Текст книги "Обитель"

Автор книги: Шеннон Макгвайр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

Глава 14

– Кончай вертеться, – рявкнула Гордан, промакивая мне щеку ватным тампоном. Я с опаской покосилась на пинцет из нержавеющей стали, который она держала в другой руке. – Вот здесь стекло ушло довольно глубоко. Ты хочешь, чтобы я его достала, или предпочитаешь на всю жизнь остаться похожей на мясной рулет?

Я зло на нее взглянула, пытаясь сидеть неподвижно, но в жестокой битве между моей волей и болью выигрывала последняя.

– Больно же!

– Терпи, – сказал Квентин. Перед тем как взяться за меня, Гордан в первую очередь занялась им, посмеиваясь насчет того, как приятно, когда красивый мальчик подметает лицом дорогу. Но на качестве ее работы это не сказалось: поддразнивая его, она быстро продезинфицировала и перебинтовала раны. Теперь он сидел на стойке, держа в руках чашку супа. Через его лоб шла полоса бинта, неровной линией приподнимая челку, как будто он впервые подрался где-нибудь в баре.

Для меня самым главным было то, что он очнулся.

– Не вынуждай меня подходить к тебе.

– Гордан тебе не даст.

– Он в кои-то веки прав, не дам. – Она улыбнулась, показывая острые кончики зубов. – А ты радуйся, что тебе больно. Такое не болело бы, только если бы ты была уже мертва.

– Просто поосторожнее, ладно? – сказала я и сгорбилась на стуле. Я все еще подозревала Гордан – резонов этого не делать у меня не было, за исключением того, что я не могла объяснить, с чего бы ей убивать свою лучшую подругу.

– Я и так осторожна, – ответила она, положила пинцет и принялась бинтовать мне щеку, дотрагиваясь аккуратно и избегая тех мест, где кожа была повреждена. При всей враждебности в поведении, дело свое она знала. – У тебя все заживет, но я бы не рекомендовала продолжать кататься лицом по асфальту.

– Я это учту, – сухо ответила я.

– Вот и хорошо. Мне даже забавно, но повторять не хочется. – Она быстрыми, аккуратными движениями принялась собирать аптечку, складывая в нее бинт, мазь и тот самый кошмарный пинцет с острыми краями. – Выпей кофе или еще чего-нибудь. Выглядишь как труп.

– Суп вкусный, – сказал Квентин, приподнимая чашку.

– Тебя внезапно так озаботило мое благополучие? – Я посмотрела на Гордан.

– Да пошла ты, – ответил та беззлобно. – Просто не хочу, чтобы Джен еще больше расстроилась.

– И то верно. – Я встала и подошла к кофеварке. Колба была наполовину полна – и это было хорошо, так как заморачиваться варкой мне не хотелось. Руки были забинтованы не очень сильно, я могла ими пользоваться – и это было еще лучше.

В столовой мы были одни, вход заперт охранным заклятием, разработанным Джен. Я попробовала открыть дверь, просто из любопытства, и меня мягко, но настойчиво толкнуло обратно. Запечатано на совесть. Оставив нас на Гордан, Джен и Терри ушли, чтобы найти Эллиота и принять меры относительно перекрывшей главные ворота груды металлолома.

– Тоби?

– Да? – Кофе оказался достаточно горячий, чтобы его стоило пить, и я осушила кружку длинным глотком. Кофеин понадобится мне непременно.

– Что они собираются сделать с автомобилем?

– У мелких умишек мелкие вопросы, – пробормотала Гордан.

Не обращая на нее внимания, я сказала:

– Ну, либо собираются воздвигнуть реально огромную иллюзию, пока ищут гигантский консервный нож…

– Угу, точно, – сказал Квентин, наморщив нос. Гордан фыркнула.

Я уселась рядом с ними.

– Как я сказала, либо гигантская открывашка, либо они сумеют достать погрузчик.

Бедная моя машинка.

– А полицию будут вызывать?

Гордан снова фыркнула, а я ответила:

– Джен не станет вызывать полицию, у нее подвал полон трупов.

И хорошо, поскольку никому из нас не хочется, чтобы работающие на правительство приятные господа арестовали нас за убийства и забрали на анатомирование. Не мои представления о гостеприимстве.

– Ох… – Квентин обдумал сказанное. – А наши вещи?

– Огненные шары не настолько вежливы, чтобы оставить нетронутыми чьи-то запасные джинсы.

Квентин вздохнул.

– Просто замечательно.

– Я знаю, как тебе тяжело, – произнесла я, пытаясь не улыбаться, – но человеческим подросткам постоянно случается носить одну и ту же одежду по два дня подряд, и никто еще от этого не умер. – Благодаря Квентину, произошло практически невероятное: у меня улучшилось настроение. Ну, благодаря ему и кофе.

Квентин скатал салфетку в шарик и бросил в меня.

– Зараза!

– Я такая, – подтвердила я. – И еще. Я разговаривала с Сильвестром, и он сказал, что пошлет кого-нибудь на подмогу. – Про то, что этот же «кто-то» заберет Квентина в Тенистые Холмы, я умолчала. Не стоит говорить об этом, пока у него адреналин повышен от первой в жизни автомобильной аварии. – В общем, кто-нибудь приедет, у них будет машина, и они смогут привезти тебе смену одежды.

– А это не вызовет проблем с герцогиней Риордан?

– Детка, при нынешнем положении дел ей придется это как-нибудь пережить.

Гордан с сердитым видом открыла было рот, но не успела ничего сказать – охранные заклинания рассеялись, дверь распахнулась, и вошли Джен, Эллиот и Терри. Джен шла, распрямив плечи и задрав подбородок, подобно волшебному герою, готовящемуся надеть сияющие доспехи и ускакать на битву с драконом. Из этого могла возникнуть проблема, ведь мир изменился, а герои – нет. Конечно, они по-прежнему наилучший вариант, когда имеешь дело с драконами и с попавшими в беду девицами, но нынче напряженка с настолько незатейливыми задачами. Великаны, ведьмы, сказочные чудовища… это дела для героев. Для всего остального существуют такие, как я.

Все мы, даже Гордан с Квентином, в молчании смотрели, как Джен подошла к кофемашине, налила себе большую кружку, осушила ее и повернулась в мою сторону. Эллиот постучал по крышке машины, и та немедленно начала готовить новую порцию. Удобная вещь – бытовая магия, хоть я и не совсем понимаю, почему магическая варка кофе входит в список обязанностей банника.

– Итак, ты считаешь, что это один из нас, – без предисловий сказала Джен.

«Как сильно на тебя можно еще надавить, прежде чем ты взорвешься, маленький герой?» – подумала я, а вслух сказала:

– Это единственный ответ, который укладывается в рамки здравого смысла.

Я почувствовала, как взгляд Гордан сверлит мне затылок. Извини, детка. Иногда приходится говорить правду, даже обращаясь к героям. В особенности обращаясь к героям.

На лице Джен была горечь. Мне уже случалось видеть эту смесь покорности и отчаяния – как правило, в собственном зеркале.

– Ты уверена в этом?

– Более чем уверена. – Я поднялась, отдавая себе отчет, что машинально принимаю подчиненную позу, но ничего не могла поделать. Половина во мне от фейри, а фейри знают, как повиноваться своим господам. – Чудища не устраивают таких ловушек.

– Понятно. – Она опустила глаза и взглянула на свои руки. Ногти у нее были обкусаны до мяса. – Я доверяю всем своим работникам. Не могу даже представить, кто мог это сделать.

Что тут было говорить? Я обменялась взглядами с Квентином. Джен построила себе башню из слоновой кости, чтобы укрыться от хищников. Ей не приходило в голову, что они уже внутри.

– Простите меня, – сказала я искренне. Неважно, насколько глупо она изначально себя повела – никто из этих людей все равно не заслуживал подобного. – Мы сделаем, что сможем.

– Я знаю.

– И придумаем, как поступить с телами. – Я встряхнула головой. – До сих пор не понимаю, что с ними такое.

– Ночные призраки приходят всегда, – сказал Квентин.

– Может, они не совсем мертвы. – Джен взглянула на меня с внезапной надеждой. – Ты можешь их вернуть? Разбудить их?

– Нет.

Я не знала, как ей сказать, насколько бесповоротно они мертвы. Джен не пробовала их кровь, не чувствовала отсутствие жизни, вкусом похожее на скисшее вино. А мы с Квентином пробовали, и поэтому знали, что все они умерли. Хуже, чем умерли. Их кровь опустела, а кровь не бывает пустой никогда. Она помнит все маленькие победы и поражения за все время человеческой жизни и хранит их до тех пор, пока продолжает существование. А их кровь не помнила ничего. Кем они были, какую жизнь прожили – после смерти все оказалось потеряно. Они унесли это с собой во тьму.

Джен вздохнула.

– Понимаю… Я… дуб и ясень, Тоби. Прости. Тебе вообще не стоило увязать во всем этом.

– Меня послал мой сеньор, вот я и приехала. – Я пожала плечами. – И не уеду, пока все не закончится.

– А Квентин? – спросила Терри, кусая губы.

Квентин бросил на меня встревоженный взгляд. Он явно думал о том же самом.

Рано или поздно это все равно вышло бы наружу.

– Сильвестр посылает гонца, чтобы его забрать. До тех пор нам просто нужно держать его в безопасности.

– Тоби…

– Она права, – сказала Терри. – Это не твой бой, Квентин. Тебе не нужно здесь оставаться.

– Но я хочу, – возразил он.

– Я за то, чтобы разрешить ему остаться, – заявила Гордан. – Если убийца выберет его, то мы хотя бы протянем немного дольше. Считайте это обучением на личном опыте.

Настолько откровенно корыстный интерес даже вызывал уважение. Большинство людей хотя бы пытаются притворяться, что твое благополучие для них значит не меньше собственного.

– Гордан, это несправедливо, – сказала Джен.

– Дело не в справедливости, и оно не обсуждается. Сильвестр вызывает его домой. И он едет, – сообщила я.

У Квентина было такое выражение лица, как будто его самым подлым образом предали. К черту. Я не собираюсь нести ответственность за то, что оставила его на смерть.

– Сама я останусь здесь до самого конца. От меня вы так легко не отделаетесь.

– Вряд ли это хоть кому-то удавалось, – буркнула Гордан. Она уже не злилась, была просто мрачной.

– А пока что, – сказала я, игнорируя ее, – нам понадобится все, о чем я просила. Информация о жертвах, доступ на их рабочие места, вообще все. Я хочу, чтобы никто из вас не ходил в одиночку. Можете ли вы уехать куда-нибудь в пределах графства, пока проблема не будет улажена? Вне этого холма?

Джен покачала головой.

– Нет.

– Джен…

– Эйприл не может покинуть это место. – Это было сказано тихо и абсолютно безнадежно. – У меня нет подходящего для нее переносного сервера. Если мы уедем, нам придется оставить ее тут. Без защиты. Я не оставлю свою дочь.

– А мы не оставим своего сеньора, – сказал Эллиот.

– Если все умрут, то графство будет потеряно. Разрешите, я позвоню Сильвестру. Позвольте ему помочь вам.

– Магический Кристалл сочтет это угрозой вторжения.

Я пристально взглянула на Джен.

– А вообще есть хоть какой-нибудь способ получить помощь, не ввязываясь в войну?

– Нет, – ответила та просто. – Его не существует.

– Может, они именно этого и хотят. – Гордан встала, скрестив руки на груди. – Откуда мы знаем, что их действительно прислал Сильвестр? Может, они здесь ради того, чтобы мы гарантированно не могли разобраться, что происходит.

– Гордан… – начала Джен, но замолчала и бросила взгляд в мою сторону. Они этого действительно не знали, и при отсутствии связи с Тенистыми Холмами им неоткуда было узнать. Насколько я склонялась к неприязненному отношению к Гордан, настолько же не могла не восхищаться тем, как работает ее ум. Она хотела, чтобы мы убрались восвояси, и нашла один из скорейших способов добиться желаемого: поставить под сомнение наши полномочия. И теперь с видимым удовольствием ухмылялась.

– Это чушь! – взорвался Квентин.

– Он прав, – сказала я. – Если хотите довести себя до параноидального безумия, давайте. Делайте что хотите. Меня это ни черта не заботит. Меня заботят умершие.

Эллиот имел совесть принять смущенный вид.

– Я прошу прощения. Просто с точки зрения политики…

– С точки зрения политики, послать диверсантов – умный ход. Но мы не они.

– Я верю вам, – сказала Джен. Гордан за ее спиной мрачно нахмурилась.

– Вот и хорошо. – Я направилась к кофемашине, чувствуя спиной чужие взгляды. Пусть смотрят. Пока я не сорвалась и не начала на них орать, нужно все заново обдумать. До сих пор я игнорировала политические аспекты, хотя они важны. Никто не должен умирать за землю. Оберон верил в это – и боролся за то, чтобы сражения велись на равных. Кое-кто говорит, что он потому и исчез, что не мог смотреть, во что превращается народ фейри. Я тоже не могу. Вот только выбора у меня нет.

– Так или иначе, думаю, мы все равно скоро узнаем ваши мотивы, – сказала Терри.

Я отсалютовала ей кофейной чашкой.

– Или твои.

– Мы понимаем, чем рискуем, – сказала Джен. В те времена, когда фейри еще не стали слабыми и скрытными, тот взгляд, что был сейчас в ее глазах, мог бы отправить армии в смертный бой. Ничто не способно остановить такой взгляд – можно только отойти в сторонку и надеяться, что потери будут невелики. – Итак, что мы делаем дальше?

Я встретилась с ней глазами и вздохнула. Она не отступит, и мы обе это понимаем. Те, кто хотел уйти, уже ушли; остались только самые преданные, остались только герои. И убийца. Лично я не герой, и, если мне повезет, никогда им не стану. Я просто делаю свою работу.

– Дальше вы делаете все, что я скажу, – произнесла я.

– Разумеется, – сказала Джен и улыбнулась. Это была улыбка победителя, на которую она имела право. Мы оставались в Эй-Эль-Эйч, и от нас ждали, что мы выиграем их войну. Вот только я не видела ни единого способа это сделать.

Глава 15

– Есть хоть какой-то ответ?

– Тишина, вот и весь ответ. – Квентин с отвращением бросил трубку на рычаг. – Я звонил восемь раз, но никто не берет трубку.

– Сильвестр говорил, что прикажет, чтобы у телефона постоянно кто-нибудь дежурил. Следовательно, у нас два варианта. Либо он забыл…

Квентин фыркнул.

– Вот и я так думаю. И это означает, что звонки как-то блокируются. Ты что-нибудь знаешь о телефонах в Тенистых Холмах?

Квентин пожал плечами и перестал притворяться, что изучает содержимое папки.

– Они изготовлены в Эй-Эль-Эйч. Установлены незадолго до того, как герцог Торквиль взял меня на воспитание.

– Так. С ними когда-нибудь были проблемы?

– Нет, никогда.

– Но никто не берет трубку, и ни одно из сообщений Джен не доходит, хотя из отеля мы прекрасно дозванивались. – У меня в голове начала формироваться скверная картинка. – Дай мне телефон.

– Что?

– Телефон дай. – Я протянула руку. – И читай дальше. Нам нужно знать об этих людях все, что можно.

– Не понимаю, с чего я должен это делать, – проворчал он, протягивая мне телефон. – Ты ведь прогоняешь меня домой.

– С того, что я так сказала. А теперь замолкни и читай. – Затаив дыхание, я набрала номер японского чайного сада. Тенистые Холмы расположены в Летних Землях, и там иная, чем в человеческом мире, телефонная система. А вот в чайном саду – обычная.

После дискуссии в столовой Эллиот отвел нас в бывший офис Колина, где я могла приступить к расследованию и одновременно держать Квентина в безопасном месте и под присмотром. Это была маленькая, тесная комнатушка, на стенах постеры с серферами, полки уставлены игрушками из макдональдсовских «Хэппи Мил». Единственное окно выходило на неправдоподобно идеальный, залитый лунным светом пляж. Сразу видно селки – ухитрился, работая на суше, остаться поближе к родной стихии.

Мы тщательно обыскали офис, но не обнаружили ничего, что объясняло бы убийство его владельца. За аквариумом нашелся пакетик с марихуаной, а также большая коллекция порножурналов, от которых Квентин хихикал добрых десять минут, забыв, что он на меня зол. Стайка крошечных морских коньков плавала по аквариуму, подозрительно косясь на нас. Самый большой был в длину не больше восьми дюймов – жеребец с совершенно лошадиной верхней частью, плавно переходящей в ярко-синий хвост. Кобылки были окрашены в полдюжины разнообразных цветов, складывающихся в яркие узоры, как у тропических рыб.

В трубке все шли и шли длинные гудки. Я вздохнула и уже собралась ее повесить, как на другом конце линии кто-то с грохотом и проклятием схватил трубку. Запыхавшаяся Марсия произнесла:

– Алло?

– Марсия?

– Тоби? О, хвала Оберону. Я отыскала для тебя Тибальта. Он…

– Марсия, прямо сейчас у меня на это нет времени. Мне нужно, чтобы ты отправилась в Тенистые Холмы и сказала Сильвестру, что мне нужна помощь. Я во Фримонте, и тут что-то с телефонами. До Тенистых Холмов я дозвониться не могу.

– Как мило. Ну, продолжай же. – Голос был сух, насмешлив и явно принадлежал не Марсии.

Я замолчала, а потом выговорила:

– Тибальт?

– Ты ожидала, что ты меня позовешь, а я откажусь? Видимо, так. Но как бы я ни ценил твое желание обеспечить меня послеобеденным развлечением, однако… «кис-кис»? Ты в самом деле рассчитывала, что результат у этого может быть положительный?

– Тибальт, сейчас правда нет времени.

– Что же ты хотела со мной обсудить столь насущное, что отправила служанку звать меня по кустам? – Его тон стал жестче, опаснее. – Я плохо отношусь к тому, что со мной играют.

Я потерла лоб ладонью.

– Хорошо, послушай, может, это был не самый лучший метод, но он все-таки позволил вызвонить тебя, так ведь? Надеюсь, ты Марсии ничего не сделал?

– Она уверила меня, что за все ее действия вина целиком на тебе.

– Вот и хорошо. – Квентин недоуменно на меня смотрел, и я отвернулась, чтобы он меня не отвлекал. – Она рассказала тебе, зачем я уехала во Фримонт?

– Нет. Полагаю, эта честь оставлена тебе. Я, впрочем, надеюсь, что ты доставляешь моей коллеге все те хлопоты, которые в остальное время приберегаешь для меня.

Ох, дуб и ясень. Вот этого-то я надеялась не услышать. Стараясь говорить легким тоном, я сказала:

– Под коллегой ты имеешь в виду Барбару Линч, местную королеву кошек?

– И никого другого. – В голосе больше не слышалось угрозы, только веселье. – Она не должна знать, что ты предпочла позвонить мне, а не обратиться к ней. Мы с ней в не слишком хороших отношениях. Зря эта глупышка вообще заняла трон. С ее-то тонкой чувствительностью, зачем ей…

– Тибальт, она мертва.

Молчание.

– Она умерла в прошлом месяце.

На этот раз голос у него был низкий и резкий, почти что рык:

– Как?

– Мы не знаем. В этом-то и проблема. – Я закрыла глаза. – Значит, ты не знал.

– А откуда я мог знать? – в его голосе неприкрыто сквозили горечь и гнев. – Из-за этой суки Риордан у нее была корона без королевства.

А вот эта информация оказалась для меня новой.

– Что ты имеешь в виду, «корона без королевства»?

– В ее владениях нет истинных кейт ши, только наши кошачьи кузены и их подменыши-дети. Остальные давным-давно ушли – как только стало ясно, что Риордан не почитает слово Оберона.

Оберон основал двор кошек, даровал ему независимость от системы остальных дворов и королевств. Они правили сами собой, и никакая иная политическая сила в мире фейри не имела над ними власти. Но всегда находились правители, не желавшие соблюдать старинную декларацию. Они пытались обложить кейт ши пошлинами, свергнуть или нанять для своих внутренних разборок. В том, что Риордан тоже из таких, ничего удивительного не было. И все-таки…

– Ты ведь можешь разговаривать с моими кошками.

– Твои кошки – мои подданные, и подчиняются моим законам. А кошки двора Барбары – нет. Они не могли дозваться до меня.

– А куда подались все остальные кейт ши?

– Часть в мои владения, часть в другие. Но Барбара осталась – упрямилась до самого конца. – В голосе Тибальта прозвучало еще больше горечи. – Мне кажется, ей нравилось это извращение – преклонить колена перед дочерью Титании.

– Больше она никому не кланяется, – вздохнув, сказала я. – Извини, что тебе пришлось узнать это от меня. И насчет «кис-кис» тоже извини. Мне просто показалось, что так будет лучше всего…

– Погоди. Она умерла во Фримонте, и ты не знаешь, кто ее убил.

– Да.

– И ты все еще там.

– Да.

– Ты в опасности?

Несколько мгновений мне очень хотелось соврать. Потуже стянув на себе его куртку, я сказала:

– Здесь умирают люди. Сильвестр отправляет посыльного, чтобы забрать Квентина, но я останусь, пока не выясню, что происходит. Я не могу их бросить.

И снова молчание.

– Тибальт?

– Какая ты все-таки глупая. – Его голос звучал отстраненно, почти задумчиво. – Моя куртка все еще у тебя?

– Да, – призналась я.

– Хорошо. Потому что я хочу, чтобы ты ее вернула.

– Постараюсь остаться в живых достаточно долго, чтобы успеть вернуть ее тебе. Ты не мог бы передать трубку Марсии? Мне нужно попросить ее об услуге.

– Какой услуге? – более жестким тоном спросил Тибальт.

– Здесь что-то с телефонами, я не могу дозвониться до Тенистых Холмов. Кто-нибудь должен передать Сильвестру, что мы в беде. Большой беде. Нас только что пытались убить и чуть не преуспели. – Я помолчала. – Он мог бы, например, позвонить мне с таксофона на автостоянке. Мог бы разместить там дежурного.

– Считай, что сообщение отправлено, – сказал Тибальт все тем же отстраненным и задумчивым тоном.

– Что ты собираешься…

В ответ раздались гудки – он повесил трубку.

Я со стоном повернулась и положила трубку на рычаг.

– Если с телефонами что-то и случилось, то только в Тенистых Холмах. С чайным садом связь вполне нормальная.

Квентин снова притворялся, что читает личные дела сотрудников. Покосившись в мою сторону, он спросил:

– Чего хотел Тибальт?

– Лишней головной боли для меня. Но он бы не согласился передать сообщение, если бы не был намерен его доставить. – Я дотянулась до папки, забрала ее у Квентина и, просмотрев первую страницу, сморщила нос. Может, корпоративный врач-диетолог с пониманием относился к тому, что полевых мышей Барбара предпочитала живыми, но я вот нет. – Сменим тему. Здесь написано, где ее офис?

– Неа. А ты знаешь, что у Колина докторская степень по философии?

Я подняла глаза на Квентина.

– В каком году и где получена?

– Тысяча девятьсот шестьдесят второй. Нюьфаундленд.

– У кого-нибудь еще есть дипломы от канадских университетов? – Я пролистала личное дело Барбары, остановившись на листке с заголовком «образование». – У Бэб нет… она получила диплом в Калифорнийском университете в Беркли. Феминология и английский.

– Питер преподавал историю в Университете Батлера в Индианаполисе, а в деле Юи написано, что она была куртизанкой при дворе короля Гилада.

Я опять взглянула на Квентина.

– Пожалуйста, скажи, что ты сам знаешь, что это означает. – Квентин покраснел. – Вот и хорошо. Мне бы не хотелось объяснять. Итак, мы не нашли практически никаких связей.

– Никаких.

– А из четырех жертв у двоих такие офисы, которых как будто нет.

Офис Питера мы успели обыскать перед тем, как взяться за комнату Колина. Там было довольно пусто, только стол и канцелярские принадлежности. Несколько личных штрихов были связаны с футболом – вымпел Университета Батлера на стене и мяч из губчатой резины, который Питер, видимо, любил покидать в минуты скуки. Ничего такого, что помогло бы помочь найти мотив убийства, не было, и это меня беспокоило.

– Или у одной из них, потому что никто, собственно, не говорил, что у Барбары имелся личный офис.

– Верно. – Я плюхнулась на стул рядом с аквариумом. Морские коньки упорхнули в дальний конец, а их крошечный вожак принялся плавать взад и вперед, «охраняя» остальных. – Может, она в чулане трудилась. А нет офисов – нет и зацепок. Здесь нам тоже ничего не перепало, разве что ты любишь травку.

– Чего?

– Ничего. Выходит, насчет текучки кадров правда. Такое впечатление, что до того как все это началось, от них не уходил ни один работник.

– И что нам это дает?

– НАМ, Квентин, это не дает ничего. Ты отсюда уедешь, как только прибудет провожатый.

– А что если я не поеду? – он скрестил руки на груди и выпятил челюсть.

– Приказ Сильвестра, детка. Ты уедешь.

– Зачем ты так стремишься убрать меня отсюда? Я хочу помочь. Я хочу…

Я оттянула рубашку за воротник и, спустив ее с левого плеча, показала шрам. Квентин замолчал и судорожно вздохнул. Убедившись, что он успел хорошенько все разглядеть, я смерила его взглядом и вернула рубашку обратно.

– Это сделано железом, – произнес он. В его расширившихся глазах был испуг.

– Рада видеть, что тебя научили отличать раны, нанесенные железом.

– Но как ты…

– Я выжила, потому что мне повезло и потому что кое-кто оказался согласен заплатить высокую цену, чтобы я протянула на этом свете малость подольше. Большинству же так не везет.

Квентин сглотнул и встал.

– Пойду покормлю морских коньков.

– Хорошая мысль, – согласилась я и потянулась за стопкой папок. Я не собиралась его пугать – он и так во имя того, что считал правильным, совершил больше, чем на его месте сделало бы большинство чистокровок возрастом вдвое его старше, – но ему необходимо понять, что это не игра. Это реальность, и он уедет домой.

Корм для рыб лежал на полке под аквариумом. Бросив на меня еще один косой взгляд, Квентин открыл банку и вытряхнул в воду ячмень и кусочки сушеных водорослей. Крошечные коньки, позабыв о пугливости, бросились к еде и принялись ловить ее. Я мельком улыбнулась и открыла первую папку.

В Эй-Эль-Эйч любили все записывать: от списка предыдущих мест работы до происхождения и предпочтений в питании, как будто пытались воплотить на бумаге портреты своих сотрудников. Хоть это и оказалось полезно для расследования, я все равно не могла понять, зачем изначально было брать на себя такой труд.

В личном деле Колина на первой странице были перечислены члены его семьи. Я подумала, кому придется сообщать им, что он погиб, и с отвращением от этой мысли швырнула папку на стол, оттолкнув ее подальше.

– В этом нет никакого толку.

Квентин оторвался от кормежки морских коньков.

– В каком смысле?

– Они были нормальные. – Я показала на папку. – Все чистокровные, всем меньше трех сотен лет, все в течение какого-то времени жили в человеческом мире, не обрывая связей с Летними Землями – ничего необычного. Барбара местная, Юи – из Орегона, так что обе с западного побережья… только Колин из Ньюфаундленда, а у Питера последнее место жительства – Индиана.

– Так что же их объединяет? – спросил Квентин, ставя пакет с кормом обратно на полку.

Он явно ожидал хитроумного перла мудрости в стиле Шерлока Холмса, но, как ни жаль было его разочаровывать, никаких вариантов я не видела.

– Помимо Эй-Эль-Эйч, ничего.

Это-то меня и беспокоило. Если только наш убийца не основывает свои действия на каком-то факторе, которого я не вижу, то мы имеем дело с единственным мотивом выбора жертв – «здесь». Ничего хорошего это не сулит. Например, может оказаться важным признаком, что мы ищем сумасшедшего.

Безумие опасно. Все фейри, живущие в смертном мире, хотя бы чуточку чокнутые – это естественное следствие того, что мы из себя представляем. Мы вынуждены убеждать себя, что способны полноценно жить и работать там, где правит человеческая логика, совершенно отличающаяся от нашей собственной. Пока это удается, то что-то даже получается. Но проблема в том, что постепенно ложь перестает действовать, а к тому времени, как правило, бежать уже слишком поздно.

– Эх, – разочарованно протянул Квентин.

– Да уж, эх, – согласилась я.

За моей спиной в воздухе что-то щелкнуло. Не тратя времени на раздумья, я, сметая по пути папки со стола, вихрем развернулась, чтобы очутиться между Квентином и потенциальной угрозой. Очертания Эйприл замерцали, когда бумаги веером пролетели сквозь нее. Она невозмутимо посмотрела, как они падают на пол, и наконец спросила:

– С вами все в порядке?

– Больше так не делай! – сказала я, валясь на ватных ногах обратно на стул. На лице у Квентина был написан тот же шок, какой ощущала я. Хорошо. Меньше шансов, что он потом станет надо мной смеяться.

– Почему? – Она склонила голову набок, демонстрируя проблеск любопытства. Тот факт, что я только что швырнула несколько листов бумаги сквозь верхнюю половину ее тела, ее, похоже, нисколько не смутил. Дриады вообще странные, но Эйприл смогла бы взять гран-при.

– Потому что пугать людей невежливо.

– Понятно. – Эйприл взглянула на Квентина. – Она правильно говорит?

Тот, потеряв дар речи, только кивнул.

– Понятно, – повторила Эйприл и после секундного размышления спросила: – Вы против того, чтобы я материализовалась, или того, чтобы делала это за пределами вашего непосредственного поля зрения?

Мы с Квентином озадаченно на нее уставились, а она глядела на нас с вежливым любопытством в желтых глазах. На этот раз, видя ее с более близкого расстояния, я заметила, что радужки у нее как будто нарисованные и не имеют обычного перехода цветов.

Из-за отсутствия мелких деталей она все более и более казалась сотворенной, а не рожденной. Возможно, это многое в ней объясняло – хотя и не меняло того, что у меня пульс только что подскочил втрое, потому что она решила не пользоваться дверью, как все нормальные люди.

– Я против того, чтобы ты появлялась за моей спиной без предупреждения, – сказала я.

– И я, гм, тоже присоединяюсь, – кивнул Квентин.

Эйприл улыбнулась совершенно искусственной улыбкой.

– Принимается. Впредь я воздержусь от мгновенной материализации в непосредственной близости от вас без предварительного извещения о своем прибытии.

Мне понадобилась лишняя секунда, чтобы продраться сквозь фразу.

– Значит, ты не будешь неожиданно появляться? – уточнила я, не спеша делать выводы относительно той, кто считает такие мелочи, как законы физики, всего лишь данью удобству.

– Не буду.

– Вот и хорошо. – Я оглянулась на Квентина и увидела, что он тоже понемногу успокаивается. – Я тебе зачем-то нужна?

– Мама говорит, что вы намерены помочь нам.

– Мы намерены постараться.

– Мама говорит, что вы здесь по причине дисконнекта резидентов данной сети.

Я посмотрела на Квентина, но тот помотал головой и развел руки, показывая, что тоже не понимает.

– Что?

– Тех, которые ушли в оффлайн. Что вы определите, по какой причине они остаются вне сети.

Ох. Она говорит про убийства.

– Да. Мы намерены выяснить, почему здесь убивают людей.

Она озадаченно нахмурилась. Потом это выражение исчезло с ее лица, и она спросила:

– Зачем?

– Кто-то же должен это сделать, – пожала я плечами.

– Это не имеет смысла, – произнесла она, снова хмурясь.

– У меня всегда так. Одно из моих главных достоинств.

Квентин фыркнул, стараясь не рассмеяться.

– Гордан вам не доверяет, – сказала Эйприл.

– Я в курсе.

– Мама вам доверяет. – Она покачала головой. – Я пока не знаю, доверяю вам или нет.

– Я рада, что ты честно об этом говоришь, – сказала я.

Она начинала меня нервировать. Уж слишком много было маленьких несоответствий между тем, как она себя вела, и тем, как была создана. И все труднее было подавлять искушение провести ладонью сквозь пространство, которое ее тело якобы занимало, просто чтобы выяснить, есть она там или нет.

– Честность – это единственный разумный вариант.

Для дриад, питаемых от компьютера, это, может, и верно, но вот все прочие фейри не так просто смотрят на этот вопрос. Я медленно спросила:

– Зачем ты здесь?

– Мама попросила, чтобы я извещала вас, если кто-либо из персонала компании окажется вне поля зрения назначенного ему партнера.