Текст книги "Мы те, кто мы есть (ЛП)"
Автор книги: Шериз Синклер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)
Бренна и Чарльз рассказали ей о том ужасном времени, когда они так сильно
переживали за нее, после того как её похитили. Как они паниковали, когда никто не
смог найти её. Они были в ужасе. А затем репортеры начали преследовать их, играя на
их страхах, обрисовывая худшие из сценариев.
31
Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.
Насколько хуже бы всё стало, если бы работники новостей или её дети узнали,
что она ходила в "особый" клуб.
Но всё приходило в норму. Суды над работорговцами почти закончились. Её
сотрудники забудут о её прошлом. Её дети смогут расслабиться. И она никогда,
никогда больше не совершит поступка, из которого можно будет раздуть скандал.
Она будет Мисс Скучная и Респектабельная весь остаток жизни, так как
противоположный опыт прошел совсем неудачно.
Бросив испачканное полотенце в корзину с бельем, она вышла через переднюю
дверь на свежий воздух. Линда часто так делала – просто чтобы доказать, что может
выйти на улицу, как только захочет. Типичное поведение бывшего заключенного.
Стоя на лужайке, она сделала медленный вдох. Только океанический бриз мог
так прекрасно пахнуть. Голубое небо было усыпано настолько белыми облаками, что
их можно было бы снять в рекламе отбеливателя. Скоро наступит весна, но именно
сейчас было лучшее время года. Августинова трава была свежей и яркой.
Ослепительной вспышкой цвета показалась стайка диких попугаев, устроившаяся на
соседнем газоне. Она усмехнулась, посмотрев в их сторону.
Консультант упоминал, что её эмоции будут колебаться из крайности в
крайность, но ясное дело, это не было новостью для кого-либо старше двадцати. В
один момент человек радуется беременности, а в следующий – умирает его отец. За
финансовым успехом может последовать сломанная рука. Учишься подниматься.
Учишься падать. Жизненные уроки не прекращаются до тех пор, пока всё не
окончится смертью.
И она жива. Это было самым важным. Жива и свободна, и... Линда уставилась на
свой дом. С правой стороны от двери на голубой стене черными буквами была сделана
надпись: «ГОРИ В АДУ, САТАНИНСКАЯ ШЛЮХА».
Нет . Нет, нет, нет. Её желудок скрутило спазмами, и она забежала в дом.
* * *
Два часа спустя она успела пропеть все военные песни, которые знала, пока
оттирала граффити со своего дома. Закончив, она осмотрела посветлевший участок
голубой стены. С какой стати кому-то делать подобное? Сатанинская шлюха. Что,
простите?
Теперь, когда слова исчезли, она даже могла усмотреть в этом некий юмор. Она
почти слышала, как её отец, мир его праху, читает им свои проповеди: "И если вы не
покаетесь в своих грешных намерениях, вас ждет..."
Он считал, что путь к искуплению должен быть невероятно трудным. Хорошему
человеку нужна вера, чтобы заниматься благими делами, скромно одеваться, вежливо
разговаривать и подобающе себя вести. Её сестра, Венди, была достаточно
бесстыдной, чтобы игнорировать нравоучения родителей, но Линда никогда не
переставала пытаться угодить им.
Её муж был в точности как их отец, но, несмотря на его консервативный
характер, у Фредерика было неудержимое чувство юмора.
Хлопнула дверь машины, и, обернувшись, Линда услышала: «Мама».
Её дочь приехала пораньше. Она нацепила улыбку и отбросила кисть подальше в
кусты. Слава Богу, она закончила замазывать слова со стены.
– Бренна!
Одетая в джинсовую юбку и белый топ, Бренна побежала через лужайку, чтобы
крепко обнять Линду.
– Мам, я так по тебе скучала.
32
Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.
– Я тоже по тебе скучала, милая, – стараясь держать себя в руках перед дочерью,
Линда сморгнула слезы и обняла дочь. – Пойдем выпьем чаю. Я испекла печенье для
тебя и Чарльза.
Бренна скорчила гримасу.
– Ма-ам. Как будто я недостаточно толстая.
– Однозначно нет. Ты прекрасно выглядишь.
– Если бы, – размахивая руками, Бренна отправилась на кухню. – Слишком
большая задница, грудь словно арбузы, и...
Линда покачала головой. Будучи на пару дюймов ниже матери, Бренна была, по
крайней мере, на 30 фунтов легче, и ее формы были далеко не такими же пышными,
как у Линды. Но с годами она научилась любить своё тело. В отличие от Бренны.
– Милая, у тебя прекрасная фигура, но ты уже не станешь высокой и тощей.
Такие у нас гены.
– Да, я знаю, – заправив свои светло-каштановые волосы за ухо, она нахмурилась.
– И почему я не унаследовала папины гены и не стала высокой и худой, как Чарльз?
– Прости. Но этот выбор от меня не зависел, – спокойно ответила Линда, отгоняя
прочь неприятное чувство своей ненужности. – Ты давно виделась с Чарли?
– Нет, с тех пор как мы приезжали проверить в порядке ли дом.
– Я ценю, что вы следили за ним.
В ответ на благодарность матери Бренна пожала плечами.
– Ты хорошо выглядишь. Загорела и первоклассно отдохнула у тети Венди.
Неужели это намек на осуждение в её словах? Чувство вины сдавило грудь
женщины.
– Я проводила много времени в саду.
Вырывая надоедливые сорняки с такой яростью, будто это уничтожит всех
монстров, разрушивших её жизнь. Рыдая, когда запах цветущих роз напоминал ей о
матери. Дрожа и мучаясь от тошноты. Самые странные вещи могли повлиять на неё,
например, когда она разрезала напополам червя лопатой. Она впала в истерику на
полдня.
– Но это не было первоклассным отдыхом.
– Прости, мам. – Слезы наполнили глаза её дочери. – Я так рада, что ты вернулась,
что иногда... Я сама не понимаю, почему сказала это.
– Ох, детка, – Линда обняла девочку, стараясь оттолкнуть прочь обиду. Бренна не
была жестокой. – Помнишь, как ты сбежала, когда я не разрешила тебе уйти к подруге
с ночевкой? Ты забрала с собой тележку, загрузив её всеми своими куклами.
Бренна тут же рассмеялась.
– Когда я еще была в детском саду?
– Да. Мы искали тебя несколько часов. Оказалось, что ты была у Миртл, играя с
её внуками. Мы почувствовали ужасное облегчение. Мы обнимали и целовали тебя.
Но потом...
Бренна отстранилась.
– Отец накричал на меня. Как и ты. Вы никогда раньше не кричали, а тут...
– Именно. Но когда ты сильно напуган, иногда выплескиваешь свои эмоции на
человека, который тебя так напугал.
– Ох. – После минуты молчания, она кивнула. – Хорошо. Я поняла. И постараюсь
не выплескивать это на тебя. – Бренна смахнула слезы с глаз и нахмурилась. – Но если
я увижу, что ты пакуешь своих кукол в машину, то накричу на тебя.
– Достаточно справедливо. – « Боже, как у нас с тобой получились такие
замечательные дети, Фредерик?» – Хочешь помочь мне с едой на ужин? Чарльз будет
здесь через пару часов, я уже начала готовить тушеное мясо.
33
Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.
– Разумеется. А медведи наср… – она поймала предупреждающий взгляд матери
и ловко вывернулась, – накакали в лесу? Мы добавим эти маленькие картофелины?
– Разумеется.
Глава 5
Сидя в гостиной своего друга, Сэм сделал большой глоток пива. Дом Рауля
представлял собой приятное сочетание виллы в средиземноморском стиле и уютного
пляжного домика. Двери патио были распахнуты, впуская внутрь морской бриз. Если
повезет, свежий воздух прочистит ему мозги.
Прошла неделя с той ночи в «Царстве Теней», когда Линда растаяла в его руках,
давая ему всё, о чем он просил, а затем оттолкнула его. Она не хотела иметь с ним
ничего общего.
Он понимал ее реакцию... отчасти. Но это не помогало его настроению. Он
вычистил старые конюшни, затем перешел к курятникам. Вот выгребание дерьма
лопатой идеально соответствовало его настроению.
Вчера интернет-оповещение, которое он установил на имя Линды, выдало ему
статью из газеты. После прочтения, причем несколько раз, он отправился с визитом к
Раулю и Ким. Возможно, Рауль знал, как справиться с этой ситуацией. Черт побери
эту рыжую за то, что была такой упрямой, и его самого – за то, что был таким идиотом.
Черт побери его еще раз за то, что хотел женщину, которая ненавидела его.
Только вот она не испытывала ненависти к нему. Не после того как среагировала
на него в «Царстве Теней».
– Сэм?
Он поднял глаза от своей банки пива, чтобы встретиться взглядом с милой
сабочкой, улыбающейся ему со своего места, где она сидела на коленях подле своего
Мастера. Со своими темными волосами и поразительными голубыми глазами она
выглядела довольно привлекательно, но именно её покорность и заботливая натура
покорили его друга. Как кто-то настолько милый смог пережить рабство?.. Что ж, он
знал еще одну милую женщину, которая тоже смогла выжить.
– Да, Ким?
Обе женщины были абсолютно разными. Ким вызывала сияние и свет, куда бы
ни пошла, и именно она по-настоящему оживила Рауля. Личность Линды была
подобна незатихающему пламени, у неё был непоколебимый внутренний стержень, и
она была упряма как ослица.
– Не хотите десерта? – спросила Ким. – Я испекла шоколадный торт.
– Чуть позже. Ты в последнее время не разговаривала с Линдой?
– Нет, с тех пор как она уехала. Это был её выбор. Она не хочет никаких
напоминаний о прошлом, по крайней мере, пока ее жизнь не войдет в привычное
русло.
Да, всё было именно так, как он того и боялся. Он взглянул на Рауля, который в
этот момент неспешно гладил Ким по волосам.
– Мне нужна услуга.
– Конечно, – без раздумий ответил Рауль.
Несмотря на то, что этот мужчина абсолютно самостоятельно построил
международную компанию с нуля, его преданность друзьям была безоговорочной.
– В местной газете Фогги Шорс написали, что дом Линды был исписан
отвратительными словами.
34
Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.
Даже если статья была написана в обманчиво доброжелательной манере, она все
равно казалась дешевой сплетней. Что абсолютно вывело Сэма из себя, и если бы
репортер был в зоне его досягаемости, ублюдок бы лишился нескольких зубов. Может,
его читателям понравилась бы и такая статейка.
Темные глаза Рауля наполнились гневом.
– Разве она уже недостаточно пережила? – когда Ким прижалась к его бедру, он
обхватил её своей рукой, прижимая еще ближе к себе. – Они все пострадали.
– Видимо, кто-то так не считает.
Сэм потер подбородок, внутри поднималось плохое предчувствие. Он знал,
каким тяжелым могло быть возвращение домой. Нет, она не была ветераном Вьетнама,
вернувшимся с войны, в которой невозможно победить, но смерть и жестокость не
ограничивались лишь полем боя.
– Похоже, что так. У Ким были трудности, когда она вернулась домой, даже её
мать не могла помочь с этим. Не думаю, что Линду окружает много людей, готовые ее
поддержать.
– Возможно, нет. – Рауль пробежался пальцами по кожаному ошейнику, который
носила Ким. – Может, позвонишь ей прямо сейчас, gatita? Чтобы Сэм знал, стоит ли
ему волноваться. Надеюсь, мы узнаем, что у неё все в порядке.
Сэм встретился с ним взглядом. Любой Дом будет беспокоиться о сабмиссиве,
который попал в его руки. Даже если Рауль поймет, что Сэм беспокоился о Линде по
абсолютно другим причинам, его это совершенно не волновало.
– Я очень ценю это.
Ким принесла телефон из другой комнаты и набрала номер. Несколько секунд
спустя она заговорила: – Линда, это Ким. Звоню узнать, как у тебя дела.
Ответ, который она услышала, заставил её нахмурить брови.
– Ты в порядке? Дорогая, звучит так, будто всё не очень хорошо.
Сэм нахмурился. Очевидно, Линда ни черта не была в порядке.
– И каково это снова быть дома?
Все, что Сэм смог расслышать, было лишь слабым гулом, исходившим из
телефона.
Губы Ким сжались.
– Что за вздор? У тебя нет дел, которые требуют твоего внимания прямо сейчас, и
ты не бросишь трубку. Ты плакала, да? Что случилось?
Сэм зарычал, а Рауль подсел поближе.
Маленькая саба подняла на них взгляд, но её недовольство было очевидным.
– Да, я слишком много общаюсь с Домами, и да, я упертая. Так что рассказывай,
что происходит.
Сэм сдерживался, чтобы не вскочить и не выхватить телефонную трубку. По
крайней мере, Ким предусмотрительно повторяла практически каждое слово Линды.
Целую минуту Ким только слушала.
– Исписали твой дом? Что там было написано?
Ответ заставил её глаза увлажниться.
– В воскресенье, во вторник и прошлой ночью тоже повторилось? Линда, это уже
довольно навязчиво. Полиция что-нибудь предпринимает по этому поводу?
Ярость пронзила Сэма с такой силой, что он смял банку в руке. Какой-то
ублюдок появлялся у ее дома уже три раза за неделю. Что если он решит пойти
дальше?
Рауль выглядел обеспокоенным. Он, несомненно, хотел помочь. Но его
инжиниринговая компания и так была завалена работой, и он всё еще отставал по
срокам, после того как прошедшей осенью уделял Ким всё своё время.
35
Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.
– Меня не волнует, что они говорят. Я пришлю к тебе помощь, тем или иным
способом.
Губы Ким сжались в тонкую линию.
Как только она положила трубку, Сэм принял решение. Фогги Шорс находился
недалеко от его дома. Ему нужно быть дома по утрам, чтобы открывать охранные
ворота, когда прибывают ребята Нолана, но соседский парнишка может справиться с
вечерними делами и затем включить охранную сигнализацию на ночь. Всё остальное
может подождать. А Линда – нет.
– Я отправлюсь к ней завтра, – сказал он Раулю.
* * *
Настойчивый шум разбудил Линду. Она напряглась, ожидая, что в её ребра
врежутся ботинки Надзирателя.
Но никто не тронул её.
С колотящимся сердцем она осторожно открыла глаза и увидела собственную
гостиную. Дома. Она дома. Точно. Она проработала всё утро в магазине. А затем
предалась послеобеденному сну.
Она подпрыгнула, как только услышала громкий стук. Кто-то стучал во входную
дверь. Кто-то напугал её до смерти. Она сжала губы, пытаясь успокоить свое
дыхание. Где же взять хороший пистолет, когда он так нужен?
Но когда она подняла большой палец и направила указательный палец на дверь,
её воображаемый пистолет неудержимо задрожал. Похоже, от приобретения
настоящего оружия придется отказаться. К тому же, её пожилого почтальона схватит
сердечный приступ, если крыльцо изрешетят пули. Вероятно, это он стоял сейчас у ее
двери.
Стук снова разнесся по комнате, вызывая при этом небольшое раздражение.
Старик, вероятно, стучит кулаком.
Вытирая пот с лица, Линда поднялась.
– Уже иду, – её голос вряд ли был слышен хотя бы за пределами дивана. – Иду!
Спустя пару шагов она снова смогла крепко стоять на ногах. Она поправила свой
топ без рукавов и капри, натянула улыбку на лицо и открыла дверь.
И за ней никого не было.
Она вышла наружу и заметила мужчину, стоящего перед домом.
– Сэм?
Это действительно был он, собственной персоной, как будто её сны сотворили
его из воздуха. Солнце блеснуло в его серебристых волосах, достающих до воротника
его рубашки. Когда он взглянул на неё, его светлые глаза блеснули, словно свет сквозь
чистое голубое стекло.
Он снова вернул своё внимание к свеженарисованному граффити на стене ее
дома. « САТАНИНСКАЯ СУКА».
– По крайней мере, написано без ошибок. Это большая редкость. – Сказал он
мягко и подмигнул ей.
Полушутливое замечание не было смешным, но всё же ослабило напряжение,
которое не покидало её с тех пор, как она обнаружила эти ужасные слова. На самом
деле лишь одно его присутствие давало ей чувство защищенности. Как он это делал?
Подойдя ближе, он пробежался по ней своим проницательным оценивающим
взглядом.
– Ты ужасно выглядишь, девочка. Давай поговорим.
– Но...
36
Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.
– Я не обсуждаю дела на пороге. – Сэм взял её повыше локтей, отодвинул в
сторону так, чтобы он смог войти, и закрыл за собой дверь. – Есть что-нибудь выпить?
Вода или чай, содовая?
– Конечно. – Она была на полпути к кухне, прежде чем остановила себя. Кстати,
говоря об автоматическом подчинении. – Прошу прощения, но не помню, чтобы я
приглашала тебя сюда. Как ты узнал мой адрес?
Нервно потирая ладони, она пыталась избавиться от дрожи в руках. Неужели она
нашла себе нового преследователя?
– Посмотрел в интернете. – Её беспокойство немного ослабло, когда он
развалился в кресле, вытянув длинные ноги, очевидно чувствуя себя как дома. Он явно
не собирался набрасываться на неё. – Рауль не смог приехать. А я был свободен.
– Я сказала Ким, что мне не нужна помощь.
– И она ответила, что пришлет кого-нибудь, – он послал ей спокойный взгляд. -
Девочка, ты испытала уже достаточно горя. Позволь мне помочь.
– Но... – она нахмурилась. Если бы всё было наоборот, она бы обязательно
отправила кого-нибудь к Ким. И, судя по наклону челюсти Сэма, споры ни к чему её
не приведут. – Ладно. Диетическая «Кола», «Маунтин Дью» или пиво?
– «Дью», спасибо.
Когда она вернулась с его напитком и пивом для себя, то обнаружила его за
изучением ее гостиной с таким же напряжением, с каким он обычно смотрел на нее. В
джинсах, поношенных коричневых ботинках и рабочей рубашке с коротким рукавом
он не был похож на человека, которого можно заинтересовать декором интерьера.
Она наклонила голову.
– Что такого увлекательного ты тут рассматриваешь?
– Цвета. Коричневый, бежевый, молочный. Прямо как ты – теплые, но
приглушенные. – Он взял у неё свой напиток и направился в сторону высоких окон. -
Шторы убраны, много света. Не прячешься. – Он указал на яркие цветочные подушки,
лежащие на диване, затем похлопал по стулу. – Тебя привлекает красота, но тебе также
нужен и комфорт.
– Верно.
Точность его замечаний обескураживала.
Две акустические гитары в углу удостоились его заинтересованного взгляда.
– Есть ли хотя бы малейший шанс, что тебе нравится кантри-вестерн?
– Среди прочего.
– Нам следует попробовать сыграть пару мелодий.
С тех пор как Чарльз съехал, дома не осталось никого, с кем можно было бы
разделить ее увлечение музыкой. Она сделала шаг по направлению к гитарам и
остановила себя. « Не сходи с ума». Он приехал в Фогги Шорс не для того, чтобы
брынчать на гитаре.
– Так ты здесь, чтобы помочь мне?
– Одна надпись на доме – это шалость. Больше – уже проблема. Тебе нужна
поддержка.
Само это слово – поддержка – послало волны облегчения сквозь неё. Когда слезы
защипали глаза, она постаралась занять себя открыванием бутылки с пивом.
Когда она наконец-таки подняла глаза, его тяжелый взгляд небесно-голубых глаз
смягчился. Ей не нужно было от него прятаться. Странно, как часто даже самые
назойливые клиенты не осознавали, что она на самом деле думает об их поведении. Но
этот мужчина читал её так безошибочно, будто у него была инструкция под названием
«Как понять Линду».
И он приехал сюда, чтобы помочь ей.
37
Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.
– Ты... Ты не обязан. Мы даже не...
Она замерла на полуслове, осознав, как грубо это прозвучит.
Но он закончил за неё:
– Не друзья. Я понимаю. Я облажался на аукционе, и многое для тебя стало еще
более сложным. Я задолжал тебе.
Прямой. Грубый. Сокрушительно честный.
Как бы то ни было, он не мог исправить прошлое. Не такое. Она пыталась
подобрать вежливый ответ. Линда остановилась на правдивом: – Ты пытался помочь.
И на самом деле он помог ей. В противном случае настоящий покупатель
отхлестал бы её плетью. Причинил бы ей боль. Если бы только он остановился и не
начал... трогать... её. Ее лицо окатило жаром, и она сделала глоток, несмотря на
неприятную дрожь во всем теле.
Он посмотрел на нее, будто хотел что-то сказать. Вместо этого он начал пить,
глоток за глотком, его адамово яблоко двигалось вверх-вниз, привлекая её внимание к
его загорелой, жилистой шее. Маленькая впадинка у её основания была окружена
мышцами. Она вспомнила, как прижималась к его телу, твердой теплой стене из
плоти, и в комнате тут же стало жарко, отчего она почувствовала, что ее лицо стало
гореть ее сильнее. Да что с ней не так?
– Когда это происходит? Ночью?
Она уже практически чувствовала мягкость постели под собой, когда поняла, что
он говорит о граффити. Линда непроизвольно фыркнула. Как у неё вообще могли
возникнуть похотливые мысли об этом пугающем мужчине?
– Ага.
– Что-нибудь еще происходит? – он уставился на кипу газет на краю стола. – Ты
получала сегодняшнюю газету?
– Это неважно.
– Чушь. Покажи мне, Линда.
– Ладно. – Почему она чувствовала себя так, будто сейчас расплачется? Она
прошла через комнату, чтобы взять вырванные страницы с полки, куда она складывала
и все предыдущие, не способная ни выкинуть их, ни смотреть на них. – Вот.
Сэм взял страницы в руки. Когда он достал пару очков для чтения из кармана
своей рабочей рубашки, она моргнула. Очки заставляли его выглядеть... Другим. Как
будто джинсы и грубое поведение были лишь покровом для скрытого под ним
интеллигентного человека. Прочитав статью, он отложил её, и дрожь прошла сквозь
неё, когда она увидела холодную злость на его лице.
– По этому репортеру кнут плачет.
Она забрала статью с его колен и выкинула в мусорную корзину.
– Это совершенно неважно. Ты ничего не сможешь с этим сделать. И я думаю,
тебе лучше вернуться домой.
Он снова сделал глоток своего напитка, наблюдая, как она шагает через комнату.
Линда остановилась.
– Ты слышал, что я сказала?
– Я слышал.
Он не пошевелился.
– Возвращайся домой, Сэм.
Но когда она посмотрела на него, он выглядел довольным.
– Я ничего не могу сделать с репортером. Юридически. Но, возможно, твой
художник появится сегодня ночью. – Он обернулся через плечо, бросив взгляд в
сторону коридора. – Есть место, где я мог бы поспать?
38
Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.
Ей стало интересно, разводит ли он у себя крупнорогатый скот, потому что, ох,
Боже, выражение его лица было очень упрямым.
* * *
Полчаса спустя, пока Сэм оттирал черные буквы с дома Линды, ярость бушевала
в нем, словно шторм. Что за ублюдком надо быть, чтобы издеваться над женщиной,
любой женщиной, тем более над той, которая уже достаточно настрадалась? Он не мог
дождаться, когда доберется до этого человека. Он с радостью преподаст ему короткий,
но жесткий урок хороших манер.
– Сэм.
Она была в шортах, достигающих середины икры, как бы они там не назывались,
и вьетнамках. Её полные груди натянули ткань зеленого топа, пока она собирала свои
пышные рыжие волосы в короткий хвост. Если бы её волосы были чуть длиннее, он
бы смог намотать их на свой кулак. Меньшее количество одежды его бы тоже
устроило. Но не важно, что она носила, она по-прежнему заставляла его кровь кипеть.
Держа щетку в руках, она присоединилась к нему.
– Тебе действительно необязательно это делать.
– Конечно же, обязательно.
Места, которые уже были протерты до деревянной поверхности стены,
определенно были исписаны не один раз.
– Что ж, я ценю это.
Она начала энергично оттирать черную краску, и он заметил, что её покрытые
веснушками руки выглядят хорошо натренированными.
Проверяя, он провел ладонью по верхней части её руки и почувствовал мышцы
под мягкой кожей.
Она замерла, уставившись на него.
– Что ты делаешь?
Почему он всегда чувствовал магическое притяжение к ней, когда смотрел в её
большие карие глаза?
– У тебя развитая мускулатура. Ты занималась?
Он продолжал удерживать свою руку на её плече, чувствуя небольшую дрожь.
Похоже, на место страха пришла нервозность.
– Я-я была в гостях у сестры. В Калифорнии. – Она вырвалась из его хватки и
осмотрела свою руку, будто никогда не видела её раньше. – У неё огромный сад.
– Сады – отличное место для восстановления.
Она наклонилась к нему, уставившись на него неверящим взглядом.
– С тобой произошло что-то, после чего приходилось восстанавливаться?
Его челюсти напряглись, рот сжался. Но зато он, наконец-таки, вытянул её на
разговор. Отступив, он снова заставил её замолчать.
– Вьетнам.
– Но... – она прошлась по нему изучающим взглядом. – Разве ты был достаточно
взрослым, чтобы отправиться во Вьетнам?
– Мой кузен, вербовщик, состряпал для меня документы.
Потому что его кузен знал, насколько была тяжелая рука у его отчима. Па был
хорошим человеком, но второй раз Ма сделала не такой удачный выбор.
– Господи Боже. – Она смотрела на него так, будто видела перед собой высокого
долговязого паренька, которым он тогда был. Смотрела на него с материнской
заботой. – Это неправильно.
39
Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.
– Много воды утекло с тех пор. – По крайней мере, ему исполнилось шестнадцать,
прежде чем их отряд дислоцировали. Тем не менее, следующие два года он провел
будто в аду. – Америка вывела свои войска, когда мне исполнилось восемнадцать.
– Ты был всего лишь ребенком.
Ее глаза наполнились слезами, вызывая в нем воспоминания о том времени.
– Не-а. Люди не назовут ребенка "сержантом".
Он оставался в армии до тех пор, пока его мать и отчим не погибли в аварии на
лодке.
Чтобы смахнуть слезы Линды, он обхватил её подбородок. Её губы были
мягкими, сладкими. И немного дрожали под его пальцами. Когда она уперлась рукой
ему в грудь, он немедленно её отпустил. Будут и другие возможности.
– Где ты садоводничаешь?
Она говорила с придыханием, и он подавил улыбку.
– У меня несколько акров. – Хотя его отчим распродал часть отцовской фермы и
сравнял то, что осталось, с землей, Сэм смог все заново отстроить. Выкупил назад все
распроданные площади и даже расширился. – И огород с овощными культурами.
У неё была небольшая ямочка на правой щеке. Он не замечал этого раньше.
– Ким сказала, что у тебя есть своя земля в собственности, но она не могла точно
сказать: ранчо это или ферма.
Значит, она обсуждала его с другими. Когда его губы изогнулись в улыбке, её
щеки покрылись румянцем.
– Вряд ли это можно назвать ранчо, при наличии лишь нескольких лошадей и
небольшого количества рогатого скота.
Он нахмурил брови, когда показался еще один клочок коричневого дерева из-за
оттирания букв. Выглядело ужасно. Вытащив телефон, он набрал номер Нолана
Кинга.
– Кинг.
– Дэвис. Дом моего друга разрисовали граффити. У тебя есть специальная краска?
Нужно чтобы хватило для фасада.
– В данный момент нет. Она чертовски быстро кончается. Но я уже заказал для
работ в деловой части города. Сможешь взять, сколько тебе надо, когда она придет.
– Так и поступим. – Захлопнув телефон, он заметил растерянное выражение лица
Линды. – Что такое?
– Почему бы просто не купить такую в магазине красок?
– У них есть только обычная краска для фасадного покрытия. А если
использовать промышленное покрытие Кинга, то краска из аэрозольного баллончика
просто стечет по стене, не оставив даже следа.
– Оу. – Её глаза загорелись, и она ухмыльнулась ему. – Хотелось бы мне
посмотреть на лицо этого болвана, когда это произойдет.
Он рассмеялся, радуясь, что смог поднять ей настроение. По сути, он приходил в
замешательство от того, на что готов был пойти, лишь бы этот блеск не покидал её
глаз.
Но когда он вернул своё внимание к последней букве на стене, его злость снова
дала о себе знать. И, возможно, она не исчезнет до тех пор, пока он не встретиться с
этим ублюдочным художником лицом к лицу.
* * *
Линда бросила взгляд на кухонный стол, за которым сидел Сэм. Большой
настырный садист выполнял свое задание и аккуратными кубиками нарезал овощи.
Должно ли её волновать то, как хорошо он обращается с ножом?
40
Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.
– Очень хорошо.
Собрав овощи в миску, она сбросила её содержимое в мясной соус, кипящий на
плите.
Его брови приподнялись.
– Да, я знаю, большинство людей не кладет овощи в соус спагетти, но мои дети
были очень привередливыми. Я называю это партизанским питанием.
– Ловко.
Его улыбка была такой же спокойной, как и его голос. Он не растягивал слова,
просто не торопился. И улыбка не задержалась надолго на его лице, но на какой-то
момент она совершенно его преобразила.
Нечестно, что он выглядит таким привлекательным и довольным, сидя на её
кухне. Она снова отвернулась к плите. Промыв лапшу в дуршлаге, Линда начала
готовить лазанью. Эта работа занимала много времени, но ей хотелось занять свои
руки и мысли. Присутствие Сэма в её доме было равноценно приглашению гризли на
обед.
И все же его присутствие здесь обнадеживало. Он знал, кем она была, через что
она прошла. Она все еще... нравилась ему. Или нет. Может, он просто чувствовал себя
виноватым перед ней.
– Милая кухня, – отметил он. Его взгляд переместился с сосновых шкафов
кремового цвета к темно-синим стенам и затем к золотистым мраморным
столешницам. Он нахмурился, когда заметил плетеную корзинку с апельсинами,
высокую спиралевидную корзинку с деревянными ложками и комнатные растения в
цветных плетеных горшках. Когда он заметил коробку с тростником на одной из
кухонных полок, то задал вопрос: – Ты сама плетешь корзины?
– Большинство из них. – Поставив блюдо с сыром и крекерами на стол, она
указала рукой на корзинку размером с ладонь, наполненную камешками. Форма была
немного странной, и плетение выглядело так, будто она сделала её в состоянии
сильнейшего опьянения. – Я начала, когда была в старших классах.
– И ты совершенствовалась в этом.
– Что ж, спасибо, – ухмыльнулась она. – Знаешь, у тебя настоящий талант
говорить абсолютно прямо и при этом не выглядеть грубым.
Он посмотрел на неё задумчивым взглядом, как будто ни одна женщина раньше
не дразнила его. Хотя кто в здравом уме будет дразнить садиста?
– Чтобы вести себя грубо, нужно прилагать слишком много усилий. – Он кивнул в
сторону кучи корзин в углу. – Собираешься что-нибудь делать с этими?
Она начала перемешивать слои лапши, рикотты, моцареллы и соуса.
– Я продаю их в своем магазине, иначе бы мой дом был просто погребен под
ними. Хобби – как цукини, которое быстро растет, и лишь твои друзья и семья могут
потреблять его в больших количествах.
Он фыркнул, соглашаясь, прежде чем положить сыр на свой крекер.
– Николь шьет лоскутные одеяла. Они лежат по одной штуке на каждой кровати в
моем доме. Парочка висит на стенах.
Её руки замерли, когда внутренности пронзила острая боль. Не... приятная...
боль.
– Николь?
– Моя дочь.
Она даже не предполагала, что у него может быть семья. Он создавал
впечатление одиночки, как утес над океаном. Да и какая женщина не захотела бы его?
Она уставилась на продолговатую форму для запекания.
– Ты женат?
41
Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.
Он изменял своей жене?
Стул скрипнул, когда он поднялся и подошел к ней, встав сзади. Не обращая
внимания на то, как она замерла, он обнял её за талию, мягко притягивая к себе.
– Я разведен, – он шумно рассмеялся. – Я – садист, девочка, а не изменник.
Даже когда облегчение нахлынуло на нее, словно омывая потоком прохладной
воды, она не смогла понять, как он с такой легкостью мог произнести это – « Я –
садист».
Глава 6
Что это было? Сэм открыл глаза, осматривая гостиную Линды, погруженную в
темноту. Уже на протяжении трех ночей он спал на её диване. Несмотря на то, что она
предложила гостевую комнату, он отказался. Находясь в дальней спальне, он ничего
не сможет услышать. Он был здесь, чтобы поймать ублюдка, размалевывающего
стены её дома, а не для того чтобы наслаждаться комфортом.
