить Долли.

– Ах да, он говорит, что с ней все будет в порядке.

Ни Ванесса, ни Сандра не заметили облегчения, промелькнувшего на лице Робби, и ни одна из них не могла себе представить, что, как только Долли упомянула Джили, он вспомнил о вчерашней стычке Даррена со Стиви.

Спустя двадцать минут Долли все еще продолжала болтать, а перед ней стояла уже вторая кружка чая. Она поговорила о парне из соседнего дома, об ужасно короткой юбке Сайан Уилкс и уже хотела предложить Сандре свою помощь в совете жильцов, работа в котором шла полным ходом, когда в дом, подобно маленькому урагану, влетела Керри.

Картер сидел напротив Брэда. В перерывах между допросами Брэд скулил по поводу синяков на ногах и жаловался на медлительность своего адвоката. Он не знал, что тот уже два часа дожидается в другой комнате, тоже жалуясь на то, что ему не дают увидеться с клиентом.

Время шло, и Картер знал, что если Брэд не расколется в ближайшее время, то им придется его отпустить.

– Есть хочешь? – спросил Картер, чтобы сменить тему.

– Ты знаешь, что хочу, рыжий осел! Когда я выберусь отсюда, то подам на вас в суд за то, что вы морили меня голодом. Где мой адвокат?

– Не думаю, что ты сможешь кого-то засудить – у нас сломалась плита.

– Врешь! Ты ведь можешь принести что-нибудь с улицы.

– Для этого я слишком занят. Видишь ли, нам очень нужно найти молодых девушек, это наша главная задача. С ним могло случиться все что угодно. В мире столько дурных людей.

– Изображаешь крутого копа? Так вот, каждый человек имеет право на пищу!

– Ты слышал босса. Пока ты находишься в ее участке, у тебя нет никаких прав. В любом случае, она должна появиться с минуты на минуту, так что попробуй сказать это ей. Сержант Дэниелс как раз заканчивает подготовку к процедуре опознания, и она вряд ли захочет это пропустить.

– Что заканчивает? – Кровь отхлынула от лица Брэда.

– Ты слышал, мерзкий червяк. У нас есть, по крайней мере два свидетеля, видевшие парня, который был с девушками перед тем, как они пропали. И оба утверждают, что смогут узнать его, если снова увидят.

Брэд обхватил голову руками. Что, черт возьми, ему делать? Продолжать отпираться и надеяться на удачу во время опознания? Или попробовать скостить срок, пока у него еще есть такая возможность, притворившись, что его силой заставили принимать в этом участие?

Тюремный срок от копов или смертный приговор от Хозяина?

Черт, черт, черт!

Начальница Картера в это время остановила машину у дома Лэмсдонов. Если бы она приехала на пять минут раньше, то стала бы свидетельницей того, как Сандра вежливо, но решительно выпроваживала Долли.

Когда Лоррейн подходила к дому, она услышала доносившиеся оттуда выкрики и решила, что стучать нет смысла, все равно не услышат. Открыв дверь, она пошла в гостиную.

Соседка Сандра, зажав уши руками, наблюдала за происходящим из дальнего угла, где стоял в кадке огромный каучуконос. Сын Робби стоял у окна с отвисшей челюстью. Еще один мальчик, видимо его друг, находился в другом углу, он тоже был в шоке. Ванесса рыдала на диване, а Керри, положив руки на бедра, возвышалась над ней.

– Скажи мне! – кричала она на свою мать. – Ты должна сказать мне, кто он такой! Кто он? – Слезы ярости катились по ее лицу, и она снова и снова обращалась к матери.

– Я не могу сказать тебе, Керри. Ни за что в жизни! Он всех нас убьет! – Ванесса всхлипнула.

Мысль Лоррейн быстро заработала, и она вошла в комнату.

– Да это же миссис Робокоп! – заорала Керри. – А кто разрешил вам войти? – Она была так взвинчена, что уже не могла себя контролировать.

Лоррейн понимала, что этот обозленный подросток лишь пытался выпустить пар, поэтому, не обращая на Керри внимания, просто поздоровалась со всеми по очереди. Ванесса посмотрела на нее как на своего спасителя и кивнула. Лоррейн заметила, что она была очень смущена, оттого что безобразная сцена получила свидетеля.

– Я зашла узнать, как вы, Ванесса, – сказала Лоррейн.

– Хорошо, у меня все хорошо, – выдавила Ванесса, вытирая слезы.

– Нет, не хорошо, мама, – сказала Керри. – У тебя годами все было плохо, правда ведь? – Не дожидаясь, пока мать ответит, Керри обратилась к Лоррейн: – Объясните мне кое-что. Что делает мамина фотография в доме чужого человека?

– Керри, оставь маму в покое, – сказал Робби. – Она только что выписалась из больницы, и давай не будем обсуждать семейные дела на виду у всего Хоктона.

– Все в порядке, Робби, – сказала Ванесса. – Я с этим справлюсь. Это не я, Керри. Сколько раз тебе еще сказать, чтобы ты услышала? Клянусь, Керри, ты дождешься, что мне придется тебя выпороть.

– Мама, – Керри встала на колени и заглянула ей в глаза, – происходит что-то странное, и ты должна сказать мне, что именно. Ты знаешь, в чем дело. Сандра знает, в чем дело. Черт возьми, наверняка знают все, кроме меня. Но сейчас ситуация изменилась! – Ее голос снова сорвался на крик. – Мама, у тебя есть другая семья, о которой мы не знаем? Потому что я, возможно, влюбилась в собственного брата! – Она затрясла головой, уставившись дикими глазами на Ванессу. – Почему у них в доме стоит фотография с тобой, этим парнем и его отцом, держащим тебя за руку?

Ванесса тяжело вздохнула:

– В который раз повторяю: это – не – я. Понятно?

– О черт…

– Все, хватит, девочка. – Сандра покинула свой угол, чтобы попытаться прекратить этот спор. – Чего ты хочешь добиться, запугивая свою мать? И я тебя предупреждала: попридержи язык. Особенно когда в доме коп.

Ванесса снова вздохнула и спросила:

– Где ты познакомилась с Марком?

Керри на мгновение опешила, но быстро пришла в себя.

– Так ты его все-таки знаешь!

Развернувшись на каблуках, Керри посмотрела на Робби, сказав глазами: «Я же тебе говорила». Робби с изумлением переводил взгляд с одной на другую.

Зная, что ей придется ответить дочери, и притом Лоррейн слушает их с неподдельным интересом, Ванесса сказала:

– Женщина на фотографии – это моя двоюродная сестра Сюзанна. Мы были похожи как две капли воды. Она умерла от рака. Теперь ты успокоилась?

Она дотянулась до пальцев Керри и заглянула ей в глаза, отчаянно пытаясь донести до ее сознания, что остальная информация была только для членов семьи.

Керри поняла ее послание и быстро отступила.

– Так это та Сюзанна, в честь которой зовут нашу Сьюзи? – сказала она.

Чувствуя слабость и облегчение одновременно, Ванесса ответила:

– Да, Керри, та самая.

– Тогда это все объясняет. – Керри посмотрела на Лоррейн, желая поскорее оказаться наедине со своей семьей. – Чашечку чая, Робокоп?

Несмотря на очевидные душевные переживания, девушка неловко улыбнулась, и Лоррейн неожиданно поняла, что ее прозвище было комплиментом. Ей не могла не нравиться дерзость этого ребенка, и Лоррейн приняла это обращение, учитывая, в каком духе оно было сказано. Она хорошо знала, какие тесные узы бывают между матерью и дочерью, и только что наблюдала очень сильную связь в действии. Ей очень хотелось узнать, о чем был весь этот шум – особенно, кто кого собирался убить, если это не было просто оборотом речи, но она знала, что вряд ли об этом заговорят снова в ее присутствии. Хотя доверие Керри было не так-то просто завоевать, Лоррейн была уверена, что сможет пробиться сквозь ее броню, поэтому она решила заехать попозже, когда волнение уляжется. И когда девочка выяснит правду, а в том, что она выяснит, сомнений нет.

– Простите, я не могу остаться. Я зашла только на минутку, когда проезжала мимо, – вслух сказала она.

Ванесса ей улыбнулась. Лоррейн пару раз навещала ее вечером в больнице, и, к своему удивлению, Ванесса обнаружила, что испытывает к ней симпатию. Но этого было недостаточно, чтобы доверить ей то, что она знала. Ни в коем случае.

– Спасибо, – сказала она, – и простите за…

– Тсс, не думайте об этом. Вы обязательно должны встретиться с моей мамой, когда все уляжется. Я зайду попозже, ладно? – Когда Лоррейн пошла к выходу, в доме воцарилась тишина.

Керри умудрилась сдерживать себя еще в течение пяти секунд после того, как входная дверь захлопнулась. Она бросила готовить чай и помчалась обратно в гостиную. Сев рядом с матерью, она потребовала – уже мягче – рассказать ей всю правду.

Поначалу Ванесса медлила. Она столько лет держала все в себе и молилась, чтобы этот день никогда не наступил.

Но он наступил. Прямо здесь и сейчас. И что хуже всего – при обстоятельствах из ее самого страшного ночного кошмара.

Каким образом эти двое умудрились встретиться?

Насколько сильно Керри увлечена Марком? Боже, какой ужас!

Ванесса чувствовала, что Керри теряет терпение, и, глубоко вздохнув, начала свой рассказ:

– Моя кузина Сюзанна была замужем за отцом Марка.

– Это значит, – вмешалась Керри, – что Марк мне только троюродный брат. – В голосе ее послышалась радость. – Тогда все в порядке, правда? Да, мама? Ну, мы ведь даже не двоюродные брат и сестра. Я уверена, что все в порядке. – Хлопая в ладоши, она улыбнулась всем в комнате.

Ванесса не смогла вынести вида счастливой дочери и покачала головой:

– Подожди, Керри, ты знаешь еще далеко не все.

Снова глубоко вздохнув, Ванесса продолжила рассказ, который хранила в своем сердце все эти годы:

– Моя кузина Сюзанна всегда много болела. Даже до того, как заболела раком. И даже он со всеми своими деньгами не мог ей помочь. – Ванесса перевела дыхание. – Ричард Кингстон был единственным ребенком в семье, и его родители были так богаты, что мы даже не могли себе этого представить. Его мать умерла, когда ему было девять лет. Но не надо его жалеть, он не хочет ничьей жалости, да и не нуждается в ней – и, уж конечно, не заслуживает. Я однажды встречалась с отцом Ричарда и, поверьте мне, рада, что больше мне не довелось его видеть. Я знаю, что Сюзанна его не любила. Но каким бы гадом ни был его отец, это не оправдывает сына. Когда я с ним познакомилась, я не знала, чем он занимается. И Сюзанна тоже не знала, потому что иначе она никогда бы не вышла за Ричарда замуж. Вся их семья уже несколько поколений руководила преступным бизнесом. Проще сказать, в чем они не были замешаны, чем перечислять все их злодеяния. Вы бы не поверили, если бы узнали, какие крупные шишки ходили у них на поводке. – Ванесса ненадолго замолчала, вспоминая. – В общем, старик умер, за ним последовала Сюзанна. А Ричард… – Ее лицо вспыхнуло, она сделала паузу. – Мне очень не хочется вам об этом говорить, но из-за этого все и произошло. Ричард… он… э-э… хотел использовать меня в качестве замены умершей жены.

На мгновение все замерли.

– Извращенец! – вырвалось у Керри. – Проклятый грязный извращенец!

Ванесса улыбнулась этой вспышке негодования, хотя сердце ее разрывалось на части, она страшилась рассказывать все остальное.

– Я знаю, что это должно звучать сентиментально, но мы с Большим Робби по-настоящему любили друг друга…

– Мама, – перебила ее Керри, – это и звучит сентиментально.

Ванесса медлила, не желая рассказывать, что произошло дальше, особенно учитывая, что мысли Керри пошли не в том направлении.

– Я просто хотела сказать, что нам с Большим Робби было хорошо вместе. В общем, после смерти Сюзанны я один или два раза заезжала к Ричарду и Марку в гости, чтобы узнать, как у них дела. Марк и Робби только начинали ходить, они так хорошо ладили, и мне было жаль бедного малыша, который остался без матери. Тогда я еще думала, что с Ричардом Кингстоном все в порядке. Однажды он предложил Большому Робби работу, но тот отказался и не объяснил мне почему, хотя сейчас я могу предположить, какого рода была эта работа. В любом случае скоро стало понятно, куда ветер дует, и я перестала ходить к Кингстонам. Но потом стало только страшнее. Ричард начал посылать мне подарки, очень дорогие, на которые Большому Робби не хватило бы и месячной зарплаты. – Керри хотела задать вопрос, но Ванесса продолжила: – Я отсылала подарки обратно. Но Ричард даже, хотите – верьте, хотите – нет, заказал поездку на уикенд в Америку, для Робби, меня и детей. Конечно, я отказалась, и ему это совсем не понравилось. Он привык получать все, что желал, и тогда я начала понимать, как много людей его боится. Затем Робби потерял работу, и наши долги стали расти. – Ванесса перевела дыхание. – Ричард Кингстон, не сказав нам ни слова, скупил все наши долги и потребовал их заплатить.

– Ну всё! Я слышал достаточно! – закричал Робби. – Я убью этого мерзавца! Керри, надевай куртку, я хочу знать, где живет этот урод.

Ванесса схватила его за руку:

– Пожалуйста, сынок, сядь, иначе я не расскажу вам остальное. Вы должны пообещать мне, что не будете делать глупостей. Вы не сможете тягаться с этим человеком и с теми людьми, которых он знает. Никто из нас не сможет.

– Как я могу пообещать такое, мама, после всего того, что сделал этот негодяй?

Робби был готов расплакаться, но Ванесса разрыдалась первой. Она всхлипывала какое-то время, а затем смогла взять себя в руки.

– Ты должен пообещать, Робби. Он убьет всех нас, если ты хоть раз к нему приблизишься.

– Кем он себя возомнил? – взорвалась Керри, не в силах больше молчать. – Мафией?

– Мафия – ничто для этого человека, малышка. Поверь мне, он гораздо страшнее. Он может – и сделает это – убить нас в наших постелях, это правда.

– Чем дальше, тем страшнее. Почему твоя кузина в это ввязалась? Должно быть, она была настоящей дурой. В конце концов, это ведь из-за нее мы оказались в таком положении.

– Если бы Сюзанна узнала, что произошло, она умерла бы снова. Ричард не посвящал ее в сомнительные стороны своего бизнеса – как и меня. Но вы еще знаете не все.

– Черт возьми, что может быть еще?

– Ничего, если я еще раз услышу из твоих уст такие выражения! – Ванесса посмотрела на Керри и облизнула сухие губы. Никто не знает, что бы она отдала сейчас за стакан виски.

– Прости, мама.

Глаза Ванессы ненадолго задержались на Керри, затем она перевела взгляд на Робби. Она беспокоилась, смогут ли ее дети принять всю правду. Но она также знала, что если не расскажет им все до конца, то они могут поддаться искушению и докопаться до всего самостоятельно. Ванесса снова посмотрела на Керри. Эта-то точно докопается.

– То, что я собираюсь сказать, никогда не должно выйти за пределы этих стен. – Она посмотрела на Сандру, а затем на Микки.

Сандра кивнула, и Ванесса подумала, как ей повезло, что у нее есть такая подруга. Если Бог где-нибудь существовал, то он послал ей Сандру, чтобы ей было на кого положиться.

Микки кашлянул:

– Если вы хотите, чтобы я ушел, миссис Лэмсдон, то все в порядке. Я обещаю, что никому не расскажу то, что уже услышал.

– Я знаю, что не расскажешь, Микки. Поэтому ты и здесь. А теперь перестань мельтешить и сядь где-нибудь.