Текст книги "Предел Доминирования (ЛП)"

Автор книги: Шелли Брэдли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)

– Сейчас, – резко сказал он. – Не думаю, что смогу прождать хоть одну гребаную минуту.

– Полегче, приятель, – Лиам быстро потянулся к прикроватной тумбочке. – Позволь мне подготовить ее как следует.

Хаммер издал разочарованный стон.

– Поторопись, черт подери.

Прежде чем она успела поддержать его требование, он притянул ее к своей груди, заставляя плавиться в огне обнаженных тел, мускулов и сердцебиений. Когда ее попка взвилась в воздух, Лиам наклонился и омыл своим языком каждый сантиметр ее позвоночника. Когда она выгнулась ему навстречу, он обхватил ее ягодицы и нежно прикусил каждую. По всему телу взорвались искры удовольствия, когда он развел их в стороны и приставил два смазанных смазкой пальца к колечку ануса. Нежно, но настойчиво он расслаблял ее мышцы до тех пор, пока она не приняла его и не застонала.

Хаммер поднял девушку, чтобы получить доступ к ее соскам. Изогнувшись, он посасывал и покусывал каждую затвердевшую вершинку.

От набирающего обороты удовольствия, получаемого от них, она зашипела. В крови бурлила эйфория. Ногти впились в плечи Хаммера, когда они вдвоем заявили на нее свои права, а она отдала им всю власть.

Макен перенес внимание на второй сосок.

– Открой свою попку для него, прелесть. Позволь ему сделать тебе приятно и смазать тебя, чтобы он мог скользить глубоко внутри тебя своим толстым членом.

Рейн задыхалась, пока они мучили ее ноющее тело интенсивными движениями рук и неутомимых ртов. С ее губ то и дело срывалось хныканье и стоны. Не говоря ни слова, Лиам с Хаммером понимали друг друга, взаимодействовали так, чтобы удерживать ее между ними, пока она дрожала и кусала губы, пытаясь сдерживать крик.

В конце концов, они заработали членами. Сантиметр за сантиметром внутри нее, растягивая ее изнывающую от желания плоть. Из ее горла вырвался громкий крик, когда они оба скользнули в ее глубины. Хриплые и рычащие стоны и вскрики, язык их любви, резонировали от стен. Мускусный аромат смешался с запахом страсти.

Рейн потеряла ощущение реальности.

Она потянулась к мчащемуся на нее удовольствию, отчаянно нуждаясь в заверениях и обещаниях, в их объятиях. С каждым толчком и мощным выпадом они дарили ей не только физические ощущения совокупления. Это был дар. Клятва в том, что неважно, что принесет с собой завтрашний день, в их сердцах они всю жизнь будут вместе.

Когда Лиам покидал ее пульсирующее колечко, Хаммер погружал свой толстый ствол глубже. От этого неистового ритма ее кровь воспламенилась, опаляя кожу. Она таяла, безмолвно умоляя их о милосердии и отдавая им каждую частичку своего тела. Их настойчивые объятия, напористые движения говорили Рейн, что они намерены вместе заклеймить ее душу.

Одновременно они остановились. Ее трясло, желание брало вверх над контролем.

– Еще… О, Боже! Пожалуйста. Макен. Лиам. Не останавливайтесь…

Хаммер пальцами возбуждал ее соски до тех пор, пока она не застонала.

– Кто здесь отдает приказы, прелесть?

– Определенно не ты, маленькая жадина, – проворчал Лиам, пошипывая ее ягодицы.

– Пожалуйста, господа, – прохныкала Рейн.

Слезы разочарования и потребности заволокли глаза. Она задвигала бедрами, пытаясь затушить поглощающий ее огонь, но ни один из мужчин не сдвинулся ни на сантиметр. Зажатая между ними, она вся напряглась, призывая их начать двигаться в том бесподобном ритме, который почти отправил ее через край, или желая сделать хоть что-нибудь, что положит конец этому бушующему пожару.

Оба ее мужчины прошипели ругательства, прежде чем Хаммер пронзил ее взглядом, в котором плясали чертята.

– Почему ты пытаешься забрать у нас контроль?

Рейн хотелось кричать.

– Сэр, просто я надеялась…

– Мы точно знаем, на что ты надеялась, любимая, – строго заявил Лиам. – И мы также нуждаемся в этом. Но не ты устанавливаешь, когда и как мы позволим тебе кончить, Рейн. И тебе это известно.

Ей это известно. Ее кольнуло чувство вины, но в то же время требование барабанной дробью разнеслось по венам, снося на своем пути все, кроме тяги к ним.

– Попроси снова, прелесть, – Хаммер просунул руку между их телами и поиграл с ее клитором. – Моли громко и долго.

– Пожалуйста, прекратите эту пытку. Я хочу вас обоих. Я так отчаянно нуждаюсь в вас, – выдохнула она. – Помогите мне. Я до смерти хочу почувствовать вас глубже и подарить вам удовольствие.

– Вот это наша прекрасная саба. Возьми нас. Прими каждый сантиметр, – горячо прошептал Лиам ей в ухо глухим голосом.

Они с Лиамом начали раскачиваться внутри нее, и перед глазами вспыхнул разноцветный калейдоскоп. Они погружались и отступали, и повторяли эти действия до тех пор, пока она не вцепилась в простыни.

– Вот так, – проговорил Лиам низким голосом. – Прими нас, Рейн. Сожми плотнее.

Ее жалобные стоны отражались от стен, пока она сжималась вокруг них, откинув голову назад, поднимаясь на волнах обрушившегося на нее экстаза. Лицо Хаммера исказилось, словно он боролся, пытаясь удержать контроль, и большим пальцем безжалостно тер ее клитор. Ее усилия сопротивляться оргазму ослабевали. Паника смешалась с необходимостью. Мысль о том, чтобы подвести их, просто убивала ее.

– Помогите мне. О, Боже. Пожалуйста. Я-я… Макен, Лиам, – прокричала она, и голос ее сорвался.

– Какие красивые слезы, – хрипло выдохнул Хаммер, стиснув челюсти. – Лиам?

– Да. – Его пальцы обернулись вокруг ее горла, его грудь прижалась к ее спине, и он толкнулся еще глубже. – Да. Сейчас. Иначе я сам вспыхну синим пламенем.

Хаммер взял Рейн за подбородок и посмотрел в глаза, посылая ее в бесконечный водоворот страсти.

– Кончай, сладкая. Кончи для нас сильно и долго.

Это негромкое позволение словно спустило у нее в голове и в сердце курок. Обычно Хаммер резко рявкал команды, но на этот раз пусть по-своему, но он попросил ее навсегда запомнить его как возлюбленного.

Из ее горла вырвалось рыдание, когда она распалась на мельчайшие кусочки, полностью, и даже ее душа распалась, утягивая за собой Хаммера и Лиама.

Глава 8

Лиам уставился на свою еду, взятую на вынос из ресторанчика китайской кухни, не говоря ни слова на протяжении всего обеда. Хаммер нахмурился, а особенно когда уловил взгляд Рейн, брошенный на второго мужчину, пока она подхватывала жареного цыпленка и лапшу чоу мейн.

Поймав же ее виноватый взгляд, Макен опустил палочки.

– Ну ладно, колись. Что происходит?

Рейн состроила гримасу, а затем задержала вопросительный взгляд на Лиаме. От этого узел в желудке у Хаммера стал плотнее.

– Когда ты вернулся домой, мы не хотели волновать тебя, да и всем нам было необходимо время и прикосновения, которые мы могли бы разделить друг с другом, – Лиам отложил палочки, взвешивая слова. – После того, как тебя увезли полицейские, показалась еще одна патрульная машина. Они сказали нам с Рейн проехать с ними, чтобы также ответить на вопросы.

Хаммер резко опустил ладони на стол. Он стиснул зубы, пытаясь сдержать свой темперамент. В этом не было их вины…но он был сильно раздражен.

– И вы только сейчас говорите мне об этом? – Их молчание было красноречивым – и убийственным. – Стерлинг ничего не говорил. Бек и Сет тоже. Вы дали мне рассказать вам все о моем допросе, а сами не сказали ни слова? Проклятье!

– У тебя и так было о чем волноваться, приятель. Рассказав об этом раньше, мы бы только утяжелили твою ношу. Стерлинг договорился с адвокатом для нас обоих. Меня опросили быстро, примерно минут за десять. Когда Рейн была подростком, я жил не в Лос-Анджелесе. У меня есть доказательства того, что мы не были знакомы до сентября прошлого года. Они спросили, насиловал ли я Рейн. Конечно же я ответил отрицательно, а обратное доказать они не могли. Еще их интересовало, как давно мы дружим и где познакомились. Я сказал, что мне нечего сказать по этому поводу. Потом они спросили о сексуальной жизни с вами обоими, а я сказал им отвалить.

Боже, кажется, полиция решила вывалять в грязи всех дорогих ему людей.

Он сурово взглянул на Рейн.

– Как долго они мучили тебя?

– Наверное, около часа. Кажется, детектив хотела сделать из меня жертву, но я послала стерву.

Блять!

– Мне жаль, что вам двоим пришлось пройти через все это. – Его накрыло чувством вины.

– Это не твоя вина. Ты не просил об этом. – Она потянулась через стол и взяла его за руку.

Он тоже ответил пожатием.

– Расскажи мне, что они хотели узнать.

Она повела плечами.

– Скорее всего, большую часть из того, о чем спрашивали у тебя. Например, были ли у нас с тобой сексуальные отношения, когда я была подростком, и за что ты платил деньги Биллу. – Она помолчала, посмотрела вниз на свои руки, лежащие у нее на коленях. – Они сказали, что у них есть видео, где ты приходишь, чтобы изнасиловать меня.

– Видео? – Макен нахмурился, едва удержавшись от того, чтобы не отбросить стол в сторону. Вся его жизнь и любимые люди стали жертвами клеветы и угроз, а он ничего не мог с этим поделать. – Какое еще долбанное видео могло появиться у полиции?

– Я не знаю, – Рейн пожала плечами. – Они ничего мне не показывали и больше никакой информации по этому поводу не дали. Вероятно, они блефуют.

Ага. Быть может, копы просто применили такую тактику, чтобы подтолкнуть Рейн заявить о предполагаемом плохом с ней обращении. С такой же вероятностью, их таинственный свидетель был не более, чем уловкой, чтобы заставить его говорить.

– Должно быть, так и есть, потому что подобного не было, – добавил Лиам.

Рейн кивнула.

– Я сказала им это. Как и то, что люблю грубый секс.

Хаммер и не думал, что его ярость может стать сильнее, но его стремление к насилию лишь возросло. Рейн не должна была открывать перед этими любопытными, развратными ублюдками секреты своей личной жизни.

– Что еще? – спросил он.

Она рассказывала, то и дело запинаясь. От Хаммера не ускользнуло, что она давала как можно более короткие ответы. Но он следовал по оставленным ею крошкам, и его взор все сильнее заслоняла красная пелена ярости.

– Я собираюсь порвать на куски твоего брата, прелесть. Голыми руками. Я собираюсь оторвать ему голову.

– Я тоже очень зла на него. Но детектив Перес не причинила мне боли, – заверила она. – Самым ужасным из того, что сделала эта женщина, был намек на то, что я распоследняя бесхребетная тряпка и шлюха. Не то, чтобы я не слышала подобного прежде…

– Но ты не такая, черт подери. – Он ударил по столу кулаком. Звон стаканов и тарелок не подарил ему ни капли удовлетворения. – Мне бы очень хотелось увидеть эту сучку со значком, которая допрашивала тебя.

– Макен… – Рейн поднялась со своего места и скользнула к нему на колени, зарываясь пальцами в его волосы. – Меня действительно не волнует, что именно думает обо мне какая-то циничная, сексуально неудовлетворённая трудоголичка. На самом деле, ничье мнение не имеет значения, кроме твоего и Лиама. А все остальные могут идти к черту.

Лиам улыбнулся.

– Я даже не стану упрекать тебя за твой язык, любимая. Это великолепно!

Так и было, но дело в том, что она должна была как минимум защитить свою жизнь, пока все насели на Хаммера.

Он пересадил Рейн на колени друга и гневно вскочил на ноги.

– Я вернусь.

Она попыталась подскочить следом.

– Подожди! Куда…

Лиам обхватил рукой ее за талию и усадил обратно, тогда как Хаммер срывал с себя одежду, снимая все до нитки, и швырял ее в находящуюся по соседству прачечную.

– Ш-ш-ш. Дай ему продышаться.

Напомнив себе позже сказать спасибо брату, Хаммер рывком открыл заднюю дверь, а потом захлопнул ее за собой так сильно, что зазвенели стекла. Он направился к бассейну и нырнул в него.

Тяжело дыша, он бил по воде. Вода была чертовски холодной. Но больше ничто не сможет его охладить.

После нескольких тяжелых кругов он вылез и закапал весь пол.

Рейн провожала его обеспокоенным взглядом. Она схватила большое пляжное полотенце, обернула вокруг него и обняла.

– Тебе лучше?

Он отступил назад.

– Я намочу твою одежду.

– Плевать.

Хаммер высвободился из ее объятия и взглянул на любимое лицо. Она устала.

– Иди в постель, прелесть.

– Лиам уже «намекнул» мне подняться наверх, принять ванну и отправиться в кровать, так что я собираюсь. Думаю, он хочет поговорить еще немного. Я сделала кофе для вас обоих.

Всегда думает о нем, даже когда у самой был ужасный день. Даже, когда следовало беспокоиться о своем будущем и жизни, растущей внутри нее.

– Ты достаточно поела? – напомнил он.

– Я в порядке. Не беспокойся обо мне. – Она мягко поцеловала его и направилась обратно в дом.

Он проводил ее взглядом.

– Это словно сказать мне не дышать.

Несколько секунд спустя показалась голова Лиама, и он протянул ему тренировочные штаны и футболку.

– Кофе готов, приятель.

Одевшись, Хаммер пересек кухню и уселся за стол, за которым сидел Лиам, попивая свой кофе. Хаммер задавался вопросом, как долго он еще сможет наслаждаться роскошью напитка и тихих минут, подобно этим, в компании лучшего друга. Так много, чтобы остаться… и так мало времени, чтобы выразить все это.

– Что дальше? – два слова, тихо произнесенные Лиамом, нарушили тишину.

– Утром мне нужно увидеться со Стерлингом. После этого я буду лучше понимать, чего ожидать. Если дело дойдет до суда, боюсь, что Рейн придется давать показания.

Хмурый вид Лиама указывал на то, что ему также не нравилась эта идея.

– Знаю. Даже если она не сотрудничает со следствием, все равно она «жертва». Она понадобится Барнсу, чтобы свидетельствовать в твою пользу. Хотел бы я, чтобы был способ не вынуждать ее переживать все это вновь. Но она сильная. Она справится, Макен. Знаю, ты разозлился из-за того, что полиция опрашивала ее сегодня, но не надо недооценивать нашу девочку.

– Я ненавижу, что ее втягивают во все это дерьмо.

Хаммер втайне волновался о том, как все это подействует на ее эмоциональное состояние, но не стал говорить этого вслух. Ему просто нужно было верить в нее изо всех сил.

Стук во входную дверь прервал его размышления. Они с Лиамом нахмурились. Ни один не желал компании, особенно в полуночный час. На секунду его сердце остановилось. Неужели это полиция приехала, чтобы… арестовать его? Уже?

– Я открою, – Лиам встал.

– Нет, я. – Хаммер выскочил из кухни, зная, что должен встретить лицом к лицу заварившийся бардак. – Уверен, это ко мне.

Со вздохом он распахнул входную дверь, морально готовый увидеть одетых в форму офицеров и пару наручников, предназначенных не для игры. Вопреки ожиданиям, на пороге стоял Дин Горман, на нем были солнечные очки, низко посаженная бейсболка, потрепанный кожаный пиджак, футболка и джинсы. Машина, припаркованная на обочине, принадлежала не ему.

– Привет, – голос копа прозвучал мрачно.

Хаммер тут же понял, что Дин, придя сюда, пошел на огромный риск.

– Ты можешь войти?

Офицер заглянул за его плечо, а затем кивнул, стягивая очки.

– На минутку.

Хаммер отступил, чтобы пропустить мужчину. Кишки его скрутились в узел. Дин не мог прийти с хорошими новостями.

– Привет, – поздоровался Лиам. – Кофе?

– Нет, спасибо. Я не могу остаться надолго. А еще не могу разговаривать с тобой по своему личному мобильному, на тот случай, если они решат через суд проверить твои телефонные звонки. Вот почему я явился без звонка.

– Я все понимаю. – Правда придавила Хаммера. Он стал преступником. Судьи могут твердить о презумпции невиновности, но в глазах полиции он был грязным словно смертный грех.

– Присядешь?

Дин покачал головой.

– Я пришел просто, чтобы поделиться с тобой информацией, что у меня есть. Сожалею из-за того, что случилось сегодня. У меня не было возможности предупредить тебя раньше, но это уже и не имело бы значения. В тот момент я не знал, что ты стал подозреваемым. Просто увидел, что Ривер Кендалл пританцовывая от радости, по собственной воле в сопровождении адвоката вошел в участок с чемоданчиком в руках. Потом я уехал по вызову на вооруженное ограбление. Прости.

Хаммер покачал головой.

– Ты и так многое сделал. Спасибо, что пытаешься помочь.

– Рейн в порядке?

Настолько, насколько позволяют обстоятельства.

– Хорошо. Готовится ко сну.

Горман кивнул, на данный момент полностью сосредоточенный на деле.

– Вот то, что я хотел тебе рассказать: Уинслоу и Кэмерон? Будь осторожен. Они ни перед чем не остановятся. Они стоят друг друга и ставят только на победу. Годы службы в полиции нравов исказили их сознание, и они убеждены, все, что хоть отдаленно связано с БДСМ, свингерством, секс-клубами, любое проявление «ненормальности», это извращение и педофилия. Они никогда не увидят всю ситуацию с твоей точки зрения, так что не стоит и пытаться.

– Мой адвокат посоветовал вообще рта не раскрывать.

– Умно. – Из внутреннего кармана кожаного пиджака он вытянул конверт из оберточной бумаги. – Это фотографии Рейн, сделанные после последнего избиения ее отцом и перед тем, как она сбежала, их подсунул мне Сет. Детективы Бейтс и Санчес прикрепили их к делу Билла Кендалла после того, как установили, что она действовала в порядке самообороны. В рамках дела об убийстве их не особо интересовал факт того, что у тебя имелись ее фотографии, когда она еще была подростком. Но Уинслоу и Кэмерон обалдеют, если обнаружат эти фотки. Не знаю, искал ли их кто-нибудь в нашей электронной системе. Они были сделаны несколько месяцев назад, поэтому вероятно нет. На всякий случай я подумал, что удалю физические копии из допросной. Но ты взял их не у меня. Слава Богу, что у тебя хватило предусмотрительности не признаваться, что ты самолично сделал их. Сказать, что Рейн отдала тебе их на случай, если ее отец вернется, после того, как она поправится, было отличной идеей.

Хаммер взял конверт у Дина. Он оказался в долгу перед этим мужчиной, который рискнул своей работой и свободой, чтобы помочь ему, в огромном долгу.

– Спасибо.

Дин кивнул.

– Избавься от них. Это обуза, которую ты не можешь себе позволить.

– Однозначно. Теперь, когда Билл мертв, Рейн почувствует себя лучше, если их уничтожить.

– Действуй быстро. Можешь быть уверен, Уинслоу и Кэмерон появятся здесь и в «Темнице» в ближайшие несколько дней, а может, и часов, с ордером на обыск. И для всех было бы лучше, чтобы эти копии и их оригиналы исчезли. На самом деле избавься от всего, что можно инкриминировать тебе во всех местах своего пребывания. Фотографии или видеонаблюдение за Рейн в «Темнице» до ее восемнадцати лет также должны быть первыми в списке. Если у тебя хранится хоть что-либо на телефоне, в электронном облаке или компьютере, сотри все. Удали все учетные записи. Заведи новые. И ты никогда не слышал этого от меня. – Он со вздохом снял кепку. – Это меня подставит.

Звоночек предчувствия снова пронзил Хаммера. Все происходило так быстро, что он и не подумал, что к нему могут прийти с ордером на обыск. Это понимание сокрушило его, потому что он должен был догадаться.

– Не знаю, как отблагодарить тебя, мужик. Я тотчас же позабочусь обо всем. Если кто-то будет спрашивать, ты не являешься членом «Темницы», и мы не знакомы.

Горман мрачно кивнул.

– Спасибо. Сожалею, что все так вышло.

– Я все понимаю. Не сомневайся.

– Мы подчистим все, как ты посоветовал, – добавил Лиам. – Есть еще что-то, что мы могли бы сделать, чтобы уберечь Хаммера от тюрьмы?

– Слушайте Стерлинга Барнса. Он один из лучших. Не лгите больше необходимого и не теряйте присутствия духа. И последнее. – Дин протянул ему свернутый клочок бумаги. – Я спорил по поводу этого, но… на месте Рейн, я хотел бы знать. Конечно же, этого я тоже не давал вам. Но это настоящий адрес Ривера. Это место, арендуемое на неделю. Он отказался оставить номер телефона. Быть может, это не сильно поможет, а может, вы добьётесь от него каких-либо ответов.

Хаммер спрятал информацию в карман своих влажных штанов. Последнее, что ему хотелось, это чтобы Рейн находилась где-либо поблизости от ублюдка, но у них с Лиамом состоится «дружеский разговор» с Ривером.

– Так никто не станет обвинять его за попытку похищения?

Горман покачал головой.

– Ему каким-то образом удалось убедить всех, что это было «недопонимание». Скользкий ублюдок.

– И не говори. – Лиама трясло.

Точно так же себя чувствовал и Хаммер.

– Спасибо за предупреждение.

– Без проблем. Удачи. Если тебе понадобится больше информации, это будет непросто, но… купи одноразовый телефон и позвони мне. – Дин хлопнул его по спине.

– Жаль, что у меня не нашлось новостей получше. Спокойной ночи вам обоим. Обнимите за меня Рейн.

– Хорошо. Спокойной ночи. – Он пожал полицейскому руку, затем проводил его до двери, проследил, как тот запрыгнул в машину и уехал в закат. Макен не мог не чувствовать, что его будущее движется в том же направлении.

Четверг, четырнадцатое февраля.

Лиам проснулся затемно и устало вздохнул в зовущей его тишине.

«Что нужно сделать, чтобы поспать еще немного?»

Когда его глаза привыкли к темноте, он увидел, что Рейн лежит лицом к нему. Во время сна Хаммер крепко обнял ее. Лиам был рад. Еще неизвестно, как много совместных ночей у них осталось.

Не важно, насколько ему была ненавистна эта реальность, политика прятать голову в песок не поможет никому из них.

Не издав ни звука, Лиам покинул кровать и оделся, затем на цыпочках отправился на кухню, ощущая аромат свежезаваренного чая.

Как следовало ожидать, когда он завернул за угол, за столом сидела его мать, прихлебывая из своей чашки. Блики света согревали ее золотисто-каштановые волосы. Не говоря ни слова, она жестом указала Лиаму на ожидающую его чашку.

Он присоединился к ней за столом.

– Доброе утро, мам.

– Доброе, сынок. Я не задержу тебя надолго, но будет лучше, если мы поговорим наедине.

Он согласился.

– Я беспокоюсь о Хаммере. Что ты видишь?

– Если бы ты прислушивался к себе, у тебя бы уже была подсказка. – И она укоризненно покосилась на него. – Почему ты не обращаешь внимания на дарованные тебе способности и не развиваешь их? Они никуда не исчезнут только из-за того, что ты решил игнорировать их. Лучше смириться, сынок. Они часть тебя.

Лиам нахмурился.

– Какие же это дары, мам? Вскипающая в ухе кровь, когда ты решишь посетить меня? Видеть ауры животных и растений? Странное знание каких-то вещей, смысл которых становится понятен только после того, как они сбываются? И все это абсолютно бесполезно, когда я нуждаюсь в них больше всего. С детства твои загадочные слова приводили меня в замешательство.

– Думай о своих возможностях, как об инструментах. Ты не сможешь пользоваться ими свободно без практики. Но если ты отточишь свое умение, то однажды станешь высококвалифицированным мастером. – Брин дотронулась до его щеки. – Так что не думай, что твой взгляд на это не имеет значения.

– Может, я просто упрям.

– Может быть? – парировала она с улыбкой.

– Я хотел жить собственной жизнью, а не будущим, назначенным судьбой, от которого я не смогу убежать.

– Ничего себе! Видеть – не означает не иметь выбора. На самом деле, перед тобой открывается целый мир безграничных возможностей. У тебя имеется врожденная аварийная сигнализация, тогда как остальные полагаются на имеющуюся у них информацию и собственное мнение. Ауры могут быть полезны. Скажи, тебя когда-нибудь кусала собака?

Лиам помедлил.

– Никогда, насколько я помню.

– Животные тянутся к тебе. Они знают, что ты их чувствуешь. То же самое с деревьями и растениями. Они живые существа, поэтому их ауры это ключ к пониманию состояния их существования. – Ее улыбка стала нежной. – Помнишь, как ты плакал, когда кто-нибудь дарил мне цветы? Ты говори мне, что они истекают кровью.

– Мам, мне было пять. И знание о состоянии моего сада не поможет в нынешних проблемах.

– Если бы ты уделял этому свое внимание, то может и могло помочь. Но ты отстранился на многие годы. Какого цвета была аура Гвинет?

– Не знаю. – Лиам не думал об этом и не хотел зацикливаться на этой суке.

– Настройся и подумай.

Лиам вздохнул. Когда его мать что-то решила, с ней лучше не спорить.

Он закрыл глаза, и внезапно это ощущение заполнило его разум.

– Зеленая. И грязно-коричневая.

Цвета его бывшей жены отражали злость, ревность, мелочное злословие и отсутствие сердечного тепла. На самом деле, он больше не мог представить себе Гвинет без уродливой ауры вокруг. Он нахмурился.

Почему он женился на суке?

– Вот именно, – похвалила его мать. – А у Рейн аура…

– Синяя с белым. Яркая. Живая. – Он представлял ее смелой и сияющей. – Она прекрасна.

Брин с гордостью улыбнулась.

– Безусловно. Мне жаль, если я напугала ее при встрече.

– Почему ты не сказала мне, что приедешь раньше, чтобы я мог объяснить?

– Если бы ты был более внимательным, то знал бы это, как только я начала собирать чемоданы. Почему ты не рассказывал ей о своей семье, сынок?

– Я не знал, что сказать, чтобы не показаться сумасшедшим. – Он сделал большой глоток чая. – Я так рад видеть вас с папой. Как там остальные?

– С твоими сестрами все хорошо, они шлют тебе свою любовь. А есть еще печености? – спросила она с надеждой. – Я порылась в буфете, но не смогла найти.

– Печенье, мам. Здесь это называют печеньем. – Он улыбнулся. – Для той, которая, кажется, знает все на свете, составляет трудность их найти? Я удивлен. Рейн испекла немного печенья сникердудл. Они в банке. Подожди. – Он вновь поднялся и принес ей коричневый керамический контейнер, разрисованный королевскими лилиями.

Брин взяла одно и прежде, чем откусить кусочек, окунула его в чай. Она замурлыкала.

– Я не знала, что такое сникердудл, но это просто восхитительно. Вы счастливчики. И глазом моргнуть не успеете, как Рейн вас откормит.

– Уверен, так и будет. – Он чувствовал, как у нее в голове рождалась речь. – Ну так что у тебя на уме? Ты не поехала в тур по Калифорнии, потому что внезапно почувствовала необходимость увидеться с моей девочкой или «поговорить» с ребенком. И ты не будила меня среди ночи ради чего-то сентиментального.

– Поскольку проблемы Макена будут продолжать расти, словно снежный ком, то, если ты не начнешь рассуждать логически и спокойно, от тебя будет больше вреда, чем пользы от вас обоих.

Каким, черт подери, образом он должен это сделать, если все, над чем они так усердно работали, разваливалось прямо у них на глазах?

– Я знаю, что ты желаешь добра, но…

– Я не стану опекать вас, Лиам. – Ее глаза вспыхнули зеленым огнем.

Он вздрогнул, затем взял из банки печенье и обмакнул в чай. Его мать могла быть мягкой и приветливой до тех пор, пока кто-нибудь не задевал ее темперамент.

– Я не это имел в виду. Но если ты хотела сказать мне успокоиться, то могла бы просто позвонить.

– Хорошо, мы приехали именно для того, чтобы познакомиться с Рейн. Появление крошки тоже стало дополнительным стимулом. Уверен, что не желаешь узнать кое-что?

– Абсолютно уверен. Мы поговорили. С того момента, как узнали о беременности Рейн, все мы хотели бы, чтобы пол ребенка стал сюрпризом. Так же, как нас не волнует, кто отец этого ребенка. – Он покосился на мать.

– Я поняла. – Она похлопала его по руке. – Очень скоро все станет очевидным. И у этой очевидности будут глаза твоей любимой.

Эта мысль заставила Лиама улыбнуться. С момента осознания положения Рейн, он надеялся увидеть ее яркую синеву в глазах их детей.

– Выкладывай остальное. Зачем ты разбудила меня посреди ночи?

Она посмотрела пристальным взглядом на, а быть может, сквозь, него, словно видела что-то.

– Чтобы подумать вместе с тобой, сынок. Рейн нужно поговорить со своим братом. Покажи ей свое одобрение и отпусти ее.

– Мам…

– Она найдет выход, несмотря ни на что. Неужели тебе не хочется, чтобы она делала, не таясь и не мучаясь чувством вины? А так ты будешь уверен, что она под защитой и в безопасности?

Допрос Макена в полиции, вероятно, подогрел решимость их пылкой девушки все исправить. А это означает, что она захочет встретиться лицом к лицу с Ривером.

– Это слишком опасно. Я не желаю, чтобы этот придурок находился поблизости от нее! Ты хоть представляешь, какой он нанес ущерб? Клянусь, если дотянусь до этого сукиного сына…

– Конечно же, знаю. А чего ты ожидал? Все, что он узнал о жизни Рейн, на данный момент выглядит непривлекательно.

– В его мозгу.

Брин потянулась и положила свою руку поверх его.

– Многие не видят дальше своего носа. И это не значит, что каждый из вас убедил ее выйти за вас. Вы ждете, что она родит без мужа?

Лиам ожидал этого вопроса от своих очень приверженных католической вере родителей.

– Я делал ей предложение. Как и Хаммер. Она отказала нам обоим.

– И вы отступили? – Брин покачала головой. – Рейн все еще ищет себя. Как и Ривер. Он ее старший брат, Лиам. Она все, что осталось от его семьи. Ты знаешь, что для солдата нет большего горя, чем потерпеть неудачу с теми, кого ты любишь и должен защищать.

Он знал. Это была та причина, с которой столкнулся Хаммер.

– Ривер пробыл в штатах несколько месяцев, собирая на нас информацию, и чертовски переиначил ее. Блять, он мог поговорить с нами прежде, чем рубить с плеча.

– Для меня ты все еще не слишком взрослый, чтобы промыть тебе рот с мылом, Лиам О’Нейл!

Он не хотел быть непочтительным, особенно когда его мать права.

– Я сожалею.

– Подозреваю, что так и есть. Уверена, вы с Макеном встретили Ривера с распростертыми объятиями, – язвительно сказала она. – И обстоятельно разъяснили свои отношения с Рейн по первому его требованию, верно?

– Он уже все для себя решил. Он бросал нам чудовищные обвинения, сделал поспешные выводы…

– Думаю, на его месте ты действовал бы точно так же. Представь себе, какими бы тебе казались подобные вещи, если Кейтлин, Мейв или какая-либо другая из твоих сестер оказалась в ситуации Рейн.

Лиам зарычал. Рейн говорила что-то пугающе похожее.

– Речь не об этом, мам. Этот человек опасен и ему нельзя доверять. Он не станет слушать, кто бы из нас что бы ни сказал, и даже Рейн. Он хотел забрать ее у нас. Грозился прервать жизнь нашего ребенка.

– Это говорил за него страх. Твой тоже не молчал, – напомнила ему она. – Почему мужчины иногда такие твердолобые? Твой отец может быть таким же.

– Потому что мы мужчины.

Она фыркнула.

– Послушай меня. Рейн необходимо спасти Макена от самого себя. Она единственная, у кого это получится. И для этого ей нужен брат… без вмешательства вас обоих.

Внутри у него вспыхнуло беспокойство.

– А что если ты не права? Мы не можем рисковать. Что если он навредит ей или увезет?

– О, Лиам. – Она вздохнула. – Ривер любит ее. Он верит, что поступает правильно ради своей сестры. И печется только об ее благополучии. У него правильные помыслы, даже если действия немного безумные.

– Немного? – глумился Лиам. – Мне это не нравится. И не понравится Хаммеру.

Выражение лица Брин смягчилось.

– Неважно. Она уедет. Почему бы тебе не оправить с ней парней? Сет и Кеннет – хорошие мальчики. Они приглядят за ней.