Текст книги "Пусть грянет гром (ЛП)"

Автор книги: Шеннон Мессенджер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Глава 24

Одри

Бросок того шипа ветра был самым трудным, что я когда-либо делала.

Я знаю, что Вейн лучше бы умер, чем служил бессмысленным наемником Райдена... но когда я наблюдаю, как бледно-синее копье проносится по небу, я не могу заставить себя быть убежденной в этом, я планировала. Темные узоры в Живом Шторме так похожи на глаза, наблюдающие за мной, когда я уничтожаю его навсегда... и боль моей связи все еще остается в груди.

Что если малая часть Вейна осталась?

– Отклонись! – кричу я Западному, задерживая дыхание, пока шип не меняет курс. Он проходит мимо Вейна в дюймах над головой и приземляется на землю на расстоянии в несколько футов.

Прямо у ног Райдена.

– Приди! – шиплю я шипу, и он проносится к моей ждущей руке. На секунду мы с Райденом просто смотрим друг на друга, его ярость очевидна даже из таком большом расстоянии.

Но я также могу увидеть его голод.

Он знает о силе, которая у меня есть.

И он хочет ее.

– Есть два способа, которыми мы можем сделать это, – кричит Райден мне, когда его Буреносцы поворачиваются к нему, ожидая приказа. – У нас есть уловки. – Он зовет Живой Шторм. – Но у меня также есть моя армия. А у тебя?

Он ждет, как будто он ожидает, что флот Бурь высунется из теней.

– Это то, что я думаю. Значит, теперь ты можешь сдаться. Или мы посмотрим, у кого из нас оружие сильнее... хотя у меня создается впечатление, что ты действительно не хочешь разрушать это. – Он проводит рукой к трубе Живого Шторма, его голос нагружен ложным сочувствием, когда он просит, – Он был твоим другом?

Я нацеливаю свой шип в голову Райдена.

– Решай сама, – говорит он, когда его Буреносцы начинают подниматься в горы надо меня, заманивая меня в ловушку в каньоне.

Райден спутывает команду, которую я не могу понять, и я чувствую, что мои внутренности сжимаются, когда Живой Шторм раздувается в три раза к его уже и так огромному размеру, вырисовывающийся по долине в башне тени и ветра.

Я ныряю назад в щель, которую я измерила и скатываюсь, благодаря мой Западный щит, защищающий кожу от царапин острых скал. Как только я возвращаюсь на землю, я мчусь к Водовороту, надеясь, что голодные, циркулирующие проекты будут держать Живой Шторм достаточно долго то меня, чтобы придумать план. Но я делаю только несколько шагов перед грозовой путаницей ветра вокруг меня, и тянет меня назад к открытой площадке.

– Не делай этого, Вейн, – кричу я, когда смотрю на неистовые ветры, пытаясь найти тени, которые были похожи на глаза за несколько минут до этого.

Все, что я вижу – холодный, взбешенный Шторм.

Кулак напрягается, выбивая из меня дыхание, и я пытаюсь вытянуть свой свободный шип ветра, но я не могу дышать, и боль так остра, как будто все кости в моем теле раскалываются от давления.

Света мелькает, и я чувствую, что мое сознание начинает ускользать. Но в сером космосе между кошмаром и темнотой я вижу пятно глубокого синего цвета, пролетающее мимо меня и врезающееся в плечо Шторма.

Ветры воют, корчатся и крутятся, когда темный серый туман просачивается из раны Живущого Шторма, заставляя воздух становится на вкус соленым. Я зажимаю рот, когда извиваюсь избавленная от его ослабленной хватки... понимая ошибку, когда я падаю как птица с переломанными крыльями, и нет никаких ветров, чтобы сбежать или позвать на помощь.

Я готовлюсь к удару, но в следующую секунду мой Западный щит скачет, покрывая меня толстой раковиной воздуха, которая поглощает большую часть удара.

Гигантский кулак Живого Шторма мчится ко мне, и я встаю на ноги за секунды до того, как он ударяет там, где я лежала. Я спотыкаюсь и бреду к своему потерянному шипу ветра, но Шторм хватает мои ноги, и я должна цепляться за резкую землю со всей силой, которая у меня есть.

Мои руки начинают соскальзывать, когда пятно светлых волос полетает ко мне и разрезает запястье Шторма копьем темно-синего цвета.

Рука Шторма рушится в толстый серый туман, который лишает возможности видеть, когда его рев боли разрушает меня к самым глубоким частям моей сущности.

Я борюсь, прокладывая путь через летающие обломки, когда Шторм воет снова, и больше тумана взрывается вокруг меня.

Прежде чем я смогу сделать другой шаг, полоса синего пролетает мимо меня, разрезая самую толстую массу тумана. Отвратительные серые части тумана за секунду распадаются, и я вижу проблеск белокурого воина, когда он выращивает свой шип и направляет его в голову Шторма.

– Нет! – кричу я... но слишком поздно.

Шип поражает свою цель, и мир взрывается.

Удушливое облако закрывает все черным, когда земля дрожит, и камни льются дождем, и высокий визг иссушает мой мозг. Я знаю, что должна бежать, двигаться, дышать. Но я не могу.

Шторма не стало.

Вейна не стало.

Сильные руки хватают меня сзади, тряся меня крошечными искрами, когда они разворачивают меня.

– Эй, успокойся, – говорит мне знакомый голос, когда я пинаюсь, побеждаю и борюсь, чтобы вырваться на свободу. – Это – я.

Я замираю, искоса глядя через туман, чтобы посмотреть в лицо, оно столь же прекрасно, сколько и невозможно.

– Вейн? – Мои ноги подкашиваются, и я падаю в теплые руки, которые не должны быть здесь, впитывая электрические покалывания, которые я, как предполагалось, не почувствую снова. – Ты мертв.

– Я?

Он берет мое лицо в руки и наклоняет мой подбородок, вынуждая меня смотреть ему в глаза... яркие и синие даже во всей этой темноте и хаосе.

Я не знаю, это сон или заблуждение... но я знаю, как хочу это использовать. Я притягиваю его лицо, чтобы взорвать и поцеловать его с каждой унцией любви и тоски, за которую я держалась все эти недели.

На вкус он вкуснее, чем я помню, и жар между нами интенсивнее, поднимается через меня как песчаная буря, когда отделяюсь от его губ и целую его глубже. Его искры горят на моем языке, когда я позволяю последним частям меня прийти в него... разделяясь полностью. Делая его моим.

Это все, что я хочу, и если каким-то образом я получаю этот сон вместо того, чтобы он утек, я никогда его не отпущу. Не дам страху встать между нами снова и снова.

Я слышу, другой взрыв и руки Вейна скользят к моим плечам и отодвигают меня мягко подальше.

Мы задыхаемся, и я дрожу от легкомысленного смеха.

Он все еще здесь.

Все еще теплый и красивый и...

– Мы в большой беде... ты действительно понимаешь это, да? – спрашивает он меня.

Я поднимаю глаза от его лица и понимаю, что туман очистился достаточно, чтобы показать хаос и разрушение вокруг нас.

– Я знаю, я объясню позже, – говорит Вейн кому-то позади меня, и я оборачиваюсь, чтобы встать перед белокурым воином, которого я признаю как Бурю, которую я неопределенно помню со своих дней в обучении.

– Похоже, я получаю три по цене одного, – кричит Райден, его глубокий голос эхом разносится по всему каньону.

Я смотрю и нахожу, что Шторм присел в утесах вокруг нас, считая шипы ветра отлично нацеленные на наши головы. Каждый возможный путь заблокирован... даже вход в Водоворот... и воздух наполнен только неуклюжими, сломанными проектами.

Райден стоит между двумя Буренсцами на самом высоком предгорье, его спокойствия сочится их позы и уверенности, когда он изучает нас троих.

– Теперь, на вашем месте, я бы сдался, – предупреждает он.

Вейн вытаскивает шип ветра, когда Гас откидывает волосы назад и передает мне оружие, который я потеряла. У него есть другой, более темный синий шип, сжатый в его кулаке.

– Есть идеи? – спрашивает его Вейн.

Он вытирает кровь, та течет вниз по его лицу от пореза около глаза.

– Да. Мы сражаемся.

Глава 25

Вейн

Огромная часть моего мозга хочет праздновать тот факт, что ОДРИ ПРОСТО ПОЦЕЛОВАЛА МЕНЯ!!!!!!! Но сейчас не время.

– Я очень щедр со своим терпением, – кричит Райден,

когда Буреносцы на утесах проверяют свою цель.

– Я бы предпочел забрать вас троих со мной... но я действительно мне нужен только один. Так что сложите оружие на песке и спасите себя от ненужных потерь.

– Или вы могли положить те жалкие вещи, которые называете шипами ветра, – кричит Гас, протягивая шип, я сделал его сияющим солнечным светом вдоль острых краев, – и спасти меня от необходимости накостылять вам одному за другим.

Я хватаю его руку и тяну ближе ко нам с Одри.

– Вероятно, это не хорошая идея – злить парня, который может приказать нас убить в любую секунду.

Гас извивается в моей хватке.

– Он не собирается убивать нас. Он видел то, что я просто сделал к его скотским Штормом... он будет осторожен, пока он не увидит, насколько мы сильны. И бесить его – лучший способ заставить его сказать мне, где мой папа. Люди становятся неаккуратными, когда они злятся.

– Твой папа? – прерывает Одри.

Только звук ее голоса заставляет мое сердце колотиться. Чувак... сконцентрируйся!

– Буреносцы взяли его этим утром, – говорю я ей, удивленный,

как давно я не чувствовал ничего такого. – Вот как мы нашли это место. Мы следовали за их следом.

– Сколько ты здесь? – спрашивает Гас Одри. – Ты видела, куда они его привели?

– Видела, – шепчет Одри, сильно бледнея.

Гас хватает ее за руки.

– Что? Где он?

Она дрожит так, что я должен прижать ее к себе.

– Что случилось?

– Я... – Ее голос раскалывается, и она делает глубокое, дрожащее дыхание. – Шторм...

– Считаю до десяти! – кричит Райден.

Гас наклоняется ближе.

– У нас заканчивается время. Где мой папа?

– Девять! – кричит Райден.

Одри качает головой, единственная слеза катится вниз по ее щеке, когда она смотрит Гасу прямо в глаза.

– Шторм – это твой... Я видела, как Райден сделал его. Он взял заключенного, и он запутал его на темных ветрах и заставил их раздуться в гигантскую массу, как кокон. И когда проекты наконец распутали, все, что осталось, было...

Я вижу, как все краски уходят с лица Гаса, и я уверен, что с моим лицом тоже самое.

Так... странный Шторм с головой и руками.

Это был...

И когда Гас разрушил его, он...

– Семь! – Я слышу требование Райдена, когда Гас опускает свой шип ветра и отступает, когда он фактически может видеть кровь своего отца на нем.

– Как выглядел заключенный? – шепчу я.

– У него на лице был капюшон. Но на нем была униформа Сил Бури, и Райден сказал, что Буреносцы просто схватили его сегодня... и что он устроил драку и задержал их.

– Шесть!

– Боже, Гас... я даже не... – говорю я, когда глаза Гаса становятся туманными, и он начинает дрожать. – Мне так жаль... и я чувствую себя придурком, когда говорю это, но... прямо сейчас ты должен собраться. Мы – в серьезной беде.

Я беру его шип ветра, и он подскакивает назад как от чумы.

– Пожалуйста, Гас. Если мы не сделаем что-то, Райдена получит точно то, что он хочет.

– Я дам ему, что он хочет, – кричит Гас, хватая шип из рук Одри.

Я предполагаю, что не должен быть удивлен, когда он оборачивается и швыряет его прямо в сердца Райдена... но я удивлен.

И Райден тоже.

Он кричит искаженную команду, и часть его разрушающих ветров ударяют по шипу. Но он разрезает них как масло, и Буреносцу рядом с Райденом приходится убираться с пути... и шип делает толстую глубокую рану в руке Райдена, прежде чем тот делает непроницаемое лицо.

Все замирают.

Райден впивается взглядом в красный, который пропитывает его нетронутый рукав, и я предполагаю, что долгое время никто не давал ему отпор. Буреносцы тоже кажутся потрясенными, наблюдая за их лидером широкими глазами и открытыми ртами, когда они не могут подумать, что у него идет кровь.

– Ладно, время удирать! – кричу я, когда Райден приказывает Буреносцам атаковать.

Ярость разбитых ветров поднимается, заставляя воздух чувствоваться толстым, когда они как когти полосуют и рвут нашу кожу. Мы несемся, петляем, чтобы сделать из себя более тяжелый для попадания цели, когда десятки шипов взрываются вокруг нас.

Теперь настало действительно удивительное время, чтобы сформировать трубопровод и высосать нас отсюда... но нет никаких проектов, которые можно позвать.

– Сюда, – кричит Одри, указывая на огромный валун, который даст нам, по крайней мере, временное укрытие.

Она с трудом делает еще один шаг, прежде чем шип ветра поражает ее плечо, сбивая на землю.

Я слышу свой крик, и слезы перекрывают мои глаза, но Одри встает на ноги и бежит к тени валуна. Гас и я следуем за ней, и я падаю на колени, притягивая ее ближе и проверяя ее раны.

На ней нет повреждений.

– Как это возможно? – спрашиваю я, проводя руками по ее прекрасной коже. Теплые искры заставляют мои руки покалывать, но я также могу почувствовать мягкий бриз.

– Это Западный, – объясняет Одри. – Он обернут вокруг меня как...

Остальную часть ее слов душит взрыв.

Партия шипов ветра ударяет в наш приют, и валун ломается в центре, когда камни и душ пыли поднимаются вокруг нас.

– Нам нужен щит, – кричит Одри, прежде чем прошептать ту же самую просьбу Западному.

Я смотрю в удивлении, как проект вокруг нее простирается в воздух над нами, тонко распространяется и окутывает нас шелковым куполом прохладного ветра. Я никогда не видел ничего подобного.

Я предполагаю, что не должен быть удивлен, что Одри уже знает больше о моем языке, чем я... она как королева, я – Лучше, Чем Все Остальные во Всем. Но странно видеть, как естественно Западный отвечает, не заботясь, что она командует Восточным.

Я толкаю тонкие стены воздуха, и моя рука скользит прямо через нее.

– Э, это будет достаточно сильным?

– Предполагаю, что мы узнаем, – говорит она, когда шип ветра врезается в соседний валун, распыляя его на крошечные части. – Но он до сих пор охранял меня.

– Слава Богу – шепчу я, снова проводя рукой по ее прекрасному плечу.

Она тянется и вытирает мой лоб.

– Все хорошо, – говорю я ей, когда мы смотрим на кровь на ее пальцах.

Она кивает. Потом она тянет меня ближе и целует... так быстро, и поцелуй заканчивает прежде, чем я могу даже понять его. Но я все еще могу чувствовать ее жар на губах.

– Для чего это?

– Я потеряла тебя дважды за последние несколько дней. Я больше не хочу извиняться.

Ну, я... определенно поклонник таких взглядов. Но...

– Подожди.. дважды? Когда был еще один раз?

– Мы поговорим об этом позже. Прямо сейчас у нас есть вещи, о которых нужно больше волноваться.

Мы смотрим на Гаса.

Он выглядит потным и бледным и ясно посреди своего рода краха... не то, чтобы я обвиняю его.

Я хватаю его за руку и трясу, когда другой шип ударяет в наше укрытие.

– Будь с нами, хорошо?

Он кивает, но это слабый кивок, и я могу сказать по тому, как он закрывает глаза, что нам повезет, если ему удаться бежать самостоятельно.

– Должен быть выход из этого, – говорю я Одри. – Я имею в виду, у нас есть сила четырех. Разве мы не должны быть неудержимыми?

– Райден играет по другим правилам.

Камень, позади которого мы скрываемся, взрывается, но черепки и галька отскакивает от нашего щита. Я пытаюсь сказать себе, что это подразумевается, защитит нас, но когда я вижу два шипа ветра, летящие прямо в нас, я не могу удержаться от того, чтобы убрать Одри за себя, чтобы защитить ее.

Мы падаем и накрываемся, когда шипы поражают свою цель, и земля вибрирует от ударной волны, которая заставляет мои уши звенеть. Но когда я поднимаю голову, Западный все еще накрывает нас, создавая карман прозрачного воздуха в массивной стене пыли.

– Самая впечатляющая уловка, – кричит Райден где-то через бассейн. Невозможно увидеть через хаос, но, кажется, что он становится ближе. – Вы должны будете научить меня этому, когда будете готовы сдаться.

– Да, я не думаю, что у нас будет шанс выполнить это, – кричу я в ответ... хотя знаю, что наш безопасный небольшой пузырь оставляет нас пойманными в ловушку и превзойденными численностью. – Кстати, эта вещь портативная? – Я спрашиваю Одри.

Она проводит руками вдоль проекта.

– Я не могу придумать команду, которая сделала бы это, а ты?

Я закрываю глаза и шепчу просьбу, пробуя дать моим инстинктам вступить во владение. Но песня ветра становится тихой. Почти грустной. Песня о трудностях, которые слишком тяжелы, чтобы нести одному.

– Я думаю, что нам нужен один для каждого из нас, – говорю я ей.

– У нас будет еще два Восточных, если мы распутаем наши шипы ветра.

Верно...

– Но тогда у нас не будет оружия, никакого плана, только щит... и мы понятия не имеем, насколько сильный этот щит. Он действительно см поддержать против ветрорезов?

– Я не знаю, – признается Одри. – Я даже не знаю, готов ли Западный оградить Гаса, так как он не говорит на их языке... и ни у одного из других ветров нет команды, которая работает как эта. Я думаю, что это только Западное. Они – защитные ветры, не нападающие.

Три причудливо выглядящих шара темных, облачных ветров придерживаются нашего щита, и я тяну Одри к земле, когда они взрываются как гранаты.

Бедные Западные кричат, когда это ударяет, но ему все еще удается держать щит вокруг нас. Это самый упрямый, лояльный ветер, который я когда-либо видел. Вероятно, поэтому он так нравится Одри.

– Возможно, тогда мы должны лететь, – говорю я, когда Одри шепчет мягкие слова, чтобы поощрить наш верный щит. – Мы могли бы распутать шипы и использовать ветры, чтобы убраться отсюда.

– Ты действительно думаешь, что мы сможем опередить всю армию Райдена с горсткой усталых проектов?

– Если мы используем силу четырех.

Она качает головой.

– Есть уловка, которую они могут использовать, которая будет считать нас временно отстраненными в небе... даже со всеми четырьмя ветрами. Я не уверена, как это работает, но я была пойман в ловушку этим, и это оставило меня беспомощно вращаться в течение многих часов. Мы нуждаемся в чем-то слишком быстрым для них, чтобы вмешаться, как трубопровод. Но те требуется очень определенного набора ветров.

И они в проигрыше.

Это похоже на добровольное попадание в торнадо и разрешение ему взорвать тебя где-то на сверхсветовой скорости. Но это вероятно, наш лучший выбор.

– Нам нужно отвлечение, – решаю я. – Что-то, что заставит Райдена напряженно трудиться, таким образом, мы сможем убраться достаточно далеко, чтобы найти ветры, чтобы сделать трубопровод. Есть идеи?

Другая единица причудливых гранат ветра летит в наш щит, и Одри кричит бедным Западным оставаться сильными, когда они взрываются.

Я никогда не слышал, что проект так визжал, как наш щит, когда ему фактически физически больно. Но тем не менее, он держится.

– Сколько ветров в этих шипах ветра? – спрашивает Одри, указывая на те два, которые я сделал.

– В каждом – только один.

Гигантский валун врезается в наш щит, но так или иначе удивительные Западные откидывают его прочь. Он безопасно разрушается рядом с нами в гигантском облаке пыли.

Одри садится прямее.

– А что касательно хабуба?

– Прости, чего?

– Хабуб – это большая пыльная буря, которая глотает все на своем пути.

– Хорошо, я пытаюсь думать, как это сработает, но все, что я слышу – "болван".

Она впивается взглядом в меня, когда другая волна ударяет шипы ветра против нас настолько сильно, что я вижу, как наш бедный щит слегка колеблется. Они должны быть почти над нами, и у меня есть ужасное чувство, что, когда они доберутся сюда, они смогут достать прямо через наш небольшой купол воздуха, точно так же, как я могу. Предполагается, что Западный сможет протянуть до тех пор.

– Хабуб сработает, – настаивает Одри.

– Ладно, тебе нужно перестать называть это так.

Она игнорирует меня.

– Раньше все время мой отец делал их. Они – один из лучших способов вызвать массовый беспорядок... что нам нужно прямо сейчас. Мой отец всегда использовал Восточные, но я держу пари, что мы могли сделать это с Западными.

– Ладно, откладываем в сторону шутки о хабуб, я приберегу их на потом, между прочим, сколько проектов использовал твой пап для этого?

– Сотни, – признается она.

Другой взрыв шипов ветра качает нас, и мы шепчем успокоительные слова, чтобы успокоить испуганный щит.

– Трех Западных, которые у нас есть, тем не менее, может быть достаточно, – говорит Одри спокойно. – Два шипах, плюс тот, что обернут над нами. Нам требуются только несколько минут, таким образом, мы можем добраться до возвышенности и найти ветры, чтобы вырваться отсюда.

– Верно, но тем временем у нас не будет оружия, никакого щита, ничего.

– Я не вижу другого выбора... а ты?

Нет.

Но...

– Я учился Западному, и они очень хитры, чтобы заставить их сделать что-то сильное. Они поют о мире, спокойствии и приюте.

– Я знаю, я нашла то же самое. Но хабубы – просто безумство силы и пыли. Мы не причиняем никому боли. Мы просто создаем достаточно хаоса, чтобы отвлечь Райдена, таким образом, он ослабит свою охрану, и несколько здоровых ветров смогут просочиться.

Еще один из шипов ветра атакует, и на сей раз пыль и камни прорываются через небольшие промежутки, появляющиеся в нашем щите. Западные не собираются больше держаться.

– Так, что ты хочешь сделать? – спрашивает меня Одри.

Я не могу принять это решение.

Если что-то пойдет не так, как надо и Гас, или Одра попадут в плен...

Я беру ее руки, откашливаясь, таким образом, я могу вытеснить свои следующие слова.

– Слушай. Райден, не собирается убивать меня. Я мог бы заключить с ним сделку...

– Нет, Вейн. Он видел, что я говорю На западом. И он убьет Гаса только из-за мести... или оставит его в живых и... – Она дрожит, обхватывая себя руками. – Я сама видела, что он может сделать.

Зеленоватого оттенка ее кожи и дрожи в голосе достаточно, чтобы убедить меня.

– Хорошо тогда я предполагаю, что мы должны будем просто сделать это, – говорю я спокойно. – И надеяться, что Западные сделают большой хабуб.