Текст книги "Мы те, кто мы есть (ЛП)"

Автор книги: Шериз Синклер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

самого мозга костей.

Сэм обвел пальцем вокруг клитора, толкнулся внутрь, затем снова сделал круг.

« Быстрее, Дэвис. Помнишь?». Ему хотелось помедлить и играть до тех пор, пока она

не закричит его имя, срываясь, но со смиренным вздохом он стянул остатки её майки и

лифчик. Нажав ладонью между лопаток, он наклонил Линду, затем устроил её руки по

краям душевой скамейки. – Стой так.

– Сэм. Мои дети будут...

Когда он ударил её попку в качестве выговора и для собственного удовольствия,

прекрасный звук шлепка отдался эхом от стен большой душевой, выложенной

плиткой. Сколько лет прошло с тех пор, как он трахал женщину в ванной комнате?

Струи воды падали на её задницу, а позиция, в которой она стояла, давала ему

возможность взглянуть на её блестящую киску и еще более открытый вид на анус.

Мило. Еще лучше было то, что она оставалась на месте, и её лицо выражало лишь

возбуждение.

Он погладил место удара на её попке, раскрыл складочки и толкнулся своим

членом внутрь, проникая дюйм за дюймом. Не резко, ведь она ещё была слишком

эмоционально нестабильна для этого, но твердо. Ему нужно было быть осторожным,

однако её влажность и низкий стон удовольствия подсказали ему, что он был на

верном пути.

Она была горячее, чем струи душа, более влажной и достаточно тугой, чтобы ему

пришлось бороться за свой самоконтроль. Он вышел наполовину. А когда толкнулся

до самого основания, волна удовольствия прострелила его пах.

130

Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.

Её попка слегка приподнялась, ей хотелось большего. Проклятье, она была

прекрасна.

Он склонился над её спиной. Когда его член проник глубже, она начала

извиваться, принимая его до упора. Зарывшись лицом в пахнущие лавандой и

цитрусом волосы, он обхватил руками её груди. Самое мягкое, что он когда-либо

трогал в жизни. Он начал разминать их и ущипнул соски достаточно сильно, чтобы

она начала вырываться и попыталась отодвинуться. Но его грудь тесно упиралась ей в

спину, а член пронзал её, – она не сможет сбежать. Чертовски здорово. Её горячее,

скользкое лоно сжималось каждый раз, как он сминал ее грудь.

По мере того как боль подпитывала возбуждение, её бедра начали извиваться. Он

потянул её за волосы, задирая голову, пока врезался в неё.

– Дай мне больше.

Её стон был словно пища для голодающего.

Она точно не думала ни о ком, кроме него. И он собирался быть достаточно

жестким, так что, когда заявятся её дети, она будет сиять. И любая вина, которую они

попытаются возложить на неё, просто пройдет мимо нее.

Он выдавил на пальцы немного крема для душа, и со следующим толчком своего

члена Сэм толкнулся пальцем в её попку.

Она испустила задыхающийся вздох и попыталась выпрямиться.

Сэм прижался к ней и обхватил за плечо, удерживая на месте.

– Стой спокойно, девочка. – Но он остановился, чтобы оценить, как откликается

ее тело. Совмещение грубого секса с анальным могло всколыхнуть плохие

воспоминания. – Мы на «зеленом»?

Когда легкая дрожь прошла сквозь тело Линды, её голова наклонилась. А её

шепот был едва различим за шумом воды: – На «зелёном».

Он улыбнулся. Анальный секс не только пробуждал все нервные окончания в

теле, но также был кульминацией подчинения. Линда покорялась ему.

Настолько красивая и любящая, и отзывчивая она согрела его сердце. Он

пробежался рукой по её спине.

– Хорошая девочка. Теперь стой так. – Раздвинув шире ноги для устойчивости, он

глубоко вошел в неё членом, толкнулся назад и скользнул пальцем в её попку. Он

чередовал движения до тех пор, пока практически не начал чувствовать гул,

вибрирующий в её теле. Он добавил еще один палец и услышал, как сбилось её

дыхание. – Когда-нибудь, это будет мой член.

Когда дрожь всколыхнула её тело, он ухмыльнулся.

Но пришло время для финишной прямой.

– Не двигайся. – Она более устойчиво расположила свои руки на скамейке, он

обхватил её свободной рукой и зажал между пальцами клитор, затем врезался в её

киску и одновременно толкнулся пальцами в попку. Умышленно перегружая все её

чувства, он жестко вёл её к вершине, не останавливаясь ни на секунду.

Он мог чувствовать, как трясутся её ноги. Затем её плоть сжалась вокруг его

члена, а попка туго сомкнулась вокруг пальцев. Её клитор был невероятно набухшим,

умоляющим о большем. Уже скоро.

Её шея выгнулась, тело застыло, и она кончила с пронзительным воплем, эхом,

отразившимся от плиточных стен и заставившим его ухмыльнуться.

Когда её плоть сжалась вокруг его члена, он отпустил контроль и позволил ей

выжать себя досуха. С низким стоном Сэм обернул руку вокруг её талии,

поддерживая.

131

Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.

Хотя он мог навечно остаться глубоко внутри нее, Сэм почувствовал, как её

колени угрожают вот-вот подкоситься. Со вздохом сожаления он покинул ее тело.

Усадив её на скамейку, он вымылся.

Сэм схватил её джинсы, всё ещё обернутые вокруг лодыжек, приказав: -

Подними ноги.

Она подняла одну прекрасную ножку, затем другую. Когда он поднял её на ноги,

она пробормотала: – Ты такой придурок.

Сложно быть оскорбленным, когда её голос всё еще был хриплым, после того как

она задыхалась от криков, кончая. Хотя... ни одна возможность наказать маленькую

сабу не должна быть упущенной.

– За это я собираюсь отшлепать тебя позже, – прошептал он ей на ушко.

Она напряглась, снова заставляя его ухмыльнуться. Но рыжая получит

удовольствие от этого наказания, он проследит за этим. Сэм притянул её ближе,

чувствуя, как ее мягкие изгибы тесно прижимаются ко всему его телу.

Некоторые играют в ванной с резиновыми уточками. Чертовы глупцы. Не было

ничего лучше раскрасневшейся, дрожащей женщины, пахнущей удовлетворением.

Подвинув Линду под струи, он намылил её, заставляя забавно подпрыгивать,

когда игрался с её киской и мыл чувствительную попку.

Будет интересно наблюдать за тем, как позже вечером у неё все будет ныть.

Натянув чистые джинсы и футболку, он помог ей вытереться, затем дал ей

штаны, которые подходили по размеру практически любому. Очень несимпатичные,

но сойдут. Прежде чем она смогла бы пожаловаться, он предупредил её:

– Лучше поторопись. Полчаса почти прошло.

Когда она уставилась на него в ответ, он еле сдержал смех и предусмотрительно

удалился.

Осознавала ли она, что ему нравилось выводить её из себя, только чтобы увидеть

это милое выражение на её лице?

Проверив парковку, он увидел, что детки еще не приехали. Но скоро они будут

тут. Он подумал о следующем часе и печально покачал головой. Насыщенный

предстоит вечер. И море слёз.

Было бы неплохо придумать некий отвлекающий маневр. Он потер подбородок.

Возможно, к ним захочет присоединиться Николь.

***

Линда поднялась с качелей на веранде, когда её дети подбежали к дому. С ними

было всё в порядке: никаких бинтов, хромоты или шрамов. Но они выглядели...

потерянными. Неуверенными.

На нее нахлынули воспоминания давнего прошлого. Чарльз, визжащий от смеха,

когда он делал свои первые шаги и плюхнулся на упакованную в подгузник попу. Вечно

ободранные коленки Бренны. Их ссора, когда Чарльз залез на дерево, а у Бренны, не

получилось. Их ангельские личики во время сна. Её глаза наполнились слезами. Боже,

она так любила их.

– Мамочка, – Бренна бросилась в объятия Линды.

Чарльз обернул свои руки вокруг них обеих. Его щека, прижатая к её виску, была

мокрой, а Бренна всхлипывала. Что же, Боже правый, Сэм сказал им?

Но сейчас, сейчас она наслаждалась тем, что её дети вернулись, что она держала

свою девочку в руках, пыталась обнять Чарльза и, как всегда, была шокирована тем,

что он был выше неё. Её малыши выросли, и она должна обращаться с ними, как со

взрослыми. Поэтому им необходимо обсудить проблему.

– Давайте присядем, ребята, – сказала она Бренне, и затем сжала ладонь Чарльза.

132

Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.

Заняв место на качелях, она заметила холодный чай на краю стола, корневое пиво

и пепси. Сэм. Но откуда он знал предпочтения её детей? Она оглянулась и увидела его,

направляющегося к амбару с Коннагером, который трусил следом. Разве садистам

полагается быть тактичными?

Бренна присоединилась к ней, присев рядом на качели, а Чарльз придвинул

кресло так близко, что их колени соприкасались.

– Теперь расскажите мне, что происходит, – Линда постаралась выровнять тон

своего голоса, зная, что лишь невозмутимость Сэма и его диверсия в ду ше не

допустили её самоедства до тошноты.

Веки Бренны были красными и распухшими.

– Твой друг, он сказал... – она поперхнулась, и слезы покатились по её щекам.

Линда повернула голову к Чарльзу.

Его руки лежали на коленях и были сжаты в кулаки.

– Он рассказал нам через что ты прошла. Мам, мы не знали. Мы никогда... Мы не

знали!

Сэм, вот пронырливый ублюдок. Она вздохнула. Сэм бы не стал преувеличивать

или лгать. Он бы сказал им лишь правду.

– Понятно.

– Ты должна была рассказать нам все, – Бренна вцепилась мертвой хваткой в руку

Линды и начала её трясти. – Почему ты не рассказала нам, насколько ужасно это было?

– Я... – Линда смахнула свои собственные слезы. То, насколько были расстроены

её дети, вызывало настоящую боль в груди. – Я не хотела. Для вас и так тяжелым

испытанием было то, что вы слышали о моем похищении. Вы не нуждались в еще

больших переживаниях.

– Ты пыталась оградить нас, а мы обвинили во всем тебя, – Чарльз испустил нечто

похожее на смешок и открыл пиво. Его рука тряслась, когда он передал ей банку,

затем он протянул Бренне холодный чай. – Твой друг очень заботливый.

– Мне жаль. Сэму не следовало…

– Следовало, – губы Чарльза сжались. – Слава Богу, что он это сделал.

– Нам нужно было узнать это, мамочка, – Бренна прижалась к матери.

Бренна не называла её мамочкой много лет. Линда почувствовала, как

соскользнула ещё одна слезинка. Откуда-то у неё появилось ощущение, что она

никогда не сможет накричать на Сэма за его вмешательство.

– Ты сможешь простить нас? – Чарльзу никогда не хватало смелости признать

свои ошибки. – Простить меня?

Бренна хмыкнула, прижимаясь ещё ближе.

– Она уже простила, тупица.

– Простила, – Линда подвинулась на несколько дюймов, чтобы её мальчик смог

сесть с другой стороны от нее. Втроем было тесновато... но так замечательно.

***

Сэм завершил все свои вечерние дела на ранчо пораньше, как у него была

компания за ужином. Было странно иметь полный дом людей. Когда был жив его отец,

соседи, друзья и родственники часто оставались на ужин. С появлением отчима все

изменилось.

Взглянув на Линду и её детей на крыльце, они с Коном обошли дом и зашли с

черного входа.

Картофель с курицей отправились запекаться в духовку. Если повезет, детки не

окажутся вегетарианцами, но он всё равно нарезал большую миску зеленого салата на

всякий случай.

133

Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.

Сквозь открытые двери можно было разобрать лишь бормотание. Ни плача. Ни

криков. И это было хорошим знаком.

Снаружи раздался радостный лай Кона, и пес засуетился около двери, Сэм

услышал шум шин у подъездной дорожки. Должно быть, приехала Николь. Взяв пиво,

он вышел на крыльцо. У всех троих на качелях были признаки немалого количества

пролитых слёз, и, черт возьми, ему не нравилось видеть Линду расстроенной. Когда

она плакала от ударов флоггера или шлепков, это было приемлемо, даже приятно, но

вот это было словно удар ножом в живот.

При этом все трое прижимались друг к другу настолько тесно, насколько это

вообще было возможно. Всё становилось только лучше и лучше, как сказала бы

Николь. Теперь им понадобится время, чтобы вернуться к своему обычному общению.

Он послал деткам твердый взгляд.

– Вы остаётесь на ужин. К нам присоединится моя дочь.

Линда ответила ему удивленным взглядом, а затем вздрогнула, когда её дети

согласно кивнули.

Неплохо. Он облокотился на перила веранды и наблюдал за тем, как Николь

выпрыгнула из своего «Жука Фольксвагена». Опять же, когда он был молод,

большинство «Жуков» были выкрашены в разнообразных ярких стилях. Похоже, ему

стоило быть благодарным, что автомобиль его дочери был всего лишь ярко-желтого

цвета. Она была в своих обычных джинсах и в нескольких топах одновременно, и, он

тяжело вздохнул, дочь выкрасила свои короткие волосы в черный цвет. Женщины. Ни

один мужчина не сможет понять их.

Она резво вбежала на крыльцо и сжала его в крепких объятиях.

– Ты отлично выбрал время, пап. У меня в холодильнике ни крошки, и я умираю с

голоду. Что на ужин?

Он обнял её в ответ, его гордость за неё была такой же неподконтрольной, как и

бушующий огонь. Твердая. Умная. Сострадательная. Как ему могло так повезти?

Удерживая её одной рукой, он обернулся к остальным.

– Линда, это моя дочь Николь. А это дети Линды – Чарльз и Бренна, – он

подождал, пока все обменяются вежливыми приветствиями. – Николь, проведи

экскурсию для Чарльза и Бренны, пока я закончу с готовкой. У вас около сорока пяти

минут.

– Звучит неплохо. – Она привстала на цыпочки и прошептала: – Плохой папочка.

Что ты с ними сделал?

Он сдержал смех, когда Николь повела ребят через двор, заинтересованно

спрашивая: – Что бы вы хотели посмотреть в первую очередь?

Когда они втроем стали отходить от дома, Чарльз спросил у неё: – Ты случайно

не в моём классе по социологии? По понедельникам, в десять?

– Я знала, что видела тебя раньше. Какая у тебя специальность?

Сэм покачал головой. Поразительно, как легко дети умеют переключаться.

Поставив свое пиво на край стола, он присоединился к Линде. Когда он обернул свою

руку вокруг неё и притянул ближе к себе, она вздохнула и устроилась поудобнее.

Тревога ушла, и она не была зла на него.

– Всё разрешилось?

– Да, – она яростно взглянула на него, хотя её опухшие глаза и следы слёз

ослабили эффект грозного взгляда. – Что ты сказал им, Сэм?

– Только правду, – он заправил прядь её волос за ухо и притянул к себе для

медленного поцелуя. – Я могу понять, почему ты не поделилась с ними, но незнание

создало пропасть между вами.

134

Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.

– Да, – она слегка потянула его за волосы. – Мне следует поколотить тебя за то,

что заставил их плакать, но спасибо тебе. – Её дыхание сбилось. – Боже, Сэм, спасибо.

Я вернула себе своих детей.

Он понимал облегчение, которое она испытала. Они с Николь прошли через

многие отвратительные ссоры. У него будто образовывалась дыра в сердце, когда она

злилась на него.

Они покачались ещё немного, увидели, как дети остановились около фонтана на

переднем дворе, чтобы восхититься рыбами кои, а затем направились к пастбищу за

стойлами. Лошади, всегда ненасытные, рысью прибежали к ограде за угощением. Над

фруктовыми садами пушистые облака разбавляли синеву неба. Прохладный воздух

пах смесью океана и пастбищ. А от Линды исходил запах его мыла, и ему это

нравилось, вот каким собственническим ублюдком он был.

– Пошли, накроешь для меня стол, – произнес он, наконец, и поднял её на ноги.

– Для нас пятерых, – уточнила Линда. Пока он доставал курицу с картошкой, она

постелила скатерть и расставила тарелки.

За дверью послышался шум шагов и смеха, когда дети остановились на крыльце,

чтобы допить свои напитки. До них донесся чистый голос Николь:

– Отец – извращенец? Ох, кто-то что-то упоминал однажды, но и... мысль о

собственном отце, занимающимся сексом, вызывает желание сделать лоботомию,

разве нет?

Линда фыркнула и ухмыльнулась в его сторону.

– Я испытываю те же чувства. Мне не нравится представлять Николь с каким-

нибудь придурком, – пробормотал Сэм. – Когда она начала ходить на свидания, я

повесил кнут за дверью. Просто на всякий случай...

И почему, черт возьми, это вызвало такой громкий смех у Линды?

***

После долгого и веселого ужина дети Линды заключили её в теплые объятия и

последовали за Николь к своим машинам. Назад к своим жизням.

Пока Линда бренчала на гитаре Сэма, её глаза наполнились слезами... опять. Риск

потерять своих детей потряс её больше, чем она когда-либо была готова признать.

« Боже, благослови Сэма».

Услышав её громкий всхлип, он поднял взгляд и, увидев слезы, неодобрительно

покачал головой. Но он ничего не сказал, лишь продолжал плести кожу в запутанный

узор вокруг рукояти кнута. Его спокойное занятие плетением приносило ощущение

покоя в комнату.

И, наблюдая за уверенными движениями его худых пальцев, она почувствовала,

как по ней расползается жар, начиная с её стоп и заканчивая кончиками пальцев на

руках. Она помнила, какими умелыми были эти жесткие руки на её теле. И снова

хотела ощутить их на себе. Честно говоря, она превращалась в нимфоманку.

«И это в моём-то возрасте». Как забавно, у них обоих были взрослые дети. Она

улыбнулась и вернулась к наигрыванию старинной баллады. У Сэма была прекрасная

дочь. Умная, дружелюбная и имеющая на всё своё мнение, начиная от политики

Тампы и заканчивая земляными червями. А Сэм лишь слушал ее со смехом в глазах.

Он ни разу не выразил словами свою привязанность к девочке, никаких "люблю тебя",

которыми обменивалась она со своими детьми, но то там, то тут он оборачивал руку

вокруг её талии и приобнимал Николь или трепал её торчащие темные волосы. Во

всем этом была видна его любовь к ней.

Комментарий Николь о её нежелании знать о сексуальной жизни отца был...

интересным. Хотя Сэм упоминал, что никогда не приводил женщин домой. Не то

чтобы он сильно углублялся в эту тему. Или вообще когда-либо обсуждал это с ней.

135

Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.

Она замерла над струнами гитары. Была ли эта скрытность чертой его характера, или

существовала другая причина? Иногда было бы проще обсуждать некоторые вещи,

если бы она лучше знала его.

Когда они встретились взглядами, Линда осознала, что всё это время пялилась на

него. Он послал ей полуулыбку.

– Позволь мне убрать это, и мы можем посмотреть какое-нибудь шоу, если

хочешь.

– Хорошо.

Подвинув Кона, Сэм встал и пересек комнату.

Линда вернула гитару на подставку и свернулась в углу дивана, пытаясь собрать

в кулак всю свою смелость. Без горящего огня в камине комната казалась прохладной.

Она решила достать свои принадлежности для плетения корзин. Ей нужно было занять

себя работой.

В этот момент её ладони накрыли большие руки.

– Что тебя беспокоит, девочка? – присев на большую кожаную оттоманку, Сэм

внимательно изучал выражение её лица.

Она прочистила горло:

– Это насчет сегодня.

Он ждал.

Черт его дери, было бы проще, если бы он подталкивал её или что-то в этом роде.

– Я-я ценю то, что ты сделал. Чтобы вернуть моих детей. Полагаю, что не стану

убивать тебя за вмешательство.

Его губы дрогнули: – Похоже, сегодня я могу спать спокойно.

Бить его сейчас было бы неразумно.

– Насчет того, что произошло в душе. Я хотела... – она не видела легкого способа

заговорить об этом. Как другие сабы справлялись?

– Просто скажи, – в его взгляде появилось напряжение.

– Я – сабмиссив.

– Да.

– Но я не могу вести себя так, за исключением...

«Делай это немедленно, шлюха.»

«Покажи себя покупателю, шлюха.»

Она закусила губу, чувствуя, как на нее накатывает тошнота.

Мужчина издал низкий рык, затем сдернул её с дивана и усадил к себе на колени.

– Сэм!

Его левая рука обернулась вокруг её плеч, прижимая Линду к его груди. Правой

рукой он приподнял её голову, потерев большим пальцем её подбородок.

– Может, так тебе будет легче говорить, – предположил он.

Она вцепилась пальцами в его предплечье. Он сбил её с мысли.

– Я не могу разобраться.

– Разобраться в чем, девочка?

Она пристально всматривалась в его глаза. Иногда бледно-голубой оттенок его

глаз темнел по краям радужки.

– Они... они держали нас под контролем. Всё время. И сейчас, сейчас я не могу

позволить тебе это. Из-за них. Мне нужно знать, я согласилась...

– Отдать власть, – предложил он мягко.

– Да. И когда ты затащил меня в душ, я... – она собрала всю честность, что смогла

в себе найти, раскрываясь перед ним. – Мне понравилось. Но меня это напугало,

потому что, если ты прикажешь мне сделать что-то раболепное, что-то, что я не захочу

136

Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.

делать, я не уверена, что смогу отказаться. Иногда я не знаю: я подчиняюсь тебе,

потому что они... изменили... меня, или потому что сама хочу этого.

– Продолжай.

У нее перехватило горло от разочарования. Она не могла объяснить то, что сама

толком не понимала.

– Я просто хочу обозначить определенные границы, когда... когда ты отдаешь

мне приказы, – её дыхание сбилось.

– Ш-ш-ш, – он прижал её голову к своему плечу, позволяя ей вернуть контроль.

Не оказывая излишнего давления, заставляя ещё больше обнажить душу.

Её дыхание замедлилось.

– Дом и саба могут обсуждать всё между собой, – он убрал волосы с её лица. – У

меня есть некоторые требования. Когда дело касается секса, я должен всё

контролировать. – Он поразмыслил и добавил: – Я привык к сексу по моему

требованию, но готов уступить в этом.

Она подняла голову.

– Сегодня не было похоже, что ты готов отступить.

– Нет, – он пробежался пальцем по линии её подбородка. – Это было моим

следующим пунктом. Заставлять тебя стоять на коленях или оголяться, делать все, что

мне захочется? Меня это не интересует. Но если речь идет о твоем благополучии, меня

не переубедить. – Его квадратная челюсть напряглась. – Сегодня днём мне не хотелось,

чтобы ты накручивала себя.

Ох. Её взгляд прошелся по жесткой линии его шеи и до самого плеча. Рукав

рубашки обтягивал каменную выпуклость его бицепса и был натянут на широком

предплечье. Он владел силой, способной заставить её делать всё, что ему вздумается.

Например, как сегодня днем.

Но она не ощущала себя под давлением, когда он затягивал её в душ, возможно,

потому что он объяснил, почему хочет заставить её подчиниться. "Если ты

собираешься накручивать себя до тех пор, пока они не появятся, подумай еще раз.".

Это был акт самоуправления.

– Возможно, это сработает, – прошептала она. – Если для этого есть причина.

Нечто большее, чем простое желание... чтобы...

– Ткнуть тебя носом в мою власть над тобой? – закончил он сухо.

– Да, – она подняла взгляд, ощущая бабочек в своём животе. Он не выглядел

расстроенным, лишь задумчивым.

– Тогда мы ограничим обмен властью следующим: я контролирую всё, что

касается секса... или боли. У тебя всегда есть стоп-слово. Время подлежит

обсуждению, до тех пор, пока я не угрожаю твоей безопасности и здоровью.

Серьезно? Она чувствовала себя так, словно шла против порывистого ветра,

который резко прекратился, заставив её упасть в пустоту. Взглянув ему в глаза, она

согласилась:

–Да. – И ещё тише добавила: – Спасибо тебе.

– Пожалуйста, – он обвел пальцами линию её губ. – Хотя я должен предупредить

тебя. Я смогу найти другие способы, чтобы было по-моему.

Она мгновенно напряглась: – Например?

– Например, сейчас твоя очередь выбирать фильм. Но если он окажется

мелодрамой, я собираюсь не только отшлепать твой зад, но и поиграть кнутом с твоей

киской.

О, небеса. Она не могла удержаться от поёрзываний, вспоминая тот кнут. Ей

хотелось – не хотелось – хотелось испытать эту насыщенную пытку еще раз. И самой

137

Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.

садистской частью оказалось то, что она не могла решить, выбрать ей мелодраму или

нет.

Судя по дьявольскому отблеску в его ледяных глазах, он сознательно поставил её

перед такой дилеммой.

Глава 17

В субботний вечер Линда пыталась вспомнить имена всех женщин, толпившихся

на выходе из лимузина, заказанного специально для девичника. Она уже встречала

Андреа, Джессику, Ким, Габи и Бет. Кари была сабой ещё одного Мастера в «Царстве

Теней». Салли, Узури, Рейни и Дара являлись стажерками – сабами, у которых не было

Дома, но которые хотели узнать больше об этом образе жизни.

Не было никого её возраста, но общий интерес к БДСМ объединял всех

присутствующих женщин. Пара бокалов шампанского также не помешала сближению.

Она решила, что все они были чокнутыми. По пути сюда они рассказывали

истории о том, чего нельзя делать с Домом, и какие ещё ошибки они допускали.

Например, как уставшая Узури выпила две чашки кофе перед сценой. После того как

бедный Дом потратил уйму усилий на бондаж и подвешивание, ей пришлось умолять

отпустить её в туалет. Или Габи, которая была зла на Маркуса и использовала его

любимые трости в качестве растопки для камина.

Лишь мысль о том, что она вытворит нечто подобное с одной из игрушек Сэма,

была... ужасающей. О, она, вероятно, насладится выражением его лица в течение пары

секунд, но затем... кара Божья обрушится на её плечи.

И почему это звучит так заманчиво?

Линда последовала за всей компанией в ночной клуб. В отличие от

средневекового стиля «Царства Теней», здесь преобладали резкие линии гранжа.

Бетонные полы, черные кирпичные стены, ярко-красные полотна. Повсюду сверкал

металл: от барных табуретов, выстроенных вдоль стойки, до винтовой лестницы,

ведущей на второй этаж.

– Интересно, – отметила Линда. – Джессике нравятся такие места?

– Нет. Мы здесь, потому что в рекламе клуба указано, что у них есть БДСМ

оборудование. – Габи схватила её под руку.

– Ты привела саб из «Царства Теней» в чужой клуб?

Габи ухмыльнулась:

– Мы же не смогли бы напиться и оторваться в клубе Z, правда?

– Верно подмечено. – По сути, любые сумасшедшие и дикие действия под носом

Матера Z были бы актом чистого безумия. – А одеты мы как Домины, чтобы к нам не

приставали как к сабам?

Бет услышала вопрос и обернулась.

– Нет. Мы просто хотели дать Джессике последний шанс продемонстрировать

свою доминантную сторону. – Бет расстегнула байкерскую куртку, что была на ней,

демонстрируя черный корсет и черные кожаные брюки. – Кроме того, Домины носят

классные вещи.

Линда улыбнулась.

– Точно. – Она тоже была вся в черном. Её черные узкие джинсы практически

скрылись под высокими кожаными сапогами и такой же облегающей кофте с длинным

рукавом. Она достаточно расстегнула ее, демонстрируя шикарное декольте.

– Я носила именно такую одежду, вплоть до моего первого вечера в качестве

стажерки. – Андреа старалась выглядеть невинно, что не так-то просто для кого-то, кто

напоминал Линде Чудо-Женщину. – Каллен тогда управлял стажерами, и он заметил,

138

Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.

что на сабе не может быть больше одежды, чем на Доме. Этот cabrón заставил меня

раздеться прямо посреди клуба.

– Ауч. – Линда вздрогнула, вспоминая гиганта бармена с его грохочущим смехом.

– А мне он показался таким добродушным.

– Так и есть... пока не войдет в режим Демонического Дома, – Андреа

усмехнулась. – Не говори ему, но я вся плавлюсь изнутри, когда он становится таким.

– Мне знакомо это ощущение, – пробормотала Линда. Когда у Сэма появляется

этот взгляд – тот, который говорит, что ей лучше делать так, как приказано, её кости

превращались в желе. – Приятно знать, что я не одна такая.

– Ким выбрала нам место, – объявила Салли. – За мной, Домины. – Несмотря на

невысокий рост, брюнетка была одета в красную латексную футболку, что делало её

похожей на Рудольфа, северного оленя. Они проследовали за ней сквозь толпящихся у

входа людей, мимо бара, немного в сторону от танцпола и вверх по лестнице.

Когда Линда оглянулась, она заметила балкон по периметру второго этажа.

Оттуда люди наблюдали за танцующими и расставленными то тут, то там по залу

Андреевскими крестами, скамейками и цепями.

– Сюда, – позвала Ким, старательно толкая стулья, диванчики и маленькие

столики в неровную линию к перилам. – Дамы. Этот наш маленький кусочек рая на

сегодняшний вечер. – Она опустилась на стул рядом с ограждением.

Остальная компания в веселом настроении заняла свои места.

– Садись со мной. – Джессика потянула Линду за собой на длинный диван, затем

кивнула влево. – Посмотри на них. Разве они не полны контрастов?

Линда не сдержала смеха. Дара была бледнокожей блондинкой с прямыми

волосами и носила черную кожаную одежду. Рядом с ней сидела Узури, с темной

кожей, заплетенными волосами и в темно-красном комбинезоне. Очевидно, Усузи

услышала комментарий, поэтому усмехнулась через плечо: – Мы собираемся найти

себе паренька и слегка отшлепать его белую задницу.

Развалившись в кресле, Рейни захихикала:

– Не знаю насчет Дары, но вы, Госпожа У, бьюсь об заклад, никогда не были с

другого конца флоггера.

– Может, и нет, – украшенные бусами волосы Узури зазвенели, когда она

покачала головой. – Но мы выглядим так здорово, что он не сможет больше ничего

заметить за этим. – Она стукнулась кулаками с Дарой.

Посмеиваясь, Джессика встала.

– Спасибо всем! Это так здорово и намного веселее, чем я себе представляла.

– О, мы только начали, Госпожа Джессика, – произнесла Габи. – Рейни, ты

принесла всё необходимое?

– Ещё бы, – Рейни ухмыльнулась. Будучи крупной девушкой, она отказалась

втискиваться в латексные или кожаные штаны, вместо этого надев виниловое платье

кислотно-синего цвета, перчатки без пальцев с маленькими шипами с внешней

стороны, прикрепив свернутый кнут к шипованному поясу. Тату вьющейся лозы

тянулось от плеча и скрывалось между её грудями. – Шофёр согласился принести это

для нас. Вот что ищет Салли.

Всё необходимое? Линде стало любопытно.

Джессика раскрыла рот в удивлении:

– Ты не посмела бы. Здесь, в публичном месте?

– Это идея Салли, чтобы у Джессики были все необходимые игрушки для

медового месяца, – объяснила Рейни. – Кроме того, это же БДСМ-клуб, верно? Вряд ли

среди этого будет что-либо, чего они не видели прежде.

139

Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.

– О, Боже, – хихиканье Джессики, пробужденное шампанским, усилилось. -

Салли, ты – чокнутая.

Салли оглянулась на нее с "я сама невинность" взглядом убежденной бунтарки,

затем перегнулась через перила и закричала:

– Эй, шофёр!

Узури присоединилась к ней:

– Мужчина из лимузина!

Уже через минуту долговязый шофер тащил два забитых доверху чемодана вверх

по лестнице.

– Он заработал огромные чаевые, – пробормотала Ким.

Мужчина расположил чемоданы на двух столиках, слегка поклонился девушкам

и ушел, не сказав ни слова.

– Итак, дамы, приступаем, – Рейни открыла чемоданы в цветочек.

Линда распахнула рот в удивлении. В первом чемодане она увидела...

фаллоимитаторы. Вибраторы. Она перевела взгляд на другой. Во втором чемодане

были цветные бутылочки и тюбики, пара стеков, несколько пар наручников, повязки

на глаза. Она уставилась на Рейни.

– У тебя несколько чемоданов с секс игрушками?

Стажерка рассмеялась так сильно, что заколыхалась её грудь.

– Я провожу всё своё время в окружении мужчин. Организация таких вечеринок

даёт мне возможность провести время с женщинами, – она повысила голос: -

Осмотритесь, леди. Я лично собирала его, так что, если вы решите, что вам что-то

понадобится сегодня вечером, я смогу помочь.

Как и Салли, Узури и Дара закричали и придвинулись к игрушкам. Линда же