Текст книги "Гибельное море (ЛП)"
Автор книги: Шерри Томас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)
Глава 31
Пустыня Сахара
Посреди пустыни вздымалась крутая гора. Тит с Иолантой словно летели прямиком в нее, однако ковер впереди вдруг исчез. Иоланта вцепилась в ткань, и они стремглав ворвались в узкую расщелину. Судя по тому, как дальше ковер принялся выписывать зигзаги, проход изгибался – хотя в кромешной тьме Иола могла лишь догадываться о маршруте.
– Как ты им управляешь? Разве тебе что-то видно?
– Я не управляю, – отозвался Тит. – Ковер сам знает местность.
Внезапно туннель расширился, превращаясь в подобие пещеры, залитой ярким теплым светом. В ее стенах были вырезаны сотни пещер и ниш поменьше, но Иоланта не заметила лестниц или ступеней, чтобы к ним подобраться. И тут ей на ум пришло, что у всех, кто жил в лагере повстанцев, скорее всего, имелись ковры.
Половину пещеры отвели под огороды: зеленые, покрытые листвой башни поднимались практически до потолка и размещались таким образом, чтобы получать максимальное количество света и не отбрасывать друг на друга тень. В другой части изготавливались и обслуживались ковры-самолеты. И несмотря на поздний час, по крайней мере сто магов были при деле: одни собирали овощи и фрукты, а другие либо ткали за станками новые ковры, либо ремонтировали старые и потертые.
Тит с Иолантой приземлились на большой выступ метрах в шести над полом пещеры. На платформе их ждала невероятно красивая молодая женщина в простой бежевой тунике и подходящих по цвету брюках.
Незнакомка обняла юношу, нашедшего их в пустыне:
– Рада, что с тобой все в порядке. К сожалению, твоего брата здесь нет, но не стоит беспокоиться – с ним все хорошо. Он принимал участие в облаве на базу атлантов, и в случае, если Атлантида у них на хвосте, его группа не вернется еще как минимум дней пять.
Юноша повернулся к Титу и Иоланте:
– Позвольте представить Амару, командира базы и мою будущую невестку.
Иоланта уловила странные мрачные нотки в его тоне и перевела взгляд на Амару.
– Здесь она также известна как Богиня Дурга, – продолжил их спаситель, – у нас принято брать позывные на время войны. Возможно, вы слышали, как другие называли меня Вришика, но для вас я по-прежнему Кашкари.
Вот и имя его выяснилось.
Тит с серьезным видом кивнул Амаре:
– Рад знакомству.
– Благодарим, что почтили нас своим присутствием, ваше высочество. И вы, мисс Сибурн. – Она улыбнулась, практически ослепив Иоланту своей красотой. – Ваше высочество, вы наконец решили оставить мисс Сибурн под нашей защитой?
– Нет, – решительно отрезал Тит. – Мы не станем долго злоупотреблять вашим гостеприимством – близость Атлантиды не способствует комфорту. Если у вас есть переместитель, мы бы хотели им воспользоваться, особенно если он настроен на крупный немагический город или его окрестности.
Иоланта была полностью согласна, в толпе спрятаться намного легче. Изначально она думала о Каире, но даже Хартум с его политической нестабильностью – замечательный вариант.
– У нас два переместителя, но, к сожалению, уже три дня ни один из них не работает.
– Ты уверена, что Атлантида нас не нашла? – заволновался Кашкари.
По лицу Амары пробежала тень.
– Мы задаем себе тот же вопрос, но пока все выглядит нормально.
– Тогда, может, вы одолжите нам быстрый ковер, зачарованный на дальние перелеты? Нам надо немедленно улетать – Лиходей в Сахаре.
Заявление Тита вызвало у присутствующих легкий шок.
– Почему вы мне раньше не сказали? – требовательно спросил Кашкари.
– Я собиралась, – ответила Иоланта, – но мы понятия не имели, кто т...
– Богиня Дурга! – Подлетевшая на ковре Ишана едва не сбила Иолу с ног. – Экипаж поддержки нашел следящую метку в третьем оазисе.
– Что? – закричала Амара. – Как такое могло случиться? Вы же говорили, что ни с кем там не сталкивались!
– Так и есть. Никто не посещал оазис кроме его высочества и мисс Сибурн.
Тит выругался:
– Песчаная виверна. Тогда мы еще не знали, что на ней остались следилки. Наверное, одна спала, когда дракон задел финиковые пальмы.
Иоланта схватила его за руку:
– Тогда Атлантида решит, что мы здесь – а ведь так и есть.
– Давайте возьмем новые ковры и я провожу вас в Луксор, – предложил Кашкари. – Если вылетим прямо сейчас, то к полудню доберемся.
Ишана спустила их вниз, к месту, где хранились новые ковры. И ни один из них не напоминал обычный – толстый и пушистый. Все ковры, свисавшие со стальных прутьев, больше походили на одеяла для пикника, полотенца или занавески – даже на плащи.
Ишана остановилась перед стойкой с теми, что выглядели точно как простыни.
– Самое лучшее, что у нас есть. Эти ковры могут пролететь полторы тысячи верст, развивая скорость более двухсот верст в час и с грузом до пятнадцати пудов.
– Нужны самые неприметные, – сказал Кашкари. – На случай, если база захвачена.
Ишана нервно выдохнула, очевидно расстроенная одной только мыслью о подобном.
– Да, ты прав. Тогда лучше возьми эти – рассчитаны верст на тысячу, выдержат пять пудов, ну и летят чуть медленнее.
– Ты сможешь сама управлять ковром? – спросил Тит Иоланту.
– Я повелеваю воздухом, так что справлюсь.
Вдруг пещеру заполнил бой барабанов и раздался приятный женский голос:
– Всем наездникам явиться к командиру эскадрильи. Бронированные колесницы на горизонте. Виверны на горизонте. Линдвормы на горизонте.
Линдвормы – самые крупные из летающих драконов, не слишком быстрые, но свирепые. Иоланта полагала, что их невозможно приручить, но, кажется, Атлантиде нравилось привносить нечто новое в животноводство.
Позади них пронесся вниз и остановился другой ковер – прибыла взбудораженная Шулини.
– Ваше высочество, Богиня Дурга просит вас и всех остальных пройти со мной – вы должны это увидеть.
Они поднялись вслед за нею до потолка пещеры и помчались по расщелине, что вела в закручивающийся кверху туннель. Воздух становился все холоднее и холоднее, пока они внезапно не очутились под открытым небом.
– Смотрите! Смотрите! – закричала Шулини.
Иоланта не видела ничего необычного и даже задумалась на мгновение, не стоит ли воспользоваться заклинанием дальнозоркости, но вдруг уловила еле заметное движение на краю неба. Искривление воздуха, отчего звезды тоже искажались и мигали. Приглядевшись, Иоланта поняла, что искажение напоминает огромное и несколько неровное кольцо, обхватывающее все вокруг и быстро приближающееся к земле.
– Защити меня Фортуна, – выдохнул Тит. – Стеклянный колпак!
Стеклянный колпак – оружие осады. Почти такое же древнее, как и заговоренные копья. Но разбить его, попав внутрь, практически невозможно.
– Быстрее! – выкрикнул Кашкари. – Мы можем успеть спасти Фэрфакс.
Как будто услышав его, на них обрушился стеклянный купол.
– Поздно, – процедил Тит сквозь стиснутые зубы.
И тут прогремел зычный мужской голос:
– Лорд главнокомандующий великого мира Новой Атлантиды ищет беглянку Иоланту Сибурн. Выдайте ее и сохраните жизни остальным.
Тит стиснул руку Иоланты:
– Тебя никто не обидит.
Она пожала его ладонь в ответ:
– Меня не так-то просто обидеть.
И все же внутренности сковал страх.
Ишана посадила ковер на вершину горы, вздымавшейся из песков пустыни. Амара уже была здесь, рассматривала колпак.
– Кажется, нас поставили перед выбором, – спокойно заметила она.
– Отнюдь, – возразил Кашкари, хотя Иоланта ожидала услышать это от Тита. – Мы не отдадим ее Лиходею, даже если придется заплатить десятками жизней наших людей.
– Конечно, – согласилась Амара. – Отдать ее – значит погубить все. Но нас мало, а мощь Антлантиды неизмерима. И несмотря на все наши усилия, Лиходей все равно может ее забрать.
Еще больше удивив Иоланту, Кашкари решительно заступил Амаре дорогу:
– Даже не думай.
– Мы находимся в состоянии войны, друг мой. И я должна быть готова ко всему.
– Тогда подумай и отбрось эту идею.
И тут Иоланту наконец осенило: они обсуждали ее убийство – только так Лиходей не получит желаемого. И судя по тому, как крепко Тит сжимал ее руку, он тоже это понял.
– Мохандас, я знаю, что случилось с твоим дядей, – сказала Амара. – Но эта трагедия помогла избежать худшего – Лиходей не стал непобедимым.
Кашкари достал свою палочку:
– И что в итоге? Непобедимый или нет, Лиходей, как и много лет назад, по-прежнему при власти.
– Но если бы семья твоего дяди поступила иначе...
– ...то, вероятно, мы жили бы совсем в другом мире. Помощь пришла вскоре после того, как дядю убили – вижу, ты этого не знала? Даже мой брат не в курсе. Если бы только все не отчаялись преждевременно, дяде, возможно, удалось бы достичь величия и сыграть важную роль в более решающих битвах десятки лет назад. – Кашкари глубоко вздохнул. – Кроме того, мне уже приснилось будущее: моя подруга приблизится к дворцу главнокомандующего сама, без чьей-либо помощи и по собственной воле – дабы покончить с Лиходеем и не стать следующей жертвой в его кровавых ритуалах. Значит, сегодня она перехитрит Лиходея и сумеет не только выжить, но и остаться свободной.
У Иоланты отвисла челюсть. Чтоб она добровольно пошла во дворец главнокомандующего? И почему Кашкари представляет простой сон так, будто тот что-то значит?
Но это явно заставило Амару задуматься.
– Ты уверен в своем видении?
– Несомненно. И поверь, наше сопротивление Лиходею принесет мало пользы, если мы не сможем ударить прямо в логово.
– Хорошо, Мохандас. – Она сжала плечо Кашкари. – Мне пора вниз – созывать всех наездников. Позаботься о наших гостях.
И улетела вместе с Ишаной и Шулини, оставив Кашкари, Тита и Иоланту на вершине горы.
– Это правда? То, что ты сказал о Фэрфакс и своем дяде? – В голосе Тита слышалось сомнение.
– Нет, я все придумал.
– О, – только и произнесла Иоланта.
Она не верила Кашкари безоговорочно, но он казался таким пылким и убежденным в своей правоте, и ей очень хотелось, чтобы все сказанное им оказалось правдой.
– По крайней мере, сейчас вы в безопасности. – Кашкари прижал руку к груди. – Последний раз мое сердце так колотилось лишь во время тех событий с Уинтервейлом.
Иоланта и Тит переглянулись.
– Мне очень неловко, но придется признаться: мы с его высочеством находимся под действием заклинания памяти и не помним ничего, что было до пустыни, – сказала Иоланта.
– Да ладно! – воскликнул Кашкари и перевел взгляд с одного на другую и обратно. – Как можно забыть об Уинтервейле?
Тит с Иолой дружно пожали плечами.
– Просто невероятно, – задохнулся Кашкари. – Вы что, действительно все забыли?
Глава 32
Англия
Следующим днем было воскресенье с обязательной для всех утренней службой.
Впечатляющего вида часовня Итона уже не вмещала всех учеников. Обычно старшие занимали скамьи, а младшим приходилось стоять за ними, в проходах и даже снаружи за открытой дверью. Сегодня Тит и Фэрфакс намеренно устроились в толпе сзади и, пока никто не заметил, ускользнули.
Фэрфакс отправилась к леди Уинтервейл, решив, мол, та должна знать, что ее сын скоро покинет школу. Тит же вернулся в лабораторию, дабы в последний раз посмотреть, не добавить ли чего-нибудь в сумку для экстренных случаев.
Он проверил мешочек в почти пустом ящике – лекарства, взятые из лаборатории для Уинтервейла, когда состояние кузена внезапно ухудшилось в тот день в доме дяди Сазерленда. К сожалению, от всего предложенного Титом пациенту становилось лишь хуже, а последнее средство вообще вызвало судороги, которые удалось подавить лишь двойной дозой панацеи.
Обычно Тит не бросал лекарства как попало. Но в ту ночь он вернулся в лабораторию в состоянии полнейшего отчаяния. И вместо того, чтобы убрать их на место, сунул в первый попавшийся ящик с глаз долой.
Сейчас же, когда они с Фэрфакс залатали трещину в отношениях, причин избегать напоминаний не осталось. Тит выдвинул ящик со средствами для живота и принялся расставлять по местам пузырьки из мешка. «Головокружение». «Аппендицит». «Разлитие желчи». «Рвота инфекционной природы». «Воспаление слизистой желудка».
А вот и то, что вызвало судороги. «Изгнание инородного». Тит повертел флакон в пальцах, тряхнул головой, вспоминая о поднявшейся суматохе.
И застыл. Он выбрал лекарство, думая, что оно поможет быстрее выгнать из организма вредные субстанции, но таково назначение средства под названием «Извлечение инородного». «Изгнание» же, со своей стороны, позволяет избавиться от паразитов и тому подобного.
Верно?
Тит вытащил толстый фармакологический справочник и прочел:
«Изгнание инородного. Старинное средство, ныне мало распространенное. Подходит для очистки от паразитов. Может быть использовано для извлечения проглоченных предметов и объектов, застрявших в различных отверстиях организма. Способно помочь в разоблачении нематериального вторжения».
Что, полымя его возьми, означает «нематериальное вторжение»?
Тит хотел это проверить, но сигнал карманных часов напомнил, что утренняя служба вот-вот закончится. Кашкари приведет Уинтервейла обратно в пансион миссис Долиш, и нужно будет дать последнему вершины скачкозаменителя, чтобы он носил их на себе, и рассказать ему о грозящей страшной опасности – без подробностей, но впечатляюще.
Сделав себе зарубку на память, чтобы узнать позже о нематериальном вторжении, Тит покинул лабораторию.
* * *
– События развиваются так быстро – мы не знаем, что произойдет в ближайший час. Или даже в следующую минуту. – Иоланта сидела в гостиной Виндзорского замка, приспособленной леди Уинтервейл для собственных нужд. – Похоже, довольно скоро нам придется забрать вашего сына из школы ради его безопасности. Я подумала, вы захотите об этом узнать.
Леди Уинтервейл взглянула в окно на Итон, стоящий на другом берегу Темзы:
– Имеешь в виду, я не увижу его очень долго, а может, и никогда? – Голос ее звучал отстраненно.
– Вполне возможно.
Иоланта ждала, что леди Уинтервейл заявит о своих родительских правах, что-то вроде «если Ли должен покинуть школу, то он вполне может остаться под защитой матери». Но та лишь продолжала смотреть в окно.
– Вы бы хотели увидеть сына до отъезда? Мы проверим, чтобы никто не отследил его перемещение к вам. И полагаю, он никому не скажет о вашем местонахождении. В последнее время он более осмотрителен – во всяком случае, сохраняет в тайне тот факт, что стал великим магом стихий.
Леди Уинтервейл стиснула пальцы и вновь не ответила.
Иоланта считала часы до того момента, как они с Титом закончат все приготовления и принц доставит ее в Париж к учителю Хейвуду, который, верно, жаждет новостей. После этого неизвестно, когда они встретятся вновь. И встретятся ли.
И намерение леди Уинтервейл держать своего ребенка на расстоянии казалось бессмысленным.
– Могу я спросить, мэм, почему вы не хотите видеть сына?
Леди Уинтервейл перешла к другому окну, сглотнула, но снова промолчала. На фоне насыщенного красного портьер она выглядела призрачно-бледной.
Недоумение Иоланты сменилось тревогой. Чувствовалось, что леди Уинтервейл боится.
– Пожалуйста, миледи, умоляю вас. Если вы знаете что-то важное, не молчите. На кону стоят жизни, множество жизней.
– Думаешь, я этого не знаю? – огрызнулась леди Уинтервейл.
Но ничего не произошло. После томительной, нескончаемой паузы Иоланте пришлось признать, что большего она не добьется.
– Спасибо, что встретились со мной, мэм. Да пребудет с вами Фортуна.
Однако стоило подняться, леди Уинтервейл сказала:
– Подожди.
Иоланта вновь села. К напряжению примешался страх.
Прошла еще минута, прежде чем леди Уинтервейл наконец проговорила:
– Во время последнего путешествия я потеряла Ли.
Иоланта моргнула:
– Я не совсем понимаю.
– Изгнанники создали собственную сеть сообщений между общинами. Но с весны Атлантида активно вмешивалась в работу этой сети. К началу сентября, когда мы с Ли двинулись в путь, в Лондоне не осталось ни одного действующего переместителя. Нам пришлось выбирать между летучими коврами и плаванием на пароходе через Ла-Манш. Ли не любит ни то, ни другое. Но в наши дни существуют отличные средства от морской болезни, и он предпочел пароход. Уложив сына в кровать – лекарство позволяло ему проспать все плавание, – я вышла наверх подышать воздухом, поскольку люблю океанские путешествия. Когда пароход пристал в Кале, я пришла его разбудить. Но Ли в каюте не было, исчез и его чемодан. Я подумала, что мы разминулись и он ищет меня на палубе. Но нет, там его тоже не было. Не ждал он и на берегу. Я призвала на помощь команду парохода и людей в гавани, однако никто не смог его найти. Я принялась отчаянно писать в двустороннем блокноте – Ли не ответил. Наконец я отправилась на железнодорожную станцию, и там кто-то вспомнил, что подходящий под описание юноша покупал билет до Гренобля. Я немедленно двинулась в Гренобль, расспрашивая на всех станциях по пути. А когда добралась туда, побывала во всех мыслимых и немыслимых местах проживания, но безрезультатно. Не зная, что делать дальше, я вернулась домой. Лишь для того, чтобы получить телеграмму от Ли из Гренобля с вопросом, где я. И тут же поспешила обратно и нашла его там в целости и сохранности. Он сказал, будто не смог найти меня на пароходе, решил, что я поторопилась сесть на поезд, и бросился на железнодорожную станцию. И лишь в Париже, где должен был сделать пересадку, понял свою ошибку и вернулся в Кале. А там узнал, что я действительно отправилась в Гренобль. Так что он снова поехал в Гренобль и, вероятно, добрался туда уже после того, как я направилась домой. При виде его я пережила невероятное облегчение. Последующие события ты уже знаешь. В Северном море наш корабль преследовала Атлантида. У Ли не оказалось при себе ковра, как и двустороннего блокнота. Поэтому мне пришлось посадить его в спасательную шлюпку. Я собиралась плыть с ним, но на нас напали, и я не смогла сразу выбраться. Когда же удалось это сделать на ковре-самолете, меня преследовали всю дорогу до Франции. И поймали бы, кабы не сильнейший туман с канала. Лишь через несколько дней я добралась до Англии. Если и Ли сумел это сделать, он бы отправился или домой, или в Итон. Я не рискнула показаться дома и попробовала заглянуть в Итон. И обнаружила, что пансион миссис Долиш охраняется круглые сутки.
– Это атланты наблюдают за принцем, – сказала Иоланта.
– Я тоже так подумала. Но затем вспомнила, что мы с Ли расстались в этой поездке на семьдесят два часа.
Леди Уинтервейл взглянула на нее, словно на основании сказанного Иола должна придти к каким-то важным выводам.
– Не уверена, что улавливаю смысл ваших слов, мэм, – растерянно произнесла она.
– Я и сама в этом не уверена. И не знаю, хочу ли знать наверняка. – Леди Уинтервейл пересекла комнату и встала перед пылающим камином, словно замерзла под сквозняком от окон. – Но ты права. Мне надо повидаться с Ли. Возможно, это мой последний шанс.
Иоланта подождала продолжения, но леди Уинтервейл лишь махнула рукой:
– Пожалуйста, оставь меня.
Иоланта поспешила в лабораторию. Эта беседа ее глубоко встревожила, требовалось поговорить с Титом.
Того на месте не оказалось, но слышался стук печатного шара. Когда машина замерла, Иола вытащила послание.
«Ваше сиятельное высочество,
Относительно вашего запроса, касающегося атлантийского военного корабля «Свирепый» – «ΛΑΒΡΟΣ» на греческом: подобное имя носило судно атлантийской прибрежной охраны. Судя по найденным мной записям, оно было списано три года назад и недавно превращено в лом.
Ваш преданный слуга,
Далберт».
Иоланта просмотрела сообщение во второй и в третий раз, испытывая все большее замешательство. Она никогда не слышала, чтобы Атлантида испытывала недостаток флота. Почему же в море отправили списанное судно, если есть множество действующих кораблей?
Она отправила послание Далберту: «Можешь вновь подтвердить, что не существует атлантийского корабля под названием «Морской волк»?»
Ответ пришел немедленно:
«Ваше сиятельное высочество,
Подтверждаю, что ни военного, ни гражданского судна под названием «Морской волк» (или «ΛΑΒΡΑΞ», если пользоваться греческим языком) не существует.
Ваш преданный слуга,
Далберт».
В памяти что-то щелкнуло. Что она читала в той книге о путешествиях?
Иоланта вбежала в библиотеку и поспешила к стойке. Через несколько секунд книга была у нее в руках. Листающие страницы пальцы внезапно стали неуклюжими.
Почти два столетия назад туристы отправились в Атлантиду, чтобы увидеть снос обреченной плавучей гостиницы. И уничтожалась она не иначе, как отправкой в атлантийский вихрь.
«Как бы ни было зрелищно само уничтожение, покидая Атлантиду, мы наткнулись в пути на гораздо менее приятные для глаз обломки гостиницы, ставшие мусором. Что ж, по крайней мере, в отличие от настоящей морской катастрофы, рядом с кусками остова и палубы не плавали мертвые тела».
В висках застучало. После исчезновения водоворота Иоланта осматривала море и тоже видела обломки, но не тела.
Если в водоворот попало списанное пустое судно, то между вовлеченными сторонами должен быть какой-то сговор. Значит, кто-то намеренно послал за Уинтервейлом старую бесполезную посудину, зная, что в какой-то момент она будет уничтожена, и не желая терять действующие корабли и людей.
Кто мог знать, что ее уничтожат? По словам и принца, и Кашкари, Уинтервейл был крайне слабым стихийным магом, едва способным развести огонь в камине. Кто мог заранее предсказать, что он запросто превратит атлантийский корабль в щепки?
Иоланта прикусила губу и потянулась за сумкой для экстренных случаев.
* * *
С воскресной службы еще никто не вернулся – проповедь нередко затягивалась. Тит остановился посреди комнаты Фэрфакс и осмотрелся.
За годы до ее появления он украсил стены комнаты портретом королевы, открытками океанских лайнеров и видами Бечуаналенда, ее «родины». Фэрфакс заменила королеву Викторию светской красавицей и повесила новые занавески, но в остальном все осталось без изменений.
Взгляд Тита упал на фотографию Фэрфакс, где она совсем не походила на себя. Ту, что она показывала мальчишкам в день, когда Сазерленд пригласил всех в дом своего дяди – кажется, невероятно давно.
Фэрфакс материализовалась рядом с сумкой для непредвиденных ситуаций через плечо. Тита пронзила тревога.
– Почему ты с сумкой? Что происходит?
– Что ты думаешь о моем зрении? – спросила Фэрфакс напряженным тоном.
Неожиданный вопрос.
– Оно безупречно. Теперь скажи мне, почему ты уже взяла сумку.
Она пропустила требование мимо ушей:
– Что ты думаешь о моем знании греческого?
Можно было бы заорать, добиваясь сначала ответа на свой вопрос, но это же Фэрфакс, она никогда ничего не делает без причины. Тит сдержался.
– Неплохое.
– Думаешь, я могла бы совершенно неправильно прочесть название потопленного Уинтервейлом корабля?
– Но ты же сама вчера сказала, что, возможно, прочла его неправильно.
– Спутала с похожим словом – во всяком случае, я так подумала. Может ли быть, чтобы настоящее название не имело ничего общего с увиденным мной?
– Все может быть. – Тит вспомнил нос корабля, кружившегося по внешнему краю воронки, прежде чем затонуть. – Но если ты обратила на него внимание еще до водоворота, для такой ошибки нет причин.
Фэрфакс стиснула его руку:
– Если я права в отношении названия корабля, то это должен быть или «Морской волк», или «Свирепый». Далберт подтвердил тебе – а сегодня и мне, – что не существует атлантийского военного судна «Морской волк». Но «Свирепый» существовал и был списан три года назад. Когда я в тот день осматривала море, то не видела тел. Обломки, но никаких тел. Думаешь, возможно, что потонул пустой корабль? Что… – она сглотнула, – все это сделано напоказ?
Тит уставился на нее, ощущая, будто попал в огромную ловушку, слишком глубокую, чтобы сбежать.
– О чем ты?
– Точно не знаю и не уверена, что хочу знать. – Рука Фэрфакс взлетела к горлу. – Защити меня Фортуна, это почти то же, что сказала леди Уинтервейл.
– Что? Когда?
– Я только от леди Уинтервейл, и она сказала, что по пути в Гренобль они с сыном расстались больше, чем на семьдесят два часа.
Разговор о Лиходее еще оставался свеж в памяти, и в голове Тита громко зазвенел гонг: семьдесят два часа – это порог для самых сильных контактных заклинаний.
– Такое время требуется провести в прямом контакте с кем-то, чтобы... чтобы...
Семидесятидвухчасовое исчезновение.
А по возвращении юноша, едва способный зажечь свечу своей магией стихий, оказался достаточно силен, чтобы создать зрелищный водоворот.
Защити его Фортуна.
– Средство, которое я дал Уинтервейлу и которое вызвало у него судороги... Ты знаешь, что такое «нематериальное вторжение»?
Фэрфакс придушенно охнула:
– Я слышала об этом прежде. Коллега учителя Хейвуда изучал оккультизм. Ведь сказать, что кто-то подвергся нематериальному вторжению, – это более многословный способ назвать человека одержимым?
«Одержимым…»
– Защити нас всех Фортуна. – Она внезапно охрипла. – Ты дал Уинтервейлу экзорцистское средство?
В самом деле?
– А что случится, если дать его по ошибке?
– Ничего. Именно так обнаруживали, одержим человек или притворяется. Подсыпали в еду средство, и если не было реакции, то это лишь игра. Но если у испытуемого начинались судороги...
Они в ужасе смотрели друг на друга. Именно это произошло с Уинтервейлом.
А затем Тит в панике затолкнул ему в глотку королевскую дозу панацеи. Единственная цель панацеи – стабилизация всей системы. Лекарство остановило изгнание и все сражения, которые могло вести тело Уинтервейла в попытке избавиться от того, что им овладело.
Тит вспомнил сигнал бедствия, сообщивший ему о присутствии Уинтервейла. И слова Фэрфакс: «На месте леди Уинтервейл я бы вывела из строя сигнал бедствия на спасательной шлюпке. Вероятно, это и позволило Атлантиде выследить Уинтервейла».
А если сигнал намеренно снова включили, чтобы Тит наверняка все увидел?
Они уже пришли к заключению, что Лиходей способен «ездить» в других телах, похожих на его собственное. Кто может сказать, что он не в силах управлять телом, отличным от своего?
– Измеритель здоровья определил у Уинтервейла умственную нестабильность, – услышал Тит свой практически ровный голос. – Что, если это именно так и есть?
– И неспособность Уинтервейла ходить без помощи... Должно быть, она вызвана тем, что он совершенно не похож на управляемое им тело, – добавила Фэрфакс. – Вот почему до сих пор Лиходей использовал только похожие тела – вероятно, мозг не может настолько обмануть себя, чтобы все контролировать, если лицо выглядит иначе.
– И охрана возле дома миссис Долиш – ее не было в начале семестра. Стражники появились только после водоворота.
Их поставили не для того, чтобы наблюдать за Титом, как он считал, но для обеспечения безопасности кого-то другого.
Фэрфакс потянула за воротничок, словно он стал слишком тесным.
– Я всегда считала чудом, что Атлантида позволила тебе вернуться в школу в этом семестре. Не стоило.
Икар Халкедон был прав. Когда великая комета появилась и исчезла, Лиходей действительно вошел в пансион миссис Долиш. В теле Уинтервейла. А Уэст исчез, потому что, на свою беду, походил на Лиходея. И тот всегда мог использовать еще запасные части.
– Но я по-прежнему не понимаю, для чего все это, – продолжала Фэрфакс. – Чего Лиходей пытается добиться?
Тит схватил ее за плечи:
– Тебя, разве не видишь? Он не смог найти тебя раньше, и все эти трюки нужны, чтобы добраться до моего разума. Ведь в случае удачи ему открылись бы все мои секреты. После случившегося в прошлый раз нет возможности подвергнуть меня новой инквизиции, не спровоцировав войну. Да и нет в его распоряжении сколько-нибудь сильного мага мысли после того, как я убил инквизитора. А обычные заклинания для контроля памяти или ума на меня не действуют, поскольку наследники дома Элберона с рождения защищены от подобных махинаций. Единственный способ для Лиходея проникнуть в мой мозг – контакт-зависимые заклинания.
Фэрфакс вздрогнула:
– Вот почему он всегда хотел, чтобы ты поддерживал его при ходьбе. И потому же напал на Кашкари с книгой и черепицей, ведь тот мешал его стремлению попытаться накопить достаточное время прямого контакта с тобой.
– Но он все еще не набрал это время. Так что пока я в безопасности. И ты тоже. И...
Дверь резко распахнулась. Тит чуть не проделал дыру в стене, прежде чем понял, что это всего лишь Кашкари.
– Я знаю, кто ты, – объявил индиец.
Фэрфакс пошатнулась, но быстро пришла в себя:
– Я уже говорил тебе, кто я. Я охранник принца.
Кашкари закрыл дверь.
– Ты девушка, вызвавшая молнию.
Тит заслонил Фэрфакс собой и вытянув палочку:
– Если ты...
– Конечно, нет. Я просто был в шоке и хотел знать наверняка.
– Ты ни с того ни с сего догадался? – резко спросил Тит. – И где Уинтервейл? Он здесь?
– Нет, он все еще болтается возле часовни – миссис Хэнкок за ним присматривает. А я угадал, потому что Робертс показывал фотографии, сделанные несколько недель назад.
– Кто такой Робертс? И что за фотографии?
– Игрок в крикет. Никогда не входил в одиннадцать. Хотел подделать фотографические доказательства для потомства, что был частью школьной команды. Я оказался на нескольких изображениях с краю, а рядом был кто-то, – Кашкари оглядел комнату и схватил фотографию Фэрфакс, где она не походила на себя, – с этим лицом. Сначала я не понял, что вижу. Я помнил, что в тот день рядом со мной сидел Фэрфакс. И он не мог так отличаться от себя. А потом я вспомнил снимок в его комнате. И вспомнил, что Атлантида затрудняется найти девушку, вызвавшую молнию, потому что ее изображение нельзя зарисовать или уловить как-то иначе. А еще Фэрфакс впервые прибыл в школу в тот день, когда девушка продемонстрировала свою силу.
Фэрфакс судорожно вздохнула.
Тит мгновенно ее обнял:
– Что такое?
– Уинтервейл. Раньше или позже кто-то покажет ему эти фотографии.
– И? – спросил Кашкари.
– Уинтервейл – это Лиходей. Или стал им с того дня, как появился в доме дяди Сазерленда.
Кашкари задрожал:
– Нет. Пожалуйста, нет.
Рядом материализовалась миссис Хэнкок. И заговорила прежде, чем кто-то успел спросить, почему она не присматривает за Уинтервейлом:
– С Уинтервейлом что-то не так. Он рассматривал эти фотографии и вдруг принялся смеяться – и не мог остановиться.
– Уинтервейл – это Лиходей. А я та, кто вызвал молнию. Он пытался достичь контактного порога с принцем, чтобы выяснить, где я, – объяснила Фэрфакс. – Но фотографии, которые он рассматривал, показали, что я все время была у него под носом.
Миссис Хэнкок с трудом отступила на шаг:
– Теперь я наконец поняла. – Она повернулась к Кашкари: – Оставаясь рядом с Уинтервейлом, ты спас его. Его высочество, не Уинтервейла.
Кашкари вытаращил глаза, словно громом пораженный.
– Мы должны идти, – сказал Тит Фэрфакс. – Сейчас же.
Она схватилась за сумку для экстренных случаев, уже висевшую на плече:
