Текст книги "Обитель"

Автор книги: Шеннон Макгвайр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

– Питер, это нечестно, – запротестовал первый. – Мы же разрешили эльфийский.

– Эльфийский – это действительно язык!

– Только для тех, кто живет в романах Толкиена, – сказала брюнетка и поправила очки. Я еще ни разу не видела донья ши в очках.

– Да ну вас, – возмутился Питер. – Колин, что скажешь?

Мужчина, стоявший возле кулера, поднял голову.

– Что?

Волосы у него были зеленые, лохматые, почти всю видимую поверхность кожи покрывали выполненные хной татуировки. На талии небрежно повязана тюленья шкура. Селки? Их редко встретишь так далеко от моря.

– Эльфийский считается за язык?

Колин подумал, затем сказал:

– Ну, Гордан же на нем говорит.

– Это «да» или «нет»? – требовательно поинтересовалась брюнетка. Я понимала ее раздражение.

– Эльфийский – нет, а клингонский – да, и она только что переключилась на итальянский, так что в сумме шесть. Так сойдет?

Из одного из проходов вышел еще один человек, держа руки в карманах безупречного строгого костюма. Волосы и бородка у него были тщательно подстрижены, каждый волосок на месте.

– Привет, Эллиот. Да, сойдет, – сказала брюнетка.

Это было хуже, чем смотреть оперу без программки. Я откашлялась. Квентин посмотрел на меня в ужасе, но компания, даже глазом не моргнув, продолжала обсуждение иностранных ругательств. Я снова откашлялась: меня либо не слышали, либо намеренно игнорировали.

– Извините? – сказала я наконец.

Эллиот взглянул на нас, улыбнулся и вынул руки из карманов. Квентин попятился. Эллиот наверняка хотел нас просто ободрить, но на свете мало вещей менее ободряющих, чем улыбающийся банник: зубы у них острые, желто-зеленые и словно идеально предназначены, чтобы пообедать юным донья ши. На самом-то деле, зубы просто вводят в заблуждение – банники очень дружелюбный народ. Они любят жить в банях и на морском побережье, но, в отличие от келпи, не убивают путешественников. Ну, то есть, не часто.

– Прошу прощения, вы потерялись? – спросил он.

– Нет, я ищу графиню Торквиль, – ответила я. – Она здесь?

– К сожалению, нет, – откликнулась брюнетка, не поднимая взгляда от планшета. – Чем мы можем вам помочь?

Я подавила вздох.

– Мне очень нужно поговорить с Дженэри. Она скоро вернется? – Внутри я постепенно закипала. Не ее вина, что Сильвестр не предупредил ее о нашем приезде, но я все-таки надеялась, что она окажется на месте. В логичности меня никто никогда не упрекал.

Женщина взглянула на меня и улыбнулась.

– Возможно, нескоро.

– Проклятье.

Многоязычная ругань так и продолжалась. Я посмотрела в ту сторону.

– А там что такое?

– Там Гордан, – ответил Колин.

– А почему она так кричит? – спросил Квентин.

– Потому что нашла в своем коде изъян, или ошибку, или, страшно подумать, настоящий глюк, – с заметным удовольствием объяснил блондин. – Как бы ей с такой зацикленностью сердечный приступ не схлопотать.

Я озадаченно моргнула.

– И часто она так?

– Каждый раз. – Он подмигнул. Я почувствовала, что у меня краснеют щеки. Квентин насупился.

– По ней можно часы проверять, – добавил Колин.

– Можно подумать, ты их когда-нибудь проверяешь, – сказала брюнетка. Крики прекратились, и она взглянула на наручные часы. – Двадцать одна минута, восемь языков. Точно по графику.

От разговора со всей компанией разом голова у меня разболелась еще сильнее.

– Мы можем где-нибудь подождать графиню?

– Конечно. Вы голодны? Можете подождать в столовой. – Эллиот взглянул на пожавшую плечами брюнетку и снова ослепительно улыбнулся. – Скушайте чего-нибудь, пока Дженэри не подойдет.

– Отлично, – сказала я искренне. При головной боли мне обычно хочется есть. Квентин тоже оживился. Мальчики-подростки всегда готовы лишний раз перекусить. – Мы с удовольствием пообедаем.

– Ну вот и прекрасно. Идите за мной. – Эллиот направился по одному из проходов, жестом пригласив нас следовать за ним. Я так и поступила, на ходу кивнув остальным. Других занятий у меня не было, а Квентин был почти доволен – впервые с того времени, как мы сюда приехали. Может, когда он поест, перестанет так свирепо на все смотреть.

– Пока, Эллиот, – крикнул блондин, присоединяясь к Колину у кулера. Брюнетка снова уткнулась в свои заметки, а Питер куда-то неторопливо направился. Кажется, в их понимании это и был обычный рабочий день.

– Увидимся. – Эллиот снова помахал и, понизив голос, посоветовал: – Не останавливайтесь. Они чувствуют запах страха, и если узнают, что вы нервничаете, набросятся на вас как ястребы.

– Вы это… разыгрываете нас, да ведь? – Квентин кинул на меня встревоженный взгляд.

– Он шутит, – сказала я. Те, кто делает заметки, когда их друзья орут, обычно не опасны ни для кого кроме себя.

– Верно, я вас разыгрываю, – сказал Эллиот. – Вы оба такие серьезные.

– Я здесь по официальному делу, – сообщил Квентин, переключившись на натянуто-формальный тон.

Я пожала плечами.

– А у меня просто голова болит.

– Еда и чашечка кофе это уладят.

Эллиот остановился у двери из вороненой стали и толкнул ее. Пространство залил солнечный свет. Где-то за стенкой тот же женский голос, что раньше ругался, прокричал:

– Выключи это чертово солнце!

– Извини, Гордан! – крикнул в ответ Эллиот и вывел нас на улицу. Дверь за нами захлопнулась и слилась с кирпичной стеной, словно никогда не существовала. Эллиот заметил выражение на моем лице и улыбнулся.

– Мы тут любим, чтобы все было прибрано.

– Понятно, – ответила я. Квентин жался поближе ко мне, почти касаясь моего локтя. Я тряхнула головой, повернулась оглядеть окрестности – и замерла.

Ландшафт был красивее внутренних помещений – возможно, потому, что не существовал в реальном мире. Небо было мягкого оттенка синевы, а сочную зеленую траву усеивала пена крошечных белых цветочков, какие росли и в поместье моей матери. Только кошки были прежние. Они были повсюду – смотрели на нас с легких столиков и с аккуратно подстриженных деревьев. В какой-то точке между тем, как мы вошли в здание и как вышли из него, мы пересекли границу Летних Земель. Это отчасти объясняло, почему это место показалось нам таким пустынным: те, кто находятся внутри холма фейри, невидимы для тех, кто снаружи, и наоборот. Следовательно, кошек здесь в два раза больше, чем я изначально прикинула. Если половина их внутри холма фейри, а половина снаружи… это просто множество кошек. Зданий они избегают, наверное, чтобы снова не попасть в переход между мирами.

Но зачем компьютерной компании иметь неучтенные врата между своими помещениями в мире смертных и в мире фейри, а также популяцию кошек, которой позавидовало бы Общество по защите животных? Я бросила взгляд на Эллиота. Тот безмятежно шагал, не видя в окружающем ничего странного. Ну и ладно. Если он хочет играть в эту игру, мы в нее тоже пока поиграем. Стараясь, чтобы голос звучал ровно, я спросила:

– А здесь все такие…

– Странные? – уточнил Эллиот. – Ну да, профессия обязывает. Ничего, если я спрошу, когда вы в последний раз принимали душ?

Я уставилась на него. Квентин с отвисшей челюстью прошипел:

– Да вы… Да как вы…

– Успокойтесь, успокойтесь! – Эллиот поднял руки и рассмеялся. – Вы просто чуточку потрепанные. Можно, я вас помою?

– Что?! А!.. – До меня дошло. Банники – это банные духи, они одержимы чистотой, а будучи фейри, могут порой насаждать свои представления о гигиене весьма настойчиво. Никто не вымоет человека лучше банника. – Давайте.

– Тоби…

– Соглашайся. Это интересно.

– Значит, вы позволите? – Эллиот посмотрел на нас обоих. Мы кивнули. – Великолепно. Будьте добры закрыть глаза и задержать дыхание.

Я зажмурилась и сделала глубокий вдох. Меня окатило пахнущей щелоком волной тепла и влаги. Понятно, почему Эллиот сначала попросил разрешения: меня как будто терли сотни стремительных, бесстрастных рук, и если бы я не подготовилась, то могла бы понять это неправильно. Через полминуты ощущение влажного тепла ослабело, и я открыла глаза, поглядев сначала на Квентина, потом на себя. Мы выглядели будто прямиком с лучших процедур на первоклассном курорте; мои кроссовки стали белыми и чистыми, и даже маленькая дырочка на штанине джинсов оказалась заштопана тонюсенькими, почти невидимыми стежками. Я с любопытством показала на нее Эллиоту.

Он смущенно пожал плечами.

– Специально я вещи чинить не умею, но то, что надето на вас, когда вы «купаетесь», чинится само. Как часть очистки.

– Здорово, – сказала я.

– Так вот как выглядят твои волосы, когда причесаны, – ухмыльнулся Квентин.

– Отвали.

– Теперь, когда вы приведены в презентабельный вид, не будете ли вы добры пойти за мной, мисс Дэй и мистер… гм… Квентин? – произнес Эллиот, открывая дверь во второе здание. Мы вошли. Изнутри оно напоминало общежитие: длинные коридоры с множеством дверей. – Надеюсь, вы любите пончики. Персонал нашей столовой на этой неделе отсутствует, так что нам приходится обходиться самим.

Не переставая болтать, он провел нас через череду все более и более не сочетающихся между собой коридоров. Одни еще оставались похожими на общежитие, обстановка других была словно бы позаимствована у больниц, школ, правительственных зданий. Я приотстала от него, поравнялась с Квентином и пробормотала:

– Гляди в оба.

– Что происходит?

– Объясню, когда будем одни. – Эллиот оглянулся и помахал, торопя нас. Я послала ему фальшивую улыбку и крикнула: – Уже идем!

– Только не потеряйтесь! – крикнул он в ответ и завернул за угол. Мы с Квентином переглянулись и прибавили шаг, нагнав Эллиота как раз у двери столовой.

Он придержал для нас дверь, улыбнулся акульей улыбкой и объявил:

– После вас.

– Спасибо. – Я проскользнула в столовую. Это было обширное, отдающееся эхом, словно пещера, помещение, уставленное белыми столами странной формы. Вдоль стен стояли торговые автоматы. Эллиот усадил нас, принес кофе и пончики. Едва мы на них отвлеклись, он пробормотал что-то ободряющее и исчез за дверью.

Выждав после его ухода несколько минут, я поставила кружку и сказала:

– Итак. Ты заметил в ландшафте что-нибудь странное?

– В смысле, то, что мы переместились в Летние Земли?

– Вот именно. Мы в пространственном кармане. Вход, наверное, был в главной двери другого здания. Мы не переходили обратно, когда шли через лужайку.

Вход в холм – любой холм фейри – это граница перехода из одного мира в другой. Обычно четко видимая магическим зрением. Эту мы не заметили.

– И что это значит?

– Не знаю. Но, думаю, нам надо быть осторожными. Они нам не сказали, что мы вошли в их холм, и это малость подозрительно. – Я взглянула на свою свежевымытую руку. – Они ведут себя слишком дружелюбно, но по сути ничего нам не сказали.

– И правда. – Квентин выискал в коробке пончик в пудре. – Тоби?

– Что?

– Ты назвала свое имя у ворот. Когда это мы им говорили, как зовут меня?

Я во второй раз опустила кружку с кофе.

– Мы им этого не говорили.

Глава 5

– Сколько мы здесь уже сидим?

– Пятнадцать минут.

– А кажется, что несколько часов.

– По часам на стене – пятнадцать минут.

– Может, они неправильно идут?

– Возможно, но вряд ли.

Я встала, оставив на столе недоеденный пончик. Квентин нахмурился.

– Ты куда?

– Наружу. С меня хватит. Они не должны были нас здесь оставлять.

– Он сказал подождать…

– И мы подождали. А теперь я ухожу. – Я потянула за дверную ручку, но та не поддалась. – Ну, просто класс. Нас здесь что, заперли?

– Попробуй от себя. – Квентин поднялся из-за стола и встал рядом.

Смерив его взглядом, я надавила на дверь. Та слегка приоткрылась и захлопнулась обратно. Квентин пытался не ухмыляться, но ему это не удавалось.

– Очень смешно. – Я толкнула дверь со всей силы. Раздался вскрик и звук удара тела о дерево – кажется, я кого-то сбила. Я выскочила в коридор, уже на ходу принимаясь извиняться: – Пожалуйста, простите! Я не знала, что вы там! Мне так…

– Все нормально, – произнес мужчина на полу, так ослепительно улыбаясь, что в животе у меня перевернулось. Это был похожий на серфингиста блондин из первого здания. Приходилось его мысленно так называть, потому что, как зовут этого, несомненно, привлекательного парня, я не знала. – На этой двери надо повесить табличку «неучтенная аварийная опасность». Хотя тогда она станет учтенной аварийной опасностью, вот парадокс.

– Наверное, вы правы, – сказала я, улыбаясь в ответ. – Я… – я запнулась, так как из столовой вылетел Квентин. – Эй, я все-таки нашла кое-кого из местных.

Вместо того чтобы поздороваться как полагается, Квентин хмуро произнес:

– А. Это вы.

– Квентин! – Я посмотрела на него в упор. – Не груби.

А ведь такое поведение для Квентина совсем не характерно.

– Пустяки. – Мужчина поднял руки и рассмеялся. – Я привык. Некоторых людей мое лицо раздражает.

– Меня оно вовсе не раздражает, – сообщила я и косо взглянула на своего помощника. – Совсем наоборот, вообще-то. Вам помочь подняться?

– Это было бы мило с вашей стороны, раз уж вы причина, по которой я очутился на полу.

Он протянул мне руки, и я ухватилась за них. У него была хорошая хватка: не слишком слабая, но и не дробящая кости. Хватка человека, которому нет нужды кому-то что-то доказывать.

Невольно улыбаясь, я сказала:

– Я нечаянно!

– Ну да, конечно, – закатив глаза, буркнул Квентин и зашагал обратно в столовую.

Я озадаченно посмотрела ему в спину, но меня тут же отвлек смех стоявшего рядом со мной мужчины – откровенно счастливый, он согревал меня до кончиков пальцев.

– Погодите, так это правда вышло без расчета? Я просто жертва обстоятельств? Я ранен. – Он прижал ладонь к груди, изображая, что ранен в сердце. – Я-то думал, что вот иду я по своим делам, и тут некая безумная женщина пытается меня убить дверью.

– Хватит об этом, – сказала я. Трудно сердиться, когда безымянный серфингист шести футов с лишком дурачится, чтобы тебя развеселить, даже если приставленный ко мне помощник только что демонстративно ушел в непонятно от чего испорченном настроении. А серфингист к тому же симпатичный – не так чтобы вообще красивый, но да, симпатичный, с четкими чертами лица и рассыпанными по носу веснушками. Выбеленные солнцем волосы небрежно падают на глаза, на одной щеке маленький шрам. Тот тип лиц, какие не встретишь в кино, но с мамой поведешь знакомиться не раздумывая. И уж определенно не тот тип, какой я представляла при слове «программист».

– Почему? – спросил он, улыбаясь еще шире. У него была приятная улыбка. Я мысленно повысила оценку от «милый» до «чертовски милый». – Кстати, я Алекс. Алекс Олсен. – Он протянул руку для рукопожатия, а второй отбросил упавшие на лоб пряди. Его руки беспрерывно находились в движении. Как будто, если им надоест наш разговор, они в любой момент готовы перейти на язык жестов. – Рад наконец-то с вами познакомиться.

– Наконец-то? – Я приподняла бровь, пожимая ему руку. – Я все это время просидела в столовой.

Он был почти на фут выше меня, крепкого телосложения, дающегося только многими годами спортивных игр и тренажерных залов. Одет без официоза, в джинсы и футболку с надписью «Никто Не Делает Это Лучше Сары Ли» ярко-красными буквами.

Алекс снова рассмеялся.

– Гораздо раньше. Когда начал слышать истории о подменышах, возвращающихся из мертвых и ставящих на уши весь Сан-Франциско, то подумал: «Вот с этой леди я бы познакомился».

– Довольно интересный метод выбора друзей.

– По крайней мере, заранее знаешь, что скучно не будет.

– Это точно. – Я убрала руку и тоже поправила волосы. – Но я удивлена, что вы об этом слышали.

– Новости в наше время распространяются быстро. Есть такая удивительная штука, называется интернет, слыхали? Мы ей пользуемся, чтобы пересказывать друг другу, что происходит. – Я сморщила нос, и он покачал головой. – Да ладно вам. Мы зажаты между двумя крупнейшими герцогствами. Неужели вы думаете, что у нас тут не самая большая в королевстве кухня слухов?

Он был прав. В 95-м, когда я исчезла, Магический Кристалл уже считался странным. Иметь репутацию чудаков у народа, для которого нет ничего необычного в том, чтобы превратить своих врагов в оленей и гонять их по всему Окленду, – это достижение. Насколько я смогла понять, герцогство стало еще страннее с тех пор, как герцогиня Риордан, его регент, начала параноидально бояться мятежа. Постепенно это зашло так далеко, что одно из наиболее крупных владений объявило об автономии и отделилось, образовав графство Укрощенная Молния.

Этот политический ход был мне понятен. Стоящие за ним передовые технологии – не очень. В том, что касалось компьютеров и интернета, фейри делали только самые первые шаги, и Укрощенная Молния стремилась к автономии частично затем, чтобы без помех раздвигать эти границы. Я таких вещей не понимаю. Мир, к которому я привыкла, гораздо проще того, в котором я живу теперь. Слишком много теперь стало стали и кремния, и я пока что не особо уверена, что это лучше, чем железо; я собственный автоответчик-то едва освоила, что уж говорить об этих странных новых методах связи. Технология, что была в пеленках, когда я исчезла, выросла к моему возвращению в избалованного подростка, усложняющего окружающим жизнь и досаждающего, как только можно.

– Не то чтобы кто-нибудь потрудился известить нас о вашем приезде, – продолжил Алекс. – Если бы вашей фотографии не оказалось в нашей базе данных, мы бы так и не знали, кто вы, – он сделал паузу и спросил: – Вы где?

– Что? – Встрепенувшись, я вернулась в реальность. – Я здесь.

– Секунду назад вас здесь не было.

– Ох, простите. – Придя в себя, я почувствовала искреннюю вину. Нельзя так отключаться. – Я не ожидала, что меня тут знают.

– Невозможно достать до печенок половину аристократов королевства и остаться незамеченной, – ответил он, снова оживляясь. – Клянусь, Дженни была восхищена заварушкой, которую вы устроили с тем делом в Золотой Зелени, даже больше, чем концепцией использования оптоволокна для интернет-соединений. А это о многом говорит.

– Погодите… Дженни?

– Ну да, Дженни, та леди, на территории чьей компании вы сейчас находитесь.

– Вы имеете в виду графиню Торквиль?

Может, этот парень, похожий на куклу-Кена с оранжевыми глазами, покажет мне, где здесь племянница Сильвестра.

– Кого? – переспросил он, округляя глаза. А потом захохотал – густым, восторженным смехом человека, столкнувшегося с чем-то ужасно смешным. – О господи. Круто. Можно, я ей скажу, что вы ее так назвали? У нее будет аневризма.

Я не люблю, когда надо мной смеются, даже в лучших обстоятельствах. А обстоятельства были далеко не лучшие. Я сердито уставилась на Алекса, и он осекся.

– Что такое?

– Не будете ли вы так добры сказать мне, о ком речь? – спросила я жалобно. – Мы здесь по официальному делу от герцога Тенистых Холмов, и мне чрезвычайно хотелось бы знать, что происходит.

Алекс склонил голову набок.

– Вас послал Сильвестр?

– Он беспокоится за Дженэри, вот и попросил меня ее навестить.

– Пожалуйста, не сердитесь, что я спрашиваю, но… у вас есть какие-нибудь подтверждения?

– Что? – я недоуменно моргнула.

Алекс смущенно пожал плечами.

– Подтверждения. Что-нибудь, чтобы подтвердить, что вас послал Сильвестр?

– Только это. – Я протянула ему папку, которую все еще держала в руках. – Довольно паршивые указания, как проехать во Фримонт, бронь в отеле и кое-какие замечания на тему, через чьи заборы не стоит перелезать.

Алекс быстро пролистал бумаги и коротко кивнул.

– Хорошо, по мне так вполне годится – конечно, если вам не пришла блажь все это подделать, но тогда настоящая Тоби Дэй появится тут в ближайшее время и побьет вас. Пойдемте, я отведу вас к Дженэри.

– Я предупрежу Квентина. – Я забрала папку и заглянула в столовую. Квентин сидел за нашим прежним столом и рвал салфетку на узкие полоски. – Эй.

– Что? – спросил он, не поднимая головы.

– Я иду встретиться с племянницей Сильвестра. Ты идешь?

– А он идет?

– Ты имеешь в виду Алекса? – Квентин кивнул, продолжая терзать салфетку. – Да.

– Тогда я останусь здесь.

Я не нашлась, что сказать, и спросила:

– С тобой все нормально?

– Просто отлично. – Квентин на секунду посмотрел мне в глаза и снова опустил голову. – Просто он мне не нравится, вот и все.

– Когда он успел тебе не понравиться?

Пожатие плеч.

– Ты точно хочешь остаться тут совсем один?

– Я большой мальчик. Не думаю, что со мной что-то случится в большой, ярко освещенной столовой.

– Ну, как хочешь. – Я захлопнула дверь. Если ему приспичило так себя вести, я его уговаривать не стану.

Алекс ждал меня на прежнем месте.

– Ну как?

– Он не пойдет.

– Его проблемы. Идем. – Алекс отбросил падающую на глаза челку и зашагал по коридору. С такими длинными ногами, как у него, шел он ужасно быстро, и мне пришлось нагонять его чуть не бегом. В другое здание, похоже, идти не придется, и то хорошо.

– Здесь все так быстро перемещаются – что появляются, что исчезают, – пробормотала я себе под нос. Я как-то не привыкла ходить с людьми, которые воспринимают совместную прогулку как повод посоревноваться в скорости.

– Мы тянули жребий, кто к вам пойдет, – сказал на ходу Алекс. – Гордан проиграла, но я был должен ей услугу за услугу, вот она и поменялась со мной. Мол, ей реально нужно закончить сегодня какую-то работу. Лопухнулась. Я же, наоборот, приплатил бы ей за право вас сопровождать.

– В самом деле? – спросила я, стараясь, чтобы это прозвучало небрежно, и посмотрела на его уши. Я предпочитаю знать, с кем имею дело, а о принадлежности к определенной расе фейри обычно можно догадаться по форме ушей. Может, если бы моя мать не была донья ши, владеющей магией крови, и не помешанность вообще всех фейри на крови, меня бы так не завораживала чужая родословная. Но что есть, то есть, и я во многих отношениях дочь своей матери.

Он полукровка, это я и так видела – в нем было слишком много от человека, чтобы этого не заметить, и к тому же у фейри почти не встретишь веснушек. Однако форма ушей была мне незнакома. Слишком острые для донья ши, слишком мягкие для тилвит тегов, недостаточно длинные для туатха де данан. Я раздвинула губы, пробуя воздух на вкус. Иногда мне удается поймать баланс чужой крови и прощупать наследственность таким способом. Это редко встречающийся дар, даже среди донья ши, поэтому большинство не догадывается, что я делаю.

И поэтому Алекс захватил меня врасплох, когда повернулся и погрозил пальцем:

– Нет-нет. Если сумеете выяснить сами, то ладно, но без фокусов.

Я захлопнула рот. Пробовать баланс крови грубостью не считается, но сугубо потому, что очень мало кто из нас на это способен, и в правила приличия оно не входит по причине редкости.

– Тогда, может, просто сами скажете?

– Да ну, так будет неинтересно. – Алекс остановился. Волосы у него опять упали на один глаз, и от этого казалось, что он немного беспокоен. – Уверен, для нас найдутся куда более занимательные способы попробовать это выяснить.

– Для нас? Какие, например?

Он ухмыльнулся.

– Как насчет завтрака?

– Мужчины обычно начинают с ужина.

– А вдруг я не такой, как все?

– Пока что не вижу отличий.

– Хотите проверить?

– Возможно.

Продолжая усмехаться, Алекс наклонился и поцеловал меня.

Его губы были на вкус как кофе и клевер. Я ошарашенно заморгала, а потом придвинулась ближе и ответила на поцелуй. Алекс положил руку мне на плечо, чтобы нам обоим было удобнее, и поцеловал крепче, дольше, пока у меня не закружилась голова. Потом выпустил меня, отступил на шаг и спросил:

– Есть отличия?

– Есть, – признала я, чувствуя, что покраснела до кончиков ушей.

– Увидимся за завтраком. – Он подмигнул и открыл дверь, к которой до этого стоял спиной. – Прошу.

Я рассмеялась, одновременно пытаясь разобраться в вихре эмоций, и прошла мимо него в самый архитектурно немыслимый коридор, какой я когда-либо видела. Нормальные углы так не выгибаются. Я оглянулась на Алекса, едва скрывавшего насмешливое предвкушение.

Что ж, поиграем в эту игру. С самым своим невинным видом, я спросила:

– Так когда вы собирались сказать нам, что мы внутри холма?

Насмешка на лице Алекса перешла в удивление.

– Вы знали?

– Экстренные новости: на смертных лужайках цветы «кружево снов» обычно не растут. Еще? Небо было неправильного оттенка. Полагаю, мы пересекли границу между мирами, когда вошли в парадную дверь.

Он остановился и сложил руки на груди.

– Так, ладно, но об этом-то вы как догадались?

– Кондиционер включен на максимум. Первое, на что обращаешь внимание, это холод, и поэтому не замечаешь сдвиг. Поместье?

– Кармашек.

– Я так и подумала. Полагаю, смертные здания и холм взаимно перекрываются?

– Довольно сильно.

Существует два типа холмов фейри. Некоторые – к ним относятся и Тенистые Холмы – являются в прямом смысле участками Летних Земель, соединяющимися со смертным миром ходами, пробитыми в стенах реальности. Подстраиваться под географию мира людей их ничто не заставляет. Та часть поместья Торквилей, что располагается со стороны Летних Земель, представляет собой сплошной девственный лес и вспаханные поля и ничем не напоминает местность вокруг города Плезант Хилл. Кармашки же вырезаны из пространства между реальностями и не существуют целиком ни в том, ни в другом мире. И поскольку они не целиком привязаны к миру фейри, они гораздо больше зависят от географии обоих миров. Со времен исчезновения Оберона мы изгнаны из всех земель фейри, кроме Летних, и карманов теперь все больше, а настоящих поместий все меньше.

– А что происходит, когда у вас бывают смертные посетители? – Это фактически была более взрослая версия вопроса, который я задавала Квентину: «Ты не забываешь о предосторожностях?»

– Ну, мы стараемся свести их к минимуму, но если все-таки надо кого-то впустить, то им сообщается другой код от ворот, потом кто-нибудь встречает их на стоянке и отводит в человеческую часть столовой или серверных комнат. Поэтому здания и не соединены между собой: пока не пройдешь через парадный вход, в холм попасть не сможешь и не увидишь ничего из того, что внутри него.

Определенная извращенная логика в этом была. Уж точно ничем не хуже игры в «обойди вокруг ядовитого дуба», в которую требовалось сыграть, чтобы попасть в Тенистые Холмы.

– И что, не было ни единого прокола?

– Было раз или два. – Алекс открыл следующую дверь. Пол здесь был покрыт ковром желчно-зеленого цвета, а стены увешаны пробковыми досками с приколотыми к ним страницами из комиксов и листками-памятками. Судя по виду из окон, мы ухитрились попасть на второй этаж, не поднимаясь по лестницам. Забавно. – Ничего серьезного, о них всех позаботились, не причинив длительного вреда.

– Каким образом?

– До недавнего времени у нас в штате была кицунэ. – Улыбка Алекса поблекла, сменившись выражением, которому я не смогла подобрать название. – Она обеспечивала, чтобы они ничего не помнили.

Не все кицунэ способны манипулировать памятью, но те, кто умеет, делают это отлично. Я неохотно кивнула.

– Хороший метод.

– Вот и мы так подумали. – Непонятное выражение на его лице исчезло так же быстро, как появилось. – У вас ведь нет с собой сотового?

– Чего?

– Мобильного телефона? – Он жестом изобразил трубку у уха. – Если есть, то внутри холма он будет бесполезен. Если хотите, я могу его модифицировать.

– Модифицировать?

– Гордан меняет батарею на специально ею переделанную, чего-то там шаманит и перенастраивает цепи. Она у нас ас по железу. А я просто пользуюсь игрушками, которые она делает.

– Интересно.

– Не более, чем вы сами, поверьте. Но вот уже и конечная. – Он показал на дверь. – Это офис Джен. Вы уж с ней повежливее, ладно? У нее, вообще-то, легкий характер, но последние несколько недель дались слишком тяжело, так что она сейчас немного раздраженная. Мне совсем не хочется, чтобы вам откусили вашу хорошенькую головку.

– Буду настолько вежлива, насколько она мне это даст, – сказала я и занесла руку, чтобы постучать в дверь, но тут он сказал:

– Тоби?

– Да?

– Рад был познакомиться.

В ответ он заработал улыбку.

– И я тоже. – И с этими словами я постучала.

Звук костяшек пальцев по дереву был резким и немного полым, указывая, что комната на той стороне, возможно, вовсе не соединена с дверным проемом. В мире фейри физические опорные точки не имеют особого значения, и офис Джен мог находиться практически где угодно в пределах холма, но при этом выходить в ту же самую дверь.

Изнутри крикнули:

– Входите!

Я встряхнулась, повернула ручку и в кои-то веки поступила именно так, как мне сказали. Все когда-нибудь случается в первый раз.