Текст книги "Судоку для убийцы"

Автор книги: Шелли Фрейдонт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Глава двадцать третья

Гарри принес шкатулку на стол.

– Оно здесь.

Кейт не могла поверить. Будущее музея было у нее на глазах целую неделю. Она даже открывала шкатулку. «Но профессор остановил тебя», – напомнила она себе. И тогда она подумала о чем-то еще более невероятном.

Шеф уже смотрел на нее с подозрением.

Кейт глубоко вздохнула и сказала, глядя шефу в глаза:

– На ней отпечатки моих пальцев. В этой шкатулке мы хранили столовые приборы, и в тот день, во время ленча, я их вынимала оттуда, но внутреннюю коробку не трогала.

А много лет назад она ее вынимала неоднократно. Интересно, как долго хранятся отпечатки? Десять лет? Она кивнула на шкатулку.

– Можно?

Шеф странно на нее смотрел. Потом слегка поклонился.

– Ну разумеется.

Кейт проигнорировала этот жест, воспринятый ею как сарказм. Она уселась за стол и начала разбирать серебряные фрагменты. Она складывала их по порядку на столе. Когда верхний слой освободился, открыла шкатулку. Внутри были гнезда для двух серебряных кубков. Кейт осторожно их вынула, под кубками обнаружился маленький нарядный поднос.

Гарри и шеф придвинулись поближе и заглянули ей через плечо. Кейт вынула поднос, и там, на дне, они увидели белый конверт со словами «Последняя воля и завещание Питера Томаса Эйвондейла».

У Кейт перехватило дыхание. Она услышала, как шумно вздохнул Гарри. Кейт протянула руку к конверту.

– Нет, – сказал шеф.

Кейт отдернула руку.

– Не прикасайтесь к нему. Я вызову Саймона Мэка.

Он снял с пояса мобильный телефон и нажал на одну кнопку.

«Интересно, – подумала Кейт. – Телефон Саймона хранится у него в специальном списке. Почему?»

Саймон согласился приехать. Шеф велел им отойти от стола. Он указал на кресла с подлокотниками.

– Садитесь, – сказал он.

Они сели. Шеф ходил между ними и столом. Словно сторожевая собака. Каждые два прохода он останавливался и смотрел на них. Митчелл был высок и грозен. Кейт обхватила себя руками и старалась не казаться виноватой, потому что во взгляде шефа она видела обвинение.

Саймон приехал через несколько минут. Его сопровождал офицер Кэртис. Должно быть, это он впустил его в дом.

Саймон снова облачился в костюм-тройку, на этот раз – серый в черную полоску. Волосы тщательно уложены. Похоже, он даже побрился. Кейт глянула на свои часики. Прошло всего двадцать минут, а ей казалось, что это были часы.

– Я позвонил Пру и сказал, что тебя задержали на всю ночь. – В голосе Саймона явственно прозвучал упрек.

Кейт и забыла, что обещала тетке тотчас вернуться домой.

– Спасибо, Саймон, я…

– Да, понимаю. Произошло нечто неожиданное.

Он взглянул на Гарри и сморщил нос.

– Молодой человек, полагаю, этот запах исходит от вас?

Ответа он ждать не стал, а пошел к стулу, на котором сидел Гарри.

– Что ты можешь сказать в свое оправдание? Ты нас всех заставил понервничать. Где ты был? И чем – господи прости – занимался?

– Он не виноват, – сказала Кейт.

– Я вам позже расскажу, – вмешался шеф. – Вот здесь завещание. Мы его не тронули. Прежде чем вы его откроете, необходимо снять с конверта отпечатки пальцев.

Саймон наклонил голову, а шеф Митчелл кивнул офицеру Кэртису. Тот достал металлическую коробку и приступил к процедуре. Кейт ерзала в кресле, стараясь подсмотреть, но широкие плечи шефа заслоняли ей обзор.

Снятие отпечатков заняло несколько минут, после чего Саймон взял конверт и положил его во внутренний карман пиджака.

– Я посмотрю, проверю его бона фидес. [4]4
  Добросовестность (лат.).


[Закрыть]Затем приглашу наследников и оглашу завещание. Думаю, чем раньше, тем лучше?

Шеф Митчелл кивнул.

– Я бы хотел присутствовать при оглашении.

– Конечно. Что-нибудь еще?

– Нет, пока ничего.

– Тогда я провожу Кати домой.

– Я сам это сделаю, – сказал шеф. – Нам нужно обсудить еще несколько вопросов. – Он упреждающе поднял руку. – Нет ничего такого, что требует присутствия адвоката. Впрочем, вы можете остаться.

Саймон перевел взгляд с шефа на Кейт.

– Все нормально, Саймон. Это – бытовые вопросы.

Она перевела взгляд на Гарри.

– Верно, шеф Митчелл?

– Верно.

Вид у него был мрачный. Он знал, какие бытовые вопросы она имеет в виду.

– Ладно, тогда прошу меня извинить. Ухожу. Признаюсь, мне очень хочется поскорее увидеть завещание и придать ему законную силу.

«Завещание, – подумала Кейт и скрестила пальцы. – Господи, хоть бы профессор оставил музей городу. Это, конечно, маловероятно. Если слухи верны, музей был единственной его собственностью, и он должен оставить его дочери».

Она глянула на Гарри. Тот отвернулся, и она догадалась, что он думает о том же. Лицо мальчика было мрачным.

– Может, мы сейчас пойдем?

– Нет.

Шеф Митчелл встал перед ними, глядя на них с высоты своего внушительного роста, словно они были двумя несовершеннолетними преступниками. Ладно, может, один из них и был, но к себе она не хотела терпеть такого отношения. Кейт хотела возразить, но шеф не дал ей этого сделать.

– Вы не знали, что завещание лежало здесь?

Кейт откинулась на спинку кресла. «Опять двадцать пять, – подумала она. – Зря Саймон ушел».

– Я же говорила: я понятия не имела.

Он перевел глаза на Гарри.

– Я к нему не притрагивался, – ощетинился Гарри.

– Хорошо. Уже поздно. Тебе лучше поехать ко мне.

– Нет.

Гарри соскочил с места. Митчелл толкнул его в кресло и выразительно посмотрел.

– Сынок, посмотрим на это с двух сторон. Будешь сопротивляться – отправишься тотчас в социальную службу. Не будешь рыпаться – останешься со мной. На один вечер.

Кейт подпрыгнула.

– Спасибо. Разве это не замечательно, Гарри?

Гарри не выглядел обрадованным.

– Да.

– Проследите, чтобы он принял душ и дайте ему чистую одежду.

– Об этих двух моментах я точно не забуду. Ну а теперь заприте помещение, и я…

Он остановился, прищурился и спросил:

– Вы сегодня на машине?

– Да.

– Ну и хорошо. Мы проводим вас домой.

Кейт не стала спорить. Так много всего случилось, что против компании она не возражала.

– Дайте только соберу кофанетто, и отправимся.

Шеф Митчелл и Гарри проехали за ней до дома. Шеф позволил Гарри сесть на переднее сиденье патрульной машины, но прежде открыл все окна.

Кейт не могла не улыбаться. Ладно, как только Гарри примет ванну, все придет в норму.

Она свернула на свою дорожку, а шеф остановился позади и вышел из машины.

– Нет необходимости входить в дом. У меня все хорошо. Спасибо.

– А у меня – не очень. Мне надо глотнуть свежего воздуха.

Он проводил ее до дверей.

Она отперла входную дверь, но не спешила войти.

– Благодарю за то, что взяли Гарри. Ему несладко пришлось, так что нужно окружить его заботой.

– Это – моя специальность, – сказал шеф, – входите.

Кейт вошла. Хотела закрыть дверь и увидела, что шеф стоит на крыльце, смотрит ей вслед и улыбается.

У Кейт зачастил пульс.

– Вам следует чаще это делать.

Улыбка исчезла.

– Что?

– Ничего. Спасибо за Гарри. Спокойной ночи, – сказала она.

– Спокойной ночи.

Он все еще стоял на крыльце, когда она закрыла за собой дверь и заперла ее на ключ.

– Опять? – воскликнула Пру, как только Кейт подняла трубку – телефон зазвонил, стоило ей войти в дом. – Мне это не нравится. Я уже дважды видела его на твоем крыльце.

– Тетя Пру, он просто хотел убедиться, что мне ничто не угрожает.

– Где Джинни Сью? Я думала, вы вместе уйдете. Я страшно волновалась.

– Случилось нечто непредвиденное. Гарри Перкинс объявился. Дядя запер его в сарае и продержал там неделю. Ему удалось сбежать, и он сразу же пошел к профессору.

На другом конце провода наступила пауза. Потом тетя сказала:

– Бедный мальчик. Я не думала, что он убежал, как об этом судачили люди. И все же мне не нравится, что шеф полиции вечно встревает туда, куда его не просят.

– Он не встревает. Он делает свое дело. И ты должна с уважением относиться к его работе, даже если он выписывает тебе штраф.

– Работа, скажите на милость! Если уж на то пошло, так он на тебя глаз положил. И к его работе это отношения не имеет.

– Тетя Пру, – взмолилась Кейт. – В данном случае тебе не о чем беспокоиться.

– Он слишком тобой интересуется. И если не считает подозреваемой, то это может значить только одно.

– Я не думаю, – начала Кейт.

– А я думаю. Ничего хорошего из этого не выйдет.

– Почему? Потому что он тебя оштрафовал?

Кейт сама не понимала, чего ради она пустилась защищать шефа Митчелла. Она-то уж точно не имела на него никаких видов, как и он на нее. Но у него была хорошая улыбка. И он взял к себе домой Гарри.

– Он не такой плохой.

– Так я и знала, – простонала тетка. – Кейт, не надо. Полиция – ненадежное место. Их вечно убивают.

– Тебя только это волнует?

– Разве этого недостаточно?

Кейт вздохнула.

– Почему мы вообще затеяли этот разговор? Он просто делает свою работу.

– Ты должна это проверить.

– Проверю, – пообещала Кейт. – Давай поговорим завтра. Спокойной ночи.

Она повесила трубку и легла спать, улыбаясь.

Когда на следующее утро Кейт пришла в музей, то увидела Гарри, сидевшего на ступеньках крыльца.

Он был дочиста отмыт. Джинсы и футболка были явно не его размера.

– Почему ты здесь сидишь? Разве Дженис еще не пришла?

– Она открывала дверь, когда меня подвез шеф. Но она меня не впустила.

Кейт постаралась не показывать своего гнева. Гарри никогда больше не будет подвергаться насилию.

– У тебя разве нет ключа?

– Был, но дядя его отобрал.

Получается, ключ ходит по рукам.

– Ты сказал об этом шефу Митчеллу?

– Да, – пробормотал Гарри.

Он встал и подтянул джинсы. Они были и широки и длинны. Должно быть, шеф отдал ему свои.

Кейт улыбнулась.

– Похоже, сегодня нам предстоит шопинг.

– Шеф сказал, что заберет меня сегодня после работы.

– О, – сказала Кейт, новость пришлась ей по душе. – Вы что же, обсуждали с ним будущее?

Гарри пожал плечами.

– Он сказал, что если сегодня я не убил его во сне, то он может позволить мне какое-то время у него оставаться. Только он считает, что в понедельник я должен вернуться в школу.

– Это просто замечательно, Гарри.

– Да, но что будет, если я ему надоем?

Он казался таким уязвимым, что Кейт едва не пообещала взять его к себе, однако это было бы глупо с ее стороны. Ведь она не знала, что будет с ней самой.

– Мы подумаем об этом позже, – сказала она.

– Я ему не нравлюсь.

– Ты ошибаешься. Он просто не умеет общаться с людьми.

– Правда?

– Да.

– Я тоже не умею.

Гарри поднялся по ступенькам. Кейт поймала его у двери.

– Скажи, другие ребята смотрят тебя как на чудика?

Гарри поднял глаза:

– Откуда вы узнали?

– У тебя такой вид.

Его лицо приняло такое благодарное выражение, что Кейт отвела глаза и заморгала, стараясь не расплакаться. Она неловко потрепала его по плечу, но, когда обернулась, увидела, что Гарри сунул руки в карманы джинсов.

– Пошли, – сказала она. – Пойдем в дом.

Они остановились возле стола Дженис.

– Гарри – мой ассистент. Как только у меня появится возможность, я закажу ему ключ. До того момента прошу обращаться к нему, как положено.

Дженис фыркнула и, не удостоив их взглядом, сказала:

– Он тебя обворует и глазом не моргнет.

– Довольно, – ответила Кейт, гнев рвался наружу. – Гарри не отвечает за воровство, которое здесь совершается. Пойдем, Гарри.

Она поднялась по ступеням, кипя от негодования. Гарри шел следом.

Как только они закрыли дверь кабинета, Гарри сказал:

– Я ничего не крал. Она врет.

– Не обращай на нее внимания.

– Что было украдено? – встревожено спросил Гарри. – Клянусь, я ничего не брал. Она всегда ко мне плохо относилась. Хотела, чтобы профессор принадлежал только ей.

«Устами младенца…» – подумала Кейт.

– Она обращалась с ним, как с недоразвитым. Хлопотала, как наседка. Он это ненавидел. Я – тоже.

– Я тебя в этом не виню. Мне бы это тоже не понравилось.

Она вспомнила, как Дженис обвинила ее в том, что она взяла профессора к дяде Гарри.

– Она злая и завистливая.

– Так увольте ее.

– Я бы и рада, только у меня нет полномочий. Кроме того, я подозреваю ее в мелком воровстве, а может, она и к кредиту руку приложила. Надо за ней приглядывать.

Гарри едва не выругался, но опомнился.

Кейт удержала улыбку. Шеф, должно быть, успел научить его своему языку.

– Мы с тобой это выясним.

– Старуха Круппси – воровка. Вы сказали шефу Митчеллу?

– Пока нет.

Гарри улыбнулся.

– Шеф сказал, что вы – ночной кошмар. – Он опустил глаза. – Но мне кажется, что вы… хорошая.

– Спасибо, Гарри. Шеф Митчелл просто устал от этого дела. Никто не хочет с ним сотрудничать. Он надеялся, что я – убийца. Тогда он быстро раскрыл бы дело.

– Не может быть.

– Боюсь, что так.

– Он больше не думает, что вы убили профессора.

– Не знаю. Надеюсь, что не думает.

– Мы с вами выясним, кто крадет деньги?

Кейт поколебалась, потом выпалила:

– Попробуем, только нужно соблюдать крайнюю осторожность.

– То есть шефу Митчеллу мы об этом не скажем? Круто!

Кейт неохотно кивнула. Она понимала, что не имеет права втягивать несовершеннолетнего в дело, которое может оказаться опасным. Да ей и самой не следует в это ввязываться.

– Ему нужна наша помощь, но наш план ему не понравится. И если мы что-нибудь найдем, хоть что-нибудь, немедленно его известим. Мы не станем подвергать себя опасности.

Кейт сурово посмотрела на него, пока Гарри не промямлил:

– Да, конечно.

– Я говорю это совершенно серьезно, Гарри. Ничего опасного.

– Хорошо. Ничего опасного.

– Сейчас нам нужно заняться музеем, организовать дни паззлов.

– Это легко. Мы раньше делали это, пока правление не вздумало делать ремонт. Все покатилось к чер… Я хочу сказать, все пришло в упадок. Как далеко вы успели продвинуться?

– Ты имеешь в виду Субботу паззлов?

– Нет. Убийство профессора.

Кейт решила, что Суббота паззлов может подождать. Две головы лучше, чем одна. Она вынула из портфеля свои записи. Он может помочь разобраться с ними, а она не даст ему попасть в беду.

– Я тут сделала несколько записей. Посмотри, может, что-нибудь тебе покажется важным.

– Во-первых, анонимные письма. Нам нужно выяснить, кто их написал и связаны ли они с убийством профессора.

– Как мы это сделаем? Профессор их все выбросил. Они были вырезаны из «Спортс иллюстрейтед», «Ньюсуик», «Попьюлар меканикс» и «Фри пресс». Эти издания можно купить где угодно.

Гарри пожал плечами.

– Откуда ты знаешь, из каких журналов были вырезаны буквы?

– Чего проще? Видно же по размеру, бумаге, шрифту. Детская загадка. Я бы вам показал, если бы у нас было хотя бы одно письмо.

– У нас есть, – сказала Кейт. – По крайней мере одно. С тех пор как я приехала, получила два. Одно взял шеф, другое я сохранила.

Она полезла в портфель.

– Правда? Дайте посмотреть.

Она подала ему письмо, и Гарри торопливо открыл его. Несколько секунд он смотрел на него, потом покачал головой.

– Это другое.

– Почему?

– Другие журналы. – Он указал на несколько букв. – Эти вырезаны из «Фри пресс», а вот эти не знаю, откуда взяты. Они мне не кажутся знакомыми. Но все они вырезаны из одного и того же журнала.

– Вот как, – разочарованно протянула Кейт.

– Я схожу в аптеку. Если там есть такой журнал, я его узнаю.

– Впечатляет.

– Пустяки.

Гарри еще раз взглянул на анонимку и вернул ее Кейт.

– Тебе оно не понадобится? – с облегчением спросила Кейт.

Ей бы не хотелось, чтобы Гарри разгуливал с опасным письмом.

– Нет. – Он притронулся к голове. – У меня все здесь.

Кейт широко улыбнулась: еще один человек с фотографической памятью.

– «Гламур», – сказал Гарри, через час войдя в кабинет.

Он вытащил журнал из-под футболки и кинул его на стол.

Кейт взяла журнал, посмотрела на обложку.

– Ты за него заплатил?

– Нет. Профессор не хотел, чтобы я крал, поэтому я взял журнал в библиотеке. – Он скорчил гримасу. – Серьезно подмочил репутацию.

Кейт взяла анонимное письмо и открыла журнал. Тот же шрифт, то же качество бумаги.

– Гарри, ты гений.

– Нет, – возразил Гарри. – Но близко к этому.

Он улыбнулся ей, и она испытала прилив симпатии к этому мальчику. Он умудрился сохранить мозги, проживая в одном доме с дядей-чудовищем. Слава богу, профессор нашел его, или, может, это он нашел профессора?

Они выкинут из головы Бака Перкинса. Гарри к нему не вернется. Кейт позаботится об этом. Она должна убедить шефа Митчелла, чтобы мальчик пока пожил у него, а она решит, как поступить с ним дальше.

– Ну, что теперь будем делать?

– Не знаю. Почему аноним неожиданно поменял журнал?

– Может, боялся стать предсказуемым?

– Возможно. Или мои письма прислал кто-то другой.

– А я об этом и не подумал.

– Те, что прислали мне, составлены женщиной.

– «Гламур». Черт побери! – Он выпучил глаза. – Прошу прощения. Не говорите шефу. Он сказал, что я должен следить за языком, или…

Кейт кивнула. Интересно, что он хотел сказать этим «или»?

– Так что будем делать?

Кейт задумалась и сказала:

– Я не скажу шефу о твоем языке, если ты не расскажешь ему, что я однажды залезла в стол к Дженис.

– Вы… не шутите? Взломали ящик?

– Не совсем, – сказала Кейт. – У меня был ключ.

– А… – разочарованно протянул Гарри. – Так вы нашли какие-нибудь улики?

– Обнаружила запись в расходной книге, где проставлена невероятная цена за канцелярские принадлежности и доску объявлений.

Что-то ее тревожило.

– Она читает любовные романы, – сказала Кейт, медленно перебирая в памяти содержимое ящика. – Там еще стоял флакон одеколона.

– Навязчивый запах, – неодобрительно высказался Гарри.

– Там еще были журналы… Да, журналы.

– И догадайся, как назывался один из них?

Она с улыбкой обернулась к Гарри.

– «Гламур»?

– «Гламур». Но это не доказательство, – сказала Кейт. – Много людей читает «Гламур».

– Но не все вырезают из него буквы.

– Знаю. Но я не уверена, что мы должны.

– У вас же есть ключ.

Дженис удалилась на ленч, а Кейт с Гарри обыскали ее стол. Ал был у дверей на страже. Во всяком случае, так решил Гарри. Кейт же подумала, что кот просто устал и разлегся на пороге, чтобы поспать.

Они нашли «Гламур» в нижнем ящике – там, где Кейт видела его в прошлый раз. Из нескольких страниц были вырезаны буквы.

– У нас есть доказательство: она анонимщица и мелкая воровка, – сказал Гарри. – Вы ее уволите?

– Пока нет.

– Но почему?

Кейт сжала губы. Ей не меньше, чем Гарри, хотелось выставить Дженис из музея, но надо было выждать.

– Потому, – ответила она, – что если она пишет анонимные письма и крадет служебные деньги, то, возможно, она замешана и в чем-то большем, о чем мы еще не знаем.

Гарри раскрыл глаза.

– Вы думаете, это она убила профессора?

– Не знаю. Я не уволю ее, пока всего не узнаю.

Глава двадцать четвертая

Оглашение завещания произошло на следующее утро. Кейт послушно явилась в девять часов, хотя и не понимала, зачем позвали ее и Гарри.

Саймон жил на улице Примроуз-вэй, в двухэтажном каменном доме, в квартале от здания суда. Его кабинет помещался в белой деревянной пристройке. У пристройки имелся отдельный вход, к нему вела дорожка, выложенная кирпичом. По обеим сторонам двери в изобилии росли темно-золотые астры.

Когда Кейт вошла в кабинет, Гарри уже сидел на последнем стуле выстроенного полукругом ряда.

На мальчике была рубашка «лакосте» и модные летние брюки из хлопчатобумажного твида. На спинку стула повешен пиджак из коричневой кожи. «Шеф постарался», – подумала Кейт. Митчелл стоял за стулом Гарри.

«Защищает», – догадалась Кейт, войдя в комнату. Она благодарно улыбнулась шефу.

Он слегка поклонился и отошел в сторону.

Кейт села рядом с Гарри. Он застенчиво посмотрел на нее. Сейчас он казался чище и младше, чем накануне.

Почти немедленно открылась дверь, и в комнату вошла Абигейл Эйвондейл, по пятам за ней следовала Дженис Круппс. Женщины не смотрели ни друг на друга, ни на Кейт. Уселись посреди ряда, оставив между собой свободное место.

У Кейт от нервного ожидания забурчал желудок. Она положила на живот руку и стала смотреть перед собой, стараясь подготовить себя ко всему.

Через несколько минут Саймон огласит завещание. Абигейл вступит в права наследства, и музей уйдет в небытие. Что тогда будет с Гарри? Ей страшно захотелось обнять мальчика, однако она не стала этого делать, чтобы не смутить его, и еще крепче прижала руку к животу.

Почувствовала руку у себя на колене. Гарри неловко похлопал по нему и убрал руку.

Она ободряюще ему улыбнулась. Если, кроме дома, профессор оставил Абигейл и коллекцию, Кейт найдет способ выкупить ее. Они с Гарри откроют музей в другом месте. Им помогут ГАБы, Джинни Сью и Мэриан.

До этого момента она еще не приняла решения остаться, настраивала себя на возвращение в Александрию. Сейчас она знала: что бы ни произошло, ее жизнь связана с головоломками, и она сделает все, чтобы сохранить их.

Последней пришла Мэриан Тисдейл. В лиловом шерстяном костюме она выглядела очень торжественно. Мэриан села рядом с Кейт. Улыбнулась ей и, перегнувшись через нее, улыбнулась Гарри. Она не удивилась, увидев мальчика.

Неужели слухи уже разнесли по всему городу весть о его возвращении?

Саймон вошел в кабинет ровно в десять часов. Он сел за стол и оглядел собравшихся.

– Благодарю за то, что вы пришли на оглашение последней воли Питера Томаса Эйвондейла.

Голос адвоката был ровным, и он старательно избегал смотреть на кого-то в отдельности.

– «Дженис Круппс, секретарю музея головоломок Эйвондейла, за многолетнюю службу, завещаю десять тысяч долларов».

Дженис всхлипнула. Кейт не знала, был ли этот звук выражением удивления, горя, благодарности или разочарования.

Значит, Пру ошибалась: у профессора имелись деньги. Но если профессор оставил десять тысяч Дженис, то, может, он позаботился и о Гарри? Кейт тайком глянула на мальчика, но тот сидел, опустив голову, и только слабое подрагивание уголка рта говорило о его волнении. Гарри изо всех сил старался взять себя в руки.

Кейт страшно волновалась. Как только завещание будет прочитано, уйдет не только музей, но окончательно уйдет и профессор.

– «Мэриан Тисдейл завещаю содержимое депозитного ящика 213 в Национальном банке Эксетера. – Саймон перевел дух. – Мэриан, мой дорогой друг, ты знаешь, как с пользой им распорядиться».

Все, включая Кейт, повернулись и взглянули на Мэриан, но она сидела, опустив глаза.

– «Абигейл Эйвондейл…»

Кейт крепче обхватила себя руками. Она чувствовала, как напрягся подле нее Гарри. Сейчас все свершится. Но случилось не то, чего она ожидала.

– «…драгоценности ее матери. Они находятся в депозитном ящике 178 банка Гранвилля».

Абигейл поерзала на стуле и выпрямилась.

– «Гарри Перкинсу – трастовый счет, открытый на его имя под личную ответственность исполнителя моей воли, Саймона Мэка, эсквайра, в целях продолжения образования мальчика».

У Гарри перехватило дыхание. Он вжался в спинку стула, словно хотел исчезнуть.

– «Дом и участок на Хоппер-стрит, 63, все, что находится в доме, и коллекцию музея головоломок Эйвондейла, как и мои сбережения, оставляю Кэтрин Маргарет Макдональд. Она разделяла со мной мои увлечения и научила старого человека любви».

У Кейт перехватило дыхание и потемнело в глазах. Она слабо слышала возмущенное восклицание Абигейл. Но оно донеслось до нее издалека.

Профессор оставил ей музей. Невероятно. Может, она ослышалась?

– Этого не может быть! – завопила Абигейл. – Его вынудили. Откуда мы знаем, что он вообще написал это? Это – явная подделка, дело рук этой женщины.

– Мисс Эйвондейл, – вмешался Саймон.

Абигейл вскочила на ноги.

– Вы будете иметь дело с моими юристами.

Она развернулась к Кейт.

– Ты не увидишь из моих денег ни цента.

Гарри тоже подскочил.

– Оставьте ее в покое. Она была другом профессора.

– Мисс Эйвондейл, прошу вас, – увещевал Саймон.

Перед Кейт возникла чья-то тень.

– Мисс Эйвондейл, если вы не возьмете себя в руки, я вынужден буду вас вывести.

Голос принадлежал шефу Митчеллу. Может, поэтому он и пришел сюда? Не хотел скандала?

– О, не беспокойтесь. Я ухожу. Но у вас это не пройдет. Если она попытается вынести хоть одну вещь из этого дома, я добьюсь, чтобы ее арестовали.

– Мисс Эйвондейл, успокойтесь. – Такого резкого голоса Кейт никогда еще у него не замечала. – Это завещание заверено президентом и вице-президентом Национального банка Эксетера 5 февраля 2004 года. Я говорил и с тем и с другим, и они подтвердили его подлинность.

– Оно написано под чьим-то влиянием. – Абигейл схватила сумку и пальто. – Мой отец был недееспособным.

Она повернулась к Кейт.

– Только попробуйте к чему-нибудь притронуться в этом доме.

– Абигейл, – сказала Мэриан Тисдейл, ее голос был спокоен и тверд. – Пи-Ти всегда хотел оставить музей Кейт. Мне были, – она сделала паузу, – известны его намерения. Прошу прощения, но завещание подлинное.

– Это заговор. Мои юристы разберутся с этим делом.

Сумка от резкого движения ударила по Дженис, которая в этот момент вставала со стула. Абигейл не обратила на это никакого внимания и решительной походкой направилась к выходу.

Минуту спустя за нею последовала Дженис, но прежде наградила Кейт злобным взглядом.

Гарри неловко поднялся. Не сказав ни слова, неторопливо прошел по комнате, но, выйдя из дверей, бросился бежать.

– Гарри, – позвала его Кейт и встала со стула, но шеф Митчелл уже был возле дверей.

– Постойте, Кейт! Что вы обо всем этом скажете?

Саймон обошел стол и остановился перед ней.

Она покачала головой. Ей не верилось в то, что она услышала.

– Неужели это правда? Как это может быть?

– Пи-ти всегда этого хотел, – сказала Мэриан. – Музей, дом – отныне все принадлежит вам.

– Но как же Абигейл? Ведь у нее законные права.

– У нее есть право оспаривать завещание, сказал Саймон. – Но главное в этом деле – желание Пи-Ти. Он хотел, чтобы музей принадлежал вам. Жаль, что он раньше не заявил об этом. К несчастью, нам придется ждать апелляций.

– Ждать ничего не надо, – возразила Мэриан. – Абигейл не его дочь.

Повисла пауза. Саймон и Кейт уставились на нее.

Мэриан казалась страшно печальной.

– Много лет я просила Пи-Ти сказать ей правду, но… – Она грустно улыбнулась. – Сначала он очень сердился на Глорию за то, что та заманила его в ловушку: заставила жениться на себе, в то время как ждала ребенка от другого человека. Но он не хотел причинить боль ребенку. Откладывал разговор. И вот пожалуйста – в каком положении мы все остались.

Она вздохнула, стараясь успокоиться.

– Доказательство того, что он не является отцом Абигейл, находится в депозитном ящике. Я надеялась, что мне не придется этим воспользоваться, но, если Абигейл подаст апелляцию, у меня не останется другого выхода.

– Господи, – сказал Саймон. – Бедная женщина.

Кейт вышла из офиса Саймона как в тумане. Профессор оставил все ей. Она повторяла себе это снова и снова, но не могла поверить. Он ни разу не намекнул о таких планах. В последнее время они почти не общались.

Единственное чувство, которое испытала на тот момент Кейт, была жалость к Абигейл Эйвондейл. Абигейл не была дочерью профессора. Мэриан и Саймон поехали в Эксетер за доказательством. Интересно, что это за доказательство? Признание? Тест ДНК. Все это было очень неприятно. И трагично. Глория Эйвондейл разрушила четыре жизни, когда солгала профессору. Свою собственную, его, Мэриан. Она навредила дочери, солгав ей об ее отце.

Гарри и шеф Митчелл стояли возле столба с ярким плакатом. Он призывал всех желающих в музей на Субботу паззлов. Шеф смотрел на Кейт, а Гарри уставился в землю.

Его образование отныне обеспечено, и это здорово. Но до этого момента еще несколько лет. Кто о нем позаботится? К дяде его отправить нельзя, Кейт постарается лишить дядюшку опекунства. Но мальчик не может жить у нее: она не знает, как управляться с подростками.

Она даже не знала, что будет делать сама. Готова ли она бросить карьеру, вернуться в родной город, поднимать пришедший в упадок музей? Еще несколько минут назад она готова была все бросить и бороться за дальнейшее существование музея. Когда музей стал принадлежать ей, душу охватили сомнения.

Куда подевалась уверенность (она почувствовала ее, после того как ГАБы помогли подготовиться к Субботе паззлов)? А восторг, из-за того что Гарри проявил интерес к интерактивной комнате? Сейчас на нее свалился страшный груз ответственности, и ей захотелось бежать куда глаза глядят.

Потом ее поразила еще более зловещая мысль: надо расплачиваться за кредит. Кейт даже сгорбилась от такого воспоминания.

– Поздравляю.

Выражение лица Митчелла не соответствовало тому, что он произнес. Более того, в глазах у него Кейт прочла подозрительность. И кто мог бы его в этом винить?

Кейт выпрямилась, прямо встретила его взгляд.

– Я знаю, что вы хотите сказать. К перечню мотивов для убийства вы теперь можете прибавить и наследство. – У нее дрогнул голос. – Будь я на вашем месте, тоже бы подозревала.

– Я не собирался этого говорить.

– Но думали.

Он не ответил.

– Клянусь, я не знала об этом, – сказала она.

Его молчание задело ее больше, чем она хотела признать.

– Я даже не уверена, что хочу этот музей.

Гарри наконец-то оторвал глаза от земли.

– Но ведь вы хотите. Да?

Кейт пожала плечами. Она неспособна была убедить его, и даже саму себя.

– Вы испытали шок, а потому сейчас рано принимать серьезные решения. – Шеф Митчелл посмотрел на них обоих. – Судьба музея еще не решена. Абигейл Эйвондейл…

Кейт покачала головой и не дала ему договорить.

– Оказывается, она не дочь профессора. Мэриан только что сказала нам. У нее есть доказательство.

Кейт убрала прядку волос, упавшую на лицо, одновременно утерев сбежавшую слезу.

Шеф тихонько присвистнул.

– Замечательно, что у тебя теперь есть деньги на образование, Гарри.

– Да.

– Ты нормально себя чувствуешь?

– Да.

Кейт осторожно положила ладонь на его руку.

Он отодвинулся.

– Вы не должны обо мне беспокоиться. Я сам о себе могу позаботиться.

– Гарри, – строго сказал шеф.

– Разумеется, можешь, – согласилась Кейт. – Но не обязан. Я хочу, чтобы ты помогал мне в музее.

Эти слова вылетели у нее непроизвольно.

– Вы ведь сами не знаете, останетесь здесь или нет.

Кейт помолчала.

– Я остаюсь. А ты?

– Еще бы! Вернее, не знаю.

Гарри с тревогой взглянул на шефа.

– Не все сразу, – сказал шеф. И уклончиво добавил: – Посмотрим.

Он не стал вдаваться в детали, но лицо Гарри прояснилось, и Кейт стало ясно, что у шефа появился временный жилец. Она была так довольна, что готова была обнять его. Чего, разумеется, не сделала.

Шеф Митчелл отправился в отделение. Гарри и Кейт пошли в музей.

Дженис была уже там, собирала вещи.

– Я уйду отсюда не позже чем через час, – сказала она, не поднимая головы.

Кейт почувствовала, что Гарри посмотрел в ее сторону.

Она колебалась. Соблазн велик, но, если Дженис уйдет сейчас, она так никогда и не обнаружит пропавшие деньги.

И они попадут в очень тяжелое положение. Надо сначала все прояснить, а потом уже думать о следующем шаге.

– Я бы вас попросила остаться, пока не найду замену или пока вы не подыщете себе другую работу.

Ну вот, она и сказала, хотя слова эти дались ей с трудом.