Текст книги "Мы те, кто мы есть (ЛП)"

Автор книги: Шериз Синклер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

93

Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.

Глава 12

Сэм нахмурился, увидев очередь из машин, выстроившуюся вдоль бордюра

около дома Линды, расположенного в самом конце улицы, из-за чего ему пришлось

припарковаться дальше, чем обычно. Идя по тротуару, он заметил красные и желтые

воздушные шарики, развешанные во дворе по соседству. Дети смеялись, кричали и

весело визжали. Похоже, кто-то праздновал день рождения. Его челюсть напряглась,

когда он вспомнил о празднике, который однажды организовал для Николь.

За час до вечеринки Нэнси уехала в город за тортом. Отменив заказ, она забрала

деньги и отправилась за наркотиками. За Оксикодоном. Она вернулась к середине

праздника, под кайфом, сквернословя и совершенно потеряв над собой контроль. Ему

пришлось попросить мам остальных детей присмотреть за порядком, пока он силой

выводил свою жену из комнаты. Он был даже вынужден включить музыку на

максимум, чтобы заглушить её крики, ругань и обзвонить всех родителей, чтобы те

забрали своих детей пораньше. Это была полная катастрофа.

После этого Николь зареклась никогда не устраивать вечеринки. Поэтому

каждый день рождения он отвозил её с подружками в детскую пиццерию или на каток,

или в аквапарк. И они никогда не говорили об этом Нэнси.

Его интересовало, что было бы лучше для Николь: иметь периодически

неадекватную мать или мать, постоянно занятую чем-то другим? Почему, черт возьми,

он не смог сделать её жизнь проще?

Подойдя к дому Линды, Сэм заметил свежие пятна белой краски на фасаде. Он

нахмурился. Этот придурок снова разрисовал её дом. Потому что Сэма не было рядом.

Создавалось впечатление, что он всё пустил на самотёк.

Постучав в дверь, мужчина почувствовал, как его мышцы сковало напряжением.

Она всё ещё злится? Или того хуже – страдает?

Дверь, наконец, открылась.

– Сэм! – счастье засветилось в ее прекрасных глазах. А затем она снова вернула

своему лицу нейтральное выражение. – Уходи, – она начала закрывать дверь.

Проклятье. Он протолкнул ногу в проём.

– Мне жаль.

– Убери ботинок.

Она налегла на дверь, источая настоящую ярость.

Упрямая женщина. Он толкнул дверь посильнее, чтобы протиснуться плечами.

Этого было достаточно, чтобы обхватить руками её лицо, заставив Линду посмотреть

ему в глаза. Ее взор был загнанным, от чего в его груди что-то болезненно сжалось.

– Линда, прости меня.

– Извинения приняты. Теперь уходи.

Несмотря на угрызения совести, он не смог сдержать смех.

– Это не похоже на прощение, девочка. И такому лицемерию ты учишь своих

детей?

Его оскорбление попало прямо в цель, но она не отреагировала.

– Значит, я подаю плохой пример. Но я хотя бы не учила их быть секс-

игрушками.

Он ударил по двери достаточно сильно, чтобы его ладонь начала ныть от боли.

– Ты – не чертова игрушка для секса! – он сделал глубокий вдох. « Успокойся,

Дэвис». – Ты, бесспорно, самая сильная женщина из всех, кого я знаю.

Искреннее удивление заставило ее ослабить напор.

– Ты хочешь услышать, как я буду пресмыкаться перед тобой?

94

Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.

Она прислонилась лбом к дверному косяку и закрыла глаза. Прошла секунда.

Другая.

Звук её дрожащего дыхания потряс его. Если она начнет плакать, то разобьет ему

сердце.

Наконец, она взглянула на него и кивнула:

– Хорошо. Проходи.

Когда Сэм прошел мимо неё, холодный зимний воздух ворвался следом за ним.

Линда покачала головой. Каким образом он смог заставить её передумать? Ей нечего

было сказать ему, их по-прежнему ничто не связывало кроме боли и секса.

Будто в опровержение этого факта, он притянул её в свои теплые, без всякого

сексуального подтекста, объятия.

– Даже если ты не хочешь, – он фыркнул, – быть моей секс-игрушкой, мы же

можем быть друзьями?

Друзьями? И почему его рабочие рубашки пахнут солнцем? Она прислонилась

щекой к поношенной ткани, думая обо всех тех моментах, когда он держал её в своих

руках. Говорил с ней. Он помог ей отскоблить дом. Готовил завтрак. Потребовал

старый фильм Клинта Иствуда в качестве компенсации за Кэтрин Хепберн. Играл

вместе с ней на гитаре, а потом сам неспешно перебирал струны, наигрывая приятную

мелодию, пока она плела новую корзинку. Каким-то образом за эти несколько дней он

умудрился пробиться сквозь выстроенные ею стены. Да, они определенно могут быть

друзьями.

– Прости, я была грубой.

Он потерся подбородком о её макушку.

– Мне нравится знать, что ты можешь постоять за себя.

«Мне тоже». И не только постоять за себя. Черт бы его побрал, если она его

отпустит с простыми словами извинений.

– Ты собираешься объясниться?

Мышцы под её щекой напряглись.

– Да.

Всего одно слово. Но для неё этого было достаточно, чтобы понять, что у него

была причина, по которой он не хотел видеть ее у себя дома, причина, которая так

сильно влияла на него. И он не хотел ей об этом говорить.

Хотя если у Фредерика не было проблем с обсуждением чего бы то ни было,

когда бы то ни было, то Чарльз был очень неразговорчивым подростком. Поэтому с

Сэмом она применила ту же тактику, что и с сыном.

– Пошли, поможешь мне приготовить ужин.

Кухня была создана для того, чтобы разделять между людьми не только пищу.

Она усадила Сэма на стул перед большим островком и поручила ему заняться

нарезкой салата. Когда она поставила перед ним бокал вина, он послал ей удивленный

взгляд.

– Пива нет, прости.

Её губы дрогнули, когда она взглянула на раковину, куда вылила содержимое

трех бутылок пива, которые он оставил в её холодильнике.

Его взгляд последовал в том же направлении, и глаза заискрились весельем.

– У тебя вспыльчивый характер, девочка.

Мужчина сделал глоток вина.

После секунды раздумий она отказалась от своего первоначального плана на

ужин, состоящего из томатного супа и крекеров. Вместо этого картофель отправился

запекаться в духовку. Затем она поджарила полоски бекона, залила их грибным соусом

и также отправила томиться в духовку.

95

Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.

– Салат готов, – сказал Сэм.

Напряжение покинуло его, и он допил вино. Она подлила ему еще, не забыв и

про себя.

Выложив сыр и крекеры на тарелку, Линда устроилась рядом с ним.

– Что такого в твоём доме, чего ты не хочешь, чтобы я увидела?

– Вроде тел мертвых жен, спрятанных в шкафах?

Когда уголок его рта дернулся от сдерживаемого веселья, у Линды перехватило

дыхание. У него было такое суровое выражение лица, что проявление чувства юмора,

как правило, застигало её врасплох.

– Да, вроде того.

Следуя правилам, которые она выработала, воспитывая двух подростков, Линда

переключила своё внимание на сыр с крекерами.

– Она не мертва.

– Твоя бывшая жена?

– Да, – он положил кусочек сыра на крекер и просто держал его в руке,

уставившись на него. – Она была и до сих пор является наркозависимой. Это

превращало жизнь в настоящий ад, – он потёр челюсть. – С тех пор я не приводил

женщин. Когда ты... – Сэм запнулся.

– Ты не приводил женщин домой? Никогда?

– Нет.

Его губы сжались.

Ничего себе. Она удивленно посмотрела на него. Видимо, это был

отвратительный брак. Учитывая, какое у Сэма количество плетей, его жене повезло,

что она выжила. Хотя она начинала осознавать, что, несмотря на то что он был

садистом, или как раз из-за этого факта, в своём поведении он придерживался намного

более строгих правил, чем большинство "нормальных" парней.

– Не могу представить, через что ты прошел. Так дело было не во мне?

– Нет, – он протянул руку и сжал её пальцы. – Только в том, что я чертов идиот. Я

буду рад видеть тебя на своей ферме, Линда.

Простое искреннее приглашение. Её сердце сделало кульбит. « Я в беде, это

точно». Но что плохого в том, чтобы узнать, к чему все приведет? Она прижалась

щекой к огрубевшей коже его руки, почувствовав, как в её груди расцветает тепло.

– Мне бы хотелось как-нибудь посмотреть на твой дом.

– Сейчас весна. Скоро появится приплод: цыплята, телята, жеребята, гусята, – он

потянул её за волосы. – Тебе понравится.

– Потому что я мать? – она фыркнула, засмеявшись, и добавила в качестве шутки:

– Секс-игрушкам положено умиляться малышам?

Его раскатистый смех стал ей наградой.

– Девочка, ты становишься наседкой, как только они появляются в поле зрения.

Тепло в его взгляде подсказало ей, что он находит эту черту привлекательной.

Находит её привлекательной.

Этот блеск исчез, как только он дёрнул её вверх, поставив на ноги.

– А теперь пришло время отучить тебя называть себя глупыми прозвищами.

Её рот распахнулся в удивлении.

– Но...

– Никаких "но". Никаких оправданий. Больше ничего такого.

Его хватка пугала, а беспощадное выражение лица наводило еще больший ужас.

У неё было предчувствие, что даже мольбы не спасут её бедную пятую точку.

* * *

96

Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.

Резкий шум заставил Линду проснуться. Её сосед опять затеял ремонт? В такую

рань? « Я ведь ещё не собиралась вставать». Если только... Она перевернулась и с

сожалением обнаружила, что будить больше некого. Чертовы ранние пташки.

Стук снова возобновился. Пфф. Пока она пыталась устроиться поудобнее, в

различных частях её тела вспыхивала боль. Простыни царапали её воспаленную спину

и задницу. Груди были чувствительными после потрясающих тугих зажимов, которые

использовал Сэм. Когда её губы дрогнули от приятных воспоминаний, соски

превратились в острые пики, что заставило их заныть ещё сильнее.

Она поерзала ягодицами по кровати, чтобы усилить приятно ноющую боль,

наслаждаясь как воспоминаниями, так и пробуждающимся жаром внутри.

Примирительный секс с садистом был потрясающим.

Снова стук. Может, кто-то ломился в ее дверь? « Нечестно. Я ведь ещё даже не

завтракала». Ворча, она выскользнула из кровати и подобрала халат. Дети должны

были приехать на следующие выходные, так что это не могут быть они. Она уже

платила разносчику газет? Вероятно, это вновь продавцы чего-нибудь ненужного.

Она услышала, как распахнулась входная дверь.

– Ты кто, черт возьми, такой? – прозвучал голос Чарльза.

«О, нет. Это плохо». Она резко отбросила халат и стала натягивать джинсы,

лифчик и майку. « Пожалуйста, пусть Сэм будет одет». Линда торопилась

спуститься вниз.

Сэм был одет. Слава Богу. Посреди гостиной стояли ее напряженные дети,

уставившись на мужчину так, словно он был самим дьяволом во плоти.

«Попались с поличным». Её губы дрогнули в улыбке. Очевидно, мамам не

полагается иметь сексуальную жизнь. Она всегда старалась вести себя осторожно,

когда мужчина оставался у неё на ночь. Но, честно говоря, у неё ведь было право на

личную жизнь. Её дети уже взрослые, по крайней мере, они продолжают ей твердить

об этом.

– Что вы двое тут делаете?

Они резко повернулись к ней. Лицо Бренны было бледным. Раскрасневшись от

гнева, Чарльз взглянул на неё.

– Вопрос, скорее, к тебе. Что ты делаешь?

Он швырнул газету прямо на журнальный столик.

Линда опустила к ней взгляд. Выделенный огромным шрифтом заголовок гласил:

«СЕКС РАБЫНЯ ПОСЕЩАЛА ФЕТИШ-КЛУБ». Буквы начали плясать вверх и вниз,

словно рой диких пчел в её голове. Колени подогнулись.

Сэм поймал её, обхватив твердой рукой за талию.

– Спокойнее, девочка. Присядь.

Пока он усаживал её на стул, ей отчаянно хотелось, ей просто необходимо было

вцепиться в него мертвой хваткой. Вместо этого она просто сложила руки на коленях.

Гул не прекращался.

– Там говорится, – Чарльз указал на газету, – что ты…ты посещала БДСМ-клуб.

Где занимаются поркой людей. Извращенцы связывают женщин. Ты же, черт возьми,

просто напрашивалась на похищение.

Она еще никогда не видела выражение такого отвращения на лице своего сына, и

ведь он смотрел на неё, не скрывая этого.

Извращенцы. Невидимая рука сжала горло Линды, заталкивая слова обратно,

удерживая их внутри.

– Я не…

Не грязная, не отвратительная, не извращенная. Так ли это? Ведь только вчера

она позволила Сэму причинить ей боль. И наслаждалась этим.

97

Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.

У Бренны стояли слёзы в глазах.

– Все в моём кампусе видели эту газету. Шептались о... тебе. Они знают, что ты

моя мать, – её голос стал громче. – Ты заставила нас пройти через это, потому что

шаталась неизвестно где, в поисках секса? Теперь все подумают, что я шлюха.

– Я не...

Как она могла объяснить им разницу?

– Ваша мать была жертвой, – резко ответил Сэм. – Не ведите себя с ней так,

будто...

– А вы кто, черт побери, такой?

Чарльз становился всё краснее, переводя взгляд с Сэма на неё.

Она взглянула на Сэма. Одет, но не выбрит. И её щеки и шея, несомненно, были

покрасневшими от его щетины. А губы красноречиво припухшими.

– Я видела фотографии того клуба. Как пороли женщин, – Бренна уставилась на

Линду, будто та превратилось во что-то мерзкое. – Как ты могла посещать подобное

место?

– Да, пороли. По-настоящему, – челюсть Чарльза выдалась вперед, и он сделал

шаг в сторону Сэма. – Так вы типа большой страшный садист? Не думала, что мы

знаем такие слова, да, мама? Разве чертов интернет не прекрасен? – он изменил позу на

более угрожающую, когда снова взглянул на Сэма. – Вы – садист? Ну?

Водоворот мучений затягивал Линду всё глубже.

Сэм отмахнулся от её сына, словно тот был двухлетним мальцом в приступе

гнева.

– Это не твоё дело, паренёк.

– Да, как я и думал.

«Проклятье, Сэм». С таким же успехом он мог бы просто ответить «да».

Пока её дети пялились на Сэма, Линда опустила голову. Её руки дрожали.

Ссадины от веревки, которую Сэм использовал на её запястьях, выглядывали из-под

рукавов рубашки. Она сделала глубокий вдох и снова потеряла контроль над собой,

так как её дети с отвращением смотрели на неё. Будто она была уродом.

– Меня сейчас стошнит, – сказала Бренна.

– Да, – Чарльз поджал губы. – Ты просто...

– Не стоит заканчивать это предложение, – перебил его Сэм с угрожающим

рычанием.

Чарльз сделал поспешный шаг назад.

Её сердце вот-вот должно было расколоться прямо в груди. Они не знали, они

ничего не понимали. В их возрасте уязвимость родителей вызывает лишь презрение.

Она знала, какими жестокими могут быть дети.

«Но не мои». Не с этих пор.

Линда встала, удивившись, что пол не ушел у неё из-под ног, хотя весь мир,

казалось, содрогнулся. Её глаза блестели от слёз, когда она взглянула на свою дочь.

Когда-то она была совсем малышкой, и только мамочка могла успокоить её. Так много

воспоминаний. Она гуляла и качала её часами, когда та болела, пела колыбельные

после кошмаров, выбирала пластыри с конкретным мультяшным персонажем, чтобы

заклеить пораненную коленку.

Её губы дрожали, когда она обернулась к сыну. Сколько часов он провёл, сидя у

неё на коленях? С покрасневшими от жара щеками, положив головку ей на плечи,

посасывая большой палец, пока они смотрели «Короля Льва» в сотый раз. Сейчас он

смотрел на неё так, будто видел впервые.

Возможно, она тоже их совсем не знала.

– Уходите.

98

Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.

– Что? – переспросил Чарльз.

– Убирайтесь, – Линда указала на дверь. – Все вы. Я не хочу видеть никого из вас

в своём доме.

– Но… – Бренна сделала шаг ей навстречу.

Линда чувствовала, как подступают рыдания, и лишь чистая ярость смогла

затолкнуть их обратно. Она перевела взгляд на Сэма, который фактически признал,

что он садист.

– Ты тоже. Вон отсюда.

Мужчина нахмурился, взглянул на её детей, а затем просто вышел за дверь.

Она обернулась к уверенным в своей правоте детям. Их никогда даже не

шлепали, не оставляли одних после наказания. Никогда не секли. Не насиловали. Не

обзывали словами вроде "шлюха" или "потаскуха". Они никогда не голодали. И каким-

то образом всё равно выросли, не имея никакого чувства сострадания.

Ей казалось, что она была хорошей матерью, но она явно не справилась с этой

задачей.

– Убирайтесь. Я не хочу, чтобы вы находились в моём доме.

Её сын побледнел.

– Мам?

– Убирайтесь. Прочь!

Первые слезы пролились, пока она смотрела, как они уходят. Ещё больше слёз

прорвалось, когда она, спотыкаясь, добралась до двери, закрыла её и бессильно

сползла по ней на пол. « За что. Господи, за что?»

Ей не следовало возвращаться. Нужно было уехать как можно дальше. Нужно

было умереть вместо Холли. Спрятав лицо в ладонях, она горько заплакала.

* * *

Спустя часы Линда вошла в свой магазин. Первого внука Гейл сегодня крестили,

и Линда разрешила ей уйти пораньше.

Если бы не это, она вряд ли бы вообще вышла из дома, тем более прочитав

злосчастную газету. Дуэйн взял интервью у человека, который видел, как Линду

пороли флоггером в БДСМ-клубе в ночь перед похищением. Стиль написания

подразумевал, что она сама напросилась на похищение.

Неудивительно, что её дети расстроились. Но как можно было принять то, каким

образом они повели себя с ней? Пока она пыталась проглотить подступающие слезы,

дыра в её сердце вызывала агонию с каждым его ударом. Но она выживет. Рабство

научило её этому. Она научилась тому, как делать один шаг за другим, несмотря на

всё, что происходит. Выживание не означало, что ей не причинили боль, оно

подразумевало лишь то, что она была жива, и этого было достаточно.

– Отлично, ты здесь!

Её работница подняла глаза на нее, несмелая улыбка дрогнула на губах.

Очевидно, она читала газету.

– Я здесь, – повторила Линда. Грязная шлюха прибыла точно по расписанию. Вот

и ещё один человек, который считал, что она была отбросом. – Поторопись на

крещение, пока ты не опоздала.

Возможно, ей стоило спросить, вернется ли Гейл завтра, но она не была готова к

ещё одному удару. Не сегодня.

– Сегодня всё спокойно, – голос Гейл раздался из служебного помещения, пока

она забирала свою сумочку. Она снова появилась, высокая, худая женщина, чуть

старше Линды. Она уже почти прошла мимо, затем покачала головой. – Милая, я

никогда не видела никого, кто бы так нуждался в объятии.

99

Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.

Она обернула свои руки вокруг Линды и сжала, затем отступила назад.

– Мне... было это нужно. Спасибо.

– Не за что, – серо-зеленый взгляд потяжелел. – На мою Синди напали, когда ей

было шестнадцать. Адвокат этого подонка пытался выставить всё так, будто она

напрашивалась на это, но, слава Богу, прокурор его размазал. Однако я получила

хороший урок об искажении действительности. Может, тебе и нравится

нестандартный секс, но это не является большей провокацией к насилию, чем

сексуальные наряды моей Синди. Вот как я это вижу. А теперь встряхнись.

Она послала Линде решительный кивок и вышла из магазина.

Линда лишь ошарашено уставилась ей вслед.

– Хорошо.

Она явно неправильно растолковала выражение лица Гейл. Могло быть так, что

она пыталась защищаться от людей без всякой на то необходимости?

По дороге в магазин она размышляла о том, есть ли у нее желание остаться в

городе. Но ей нравился её пляжный магазинчик, нравились чайки, бродящие вдоль

побережья, тихий шум волн и болтовня туристов. Нравилось наблюдать, как их

загорелые лица светились при виде уникальных сувениров ручной работы. Она

слишком много вложила труда, чтобы ее магазин исправно работал. Они с детьми

сами красили эти стены. Друг помог ей сделать вывеску. Ремесленники рассчитывали

на неё, ведь она продавала их товары.

Она вздернула подбородок. Это было её место, и она не подарит его никому,

особенно Дуэйну, который явно получит удовольствие от осознания того, что её

вышвырнули из города. « Я остаюсь».

Тем днём она побила все свои прежние рекорды в качестве самого приветливого

владельца магазина на всём побережье и была настолько успешна в своем деле, что

осознала это только перед самым закрытием.

Закрыв дверь и выключив свет, она вытащила мобильный и уставилась на него.

Может, стоит позвонить детям?

Ее охватило желание услышать их голоса и покончить с конфликтом между

ними. Её палец завис над клавиатурой, а затем ушел в сторону.

Нет. Это они были неправы. Не важно, насколько её бы это порадовало.

Позвонив им, она продемонстрирует, что они могут уйти безнаказанными после

такого поведения.

Им и так казалось, что они знают все ответы.

Говоря об ответах, почему Сэм ответил им именно так? К чему ему было

подтверждать их подозрения? Чувствуя, как горький нестерпимый гнев закипает

внутри неё, она достала ключи от машины.

Глава 13

Двор был окутан сумерками, когда Сэм начал загонять цыплят в курятник на

ночь. День выдался пасмурным, и вечером температура опустилась до десяти градусов

тепла. Застегнув свою джинсовую куртку, мужчина проверил телефон – ни одного

звонка от Линды. Проклятье. Он весь день ждал, что она позвонит ему.

Сэм по-прежнему не был уверен, стоило ли ему тогда уходить. В тот момент

казалось, что ей нужно время и пространство, чтобы разрешить это недопонимание с

100

Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.

детьми. Его присутствие явно не улучшало ситуацию. Но что если она осталась

непреклонной и выдворила детей следом за ним? Ей должно быть было очень

одиноко... Особенно после трепки, заданной ей её же отпрысками.

Его губы сжались. Да пошло все к черту. Он позвонит ей сам, как только

вернётся в дом.

Быстро оглянувшись вокруг, он заметил Конагера на пастбище. Собака за кем-то

охотилась в траве.

– Пёс, ты идешь?

Отказавшись от погони, горная гончая тут же перебралась через изгородь, и его

золотисто-рыжая шерсть заблестела в лучах заходящего солнца. Он бежал через двор,

свесив язык и навострив уши, будто отвечая ему: « Да, Сэр, полевые мыши не

побеспокоят вас этим вечером».

– Хороший пёс.

Сэм задержался, чтобы хорошенько почесать собаке брюшко, прежде чем

приступить к долгому процессу завершения трудового дня: закрыть всё необходимое и

включить охранную сигнализацию.

Парадные ворота скрипнули. Сэм стиснул зубы. Если заявилась его бывшая, то

он собирался... Стало слышно, как на его территорию въехала машина, затем еще один

скрип сообщил о том, что ворота закрылись. Нет, это не его бывшая жена. Нэнси

никогда ничего за собой не закрывала.

– Не отходи от меня, – сказал он Кону, когда собака задрожала от нетерпения

ринуться к посетителю, вторгшемуся на их землю. Сторожевой маленький пройдоха.

Отец Сэма разводил горных гончих, и ему нравилось наблюдать, как тёмные

пятнистые собаки могли легко скрыться в ночи. Нравилось смотреть за тем, как они

отпугивают людей. Будучи ребёнком, он получил свою долю испуга.

Рыжую же шерсть Кона было чертовски легко заметить.

Когда знакомая Тойота подъехала ближе, настроение Сэма подскочило вверх.

Похоже, ему всё-таки не придется звонить самому.

Машина припарковалась рядом с грузовиком Сэма со стороны дома.

– К ноге, – приказал он Кону. Он направился к машине, пока пёс трусил рядом с

ним, и открыл для неё дверь. Её запах вырвался наружу, и мужчина задумался, будет

ли теперь лаванда возбуждать его каждый раз, как только он почувствует её запах.

– Решила навестить меня?

Она выскользнула из машины, хлопнула дверью и оттолкнула его на шаг назад.

– А ты как думаешь?

Если бы её голос был плетью, сейчас бы пролилась кровь.

Кон зарычал, и в тот же момент как Сэм жестко бросил: – Тихо, – Линда свирепо

посмотрела на собаку, приказав: – Сидеть.

101

Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.

Заскулив, ведь на него накинулись два вожака разом, Кон тут же уселся на

землю.

Сэм взглянул на Линду. Нрав рыжеволосой не был вспыльчивым, но, проклятье,

она была прелестна в гневе. Он положил руку на крышу машины и наклонился к ней,

сознательно вторгаясь в её личное пространство.

– Ты злишься на меня.

– Какой ты наблюдательный! – сарказм в ее тоне был очевиден еще до того, как

она добавила: – Ты уже додумался подать в суд на свои мозги за преступное

бездействие?

Теперь это звучало очень похоже на Габи. Сэму пришлось сделать усилие над

собой, чтобы подавить рвущийся наружу смех. Неудивительно, что Маркус был в

таком восторге от своей маленькой сабы.

– Объяснись.

– Ты говорил... ты сказал Чарльзу, что это не его дело, – она нахмурилась. – Ты с

таким же успехом мог сказать ему просто «да» на все его обвинения. Так что, да,

спасибо за помощь.

Ах, вот оно как. В Сэме начала закипать злость, но он постарался успокоиться. У

неё был паршивый день, и ей хотелось спустить пар на нём. Не совсем честно, но, по

крайней мере, хорошо, что она достаточно для этого ему доверяла. Это даже лучше,

что она выплескивает свои эмоции, чем просто злится на него. Но она все же перешла

черту.

– Линда, – рискуя получить ещё один толчок, он обхватил её подбородок, – ты бы

действительно предпочла рядом с собой мужчину, который лжет? Разве это хороший

пример для твоих детей?

Она застыла, будто он ударил её, и попыталась отвернуться.

Этого не случится. Сжав пальцы сильнее, он наблюдал, как утихает её гнев.

– Ты прав.

Её голос был ненамного громче шороха кизиловых деревьев, растущих вдоль

дороги. Она закрыла глаза и прислонилась к машине.

Сэм ждал.

– Мне жаль. Не знаю, о чем я думала, приезжая сюда и срываясь на тебя из-за

того, что ты был честным.

Потрясающе большие шоколадные глаза. Она невероятна. Он привлёк её к себе.

– Тебе был нужен кто-то, и ты уже не могла кричать на своих детей, по крайней

мере, не больше, чем уже накричала.

Линда вздрогнула.

– Поверить не могу, что выставила их из дома.

102

Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.

Значит, она всё-таки настояла на своём. Сильная женщина.

– Ну, и правильно. Они паршиво себя вели.

Она на секунду напряглась, но вздохнула.

– Да, это так. Но обычно они хорошие дети.

– Тогда они успокоятся.

– А может, и нет. Не после такого.

Её дыхание стало прерывистым.

– Я так не думаю. Сейчас они сходят с ума. Это ударило по их уязвимому месту -

мнению их друзей.

– Я знаю это чувство, – заметила она с придыханием.

Черт. Её дети явно не единственные, кто прочел эту проклятую газетёнку. Он

взял её руки в свои.

– Люди бывают грубы с тобой?

Линда всмотрелась в его худощавое обветренное лицо. Его голубые глаза грозно

сверкнули. Он должен был быть в бешенстве от того, как она накинулась на него, но

лишь сейчас он позволил себе проявить свой гнев. Он был защитником по своей

природе, не правда ли?

Уголки её губ изогнулись, когда она вспомнила, как провела свой день.

– Некоторые. Кто-то проявил назойливое любопытство, кто-то был груб. Но

многие разозлились из-за того, что я попала в такую ситуацию.

Она получила столько объятий, что это практически снова заставило её

расплакаться. Странно, насколько сильно может сбить с толку простая доброта.

– Это был тяжелый день. Иди сюда.

Его руки обвились вокруг нее, и он снова притянул ее к себе, заключая в теплые

объятия.

Прохладный воздух принёс с собой запахи пастбища и коровника, вдалеке было

слышно хлопанье крыльев летучих мышей, охотящихся за насекомыми, и шум ветра,

колышущего листья деревьев. Замычала корова. Линда прикрыла глаза, понимая, что

могла бы счастливо провести вечность в его руках. Кто бы мог подумать, что суровый

владелец ранчо может так чудесно обниматься? Со вздохом сожаления она

отодвинулась от него.

– Мне жаль, что побеспокоила тебя. Теперь я отстану.

Мужчина оперся бедром на дверь автомобиля.

– Нет. Ты уже здесь. И теперь ты останешься.

– Ты не... Я не хотела просто вот так врываться.

103

Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.

Он послал ей тяжелый взгляд.

– Спокойно. Ты остаёшься.

Её грусть отступила назад ещё на пару шагов. Было бы здорово провести время с

Сэмом. Её дом был пустым. Тихим.

– Я... Хорошо.

– Правильный ответ.

– Как насчет того, чтобы я приготовила ужин, дабы стереть из памяти своё

идиотское поведение?

И что бы такого особенного ей подать ему на десерт?

– Меня устраивает, – он кивнул в сторону собаки: – Это Конагер. Кон. – Он

шлепнул по ноге Линды: – А это Линда. Линда. Линда.

Собака привстала, обнюхала её ногу и вильнула хвостом.

Сэм взглянул на Линду.

– Он следит за людьми. Это удобно, когда мне нужно найти кого-то из

работников. – Он потянул за собачьи уши. – Теперь поздоровайся с Линдой.

Собака гавкнула один раз и показала оскал-улыбку. Линда наклонилась, чтобы

погладить животное. Среднего размера, жесткая шерсть, приземистое тело, уши,

загнутые на кончиках. Корпус был меньше, чем у лабрадора, но чем-то схож по

строению.

– Что это за порода?

– Простая гончая. В народе – горная гончая, – он ласково взъерошил шерсть на

шее питомца. – Это рабочие и охотничьи собаки. Помогали с освоением гор Аппалачи.

– Хм.

Выпрямившись, она улыбнулась. Кон был похож на Сэма: мускулистое тело,

никаких ужимок или особого шарма, но достаточно сильный, чтобы делать всё, что от

него требуется.

Сэм положил руку на низ её спины – точка тепла в прохладе ночи – и повёл её в

сторону дома. Перед фасадом дорожка замыкалась по кругу, охватывая работающий

фонтан и благоустроенный палисадник. В сумерках она смогла разглядеть очертания

фермерских строений. Чуть дальше находился белый забор, отделяющий темные

пастбища, который заканчивался растущими деревьями с другой стороны.

Белый двухэтажный фермерский дом, вероятно, был построен полвека назад, но

выглядел довольно ухоженным. На широком крыльце находились подвесные качели и

кресла Адирондак. Он провел ее по ступенькам крыльца и через проем тяжелой

передней двери с арочным витражным окном.

В небольшой прихожей он помог ей снять белое шерстяное пальто и пристроил

его на вешалку. Наблюдая за тем, как он вешал свою джинсовую куртку на крючок и

104

Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.

снимал ботинки, ей пришлось покачать головой. Будучи подростком, она обожала

фильмы о ковбоях. Сэм Дэвис был ожившей фантазией.

Когда он кивнул в сторону её туфель на высоких каблуках, ей пришлось

разуться, прежде чем последовать за ним в гостиную.

– Ох, здесь мило.

Перегородка была снесена, позволяя огромной комнате переходить сразу в

столовую. Светлые панели оттеняли тяжесть коричневого замшевого секционного

дивана и кресел. Темный деревянный пол выглядывал из-под бледного восточного

ковра. Вся комната была создана для комфорта, вплоть до тихого потрескивания огня

в камине, выложенном из камня, справа от неё.

Когда Кон плюхнулся около домашнего очага с тяжелым вздохом, будто провел

весь день в сражениях, Линда ухмыльнулась.

Сэм прошелся рукой вверх по её спине.

– У тебя были собаки?

– Ох, всегда, до того, как… Ну, последняя умерла пару месяцев назад, – её сердце

сжалось. – Пес был стареньким. И хорошо, что он не... он не был...

Не был один, когда её похитили.

Сэм, не говоря ни слова, просто сжал ее плечо в утешающем жесте, а затем

провёл её на кухню.

Неуверенная в том, что ей делать, она устроилась в углу дивана.

– Я не могу остаться надолго.

– Разве завтра у тебя не выходной?

Он вернулся с бокалом вина для неё и пивом для себя.

– М-м-м.

Она сделала крохотный глоток вина, довольная тем, что он запомнил её

расписание. Но она не могла остаться... ведь так?

Сэм опустился рядом с ней на диван и устроил руку позади неё на спинке. Как