Текст книги "Пусть грянет гром (ЛП)"

Автор книги: Шеннон Мессенджер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Глава 37

Вейн

Невинные люди погибнут из-за меня.

Если бы я переехал на какую-то базу где-то в глухомани, может быть, я мог бы даже спасти их всех. Но я хотел побыть с семьей. Я хотел жить так, чтобы моя жизнь не изменилась, просто потому, что я узнал, я был сильфидой.

И теперь все в этой долине собираются заплатить за это.

Пустыня становится тусклой, когда облака наконец закрывают солнце, делая все столь темным и холодным и мрачным, как я чувствую.

Райден собирается победить.

– Западный сказал что-нибудь еще? – спрашивает Одри, тряся меня за руку и вынуждая меня сосредоточиться.

– Они пели о монстрах и гневе, который испортил небо. Я просил их сказать мне, что сделать, и именно тогда их песня стала безнадежной. Это было похое на тот момент в Долине Смерти, когда я попросил, чтобы щит закрыл нас, когда мы бежали. Я мог чувствовать, как проекты хотели помочь. Но они просто продолжали повторяться "слишком сильный" и шептать о гигантах, которые не могут быть побеждены. Нет ничего, что они могут сделать.

– Но это не только о Западных, – говорит Гас после секундного молчания. – Я думал, что окончательная сила шла от силы четырех.

Он протягивает, его шип ветра, как будто тот. так или иначе, доказывает все. Но он не понимает, как это работает.

– Каждый раз, когда я использовал силу четырех, это всегда было, потому что Западные говорили мне, что делать, как соткать их с другими проектами, чтобы создать эффект, который мне нужен. И на сей раз они говорят мне, что не могут помочь.

– Что же нам делать? – спрашивает Гас, обращаясь к Озу.

– Я могу сдаться, – предлагаю я, но как раз когда я говорю это, я знаю, что это не имело бы значения. Райден не хочет тихой сдачи. Он хочет сделать нас примером.

– Я скажу тебе, чтобы делать, – отрезает Оз. – Ты собираешься вспомнить свое обучение и подготовиться бороться за свою жизнь. Мы позаботимся о Штормах.

– Но...

– Ты честно думал, что мы рассчитываем на тебя, чтобы спасти нас? Возможно, это было нашей надеждой несколько недель назад. Но тогда мы видели, насколько серьезно неадекватна твоя борьба... не упоминая о твом отвращеним к вреду и насилию. Почему ты думаешь, что мы все так боролись, чтобы сделать, чтобы ты поделился своими знаниями? Мы знали, что это было бесполезно в твоих руках с низкой квалификации. Таким образом, я построил сегодняшнюю стратегию без каких-либо соображений о твоем даре.

– Это так? – спрашиваю я, глядя между Гасом и Одри.

Одри думает, прежде чем кивает.

– Его план сражения не полагается на Западные. Фактически, это удивило меня. Но похоже, это было правильным решением.

– Конечно, это было правильное решение! Ты забываешь, что я боролся с Райденом дольше, чем ты живешь. Все мы. – Оз указывает на группу Бурь, у большинства из которой есть седые пряди.

И они не смотрят на меня с этим отчаянным, ты – наша единственная надежда, я стал настолько привычным к наблюдению. Но они выглядят... невпечатленными.

Я знаю, что должен, вероятно, быть оскорблен, но фактически похоже: гигантский, удушающий вес на моих плечах... ушел!

– Поймите меня правильно, я по-прежнему возлагаю большие надежды на силу четырех, – добавляет Оз, когда следующий ужасный вой исчезает. – И я все еще надеюсь, что ты вырастешь, чтобы стать великим королем, несмотря на все. – Он смотрит на Одри и качает головой. – Но пока я не поставлю судьбу мира в руки упрямому подростку.

Я так рад, что мог бы поцеловать его.

Ну... возможно я бы ударил кулаком его вместо этого.

– Таким образом, какой у нас тогда план? – спрашиваю я, беря шип ветра и чувствуя себя готовым к чему угодно.

Оз ворчит о моем отсутствии при первом прогоне, прежде чем он повторяет их стратегию. Это похоже на умный план... хотя единственный материал, который я знаю о сражениях, идет от несколько раз, когда Айзек заставил меня играть в одну из его кровавых военных игр. Единственный вопрос, который у меня есть:

– Как мы не пустим Штормы в долину?

Оз не отвечает. И ни одна из Бурь не смотрит на меня.

Во рту у меня все скисло.

– Вы не собираетесь не пускать их в долину, не так ли?

– Иногда мы не можем защитить всех, – говорит Оз спокойно. – И я боюсь, сегодня будет один из тех дней.

– Это не достаточно хорошо!

– Извини? – спрашивает Оз, ступая в мое личное пространство. – Ты смеешь критиковать меня за что-то, что ты уже признал, что не можете выполнить?

– Я никогда не говорил, что не собирался пробовать.

– И я тоже никогда этого не говорил.

– Нет, не говорил. Твой план для нас, чтобы переместиться на базу и ждать, чтобы Штормы пришли к нам. Я понимаю, ты хочешь преимущество домашней площадки, но все мы знаем, что они собираются разрушить всю долину, прежде чем они доберутся туда.

– А что ты предлагаешь сделать, слепо атаковать горы?

– Это лучше, чем стоять и ничего не делать.

– Думаю, что слишком поздно, – говорит Гас, и когда я поворачиваюсь и следую за его пристальным взглядом, я чувствую, что мне нанесли удар в сердце.

Темная труба рвется по гребню гор на расстоянии. Сопровождаемая другими. И связка еще после этого.

На таком расстоянии они похожи на нормальные торнадо... хотя в южной Калифорнии торнадо едва ли нормальны. Но даже отсюда я могу сказать, что они двигаются как солдаты. Прямые линии. Равно расположенные. Идут в пустыню с миссией разрушить.

Я кричу любому ближайшему Западному, освобожденного, когда два проекта отвечают на мой зов.

– Не надо, – просит Одри, хватая меня за руку, когда я запутываю один проект вокруг меня и приказываю, чтобы другой сформировал щит.

Я испытываю желание схватить ее и бежать далеко в безопасное место... или по крайней мере притянуть ее к себе и целовать, пока мир не закончиться.

Но это моя ошибка, и если я не попытаюсь остановить это, то я никогда не смогу жить с собой.

Я приказываю, чтобы Западный поднял меня в высь, прежде чем я могу передумать.

Нервный проект не может вращаться достаточно быстро, чтобы полностью скрыть меня в небе... но никто не смотрит на мой путь, так или иначе. Люди выпрыгивают из своих автомобилей, чтобы посмотреть и сфотографировать странные штормы, и я хочу кричать им, чтобы спрятаться где-то в безопасное место.

Но куда они, как предполагается, пойдут? У калифорнийцев нет укрытий от торнадо или подвалов. У нас есть тренировки на случай землетрясений и пожарная тревога.

– Ты сошел с ума? – кричит Одри, когда она несется за мной.

– А ты? – кричу я в ответ.

– Ты не можешь этого сделать, Вейн.

Она приказывает моему ветру опустить нас на землю.

Я приказываю, чтобы он поддерживал свой курс, добавляя команду для проекта, чтобы проигнорировать другие указы, которые она говорит. Он работает как Ветрорез, эквивалентный из бесконечности времен проклятья, и я не могу сдержать усмешку Одри, когда она понимает это.

– Это бессмысленно, – говорит она, когда подходит ко мне и цепляется за мою грудь. – У тебя даже нет плана.

– Вообще-то есть.

Делая это, я вообще-то исполняю план. Я никогда не говорил, что это был хороший план.

– Я знаю, это – безумие, – говорю я ей. – Но я не могу стоять здесь и смотреть, как люди гибнут.

– Но ты должен защищать себя, Вейн. Западный язык...

– Не похоже, кажется, язык не так ценен, как все думали, что он будет. Или по крайней мере я не так ценен, как все думали, что я буду.

Одри тянет меня сильнее, шепча мне в ухо... и серьезно возится с моей концентрацией...

– Ты невероятно ценен, Вейн, и не только для меня.

Я вздыхаю.

– Я должен сделать это, Одри. А не ты. Ты должна вернуться...

– Я не собираюсь позволять тебе рисковать своей жизнью без меня.

– И я не позволю ни одному из вас рисковать вашими жизнями без меня, – говорит Гас, оказываясь около нас. – Ну, ладно, вы действительно не думали, что не последую за вами, не так ли?

Он усмехается, когда я впиваюсь в него взглядом.

– Кто-нибудь еще идет за нами, о ком я должен знать? – спрашиваю я.

– Ха. Оз думает, что я пришел сюда, чтобы забрать вас обоих назад на базу. Он передвигает всех остальных на место.

– Я не вернусь, Гас, – предупреждаю я его.

– О, поверь мне, я знаю. И я пришел для этого. О чем ты думаешь?

– О том, что мы должны лететь быстрее.

Штормы ударились о дно пустыни, разрывая районы, которые примыкали к горе. Я пытаюсь сказать себе, что Палм-Спрингс – место зимнего сезона, и что большинство зданий, вероятно, пустые. Но я все еще чувствую себя больным, когда слышу хрустящий хаос разрушений.

– Мы должны попытаться подобраться к ним, – кричит Гас, когда он поворачивает на право, ожидая, что я последую за ним.

Я приказываю, чтобы мои проекты мчались вперед вместо этого.

– Что ты делаешь? – вопит Одри, когда Гас петляет вокруг, чтобы присоединиться к нам.

– Штормы направляются по шоссе 111, которое приведет их прямо через сердце пустыни во все супернаселенные районы. Мы должны заставить их последовать за нами по другой стороне автострады, где ничто еще не было построено. И лучше сделать это здесь.

Эта часть пустыни – все загородные клубы и особняки, и ни один из богачей не потрудился страдать в летней жаре. Я уверен, что там не пусто... но в этой точке слишком поздно, чтобы спасать всех. Все, что я могу сделать – спасти как можно больше.

– Мы должны двигаться быстрее, – говорит мне Одри, призывая больше количество Западных. Только один отвечает, таким образом, она кричит любым соседним Восточным, и два несутся, чтобы помочь нам.

Гас делает то же самое с Северным, и теперь их три.

– Для тебя кажется странным, что там все еще вьются здоровые проекты? – спрашивает Одри.

– Я просто думал о том же, – признаю я. – Но возможно долина слишком большая, чтобы очиститься полностью?

Одри не выглядит убежденной.

– Давай волноваться об этом позже, – говорю я ей, когда дикий, пыльный воздух ударяет нас, пытаясь разорвать нас.

Я позволяю Одри принимать полет, и она ведет нас достаточно близко, что я вижу темные лица Живых Штормов. Они похожи на монстров, которых я помню... но они... больше на сей раз, и я пытаюсь не чувствовать себя подобно крошечной букашке, воюющей против гиганта.

– Что теперь? – кричит Одри.

– Мы должны заставить его заметить нас.

– Я думаю, что уже! – кричит Одри, прямо пред тем, как воздух наполняется оглушительным воплем.

– Ныряй! – воплю я, когда Гас кричит, – Что это? – и громкая трещина взрывается в воздухе над нами.

Сила взрыва выбивает меня из равновесия, и Одра едва успевает вытащить нас из свободного падения.

Другой взрыв посылает ударную волну, слегка колеблющуюся позади нас.

Гас мчится к нам.

– О, отлично, Райден дал им оружие.

– Ветряные хлысты, – ворчу я. Потому что злые, видоизмененные Штормы не были достаточно плохими.

– Берегись! – кричит Гас, когда кнут раскалывается снова, и с другой стороны, каждый удар приближается так, что мы почти пропускаем более важное развитие.

Штормы начали преследовать нас.

– Быстрее! – говорил Одри Гасу, зовя больше ветров, чтобы питать наши утомленные проекты, когда мы мчимся к пустой пустыне вдалеке.

– Подожди... это Гэвин? – спрашиваю я, указывая на темную форму, кружащую в небе.

Одра наклоняется вперед, прищурено глядя на горизонт.

– Нет. Птица слишком большая... и у нее черные перья.

– Но она летит прямо к нам.

– Ты можешь взять управление ветром на минуту? – спрашивает она, уже меняя положение.

– Мм, нет, если ты позовешь гигантскую птицу.

– Правда? Ты все еще боишься их?

– Ты с Гэвином царапали меня всю жизнь.

– Ну вот, пришло время, чтобы победить свои страхи.

Птица пикирует ближе, кружит над нами, прежде чем ныряет.

Я могу слышать, как Гас смеется, когда я визжу, но я хотел бы посмотреть, как спокойно он себя поведет, в то время как какая-то огромная птица приземлится на его плечо в середине полета. И бонус: это стервятник, таким образом, он не только огромный и с острыми как бритва когтями, он пахнет мертвечиной.

Одри обхватывает сильнее меня ногами и тянется, чтобы проверить перья на его вонючих черных крыльях.

А затем проверяет их снова.

И снова.

– Это сообщение от твоей матери, не так ли? – спрашиваю я, чувствуя небольшое дежа вю, в прошлый раз произошло что-то вроде этого, хотя тогда птица, по крайней мере, была маленьким белым голубем.

Одри кивает, ее тело дрожит так сильно, что я чувствую, что собираюсь потерять свою хватку на ней.

– Что она говорит? – спрашиваю я, задаваясь вопросом, как Арелле удалось добраться до стервятника в своей клетке.

Одри вздыхает и смотрит в небо.

– Она хочет, чтобы мы пришли за ней. Она говорит, что может помочь нам победить.

Глава 38

Одри

Это хитрость.

Так должно быть.

Так всегда с моей матерью.

Я прогоняю стервятника от плеча Вейна, и он шипит на меня, когда улетает. Но остается кружить над нами, несмотря на разоренные ветры, пытающиеся сбивать его с неба.

Моя мать, вероятно, приказала, чтобы бедное существо не уходило, пока это не вернет меня ей. Но у меня есть невинные люди, которых нужно защитить.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я, когда Вейн меняет наш курс.

– Направляюсь в Водоворот.

– Не говори, что ты ей веришь, – говорю я, снова меняя наш курс.

– Смотри, я знаю, что твоей матери трудно доверять... и я знаю, что это чувствуется немного теневым. Но мы, своего рода, превзойдены численностью здесь, и твоя мама сумасшедше талантливая. Если она говорит, что может помочь нам, я думаю, что мы должны позволить ей.

– Как ты...

Я так отвлечена, что не вижу кнут Шторма, пока не становится слишком поздно.

Язвительный шнур воздуха поражает нас замертво, раскалываясь столь же громко мое кольцо ушей, когда ветры, несущие нас, распутываются.

Я цепляюсь за Вейна, ища проект, чтобы остановить наше падение. Но Живой Шторм хватает нас сначала, дергая нас обособленно холодными, чудовищными руками, когда он держит нас перед своим лицом, как будто он хочет исследовать свои новые игрушки.

– Держитесь, – кричит Гас, бросая его шип ветра в голову Шторма.

Я готовлюсь к взрыву тумана и хаоса... но сильный удар шипа отскакивает прочь, не оставляя царапин.

Кулак Шторма напрягается вокруг меня, сжимая настолько сильно, что я уверена, что он сломал одно из моих ребер. Но я более обеспечена, чем Вейн. Я могу услышать его кашель и хватание воздуха, когда один из крупных пальцев обвивается вокруг его шеи.

Шип Гаса снова врезается в Шторм, стремясь к груди на сей раз.

И снова он отскакивает.

– Оставайся со мной, – кричу я, когда отчаянно задыхающегося Вейна скрывает красная пелена. Но его глаза закатываются назад, и его тело прекращает бороться.

– Помоги! – прошу я свой Западный щит. Я вынуждаю себя успокоиться и сконцентрироваться, когда песня лояльного проекта заполняет мой ум.

Трудно услышать по раскалывающимся кнутам и неистовым ветрам, но мне удается поймать отдельное слово, которое стоит из остальных.

– Раздуйся!

Оба из наших щитов раздуваются в три раза, пихая и открывая кулаки Шторма и посылая нас к земле.

Я кричу проекту поймать нас, но ни один из них не отвечает... и я вижу, что Гас мчится ко мне, но я знаю, что мы падаем слишком быстро. Все, что я могу сделать, готовиться к воздействию и надеяться, что наши щиты сохранят нас.

Земля встречает меня быстро и твердо, и я выворачиваю шею, когда я падаю на песок. Но я ушибаюсь, но ничего не ломаю, когда я прыгаю на ноги.

Вейну не так везет.

Локоть его левой руки согнут под углом, который заставляет меня вздрогнуть, просто смотря на него, и я спотыкаюсь, крича ему, чтобы проснулся.

– Давай, – кричит Гас, приземляясь около меня и указывая на три Живых Шторма, рвущиеся к нам.

Он говорит мне обхватить его руками за талию, когда он бросает Вейна через плечо и запускает нас назад в небо всего за секунду до первых трещин кнута.

– Что происходит? – кричит он. – Почему шипы не работают?

– Должно быть, потому что Райден сломал Живые Штормы.

– Это сильнее, чем сила четырех?

– Я не знаю. Думаю, возможно.

Астон действительно предупреждал меня о силе боли.

Я тянусь к Вейну, ненавидя, что он все еще без сознания. Но когда моя рука гладит его по щеке, его глаза открываются, и он кашляет, таким образом, Гас почти опускает его.

Кашель превращается в стон, когда Вейн пытается двинуться.

– Осторожно, – говорит ему Гас. – Твоя рука не в очень хорошем состоянии.

Я бросаю более близкий взгляд на локоть Вейна и пытаюсь не поморщиться. Он раздут и искривлен, и очевидно вывихнут.

– Нам нужно выправить его, – говорю я Гасу, когда он опускается, чтобы избежать трещины другого кнута. – Он будет страдать от боли, чтобы бороться.

– Ложись! – кричит Вейн, когда чудовищный кулак падает на нас, и Гаса едва успевает вынуть нас из его тисков.

Я перемещаю свой вес, таким образом, я могу отпустить Гаса одной рукой, чувствуя воздух для любых применимых ветров.

– Мы должны сделать трубопровод. Он отнесет нас достаточно далеко, чтобы вправить его, не тратя времени впустую.

– И мы просто оставим Бурь? – спрашивает Гас.

– Что еще мы можем сделать?

– Все хорошо – вскакивает Вейн, но как только он пытается двинуть рукой, он не может удержать свой стон.

– Мы должны, по крайней мере, предупредить их о сломанных Штормах, – решает Гас, когда мы ныряем рядом с землей, я поражена, что мы не падаем. – Ты можешь послать им сообщение?

– Если я смогу найти проект.

Я протягиваю свою концентрацию, насколько я могу и тянусь к здоровому Южному. Требуется три попытки заставить его отвечать на мое требование, и когда он наконец несется, его песня так рассеяна, я могу сказать, что он сможет удержать несколько слов.

– Не верьте шипам, – говорю я ему, надеясь, что у Бурь есть резервный план. Потом я отсылаю ветер и ищу проекты, чтобы построить трубопровод.

– Сейчас в любое время, – кричит Гас, уводя нас, когда Живой Шторм возникает прямо перед нами.

– Мне просто нужен еще один Северный.

– Что относительно одного Восточного для нас? – спрашивает Вейн, тяжело дыша.

Я не могу чувствовать проект, который он имеет в виду, но он шепчет требование, так или иначе, и утомленный ветер несется и присоединяется с другими, которые я собрала.

Мгновение я молчу.

Чувства Вейна сильнее, чем мои?

– Фенг практиковал меня пятьсот раз в день, – объясняет он. – Он заставлял тебя казаться добродушным.

Нет.

Он сделал то, что, как предполагалось, я делала.

Гас поворачивается, чтобы просмотреть через плечо на Живые Штормы прямо на нашем хвосте и интересно, думает ли он то же самое, что и я.

Мы должны Фенгу... всем опекунам, жизни которых были потеряны или разрушены... чтобы остановить это.

Но сначала мы должны вылечить Вейна.

Я кричу команду, формируя трубопровод прямо перед нами, и мы летим прямо в трубу. Давление заставляет голову пульсировать, и мои глаза наполняются слезами, и я волнуюсь, что ветры собираются разрушиться вокруг нас. Но тогда мы взлетаем в серое, облачное небо, и Гас запутывает нас в Северный и несет нас в предгорья.

Я вижу целую долину на расстоянии. Линия Живых Штормовых башен по небольшим городам пустыни заполняет воздух серо-коричневым туманом, когда они рвут свой путь к базе Бурь. Я надеюсь, что Оз получил мое сообщение.

– Да, они полностью разрушены, – говорит Гас, напоминая мне, почему мы здесь. – Мы должны вытолкнуть его обратно на место.

– Звучит как вечеринка, – бормочет Вейн, вызывая маленькую улыбку.

– Ты можешь справиться? – спрашивает меня Гас, и я приказываю себе кивнуть.

Часть нашего обучения опекуна включает основные медицинские процедуры. Но идея сделать это Вейну...

– Тьфу, это будет плохо? – спрашивает Вейн, хватая мою трясущуюся руку.

– Да, это будет хреново, – говорит ему Гас. – Но не так, как происходит там.

Мы следуем за его пристальным взглядом и видим, что Штормы вьются в круг, окружая то, что должно быть базой Бурь. Я задерживаю дыхание, надеясь увидеть какой-то знак, что Бури могут справиться с ними. Но все, что я вижу, является приближающимися Штормами.

– Мы должны поспешить, – говорит Вейн, и я становлюсь на колени в песке, ударяясь об него коленями, прижимая его больную руку. Он смотрит мне в глаза, когда я кладу обе руки на его бицепс и прикрепляю его к земле... но он острое вдыхает, когда Гас разгибает локоть до прямого угла.

– Это было оно? – спрашивает он, его голос душераздирающе обнадеживающий.

– Прости, – бормочет Гас. – Я все еще пытаюсь вставить его в правильное положение. – Он сгибает руку Вейна обратно к песку, и Вейн выдает задушенный крик. – Хорошо, я думаю, что мы готовы. Вы, ребята, готовы?

Вейн кивает, когда он поворачивается ко мне.

– Поцелуй меня.

– Чувак, сейчас не время. – Гас стонет, когда мои щеки становятся горячими, чем пустыня на солнце.

– Это отвлечет меня от боли, – настаивает Вейн.

Я смотрю на Гаса, и он вздыхает.

– Он, вероятно, прав.

– Конечно, я прав.

Вспышка в красивых глазах Вейна лишает возможности не улыбаться. Но я все еще не могу думать, что делаю это, когда я сжимаю свою хватку на его руке и наклоняюсь достаточно близко, чтобы почувствовать его дыхание на моей коже.

– Я люблю тебя, – шепчет он.

– Я тоже тебя люблю. – Моя ненадежность исчезает, когда я прижимаю свои губы к его губам.

Я пытаюсь удержать поцелуй медленным, но жар между нами продолжает строить, пока моя голова не чувствует головокружение от порыва. Где-то в моих расплывчатых мыслях я не забываю держать руки, когда Гас кричит:

– Сейчас!

Губы Вейна разделяются, чтобы высвободить приглушенный крик.

– Как это чувствуется? – спрашиваю я, когда Вейн садится и пытается согнуть локоть. Он сгибает его на полпути, прежде чем его лицо искажает боль.

Гас вздыхает.

– Ты, вероятно, повредил несколько связок. Мы должны зафиксировать его, чтобы держать давление.

Там едва хватало ткани на моем платье, как есть, но Гас все еще без рубашки, и Вейн едва может двигаться, есть не так много вариантов. Я тянусь к подолу и отрываю достаточный кусок, стараясь не думать о том, сколько продуваемого пространства это сейчас дает.

Я перевязываю локоть так сильно, как я могу.

– Как это?

Он делает другой глубокий вздох прежде, чем пытается согнуть руку, и на сей раз он не вздрагивает.

– Лучше. Хотя я думаю, что помогло бы еще больше, если бы ты оторвала другую часть своего платья.

Я краснею, в то время как Гас качает головой.

– Чувак, ты безнадежен.

– И мы должны вернуться туда. – Я указываю на бассейн пустыни, где Живые Штормы начинают рассеиваться, направляясь в большинство населенных районов.

– Черт возьми! – кричит Вейн. – Почему Бури не останавливают их?

Он встает на ноги, но только держится за секунду до того, как он падает на колени.

– Я в порядке, – обещает он. – Просто голова кружится.

Но когда он снова пытается встать, он немедленно падает вперед.

– Ты слишком слаб, чтобы бороться, парень, – говорит Гас, когда он ловит Вейна, прежде чем тот приземлится на больную руку. – Я думаю, что нам нужно идти, ты остаешься здесь, чтобы отдохнуть, мы заберем тебя. когда все закончится.

– Я не собираюсь скрываться в пещере, в то время как вы будете бороться, ребята, – спорит Вейн, пытаясь балансировать самостоятельно. Я двигаюсь позади него, когда он колеблется, позволяя ему прислониться ко мне.

– Просто дай мне пять минут, – просит он. – Все, что мне нужно – немного воздуха.

– Пять минут, – повторяет Гас. – Мы должны придумать план, так или иначе.

Мы все поворачиваемся к долине, и моя грудь напрягается, когда я вижу, что Штормы распространяются еще шире. Невозможно сказать, борются ли Бури с ними, но крупные следы разрушений не выглядят многообещающими.

Вейн тянется к моим рукам, переплетая наши пальцы.

– Я не вижу Буреносцев, а вы? – спрашивает Гас, прикрывает глаза и щурится на горы.

Я качаю головой, когда концентрируюсь на ветрах.

– Я тоже не чувствую их следа. – Хотя я свободно чувствую некоторые Бури.

Все еще есть шанс, даже если он слабый.

– Райден реально не пришел с ними? – спрашивает Гас.

– Возможно он не хотел рисковать потерять каго-то из них, – предлагаю я.

– Или возможно это только один раунд, – говорит Вейн спокойно. – Я не чувствую следа Райдена, также, но нет, его здесь нет. Он чего-то замышляет, я могу чувствовать это. Я просто не могу сказать, что это.

Гас проводит руками по волосам, тянет их, освобождая от косу опекуна.

– Поэтому, что мы собираемся делать?

– Есть действительно только одна вещь, которую мы можем сделать, – говорит Вейн, смерив взглядом птицу, медленно кружащую над нами.

Стервятник должен был потерять наш след, когда мы шли через трубопровод. Но у моей матери есть способ всегда получать то, чего она хочет.

Думаю, именно поэтому я не удивляюсь, когда Вейн сжимает мою руку сильнее и говорит мне:

– Мы должны пойти, вытащить твою маму, Одри. Она – единственный шанс, который у нас есть.