Текст книги "Обитель"

Автор книги: Шеннон Макгвайр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

– Она не боролась, – сказала я.

– Но почему? – спросил Квентин.

– Возможно, была так удивлена, что не успела среагировать. Также возможно, что она знала убийцу. – Я подняла голову. – Между Барбарой и Юи три недели. Сколько между Юи и Колином?

– Две недели, – ответила Джен.

– То ли кто-то развлекается, то ли что-то проголодалось.

Она поморщилась.

– Просто стараюсь прояснить факты, – вздохнула я. – Идем дальше. У вас есть бумажные стаканчики?

– Что? – От неожиданности выражение горя на ее лице сменилось замешательством. И то прогресс.

– Маленькие стаканчики, из бумаги. Возможно, в столовой найдутся?

– А, да, есть. Но зачем вам…

– Отлично. Нам понадобится четыре штуки, до половины заполненные теплой водой. – Я накинула простыню обратно на Юи. – Мы с Квентином попытаемся разбудить кровь.

– А получится? – спросила Джен. Квентин покосился на меня с тем же безмолвным вопросом в глазах.

– Может быть, и не получится, но других идей у меня нет, – сказала я. – А у вас?

– Боюсь, что нет. Я вернусь. – Джен пошла вверх по лестнице. Мы смотрели ей вслед, и, когда она ушла, Квентин развернулся ко мне, явно готовясь спросить, что такое здесь творится.

Я не дала ему произнести этот вопрос, заговорив первой:

– Тела не гниют, потому что они все еще фейри. Ночные призраки не пришли.

– Что? – Он нахмурился.

– Ты знаешь, зачем нужны ночные призраки?

– Чтобы люди не узнали о нас.

– Частично так. Но частично потому, что плоть фейри не гниет. Чистокровки ведь не стареют, верно? Так с чего им разлагаться? Не знаю, что будет, если ночные призраки не придут за подменышем, но чистокровных они забирают, чтобы те не лежали до скончания времен.

– Ох. – Квентин посмотрел на Барбару, затем медленно спросил: – Так почему же не пришли ночные призраки?

– Вопрос на восемь миллионов долларов, детка. Надеюсь, что эти трое смогут нам это объяснить. – Я обвела жестом все три койки. – Потому что, если не они, то уж и не знаю, кто еще.

– Ох, – сказал он снова и отвернулся.

Я взглянула на него. Потом спросила:

– Не считая очевидного, чем еще ты недоволен? – Квентин пробурчал что-то. – Не расслышала, повтори?

– Я сказал, что хочу остаться. – Он снова повернулся ко мне. – Ну пожалуйста.

– Вот как. – Я приподняла бровь. – А с чего ты решил, что…

– Так всегда бывает. Что-нибудь случается, и детей сразу отсылают. – Он скорчил кислую гримасу. – Со мной уже так было. Я хочу остаться.

Квентин ведь взят на воспитание и обучение. Может быть, его специально отдали именно в Тенистые Холмы. Я склонила голову набок, рассматривая его.

– С чего бы мне это разрешать?

– Потому что Сильвестр послал меня сюда, чтобы я учился. А как мне учиться, если ты отошлешь меня, как только дела примут опасный оборот? – Он помотал головой. – Я никогда раньше не пробовал пользоваться магией крови – по крайней мере, не в таких случаях, когда это было бы по-настоящему важно. Ты должна разрешить мне остаться. Мне нужно научиться таким вещам.

– Ты всего лишь ребенок, тебе не обязательно…

– Если я сейчас этого не сделаю, то вырасту одним из тех бесполезных придворных, на которых ты вечно жалуешься, – возразил он. – И к тому же, так ты сможешь присматривать за мной.

Против этого довода было сложно возразить.

– Ладно. Можешь оставаться до тех пор, пока не станет слишком опасно. Но тогда ты уедешь.

– Понял. – Он довольно ухмыльнулся и сразу стал казаться очень юным. У меня заныло сердце.

Такое выражение у него на лице ни к чему хорошему никогда не приводило, и я предупреждающе подняла руку.

– Ты будешь делать то, что я скажу. Никаких подвигов. Никаких попыток исследовать какие-нибудь странные звуки, потому что ты считаешь, что они выведут на что-то интересное. Все уяснил?

– Да, Тоби.

– Только попробуй подвести меня, и я отправлю тебя обратно в Тенистые Холмы раньше, чем ты успеешь моргнуть.

– Я буду делать все, что ты скажешь.

– Вот именно, будешь. А теперь замолкни и дай мне подумать.

Я прислонилась к стене и принялась ждать возвращения Джен. Квентин последовал моему примеру, приняв ту же позу то ли бессознательно, то ли намеренно. Времени хватило как раз для того, чтобы трупы начали действовать нам на нервы, но тут дверь наверху отворилась, и вошел встревоженный Алекс.

– Джен сказала, тебе нужно вот это?

На маленьком подносе он держал четыре бумажных стаканчика. Было заметно, что Алексу не хочется здесь находиться, ведь этот подвал стал моргом для его друзей. От моей хмурой гримасы вид у него стал еще несчастнее.

– Где Джен? – спросила я.

– Эйприл позвала ее с чем-то помочь Эллиоту. Она сказала, чтобы я… слушай, а что с этими стаканчиками делать-то? Я могу уйти, просто… – Он вздохнул. – Я хотел помочь.

У него был такой покаянный вид, что я немного оттаяла и, не обращая внимания на все больше и больше мрачнеющего Квентина, махнула Алексу, чтобы он шел вниз.

– Ну и отлично. Принеси их сюда.

– Конечно. – Алекс еще раз нервно обвел взглядом помещение и начал спускаться. У подножия лестницы его встретил Квентин и забрал поднос, заставив Алекса недоуменно заморгать. Ни у кого надменный вид не получается так хорошо, как у донья ши. – Тебе больше ничего не нужно?

– Пока нет. – Я взяла один стаканчик и жестом показала Квентину, чтобы он встал рядом со мной у тела Барбары. Присутствие Алекса должно было помочь как минимум в одном: Квентин его недолюбливает, а значит, будет бояться уронить при нем свое достоинство и не станет спорить, когда я скажу ему, что нужно делать.

– Что ты собираешься делать с этой водой?

– Мы попробуем разбудить кровь. – Я принялась соскребать с запястья Барбары высохшую кровь и высыпать ее в стаканчик. Квентин оцепенел, но, как я и предполагала, протестовать не стал. Чувство собственного достоинства порой удивительно полезный инструмент.

Алекс, бледнея, сглотнул.

– Зачем?

– Кровь нужно разбудить, прежде чем читать ее. – Вода приобрела розовый оттенок. Я поставила стаканчик обратно на поднос и взяла второй. – Если получится, мы сможем увидеть убийцу.

– А если нет?

– Попробуем что-нибудь еще.

– Почему Джен сама не может это сделать?

– Потому что Джен не приходится дочерью самой сильной из владеющих магией крови и вряд ли вообще сумеет добиться пробуждения. – Я попыталась сосредоточиться на том, что делаю. – Моя мать смогла бы это сделать безо всяких усилий.

– Ясно, – сказал Алекс. – Так вам удалось что-нибудь… получить… из крови Колина?

– Нет, потому что там нечего было «получать». – Я передала второй стаканчик с кровавой водой Квентину. – Держи.

– Нечего? – Алекс нахмурился.

– Нечего. Кровь была пуста. – Я скорчила гримасу. – И, предупреждая твой следующий вопрос: нет, так быть не должно.

– Тогда откуда ты знаешь, что в этот раз будет по-другому?

– Я этого не знаю. Я полукровка, а Квентин не обучен до конца, и эта кровь настолько старая, что я даже в нормальных обстоятельствах могу ничего не получить из нее… но попробовать-то стоит.

Я зажала нос и проглотила содержимое стаканчика. Квентин сделал то же самое. Я не почувствовала ничего, кроме горького, водянистого вкуса разбавленной крови. Ни проблеска памяти.

Квентин закашлялся и уронил стаканчик обратно на поднос.

– Там ничего нет.

Я вздохнула и поставила свой стакан рядом с его.

– Наверное, кровь слишком старая. – Ему не стоит знать, что я сейчас лгу. Я подошла к койке Юи и наполовину откинула простыню. – Может, три недели дадут разницу.

– Ты собираешься пробовать снова? – спросил Алекс.

– А у тебя есть идеи получше? – Я взяла третий стаканчик и соскребла в него кровь с правого запястья Юи. – Если да, то, будь добр, поделись. Лично у меня все хорошие идеи исчерпаны.

– Вообще-то, нет, просто я… я хочу, чтобы все это кончилось.

– Ну, если бы я была тобой, то к этому времени давно свалила бы отсюда. В какое-нибудь более безопасное местечко.

Скажем, в центр минного поля.

– Я не могу.

– Почему? – Я протянула стаканчик Квентину и принялась готовить свой.

– Немного трудно объяснить.

– А Терри не хочет уехать? – спросила я. Квентин, внезапно заинтересовавшийся при упоминании имени Терри, поднял глаза.

Алекс поморщился.

– Не хочет. Частично дело в этом.

– А ты не пробовал объяснить, что оставаться здесь опасно для жизни?

– Мы нечасто друг друга видим, – неловко ответил он. – Из-за этого объяснять что-то трудно.

– Она работает в ночную смену, и первое тело нашла она, так ведь?

– Да, – сказал он удивленно и немного настороженно. Плохой признак. – Откуда ты знаешь?

– Мне сказала Джен, – сообщила я, глядя на него в упор.

– А, точно. – Он вздохнул.

– Если увидишь Терри, передай, что я хочу с ней поговорить.

Он посмотрел на меня расширенными глазами.

– Зачем?

Я ожидала подобной реакции: никому не хочется слышать, что с их родственниками кто-то желает поговорить на предмет расследования убийства. А вот чего я не ожидала, так это гримасы, промелькнувшей по лицу Квентина – как будто я ударила его.

– Успокойтесь, – сказала я обоим. – Я просто хочу задать ей несколько вопросов. Я никого ни в чем не обвиняю. Пока что.

– Если увижу ее, то передам, – сказал Алекс, слегка расслабившись.

– Хорошо.

На этот раз я стала отпивать воду не залпом, а маленькими глотками, задерживая ее во рту. Квентин, увидев, сделал то же самое. Но пользы от этого не было: кровь оказалась такой же пустой, как у Барбары. Я выплюнула ее обратно в стаканчик.

– Так, и это тоже было бесполезно.

– И у меня ничего, – сказал Квентин. Он слегка позеленел. Магия не действовала, но это не отменяло того факта, что он пил кровь.

Алекс пристально смотрел на нас.

– Вы не станете кидаться в меня этими стаканчиками, если я скажу, что вы оба ужасно выглядите?

Секунду поразмыслив, я все-таки сказала:

– Я не стану.

– А я мог бы, – сообщил Квентин.

– Тогда рискну. Вы оба ужасно выглядите. Вы после завтрака хоть что-нибудь ели?

– Нет, – призналась я со вздохом. – Я все еще зла на тебя.

– Знаю. Но это ведь не значит, что тебе не нужно есть. Идем, заглянем в столовую и заставим тебя чего-нибудь проглотить. Повара от нас ушли, но торговые автоматы пока работают.

– Мысль, наверное, хорошая, – неохотно сказала я, опуская стаканчик на поднос. Крови у меня на пальцах не было – но ощущалось, как будто есть. Стараясь, чтобы это выглядело непринужденно, я вытерла руки о штанины джинсов. – В столовой есть телефон?

– Да, – сказал Алекс.

– Я не голоден, – заявил Квентин.

– А кофе там есть?

– Можешь взять себе хоть целый кофейник.

– Сдаюсь. Идем, Квентин, я куплю тебе газировки.

– Я не голоден.

– Ты подросток. Вы всегда голодные. – Хотел Квентин есть на самом деле или нет, но лично я действительно проголодалась, и сэндвич с кофе помог бы мне лучше сосредоточиться. – А можешь довести нас до столовой?

– Вам требуется проводник из местных? – весело поинтересовался Алекс.

– Будь добр. Если, конечно, ты не думаешь, что у вас еще осталось достаточно персонала, чтобы посылать за нами поисковые группы.

– Не настолько уж здесь запутанно.

– Ну да, конечно. – Я накрыла простынями Барбару и Юи. Может, им самим и все равно, но мне – нет.

Квентин швырял стаканчики в мусорный бак, не заботясь о том, что в них еще осталась вода.

– Ты когда-нибудь был в Тенистых Холмах? – спросил он Алекса.

– Нет, не случалось.

– Дилетант, – буркнул Квентин и начал подниматься по лестнице.

Я позвала его, но он не остановился. Я вздохнула и пошла следом.

Алекс поднялся за мной, задержавшись, чтобы закрыть дверь в подвал. На замок она не запиралась.

– И что такого в том, был я в Тенистых Холмах или нет?

Он явно старался вернуть мое расположение, и я, отметив его искренне расстроенное лицо, сдалась.

– В Тенистых Холмах еще хуже, чем у вас. Подозреваю, у Торквилей наследственная неприязнь к линейному пространству. Я там практически коренной житель и все равно до сих пор теряюсь.

– Это место с непривычки сбивает с толку, но потом уже лучше. Ты приспособишься.

– Да уж, надеюсь. – Квентин опережал нас футов на десять, и я крикнула ему: – Если не знаешь, куда идешь, то лучше остановись. – Он, обернувшись, бросил на меня сердитый взгляд, но встал, давая себя догнать. – Вот так-то лучше. А теперь пойдем.

Алекс вел нас – надо думать, оптимальным маршрутом – по коридорам, соединявшим комнаты безо всякого внимания к законам архитектуры и требованиям здравого смысла. Законам физики здание, впрочем, не подчинялось тоже, поскольку располагалось внутри холма фейри. Квентин шел в мрачном молчании, но Алекс восполнял это оживленной болтовней, показывая нам причудливые подробности внутреннего устройства холма и не слишком удачно пытаясь шутить. Я не особенно прислушивалась. Вокруг умирают люди.

– Когда мы уже придем? – резко спросил Квентин.

– Терпение, молодой человек! – провозгласил Алекс и в ответ на злобный взгляд поправился: – Почти пришли. Столовая прямо по курсу. – Сказав это, он повернулся ко мне и, широко улыбаясь, подмигнул. Я почти машинально улыбнулась в ответ. Трудно было злиться, когда Алекс из кожи вон лезет, чтобы заслужить мое одобрение.

– Вот и хорошо, – сказал Квентин.

Мы завернули за угол и увидели дверь столовой. Квентин рванул вперед чуть не бегом, Алекс шел за ним более спокойным шагом и, остановившись перед дверью, открыл и придержал ее для меня.

– После вас, – заявил он с преувеличенной галантностью.

– После Квентина, хочешь сказать. – Он так заметно старался, чтобы у меня поднялось настроение, и у него почти получалось. А если я сейчас еще и поем… Еда прогонит тошноту и головокружение, а если нет, то хотя бы перебьет вкус крови. Впереди, судя по всему, предстоял долгий день, и нужно было пользоваться всем, что способно помочь.

– Ага, точно, – сказал Алекс и вошел вслед за мной.

Глава 10

Добыв себе чашку кофе, я подошла к висящему на стене телефону-автомату. Гудка в трубке не было. Я озадаченно нахмурилась, но, вспомнив, что Джен говорила насчет внешних линий, нажала девятку. Удачно, потому что послышалось знакомое гудение. Я набрала номер японского чайного сада и, скармливая один четвертак за другим, принялась ждать окончания записанных на пленку указаний оператора.

Трубку долго никто не брал, так что я уже начала терять надежду, когда высокий, запыхавшийся голос произнес:

– Алло?

– Привет, Марсия, – сказала я с облегчением. – Издалека пришлось бежать?

– С другого конца са… Тоби? Это ты?

– Это я.

Марсия, будучи подменышем-четвертькровкой, являет собой живое доказательство широкой души Лили – большинству чистокровок даже в голову не придет нанять на работу такую, как Марсия. Она слишком человек, чтобы обладать настоящей магией, слишком фейри, чтобы хотеть жить в человеческом мире, слишком бестолковая для любой работы, кроме как сидеть и служить украшением интерьера. И все-таки после того, как мы с ней помирились (ведь при нашей первой встрече я ее зачаровала, чтобы она пропустила меня бесплатно), она оказалась вполне приятным человеком.

– Хочешь, чтобы я позвала Лили? – спросила она.

– Вообще-то нет, я позвонила тебе. Хочу попросить об услуге.

– Что за услуга? – подозрительно поинтересовалась она.

– Я знаю, что при дворе кошек нет телефона. Можешь найти Тибальта и сказать ему, чтобы он позвонил мне в «Эй-Эль-Эйч Компьютинг»? Мне нужно с ним поговорить. Я продиктую их основной номер.

– Найти Тибальта? И как ты это себе представляешь?

– Не знаю. Взять банку рыбных консервов и походить по парку, зовя «кис-кис»? – Я вздохнула. – Послушай, ты ведь понимаешь, что я не стала бы просить, если бы это не было важно. Сделай, а?

– Ладно, – произнесла она с сомнением. – Но если он мне за это кишки выпустит…

– Если он будет тебе угрожать, передай ему, чтобы срывал злость на мне.

– Так и сделаю.

– Вот и хорошо.

Мы поболтали еще немного, Марсия рассказывала последние сплетни, а я потягивала кофе и вставляла в нужных местах заинтересованные междометия. Когда поток ее слов начал иссякать, я попрощалась, повесила трубку, а затем набрала еще один номер, на этот раз в Тенистых Холмах. Сильвестра нужно было посвятить в последние события.

В ответ на мой звонок автоматически включился автоответчик. Я, нахмурившись, надиктовала короткое сообщение, повесила трубку и повернулась посмотреть, как там Квентин и Алекс.

Квентин покупал в торговом автомате пакетики чипсов, а Алекс перекладывал пончики с прилавка на тарелку. Ох уж этот рацион здоровой молодежи. Алекс, очевидно, фанатично тренируется, иначе никак не смог бы поддерживать фигуру, даже не намекающую на то, что он любитель сдобы и сахара.

Оторвав взгляд от Алекса, я осмотрела столовую. Кроме нас, здесь был только один человек – женщина, сидевшая, зарывшись носом в растрепанную стопку бумаг. Я набрала на поднос еды и двинулась к ней.

– Ничего, если я здесь сяду?

Гордан, не поднимая головы, пробурчала, что ничего. Я поставила поднос и села, ловя возможность рассмотреть ее внимательнее. Я никак не могла определить ее происхождение: меня сбивали с толку ее глаза, темно-серые, с коричнево-красными, как ржавое железо, крапинками. Я уже успела определить в ней подменыша – больше фейри, чем человек, но человеческой составляющей достаточно, чтобы быть смертной. Но вот какой расы?

Она подняла голову и бросила на меня хмурый взгляд.

– Коблинау.

Я опустила кружку с кофе.

– Что?

– Ты хотела спросить, я же вижу, как ты пялишься. Моя мать была коблинау, а отец нет. – Гордан сдвинула брови. – И да, он был наполовину человек. Теперь довольна?

– Ой. Извините. – Я почувствовала, как по шее поднимается румянец. Я и не представляла, что у меня настолько все написано на лице.

– Да уж, извиняйся. Ну что, удалось вам, трупососам, что-нибудь вытянуть из мертвых?

– Уж побольше, чем тебе, металлическая потаскуха, – самым сердечным образом откликнулась я.

У всех рас фейри есть свои оскорбительные прозвища – куда удивительнее было бы, если бы их не было. Но что воистину удивительно – это насколько редко большинство из них используется. Впрочем, фейри предпочитают наносить оскорбления копьями и осадными орудиями. «Трупосос» – одно из самых необидных прозвищ. Менее вежливые варианты отсылают к природе ночных призраков и к тому, чем именно мы занимаемся по ночам. Такие выражения – повод для драки. Трупосос же – всего лишь простое ругательство.

Из всех рас фейри коблинау – лучшие кузнецы, способные заключить магию в саму суть металла, создавая заклинания, которые работают в течение многих лет. Они художники в мире, отбирающем для себя лучшее во всех видах искусств, и творят красоту ради удовольствия видеть ее. А еще они крошечные, кособокие уродцы в шрамах от железа, окрашивающего их кровь. Некоторые из них всю жизнь проводят во тьме, притворяясь, что им нет дела до того, что происходит наверху, а некоторые приходят на ярмарки фейри и выменивают свои шедевры на того рода услуги, какие могут оказать лишь более красивые сыновья и дочери волшебного народа. Они металлические потаскухи. Предполагается, что с обеих сторон это справедливый обмен. Как правило, так и бывает.

Хмурую гримасу на лице Гордан сменила ухмылка, превратившая его в маску из жизнерадостных морщинок. Интересно, чем ее мать заплатила за радость рождения ребенка со смешанной кровью.

– Ладно, так и быть, оставайся, – сказала она.

– Как мило с твоей стороны.

Подошел Квентин – на лице у него было написано заметное любопытство, и я кивком предложила сесть рядом. Он поставил поднос и опустился за стол, двигаясь с почти чрезмерной осторожностью.

– Вот и мне так кажется. – С приходом Квентина улыбка Гордан увяла, сделавшись жестче и неприятнее. – А кто этот красивый мальчик? Маменькиных сынков нам и в городе хватает, зачем ты своего притащила?

Я невозмутимо взглянула на нее, не ведясь на наживку.

– Квентин, познакомься с Гордан. Гордан, это Квентин, мой помощник. Он воспитанник в Тенистых Холмах.

– О-о, стало быть, высокородный красивый мальчик. – Она презрительно скривила губы. – И сколько тебе заплатили за то, чтобы ты с ним нянчилась? За такого точно продешевила.

Квентин ощетинился, и я положила руку ему на плечо.

– Мне за это не платят. Он здесь потому, что герцог Торквиль считает, что Квентин сможет кое-чему научиться, поработав со мной. – Я кивком указала Квентину на его поднос, и он, все еще с сердитым видом, принялся ковыряться в своем обеде.

– Ха, – сказала Гордан. – Похоже, тебе это не удалось.

– Может, нет, а может, да. – Я пожала плечами. – А над чем ты сейчас работаешь?

Кинув на Квентина еще один недовольный взгляд, она взяла свой блокнот и показала путаницу записей, перемежающихся миниатюрными эскизами машинных частей. Это выглядело как иллюстрации к «Алисе в Стране Чудес», выполненные Пикассо.

– Переконструирую один из маршрутизаторов.

– Ага…

Она вздохнула, правильно истолковав мою невнятную реплику как признание в невежестве.

– Смотри. Маршрутизаторы перемещают информацию, то есть данные. Я считаю, что могу изменить кое-что в оборудовании, чтобы данные перемещались в два раза быстрее.

– Ясно. – Я кивнула. – Теперь понятно.

– Вот и хорошо. – Она вдруг совершенно другим тоном спросила: – Ну а вы, двое болванов, хотя бы представляете, что делаете?

– Что вы хотите сказать? – спросил Квентин.

Гордан откинулась на стуле, холодно глядя на нас обоих.

– Либо вас, как вы говорите, послал дядя Джен, либо вы лжете и работаете на Риордан. Мне все равно. Что я хочу знать – это собираетесь ли вы прекратить эти смерти. Вы знаете, что делаете, или просто водите нас за нос, чтобы сбежать в удобный момент?

Допрос во время еды – только об этом я всю жизнь и мечтала.

– Мы здесь по приказу герцога Сильвестра Торквиля, и да, мы останемся здесь до конца.

– Храбро. Глупо, но храбро. А через сколько твой малыш сбежит обратно в ясли? Мы вряд ли соответствуем его высоким стандартам.

– У меня, по крайней мере, есть стандарты, – огрызнулся Квентин.

– Квентин, помолчи. Вот ты, Гордан, никуда не сбегаешь. А почему мы должны?

Она снова улыбнулась, на этот раз с горечью.

– А куда мне бежать? Это мой дом.

Смысл в ее словах был. Однако это не объясняло, с чего она так окрысилась на Квентина.

– Ты права, – сказала я. – Ну, раз уж ты местная, может, поделишься идеями на тему, кто мог бы это сделать?

– Что? – Она рассмеялась. – Ни малейшего понятия. Я бы заподозрила Юи, если бы ее не пришили второй по счету, – у этой лисички всегда был порочный склад ума. Но нет. Все сбежали, а из тех тупиц, что остались, ни у кого нет достаточно мозгов для убийства.

– Ни у одного?

– Нет. – Гордан с отвращением отложила блокнот. – Дай угадаю. Ты ждешь, чтобы я минуту подумала, а потом выдала: «Хм-м… Алекс обычно вполне уравновешенный, но у него целая коллекция ледорубов и молотков». Не так ли? Надеешься, что успеешь разобраться с делом до начала рекламы?

– Да нет. Просто хотела узнать твое мнение.

– Мое мнение? Прекрасно. Если ты ищешь убийцу внутри компании, то зря теряешь время. Мы семья.

– К тем, кто от вас сбежал, это тоже относится?

– Может, они и сбежали, но это значит только то, что у них есть, ради чего жить. Это не значит, что они нас предали. Если хочешь найти убийцу, ищи вне компании. Или не напрягайся и умри здесь вместе с остальными. – Гордан взяла вилку и воткнула ее в кусочек мускусной дыни. – Отошли ребенка домой, если решишь так поступить. Смерть испортит ему прическу.

Квентин кинул на нее злобный взгляд, но продолжал сосредоточенно жевать чипсы. Хороший мальчик. Я отпила кофе и сообщила:

– Ты несколько пессимистична.

– Да неужели? Ну, извините. Если у тебя все друзья либо умрут, либо сбегут, посмотрим, какая ты будешь веселая. – Она сузила глаза. – Ты приезжаешь в нашу глушь со своим маленьким чистокровным оруженосцем и заявляешь, что хочешь «помочь». Ну-ну. Это ненадолго. В итоге ты струсишь и сбежишь, как остальные.

– Может, сбегу, а может, нет. – Я пожала плечами. – И он мне не оруженосец, просто друг.

– Странный у тебя выбор друзей. – Гордан встала, сунув блокнот под мышку. – Надеюсь, в расследовании убийств ты разбираешься лучше, чем в людях. – Она развернулась и размашисто зашагала прочь, не удосужившись попрощаться.

– Это несправедливо, – сказал Квентин. – Она же нас оскорбила, и она же гордо удаляется?

– Драматический уход – последнее средство инфантильных личностей. Давай, допивай газировку и помогай мне придумать обидные клички, чтобы обозвать ее в следующий раз.

– Договорились. – На его аппетите не сказалась даже злость: он принялся с поразительной скоростью доедать чипсы и таскать кусочки из фруктового коктейля с оставленного Гордан подноса. Вот и молодец.

– Я же тебе говорила, что ты голоден.

Квентин в ответ весело фыркнул, а я, вместо того чтобы доедать свой обед, неторопливо потягивала кофе, подперев рукой подбородок. Гордан невзлюбила Квентина с первого взгляда. Даже если она пристрастна – а некоторые подменыши действительно ненавидят чистокровок – то это не объясняет, как она тогда работает на Джен.

К столу подошел Алекс, отодвинул опустошенный Квентином поднос Гордан и поставил на его место свой.

– Ого! – воскликнул он, заметив выражения наших лиц. – Кофе настолько плох?

– Мы только что имели милую беседу с Гордан, – сказала я.

– А, с Гордан, – Алекс вздохнул и отвел ладонью челку со лба. Она сразу же упала обратно ему на глаза. – Простите. Она всегда несколько…

– Злобная? – подсказал Квентин.

– Я хотел сказать «колкая», но если хочешь, то можно и «злобная». Это не ее вина.

– А чья? – спросила я. – Зубной Феи?

Алекс покачал головой.

– Нет, я имею в виду… Вина не ее самой. Барбара была ее лучшей подругой… Я удивлен, что Гордан так хорошо держится. Вот и все.

– Ох…

Бывает, что узнаешь какую-нибудь информацию и почувствуешь себя последней скотиной. На Квентина сообщение Алекса, похоже, настолько сильного впечатления не произвело. Он хмуро спросил:

– С какой стати это дает ей право обращаться со мной, как с каким-то подонком?

– Она слегка резковата, – сказала я. – Если бы она не работала на Джен, то я решила бы, что она расистка.

– В ней это действительно немного есть, – откликнулся Алекс. – Ребенку коблинау нелегко приходится. Ей изрядно доставалось, пока она не подружилась с Барбарой, и на некоторых, я думаю, Гордан затаила обиду. Она успела проработать здесь больше года, прежде чем перестала цепляться к сотрудникам-чистокровкам.

– Тогда почему?..

– Потому что она отличный работник, да и других коблинау, желающих наняться на работу, не было. Джен был нужен человек, способный работать с железом, по крайней мере, пока мы не запустим все системы на полную мощность. Когда подошел срок окончания первого контракта, Гордан уже успела увлечься и осталась. – Он пожал плечами. – Это она убедила Дженни взять Барбару на работу. Это я к тому, что Гордан здесь осела по-настоящему.

– Что ж, если она тебя послушает, скажи ей, что мы просто делаем свою работу.

– Что мы хотим помочь, – добавил Квентин – раненая гордость пересилила его неприязнь к Алексу. Впрочем, наверняка временно.

Алекс вздохнул.

– Я понимаю, что вы явились без предупреждения, но помогу, чем смогу.

– Ты и так уже сильно помог, – сказала я.

– Ничего особенного, – ответил он. – Мы тут топтались без толку, как стадо баранов, так что даже приятно, когда знаешь, чем заняться. И мне, честное слово, очень-очень жаль, что я изначально не мог сказать всего.

– Ясно.

– В общем, если вам понадобится помощь, сразу обращайтесь ко мне. – Алекс улыбнулся, и я заулыбалась в ответ – пока Квентин «нечаянно» не пнул меня по лодыжке. Я послала ему предупреждающий взгляд, но он лишь ангельски улыбнулся.

– …и, к тому же, – продолжил Алекс, – если я в это время буду чем-то занят, я всегда могу оставить свою работу на Терри.

Квентин встрепенулся.

– А во сколько Терри обычно приходит?

– Хороший вопрос, – сказала я и повторила то же самое, но медленнее: – Во сколько она обычно приходит?

– Что? – Алекс недоуменно моргнул.

– Твоя сестра, – сказала я. С этим озадаченным выражением на лице он заметно утрачивал свою привлекательность. – Во сколько она заступает на смену?

– А. Э… – Он посмотрел на наручные часы, потом за окно. Это был машинальный жест человека, привыкшего не доверять времени. – Она обычно появляется в начале девятого.

– А она заглядывает к тебе или еще как? – спросил Квентин.

– Да нет. К тому времени, как она приходит, я уже ухожу.

– Трудно, наверное, не иметь возможности видеться с сестрой, – сказала я.

– Что? – нервно повторил он – ему не нравились расспросы о Терри. Оставалось надеяться, что за этим ничего такого не кроется. – А, ну да. В смысле, нет. В смысле… мы не особо близки.

– Окей, – я сменила тему, продолжая наблюдать за его лицом: – Что ты можешь рассказать о работающих здесь людях?

Квентин, судя по всему, собрался возражать против ухода от темы, и теперь уже я с огромным удовольствием «нечаянно» пнула его в лодыжку.

– Ай!

– Что такое, Квентин? – поинтересовалась я ласково.

– Ничего. – Он бросил на меня сердитый взгляд, но мы оба знали, что перед Алексом он не станет задавать мне вопросы. Знание слабостей друзей имеет не меньшее значение, чем знание слабостей врагов.

– Доедай. – Я толкнула свой поднос в сторону Квентина, а затем повернулась к Алексу. – Извини, что ты сказал?

Алекс смотрел на меня испуганно.

– Ты думаешь, что это один из нас. Почему?

– Юи.

– Что? – сказал Алекс. Квентин поднял голову от моего обеда.

Я не винила их за то, что они не догадались: пятнадцать лет назад я и сама бы это упустила, но время дало мне возможность глядеть на фейри со стороны. Иногда это помогает.

– Юи – четыреххвостая кицунэ. Это значит, что она была сильной, быстрой и владела мощной магией, так?

Алекс кивнул, и я продолжила:

– Кто бы ни убил ее, он застал ее врасплох – мы знаем, что она не боролась за свою жизнь. А также знаем, что ей хватило бы силы защитить себя от большинства существ. Скажем, от меня она точно запросто защитилась бы. А это означает одно из двух: либо ее убийцей было нечто настолько опасное, что оно смогло убить четыреххвостую кицунэ, либо…

– Либо это был кто-то, кого она знала, – в ужасе проговорил Алекс. – Я об этом даже не подумал.

– Как и большинство людей.

Большинство людей не проводят столько времени, возясь с чужими смертями, сколько провожу его я. Им везет.

– Если это был монстр, то он оставил бы тела? – спросил Квентин.

– Это зависит от того, что он ест. Но скорее всего не оставил бы. Возможно, он убивал из самозащиты, но убийство ради еды более вероятно, а я никогда не слышала, чтобы существо, способное убить кицунэ, не сожрало бы ее. В графстве были случаи необъяснимых исчезновений, о которых вы не сообщали короне?

– Что? Нет. Мы сообщаем двору королевы обо всех смертях.