Текст книги "Замуж вокруг света. Путешествие вокруг света в поисках мужа"

Автор книги: Шери Лоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Глава 7
Что, если мое заявление спровоцировало бы у Кейт преждевременные роды?

– Что-что ты собираешься сделать? – кричит Кейт, хватаясь за бока и живот, будто боится, что от потрясения ребенок родится прямо сейчас. Я никак не пойму, вызваны ли ее вопли возмущением или восторгом. Наверное, все-таки возмущением.

– Я хочу найти своих бывших женихов. Выследить их. Выйти на охоту. После чего проведу с каждым тест-драйв, чтобы переоценить их качества, износостойкость и производительность.

Я улыбаюсь, но странно: больше не улыбается никто.

В ресторане прекращаются все разговоры, и сотни гостей напрягают уши, чтобы подслушать, что вызвало такой переполох. Судя по огорошенным лицам моих соседок по столику, гости ресторана, видимо, предполагают, что я только что призналась, что или на самом деле я – мужчина после операции по перемене пола, или собираюсь повторить проделку Эрики Ро на ближайшем международном матче [15]15
  В 1982 году Эрика Ро обнажила грудь во время матча по регби между Англией и Австралией. Этот момент признан 71-м в списке 100 величайших спортивных событии в истории.


[Закрыть].

Джесс приходит на помощь:

– Так, ладно, Купер, я не уверена, что ты достаточно долго и тщательно размышляла на этот счет…

Я ее прерываю:

– Я сегодня весь день об этом думала.

Джесс не унимается и не теряет надежды:

– К тому же, у тебя нет денег, чтобы осуществить такую затею!

– У меня даже старой фасолинки не завалялось. Но все на кредитках. Никогда не выходи из дому без своих пластиковых друзей: диафрагмы и карточки «Виза».

Это у меня девиз такой. Джесс морщится. Ее попытка спасения терпит крах.

– Тогда хотя бы скажи, что у тебя есть план!

Я молчу, осторожно обдумывая, что же им сказать. Я знаю: одно неверное слово, и они привяжут меня цепью к ножке стола и вызовут ближайшую круглосуточную психиатрическую помощь. Я делаю глубокий вдох:

– Послушайте, я понимаю, что это безумие. Понимаю, что, скорее всего, ничего у меня не выйдет, но я должна попробовать. Вы только посмотрите на меня. Мне тридцать один год. И весь последний год моя сексуальная жизнь – это прибор на батарейках. Внутренний голос подсказывает, что я поступаю правильно.

Кейт хихикает:

– Я уже предупреждала про эти голоса. Ты слишком стара, чтобы у тебя появился невидимый друг.

Ну вот, они успокоились. Краешки их губ потянулись вверх. Еще минутка – и Джесс, может, даже улыбнется.

Я продолжаю наступление:

– Я просто хочу убедиться, что в свое время не совершила огромную ошибку и не бросила парня, который мог бы сделать меня по-настоящему счастливой.

– Но ведь все твои отношения заканчивались катастрофой, – замечает Кэрол. Такая уж она, наша Кэрол. Смотрит на мир реальными глазами крайне редко, зато всегда неожиданно.

– Я знаю, но каждый раз я была виновата. Все они хлебнули горя по одной-единственной причине: я просто не умею сосредоточиться на чем-то одном дольше, чем на секунду.

Кейт собирается с духом и опять спрашивает, что у меня за план.

– Начну с самого начала и выслежу всех в хронологическом порядке. Не знаю почему, но мне кажется, что это логично.

– Конечно, умница ты наша, – усмехается Кэрол, – куда же без логики.

Я закатываю глаза, притворяясь обиженной, и говорю самым твердым своим голосом:

– Можно, я продолжу?

Все торжественно кивают.

Но Джесс опять вмешивается:

– И как ты собираешься всех их отыскать? Некоторых ты десяток лет не видела.

Я объясняю, что поеду в то место, где видела каждого бывшего в последний раз, а там уж по ситуации. Не слишком научный подход, но ничего лучше я не придумала.

– Боже, – Кейт раскрывает рот. – Купер, тут у нас настоящая жизнь, а не серия «Кегни и Лейси» [16]16
  Детективный сериал.


[Закрыть].

Черт, а я было подумала, что она смирилась с моей затеей. Видимо, нет.

– А какая у меня альтернатива, Кейт? Хорошо, давайте обсудим плюсы и минусы. Начнем с минусов.

Три руки взлетают в воздух, при этом одна из них заезжает официанту, который проходит мимо в майке с надписью «Шоколадная смерть». Почему-то у меня возникает ощущение неотвратимости судьбы.

Начинает Кейт:

– Минус номер один. Ты бросаешь карьеру.

– Да я ненавижу свою работу, Кейт. Когда я была маленькой, я никогда не мечтала о том, чтобы вырасти и продавать туалетную бумагу! Что я скажу, когда попаду в рай? «Привет, Бог, чего желаете? Мягкую, рифленую, однослойную, двуслойную, белую или розовую?»

– Я тебя поняла, Купер, но ты же добилась успеха. Взобралась на карьерную лестницу, а теперь хочешь скатиться и приземлиться на задницу в самом низу.

– Я отскочу, – упрямо говорю я. – Ты давно видела, какого размера у меня задница?

Теперь они не только улыбаются, но еще и смеются.

Приходит очередь Кэрол:

– Минус номер два. Наверняка они все уже женаты, с детьми. Рискуешь столкнуться с их злобными женами.

– Если они женаты, я сразу же даю задний ход. Я делаю это не для того, чтобы кого-то расстроить. Один взгляд на обручальное кольцо – и я смоюсь оттуда быстрее, чем ты ныряешь под одеяло, когда обнаруживаешь у себя прыщ.

Все смеются. От внешности Кэрол зависит ее карьера, но мы не можем удержаться, чтобы иногда не подшутить над ее самовлюбленностью. Чтобы не задавалась, конечно.

И снова говорит Джесс.

– Минус номер три. Ты можешь остаться ни с чем, Карли, – тихо произносит она. Ее глаза умоляют, чтобы я передумала.

Я горько улыбаюсь:

– У меня и так ничего нет. По крайней мере, ничего важного.

Они хором воют в знак протеста.

– Кроме вас, девчонки, – торопливо добавляю я, прежде чем они успевают дотянуться до острых предметов. – И моей семьи. Но вы всегда будете у меня, что бы ни случилось. Все остальное – всего лишь вещи, они ничего для меня не значат. Ну да, есть у меня отличная лампа со светодиодами, но разве она греет меня по ночам?

– Можно попробовать, конечно, но рискуешь поджариться, – улыбается Кейт.

Я откидываюсь на стуле. Ну что бы я делала без этой компании? Мы вместе с тех пор, как расклешенные штаны вошли в моду – в самый первыйраз. И даже когда нам исполнится пятьдесят, мы все равно будем каждый месяц ужинать вместе и обсуждать кризисные ситуации перед каждым блюдом. Да мы просто комедийный сериал, который еще не сняли!

Приносят десерт. Официанты сосредоточенно увертываются от наших размахивающих рук. Кейт оглядывает стол, читая мысли других, и, видимо, ей это удается.

– Хорошо, детка, мы с тобой. – Потом заговаривает механическим голосом: – Миссия авторизована на высшем уровне. Можете выполнять.

Девочки начинают хлопать в ладоши, и официанты бросаются на пол, закрывая головы руками.

– Подумай только, Купер, это же еще хуже, чем в прошлый раз, когда ты решила обратиться в буддизм и послала письмо далай-ламе с требованием личной аудиенции, – смеется Кэрол.

– Я это сделала, только чтобы познакомиться с Ричардом Гиром, – надуваюсь я.

– А помнишь тот раз, когда ты выяснила, где у Лиама Нисона съемки, и шаталась вокруг съемочной площадки, надеясь, что он тебя заметит? – присоединяется Джесс.

И на что они намекают? Что в прошлом мои планы были несколько непродуманны?

– Нет, нет и еще раз нет! – протестует Кэрол. – Твой триумф – это когда ты послала свое стихотворение Мадонне. Долгие месяцы ты ждала, когда же она выпустит следующий сингл на твои стихи. И даже потратила ожидаемый гонорар.

Опять какофония визгов и хохота.

Они правы, я знаю, что они правы, но не могу отступить. Где-то там меня ждет другая жизнь. И я ее непременно найду.

Глава 8
Что, если бы я научилась доить коров?

После фиаско с Дагом я погрузилась в работу, чувствуя себя злодейкой похуже Пол Пота.

Последствия моей выходки насчитывали восемь по рихтеровской шкале разрушений. Каждый раз, когда мама смотрела на меня, она прижимала ко лбу влажную тряпочку и бормотала, что такая неразборчивая я, пожалуй, в отцовскую родню. Она даже взяла обыкновение молиться за меня на службе. Я попыталась утешить ее и напомнила, что Мария Магдалина тоже была потаскушкой, но Бог ее простил. Но все было без толку.

Каждый раз, направляясь в супермаркет, я все ждала увидеть свое лицо на постере в окне, под заголовком: «Разыскивается совесть Карли Купер».

Через пару недель после «купергейтского разоблачения» Кэл нарушил обет молчания и сообщил, что Даг перевелся в манчестерское отделение национальной сети по продаже автомобилей. Давай, Бог, пытай меня дальше! Мало того что я причинила боль Дагу – до такой степени, что он теперь, наверное, использует мое изображение в качестве мишени для дартс, – так из-за меня мой брат потерял своего лучшего друга.

Кэл был несчастен. Я не могла припомнить, чтобы он когда-либо так на меня сердился. Единственный похожий случай был в детстве, когда я приклеила на его куклу Кена две груди из орешков, чтобы он выглядел потрясающе в серебряном блестящем платье из фольги, которое я сделала. В результате получила грудастым Кеном по башке. Но по сравнению с нынешней ситуацией та казалась незначительной.

Что касается Марка, мне не хотелось, чтобы меня видели рядом с ним на расстоянии ста ярдов. Он попал в категорию «мужчины», а я решила, что скорее буду щеголять в анораке и займусь трэйнспоттингом [17]17
  Вид хобби, заключающийся в отслеживании поездов и записывании номеров локомотивов.


[Закрыть], чем приближусь еще раз к представителю мужского пола. Оставалось надеяться, что «Салли из Эдинбурга» проживает достаточно далеко и лесной телеграф не достиг ее ушей. Хватит с нас одних разрушенных отношений.

Десять месяцев я работала день и ночь, терпя многозначительные взгляды, тыканье пальцами и насмешки посетителей клуба. Мои похождения стали легендой. Я пыталась смотреть на вещи оптимистично (любая реклама – хорошая реклама), но это меня не утешало. Я же не Шер.

Единственный плюс отсутствия общественной жизни был в том, что я накопила достаточно денег и переехала в собственную квартиру, вернув Кейт права на ее гостиную.

Наступил апрель, и я стала задумываться о моем приближающемся двадцать втором дне рождения.

Радостное событие, разве нет? Предлог, чтобы устроить захватывающий праздник и получить огромное количество хороших пожеланий от других людей. Но мне впору было устраивать вечеринку в телефонной будке в конце улицы.

Я решила, что должна уехать куда-то, где меня никто не знает. Туда, где люди не будут звонить в колокола и кричать «Чума!», завидев меня издали.

Я поговорила с Рэем и выпросила отпуск на месяц. Рэй мог бы быть моим единственным гостем в телефонной будке, так как, в отличие от прочих жителей планеты, он был мной весьма доволен.

Прибыль в клубе возросла на двадцать процентов, число драк сократилось до терпимого уровня (в среднем пара фингалов и одно сотрясение мозга за ночь), а процветающая торговля наркотиками не то чтобы стерта с лица земли, но по крайней мере вытеснена за пределы помещения. Клуб с каждым днем становился все больше похож на церковную организацию для молодежи.

Я ползала на коленях так долго, что стерла четыре слоя кожи, после чего Рэй наконец согласился дать мне три недели отпуска. Меня манила Америка. Сами посудите, у них были Аль Капоне и Чарлз Мэнсон, так что они привыкли к злодеям и мошенникам – мне там самое место.

За несколько дней до отъезда в клубе проходил «Вечер мистерий». Это была моя идея нового проведения вечера среды: единственного дня недели, в который мы раньше были закрыты. Теперь же почти две сотни девушек каждую неделю дрались за билеты, чтобы посмотреть шоу. Полностью подстроенное и, скорее, театральное, чем мистическое, – но девушкам нравилось.

Первым номером каждый вечер среды выступал Могучий Романо. Мне всегда казалось, что это имя больше подходит замороженному пудингу, чем предсказателю судьбы. Как бы то ни было, Могучий Романо собирал потусторонних духов и передавал сообщения с того света зрителям.

«Дейв говорит, что деньги спрятаны под полом» (видимо, при жизни Дейв был наркоторговцем). «Эдвард любит тебя и ждет» (несмотря на то, что умер от сердечного приступа во время совокупления с секретаршей).

Я все это считала чушью. Я не верила в привидения, а верила лишь в то, что водка, джин и бакарди в «Вечер мистерий» расходились ведрами.

В тот самый вечер я стояла в глубине зала, отковыривая старый лак с ногтей, чтобы не умереть со скуки во время представления Романо, и тут мое внимание привлекла одна фраза. Романо повторил ее еще раз.

– У меня тут старушка по имени Кэтрин. Она разыскивает свою правнучку.

Мою прабабушку действительно звали Кэтрин. Но это просто совпадение, сказала я себе: так зовут половину всех ирландских католических прабабушек в Шотландии.

Могучий Романо продолжал:

– Она говорит, что ее правнучка собирается в путешествие.

Я оглядела завороженное море лиц и проверила ближайший цветочный горшок на наличие скрытой камеры и ведущего этой программы.

– Она просит передать, что, хоть ты недавно и запуталась, не надо переживать. Причина, почему все это происходит, станет ясна во время путешествия. Здесь замешан мужчина, темный мужчина. Она говорит, что он и есть тот, кого ты ищешь.

Я приросла к полу. Вот почему мне не наобещали кучу денег, спрятанных в потолочных балках? Ну уж нет, именно мне надо было получить пророчество о предстоящих связях с Дартом Вейдаром! Чушь все это собачья, сказала я себе. Могучий Романо днем наверняка не кто иной как какой-нибудь Джо Браун, водопроводчик из Брэдфорда.

Я записала вечер на мысленную дискету с пометкой «Чушь собачья» и запихнула в дальний уголок мозга вместе с прочим разрозненным мусором. Надо мне почаще расслабляться. Недавние стрессы разрушительно действуют на психическое здоровье. Америка воплощала все мои мечты и даже больше. Я остановилась в отеле «Пени» напротив «Мэдисон-Сквер-Гарден»: именно о нем якобы пелось в песне «Пенсильвания 6-5000» (это был телефон отеля). Этот некогда шикарный отель явно знал лучшие времена, но отслаивающаяся краска и пыльные комнаты придавали ему уютную жилую атмосферу: он был похож на тапочки десятилетней давности.

Вскоре у меня появился распорядок: каждое утро я вставала в семь и совершала пробежку до Центрального Парка (слава богу, что есть спортивные бюстгальтеры). Примерно час энергично прогуливалась по парку, наблюдая за утренними мазохистами, которые в такую рань бегали, катались на велосипедах и роликах, а потом шла в кофейню на Пятьдесят седьмой улице, чтобы выпить кофе, съесть круассан и поболтать с ее владельцем-французом по имени Пьер. Он напоминал мне Рене, и рядом с ним я часто тосковала по Амстердаму (было трудно поверить, что с момента моего отъезда прошло почти три года) и по Джо. Но этот мост я сожгла, как психованный маньяк-поджигатель, и пути назад не было. После завтрака я возвращалась в отель и переодевалась, прежде чем продолжить пешие исследования города. Я систематично прочесала все районы: Сохо, Маленькую Италию, Чайнатаун, Трибеку, Гринвич-Вилледж. Я покрыла большее расстояние, чем разведывательная группа в поиске боеприпасов.

Каждый вечер в шесть часов я вставала в очередь дешевой театральной кассы на Таймс-Сквер, чтобы купить билет со скидкой на одно из шоу. «Мышеловка», «Барнум», «42-я улица», «Кордебалет» – все эти мюзиклы я посмотрела в компании диетической колы и хот-дога. Шотландия, работа, Даг, Марк были в миллионе миль, когда я слизывала кетчуп с булочки, но с гнетущим чувством я осознавала, что с каждым днем они становятся все ближе.

Как-то вечером, расстроившись из-за того, что до отъезда домой оставалось всего лишь два дня, я спустилась в бар с новой книжкой Сидни Шелдона и продолжила жестокое нападение на отельные запасы водки. Примерно через час книжка была забыта, и водка «Смирнофф» в моем лице стала напрашиваться на разговоры с другими жалкими личностями, в одиночку сидевшими в баре. Иногда папины гены давали о себе знать с небывалой силой.

К полуночи я солировала в воодушевленном хоре, распевающем «Цветок Шотландии», выкрикивая слова перед каждой строчкой, чтобы люди разных национальностей тоже могли подпевать. Я голосила, как новогодняя программа шотландского телевидения, и была похожа на Сидни Девайна [18]18
  Шотландский певец, исполнитель народных песен, часто щеголяющий в традиционном костюме.


[Закрыть], переодетого в женщину. Потом я затянула «Бравую Шотландию», «Лодку с острова Скай» и уже приготовилась разразиться гимном «Я родом из Глазго», когда быстрота рефлексов проходящего мимо официанта спасла меня от неминуемого сотрясения мозга: я закрутилась на барном табурете, словно волчок, и упала, на этот раз по-настоящему. Этот добрый человек проводил меня до номера, несомненно нанеся при этом непоправимый ущерб своему позвоночнику, и аккуратно уложил меня на одеяло, после чего вернулся в бар, выполнив свою порцию добрых дел на сегодня.

На следующее утро я проснулась с головой, по ощущениям похожей на бейсбольный мяч, который команда «Янки» использовала для тренировок. Косыми глазами глянула на часы и удивилась, что они не потеряны и не украдены в ступоре прошлого вечера. Девять утра. Ну ладно, об утренней пробежке можно забыть. Кофе и сэндвич с беконом – вот что мне нужно, и не надо считать калории. Я медленно оделась, с каждым движением опасаясь повредить желудок и прочие жизненно важные органы. Спустилась в лифте, прислонив лицо к холодным стальным дверям для успокоения: хорошо, что вовремя убрала голову, а то бы рухнула носом вниз, когда двери открылись на первом этаже. Вывалившись из лифта, я стала искать выход (чувство ориентации в пространстве и память остались на дне того самого водочного стакана).

И тут я встала как вкопанная. Матерь Божья! Я схватилась за голову: у меня начались глюки. Вокруг меня повсюду двигались страшные фигуры: люди с огромными деформированными ушами, полулюди-полузвери, двухголовые дети, волочащие за собой искалеченные конечности. Я умерла и попала в ад? Я лихорадочно огляделась, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. Персонал отеля за стойкой ресепшн занимался обычными делами и ухом не повел при взгляде на все эти ужасы вокруг.

Так, спокойствие, только спокойствие, дыши глубоко. Все это явно плод моего воображения. Что за дряни я вчера напилась, бензина, что ли? Я бочком проковыляла через холл, опустив голову, чтобы не встретиться глазами с монстрами и не быть похищенной на их планету, где меня осеменит пришелец. Время от времени я подглядывала краешком глаза: вдруг они исчезли? Но нет, они подходили все ближе, болтали, сновали кругом и общались друг с другом, как нормальные существа. Наконец я дошла до двери, но ее загораживала огромная доска. Когда я стояла перед ней, мое сердце билось так, что под его стук можно было бы отплясывать чечетку: паника нарастала. Я протиснулась между дверью и препятствием, и мне это почти удалось: автоматические двери наконец открылись. Свобода! Я вырвалась на утреннее солнце. Слава тебе, Господи, клянусь, я больше никогда не буду пить!

Я обернулась – проверить, что уроды за мной не гонятся и не требуют моей крови, но за доской ничего не было видно. Кстати, доска. Что такое на ней написано? Я прищурилась, изо всех сил пытаясь сфокусироваться, и вдруг расхохоталась так громко, что прохожие стали переходить на другую сторону улицы, чтобы не столкнуться со мной. На доске крупными буквами было выведено: «ОТЕЛЬ „ПЕНИ". СЕГОДНЯ – НАЦИОНАЛЬНАЯ КОНВЕНЦИЯ ФАНАТОВ „СТАР ТРЕКА" [19]19
  Знаменитый фантастический сериал о космическом корабле с командой из жителей разных планет.


[Закрыть]». Всю дорогу до кафе Пьера я улыбалась, и когда ввалилась в его дверь, он ласково произнес:

– Ma chere, выглядишь ты, как говогится, дегьмово.

Вечером я позвонила Кейт.

– Хотела спросить, не поставили ли в аэропорту вооруженную охрану, чтобы помешать мне въехать обратно в страну, – сказала я.

– Поставили, – ответила она, – но мы сформировали подпольное сопротивление и планируем проделать отвлекающий маневр, а ты пока проползешь под заграждением на животе.

Я рассмеялась:

– Ладно, перейдем к главному. Ты познакомилась с Дартом Вейдаром?

– Нет, – ответила я, – но вместо этого встретила доктора Спока и говорящих на языке клингон. Могучий Романо, видимо, перепутал персонажи.

Озадаченная тишина.

– Объясню, когда домой приеду, – пообещала я. – Можешь встретить меня в аэропорту?

Увидеть дружелюбное лицо не помешает.

Я с тяжелым сердцем зарегистрировалась у стойки «Бритиш Эйрвейз». Как приговоренный к смерти на пути к исполнению приговора, поплелась в зал отлета. Сверилась с экраном и увидела, что мой приговор отсрочен – рейс задержали на шесть часов. Ура! Я двинулась к бару. И пока ждала своей очереди, заметила зрелище необычайной красоты. На том конце барной стойки сидела живая кукла Кен (только без груди из орешков) с некоторыми чертами ковбоя Мальборо. У меня перехватило дыхание. Я оглядела его с головы до ног, пуская слюнки и одновременно сползая с табурета. Набухли ли у меня соски? Да ими можно было шины прокалывать.

Я быстро отвела глаза, вспомнив, что мое воздействие на мужчин равноценно воздействию колорадского жука на посевы. Никогда больше я не поддамся искушению… Ну ладно, так уж и быть, взгляну еще разок…

Ему было лет двадцать пять, выше шести дюймов роста, черные волосы, пронзительные зеленые глаза, ресницы, которыми можно пыль вытирать, и темный загар. Крупная фигура, руки, как лопаты, и бицепсы больше, чем мячи для регби. И вся это красота роскошно запакована в черную футболку и джинсы. Я вытаращилась с открытым ртом, как копченая пикша. Это же Дарт Вейдар!!!

Он заговорил с барменом – попросил разменять деньги на телефон, а потом* исчез в дверях.

«Нет же, нет, вернись», – молча взмолилась я. «Дарт, вернись сюда немедленно». Но он не вернулся.

«Дерьмо», – разозлилась я, решив хорошенько наподдать Могучему Романо по яйцам, когда приеду домой.

Шесть часов до вылета я провела с четырьмя ребятами из Бирмингема и какой-то старушкой, которая неустанно накачивала нас текилой из-под стола. Эта старушка была как смертельное оружие.

Я извинилась перед Богом за то, что нарушила клятву никогда больше не пить. Я же всего лишь человек!

Взобравшись на борт, я обнаружила, что у меня появилась ковбойская шляпа и возникло раздвоение в глазах. Я прищурилась и попыталась сфокусировать взгляд. Надо мне проверить зрение, точно. Сцена, открывшаяся передо мной, напоминала рекламу туров для престарелых: морщинистое нечто на каждом сиденье, и все они двоились. Я видно попала не на тот самолет. Мысль о том, чтобы провести семь часов, сравнивая клей для протезов и антиварикозные чулки, оказалась слишком невыносимой.

52С. Я с трудом идентифицировала местонахождение своего кресла. Голова вращалась, словно у робота-мутанта с отвинтившимся болтом, и тут вдруг резко остановилась. Он был здесь. Дарт Вейдар в двадцати шагах по курсу! Я приблизилась, маниакально отсчитывая ряды, пока не оказалась у пустого кресла номер 52С. Дарт повернулся, посмотрел на меня и просиял.

– Привет! – проговорил он, растягивая гласные, и протянул руку. – Меня зовут Том.

Так вот почему моя прабабушка вмешалась – у него чудесный ирландский акцент! Я подумала, не взять ли его ладонь и не сунуть его пальцы в рот, обсасывая их, как мороженое-рожок, пока он не закричит в экстазе. Или это слишком?

– Карли Купер, – улыбнулась я, надеясь, что между зубов у меня не застряли остатки пищи. – Очень приятно.

Не понимаю, как это случилось. Виноваты судьба, провидение, рок, текила. Первые четыре часа мы разговаривали, смеялись и рассказывали друг другу истории о жизни и этой поездке. Он только что провел месяц в Канаде, а в Нью-Йорк приехал на несколько дней. По мистическому совпадению он летел через Шотландию, потому что опоздал на дублинский утренний рейс: на мосту Веррацано образовалась пробка, так как какая-то ненормальная грозилась утопиться. Спасибо ей за то, что истерика у нее разыгралась именно в то утро. Да, такая уж я, опять проявила моральные качества водоросли.

Мой мозг работал в режиме перегрузки. Мы сидели так близко, что я слышала биение его сердца. Или это мое? Наши плечи соприкасались, ноги соприкасались, его рука иногда дотрагивалась до моей, но этого было мало. Мне хотелось полноценной телесной схватки. Да, я понимала, что, строго говоря, не заслуживаю того, чтобы вообще когда-либо поцеловаться с мужчиной до самой могилы, но с тех пор, как мы с Дагом расстались, прошел год. Может, уже настал срок условного освобождения?

И я придумала уловку.

Притворившись усталой, широко зевая и потирая глаза (неверный ход: у меня были накрашены ресницы, так что в конце концов я стала похожа на Чи-Чи, гигантскую панду), я якобы закрыла глаза, чтобы вздремнуть. Выдержав приличную паузу, я медленно уронила голову ему на плечо. Он не убрал ее. Прогресс! Потом я повернулась на несколько градусов, положив руку на его накачанный живот, и прижалась к его груди. Тут он резко вдохнул воздух, и я поняла, что, махнув рукой, опрокинула пиво ему на штаны. Я стала издавать то, что, по моему разумению, было нежными звуками спящего ангела. Жертва все еще не предприняла защитных действий. Минуточку, кажется, она перешла в контрнаступление! Он сдвинул руку. Только не отталкивай меня, подумала я, представив, как вылетаю в проход между креслами. Он поднял руку еще выше. Я приготовилась к удару, но он лишь медленно обнял меня за плечи и прижал к себе. Победа! Генерал, враг объявил о полной капитуляции. Я подождала еще минут десять, прежде чем изобразить постепенное пробуждение. Стивен Спилберг бы мной гордился: это была игра, достойная премии «Оскар». Я зашевелилась, сквозь полуприкрытые глаза посмотрела на него и робко улыбнулась.

– Извини, – пробормотала я, – кажется, я за тебя во сне зацепилась.

Он улыбнулся в ответ. Его губы были в каких-то дюймах от моих. Ну давай же, укуси меня. Укуси! Минуточку, а как же мое намерение никогда не приближаться к мужчинам? Проклятие.

Он посмотрел мне в глаза (которые так налились кровью, что напоминали две красные подставочки под пивные кружки) и медленно, очень медленно наклонился и поцеловал меня. Старички с соседних кресел оторвались от кино, которое показывали во время перелета, и в ужасе выпучились на нас, потрясенно клацая протезами.

Мы не отрывались друг от друга, пока не зажегся знак «пристегните ремни», означающий снижение. Я застенчиво взглянула на него: смешно, конечно, ведь я только что близко познакомилась со всеми его пломбами.

– Куда ты потом? – спросила я и изо всех сил попыталась телепатически внушить ему ответ: «К тебе в трусы».

Он объяснил, что у него пересадка из аэропорта Пресвик в аэропорт Глазго в часе езды, а самолет в Дублин улетает тремя часами позже.

– Я тут близко живу, – выпалила я. – Можешь остановиться у меня, принять душ и пообедать.

Пообедать моими ягодицами, например. Да нет же, я всего лишь хочу быть гостеприимной! Мы, шотландцы, славимся своим дружелюбием к иностранцам. Он согласился и поблагодарил меня за такую заботу.

Если бы он только знал, что его ждет. Том Маккаллум зашел ко мне домой, чтобы принять душ, а в результате остался на месяц.

По пути домой мы зашли в магазинчик деликатесов и купили французский хлеб, паштет, сыров и фруктов, а потом Кейт доставила нас домой в целости и сохранности, заливаясь смехом на мою последнюю выходку. Мы пригласили ее к нам на обед, но она отказалась и многозначительно попросила меня позвонить ей позже. Снова я попала в беду, подумалось мне.

Я приготовила обед, гордясь тем, что проявила проницательность и купила еду, которую не надо ставить на плиту. Какой смысл пугать бедного мужчину подгоревшим обедом? Я разлила вино по бокалам, и мы сели за обеденный стол, как будто знали друг друга уже долгие годы. Спустя какое-то время я посмотрела на часы.

– Том, тебе пора, а то опоздаешь на самолет, – вздохнула я.

Он поднялся, обошел стол, подошел ко мне и заставил меня встать. Поцеловал меня в губы, в шею и в кончик носа.

– Кажется, я никуда не поеду, – пробормотал он.

Вот примерно в тот самый момент должно было заговорить мое благоразумие. Этого парня я встретила всего двенадцать часов назад. Он мог быть психопатом, сбежавшим от ФБР, маньяком-насильником, жуликом или вором. Мог страдать большим числом психических расстройств, чем все пациенты местной больницы, и большим количеством генетических уродств, чем сиамские близнецы. Но разве я попросила его предъявить удостоверение личности и резюме? Разве я прижала его к стене и обшарила? (Ну, это я допустим сделала, но не с целью обыска.) Нет-нет, я затащила его в спальню быстрее, чем вы успеете спросить: «В твоем шкафу скелетов больше, чем в ближайшем морге?» Мои доводы были такими: все это предсказал Могучий Романо, который теперь ни за что не получит по яйцам. Это мой Дарт Вейдар!

Мы часами занимались отчаянным атлетическим сексом. На улице уже темнело, когда мы откинулись на подушки в изнеможении. Я была вся в поту, волосы прилипли к голове, тушь струилась по щекам. Я выглядела словно после родов. Слава богу, что за жалюзями комната была погружена в полумрак. Мы долго лежали, прижавшись друг к другу и вспоминая сегодняшний день.

– Это был самый удивительный день в моей жизни, – прошептал он.

Я собралась было поддакнуть, но не хотела врать. Добро пожаловать в Купервилль, Город Странный и Непредсказуемый.

– Ты веришь в любовь с первого взгляда? – спросил он.

– До сегодняшнего дня не верила, – ответила я почти честно.

– Я тоже, но теперь верю, – и он опять начал покрывать меня поцелуями от ног до головы.

Прежде чем я успела сморщиться, как черносливчик, от избытка влаги, он остановился.

– У тебя есть чулки? – страстно прошептал он.

Чулки? Меньше всего мне сейчас хотелось наряжаться для красоты. Мое тело как будто провело десять раундов в грязи с борцом-тяжеловесом. И все же, чего не сделаешь для гостей. Как я уже говорила, я очень гостеприимна. Порывшись в бельевом ящике, я нащупала два чулка, которые, кажется, были разных цветов. Он взял их.

– Мне нужно четыре, – пробормотал он.

Четыре? О боже, я так и знала, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой, – я залезла в кровать с трансом! Порывшись еще, я извлекла еще одну пару, протянула ему, но он опрокинул меня на спину, осторожно поднял мои руки вверх и привязал их к столбикам кровати чулками. Я не могла пошевелиться, была полностью беззащитна и не знала, радоваться мне или ужасаться. Пусть мы выяснили, что он не королева кабаре, но вдруг он сейчас встанет, быстро оденется и обчистит дом, бросив меня объяснять мое положение и проблему местным офицерам полиции? Сердце заколотилось. Он встал передо мной на колени и принялся медленно дразнить меня языком, целуя, посасывая и покусывая. Он вошел в меня и стал двигаться взад и вперед, пока мои нервные окончания не взорвались, и мы оба кончили быстрее, чем наступает конец веселых каникул. Он осторожно отвязал меня и удовлетворенно вздохнул, после чего мы погрузились в долгий безмятежный сон.

– Тук-тук, тук-тук, тук-тук.

Услышав знакомый звук, я вздрогнула и проснулась. Мама! Она обычно так стучалась в окошко, прежде чем войти, отворив дверь своим ключом. Я вытолкала Тома из постели, он с грохотом приземлился на пол и непонимающе посмотрел на меня.