Текст книги "Пусть грянет гром (ЛП)"

Автор книги: Шеннон Мессенджер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Глава 31

Вейн

Я знаю, что я плохо знаком с этим у Странников Ветра... но одна из нескольких вещей, в которых я был вполне уверен, и которые я выяснил – это то, связи – постоянные. Я думал, что это было то, почему Одри провела так много времени, разрушая мои

свидания и превращения меня в посмешище в школе... и почему это заняло настолько чертовски много времени, чтобы убедить ее наконец поцеловать меня.

И все же, Одра не кажется такой удивленной этим открытием как я, если она и выглядела... так... взволнованной.

– Это правда? – шепчу я, давая ей слово, чтобы сказать мне, что это ошибка.

Тот факт, что она не смотрит на меня, говорит все.

Я опускаюсь на край кровати, моя голова сильно кружится, чтобы стоять.

– Ты говорила мне, что связь не может быть разорвана!

– Я думала, что не могут, – признает она. – Но Астон сказал...

– Подожди, ты видела Астона? – прерывает Оз. – Он жив?

Она кивает.

Оз смотрит в пространство в течение секунды... потом поворачивается к Гасу.

– Почему ты не сказал мне?

– Думаю. я просто забыл. Многое произошло вчера.

– Да... думаю, что произошло. – Оз вздыхает и поворачивается к Одри. – Когда ты видела его?

– Три дня назад.

Оз подходит ближе, хватая Одри за запястье.

– Ты можешь взять меня туда?

Она вытаскивает руку и садится рядом со мной на кровать. Я не могу не заметить, как высоко поднимается моя рубашка по ее бедру, но настроение отчасти убито, когда она шепчет:

– Он не Буря, которую ты помнишь, Оз. Райден подверг пыткам и скрутил его в кого-то невероятно нестабильного... и невероятно сильного. Он захватил меня, даже не имея необходимости выйти из теней его пещеры, и если бы он не принял решение дать мне уйти, я все еще была бы его пленником.

– Но он позволил тебе уйти, не так ли? – спрашивает Оз.

– Позволил, – признает она. – И я все еще не уверена почему.

Она смотрит на слабый волдырь на запястье, и я не думаю, что хочу знать, как она его получила. Если он причинил ей боль, я...

– Мы должны найти его, – говорит Оз.

Одри качает головой.

– Он сказал мне, что убьет любого, кто подойдет к его укрытию... и поверь мне, он способен на это.

– Это большие причины, почему мы должны вернуть его на нашу сторону.

– Хорошо, мы можем подождать секунду? – прерываю я. – Мы можем иметь дело с психо-парнем из пещеры после того, как ты объяснишь, что за дерьмо ты имеете в виду о разорванных связях.

– Фактически, мы должны планировать нападение Райдена, – исправляет Оз.

Он прав... должны. Но он не может просто пропустить такую бомбу и не объяснить. – Через минуту мы будем планировать.

– Я думал, что это было довольно очевидно, – говорит Оз после того, как впивается взглядом в меня на несколько секунд. – Связи могут быть разорваны. Просто так.

– Но... как? – спрашивает Гас и я рад видеть, что он и Солана выглядят столь же смущенными как я.

Между тем, Одри печально смотрит в пол....

– Что ты знаешь? – шепчу я.

Она глядит украдкой на Оза, прежде чем поворачивается ко мне.

– Астон сказал мне, что что угодно может быть сломано, если вы готовы использовать силу боли.

Во рту пересыхает.

– Боли?

– Я уверен, что процесс довольно неприятен, да, – соглашается Оз.

– Ну, хорошо, это звучит весело, но пасс.

Печальная улыбка поднимает уголки рта Оза.

– Я никогда не говорил, что это будет твой выбор, Вейн. Мы позволили тебе считать, что мы отменили вашу помолвку, потому что мы думали, что это сделает тебя менее стойкой к Солане, и что, как только ты узнаешь ее, ты передумаешь. Но просто потому что это не сработало, это не означает, что мы изменим наши планы. Ты можешь быть королем, но твое мнение не единственное, которое имеет значение... не тогда, когда дело доходит до того, что является лучше для наших людей. И для всех лучше, если ты будешь с Соланой.

– И... что же? Ты собираешься приковать меня цепью и выжечь мою связь из меня? – У меня кружится голова просто от того, что я произношу это... и он может поспорить, что я применю всю силу четырех, если он попробует это сделать.

Оз отводит взгляд.

– Если ты не оставишь нам никакой другой выбор.

– Ничего себе, – выдыхает Гас.

– У вас какие-то проблемы, Опекун Гасти? – спрашивает Оз.

Гас опускает взгляд, похоже, что ему жаль, что он сказал это вслух.

– Это просто звучит... отчасти жестоко, сэр.

– Жестоко?

– Да. Пытать двух наших, потому что они влюбились, больше похоже на что-то, что сделал бы Райден.

– Боль длится всего несколько минут.

– Верно... поэтому это делает все лучше.

Оз игнорирует меня.

– Ты когда-либо ломал кость, Гас?

Гас кивает.

– Левую лодыжку, когда я учился ходить по ветру.

– Ах, да, я помню. Это было настоящее падение. И скажи мне, это причиняло боль, когда они вправляли кость?

– Да, сэр.

– И все же, это заставило твою лодыжку зажить должным образом, не так ли? Иначе бы ты не смог сейчас ходить, верно?

– Да, но... – Гас перемещает свой вес – это не то же самое, что вы говорите.

– Но это то, Гас. Иногда боль необходима, чтобы решить проблему, которая не может быть решена иначе. Это неприятно и неудачно, но когда все заканчивается, все установлено верно.

– Ты себя слышишь? – кричу я. – Держу пари, что это тот вид дерьма, которое Райден извергает своим Буреносцам, чтобы попытать оправдать злые вещи, которые он делает.

Оз подходит ко мне.

– Райдена волнуют только его собственные эгоистичные нужды. Я думаю о пользе для наших людей. Пытаясь объединить разрушенные части нашего мира.

– И кто назначил тебя главным?

– Никто. – Он отстраняется, сжимая свой синий кулон опекуна. – Этот вопрос будет вынесен на совет Сил Бурь, и они решат. Я просто буду одним голосом. Однако они – очень разумная группа солдат. Я не сомневаюсь, что они решат то, что принесет пользу всем.

– Всем кроме меня и Одри.

– Со временем ты увидишь, что это не важно. Вы двое не были предназначены друг другу.

– Я могу кое-что сказать? – спрашивает Солана, ее голос дрожит так же, как ее ноги, когда она выходит вперед. – Я не хочу сближаться с кем-то, кто вынужден сделать это. Если Вейн любил бы меня, – она откашливается, – или если был способ держать наследие моей семьи без необходимости, чтобы мы были вместе, ну... это было бы по-другому. Но если Вейн действительно должен быть королем, и я не та, с кем он хочет быть, тогда... Я думаю, что так и должно быть.

Ее глаза бросаются к моим, столь печальные и сломленные, что часть меня не может сдержать пожелание, чтобы я мог ее любить.

Но я просто не могу так чувствовать. Не тогда, когда я знаю, на что похожа настоящая любовь.

– Еще один молодой человек, думающий, у нее есть выбор во всем этом, – говорит Оз со вздохом. – Хотя я замечаю, что ты ужасно тиха, Одри. Ощущаешь себя виновной теперь, когда видишь последствия своих эгоистичных действий?

– Фактически, я пытаюсь выяснить, что вы знаете о силе боли. Астон сказал мне, что это была одна из уловок Райдена, и не чего-то такое, о чем знали Бури.

Оз подходит ближе, указывая на шрам под его глазом.

– Не секрет, что я знаю Райдена лучше, чем другие. В прошлом, когда мы были друзьями, он раньше разделял некоторые свои теории со мной... это было частично, когда я решил дистанцироваться от него. И когда он начал нападать на нас разрушенными ветрами, я знал, что это означало, что он доказал по крайней мере одну из своих правильных теорий.

– И теперь вы хотите использовать это, зная, что это – одна из его уловок? – спрашивает Одри, вставая, чтобы стоять перед ним. – Разве вы не понимаете, как это затронет вас?

– Затронет меня?

Она подходит ближе.

– Астон сказал мне, что сила развращает любого, кто использует ее. Это становится склонностью, которую ты не можешь вылечить, не может бороться, не может удовлетворить кроме, как еще ломать и разрушать... и после того, как я видела, как он вел себя, я верю ему.

– Похоже на кого-то с виноватой совестью, пытающегося обвинить во зле другого.

– Или, возможно, вы просто соблазняетесь больше силой, чем вы понимаете.

– Посмотри на себя, – говорит Оз, его шрам скручивается с угрюмым видом, таким образом, он больше похож на "X". – Учитывая твои недавние преступления, ты преуспела быть максимально вежливой и послушной.

– Почему? – спрашиваю я, ступая между ними. – Ты уже пригрозил разорвать нашу связь... что дальше? Закроешь нас под землей в твоем водовороте?

Слово заставляет Оза замереть, и на секунду его рот просто открыт, туда могут залететь мухи.

Я столь же ошеломлен, когда я понимаю то, во что я влез.

Я поворачиваюсь к Одри, чувствуя, что сердце замирает, когда я вижу ужас в ее глазах.

– Ты имеешь в виду водоворот в Долине Смерти? – спрашивает она меня.

– Нет, – медленно говорю я, пытаясь аккуратно подобрать ответ. – Оз построил один в Центре Пустыни.

Я не упоминаю, кого он держит там, надеясь, что она не догадается. Но она начинает дрожать.

– Вы построили Водоворот? – спрашивает она Оза, опираясь на меня, чтобы устоять на ногах.

– У меня не было выбора!

– Подожди, когда ты говоришь Водоворот... – начинает Гас, но его голос затихает, когда я киваю. – Ничего себе.

– Да. – Я тяну Одрм ближе, тихо прося всех пропустить это. Сейчас не время, чтобы заставить Одро волноваться о чем-то еще.

Но Одри не отпускает.

– Как вы могли? – кричит она Озу. – Как вы могли сделать это с ветром? С невинными людьми?

– Кто сказал что-нибудь о невиновных? – отрезает он. – Единственный человек, пойманный в ловушку в моем Водовороте – жестокий убийца, который использовал свой дар для побега, почти дважды, из нашей обычной тюрьмы.

Одри вдыхает, и я сжимаю руки вокруг нее, желая удержать ее, когда она соединяет части.

Она отделяется от меня, спотыкаясь, бредет к моему окну и безучастно смотрит наружу.

Я должен был найти способ рассказать ей.

Она должна была услышать это от меня.

Но даже сейчас, я понятия не имею, как сказать это.

– О каком заключенном он говорит? – спрашивает Солана, когда никто ничего не говорит.

Я открываю рот, пытаясь вытеснить слова. Но я вижу в глазах Одри, что она уже знает.

Она протягивается руку, позволяя маленькому пересмешнику приземлиться на палец, когда она шепчет:

– О моей матери.

Глава 32

Одри

Моя мать в Водовороте.

Я... не знаю, что чувствую.

Я смотрю на крошечную птицу, усаживающуюся на насест на моем пальце... прилетевшую

ко мне из-за того, что мы с мамой разделили ее подарок... и я пытаюсь не представлять серо-синее, иссохшее тело, свисающее с потолка на цепи, конечности искривлены и запутаны, лицо искаженно муками.

Я знала, что ее наказание будет серьезным. Но я никогда не думала...

– Сколько времени у нее осталось? – шепчу я, задаваясь вопросом, хочу ли я действительно знать ответ.

Крошечная птица напрягается, когда Вейн подходит ко мне и кладет руку на плечо.

– Она только предполагала, когда я говорил с ней. Но она думала, возможно, несколько недель.

Недели.

Мои рука сжимается, таким образом, птица улетает, и я хватаюсь за подоконник, чтобы удержаться на ногах.

– Она выглядит... – я даже не могу спросить. Я не хочу представлять это.

Вейн разворачивает меня и тянет меня к себе.

– Она выглядела более слабой, – шепчет он. – Отчасти бледной и грязной. Но не как те, кто...

– Умирающей, – заканчиваю я за него.

Моя мать умирает.

Медленная, болезненная, ужасающая смерть.

Но она – убийца, напоминаю я себе.

Холодный, жестокий монстр, который убил родителей Вейна и стоил моему отцу жизни и позволил мне винить себя во всем этом.

И если бы я была слабее, то она убила бы меня.

Но... это означает, что она имеет право быть съеденной живьем ветрами?

Ветры.

– Как ты мог сделать это? – спрашиваю я, поворачиваясь ко Озу. – Как ты мог разрушить ветер?

Я все еще могу слышать Восточный, бессмысленно стенающий после того, как Астон разрушил его, он передо мной... все еще помнит беспокойное вращение пожирающих ветров Водоворота.

– Я думал, что мое сердце могло разбиться наряду с ними, – шепчет Оз. – Но моя первоочередная задача – защищать наших людей, и твоя мать была безудержной без Водоворота. Я использовал абсолютный голый минимум ветров, что я мог, останавливая те, у меня было достаточно.

– Сколько из было? – спрашиваю я.

Рука Оза бросается к его шраму, его пальцы прослеживают тонкие красные линии.

– Двенадцать.

Двенадцать.

Двенадцать раз он звал к себе ветер.

Двенадцать раз он позволял им нестись вокруг него как друзьям, затем наблюдал, что они корчились и кричали, прежде чем их песни затихали.

Слезы затуманивают мой взгляд, и я не хочу смахивать их. Я не хочу смотреть на человека, который мог сделать что-то столько ужасное двенадцать раз.

Но слезы падают сами, когда Оз говорит мне:

– Поверь меня, их крики будут преследовать меня до моего последнего дня. И я продолжаю надеяться, что есть способ восстановить их. Возможно, с силой четырех, или... просто, так или иначе. Я отказываюсь верить, что они навсегда будут такими.

Я могу услышать его горе в каждой трещине его голоса.

Он не похож на сведенного с ума властью монстра описанного Астоном, но...

Разве он не угрожал разорвать нашу связь только несколько минут назад?

Астон послал меня в Долину Смерти, так, чтобы я увидела тот Водоворот Райдена... увидела глубины его ужасов и уровни, на которые Бури должны были погрузить, чтобы победить его.

Это то, что происходит?

Мои колени, кажется, больше меня не держат, но Вейн ловит меня и несет к кровати. Он укладывает меня, и я хочу натянуть одеяло на голову и притвориться, что остальная часть мира не существует. Я соглашаюсь на то, чтобы притянуть его рядом со мной и уткнуться в его бок, впитывая сколько его жара, сколько я могу.

– Ты в порядке? – шепчет он.

Я не знаю, как ответить.

Я чувствую, что только что узнала, что небо зеленое, и никогда не смогу видеть его синим.

– Мы тратим впустую драгоценное время. Ни одно из этого не поможет нам победить Райдена.

– Ты прав, – соглашается Вейн через мгновение. – Но мы поговорим обо всем этом с Бурями, когда закончим. Больше тайн нет... ни для кого из нас.

– Как пожелаете, Ваше Высочество, – говорит Оз, его голос почти звучит искренне, когда он опускает голову в поклоне.

Именно тогда я понимаю, почему мой мир перевернулся.

Не из-за моей матери. Я по-настоящему ее потеряла годы назад в том самом шторме, который украл моего отца.

Оз-за Оза.

Я не доверяю ему.

Я посвятила всю свою жизнь служению Бурям... жертвовала едой, водой, даже моим детством.

Но я верю тому, что Астон рассказал мне о разрушении ветров, чего это стоит.

Независимо от того, насколько осторожным был Оз, он должен будет заплатить за это.

– Так... Думаю, мы готовы идти, – говорит мама Вейна из дверного проема, поразительно возвращая меня назад в настоящее.

Она стоит за папой Вейна, чемоданы сложены у их ног наряду с толстой пачкой книг.

Вейн печально улыбается.

– Не думаю, что вам будут нужны семейные фотоальбомы.

– Мы подумали, что это могла бы быть хорошая идея на сей раз, чтобы забрать вещи, которые мы не можем заменить, – говорит она спокойно, и то, как она смотрит на Вейн, я могу сказать, что она хочет запихнуть его в свою сумку и забрать с собой.

Вместо этого она подходит и душит Вейна в объятиях, пока он не напоминает ей, что должен дышать, и она наконец отпускает его.

Я полностью захвачена врасплох, когда она обнимает и меня.

– Позаботься о себе, – шепчет она.

Слезы жгут мои глаза, и я обнимаю крепко ее, прежде чем она отходит.

– Скоро увидимся.

– Берегите себя, – говорит папа Вейна, прежде чем он обнимает нас обоих. – Попытайтесь не разрушить дом.

Вейн вызывается от смеха.

– Черт побери, там не входит в мои планы.

– О, я почти забыла, – говорит его мама, снимая изодранный клочок черной ткани с вершины чемодана. – Мне так жаль. Думаю, что твоя одежда не предназначена для стиральной машинки...

Мне требуется секунда, чтобы понять отходы, которые она держит в руке, это то, что осталось от моей униформы, и после этого, я понимаю свою ошибку. Я забыла, что люди используют машины для своего мытья вместо воды и воздуха. Наша пористая ткань не может выдержать это.

– Все в порядке, – говорю я ей, даже при том, что я понятия не имею, что я теперь надену. Мой приют не должен был скрыть имущество, значит, у меня была одна только униформа. – Я понимаю. Возможно у Бурь есть дополнительное...

– Мы отправили все поставки на Базу Дастленд, – прерывает Оз. – Это на расстоянии часа отсюда.

– У меня все еще есть твой жакет, – предлагает Вейн, указывая на рваную груду черного на полу рядом с его кроватью. – Но это, вероятно, не сильно поможет.

– Уверена, что смогу заставить штаны твоей мамы держаться, если у меня будет пояс.

Солана медленно и тяжело вздыхает.

– Или, у меня есть несколько дополнительных платьев.

Она фактически не предлагает их, но Вейн все-таки говорит ей:

– Это было бы замечательно! – и прежде чем я могу поспорить, она кивает, вопрос улажен.

Родители Вейна слезно прощаются... берут обещания у Вейна, он напишет им на сей раз. Потом дом затихает и Вейн смотрит из окна, как они уезжают.

Напряженная линия его плеч заставляет меня хотеть обнять его. Но Солана поворачивается ко мне.

– Мои вещи в гостиной.

Она выглядит примерно настолько же радостной этой договоренностью, как и я, что так или иначе облегчает следование за ней вниз в холл. Пока она не показывает мне мой выбор.

Одно платье – не что иное как труба блестящих лоскутков, и не совсем достаточных. Другое – чистый персик, и вырезы спускаются почти настолько же низко спереди, как и сзади. А третье – ярко-красного цвета.

Я уверена, чтобы закрыть меня, нужно использовать ткань со всех трех платьев, особенно с учетом того, что я, по крайней мере, на два дюйма выше ее. Но ясно, что любое из этих платьев будет замечено.

И увидено каким-то Западным королем.

Мысленно я выбираю то красное, хотя я говорю себе, что это главным образом, потому что оно выглядит длиннее остальных.

Я понимаю на своем пути к ванной, что забыла о своем черном сменном платье, убранном под пол моего старого приюта. Я хочу думать, что я не переключаюсь на него, потому что я не хочу тратить впустую любое время... и не потому что я хочу, чтобы Вейн увидел меня в чем-то новом. Но если быть четной, мысль действительно приходила в мою голову.

Очевидно я превращаюсь в одну из "тех девушек".

Я еще больше чувствую отвращение к себе, когда я надеваю шелковистую красную ткань через голову и смотрюсь в зеркало. V-образный вырез достаточно низкий, чтобы заставить меня покраснеть, и тонкая связь ремней вокруг моей шеи оставляет моих плечи, и большую часть моей спины голыми. Бока, по крайней мере, достаточно высоки, чтобы скрыть мою перевязку, а юбка длиннее, чем другие варианты одежды... но только сзади. Спереди она намного выше, и у дизайна есть воздушность, что заставляет меня задуматься, что я, как предполагается, делаю, если я ловлю восходящий поток.

Но действительно ужасающая часть – то, что я не могу представить реакцию Вейна, когда он увидит меня. Я хочу думать, что он обрадуется... но что, если это будет не так?

Что, если он подумает, что я выгляжу настолько смешно, насколько я чувствую?

Я очень близко к совершению набега на гардероб его мамы... она всего на несколько размеров больше меня, конечно есть что-то, что я могу сделать... когда я встаю под вентилятором в потолке. Воздух легко проходит через тонкий материал, охлаждая мою кожу и давая мне силы.

Ткани сильфиды дышат лучше, чем ткани земных... и я мне нужна вся энергия, которую я могу получить. Я смущаюсь тем, что это платье – мой наилучший вариант.

Я начинаю заплетать волосы, но это оставляет слишком много открытой кожи, таким образом, я вытаскиваю пряди – немного лучше, и я могу и вынуждаю себя отойти от зеркала.

Соланы ждет меня возле ванной и ее разбитый вздох заставляет меня улыбнуться.

Должно быть, я выгляжу лучше, чем я думаю.

Это невероятно глупая мысль, особенно, когда готовишься к борьбе, но Солана, кажется, вызывает во мне глупость. Возможно, потому что она переоделать в еще более крошечное платье телесного тона, которое почти делает ее на вид голой.

– У тебя интересный гардероб для сражения, – говорю я ей, одергивая юбку.

– Не то, чтобы я должна объясняться, полагая, что я просто выручила тебя, но это из-за моего дара.

– Твоего дара?

– Да. Я – ловец ветров. Таким образом, я должна держать кожу открытой воздуху, таким образом, я могу поглотить как можно больше проектов.

Это объясняет, что Оз имел в виду ранее... и почему она выглядела настолько расстроенной из-за того. что она ее недооценивал. Те, кто может ловить ветер, особенно редки, и дар требует непрерывной жертвы, чтобы поддерживать его.

Мы знаем, что это не единственная причина ее платьев. Но так как мы, кажется, достигли перемирия, я прикусываю язык, когда следую за нею назад в спальню Вейна.

Я могу услышать своего рода продолжение спора, но мое сердце колотится слишком громко для меня, чтобы выбирать слова. Я не поднимаю глаз, приклеенных к полу, когда я крадусь через дверной проем, съеживаясь, когда комната затихает.

Кто-то наконец кашляет, и я поднимаю быстрый взгляд на Вейна.

Я уверен, что мое лицо становится столь же красным как мое платье, но я не могу сдержать улыбку от интенсивности его взгляда.

– Хорошо, таким образом, новый план, – говорит Гас через секунду. – Давайте просто отправим туда девочек, одетых таким образом, у всех будет сердечный приступ.

Оз вздыхает.

– Мы сталкиваемся с армией Живых Штормов. Симпатичные девочки едва эффективно отвлекут.

Гас закатывает глаза.

– Я пошутил.

– Сейчас не время для шуток. – Оз проводит рукой в сторону окна. – Ветры начинают бежать, и есть только одна причина, по которой они стали бы бежать. И есть только одна вещь, которую мы можем сделать, чтобы дать нам шанс на борьбу. – Он поворачивается к Вейну. – Ты, наконец, готовы учить нас Западному?

– Как ты думаешь, это собирается помочь? – спрашиваю я, чувствуя себя дополнительно выставленной на показ, когда Оз сужает на меня глаза.

– Ты говоришь, что не думаешь, что сила четырех полезна?

– Нет, но... – мой ум возвращается в прошлое к моей катастрофической попытке спасения из пещеры Астона, – откуда ты знаешь, что отвращение Западных к насилию не будет вызвано с прорывом?

– Тот же самый способ, которым я не становился устойчивым и вялым, когда я учился Южному, – отрезает Оз. – Это точно, почему это столь крайне важно, чтобы Вейн разделил его язык. Мы будем использовать его силу способами, которыми он никогда не сможет.

Я открываю рот, чтобы поспорить, но останавливаюсь как раз вовремя. Он не знает, что я – теперь часть Западного.

И возможно он прав. Я выучила язык через связь. Возможно прорывы отличаются.

Но мысль о Западных словах, прошептанных тем же самым человеком, который разрушил достаточно проектов, чтобы построить Водоворот, делает мне физически плохо.

Я вижу неуверенность в глазах Вейна, и я хочу схватить его и бежать далеко, прежде чем он сможет сказать другое слово, или по крайней мере попросить его не разделять свои тайны.

Я мешаю себе так делать.

Западный – его наследие... и даже при том, что он разделил его со мной, это все еще должно быть его решением. Именно его родственники отдали свои жизни на допросах Райдена, его родители, которые были украдены из-за жадности Райдена. И если что-нибудь произойдет с неприкосновенностью его языка, то никто не пострадает больше, чем он.

Он проводит руками через волосы, когда он поворачивается к Гасу.

– Что ты думаешь?

– Единственная причина, по которой мы сбежали живыми из той долины, состоит в том, потому что ты мог управлять Западными, – говорит Гас спокойно, – но ты также мог обращаться с ним без меня.

Я замечаю, что он ничего не упоминает обо мне, и когда он глядит на меня, я понимаю, что он сделал это нарочно.

Возможно я не единственная, кто не доверяет Озу.

Вейн начинает шагать.

Каждый раз, когда он пересекает комнату, угрюмый вид Оза углубляется.

– У нас нет времени для нерешительности, Вейн. Только действие.

– Прекрасно. – Вейн поворачивается ко мне, и я вижу ответ в его глазах.

Он разбивает мое сердце, но я сжимаю губы и храню молчание, когда он говорит:

– Я научу тебя Западному.