Текст книги "Стильные штучки Джейн Спринг"
Автор книги: Шэрон Крум
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)
Глава четвертая
ДОРИС. О чем бы он ни заговорил, обязательно закончит тем, что сделает предложение.
Из кинофильма «Разговор на подушке»
Грэхем Ван Утен был одним из четырех прокуроров по уголовным делам. Он не слыл лучшим юристом в этой команде, почетное звание по праву принадлежало Джейн, но она доверяла Утену больше, чем кому бы то ни было из своих коллег. Им пришлось вести вместе уже несколько дел, а они до сих пор разговаривали. По местной статистике, это было просто невероятно. Грэхем был настоящий трудяга, вызывавший уважение Джейн: он работал так, как надо. Она превыше всего ценила в людях преданность своему делу. Грэхем – молодчина, но зачем он водится с этим гнусным Джоном Гиллеспи? У Джейн это просто в голове не укладывалось.
«Кофе. Мне нужно выпить кофе. Это поможет мне успокоиться». (Джейн Спринг была тем редким человеком, который может успокоить разыгравшиеся нервы двойной дозой кофеина.) Прокурор вышла из кабинета, полюбовалась видом труженицы Сюзан (та перепечатывала только что испорченные ею бумаги) и отправилась по коридору на кухню. Миновала кабинет Джесси. Там никого не было: он работал со свидетелями. Кабинет Марси – весь забитый какими-то свадебными журналами. Наконец кабинет Грэхема. Через щелочку приоткрытой двери Джейн увидела сидящего на диване Джона Гиллеспи. Джейн отвела взгляд и уставилась себе под ноги. «Кофе. Сейчас только кофе. Алкоголь будет, когда придешь домой».
Офис Грэхема располагался по соседству с кухней, и как бы Джейн ни хотела забыть о сидящей за стенкой парочке, их голоса не позволяли этого сделать. Стена скрадывала звуки, но если приблизиться, то вполне можно различить говор. А когда слышишь, что кто-то произносит твое имя, уйти становится совершенно невозможно.
– Ты относишься к Джейн лояльно только потому, что тебе не приходится выступать против нее, – говорил Гиллеспи.
– Послушай, я же не утверждаю, что в нее влюблен, я только хочу сказать, что она отнюдь не Иван Грозный, Джон. Да, порой Джейн может вести себя несколько агрессивно, но посмотри, сколько у нее за плечами выигранных дел.
Джейн польстило, что Грэхем защищает ее. Все-таки они настоящие друзья.
– Несколько агрессивно? Увиденное мною сегодня называется иначе. Она просто растерзала бедную старушку, Грэхем. Сперва издевалась над ней, а потом пригрозила, что посадит в тюрьму. Свидетельница упала в обморок!
– Удивил! Это еще что! Однажды свидетеля Джейн увезли в больницу с сердечным приступом. Тридцатипятилетнего мужика в полном расцвете сил – в больницу!
– Ну вот видишь! Она просто сумасшедшая!
«Я сумасшедшая? – дернулась Джейн. – Урод. Я просто делаю свое дело».
– Но знаешь, – продолжал Гиллеспи. – Если забыть о том, что мисс Спринг немного извращенка, то она по-своему очень сексуальна.
«Извращенка?»
– У нее прекрасное тело, хоть она и прячет его под этим уродским костюмом, – говорил адвокат. – Я-то знаю. Меня не проведешь. А если она распустит волосы… – Джейн дотронулась до своего хвостика. – Я бы, пожалуй, переспал с ней!
– Хм, и я бы не прочь. Но только если она при этом будет молчать, а это, друг мой, совершенно невозможно, – закончил Грэхем.
И мужики за стенкой захохотали. Джейн не могла поверить собственным ушам. Как Грэхем смеет говорить о ней в таком тоне? А она-то считала, что они друзья!
После всего услышанного выйти из кухни и снова пройти мимо кабинета Грэхема не было сил. Она стояла, глотала кофе и считала плитки над раковиной. Сейчас ее трясло не только от подслушанного возмутительного разговора и от четырех чашек крепкого кофе. В этот момент девушке было просто больно.
Как бы то ни было, оставаться на кухне вечно невозможно. Дел по горло. Если оставить Лентяйку Сюзан одну, работать она точно не будет, начнет играть в карты на компьютере или болтать с секретаршей Грэхема Денис. Непонятно, о чем они разговаривают, – пятидесятилетняя мать четверых детей и эта двадцатичетырехлетняя девчонка с осветленными волосами и проколотым пупком. Ну и люди! Никакого уважения ни к начальству, ни к старшим по возрасту. Одно слово – штатские! Жалкие существа.
Джейн напрягла слух: к ее облегчению, разговор шел уже о футболе. Высоко задрав голову, девушка пулей пронеслась мимо кабинета Грэхема и спряталась у себя. Джон Гиллеспи распрощался с Грэхемом, предварительно договорившись встретиться с ним за пивом на следующей неделе. Джейн вперилась в компьютер: сейчас сплетник пройдет мимо ее кабинета. Но тут раздался крик Марси: Джейн даже вздрогнула от неожиданности. В последнее время Марси вела себя подозрительно тихо. Сама она уверяла, что работает со свидетельскими показаниями. Но Джейн полагала, что та просто придумывает, какое бы платье надеть на свадьбу.
– Джон Гиллеспи! Как поживаешь? – закричала Марси, выбегая из своего кабинета. Марси Блюменталь, в которой было всего 155 сантиметров и 45 килограммов, умела обратить на себя внимание. – Господи! Я и не заметила, когда ты пришел!
– Я тебя тоже не видел, – на ходу придумал Джон.
«Ври больше, – отозвалась про себя Джейн, – просто как все люди, которым пришлось иметь с Марси дело, ты стараешься встречаться с ней пореже». Это было действительно так. Марси не была ни злой, ни глупой. Она даже была неплохим адвокатом. Проблема заключалась в том, что никто, кроме нее самой, Марси по-настоящему не интересовал. После того, как собеседник в течение нескольких часов выслушивал подробности ее новой диеты («Я уже сбросила полтора килограмма!»), рассказы о занятиях йогой («Господи, это просто перевернуло мою жизнь!») и о покупке новой кофточки («Дорогущая! Но я не могла устоять!»), – он поневоле начинал в следующий раз прятаться и уже не интересовался, как она провела выходные, ведь и впрямь начнет рассказывать!
Ее болтовня не прекращалась ни на минуту. А с тех пор, как Марси начала готовиться к свадьбе, она стала просто невыносима. Особенно для Джейн.
– Как твои дела? – спросил Джон Гиллеспи, поглядывая на часы.
– Как мои дела?! – несколько жеманясь, воскликнула Марси. Джейн застонала. Она уже слышала все это тысячу раз за прошедшие две недели. Кому пришло в голову на ней жениться: придется же целыми сутками ее слушать! Джейн наизусть знала, что сейчас будет. Марси начнет махать перед своим лицом левой рукой с таким видом, словно отгоняет мух, а правую спрячет за спину. «Вы опоздали, месье, я помолвлена! —И сунет руку, украшенную бриллиантовым кольцом, прямо под нос Джону Гиллеспи. – Смотри!»
Разумеется, так все и произошло. Джон Гиллеспи сделал вид, что очень заинтересован этой новостью, – так поступали все, кому Марси демонстрировала свое кольцо, а уж поверьте, показывала она его направо и налево. Когда Марси объявила, что пойдет со своим женихом Говардом в Центральный парк смотреть на далайламу, у всех была одна мысль – чтобы показать ему свое обручальное кольцо.
– Поздравляю! – сказал Джон Гиллеспи. – А когда свадьба?
– В марте. В отеле «Уолдорф». На мне будет платье от Веры Ванг.
«Какой-какой Веры?» – не поняла Джейн, не переставая яростно стучать по клавишам.
– О, это прекрасно, – ответил Джон. – Твоему жениху можно только позавидовать, – добавил он тоном, в котором звучал едва уловимый сарказм, – неброский, но если прислушаться, ощутимый.
«Интересно, он презирает Марси так же, как я? – думала Джейн. – Если да, то может ли это помешать ему с ней переспать? Или парню вообще наплевать, кто лежит рядом с ним в постели?»
Джон распрощался с Марси и направился к лифту. Джейн переждала еще пять минут и, вся кипя от ярости, бросилась в кабинет Грэхема. Лентяйка Сюзан проводила ее удивленным взглядом.
Джейн Спринг решила, что она никому не позволит вести о себе подобные разговоры. Никому и никогда не позволит.
«Измена должна быть наказана, Джейн!» – учил ее отец.
«Да, сэр!»
Кабинет Грэхема был пуст.
– Где он? – рявкнула Джейн его секретарше.
– Наверху. В библиотеке.
Джейн стрелой взлетела вверх по лестнице. Лифты придумали лентяи – разгильдяи штатские, понятия не имеющие, что такое дисциплина.
Предатель сидел за столом красного дерева и выписывал что-то из свода законов.
– Мне нужно кое-что у тебя спросить, – выпалила Джейн.
Грэхем поднял глаза, и его лицо озарилось широчайшей улыбкой.
– О, я польщен. Не каждый день Джейн Спринг просит у меня совета.
Джейн смерила собеседника взглядом.
– Не могу поверить, что ты носишь рубашку этой фирмы. Всем известно, что они эксплуатируют детский труд. Подумай: может быть, эту рубашку шила шестилетняя девочка – вместо того чтобы учиться в школе!
– Что ж, в таком случае из нее получится прекрасная швея.
– Очень смешно, мистер Ван Утен. А теперь отвечай. – Джейн сложила руки на груди. – Почему переспать ты бы со мной переспал, а встречаться не стал бы?!
Две библиотекарши и два адвоката разом обернулись на Джейн.
– Что? – Грэхем даже вскрикнул от удивления.
– То, что слышал. – Джейн уселась напротив. – Я слышала, как вы с Джоном Гиллеспи перемывали мне косточки – мол, с удовольствием переспали бы со мной, но в ресторан никогда бы не пригласили. Я верно интерпретирую?
Улыбка исчезла с лица Грэхема.
– Джейн, это был приватный разговор, – прошептал он.
– Но я его услышала.
– Подслушивание – уголовно наказуемое преступление.
– Только если при этом используется техника.
– Джейн, я…
Библиотекарши и адвокаты пытались делать вид, что очень заняты и ничего не слышат, но все равно то и дело кидали взгляды в их сторону. Столь интересные разговоры не так уж часто звучали в стенах юридической библиотеки.
Девушка устало откинулась на спинку стула.
– Джейн, не могли бы мы поговорить в каком-нибудь другом месте?
– Нет, не могли бы. Отвечай здесь и сейчас.
Грэхем Ван Утен не мог поверить в реальность происходящего. Такая умная женщина, а не понимает, что выставляет себя на посмешище.
– Джейн, ну что ты в самом деле? Это была просто дурацкая мужская болтовня. Обычная трепотня. Это ничего не значит.
– Не уворачивайся, или доложу куда следует о том, что ты приглашал на свидание одну из присяжных по делу Уитли.
У Грэхема упало сердце. Он прекрасно знал, что то свидание было непростительной ошибкой с его стороны.
– Повтори, пожалуйста, в чем заключался вопрос.
Лицо Джейн смягчилось. Она прикусила губу. Грэхем увидел, что еще немного – и она расплачется. Это было просто невероятно. Грэхем никогда не видел Джейн такой… такой обиженной. Такой… Ничем не отличающейся от обычного человека.
– Почему я не нравлюсь мужчинам? – жалобно спросила она. – Почему со мной всегда происходит одно и то же? Мужчины сперва заглядываются на меня, а потом бросают. В эту субботу мне дали отставку после первого же свидания. А предыдущий кавалер бросил меня после второго, причем он успел переспать со мной, но и это его не удержало. Я не понимаю. Почему все бросают меня?
Грэхем тяжело вздохнул.
– А ты разве сама не догадываешься?
Джейн Спринг отрицательно покачала головой. Ее глаза были полны слез, хотя она изо всех сил пыталась сдержаться: хватит с нее и той истерики, которую она устроила в субботу, такое не должно повторяться, не должно, но…
– Джейн, мужчины рассчитывают найти в женщине совершенно определенные качества, которые…
– Которые у меня есть. Я знаю, что есть.
Грэхем понимал, что тут следует быть очень тактичным и осторожным.
– Хорошо. А как ты думаешь, чего мужчины хотят от женщины?
– Женщина должна быть честной, дисциплинированной, пунктуальной, умной, ответственной, целеустремленной, сексуальной. Она должна уметь подчиняться и приказывать.
«Ты забыла добавить: нападать, унижать и кастрировать», – хотел вставить Грэхем, но удержался. Не стоило обижать Джейн, так что единственное, что сорвалось с его губ, было:
– Ну ничего себе!
– Что ничего себе?
– Ушам своим не верю, неужели ты искренне полагаешь, будто мужчины хотят от женщины именно этого?
– А что, разве нет? Разве не к этому они стремятся?
– Ну конечно же, спят и видят, – с сарказмом ответил Грэхем. – Мужчине больше ничего не надо, лишь бы его подруга была пунктуальной, дисциплинированной и умела приказывать и подчиняться.
– Вот видишь, поэтому-то я и не понимаю, в чем тут дело.
Грэхем тоже не понимал, – у него просто не укладывалось в голове, как можно быть такой умной и такой наивной одновременно. Впрочем, кто из нас знает, за что его ценят другие люди?
– Дело как раз в этом списке, который ты только что отбарабанила. Это отнюдь не те качества, которые мужчина хочет найти в женщине. Нам нужно совсем иное.
Грэхему ужасно хотелось поговорить об этом где-нибудь в другом месте. Все вокруг замерли – они слушали. Но Джейн, кажется, было совершенно наплевать.
– Выходит, если я не добавлю себе в список это совсем иное,меня никто никогда не полюбит?
– Я этого не говорил.
– Говорил-говорил, не увиливай. Ты сказал это еще у себя в кабинете. Что никогда не пригласишь меня на свидание, пока я такая, как сейчас.
Все, нужно уходить. Он уйдет – это решено. Грэхем уже встал.
– Сядь. Ты шагу не сделаешь, пока не ответишь на все мои вопросы.
Все дело было в том, что хотя Джейн Спринг и пыталась вести себя по-мужски, в груди у нее билось женское сердце. Она усвоила идеи отца о том, что в любви все штатские ленивы, эгоистичны и апатичны. Ей казалось, что в этом и заключается причина всех ее страданий. Девушка всегда испытывала сильное влечение к мужчинам – зовите это любовью или похотью, все равно. Джейн стыдилась этого, как стесняется своего веса толстый подросток, – мучилась, но продолжала мечтать о любви, причем не просто о любви, а о такой, какую показывают в старых фильмах. О настоящей любви.
Грэхем сел. Джейн вырвала из блокнота листок бумаги, взяла из рук парня ручку и написала в столбик цифры от одного до десяти.
– Ладно, я готова. Давай. Диктуй, чего еще хотят мужчины.
Грэхем удивленно посмотрел на лежащий перед ней листок.
– Джейн, я не понимаю, почему ты так нервничаешь из-за этого?
До него и правда не доходило. Джейн Спринг могла разозлиться, да, но расстроиться – нет, никогда.Неужели она так переживает только из-за того, что ее бросил мужик? Когда в прошлом году она отправила за решетку беременную женщину, что-то никто слез у нее на глазах не видел. А тут вдруг такое! В библиотеке. На виду у всех. Из-за какого-то идиота. Ну и ну!
– У меня есть для этого основания, мистер Ван Утен.
– Ну ладно, – сдался он, – давай все обсудим. Сама как думаешь, чего тебе не хватает?
– Ну, – начала Джейн, – я знаю мужчин, интересующихся только баскетболом. Например, у нас дома говорили только про футбол. Про баскетбол я ничего не знаю. Да, наверное, это недостаток.
Амазонка записала напротив цифры один: «Говорить о баскетболе».
– Джейн, это не то, – мягко возразил Грэхем. Он был уже готов открыть девушке всю правду: что все те качества, которые перечислены в ее списке, только отпугивают, что мужчинам наплевать на ответственность, честность и пунктуальность, им все равно, какие оценки у тебя в аттестате. Важно другое. Отвратно, если ты постоянно унижаешь своего собеседника. Шокирует, если ты почему-то думаешь, будто довести старушку до обморока похвально.
И все-таки Грэхем сдержался. Он не собирался наниматься к Джейн Спринг в психоаналитики. Он и так уже сказал слишком много. Если ей действительно хочется стать привлекательной женщиной, она сама должна разобраться, что в ней не так.
– Я не понимаю, – устало произнесла Джейн и аккуратно зачеркнула только что написанную фразу. – Чего же вам тогда надо? Ты должен мне объяснить! – взмолилась она.
Грэхем глянул на часы, взял со стола блокнот и свод законов и поднялся.
– Уже шесть часов. Прости, я очень спешу. Джейн, ты самая умная женщина из всех, с кем мне приходилось общаться. Может быть, даже самая умная женщина в Нью-Йорке. Ты сама в этом скоро убедишься.
И тут, впервые в жизни, Джейн вдруг покраснела от смущения.
Глава пятая
ДОРИС. Я выйду на улицу и приглашу к себе первого попавшегося мужчину.
ЭКОНОМКА. Не делайте этого, мадам. Ничего не получится.
Из кинофильма «Разговор на подушке»
Зигмунд Фрейд всю жизнь искал ответ на вопрос: чего хочет женщина? Джейн Спринг теперь ломала голову над встречной проблемой: чего хочет мужчина?
Придя домой, она достала из холодильника бутылку белого вина, наполнила бокал и отправилась в гостиную. Девушка сидела на черном кожаном диване и думала о своей жизни. И хотя это была ее собственная квартира, хотя отец жил в шестидесяти милях отсюда и не мог вдруг войти в комнату, Джейн все равно не могла решиться положить ноги на кофейный столик. Так она и сидела напротив телевизора, выпрямив спину и скрестив ноги, – точно так же, как сидела в суде.
Джейн взяла пульт и включила телевизор. Затем выключила. Снова включила. И опять выключила.
«Что за день, – устало думала она. – Второй подобный я не переживу. Сначала проиграла дело этому недоумку Гиллеспи, потом вздумала разговаривать о любви с Грэхемом Ван Утеном. Куда я качусь?»
Джейн пошла в спальню, рухнула на кровать и сняла телефонную трубку. «Сейчас расскажу обо всем Элис – о том, что я подслушала на кухне, и о том, что было потом в библиотеке. Элис меня поддержит».
От этой мысли настроение тут же улучшилось. Элис Карпентер – настоящая, проверенная временем подруга, она-то понимает, что такое верность. Они дружили с первого класса. И теперь, живя за тысячи миль от Нью-Йорка, Элис все равно оставалась лучшей подругой. Джейн знала, что кто-кто, а Элис ее никогда не предаст.
Она посмотрела на часы. Разница во времени между Нью-Йорком и Сан-Франциско – три часа. Элис, наверное, еще на работе. Впрочем, все равно. Джейн набрала номер телефона больницы Святой Марии, где Элис работала медсестрой.
– А, привет, Джейн. Элис сейчас у больного. Я передам ей, что ты звонила, – ответил голос на другом конце провода.
«Проклятье! Эти штатские вечно чем-нибудь болеют, – подумала Джейн, бросая трубку. – Они все время хныкают и чего-то требуют. «Сестра, сестра, я истекаю кровью! Ах, сестра, у меня отнялись ноги!»»
Отец Элис тоже был военным, но в отличие от Джейн девочка ходила в школу для детей военных лишь первые годы. Потом она училась только в обычных школах, вместе с штатскими. В результате, когда Элис исполнилось семнадцать, она уже перепробовала такого, чего Джейн и во сне не видела, – например, курила марихуану и ходила на школьные балы.
Элис не только снисходительнее относилась к штатским, она смотрела на них иными глазами, не так, как Джейн. Она умудрилась даже выйти замуж за штатского.
– Привет, Спринги, это я, – наконец послышался в трубке голос Элис. – Как твои дела? Ты опять выиграла дело? Ведь выиграла? Моя лучшая подруга – гроза мошенников Нью-Йорка.
– Ты ошибаешься.
– То есть как?
– Ну, все очень сложно. Моя главная свидетельница вздумала защищать обвиняемого.
– Господи! Прости, Спринги, я не знала. Не принимай близко к сердцу.
– Да нет, я уже успокоилась.
– Так его все-таки осудили?
– У меня сегодня были и другие дела.
И тут Джейн поведала обо всем: про ежедневные утренние заплывы, про неудачу в суде, про то, как Грэхем и Гиллеспи перемывали ей косточки, и, наконец, про свой разговор с Грэхемом в библиотеке.
– Он назвал меня извращенкой!
– Ну, не переживай так, солнышко!
– И все эти разговоры про то, что таких, как я, мужчины не любят, – продолжала Джейн, сбрасывая с ног туфли. – Ты слышала что-нибудь более смешное?
Элис набрала в грудь побольше воздуха. Пришла пора назвать вещи своими именами, благо Джейн сама затронула проблему. Она думала сказать об этом раньше, когда с Джейн поссорился прокурор из-за того, что та всем рассказывала, будто он никудышный спортсмен, или когда Джейн заявила своему лечащему врачу, что ему полезно заново ознакомиться с женской анатомией, раз он не знает, как доставить женщине удовольствие. Но тогда Элис сдерживалась.
Элис знала, что мужчинам Джейн кажется слишком суровой и прямолинейной, но продолжала надеяться, что они разглядят ее благородную суть: любовь к справедливости, ответственность, удивительную верность. Кто все бросил и прилетел в прошлом году в Сан-Франциско, чтобы три дня просидеть у кровати Элис, когда той вырезали аппендицит? Джейн.
– Знаешь, Спринги, может быть, Грэхем в чем-то и прав?
Оглушительная тишина в трубке.
– Я… я не хочу сказать, что правда полностью на его стороне, но, видимо, тут есть к чему прислушаться. Подумай, Джейн.
– Просто не могу поверить, что ты вздумала его защищать.
– Я и не защищаю, Спринги. Но ты же юрист – смотри на его слова как на свидетельские показания.
Элис перевела дух. Она любила Джейн и понимала, что та страдает. Но Элис давно уже собиралась поговорить с Джейн начистоту, ведь было совершенно очевидно, что ее подруге требовалась помощь.
– Спринги, тебя же все время бросают. Разве это не повод задуматься?
– Но ведь я же хорошая, – всхлипнула Джейн.
– Ты самая лучшая, – принялась утешать ее Элис. – Ладно. Давай посмотрим на оборотную сторону медали. Если на суде ты чувствуешь, что избранная тобой стратегия не работает, ты же ищешь другую?
– Да, но…
– И это работает не только в суде, Спринги. В жизни те же правила. Сколько я вижу, ты что-то не так делаешь на свиданиях. Твоя стратегия ошибочна, следовательно, нужно ее менять.
– На что менять? – крикнула Джейн.
В этот момент Джейн ненавидела свою подругу. Да кто Элис такая, чтобы советовать, как надо себя вести на свидании? Она вышла замуж за первого своего парня, она до сих пор за ним замужем. Ей не пришлось мотаться по этим проклятым свиданиям! Что она может об этом знать? Джейн ходит на них вот уже двадцать лет. «Спасибо, Элис, но я, наверное, получше тебя знаю некоторые вещи», – подумала Джейн.
– Ох, господи! Ладно, Спринги, мне надо бежать. Больному в седьмой палате пора ввести морфий. Не думай об этом сегодня, мы еще поговорим завтра.
Второй раз за сегодняшний вечер Джейн бросила трубку, скатилась с кровати и пошла в гостиную, взяла бокал с вином и положила ноги на кофейный столик, – положила, но тут же опомнилась и села нормально. И тут началось это– стоны и крики наверху. Черт! Вот еще не хватало. Соседи сверху, Тейты («Привет! Мы Тейты! Обязательно заходите к нам на бокал вина!»), поженились меньше года назад. Сексом молодожены занимались, наверное, каждые два часа, да еще так шумно!
Судя по приглушенному сопению и звуку падающей мебели, сегодня они начали в коридоре, а теперь добрались до дивана в гостиной – прямо над головой Джейн. Если повезет, то на этом они не остановятся и переберутся на кухню, как уже было прошлой ночью.
В этом случае их хоть слышно не будет. А пока Джейн сделала единственное, что мог при таких обстоятельствах сделать уравновешенный, спокойный, собранный юрист, – она включила телевизор. На полную мощность. Теперь по звукам, доносившимся из этих двух квартир, можно было решить, что в одной снимают порнофильм, а в другой живет глухая старуха, которой лет девяносто.
Джейн потягивала вино и вспоминала разговор с Элис, абстрагируясь от орущего телевизора и дребезжащей люстры.
«Это работает не только в суде, Спринги. В жизни нужно поступать точно так же. Сколько я вижу, ты что-то не так делаешь на свиданиях. Твоя стратегия не работает, следовательно, нужно ее менять».
Но чего еще надо мужчинам? Джейн беспомощно искала ответ. Разговоров про баскетбол? Но Грэхем сказал, что дело тут не в баскетболе.
Хороших манер? Но с правилами хорошего тона унее, кажется, все в порядке. Даже когда Джейн не нравится то, чем ее угощают, она съедает все, что лежит на тарелке.
Секса? Никто не мог обвинить ее во фригидности. Джейн очень гордилась собой и считала себя раскрепощенной, горячей американской женщиной.
Может ли она быть более откровенной? Джейн знала, что многие мужчины не любят, когда женщина притворяется. Но нет, она всегда начистоту говорит, что ей в них не нравится. Куда уж откровенней? Непонятно. Чего еще, кроме искренности, пунктуальности, дисциплинированности, твердой воли, целеустремленности и сексуальности может хотеть мужчина?
Ведь она, кажется, обладает всем боезапасом.
Точно обладает.
Но если, следуя совету Элис, рассмотреть показания свидетелей, то станет очевидно: и правда, что-то необходимо менять. Нужно понять, чего еще они хотят.
Когда Тейты наконец кончили резвиться, Джейн убавила звук. В тишине мысли приходят быстрее. Она думала про миссис Маркэм, так жаждущей быть любимой, что она вышла замуж за человека, которому была нужна только в роли кредитной карточки. Джейн презирала эту женщину и в то же время прекрасно понимала ее. Никому не понравится быть бездомной собакой.
Джейн и саму себя корила за то, что ей так хочется быть любимой. Это ведь полнейшая деградация – так хотеть принадлежать мужчине. Джейн знала, что это просто глупо, но в глубине души все-таки продолжала мечтать о любви – и обо всей мишуре, с любовью связанной: о бабочках, о первых поцелуях, о бурном романе, о фейерверке, о кольцах. Ведь может же найтись мужчина, которого хватит больше чем на одно свидание? Который останется с ней навсегда? Должен же он где-то быть.
Но если Джейн не узнает, чего он хочет, она его никогда не найдет. А времени остается не так уж много. Джейн Спринг было целых тридцать четыре года. Тридцать четыре года и девять месяцев, если быть точной. Все знают, что после тридцати пяти у женщины больше шансов встретить инопланетян, чем найти мужа. Об этом сообщалось в каком-то научном исследовании, проведенном не где-нибудь, а в Гарварде! Джейн Спринг, будучи юристом, доверяла научным данным.
Следовательно, если в ближайшее время она не найдет своего мужчину, то навсегда останется одна. Если, конечно, на ней не захочет жениться какой-нибудь инопланетянин.
По телевизору начинались новости, а сверху доносилось хихиканье – Тейты готовились ко второму раунду. Джейн Спринг твердо решила, что:
во-первых, она выяснит, чего же мужчины хотят от женщины;
во-вторых, она станет именно такой желанной женщиной;
в-третьих, она найдет того мужчину, которого хватит дольше чем на одно свидание и который будет любить ее вечно.
Нерешенным оставался только один вопрос: КАК ЭТО СДЕЛАТЬ?
