Текст книги "Предел Доминирования (ЛП)"

Автор книги: Шелли Брэдли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 28 страниц)

Лиам совершенно не удивился. Он взял за руку их девочку.

– Да ладно вам, – поддразнил его Сет. – Вы упрекаете ее за то, что она пыталась помочь вам и сегодня День святого Валентина.

Макен посмотрел свирепым взглядом.

– Надеюсь однажды, ты полюбишь женщину, которая напугает тебя до усрачки.

Улыбка слетела с лица Сета.

– Я уже, и ты это знаешь.

Лиаму хотелось треснуть Хаммера по голове, чтобы его рот открылся, и засунуть ему в рот его же туфлю.

Ему, по крайней мере, хватило такта, чтобы поморщиться.

– Я не это имел в виду…

– Знаю, – прервал его Сет. – Просто помни, что надо радоваться тому человеку, который является для тебя особенным. Это есть не у всех. Бек и я собираемся совершить набег на ваш холодильник, даю вам три минуты.

– Тебя всё устраивает, принцесса? – Бек бросил на Рейн многозначительный взгляд.

Она выглядела немного нервной, но улыбнулась.

– Прекрасно. Спасибо.

Этот обмен взглядами показался Лиаму странным.

Хаммер хмурился, наблюдая, как парни неторопливо направились в соседнюю комнату. Но покачав головой, он повернулся к Рейн.

– Прежде чем ты расскажешь мне все, что случилось на встрече с Ривером, и я имею в виду все до малейшей детали, Лиам и я хотим кое-что тебе подарить. – Он потянулся к карману и, вытащив маленькую красную коробочку, вложил ее Рейн в ладонь. – Открой это, прелесть. С днем святого Валентина.

– В данный момент много чего происходит, но мы хотим подарить тебе кое-что памятное. – Погладил ее по волосам и поцеловал в висок.

Рейн подняла крышку, и глаза ее расширились. Вынимая изящный серебряный браслет из коробочки, она задохнулась от счастья.

– О, Боже… Он прекрасен! – Глаза наполнились слезами радости, когда она прижала его к своему сердцу. – Кулон, который подарила мне мама… Вы нашли его.

– В твоем шкафу, в клубе. – Макен кивнул.

– Мама подарила эту подвеску, когда мне исполнилось семь. Она сказала, что, несмотря на то, что я ее малышка, я уже выросла достаточно для какой-нибудь хорошенькой вещицы. – Рейн прижала руку к подрагивающим губам. – Я носила кулон каждый день после ее смерти. Цепочка, которая шла в комплекте, порвалась в ночь, когда Билл… – Она покачала головой и не стала заканчивать предложение. – Я положила его в карман, а потом припрятала в «Темнице». Большое вам спасибо. Еще больше талисманов!

Она осмотрела три переплетенных, филигранных сердца, по одному на каждого из них. Когда же она заметила крошечные детские пинетки, ей пришлось снова вытереть глаза. Бессознательно она положила ладонь на живот.

Лиам повернулся, чтобы посмотреть на Хаммера. Они обменялись нерешительными взглядами.

– Мы не хотели заставлять тебя плакать, любимая.

– Это слезы счастья. Украшение просто великолепно!

Они облегченно улыбнулись.

– Эти три сердечка я придумал сам. И мы с Хаммером вместе нашли пинетки.

– Не знаю, как вас отблагодарить. – Она обняла их и крепко сжала.

– Оно так же прекрасно, как фотография, которую ты прислал мне, когда нашел его. Кулон ее матери стал прекрасным дополнением. Видишь, не так уж ты и плох в этом ути-пути дерьме, – прошептал Лиам на ухо Хаммеру.

Макен улыбнулся.

– Мы рады, что тебе понравилось, прелесть.

– Я влюбилась в него. Даже просить не смела о чем-либо подобном.

Вместе с Хаммером они постарались застегнуть браслет на ее запястье. Она светилась, глядя, как тот сияет на свету.

– Надеюсь, вам хотя бы вполовину понравится то, что я купила для вас. – Она быстро пересекла комнату и вытащила из сумочки две коробочки с белыми атласными бантиками. Устремившись обратно, она протянула Лиаму и Хаммеру по одной.

Они одновременно развернули свои подарки. О’Нейл улыбнулся, когда заметил, что Макен вынул такое же кольцо, как у него, прикрепленное к массивному серебряному медальону. Он перевернул его и прочел надпись: «С тобой в моей жизни любовь приобрела новое прекрасное значение».

Лиам подавил эмоции, вставшие комом в горле, и скользнул поцелуем по ее губам.

– Спасибо, девочка. Ты тоже привнесла в мою жизнь новое прекрасное значение.

– «Я любила тебя день назад. Люблю сейчас. И буду любить всегда», – голос Хаммера был густым и низким, пока он читал надпись на своем подарке. – О, Прелесть. Ты же знаешь, что это именно то, что чувствую я.

Она погладила их по лицам.

– Хорошо. Пожалуйста, помните об этом…

Лиам пронзил ее подозрительным взглядом.

– Что ты натворила?

Она стала заламывать руки, это всегда было плохим знаком.

– Мне нужно, чтобы вы сделали глубокий вдох и держали разум открытым.

– Вот дерьмо, – проворчал Хаммер.

– Все в порядке. Честно. – Она бросила взгляд куда-то вправо поверх их плеч. – Просто у нас посетитель…

Рейн не закончила предложение. Лиам развернулся, чтобы увидеть, что именно ее отвлекло. Бек и Сет поворачивали из-за угла, возвращаясь в гостиную… с Ривером Кендаллом, шагающим позади.

Лиам сошел с ума.

– Что ты здесь делаешь? – требовательно спросил он у брата Рейн. – Убирайся отсюда к черту!

Кулаки сжались, зубы обнажились, с диким ревом Хаммер сделал то же самое.

Бек и Сет заблокировали их. Словно они… что? Защищали Кендалла? Лиам нахмурился. Вот, дьявол, нет.

Начался настоящий ад. Рейн попыталась урезонить его, но ее слова затерялись в гуле обозленных ос, наполнивших его голову.

– Шаг в сторону, – он задвинул ее себе за спину.

Она изо всех сил дернула его за руку. Он высвободился из ее хватки.

– Ты, долбанный мудак, как ты посмел войти в этот дом! – Хаммер пронзил Ривера взглядом, обещающим расправу, рыча угрозы поверх плеча доктора. – Ты, блять, покойник, Кендалл.

– И я буду рад ему помочь, – вставил Лиам.

– Достаточно! – выкрикнула Рейн сквозь весь этот хаос. – Вы обвиняли его в том, что он не слушал вас, а сами-то ничем не лучше.

Хаммер снова отпихнул Бека. Лиам ринулся вперед, чтобы помочь отодвинуть мужчину в сторону. Сет преградил ему дорогу. Осиный рой в его голове зазвучал громче. Глаза заволокла красная пелена ярости.

– Убери от меня свои чертовы руки, Сет и уйди с дороги. Я вырублю тебя.

– Нет, не вырубишь, – спокойный тон Хорошего парня противоречил похожей на тиски хватке на руке Лиама. – Дай Кендаллу шанс все объяснить. Если тебе не понравится то, что он скажет, мы с Беком поможем тебе надрать ему задницу.

Предложение Сета ничуть не успокоило ярость, бегущую по венам Лиама. Вместо этого он вновь попытался проскользнуть мимо друга, пока Бек и Хаммер схватились друг с другом. Воздух наполнили крики и проклятия.

Где-то на задворках сознания в его мысли встряла мать, распекая его, пока опрометью спускалась по лестнице. Он выругался себе под нос.

– …я имела в виду, проклятье! – Рейн зло топнула ногой, лицо ее покраснело. – Вы, два неандертальца, дадите моему брату выговориться? Я попросила его приехать сюда и ни один из вас не отменит за две минуты то, на что мне понадобилось два часа!

Хаммер ощетинился.

– Этот сукин сын не сможет сказать ничего, чтобы изменить…

– Прошу прощения за то, что сделал тебе, Хаммер. Лиам, – Ривер помрачнел, нахмурился и прервался. – После того, как я только что увидел, как вы заботитесь о Рейн, надеюсь, вы поймете, как сильно я сходил с ума от беспокойства за свою младшую сестру. Она это все, что у меня осталось. И я здесь только потому, что она попросила меня приехать и посмотреть на ваши взаимоотношения своими глазами. Теперь, я… понимаю, что она пыталась вложить в мою упрямую башку, – Ривер прервался, словно признание собственной вины обожгло ему язык. – Вы оба любите ее.

– Конечно, любят. – Неожиданно для всех с улыбкой на губах и Дунканом за спиной появилась Брин. – Теперь, когда мы прояснили это недоразумение, почему бы вам не присесть и не поговорить?

Лиам не мог дышать от ярости. Он сжал кулаки. Последнее, что ему хотелось делать, это смотреть на Ривера Кендалла, сидящего на противоположном конце стола и притворяться, что он не испытывает ненависти к этому ублюдку со съехавшей крышей.

– Возьми себя в руки, сынок, – тихо проговорил Дункан ему на ухо. – Настало время слушать и исцеляться.

От него потребовалась вся его сила воли, чтобы подавить ярость и кивнуть отцу.

– Отличная идея, Брин. – Рейн повернулась к Лиаму с Хаммером. – Сделайте хороший глубокий вдох. Ведите себя как взрослые и выслушайте. Пожалуйста!

– Следи за тем, что говоришь, девочка, – обратил внимание Хаммер.

Гнев все еще бурлил в Лиаме.

– Ты ходишь по тонкому льду.

– Ведите себя хорошо, мальчики. А я приготовлю нам чай, – предложила Брин перед тем, как умчаться. – Дункан?

Пара ушла, и Лиам задался вопросом, не забрали ли они с собой его единственную надежду на здравомыслие.

– Принцесса, все будет в порядке? – спросил Бек.

Она обняла садиста и сухо улыбнулась.

– Думаю, все будет в порядке. Не знаю, к чему приведет то, что я самый трезвомыслящий человек в этой комнате, но мы постараемся.

Сет поцеловал ее в лоб.

– Иди и порви их еще раз, тигрица. У тебя получится. Мы проведаем тебя попозже.

– Иди и пригласи Хевенли на ужин, – посоветовала она.

– Так и планирую. – Сет сверкнул самоуверенной улыбкой. – Прежде, чем поиметь ее на десерт.

Бек выглядел убийственно разъяренным.

– Нет, ты, блять, не сделаешь этого.

Бек с Сетом спорили всю дорогу до двери. Заинтересованный в том, чтобы на светло-бежевом ковре Рейн не произошло убийства, Лиам отпустил их.

Они с Хаммером и Рейн расселись за кухонным столом. Ривер присел последним. Враждебность и упреки по-прежнему давили на Лиама, пока Рейн рассказала все, что произошло в номере отеля Ривера.

У него болело сердце, от осознания, что ей снова пришлось переживать произошедшие с ней события.

– Я просто хотел, чтобы моя сестра была в безопасности. То, что я увидел только что на кухне… – Ривер выглядел ошеломленным. – Мне жаль, что не слушал раньше.

– Знаю, – мягко прошептала Рейн.

Ривер выглядел раскаивающимся, но Лиам сомневался, что человек за пятиминутный проблеск сознания сможет понять всю глубину любви, что они втроем разделили между собой.

– Несмотря на то, насколько трогательно ты извиняешься, это не изменит того бардака, в который ты превратил наши жизни, – прошипел Хаммер. – Или то, что этим фокусом ты еще больше расстроил свою сестру. Вчера они вызывали ее в центр города, для допроса. Она беременна, ты, тупица. И ей пришлось столкнуться с незнакомцами, которые называли ее шлюхой и допрашивали по поводу сексуальной жизни.

– Простите. Если бы я мог вернуть все назад…

– Вред нанесен, – огрызнулся Лиам. – До тех пор, пока ты все не исправишь, не думаю, что нам есть что сказать друг другу.

– Я сделаю все возможное. – Ривер встретился с колючим взглядом Лиама. – Я встречусь с детективами Уинслоу и Кэмероном и объясню, что никогда не должен был верить тому дерьму, что отец скормил мне перед смертью. Если и Рейн поддерживает тебя, то я не вижу мотивов для твоего преследования полицейскими.

Лиам тоже не видел. За исключением того, что его смущали утерянные записи службы безопасности и неведомый свидетель.

Пытаясь не волноваться, Лиам встал.

– Не споткнись о порог.

Рейн хлопала глазами от удивления, а Хаммер холодно уставился на Ривера.

– Ребята…

– Нет, все в порядке, – настаивал Ривер. – На их месте я бы тоже был в ярости. На войне предположения могут спасти тебе жизнь. В любви… видимо, они опасны. Я все исправлю. Хочу, чтобы ты оставалась в моей жизни, Рейн. И чтобы была счастлива.

– Тогда начинай извиняться перед нашей девочкой, – потребовал Лиам. – Ты, блять, заставил ее плакать, ты…

– Лиам, – перебила Рейн, положив поверх его свою руку. – Страх за то, что потеряю Макена и нашу общую жизнь, расстраивал меня. Ну, и гормоны тоже.

– Хочешь все исправить? – бросил вызов Хаммер, вероятно, не вполне верящий в раскаяние Ривера. – Начни с рассказа о том, кто на тебя работает в «Темнице». Кто твой крот?

Ривер выглядел смущенным.

– У меня нет информатора.

– Правда? – издевался Хаммер. – Откуда тогда ты узнал о яблочных маффинах Рейн? И где, блять, пропавшие видеозаписи?

– Понятия не имею, о чем ты говоришь, – заявил Ривер.

– Херня, – Хаммер выглядел так, словно был готов ударить вновь.

Ривер поднял обе руки.

– Ты можешь настаивать и дальше, но я ни черта не вру. Ты хотел, чтобы я тебя выслушал? Я это сделал. Но хотел бы и от тебя того же.

Хаммер изучал мужчину жестким взглядом, затем наконец мрачно кивнул. Не имея другой альтернативы, Лиам поступил так же.

Но он знал, что позже, наедине, они соберутся вместе, чтобы выяснить это.

Рейн облегченно вздохнула.

– Спасибо.

– Нам нравится заставлять тебя улыбаться, любимая, – по крайней мере, это мог сказать искренне.

Он не доверял Риверу, но если ублюдок говорил правду, это было хорошо для Рейн… и плохо для всех них. Его страх усилился.

– Что ты планируешь делать завтра? – неожиданно спросила она у брата.

Лиам бросил на нее хмурый взгляд. Неужели она хотела пригласить надоедливого мерзавца на ужин?

– Искать работу. – Он пожал плечами. – Но для тебя время найду.

– Не хотел бы ты, эм… – Рейн прикусила губу.

У Лиама возникло подозрение, что он знал, о чем хотела спросить его девочка.

– Рейн, ты не обязана…

– Нет, обязана, – парировала она мягко и посмотрела на брата. – Я никогда не была на могилах мамы и Ровен. Думаю, что теперь я готова. Мне бы хотелось, чтобы ты пошел со мной.

Он и Хаммер должны быть теми, кому следовало сопровождать ее во время такого эмоционального дела. Лиам ощетинился.

– Может, тебе стоит подождать, пока родится ребенок.

– Чрезмерный стресс не пойдет на пользу никому из вас, – вставил Хаммер.

– Почему бы вам всем не пойти туда? – Брин подошла к столу, неся в руках чайник со свежезаваренным чаем. – Таким образом, Рейн и Ривер смогут попрощаться, а вы двое будете обеспечивать ее комфорт.

Рейн бросила на него с Хаммером взгляд, полный надежды. Они обменялись безмолвными взглядами.

Хаммер вздохнул.

– Хорошо. Мы поедем с тобой, прелесть.

– Спасибо. – Рейн улыбнулась одновременно дрожащей и нежной улыбкой. – Что насчет завтрашнего полудня?

– Отлично, – сказал Ривер. – Не скажу, что жду этого с нетерпением, но наступило время отдать последнюю дань.

– Великолепно. – Брин поцеловала Лиама в щеку. – Похоже, вы начинаете ладить. Тогда мы с папой отправимся на ранний ужин в честь дня святого Валентина. Скоро вернемся.

После того, как мать Лиама обняла Рейн и Хаммера, его родители отбыли.

Больше Лиаму не нужно было быть вежливым. Он стоял, надеясь, что Ривер даст повод.

– Тогда встретимся на кладбище.

Брат Рейн понял его невысказанное предложение.

– Хорошо. Я… отправлюсь в полицейский участок и вычищу сотворенный мной бардак. Всем спокойной ночи. Счастливого э-э-э… дня святого Валентина.

Поднявшись, Рейн обняла брата, Хаммер буравил его ледяным взглядом. Лиам же в свою очередь бросил на того быстрый взгляд, полный обещания медленной и болезненной смерти, если Ривер вздумает вновь их подставить.

Он и Хаммер, оба, приобняли Рейн в защитном жесте, пока провожали Ривера до двери и наблюдали, как он уезжает по подъездной дорожке.

Как только он уехал, Лиам притянул ее в свои объятия и крепко сжал.

– Такое ощущение, что я полжизни прождал, чтобы получить тебя обратно, любимая.

Но на этом он не остановился. Лиам запечатал ее рот в неторопливом страстном поцелуе.

Она послала ему нежную улыбку и отодвинулась.

– Мне это было необходимо.

– То, что тебе нужно, это отшлепать твою попку до ярко-красного цвета, – Хаммер зарычал перед тем, как схватить ее волосы в кулак и притянуть к себе ее губы.

Лиама пронзило желание, пока он наблюдал за их пламенным поцелуем. И вернулось ощущение, близкое к спокойствию. Если Ривер добьется успеха, то, вероятно, весь этот кошмар вскоре закончится.

Когда Макен неохотно оторвался от губ Рейн, Лиам посмотрел на него.

– Теперь, когда мы одни, какой информацией владел Стерлинг?

– Хорошие новости… и плохие. И раз мы заговорили о Стерлинге, мне нужно позвонить ему и сообщить, что Ривер собирается отозвать свои обвинения. Давайте переодеваться к ужину. В «Мелиссе»? Где я зарезервировал столик. Или… – Он вздохнул.

– В «Мама-тесто»?

Для Хаммера это стало огромной уступкой. Он любил хорошую еду, но Рейн обожала пиццу с самого начала своей беременности.

Глаза ее засияли от волнения.

– Ты сделаешь это ради меня?

Выражение его лица говорило о том, что ему стоило проверить свое душевное равновесие, но он кивнул.

– Значит, пицца. А пока мы будем есть, я все расскажу.

Глава 10

Вернувшись с приятного ужина в честь Дня Святого Валентина, Рейн, Лиам и Хаммер обнаружили на кухонном столе записку.

Мы с мамой решили провести ночь в Montage Beverly Hills, чтобы самим отпраздновать в романтической обстановке. Приятной ночи.

Люблю, папа.

– Кажется, на эту ночь мы предоставлены сами себе, – проговорил Хаммер, растягивая слова.

Рейн посмеивалась над его дьявольской улыбкой, чувствуя легкость, которой не было в последние месяцы. Осознание, что Макена не смогут преследовать по большинству обвинений, по которым он должен был ответить, и что ее брат собирался прибрать устроенный им бардак, наполнили ее облегчением. У ее большого плохого Дома все еще оставалось кое-что, что нужно излечить, но, может быть, она и ее мужчины могли бы уже наконец жить долго и счастливо. Мирно стареть в окружении детей.

– Рад, что у тебя хорошее настроение. Потому что проблема с твоим наказанием никуда не делась.

Рейн хлопала глазами, глядя на Хаммера.

– В День Святого Валентина?

– Это великолепная возможность сделать твою симпатичную попку красной в форме сердечка.

Несмотря на то, что от голодных ноток в его голосе внутри нее все болело от желания, у Рейн было кое-что на уме.

– Но у меня имелись планы…

– На которые будет время позже. – Глаза Лиама блестели от вожделения. – После того, как Хаммер реализует свое наказание.

– Хорошо. – Дальнейший спор только усугубит дело. – Можно мне минутку? Хочу повесить платье, чтобы оно не помялось. Встретимся в подземелье.

Хаммер оглядел ее подозрительным взглядом.

– Не заставляй нас ждать, прелесть. Иначе мы заставим тебя заплатить за это.

– Не буду. Обещаю. – Рейн поднялась по ступеням в спальню. Сняв платье и повесив его на вешалку, она с сожалением оглядела белье, надетое под него. Ей следует его снять. У нее был прямой приказ, который запрещал ей носить любую одежду в их личном подземелье.

Но, черт подери, празднование сегодняшней ночью она планировала в течение нескольких недель, перерыв все магазины в поисках того самого наряда для соблазнения. Черно-красные шелковые стринги с малюсеньким бантиком прямо над лоном оказались чуть неудобнее, чем когда она их купила. Прозрачный верх был отделан оборками и струился по ее телу, обнажая пупок и животик с намеком на растущего в нем ребенка.

Если бы она не изменилась, то могла бы доставить удовольствие своим мужчинам… или стать приманкой для медведей. Любой результат означал бы, что она получит удовольствие от их доминирования. И их лица, когда они ее увидят, стоили лишнего удара или двух во время порки. Кроме этого, все они могли бы избавиться от напряжения. Занятия любовью в любую другую ночь было бальзамом, который необходим, чтобы подтвердить их связь.

А сейчас она могла бы дать им крайне необходимую возможность восстановить их контроль.

– Кто не рискует, тот не пьет шампанского, – пробормотала она и все еще полуодетая направилась в коридор.

Пробравшись в подземелье, она бросила быстрый взгляд на обоих. Удовольствие и гордость разлились по ее венам при виде шока и вожделения, появившихся на их лицах.

Пытаясь подавить улыбку, она встала перед ними на колени, опустив взгляд в пол.

– Господа.

– Рейн, что подтолкнуло тебя нарушить правила и надеть эту миленькую вещицу? – спросил Лиам не слишком довольным тоном.

Проклятье, неужели она облажалась?

– Я купила это как второй подарок и хотела сделать вам двоим сюрприз сегодня ночью.

– И тем самым ты решила ослушаться? Не могла дождаться, пока мы доберемся до спальни? – усмешка Хаммера, без какого-либо намека на юмор, послала волну дрожи по ее спине. – Ох, малышка…

– Я не думала, что это займет столько времени, сэр.

– Ты просишь о большем внимании с нашей стороны? – спросил Лиам резким голосом. – Или просто пытаешься спровоцировать нас?

«И то, и другое»

– Как я и сказала Макену, я приму любое наказание, которое он назначит.

– Конечно, примешь, прелесть, – заверил он. – Тогда начинаем. Поднимись.

Вставая, Рейн сильно втянула в себя воздух и приглушила беспокойство, пузырящееся в животе. Только в этой темнице они были несколько раз. Она знала, что Хаммер и Лиам пытались дать ей время, чтобы прийти в себя после тяжелого испытания с Биллом. И при том, что прямо сейчас она опасалась связывания, ей до боли было необходимо подчиниться им, показать свой духовный рост, доказать, что она готова отказаться от контроля, и надеяться, что однажды почувствует их ошейник на своей шее.

Когда Макен властно положил руку на ее узкую спину, Рейн сделала вдох. Внутри нее что-то шевельнулось. Расшатанные нервы стали успокаиваться. Они позаботятся о ней.

Он подвел ее к кресту и прижал к отполированному прохладному дереву. Ее охватила дрожь. Соски затвердели. В венах гудели волнение и предвкушение.

– Руки над головой. Раздвинь ноги шире, – прорычал Хаммер ей в ухо.

Пытаясь контролировать мысли и дыхание, Рейн приготовилась ощутить, как кожаные манжеты с флисовой подкладкой сомкнутся вокруг запястий. Но рука Хаммера оставалась на том же месте, фиксируя ее спину. Она бросила на него вопрошающий взгляд через плечо.

– Нет, я не собираюсь привязывать тебя к кресту. Но ты останешься в этом положении все время, пока будет длиться наказание. Понятно?

Это была утешительная уступка.

– Спасибо, сэр.

– Я буду говорить. Ты продолжаешь хранить молчание. Не стоит говорить или пытаться оправдаться.

– Да, сэр.

– Хорошая девочка. – Длинными, размашистыми движениями, Хаммер выпрямил ее спину, плечи, затем опустился вниз к попке перед тем, как повторить все действия снова. – Ты нарушила данное мне обещание и лишила двадцати лет жизни, которые я охотнее провел бы, наслаждаясь тобой.

«Потому что я должна была помочь тебе», – кричала она внутренне.

– Вместо того чтобы прийти ко мне и рассказать о своем плане, ты уехала. О, я знаю, почему ты предпочла не информировать меня. Ты не хотела расстраивать меня, не хотела спорить. – Он наклонился ближе к ее ушку. – Не желала слышать, как я скажу «нет».

«Частично это так, но не полностью»

Эти слова жгли ее язык, словно горящие угли.

– Несмотря на мою благодарность тебе за то, что ты убедила Ривера отказаться от своей нелепой истории, твои действия поставили под сомнение мое к тебе доверие. Ты поставила под удар нашу тройственную связь. Продолжишь дальше, и мы развалимся на части. – Хаммер продолжал водить рукой по ее телу, но его медленные, утешающие ласки теперь едва не причиняли боль. Он одаривал ее, даже когда она разочаровала и напугала его. – Начиная с этого дня, ты будешь просить позволения у нас обоих, прежде чем совершать необдуманные поступки. Понятно?

– Теперь я могу говорить, сэр?

– Только если собираешься ответить «да» или «нет».

Она расстроено вздохнула.

– Да, сэр.

Фыркнув, Хаммер жаляще шлепнул по ее попке, не обратив внимания на ее вскрик.

– Не уверен, что ты имела в виду именно это, прелесть. Но прежде чем закончится твое наказание, ты сделаешь это.

У Рейн не было времени спросить, что он имел в виду. Он отошел, направившись к игрушкам, расположенным на крюках и полках вдоль стены. Не колеблясь, он взял черный кожаный кнут.

Глаза ее расширились. Дыхание сбилось. Во рту стало сухо, словно в пустыне, а сердцебиение ускорилось в три раза.

– Какое твое стоп-слово?

– Париж. – Ответ вырвался автоматически.

– Помни об этом. Сегодня ночью можешь им воспользоваться.

Каждый мускул превратился в камень. Она искала место для отступления, но с Макеном, отслеживающим каждую ее реакцию, и Лиамом за спиной, ей было некуда повернуться.

– Мне не нравится тебя наказывать. – Он размотал кнут. – Я предпочитаю получать твою покорность, погрузившись в твое нежное тело, но ты не оставила мне выбора. Надеюсь, после сегодняшней ночи у тебя надолго останутся неизгладимые впечатления и в будущем ты станешь посвящать меня в свои решения.

Макен приближался, пока они не оказались лицом к лицу. Она заглядывала ему в глаза в поисках милосердия. Но все, что она видела, это осуждение. Ее внутренности сжались.

Он напал на ее губы в грубом поцелуе. Она задохнулась, благодарная хоть за такой знак его внимания. Затем он шокировал ее, скользнув прохладным кожаным плетением кнута по ее щеке. Страх и желание смешались внутри нее в спутанный клубок, понять который она не могла.

Затем Хаммер оторвался от ее губ и провел кнутом по задней стороне шеи, размотав плеть. Змееподобное орудие скользнуло по ее спине, когда он вновь встал позади. Она чувствовала, как он дышит ей в затылок, пока проводил хвостом по спине, рукам и ногам. Рейн дрожала изо всех сил, пытаясь отодвинуться от края подступающего ужаса. Она всегда до ужаса боялась кнута, и сейчас ледяная паника пронеслась у нее под кожей.

Лиам подошел слева, глядя на нее без слов. Рейн бросила на него умоляющий взгляд.

– Ты доверяешь Хаммеру, любимая? – спросил он, проходя к складу игрушек.

– Конечно. Но…

– Никаких «но». Да или нет. И если доверяешь, тогда не смотри на меня, чтобы я спас тебя от заслуженного наказания. – Из маленького ящика Лиам взял повязку для глаз и обмотал ее вокруг пальца. – Ты пытаешься играть со своими Домами, настраивая одного против другого, саба. Снова. Это прекратится здесь и сейчас. Понятно?

Его жалящий тон заставил Рейн насторожиться.

– Да, сэр.

– Хорошо. Считай, прелесть. – Хаммер отступил подальше.

«О, Боже. Он действительно собирается это сделать».

Зажмурив глаза, Рейн напрягла каждую мышцу и задержала дыхание, ожидая почувствовать обжигающую боль, которую, она знала, он мог нанести.

Но вместо этого ее натянутое тело обласкало похожее на шепот дуновение, так нежно, что Рейн задалась вопросом, не показалось ли ей. Распахнув глаза, она повернулась и озадаченно посмотрела на Хаммера.

– Что это было?

Лицо его застыло.

– Я сказал тебе считать, девочка. Я уже положил один мазок попрек твоей попки. Отвернись и делай, что я сказал.

Когда она заколебалась, Хаммер поднял руку и провел кнутом по голове, а потом щелкнул по своей лодыжке. Наводящий ужас треск повис в воздухе.

Дрожа и задыхаясь, Рейн развернулась обратно и уставилась в стену, не способная перевести дыхание или примириться со звуком шелеста, она почти не сомневалась, что кнут надорвет кожу.

– Один, – в безмолвной комнате ее голос прозвучал хрипло и неровно.

Хаммер прошелся по ее спине еще одним едва уловимым поцелуем хлыста.

Ей все еще было не понятно. Рейн десятки раз видела, как Бек работал с сабами, всегда причиняя мучительную боль, а иногда и пуская кровь. В те разы, когда Хаммер использовал кнут, он действовал тоньше, менее агрессивно, но неужели весь смысл был в этой агонии?

– Два.

– Расслабься, – приказал он.

Рейн бросила еще один взгляд назад, чтобы увидеть, что Хаммер сворачивает кнут.

– Это все?

Макен стремительно кинулся к ней и схватил в кулак ее волосы. Кожа головы загудела, когда иголочки боли прошлись по шее и скользнули вниз на спину.

Дернув назад ее голову, он пригвоздил девушку злым взглядом.

– Да. Когда ты увидела, как я беру хлыст, ты была в ужасе. Верно?

Она все еще дрожала всем телом.

– Да, сэр.

– Но ты не воспользовалась своим стоп-словом. И позволила мне продолжать, несмотря на беспокойство, что я собираюсь причинить тебе сильнейшую боль?

Рейн вздрогнула.

– Да, сэр.

– Почему? – голос его источал неодобрение.

Ее сердце застряло комом в горле.

– Потому что это ты. Даже когда у нас возникают проблемы или ссоры, ты никогда не захочешь пустить мне кровь.

На его лице боролись разочарование и желание. Сжав ее волосы еще сильнее, Макен припечатал ее рот своим и глубоко поцеловал. Она распробовала на вкус его отчаяние.

– Верно, – прорычал он наконец. Ты знаешь, что в глубине души я хочу, чтобы ты была в безопасности. Но когда я вернулся из офиса Стерлинга и обнаружил, что ты уехала к брату, у меня не было такой уверенности. Я с ума сходил от беспокойства.

Рейн чувствовала себя дерьмом за то, что провела его через ад. Она проглотила оправдание, которое он не дал ей высказать.

– Паника, которую ты почувствовала, когда я вытащил этот хлыст… – Хаммер покачал мотком кожи перед ее лицом, – не была и десятой частью того, что ощутил я, обнаружив, что ты ушла. Ты поимела мой мозг, малышка. А я поимел твой.

Око за око.

– Мне бесконечно жаль, потому что, причиняя тебе боль, я делаю больно самой себе, – пробормотала она. – Но не важно, как ты накажешь меня, я больше никогда не стану лгать и говорить, что не сделаю это снова.

– И почему же? – он бил каждым своим словом.

– Я знаю, что должна усвоить этот урок, но остается факт того, что Ривер не стал бы слушать никого, кроме меня. Я должна была исправить этот бардак, Макен.

– И ты хотела, чтобы я… что? Сказал тебе спасибо за то, что протащила меня через ад?

– Верил мне. Видеть, как полицейские увозят тебя на допрос, было адом для меня. Я понимаю.

– Это не одно и то же. Ты знала, что я вернусь.

– Я надеялась и молилась об этом. Но гарантий у меня не было.

– Стерлинг не собирался оставлять меня гнить в камере.

– Если бы у него была власть, чтобы вытащить тебя, знаю, он бы так и сделал. Но он не Господь Бог и не президент. – Она стиснула зубы. – Не будь таким упрямым, Макен. Ты позволяешь ему тебе помогать. Так почему же мне нельзя? Я не могу просто сидеть здесь, когда, вероятно, у меня есть возможность тебя спасти.

– Это не одно и то же. Мои переговоры с адвокатом не несли риска моему физическому благополучию. Твой же побег для встречи со своим свихнувшимся братом подвергал тебя вселяющей ужас опасности.

– Ты упускаешь главное!

– Что есть главное? То, что ты считаешь меня беспомощным? С моей точки зрения, все выглядит так, словно ты намеренно ослушалась меня и встретилась с чокнутым, который пытался похитить тебя и убить нашего нерожденного ребенка, потому что посчитала, что я не сумею воспользоваться собственными ресурсами или разработать стратегию по своему спасению.

– Я никогда не считала тебя беспомощным! – То, что подобная мысль могла прийти ему в голову, оглушила и привела ее в ужас. – Но я рискнула бы своей жизнью и твоим гневом, если бы это привело к счастливому концу, в любой ситуации, которая будет угрожать нашей совместной жизни. – Она тяжело вздохнула. – Знаешь, мне очень жаль, что заставила тебя беспокоиться. Жаль, что разочаровала тебя. Но я всегда сделаю все, чего бы это ни стоило, чтобы спасти тебе жизнь, сохранить свободу и чтобы ты оставался с нами. Снова и снова. Потому что я люблю тебя. Я не представляю свою жизнь без тебя и Лиама. Вы двое и ребенок сделали… вы мое сердце.