Текст книги "Обитель"

Автор книги: Шеннон Макгвайр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

Этого-то я и боялась.

– Ты ничего не видишь?

– Нет. Я просто… Это была просто кровь. – Он тревожно нахмурился. – Я что-то сделал неправильно?

– Нет, Квентин, ты все сделал правильно. Это не твоя вина. – Я повернулась к Эллиоту. – Кто-нибудь из вас хоть что-нибудь двигал? Хоть что-нибудь трогал?

Эллиот, вздрогнув, ответил:

– Нет, мы…

– Хорошо. Кто обнаружил тело? – Питер поднял руку, и я кивнула. – Когда?

– Около пятнадцати минут назад. – Он говорил твердым голосом, но я слышала низкое гудение его невидимых крылышек. Он был на грани паники.

– Ты был один?

– Примерно первые пять минут. Потом пришел Алекс.

– Ты заметил что-нибудь необычное, когда входил? – Он покачал головой, и я повернулась к Алексу. – А ты?

– Ничего. Я пришел сюда, мы позвали Эйприл, и она отправилась за Эллиотом.

– А теперь она зовет Дженэри. Я хочу, чтобы всем было запрещено сюда заходить. Кто еще есть в здании?

– Эйприл, Джен и Гордан. – Эллиот не отрывал глаз от моих покрытых кровью пальцев. Донья ши часто занимают влиятельные посты рядом с правителями фейри – думаю, в основном из-за того, что остальные расы предпочитают, чтобы мы были у них на виду. Разговаривающим с мертвецами трудно доверять.

– И больше никого? – У меня крепло подозрение, что они знают больше, чем говорят. Все, стоящие сейчас передо мной, кажутся расстроенными, с трудом сдерживающими тошноту… но не удивленными. Они не удивились тому, что случилось с Колином.

В тени под офисным кулером что-то лежало, и я двинулась туда. Эллиот произнес:

– В последнее время у нас некоторая нехватка персонала.

Он хотя бы имел совесть лгать со смущенным видом. Я метнула на него пристальный взгляд.

– А теперь она стала еще больше, а? – И я, засунув руку под кулер, вытащила оттуда промасленную тюленью шкуру. Прощупала ее на предмет повреждений, а потом махнула ею в сторону всех остальных.

– Это шкура Колина. Вы хоть раз слышали, чтобы кто-то убил селки и не похитил его шкуру? Лично я – нет.

Шкуры селки могут переходить от владельца к владельцу и превращают своего обладателя из почти смертного человека в полноценного селки. В некоторых семьях они многими поколениями передаются по наследству, а украденная шкура селки на вес ценится дороже золота.

– Нет, – тихо сказал Эллиот. – Я не слышал.

– Я так и думала.

Питер сглотнул и спросил:

– А он?..

– Да. Абсолютно. – Я позволила себе короткую, жесткую улыбку. – В этом можете мне поверить.

– Но его руки…

– И глаза, – согласилась я. Питер отвел взгляд. Я не смогла заставить себя посочувствовать его брезгливости – не у него сейчас была кровь на губах.

Квентин потянул меня за руку, я оглянулась на него и спросила:

– Ты как, детка?

– Кажется, меня сейчас стошнит. – Он постарался, чтобы это прозвучало робко и сконфуженно. Неплохой приемчик.

– Это ничего, обычное дело в первый раз, – по возможности ободряющим тоном сказала я. – Эллиот, где тут туалет?

– Через холл налево, – замедленно, все еще в шоке, произнес Эллиот.

– Ну, давай. Возвращайся, окей?

Квентин кивнул и бегом помчался к обещанному туалету. Я надеялась, что он успеет вовремя. Его гордость никогда не даст ему забыть, если он не успеет добежать.

Подождав, пока его шаги затихнут в отдалении, я снова повернулась к Эллиоту и ровным голосом сказала:

– Если с ним что-нибудь случится, ты просто не представляешь, что я с тобой сделаю. Ты понял?

– Конечно. А этот мальчик…

– Мой помощник. – Я вытерла губы тыльной стороной ладони и посмотрела на размазавшийся по коже след. Если не знать, что это, то можно подумать, что помада.

Иногда так хочется не знать.

– Вы ведь донья ши, да? Вы оба?

«Нет, мы просто любим вкус крови», – кисло подумала я. К сожалению, кое-кто из фейри именно так и считает.

– Да, оба. Его кровь чище моей, но я дочь Амандины. – Услышав имя моей матери, Эллиот кивнул, и я почувствовала укол сожаления. Мама сумела бы заставить кровь Колина открыть свои секреты. Наверняка.

– Ты можешь объяснить нам, что произошло?

– Нет. Его кровь ничего не говорит. – Я наклонилась и закрыла глядящие в пустоту глаза Колина. – Совершенно ничего.

– Ничего? – прошептал Питер. Нам, донья ши, нет нужды в пустом хвастовстве. Моя мать была настолько сильной, что чувствовала смерть растений. Она никогда не ела кленовый сироп – говорила, что он на вкус как крик дерева. Кровь должна была сказать мне хоть что-нибудь, пусть даже бесполезное. Чтобы она не сказала абсолютно ничего, было попросту невозможно.

– Ничего. – Я встала, подавляя желание еще раз вытереть ладони о джинсы. Это не очистит их и не прогонит вкус крови у меня изо рта. – Кровь пуста.

– Но почему не пришли ночные призраки?

– Я не знаю. – Следующим по логике должен был быть вопрос: «А на что ты тогда вообще годишься?» – и я не знала, как на него отвечу.

Но шанса задать этот вопрос у Эллиота не оказалось. В комнату, прижимая к груди папку-блокнот, ворвалась Джен, а следом за ней, отставая на несколько шагов, – крошечная беловолосая женщина.

– Эллиот! – пронзительно и сердито закричала Джен. – Эллиот, что тут стряслось?

– Они достали Колина, Дженни, – ответил тот угрюмо. – Прости. Они достали Колина.

Она остановилась и закрыла рот рукой. Или передо мной одна из лучших актрис, каких я видела в жизни, или она тут ни при чем.

– Колина? – Гнев в ее голосе сменился гнетущим отчаянием. – О нет. Это ведь неправда, Эллиот, это не может быть правдой. Посмотрите еще раз. Вы, наверное, ошиблись.

– Прости, Дженни, – сказал он и развел руки, принимая ее в объятия. Она бросилась к нему, обхватила и крепко прижалась, ее трясло. Он обнял ее, и мое присутствие было позабыто: в их горе для меня места не было. Даже Алекс с Питером отвернулись.

Беловолосая обогнула их и подошла к трупу. Посмотрела на него долгим взглядом, затем произнесла:

– Он мертв.

– Да, – безучастно подтвердила я.

Сильвестр сказал, что тревожится, что ему не звонит племянница. Про убийства он ничего не говорил.

– Как?

– Не знаю, – ответила я, изучающе ее оглядывая. Люди, как правило, приходят в расстройство от смерти своих друзей, а эта женщина выглядела заинтересованной и совершенно не удивленной. Это было необычно. Росту в ней было футов пять, ореол белых, выстриженных острыми прядями волос не скрывал плоско срезанных кончиков ушей. Фигура у нее была под стать росту – хрупкая, гибкая. Эту женщину было очень легко не заметить – и, судя по ее хмурой гримасе, это случалось достаточно часто, потому что такое выражение лица у человека не создается за короткий срок, даже если у него погиб друг. Линии, прорезавшие ее лицо, были словно шрамы в граните. Это были не морщины – она для этого была не настолько стара. Именно линии, неизгладимо впечатанные в ее лицо.

– Черт, – сказала она и обеими руками обхватила себя за голову. – Он мне нравился.

Я бросила взгляд на Джен и Эллиота и мрачно отметила, что одна всхлипывает на плече у другого. Истерика – ну что за качество для руководителя. Я покачала головой и снова посмотрела на беловолосую женщину.

– Кто вы?

– Что? – Она смерила меня взглядом, нахмурившись так, что линии на ее лице превратились в глубокие борозды. – Я Гордан. А вот ты кто такая?

– Октобер Дэй. – Обычно я не выставляю свои титулы напоказ, но в этот раз прибавила: – Рыцарь Тенистых Холмов. Я здесь по приказу Сильвестра Торквиля, герцога…

– Герцога Тенистых Холмов, спасибо, мы в курсе, – перебила она. – Мы тут в провинции не совсем уж дикари. У тебя есть с собой верительные грамоты?

– Что?

– Чем ты можешь подтвердить свои слова?

– Я уже показывала верительные грамоты графине, а учитывая, что у вас здесь труп, которого не должно быть, мне еще что-то нужно доказывать? Я донья ши и лицензированный частный детектив, так что вряд ли у вас есть лучший выбор.

– Так ты приехала уладить все наши проблемы? Что ж, принцесса, это прелестно. Но какого хрена ты явилась так поздно?

– Что вы имеете в виду?

Она показала на тело.

– Это началось в прошлом месяце, Колин – уже третья смерть. Так почему так поздно? Ты ждала пригласительной открытки с тиснением «Добро пожаловать на расследование убийства»?

– Третья? – не сразу смогла выговорить я.

– Ну да.

– Так… ясно. Извините, я вас ненадолго оставлю. Я, сузив глаза, развернулась к Джен. Та уже оторвалась от Эллиота и стояла с покрасневшими от слез глазами, вытирая рукой лицо и шмыгая носом. Но мне было все равно.

– Мисс О’Лири? Можно вас на два слова?

– А? – Она взглянула на меня широко распахнутыми золотистыми глазами.

Обычно я терпимо отношусь, когда после серьезного потрясения люди впадают в шок, особенно когда дело касается чистокровок – большинство из них видело так мало смертей, что просто не знает, как с этим справляться. Но после слов Гордан я была не склонна к снисходительности.

– На пару слов, мисс О’Лири. Мне нужно с вами поговорить.

– З…зачем? – Она взглянула на Эллиота, но тот отвел взгляд, видимо, уже зная, что я собираюсь сказать. – Сейчас не самое удобное время. Я…

– Почему вы не сказали мне, что здесь умирают люди? – требовательно спросила я. Прямота не очень-то ценится среди фейри, но я успешно ею пользуюсь многие годы.

Секунду Джен ловила ртом воздух, но потом оправилась и парировала:

– А вы предполагали, что вы сюда вот так явитесь, и я тут же вывалю на вас все наши проблемы?

Я заставила себя сделать глубокий вдох, подавляя приступ гнева, а Квентин подошел и встал за моей спиной.

– Вы звонили дяде вчера вечером?

Она кивнула.

– Я пыталась. Никто не ответил.

– Что ж, мне он ответил. Он обеспокоен. А теперь скажите мне вот что: вы хотите, чтобы эти убийства прекратились?

Джен уставилась на меня.

– Как вы вообще можете задавать такой вопрос?

– Я всего лишь подменыш, которому помогает полуобученный паж, – спокойно ответила я. – Независимо от того, правду я вам говорю или нет, я не способна причинить особого вреда. Но еще я опытный следователь, принесший клятву верности двору вашего дяди. Дайте мне делать мою работу. Если вы решите, что я вам лгу, вы в любой момент можете со мной разобраться.

– Я не знаю…

– Если у вас ломается машина, вы сами ее чините или отправляете автомеханику?

Смена темы оказалась для нее явно неожиданной. Она озадаченно посмотрела на меня, потом сказала:

– Отправляю автомеханику.

– Здесь тот же самый принцип. Когда люди умирают, вы не разбираетесь с этим сами. Отправляете механику. – Я взглянула ей прямо в глаза, держась, чтобы заново не сорваться на крик. – Я и есть такой механик.

Джен застыла, дрожа от страха и гнева. Через некоторое время, показавшееся мне очень долгим, огонь в ее глазах потускнел, плечи поникли, и сразу стало видно, насколько он молода. По внешности чистокровок кажется, будто у них нет возраста, но это не так; они, как и все, тоже бывают молодыми и глупыми, и если ничто не заставит их повзрослеть, могут оставаться такими многие века. Джен было больше ста лет, но она в определенных вопросах все равно была моложе меня.

– Вы сможете это сделать? Остановить все это?

Я жестко улыбнулась. Не самая моя приятная улыбка, но с трупом фейри, лежащим буквально в нескольких футах отсюда, нужды в приятности не было.

– Миледи, – сказала я, – вам нужно лишь попросить.

Глава 9

– ТОБИ, ПОДОЖДИ! ПОЖАЛУЙСТА!

Я резко остановилась и сердито взглянула на Алекса. Квентин тоже развернулся – его движения успели приобрести почти армейскую четкость. Испытываемый им ужас трансформировался в такой уровень формальности, какой я не видела в нем со времен нашей первой встречи. Мне не было до этого особого дела, да и в чем его винить? Я тоже была напугана, а ведь у меня гораздо больше опыта.

– Что? – поинтересовалась я. – Мне еще о чем-нибудь забыли рассказать? Еще трупы? Гигантские пауки на чердаке? А то терпение у меня уже на исходе, и того кофе, что ты мне приносил, явно не хватит, чтобы загладить молчание про убийства.

Алекс, запнувшись, остановился, не дойдя до нас. Его руки безвольно висели вдоль тела – сейчас они не пели, впервые за все время.

– Все было не так.

– Алекс, трое человек умерло. Двое из них были мертвы на момент нашего приезда. И как же все было?

– Я… – вздохнул он, ссутулившись. – Я прошу прощения. Мне было запрещено что-либо тебе сообщать. Я не знал, что пострадает кто-то еще.

Я подняла бровь.

– Кто тебе запретил что-то рассказывать?

– Здесь только одна женщина, у которой есть на это власть. – Алекс скривил губы в горькой усмешке. – Хочешь узнать о том, что происходит, разговаривай с Джен.

– Хорошо, так и сделаю. Отведи нас к ней.

К чести Алекса, он не стал ни спорить, ни пытаться оправдываться дальше. Просто повернулся, махнул, чтобы мы следовали за ним, и пошел по коридору.

Перед этим мы добрых полчаса обыскивали здания, но, увы, пришлось признать, что убийца или убийцы Колина не оставили никаких зацепок: ни отпечатков ног, ни следов взлома; кровь была только на самом Колине, и даже там ее было не много. Он не боролся с убийцей. Что бы ни случилось с ним, это случилось быстро. Его шкуру я положила под переднее сиденье своей машины, где никто не мог до нее добраться. Но так и не смогла понять, как такое вообще может быть. Кто станет убивать селки, не забрав при этом его шкуру? У меня есть три трупа, место преступления без улик, зато с возможностью скрыться в двух слабо связаных между собой реальностях – а также графиня, говорившая, что все в порядке, когда вокруг нее умирали люди.

Всего кофе в мире не хватит, чтобы подобная ситуация показалась сносной.

Алекс подвел нас к закрытой двери и постучал.

– Кто там? – донесся изнутри голос Джен.

– Алекс. Со мной сэр Дэй и ее помощник. Они хотели бы поговорить с вами.

Последовало молчание – я даже успела подумать, не выпрыгнула ли блистательная графиня О’Лири в окно – но затем дверь распахнулась и явила нам смертельно усталую Джен.

– Окей. Они могут войти. Алекс, не мог бы ты…

– Понял. – Он приподнял руку в насмешливом салюте. – Это беседа не для нас, бедных пеонов. Квентин, Тоби… – Он нерешительно помедлил. – Не сердитесь на меня. Это все. Скоро увидимся. – Не дожидаясь ответа, он быстро зашагал прочь.

Я посмотрела ему вслед, затем молча повернулась к Джен. Та отошла от двери, давая нам войти.

Согласно табличке на рабочем столе, этот офис принадлежал Эллиоту. Как и любой офис, располагался он в том здании, которое, как я уже поняла, было в этом холме главным. Здесь было очень опрятно, что и следовало ожидать от банника – бумаги, аккуратно рассортированные по лоткам, стояли поверх картотечных шкафов, а на полках по периметру комнаты расположились деревца бонсай. На стенах было несколько пустых участков, откуда недавно были убраны фотографии в рамках. Сам Эллиот сидел, ссутулившись, на складном стуле рядом со столом, по-прежнему в состоянии шока.

Джен закрыла за нами дверь и принялась вышагивать взад и вперед по комнате. В движении она была так похожа на своего дядю, что я не понимала, как могла сразу не заметить это сходство.

– Первое тело мы нашли в прошлом месяце, – сказала она, подчеркнув слова резким взмахом руки. – Мы подумали… дуб и ясень, мы подумали, что это Магический Кристалл. Что это какая-то извращенная попытка устрашения.

– Тогда почему вы не обратились к королеве? – Я прислонилась к свободному участку стены. – Если Риордан убила кого-то, пусть даже в результате несчастного случая, она нарушила первый закон Оберона. Вы могли бы выдвинуть против нее обвинения.

– Нет доказательств. – Джен отбросила с лица волосы жестом, в котором гнев ненадолго уступил место отчаянию. – Мы даже не знаем, точно ли это она. Разве это слыхано, чтобы ночные призраки оставляли тело? Что мне было делать? Явиться ко двору королевы и заявить, мол, извините, ваше величество, но мне кажется, что герцогиня Риордан то ли похитила одну из моих подданных, то ли убила ее каким-то невозможным способом, хотя я, вообще-то, не уверена, что это она, но не могли бы вы приказать ей прекратить? Вряд ли бы это помогло.

– Вы могли бы рассказать кому-нибудь.

– Я пыталась, – вздохнула Джен. – Хотите верьте, хотите нет, но, как только это началось, я постоянно оставляю дяде Сильвестру сообщения на автоответчике. Я хотела спросить его совета. Но он ни разу так и не перезвонил.

Сильвестр считал, что это племянница прекратила звонить, а она полагала, что, наоборот, он перестал отвечать. Не знаю, что бы это значило, но явно ничего хорошего.

– За первой жертвой ночные призраки тоже не явились?

– Они не явились ни за одной из жертв, – сказал Эллиот. – Все трое остались просто… такими же, какими были.

– Но мы уверены, что они умерли. – Джен продолжала расхаживать по офису. – К настоящему времени уже должны были бы появиться какие-то требования… хоть что-нибудь. А если их похитили и заменили чем-то вроде манекенов, кто-нибудь уже мог бы вырваться оттуда.

– Жертвам похищения не всегда удается сбежать самостоятельно, – сказала я.

– Первая жертва, Барбара, была королевой кейт ши по линии Мэлвика. Коты в трауре с тех самых пор. – Джен устремила на меня взгляд. – Как вы думаете, если бы она была жива, они бы это знали?

Я чуть вздрогнула. Мэлвик – один из Перворожденных кейт ши. Почти все короли и королевы кошек – его потомки, и он отнюдь не обрадуется, когда услышит о случившемся. И Тибальт тоже.

– Итак, мы знаем, что она мертва, – сказала я. – Где нашли ее тело?

– В столовой.

– В столовой. Той столовой, где вы нас оставили одних? – Джен кивнула. – Ясно. – Они бросили нас в месте, где кто-то умер. Как мило. – Полагаю, после того как было обнаружено тело, вы не оцепляли место преступления?

– Мы пытались, но… – Эллиот развел руками.

– Это нервировало людей, да и искать там было нечего, – объяснила Джен.

Я подавила стон. Большинство чистокровок предпочитают делать вид, что смерти не существует, и поэтому не имеют ни малейшего представления о правилах расследования; если им случится найти улику, они ее уничтожат, чтобы она не напоминала об ужасном событии. Возможно, все следы были безо всякой задней мысли затоптаны еще до того, как остыло тело.

– В первой жертве при жизни было что-нибудь необычное? – спросила я.

Джен горько рассмеялась.

– Как насчет, при смерти? Все так же, как с Колином. Мы оставили ее там, где она была, почти на сутки, чтобы дать время ночным призракам, но они так и не пришли.

Плохой знак. Два раза – это уже начинает походить на закономерность.

– А вторая жертва?

– Она как будто заснула, – произнес Эллиот тусклым голосом. – Как будто просто… спала. Вот только больше не проснулась.

– Ее звали Юи Хёден, – сказала Джен и сжала Эллиоту плечо. Он не отрывал глаз от пола. – Она была кицунэ. Работала на тестировании программного обеспечения.

– Где ее обнаружили?

– Снаружи, на лужайке. Она еще не прошла через приемную – все произошло в смертном мире.

У меня по телу поползли мурашки. Кицунэ очень красивы, но совершенно не человеческой красотой. И если призраки не пришли за ее телом…

– А когда вы ее обнаружили?

– Сразу после восхода солнца.

– Ясно. – Это уменьшало вероятность, что ее кто-то успел увидеть, тем более что в местной бульварной прессе ничего похожего не появлялось. Но зато и мне помочь ничем не могло. Тело, найденное сразу после восхода солнца, могло пролежать там всю ночь, особенно если было спрятано под иллюзией, рассеявшейся на рассвете. – Она была убита так же, как остальные?

– Да, – ответила Джен. – Вот тогда-то люди стали от нас уходить. Никому не хотелось оказаться следующим.

– А вы сами почему не уехали?

Она угрюмо улыбнулась.

– Это мое графство. Если я его покину, то, скорее всего, смогу вернуть обратно только ценой куда больших человеческих потерь. Я никуда не уеду, пока остается хотя бы один шанс, что мы можем спасти то, что строим здесь.

– Оберон, храни меня от идеалистов, – пробормотала я под нос, а вслух сказала: – Мне необходимо знать все. Где и кем были найдены тела, кто мог находиться на том месте до момента обнаружения – всю информацию. Фотографии тоже очень бы пригодились, если они у вас есть. – Камеры слежения у них должны быть наверняка.

– Все, что вам потребуется, – сказала Джен. – Но вы, конечно, понимаете, что если окажется, что вы не та, за кого себя выдаете, а просто нашли способ имитировать чужую магию, то я отдам вас под суд за государственную измену.

– И я это всячески приветствую. Кто-нибудь фотографировал тела? Я хочу сравнить раны.

У Эллиота сделалось такое лицо, как будто его сейчас стошнит, и Джен, снова сжав его плечо, ответила:

– Нет…

– Вот черт.

– …но если хотите, можете просто взглянуть на них.

Я ошарашенно на нее уставилась.

– Что?

– На тела. – Джен спокойно встретила мой взгляд. – Они в подвале.

В столовой убивают, в подвале хранят трупы? Мило. С другой стороны… непосредственный личный осмотр, возможно, даст мне хоть какую-нибудь так необходимую зацепку. Колин, если верить своим глазам, умер от трех маленьких проколов, ни один из которых не затрагивал крупные артерии, и от незначительной кровопотери. Плохое начало.

– Колина вы тоже туда отнесли? – Я выпрямилась и подала Квентину знак подойти. Он молча шагнул так, чтобы стоять у меня с фланга.

Джен кивнула.

– Питер и Гордан уже должны были его перенести.

Тела по лестницам таскали эти двое, хотя вокруг есть люди и покрупнее? Ничего не скажешь, справедливое разделение труда.

– Хорошо. Давайте сходим.

– Куда сходим? – спросил Эллиот. Он, конечно, и сам уже знал ответ, но надеялся, что ошибается.

– В подвал. Я должна осмотреть тела.

– Хорошо. – Джен убрала руку с плеча Эллиота. – Следуйте за мной.

– Можно, я останусь здесь? – дрожащим голосом спросил Эллиот. – Я не хочу туда спускаться.

Джен бросила на меня умоляющий взгляд, и я кивнула. Он уже натерпелся за это утро, и если так пойдет дальше, то его, чего доброго, стошнит прямо на трупы. Я не судмедэксперт, но даже мне известно, что улики от рвоты лучше не станут.

– Можете остаться здесь, – сказала я. Он сразу просветлел лицом. – Соберите для меня все, что у вас есть по жертвам. Личные дела, медицинские карточки – все.

– Это я могу, – произнес он с почти болезненной благодарностью.

– Мне может понадобиться обыскать их офисы и рабочие места. А также места преступлений. – Вдруг хоть что-нибудь найдется, хотя надежды на это становилось все меньше. – Это ничего?

– Совершенно никаких проблем.

– Хорошо. Джен, Квентин, пойдемте.

– Да, – Джен оглянулась через плечо. – Эллиот, с тобой-то все будет в порядке?

– Нет. Но вряд ли сейчас это имеет какое-то значение. Я справлюсь. – Эллиот встал. – Отведи их в подвал, а я начну искать нужные материалы.

– Помощь тебе нужна?

Они разговаривали как равные, но под этим крылась какая-то нервозность. У меня сложилось впечатление, что обычно это он о ней заботится, а не наоборот.

– Если понадобится помощник, я позову Эйприл. – Эллиот вымученно улыбнулся.

– Ну, тогда ладно.

Джен пошла к выходу, и мы поспешили за ней.

– Что думаешь? – шепнула я Квентину.

– Думаю, нам надо оставлять за собой след из хлебных крошек.

Я невесело рассмеялась и прибавила шаг.

Мы шли по одному изгибающемуся коридору за другим, причем, судя по виду за окнами, по разным этажам. Надо привыкать, что в Эй-Эль-Эйч нельзя верить собственным глазам. Когда мы наконец остановились, я уже была настолько дезориентирована, что не знала, где мы – на крыше, на первом этаже или на острове Манхэттен. Последний коридор слабо освещался лампами дневного света, а пол был покрыт серым промышленным линолеумом. Единственная имевшаяся в наличии дверь была покрашена в грязно-оранжевый цвет. На уровне глаз висела табличка: «Осторожно: Опасные материалы. Не входить».

Джен увидела, что я читаю надпись.

– Это шутка. Висит здесь уже давным-давно. Мы не специально ее вешали, чтобы…

– Прекрасно, – сказала я резче, чем собиралась. – Давайте уже покончим с этим делом.

– Конечно.

Лестница почти отвесно спускалась в большое, ярко освещенное помещение. Судя по стоящим вдоль стен штабелям компьютерных частей и офисной мебели, перед тем как стать временным моргом, оно использовалось под склад. В холодном воздухе чувствовался горьковатый запах машинного масла и средства для чистки ковров. В центре комнаты стояли три армейских койки, и по очертаниям под белыми простынями можно было безошибочно угадать, что на них лежит. У мертвых есть что-то особенное в форме тела.

У подножия лестницы Джен остановилась. Я сжала зубы и двинулась дальше.

– Джен?

– Да?

– Подойдите сюда. Квентин, ты тоже.

Нет смысла беречь его чувства – рано или поздно ему все равно придется столкнуться с неприкрашенной правдой о той ситуации, в которую мы попали.

Они подошли, оба хмурые – Квентин старался выглядеть стойко, а Джен казалась просто печальной. Я вытянула руку над простыней.

– Это кто?

– Барбара, – ответила Джен. – Она была первой.

– Так. – Я оглядела очертания сквозь простыню, пытаясь понять, как выглядит тело, прежде чем тревожить его. В нормальных обстоятельствах я оставляю тела на попечение ночных призраков и полиции… но ночные призраки отпадают, а вызывать полицию к телам явно нечеловеческого происхождения нельзя. Оставалась только я. И я откинула с лица Барбары простыню. Джен отвернулась, Квентин, расширив глаза, закрыл рукой рот.

Живая ли, мертвая ли, Барбара была прекрасна. На щеках цвел румянец, губы были от природы яркими, и похожа она была на диснеевских принцесс. Длинные, спутанные волосы имели тот же глубокий коричневый цвет, что и мех на ее острых ушках. Из отметин на теле имелись только проколы на запястьях и шее, идентичные тем, что я наблюдала у Колина: не задевающие ни одну крупную артерию и в то же время смертельные.

– Тоби…

– Знаю, Квентин. Джен?

– Что?

– Вы знали всех лично. Это действительно Барбара?

– Да, – ответила она с напряжением в голосе.

Я понимала ее чувства.

– Когда она умерла? Мне нужен временной интервал.

– Уикенд, на который пришелся День памяти павших. В пятницу она осталась на работе допоздна – у нее горели сроки – тогда ее и видели живой в последний раз. Терри нашла ее в столовой, когда вошла туда в понедельник.

– Барбара была уже мертва? – Я наклонилась и, оттянув ей веко, вгляделась в нефритово-зеленую радужку. Зрачок не отреагировал. Я убрала руку.

– Она была… вот такой.

– Терри проверила пульс, попыталась сделать искусственное дыхание?

– Она сказала, что Барбара была холодная и не откликалась, когда Терри позвала ее по имени. – Джен поморщилась. – Терри не могла вызвать скорую. Ей не хватило бы сил соткать иллюзию, которая продержалась бы достаточно долго для того, чтобы обмануть врачей скорой помощи, если бы ночные призраки не явились.

– У вас есть камеры наблюдения? – Я в задумчивости принялась лохматить себе волосы. – Или еще какая-нибудь возможность составить представление о случившемся?

– Камеры у нас есть, но они не работали.

От нежиданности я уронила руки, оставив волосы в покое, и уставилась на нее.

– Мы не знаем, что произошло. Все записи оказались стерты.

– Значит, вы не знаете, когда точно она умерла, и интервал составляет четыре дня. – Джен кивнула. Я застонала. – Просто восхитительно. Терри ведь работает по ночам? Во сколько она приходит?

– Обычно она работает с девяти вечера до шести утра. На те выходные она, по предварительной договоренности, взяла отгул, а в понедельник утром ненадолго заглянула, чтобы включить свет и убедиться, что без нее ничего пока не рухнуло.

– Значит, приход Терри был неожиданным?

– Да.

– А в котором часу она обнаружила тело?

– В 4.52 утра. – Я моргнула, удивленная такой точностью, и Джен в ответ пожала плечами. – Она отправила нам сообщения – мне и Эллиоту – как только поняла, что перед ней остывший труп.

– А как она отправила сообщения? Алекс говорил, что телефоны здесь нормально не работают.

– Почти у всех нас мобильники модифицированы. В столовой и рядом с туалетами на третьем этаже есть платные таксофоны, а в большинстве офисов – стационарные телефоны. По всем ним можно звонить на номера вне холма, если сначала нажать девятку.

– Так, хорошо. Во сколько вы туда добрались?

– Примерно в пять пятнадцать. Точнее не скажу. Все отметки времени открывания ворот, начиная со второй половины дня в пятницу, оказались стерты.

– Понятно. Вы приехали сюда в пять пятнадцать – а где вы живете?

– В основном, прямо тут – мы переделали несколько офисов под спальни – но я держу квартиру, чтобы хранить вещи и забирать оттуда почту. Здесь-то жилых домов с почтовыми адресами официально нет. Это примерно в трех милях отсюда. Я направилась прямиком сюда.

– За последнее время от вас уходил кто-нибудь из персонала, кто был достаточно зол на вас, чтобы задумать месть? Например, был уволен или имел еще какие-то причины?

– Нет. Состав сотрудников не менялся последние три года, не считая ушедших за последнее время – но люди стали нас покидать после убийств, а не до.

– Ясно. Квентин, подойди.

Тот с недовольным видом встал рядом со мной. Похлопав его по плечу в попытке ободрить, я опустилась на колени и осмотрела ранку на шее. Я не знала, чего конкретно ищу, но это меня никогда не останавливало.

– Взгляни. – Я повернула руку Барбары, чтобы стало видно ее внутреннюю часть.

– И что? – тревожно спросил он.

– Цвет неправильный. – Я показала на участок кожи между локтем и плечом. – После смерти кровь оттекает вниз, она должна была собраться здесь. Но этого не произошло.

– А почему?

– Я не знаю. – Хмурясь еще сильнее, я положила руку обратно. – Это что-то совершенно новое. Я и раньше знала, что тела фейри не разлагаются, но думала, что кровеносная система все-таки разрушается. С момента обнаружения тел в них происходили какие-либо изменения?

– Нет. – Джен потерла лицо, сбив набок очки. – Сначала мы считали, что они не умерли по-настоящему, просто спят. Ждали, когда они проснутся.

– Но они так и не проснулись, – проговорил Квентин.

– Не проснулись. Мы перенесли Барбару сюда через неделю, чтобы держать в прохладном месте. Мы не знали, сколько еще…

– Сколько еще времени пройдет, пока она не начнет разлагаться?

Джен вздохнула.

– Да. Но этого так и не произошло.

– Что ж, об этом вам беспокоиться не нужно.

– Что?

– Она никогда не начнет разлагаться. – Я встала и подошла ко второй койке. – Это Юи? – Джен кивнула, и я откинула простыню.

Юи могла бы сойти за обычную японку под тридцать, если бы не четыре хвоста и не острые, покрытые рыжим мехом уши. Волосы были заплетены в косы и не закрывали прокола на шее. Дело плохо: сила кицунэ выражается в количестве хвостов, чаще всего их бывает один-два, максимум – семь или восемь. У Кэйко Инари, их Перворожденной, их, по слухам, девять. У герцогини Тенистых Холмов хвостов всего три, и мало кто способен одолеть ее без боя… но лицо Юи было таким же спокойным, как у остальных. Либо жертвы были знакомы с убийцей, либо мы имеем дело с настолько сильным и подлым существом, что оно сумело убить четыреххвостую кицунэ раньше, чем та смогла сориентироваться. Эта мысль мне совсем не нравилась.