Текст книги "Гибельное море (ЛП)"
Автор книги: Шерри Томас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)
Глава 29
Пустыня Сахара
Их новый приятель мчался невероятно быстро. Титу с трудом удавалось не отставать от него больше чем на корпус. И в то время как Тит наклонил свой ковер примерно на десять градусов, завернув перед вниз, ковер другого юноши летел с уклоном минимум в тридцать градусов, с двумя складками, так что в профиль выглядел как вытянутая буква Z задом наперед.
Дракона легко послать куда угодно, но ковром-самолетом приходится управлять с помощью распределения веса. Неопытный наездник может войти в штопор, просто попытавшись оглянуться. Однако ведущий их спокойно развернулся назад и, одной рукой держа ковер по курсу, другой посылал заклинания.
Заклинания дальнего действия – до ближайших преследователей все еще оставалась не одна верста – и невероятной точности. Потрясающий снайпер.
Тит обернулся к Фэрфакс, все еще таращившейся на неожиданно явившегося спасителя, и спросил:
– Может, он и есть твой кавалер?
Она прищурилась:
– Вряд ли. Раз уж спускался со своего ковра, чтобы достать наш, мог меня поцеловать. А он только закинул меня на ковер, как мешок картошки.
– Но что, если это он?
– Хм. – В ее голосе зазвучало лукавство. – Ты что, просишь меня выбрать одного из вас прямо сейчас?
– Сейчас ты, конечно, выберешь меня. Но что будет потом, когда ты вспомнишь?
Титу не хотелось признаваться, насколько это его беспокоит.
– Фэрфакс, можешь что-нибудь сделать с бронированными колесницами? – прокричал обсуждаемый субъект. – Они нас нагоняют.
– Ладно, попробую! – ответила она. А потом прошептала Титу в ухо: – Сомневаюсь, что ему известно, что я девушка. Или его это ни капли не волнует.
С замечанием Тит вынужден был согласиться. И порадовался этому.
– Держи ковер ровно, – попросила Фэрфакс и села боком. Но через минуту-другую легла обратно. – Я не могу сбить их с курса. Хочу попробовать по-другому. Держитесь крепко!
Последние два слова она прокричала, чтобы услышал и юноша впереди. Через секунду Тита чуть не сдул попутный ветер. Оба ковра ускорились, словно выпущенные из ракетницы, а сзади в ночной темноте стеной поднялся песок, закрывая их от глаз атлантов.
Вскоре незнакомец просигналил, что нужно снижаться:
– Мой ковер почти на пределе дальности.
Ковры-самолеты приходится приземлять до того, как они достигнут своего предела, иначе они просто камнем падают вниз. А потом выжидать какое-то время, прежде чем снова можно будет полететь.
– Хочешь попить? – спросила Фэрфакс. Вызванная ею сфера воды едва заметно поблескивала в свете звезд.
Юноша протянул бурдюк:
– Да, спасибо.
– Дать тебе еды или покрывало для тепла? – Тит обнял Фэрфакс за плечи.
Если парень – ее поклонник, пусть или заявит о своих правах на нее, или откажется от них навсегда.
Но юноша посмотрел на них без ревности или недовольства, а скорее с удивлением:
– Нет, спасибо. Эта одежда хорошо защищает в пустыне, и ничего, кроме воды, мне не нужно.
Какое-то время все молчали. Тит только собирался сказать парню, что они понятия не имеют, кто он такой, когда тот снова заговорил:
– Подвеска сначала стала такой холодной, что невозможно было держать ее на теле. И поскольку я не искал вас специально, а собирался просто встретиться с братом, то особо ее не проверял. Представь себе мое удивление, когда около полудня я коснулся ее и обнаружил, что она почти теплая. У меня при себе был блокнот для переписки, и я связался с братом и... с его невестой. Они немедленно ответили, что несколько ночей назад в пустыне видели сигнальных фениксов, и разведчики вас уже ищут. А всего через несколько часов вы явились в оазис на песчаной виверне.
У Тита упала челюсть.
– Те караванщики были магами?
– Совершенно верно.
– Но один упал в обморок, а двое схватились за ружья при виде дракона!
– Как минимум одному притворяться бесчувственным при виде магов – хорошее правило. И я всегда думал, что ружья – это гениально, потому как тех, у кого в руках обычное оружие, естественно счесть немагами.
– Надо будет запомнить, – пробормотала Фэрфакс.
– Мало того, что караванщики – маги, так и сам оазис – это переместитель, – с гордостью продолжил юноша. – Мы построили три таких. Атлантида не обращает большого внимания на толпу немагов и их верблюдов у грязной лужи, что позволяет нашим разведчикам почти беспрепятственно передвигаться по пустыне. Словом, разведчики узнали тебя и Фэрфакс и доложили. Решено было всеми средствами не дать Атлантиде вас поймать. Вот почему, когда повстанцы увидели, что в пустыню вылетела большая группа драконов и бронированных колесниц, они напали на базу, вынуждая атлантов вернуться и защищать свой штаб.
– Почему твои друзья решили использовать зачарованные копья? – спросила Фэрфакс.
– Что?
Она обернулась к Титу:
– Мне показалось, ты сказал, что нам помогли с помощью зачарованных копий.
– Нам пришлось использовать немало нестандартных методов, но до такого дело не дошло, – заметил юноша. – Мы еще не настолько отчаялись.
– Атланты, которые нас почти нагнали, не собирались возвращаться на базу. Им скомандовали поймать нас, и они собирались выполнять приказ, если его не отменят, – объяснил Тит. – Не знаю, чем бы дело кончилось, если бы не явилась плотная туча заговоренных копий, которая заставила их отступить.
– Странно. Я не слышал, чтобы кто-то из повстанцев использовал древнее оружие. Можешь рассказать о них поподробнее, принц?
Фэрфакс как раз собиралась снова наполнить бурдюк нового знакомого. Поток воды пролетел мимо горлышка и плюхнулся на песок.
Титу показалось, будто земля под ногами качнулась.
– Ты назвал меня принцем?
Юноша, казалось, смутился:
– Мои извинения, ваше высочество. В школе мы не следовали протоколу, но впредь буду обращаться к вам со всем почтением, положенным правителю Державы.
«Правителю Державы».
Тит схватился за руку Фэрфакс, не уверенный, что правильно понял. И хочет ли понимать.
Юноша оглядел горизонт:
– Ночной патруль с базы, прекрасно. Они могут меня подвезти, не придется ждать, пока отдохнет ковер.
– Ты уверен, что им можно доверять? – уточнила Фэрфакс.
Он сложил свой ковер, плотно скатал его и засунул в заплечную сумку:
– Они родственники Амары, так что да, я вполне уверен, что это не атланты, притворяющиеся повстанцами.
Едва патруль приземлился, юноша представил двух девушек как Ишану и Шулини. Когда очередь дошла до Фэрфакс, он спросил:
– Тебя как называть – Фэрфакс или настоящим именем?
Чуть помедлив, она ответила:
– Настоящим.
– Иоланта Сибурн, – представили ее.
Иоланта Сибурн – хорошее имя, сильное, но, похоже, не вызвавшее никаких воспоминаний у них обоих. Фэрфакс взяла Тита за руку явно с чувством облегчения. К которому, вероятно, примешивалась капелька разочарования – кто она, до конца так и не выяснилось.
– Приятно познакомиться, – кивнул Тит патрульным.
Они почтительно склонили головы.
– Рады снова видеть, ваше высочество, – сказала Ишана. И добавила, обращаясь уже к Фэрфакс: – Вас мы тоже видели, но вы спали верхом на песчаной виверне.
Тит удивился:
– Вы были в оазисе?
Девушки тихо рассмеялись.
– Именно мы схватились за ружья. В мужской одежде немагов мы вызываем гораздо меньше подозрений, – объяснила Шулини.
Через пятнадцать секунд они были уже в воздухе. Ковер, несший троих повстанцев, оказался, если это вообще возможно, еще быстрее ковра юноши. Но на сей раз Тит и не пытался угнаться за ними, наоборот, специально немного отстал. Фэрфакс не возражала; они держались за руки.
Верста пролетала за верстой, холодный воздух ночной пустыни обжигал лицо, но Тит был почти рад отупляющей боли – она позволяла отвлечься.
– Не хочу быть правителем Державы, – произнес он наконец. Принцам Державы и в лучшие времена не позавидуешь, но быть правителем, который скрывается от Атлантиды – совершенно невыносимо. – Можно как-нибудь сделать так, чтобы я стал его конюхом?
– Надо попробовать. – Фэрфакс сжала его ладонь. – Мне правда нравятся конюхи, особенно когда они пахнут навозом, который весь день сгребали.
Тит полуплакал, полусмеялся:
– Не знаю, чего мне хотелось бы меньше, чем отвечать за целую страну.
– Если ты позаботишься о ней хотя бы вполовину так хорошо, как заботился обо мне, и с тобой, и с Державой все будет в порядке.
– Думаешь?
– Да, уверена. Уже не говоря о том, что есть как минимум одна девушка, готовая целовать тебя, даже если бы ты не был принцем – разве не это волнует всех принцев?
– Я испытал ужасное потрясение, – протянул Тит. – Потребуются сотни поцелуев, чтобы его пережить.
– Я собиралась попридержать поцелуи, пока не увижу несказанно плохие стихи выбитыми на пятидесятитонной глыбе. Но исключительные обстоятельства требуют исключительных мер, поэтому один можешь получить прямо сейчас.
Титу, хоть и с большим трудом, удалось не послать ковер в штопор.
– Лучше?
– Еще один, и я, возможно, даже выживу.
Но еще одного им не выпало. Ишана прокричала с ковра впереди:
– Ваше высочество, база уже близко. Пора снижаться. Пожалуйста, следуйте вплотную за нами.
Глава 30
Англия
– В чем дело? – раздался голос Фэрфакс.
Тит вздрогнул – он даже не заметил, как она вошла в лабораторию.
– Вижу, ты по-прежнему не собираешься меня слушать по поводу отлучек после отбоя.
Она села за рабочий стол напротив него:
– Я никогда тебя не слушаю, если знаю достаточно, чтобы принять собственное решение.
Говорила она легко, но правдивость слов жгла острой болью – Фэрфакс полагалась на собственные суждения. Тит же, со своей стороны, привык жить по оставленным матерью инструкциям. Что было просто прекрасно, пока он в них не сомневался. Но когда такое случалось, то повергало его в состояние паралича.
– Дело в чем-то, сказанном леди Калистой? – спросила Фэрфакс.
Ее поразило, кто оказался хранительницей памяти, но, похоже, в итоге не так уж сильно выбило из колеи. Возможно, потому, что она всегда недолюбливала хранительницу, а возможно, из-за того, что ее воспоминания о леди Калисте как о матери до сих пор оставались недоступны.
– Она кое-что крикнула, когда обвиняла тебя в неблагодарности. Я не могу выкинуть это из головы.
«Да понимаешь ли ты, сколь трудно, сколь ужасно было понять, как же сделать все то, о необходимости чего я рассказала Хейвуду в видении будущего?»
Тит повторил эти слова вслух.
– Заметила что-нибудь?
– Да, заметила, – медленно произнесла Фэрфакс. – Мы всегда полагали, что хранительница памяти действовала вопреки видениям и потому все пошло не так. Но все совсем наоборот: леди Калиста делала все возможное, чтобы воплотить их.
– Да. Кроме того, видение, которому она позволила управлять своей жизнью, касалось не действия, а слов. В нем ее будущее «я» говорило твоему будущему опекуну, что они должны сделать.
Она нахмурилась:
– Не уверена, что понимаю.
– Между магами нет согласия в том, как дόлжно поступать, когда они предвидят еще не произошедшие события. Одни полагают, мол, достаточно лишь не препятствовать этому будущему. Другие считают, что предстоящее открывается тем, кому придется над ним работать. Недавно ты упоминала парадокс сотворенной реальности: будущее, которое не станет настоящим, если его не увидеть и прилежно не воплотить. Я явно не против маленькой сотворенной реальности. Но даже среди магов, верящих, что ради предвиденного нужно потрудиться, существуют огромные разногласия относительно того, сколько нужно сделать. Например, моя мать увидела, как пишет «Как бы вы ни испортили эликсир света, его всегда можно восстановить ударом молнии» на полях «Энциклопедии зелий». Тут споров нет. Она явно должна это написать, когда окажется в предвиденной ситуации. Но если бы она узрела, как лишь рассказывает кому-то, что сделала это? Она все равно должна была написать о световом эликсире и молниях на полях книги?
Фэрфакс моргнула:
– Тут сложнее. Строго говоря, чтобы выполнить пророчество, она должна просто рассказать, писать на самом деле необязательно.
– Все может быть еще сложнее. Что, если она видит, как говорит кому-то, дескать, планирует написать эти слова в «Энциклопедии»?
– И по-твоему, именно таким было видение, из которого исходила леди Калиста: видение высказанного плана.
Тит кивнул. Видения, как и ясновидящие, бывают разные.
– Обсуждение планов в видении совсем не так важно, как действие. Но я беспокоюсь не из-за леди Калисты. – Он с трудом выдавил следующие слова: – Я думаю о видении матери.
Иоланта вскочила с кресла:
– Что?
– Ее пророчества почти всегда связаны с событиями. Моя коронация – событие. Смерть инквизитора – событие. Она сама, записывающая слова, которые однажды заставят тебя вызвать молнию – череда действий, составляющих событие. – Тит положил руки на дневник, так долго бывший его спасательным плотом в море неопределенности. – Но сейчас я понимаю, что некоторые из самых важных предположений моей матери опираются на видение не дел, а речей.
«Значит, вероятнее всего, именно это мой сын и наблюдает – проявление великого мага стихий, который станет, как сказал Тит в другом видении, партнером в его миссии».
Сказал в другом видении.
– Ты можешь попросить дневник показать тебе то пророчество, чтобы так или иначе все узнать?
– Могу, но боюсь. – Он взглянул на Фэрфакс. – Я говорил тебе, что она предвидела смерть барона Уинтервейла? Но неправильно истолковала и сочла, что за заклятием казни стоит Атлантида. Мама была безупречной ясновидящей, но ошибалась в интерпретациях.
И эти интерпретации определяли весь ход его жизни.
Фэрфакс обогнула стол, подошла к Титу и сжала его плечо.
Он накрыл ее ладонь своей.
– Я трус?
– Потому что боишься? Нет. Никогда не боятся только глупцы.
Тит смотрел на позолоченный срез страниц дневника.
– А если все изменится?
– Иногда так бывает.
– Ненавижу подобное.
– Знаю, – мягко сказала Фэрфакс. – Я тоже.
Тит глубоко вздохнул и открыл дневник, молчаливо прося показать видение, где говорил о великом маге стихий, который должен стать его партнером в миссии.
«24 апреля 1021 державного года».
Всего за несколько дней до смерти принцессы Ариадны.
«Это Тит – по крайней мере, я думаю, что это Тит – возможно, лет на десять старше, чем сейчас: мальчик лет шестнадцати-семнадцати, худощавый и симпатичный. Рядом с ним другой мальчик примерно того же возраста, приятный, едва ли не слишком хорошенький для юноши. Похоже, они стоят на берегу то ли озера, то ли реки, бросая камешки, но я не узнаю места.
– Я собираюсь свергнуть Лиходея, – говорит Тит.
Мне пришлось на мгновение отступить от стола, чтобы собраться с духом. Так вот к чему вели все остальные видения. В тысячный раз я пожалела, что проклята этим «даром».
– Почему? – спрашивает другой мальчик с теми же страхом и изумлением, которые чувствую я.
– Потому что это мое предназначение, – отвечает Тит с непоколебимой уверенностью».
Он резко захлопнул дневник. Он действительно произнес это на берегу Темзы, когда говорил Фэрфакс об их судьбе.
– Помни, это не уменьшает силы твоей матери как провидицы, – заметила Фэрфакс.
Нет, но вызывает сомнение в ее интерпретации всего. Принцесса Ариадна написала, что у Тита будет партнер, потому что в будущем он так сказал. Но будущий Тит сказал это, потому что принцесса Ариадна так написала. Явный и жестокий парадокс.
– Защити меня Фортуна, что это значит? – услышал Тит собственное бормотание. – Избранный существует или нет?
Ему стоило сильнейшей душевной боли сказать Фэрфакс, что она не часть его судьбы. Но Тит сделал это не колеблясь, потому что, как он ей и объяснил, с предназначением не спорят. Сейчас, однако, предназначение оказалось просто шаткой головоломкой.
– А это имеет значение?
– Как это может не иметь значения? Если Избранного не существует, что делать мне, чья задача – обучать и направлять его?
Фэрфакс развернула стул так, что теперь Тит видел ее лицо.
– Послушай меня. Забудь, как она все интерпретировала – видения всегда были странной штукой. Но взгляни, к чему привели ее пророчества: ты дважды спас меня и уничтожил инквизитора – самого способного помощника Лиходея. Твоя мать умерла, потому что Атлантида хотела ее смерти. Тебе в любом случае предстояло стать непримиримым врагом Атлантиды. И в любом случае ты бы сделал все возможное, чтобы оборвать правление Лиходея. Единственное отличие в том, что принцесса Ариадна подготовила тебя к этому гораздо быстрее. Уинтервейл не обязан быть Избранным, чтобы поднять свою палочку против Атлантиды – он и сам желает стать частью чего-то большего. И я не должна быть Избранной – если я могу что-то изменить, то хочу сделать все возможное. Но нам нужен ты. Ты лучше любого из земных магов подготовлен к свержению Лиходея. И не говори мне, что не знаешь, как должен поступать дальше. Твоя роль совсем не изменилась. Встряхнись и возвращайся к делам.
Он взглянул ей в глаза и почувствовал, как уходит отчаяние.
– Значит, ты не думаешь, что все мои деяния напрасны?
– Нет, я не думаю, что ты когда-либо что-либо делал напрасно. Однажды все это даст плоды. Более того: я убеждена, что ты доживешь и увидишь этот день.
Тит взял руки Фэрфакс в свои:
– Когда придет время, ты отправишься в Атлантиду со мной и Уинтервейлом?
– Да. – Она поцеловала его в волосы. – А теперь давай поспим. Впереди долгая дорога.
* * *
– Не могу поверить. – Купер уставился на визитную карточку. – Ранчо «Лоу Крик», Вайоминг. Ты действительно нас покидаешь?
– Осталось уже недолго. И я правда буду скучать по этой легкой жизни.
Он присоединился к Иоланте у окна:
– Знаешь что? Возможно, однажды я сбегу к тебе в Вайоминг. По крайней мере, если превращусь в пастуха, не придется становиться адвокатом.
– Тебе очень повезет, если сможешь меня найти. Уверен, это богоспасаемое ранчо в трехстах милях бездорожья от ближайшей железнодорожной станции. Лучше уж попросись в секретари к принцу.
– Знаешь, чего бы я хотел? Увидеть свое будущее, чтобы перестать о нем беспокоиться.
Иоланта фыркнула и покачала головой.
– О, взгляни, вот и Уэст. Думаю, он идет к миссис Долиш. – Купер открыл окно, моментально позабыв о своем страшном будущем адвоката поневоле. – Уэст, зайдешь? Видел, как слетевшая черепица разбила мне голову?
Он уже не нуждался в повязке, но все еще с радостью показывал ссадину.
– Да, зайду, – отозвался Уэст, уже одетый в форму для крикета. – Я думал взглянуть на Уинтервейла, но с радостью проверю и твои боевые раны, Купер.
– Сначала тебе надо зайти в кабинет миссис Хэнкок и записаться в журнале посетителей. Она вознамерилась защитить этот дом от вредного влияния, – сказала Иоланта.
– Тогда что ты делаешь внутри? – добродушно парировал Уэст.
– Очевидно, ее бдительность уступает моей пронырливости.
Визит будущего капитана оказался событием более важным, чем представляла Иоланта. Миссис Хэнкок лично проводила Уэста вверх по лестнице, волнуясь, точно девица на первом балу. Уинтервейл, которому, по мнению Иолы, ныне не было дела до таких вещей, как крикет и школьные команды, после минутного удивления расплылся в такой довольной улыбке, будто уже победил Лиходея.
Другие старшие мальчики выстроились в его комнате вдоль стены, а младшие сгрудились за дверью.
Иоланта сообразила, что еще не переоделась для тренировки и с трудом протолкалась наружу. Она заглянула в комнату Тита – отличный шанс для него увидеть Уэста вблизи и, возможно, выяснить, почему тот им так интересуется.
Но принца в комнате не было.
* * *
Тит вернулся к себе из лаборатории, чтобы захватить пальто. Он говорил Фэрфакс, что присмотрится к Уэсту во время тренировки по крикету и собирался выполнять обещание, спокойно сидя в тепле – по крайней мере, насколько это возможно в такой унылый и промозглый день.
Застегиваясь, он сунул голову в комнату Уинтервейла, узнать, как тот поживает. Здесь было пусто. Однако, глянув в окно, Тит увидел, что Уинтервейл и Купер неподалеку и движутся в направлении игрового поля. Он вышел из дома и догнал их.
– Пойдешь смотреть с нами на тренировку по крикету, принц? – спросил Уинтервейл.
– Таково мое намерение.
– Превосходно, – обрадовался он. – Тогда можешь быть моим костылем. Прости, Купер, но его высочество лучше подходит мне по росту.
Купер уступил свое место и дал полный отчет о грандиозном визите Уэста к Уинтервейлу. Поскольку последний двигался в темпе сонной улитки, Титу пришлось выслушать детальный рассказ. Троица до смешного долго добиралась до игровых площадок, где уже столпились зрители: половина мальчиков из дома миссис Долиш плюс миссис Хэнкок.
Позади Фэрфакс, полуприсев, охранял воротца юноша, чье лицо Тит мгновенно узнал.
Уэст.
Даже не особо интересуясь школьной спортивной элитой, в конце концов игроков знали все. Но вовсе не потому Тита вдруг охватила дрожь, которую он мог определить только как страх.
Фэрфакс ударила по мячу и заработала две пробежки, возвращаясь на исходную позицию. Уэст подошел к ней и быстро переговорил. Вернувшись на свое место, он внимательно взглянул на Тита, прежде чем вновь переключился на игру.
Тит словно провалился под тонкий лед.
Он вспомнил, как, едва увидев Лиходея в ночь Четвертого июня, подумал, что тот выглядит смутно знакомым. Теперь понятно, почему. Из-за поразительного сходства с Уэстом.
Их разделяло по меньшей мере тридцать лет, и Лиходей носил безупречно подстриженную бородку. Но, без всяких сомнений, их черты обладали примечательной общностью.
Если Лиходей мог воскреснуть, то почему бы ему не помолодеть на несколько десятков лет? И не заявиться в Итон, чтобы самому выследить Фэрфакс, раз уж его помощники оплошали?
Фэрфакс получила еще два рана и вновь поговорила с Уэстом – возможно, с самим Лиходеем. Титу пришлось присесть на минуту, чтобы попытаться успокоиться.
Что, если Уэст просто потянется и схватит Фэрфакс? Как быстро она сможет отреагировать? А сам Тит? И насколько быстро он сможет объяснить Уинтервейлу, также сидящему на земле и, судя по выражению лица, жадно наслаждающемуся игрой, что тот должен использовать все свои силы для защиты Фэрфакс?
Да, Тит был готов ради нее выставить напоказ власть Уинтервейла над стихиями. Даже рискнуть ради Фэрфакс жизнью друга. Наверное, следовало стыдиться, но его это не волновало.
Однако матч продолжался тихо и безмятежно. Когда солнце коснулось западной линии горизонта, Уэст дал сигнал разойтись. И Фэрфакс ушла с поля, не представляя, что целых два часа была в пределах досягаемости лорда верховного главнокомандующего великого мира Новой Атлантиды.
* * *
Принц обладал значительным хладнокровием. Во время собственного допроса у инквизитора он сидел на стуле с показной беззаботностью и сохранял спокойный, скучающий вид, хотя думал, что Иоланту вот-вот поймают, но на протяжении этой тренировки он вставал и садился по меньшей мере трижды.
Равносильно тому, что некто вроде Купера будет бегать по улице, крича и разрывая на себе одежду.
И по окончании тренировки Тит не подошел к Иоланте. Он вообще исчез.
– Так его высочество время от времени приходит понаблюдать за тренировкой? – спросил у нее Уэст, собирая вещи.
– Его высочество, как всегда, делает то, что ему нравится.
Уинтервейл был разочарован тем, что Тит ускользнул без единого слова. Предложенную Кашкари помощь он принял с прохладной благодарностью.
Обычно, прогуливаясь с Уинтервейлом, Иоланта шла достаточно медленно, чтобы его не обгонять. Но сегодня ей требовалось поговорить с принцем и выяснить, что его так обеспокоило.
Отговорившись жаждой, она обошла Кашкари и Уинтервейла, и зашагала так быстро, что бедный Купер с трудом за ней поспевал.
У дверей Тита, не успела она постучать, на ее плечо опустилась рука.
Иоланта подпрыгнула. Но это оказался всего лишь хозяин комнаты.
– Я шел за тобой все это время, – тихо сказал он.
И увлек ее внутрь. Едва закрылась дверь, Тит установил беззвучный круг и, немало удивив Иоланту, наложил такие заклинания против проникновения, что могли убить рвущегося носорога.
Затем прижал ее к себе и поцеловал в щеку, ухо и губы.
– Прими средство для скачков. Я отведу тебя в Париж прямо сейчас. Не надо собирать вещи. Все, что понадобится, купишь там.
– Что? – вскрикнула она. – Что происходит? Ты дрожишь, как лист на ветру.
Преувеличение, но кончики пальцев Тита действительно дрожали.
– Уэст может быть Лиходеем.
Иоланта уставилась на него:
– Ничего не понимаю. Уэст может быть Лиходеем?
– Я видел Лиходея вблизи, помнишь? Поверь, когда я говорю, что Уэст почти в точности он, если вычесть эффект старения.
– Но Уэст не появился из ниоткуда. Он учится в Итоне столько же, сколько и ты. Сложновато поверить, что Лиходей четыре года разгуливал среди студентов немагической школы.
– Я не знаю, как это объяснить. Знаю лишь, что ты не можешь здесь оставаться ни секундой дольше.
– Но я стояла рядом с ним два часа, и ничего не случилось.
– Пока. В любую минуту может случиться что угодно.
В этом Иола не сомневалась, хотя и не убедилась до конца, что Тит прав в отношении Уэста.
– Я не против осторожности. Но если исчезнуть без единого слова, оставив все свои вещи, разве это не будет выглядеть подозрительно?
Принц нахмурился, но не ответил.
– И потом, если для меня слишком опасно оставаться в школе, то слишком опасно и для тебя и для Уинтервейла. И, возможно, для Кашкари.
Он потер виски:
– Что ты предлагаешь?
– Мы должны поговорить с Кашкари и Уинтервейлом.
– Только не с Уинтервейлом. Пока нет.
– Уверен, что не перестраховываешься?
– Не больше, чем его мать.
С таким не поспоришь.
– Тогда ладно. Поговорим с Кашкари. Он прекрасно хранит секреты. И что-то мне подсказывает, у него уже есть план, как быстро покинуть школу при необходимости.
Кашкари, однако, найти не удалось. Он не появился даже на ужине. Спуститься в столовую Уинтервейлу помог Сазерленд.
– Где Кашкари? – спросила у него Иоланта.
– Постится. И должен соблюдать в это время какие-то ритуалы. Он получил разрешение остаться сегодня вечером в комнате.
Она переглянулась с Титом. Родное королевство Кашкари не относилось к тем, что встали под знамена ангельского воинства. И все же немногие маги видели в посте средство приблизиться к божественному.
Миссис Хэнкок также не пришла, что вызвало большее возбуждение, чем отсутствие индийца – миссис Хэнкок никогда не пропускала ужин.
– Я знаю, это необычно, но миссис Хэнкок нездоровится, – объяснила миссис Долиш.
Иоланта не слишком встревожилась, когда Тит оказался вне себя из-за предположения, что Уэст – это Лиходей. Но неожиданное и одновременное отсутствие двух магов настораживало. Она мало говорила и лишь вполуха слушала Купера.
Тот, как часто бывало после трапезы, отправился в комнату Иоланты, чтобы попросить помощи с домашним заданием. Он открыл тетрадь и перелистал страницы.
– А, вот. Это слово на греческом означает «стремительный»?
Иоланта посмотрела:
– Окейа? Да.
– Но когда Афродиту описывали как стремительную?
Она не сразу поняла, о чем речь, так как внимательно прислушивалась к звуку шагов в коридоре: ждала возвращения Тита, который вновь пошел искать Кашкари, и уже начинала беспокоиться о последнем.
– Подожди минутку. Я посмотрю свои записи. – Иоланта открыла одну из своих тетрадей. – Думаю, ты неправильно переписал. На самом деле, это «океанис», «из океана», что верно для Афродиты.
На греческом оба слова выглядели похоже, так что ошибка была вполне объяснима.
– А, так гораздо лучше. – Купер закрыл тетрадь. – Ты уверен, что должен уезжать в Вайоминг?
– К сожалению, да. И, боюсь, довольно скоро.
Тут вошел принц. Он бросил взгляд на Купера и велел:
– Оставь нас.
Тот, привычно польщенный личным обращением к нему его высочества, скрылся. Принц посмотрел на закрывшуюся за ним дверь:
– Когда-нибудь я и правда буду скучать по этому идиоту.
– Ты нашел Кашкари?
– Нет, не см...
Послышался стук – не к Фэрфакс, а в дверь принца, а затем:
– Вы здесь, принц?
Кашкари.
Тит мгновенно оказался у входа:
– Да?
– На одно слово, ваше высочество?
– Заходи.
– Мои извинения Фэрфакс, – сказал Кашкари, шагнув в комнату и глядя на Тита, – но могу я поговорить с вами наедине?
– Я личный телохранитель его высочества, – влезла Иоланта. Едва узнав, что индиец давно подозревает неладное с Арчером Фэрфаксом, она начала придумывать, как бы все объяснить, но при этом сохранить свою тайну. – В этом здании и вокруг школы есть другие люди, занятые его охраной, но в начале года, вследствие растущей опасности для его высочества, было решено, что я должен принять на себя личность, созданную гораздо раньше на случай, если ему понадобится защита вблизи.
– Понятно, – медленно произнес Кашкари. – Теперь я понял.
Тит подыграл:
– Если бы не Фэрфакс, меня бы уже не было в живых. Все, что хочешь сказать, можешь говорить при нем. Кстати, он уже знает о тебе и твоих намерениях.
Кашкари недолго разглядывал Иоланту, потом достал из кармана блокнот и что-то черкнул. Буквально через секунду в комнате материализовалась миссис Хэнкок. Иоланта настолько поразилась, что отступила на шаг и врезалась в край стола.
Тит заслонил ее собой:
– Что это значит, Кашкари?
– Позвольте, я очерчу непроницаемый круг, – ответил тот. А закончив, повернулся к миссис Хэнкок: – Фэрфакс – личный телохранитель его высочества. При нем можно говорить свободно.
– А, вот в чем дело, – проговорила миссис Хенкок. – Я всегда думала, что в тебе есть что-то необъяснимое, Фэрфакс.
– Кашкари, что ты делаешь со специальным агентом министерства управления заморскими владениями Атлантиды?
– Сегодня я пришла в своем истинном облике – заклятого врага Лиходея, – сказала миссис Хэнкок.
Тит фыркнул:
– Сомневаюсь, что в этом здании, населенном в основном немагами, которые никогда не слышали об Атлантиде, не считая древних преданий, может быть столько заклятых врагов Лиходея. Это статистически невозможно.
– Но мы все оказались здесь не случайно, – пояснила миссис Хэнкок. – Кашкари увидел свое будущее. Уинтервейла мать отправила в Итон из-за вас, ваше высочество. А мы с вами здесь из-за человека по имени Икар Халкедон.
Иоланта прежде не слышала этого имени, но Тит, похоже, его знал.
– Вы имеете в виду бывшего провидца Лиходея?
– Бывшего оракула Лиходея.
Тит с Иолантой обменялись пораженными взглядами. Считалось, что ясновидящие обладают редким даром, но они лишь получали информацию и ограничивались тем, что вселенная сочла нужным им открыть. Оракулы же, с другой стороны, могли отвечать на поставленные вопросы. Большинство оракулов в магическом мире были неживыми предметами, которые ревностно охранялись почитателями. Паломники могли пройти тысячи миль, но так и не получить шанс задать животрепещущий вопрос.
И почти никто не слышал о людях-оракулах.
– Где Лиходей его нашел? – спросила Иоланта.
– Не знаю, как и сам Икар, хотя полагаю, что в королевстве Калахари. Там селились маги со всего мира, заключая между собой браки. Иногда это приводит к появлению детей потрясающей красоты, невиданной в других краях. – Миссис Хэнкок вздохнула. – Я встретила его, когда заслужила летнюю стажировку в «Роялисе».[14]14
Часто говорят, мол, строительство «Роялиса» привело к свержению последнего царя Атлантиды. Это утверждение правдиво лишь отчасти. На самом деле, его отец начал – и закончил – возведение нового дворца, в то время как вне столицы, Люсидиаса, народ голодал.
Поэтому последнего царя Атлантиды нельзя обвинить в том, что он строил роскошный комплекс, пока его подданные страдали. Однако он, безусловно, тоже виноват, потому как решил снести и переделать половину «Роялиса» – ему не нравился его внешний вид.
Из книги «Империя. Возрождение Новой Атлантиды»
[Закрыть] В наши дни Лиходей редко покидает дворец главнокомандующего в верхних землях, но в то лето ему случилось остановиться в столице. И конечно, где бы он ни был, Икар всегда находился поблизости. Лиходей задавал ему по вопросу в месяц. После каждого вопроса Икар две недели приходил в себя. Лиходей давал ему еще две недели... того, что можно назвать обычной жизнью – без изматывающей усталости, когда едва получается поднять веки. В те дни, когда Икару доставало сил встать и прогуляться, он заходил в библиотеку, где я работала. Мы стали друзьями – очень хорошими друзьями. И это все, чем нам позволено было стать. Он мог лишь говорить с девушкой, поскольку считалось, что плотская связь запятнает его дар. Отчасти мне хотелось бы, чтобы наша история была лишь историей влюбленных, родившихся под несчастливой звездой – моя жизнь стала бы проще. Но нет, мы встретились в момент нашего кризиса веры в Лиходея. И в этом смысле я была наилучшим и наихудшим другом, что мог приобрести Икар. И наоборот. Я с ужасом узнала, что Лиходей не задает вопросов о лучшем будущем для королевства или самых квалифицированных людях для выполнения той или иной работы. Вместо этого множество его вопросов сводилось к одному: «Кто станет для меня величайшей угрозой в следующем году?». Дальше – хуже. В детстве Икар часто терял сознание в конце сеанса прорицания и забывал вопросы и данные им ответы. По мере роста и обретения контроля над своим даром он получил способность восстанавливать в памяти произошедшее во время сеансов с Лиходеем. По ночам в постели он про себя проговаривал имена, которые годами называл в своих ответах. И повторял мне ряды имен, тяжелым грузом лежавшие на его совести. И когда он дошел до одного из них, я...
