Текст книги "Волкогуб и омела"

Автор книги: Шарлин Харрис

Соавторы: Патриция Бриггз,Саймон Грин,Карен Ченс,Кери Артур,Кэрри Вон,Тони Л. П. Келнер,Дана Стабеноу (Стейбнау),Дж. А. Конрат,Нэнси Пикард,Кэт Ричардсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

Он только смотрел на меня с абсолютно невозмутимым лицом. Мне просто вопить хотелось, пусть я и знала с самого начала, что просто не будет. В отличие от меня, Сайрус когда-то принадлежал клану. В волчьей форме он носил черные и коричневые пятна самого Арну. Более того, у него было редкое отличие: он родился волком, а это на любом уровне приличный плюс. Все преимущества были на его стороне: брак в высших кланах, гарантированное богатство от солидных инвестиций, власть, престиж и уверенность, что, если он попадет в беду, родичи будут биться за него до последнего.

Кроме тех случаев, как оказалось, когда он попадет в беду вместе с ними.

Я не знала, что он такого сделал, чтобы его назвали варгульфом —у вервольфов это эквивалентно включению в черный список. Что-то очень плохое, потому что такая участь считалась хуже смерти. Он лишился всех привилегий ранга, в том числе защиты клана. Это не совсем то, что ходить с мишенью на спине, но близко к тому. Всякий, имеющий на него зуб, в том числе любой, кто завидовал его прошлому положению, мог его убить, не опасаясь мести клана. И сам он не имел причин оказывать услугу Арну.

– Ты тут что-то говорил насчет того, что быть вервольфом – это целиком вопрос чести, – сказала я уже с оттенком отчаяния. Я могу его засадить в тюрьму – быть может, – но заставить его себе помогать не в моей власти. – Или ты так, трепался? Потому что если ты всерьез, то какая может быть честь, если стоять и смотреть, как девушка твоего собственного клана…

– Бывшего клана. Но я не говорил, что ябуду стоять и смотреть. Я говорил, что тебев это лезть не надо.

– В смысле?

– В том смысле, что похититель, кто бы он ни был, одолел не только самих девушек, но их телохранителей. Телохранителей-вервольфов, – подчеркнул он, будто я могла подумать что-нибудь иное. – Чтобы дать тебе такое поручение, твои начальники должны очень сильно хотеть от тебя избавиться.

– У Корпуса последнее время много работы, – ответила я сухо. Вражда между Серебряным Кругом и его Черной противоположностью – шайкой пользователей магии, лишенных малейшей щепетильности и не знающих слова «совесть», – тлела всегда, но недавно вспыхнула полномасштабной войной. Эта война сильно напрягла Корпус и объясняет, кстати, почему им пришлось швырнуть меня на это дело, как бы я ни злилась. – И про вервольфов больше меня никто не знает.

– Ни у кого другого также нет с ними объявленной вендетты. Лобизон обвиняет тебя в смерти своих волков.

– Знаю. – Вендетта была объявлена в день после боя, как требовал обычай, «пока не остыла кровь погибших». Но меня беспокоила не сама по себе вендетта: клан уже видел, на что способны два мага, и вряд ли захотят иметь дело с целым взводом. Мне не давала спать мысль, что будет, если про это узнает мое начальство. Стоит дойти до них сведениям, что я приговорена к смерти важным союзником в новом их альянсе, я в следующую наносекунду вылечу пулей. А тогда мы с отцом окажемся лицом к лицу не с горстью вервольфов, а с целым кланом.

Без всякой помощи.

Вот с этой клешней на горле я живу уже семь месяцев, зная, что живу лишь благодаря нелюбви вервольфов обсуждать дела клана с посторонними. Как ни смешно, а сейчас моя лучшая защита – почитание традиции кланом Лобизон. Но сколько это продлится – никто не знает.

– Лобизон в этом деле не участвует, – сказала я, пытаясь сделать вид, что вендетта – это так, ерунда. – И я собираюсь держаться от него как можно дальше.

– Это будет непростой фокус.

Что-то меня насторожило в тоне Сайруса:

– А что?

– Да они сейчас приехали в город на Ульфхринг, —сообщил он будто между делом. – Я думал, ты знаешь. Завтра начинается.

– Он пройдет здесь? – Обычно вожаки кланов собирались в Нью-Йорке, на территории Арну. – Что поменялось?

– Новый альянс. Хотят выразить солидарность с магами, а у них база здесь. Каждый старший лидер клана уже либо в Вегасе, либо скоро приедет, причем каждый – со своей свитой. Тебе надо бы залечь на дно, пока они не уедут, а не совать нос в их дела.

– Это не называется «совать нос», если нас пригласят, – возразила я машинально, думая о другом. Понятно, чего Джил нервничает. Все кланы с пропавшими дочерьми будут в городе и собираются отгрызть ему задницу. Возможно, что и буквально, если он что-нибудь быстро им не предъявит. – Я же не могу сидеть это время как мышь под метлой! Ульфхрингможет тянуться несколько дней!

– Пусть пока твой напарник выясняет, что тебе нужно.

– У меня нет напарника.

Сайрус положил сигару в пепельницу, и не успела я глазом моргнуть, как он уже вторгся в мое личное пространство.

– Что случилось, Лиа? Никто не хочет работать с напарником, от которого слишком пахнет кланом?

– Меня сюда только что перевели.

– Ты уже полгода здесь.

Кажется, не только я веду учет.

– Я ж тебе сказала, у нас не хватает народу…

Сайрус прервал меня, сделав глубокий вдох рядом с моим ухом.

– Мне случалось встречать полуоборотней, и они все пахли человеком. Только человеком, и все. Не было знакомого запаха, запаха семьи, дома.А почему от тебя пахнет?

Я не успела ответить, как его рот накрыл мои губы, и был он теплый от бренди и густого сладкого дыма, а руки Сайруса опустились мне на бедра, и на миг все стало так хорошо, будто мы и не расставались никогда. Будто последние полгода он каждую ночь бродил по карте моего тела. Никогда я никого так не хотела, даже близко не было.

Это была изначально Неудачная мысль. Я уже поняла, когда я его встретила, знала, когда все возвращалась и возвращалась, снова и снова, хоть краем глаза заглянуть в мир вервольфов, ради помощи в делах, которые не могла раскрыть, ради этого пьянящего чувства, что я нашла свое место – чувства, которое было у меня каждый раз, когда мы бывали вместе. Знала, еще когда первый раз его соблазнила. Я мучилась полтора месяца, никогда до этого не бывав с вервольфом, чертовски хорошо зная, что с этим мне тоже не надо бы быть, не зная даже точно, как мне приступить к делу, потому что техника соблазнения вервольфов – это не был тот предмет, о котором мне хотелось спрашивать маму. В конце концов ответ оказался простым: надо его поцеловать, раздеть и позволить ему уложить меня в постель. Потом спать возле него, прижавшись лицом к шее, и чувствовать, как меня поглощает дикий, распознаваемый запах клана. Поцеловать его утром в висок перед тем, как встать и, уходя, украсть с тарелки последний пончик.

Рецепт не оставлял бы желать лучшего, не будь я военным магом, а он – личностью, не слишком серьезно относящейся к закону. В конце концов, когда моя жизнь полетела кувырком, я поступила правильно и от него ушла, потому что Сайрус на стороне закона и порядка никак не оказывался, а мне не хотелось когда-нибудь оказаться в необходимости упрятать за решетку своего бойфренда. Потому что и так уйти было настолько трудно, что я дико испугалась. Потому что Сайрус меня научил, что можно все время быть друзьями и все-таки оказаться врагами в конечном счете. И что иногда единственный способ не спятить – это уйти.

– Любому другому немедленно нашли бы напарника, – бросил он походя. – Зачем тебе рисковать жизнью ради Корпуса? Твоему начальству все равно, уцелеешь ты или погибнешь.

– А тебе нет?

– Как ни странно, нет. Почему, собственно, ты здесь и останешься.

– Я военный маг,Сайрус! Мне не нужна твоя защита!

– Нужна, от Лобизонов. Если они тебя кокнут в темном переулке без свидетелей, то могут перед Корпусом этого не признать. И в теперешней ситуации это им сойдет с рук. Не говоря уже о том, что ты – молодая женщина с запахом клана. Как раз из тех, что пропадают последнее время.

– А ты вервольф. Как раз как убитые телохранители!

– С той разницей, что единственной персоной, которую мне надо будет охранять, буду я сам.

– Я тебе нужна. Если бы возможностей вервольфов хватало бы, чтобы с этим разобраться, они бы ни за что к нам не обратились!

– Справлюсь как-нибудь.

– Я здесь не останусь, – сказала я спокойно.

К счастью, у него не было способов меня заставить.

– Останешься, если тебе нужна моя помощь.

Вот разве что этот.

У него губы сжались в жесткую линию, мне хорошо знакомую. Не стоило тратить времени на споры.

– Когда ты вернешься?

– Зависит от того, насколько мои источники будут готовы идти мне навстречу. – Сайрус взял меня ладонью за затылок, погладил шею большим пальцем. – Не делай пока что глупостей. И не высовывайся.

Я подождала, пока стихнут его шаги. Потом подождала еще – вполне вероятно, он болтается возле парковки и проверяет, не пошла ли я за ним. Пощелкала пультом, нашла рождественскую передачу откуда-то, где есть настоящий снег.

Высидев два музыкальных номера – в том числе с собакой, которая лаяла мелодию «Джигнл беллз», – и удачно вставленную рекламу антацида, я решила, что уже можно. Парковку освещала полная луна, но волков поблизости не было замечено. Ну, их бы не было, даже если бы Сайрус еще был здесь. Эти старые истории – миф, созданный по писаниям одного сумасшедшего средневекового монаха, а на самом деле вервольфы могут перекидываться когда хотят. В частности, поэтому они так опасны.

Я взяла такси до Фримонта, где на обслуживаемой парковке стоял мой рождественский подарок самой себе. К счастью, старые привычки не умирают, и я пометила Сайруса в мотеле. Сейчас я повернула руль потрепанной «Хонды» – мотоцикл этот был с иголочки новеньким в тысяча девятьсот восемьдесят третьем, – в сторону, куда призывала меня метка. На восток.

Заклинания слежения – вещь полезная, но они могут только то, что могут. Обычно дают некоторый район, но точно не указывают, где эта личность находится. Впрочем, мне не пришлось долго искать на этот раз, потому что не было сомнений, куда приводит дорога.

– «Строгая радость». Мы гарантируем вам радость строжайшим образом. Какие ваши фантазии можем мы сегодня осуществить?

Дверь в простом кирпичном здании мне открыла женщина, молодая азиатка невероятной красоты. По крайней мере с моей точки зрения. Изящные округлости тела покрывал гладкий шелк, блестели длинные черные волосы. Но на лице столько было косметики, что гейша бы позавидовала.

– Я бы хотела оборотня. Женщину, – сказала я кратко.

– Всегда пожалуйста. – Она жестом пригласила меня пройти в прихожую, а оттуда в крошечный офис. – Вам доминантку или подчиненную? – Я посмотрела на нее молча. – Пусть будет подчиненная. Предпочтения вида?

– Волчица.

– Прошу прощения, здесь у нас сейчас небольшой дефицит. Крыса не подойдет? Они выносливы – выдерживают почти такую же боль, как волки, а исцеляются быстрее – как показывает мой опыт.

Это была ложь, но ловить ее я не стала.

– Не знаю даже. Она давно у вас?

Мне нужен был кто-то, знающий, что тут творится.

На лице женщины отразилась внутренняя борьба – она не могла понять, какой ответ меня бы устроил: что секс-работница, с которой я хочу провести канун Рождества, молода и свежа, или опытна и искусна.

– Несколько месяцев, – сказала она наконец. – Но при их способностях исцеления это даже незаметно, честно вам говорю. Почти совсем без шрамов.

То, что у оборотня оставит шрам, для человека было бы смертельно. Я мысленно завязала узелок – сообщить о том, как в «Строгой радости» соблюдаются условия безопасности труда.

– Беру.

После обработки моей кредитной карты и зачитывания нескольких правил – столь быстрого, что почти не разобрать, – меня провели по коридору в комнату «Иезавели». Это оказалась низкорослая коренастая брюнетка с темным загаром и такой усталостью от мира на лице, что трудно было бы дать ей ее двадцать лет. Не особо она выглядела как нижняя, но все, я думаю, относительно, а я просила оборотня. И комната выглядела неожиданно: как спальня в колледже – постеры рок-звезд на стенах, вываливающиеся из набитого гардероба шмотки и часы на стене в виде мордочки котенка.

– Ты ждала чего-то вроде подземелья? – спросила она, видя мое недоумение.

– Вроде того.

– Они внизу. Арендуются почасово.

– Я пришла просто поговорить.

– Похабного разговора хочешь? – спросила она с надеждой.

– Только если он будет содержать информацию.

Надежда на лице сменилась настороженной гримасой:

– Какую?

– Про оборотней. Конкретнее – про волчиц.

Гримаса стала недовольной:

– А зачем тебе? Что у них есть такого, чего нет у меня?

Философский вопрос.

– Значит, здесь сейчас ни одной?

– Последние две ушли месяц назад.

– А куда ушли?

Она пожала плечами:

– Я утром проснулась и увидела, что в их комнаты заселяются новенькие.

– Это нормально?

Она прищурилась:

– А тебе зачем?

– Есть причины, по которым ты не должна мне говорить?

– А есть ли причины, по которым должна? – Я поняла намек и вытащила бумажник. Пятидесяти баксов вполне хватило – в основном потому, что она не слишком много знала. – Это было необычно. Как правило, если повезет и кто-нибудь тебя хочет снять насовсем, ты уж всемпостараешься сообщить. Тут одному парню выпал сладкий кусочек пару недель назад, так он нам все уши прожужжал, какие мы тут лузеры…

– А эти девчонки промолчали?

– Ага. Вчера были – сегодня нет. Вот так.

Она щелкнула пальцами.

Точно как те девушки из высших кланов. Я постаралась сделать вид, что заинтересована, но не слишком.

– Одиночки?

– Нет, Феланы.

Это меня удивило. Клан Фелан – один из небольших местных кланов низкого ранга. А кланы все тесно спаяны, и что касается одного, касается всех. Мне трудно было бы вообразить, что волчице позволили выбрать профессию, пусть и легальную в мире супернатуралов, но никак не улучшающую репутацию клана.

– Тогда, наверное, вожаки узнали, чем они занимаются, и пришли за ними.

Иезавель закатила глаза под лоб и картинно рухнула на неубранную кровать:

– А как ты думаешь, кто их сюда послал?

– Что?

Не может быть. Я ослышалась.

– Вожаки получали процент с их заработка. И мои тоже получают. Так многие делают.

– Погоди, не поняла. Ты говоришь, что клан Фелан заставлял их здесь работать?

Иезавель пожала плечами:

– Насчет «заставлял» не знаю, но ты же знаешь, как оно бывает. Пойди против вожака – и ты за это заплатишь, причем не раз. И вся твоя семья тоже. Я решила, что лучше отработаю свой срок. Еще год – и меня здесь не будет, и никого не тронут из моей семьи. Понимаешь, у меня две сестры младшие.

Я кивнула. Простенький, но эффективный шантаж: или сама делай, как мы сказали, или возьмем твоих сестер. Может ли это быть причиной похищения Даниэлы? Родителями, разъяренными равнодушием Себастьяна к судьбе их собственных дочерей? Нет, как ни хотелось мне получить ответ, это было маловероятно. Семья низкого ранга из малого клана нападает на Арну? Так же вероятно, как их обращение в вегетарианство. Люди еще могли бы, если их разъярить, но у вервольфов мозги устроены по-другому.

– Мне нужно узнать, куда девались эти девушки, – сказала я после минутной паузы. – Где у вас документы хранятся?

В ответ я получила презрительный взгляд:

– Ты хочешь говорить о том, что все знают – ради бога. Хочешь – говорим. Но наживать себе приключений на задницу ради… – Я помахала перед ней сотенной бумажкой, и она резко остановилась. Но взгляд ее остался так же непреклонен. – Мало. Знаешь, что со мной будет, если узнают?

Я добавила еще одну такую же и помахала у нее перед носом.

– Могу очистить кратковременную память. Никто не будет знать.

– Конечно-конечно.

Глаза ее следили за бумажками, но она не двинулась.

– Я военный маг, – добавила я.

Бумажки исчезли вдруг, скрылись в коротеньком ярком халате.

– Все дела в офисе у Юки, – сказала она отрывисто.

– Женщина, которая мне открыла?

– Он не женщина. Но заправляет здесь он.

– Есть ли способ его вытащить из-за стола на минутку?

Иезавель мотнула головой.

– Он следит, чтобы мы не проводили клиентов мимо кассы. Сторожит, как ястреб.

– Он маг?

– Нет. Цуме.

– Но это же название клана! По-японски это значит «коготь».

– Ага, наш последний волк. И ведет себя как типичный волк – извини, я ничего плохого в виду не имела.

– Я не волк.

Иезавель наморщила лоб:

– Но от тебя же пахнет…

Я подняла руку:

– Не надо, ладно?

То, что Юки – волк, создавало проблему. Оборотни, в отличие от людей и большинства магов, очень устойчивы к магическому внушению. И был хороший шанс, что я не смогу его зачаровать, чтобы он мне чего-нибудь рассказал, и память не смогу потом очистить. А испугать или тем более запугать оборотня очень непросто. Они от таких попыток звереют.

Выйдя в холл, я произнесла заклинание уединения, которое мне дало возможность позвонить Джилу, не беспокоясь о возможном подслушивании.

– Не для того я тебе дал свой сотовый, чтобы ты мне портила Рождество, – раздался в трубке его желчный голос.

– До Рождества еще четыре часа. И вообще ты еще не знаешь, зачем я звоню. Может быть, я нашла ниточку к этим девушкам?

– Черта с два. Ты ведь только сегодня получила дело!

– Я говорю «может быть». Но есть шанс, что мне понадобятся некоторые… ну, скажем, аргументы, чтобы убедить эту ниточку развязать язык.

– Что у тебя за ниточка?

– Да так, один тип. Может, ничего еще и нету. Но я хотела на всякий случай сперва с тобой провентилировать.

– Ты мне звонишь в канун Рождества спросить, можно ли тебе там кого-то пытать?

– Вряд ли до этого дойдет. – Я отошла к стене, пропуская крупногабаритную госпожу в полихлорвиниловом костюме кошки и мужчину в цепях, который за ней полз. Они вежливо подались в сторону, чтобы меня не задеть. – Хотя я как раз в том месте, где это прилично.

– Что? Где это ты?

Я не ответила, потому что в конце коридора открылась дверь и в ней показалась очень знакомая… спина. Мужчина, который к ней был приделан, меня не видел – быть может, потому, что все его внимание занимала стоящая в дверях полуодетая дама.

– Я тебя не забуду, Нисса, – сказал он нежно. – А ну, повтори, что ты для меня сделаешь?

– Я всем скажу, чтобы никто с этим магом не говорил.

Голос звучал низко и страстно, с хорошим испанским акцентом.

– Ни с каким магом, – поправил ее Сайрус, кладя палец ей на губы. – Но особенно с этой, у которой черные волосы, потрясающие ноги и человекоубийственные склонности.

Женщина надула губки:

– Она красивее меня?

– Она опаснеетебя, – сказал он наставительно, – и ты этого не забывай.

Рубашка у него была расстегнута, открывая бледное уязвимое горло. Я сглотнула слюну, подавив чуждое желание прыгнуть через весь коридор и вцепиться в это мягкое тело, ощутить во рту скользкую горячую кровь. На миг я даже почувствовала ее вкус.

– Лиа! – Голос Джила в ухе заставил меня вздрогнуть. – Куда ты пропала, черт побери? Что там у тебя?

Я попыталась ответить, но слов не было.

Интересно, почему Сайрус уехал из Нью-Джерси почти одновременно со мной. Мне хватало самомнения думать, что это из-за меня, хотя он никак не пытался со мной связаться. Еще я думала, что ему могло стать слишком жарко в Атлантик-сити, вот он и переехал на запад в тот же вариант, только побольше и покруче, и где его не так хорошо знают. А что, если причина все же иная?

Потому что мне очень, очень трудно было бы поверить, что все это происходит и никто ни в одном высшем клане ничего не слышал. Так как не делается никаких попыток это прекратить, то весьма разумно можно предположить, что тем, кому надо, хорошо заплатили за слепоту. Чтобы это организовать, нужен был кто-то, кто будет собирать и передавать откаты вожакам. Кто-то со связями, но без репутации. Кто-то, кто в случае чего послужит козлом отпущения.

Кто-то вроде Сайруса.

Я шагнула обратно в комнату Иезавели, закрыла дверь с тихим щелчком, приложилась к ней лбом. Внезапный приток адреналина схлынул, оставив мне озноб, головокружение и дрожь. Мне пришлось приводить себя в чувство несколькими глубокими вдохами, вспомнить, что есть процедура, которой надо следовать. Если я права и здесь замазаны вожаки-вервольфы, то нужны доказательства. А для меня, если я хочу успешно раскрыть подобное дело, нужно, чтобы они были неопровержимыми.

– Перезвоню, – сказала я, не слушая, что там верещит Джил, очень медленно, продуманными движениями убрала телефон и повернулась, чтобы не было искушения кулаком пробить дверь. – Я поговорю с Юки.

Иезавель посмотрела на выражение моего лица.

– Хм. Кажется, я тоже с ним поговорю.

Не вервольф он был, этот Юки, а жалкое недоразумение. Я еще ничего у него не спросила, а он уже впал в панику, стоило мне только подвесить его на люстре у него в офисе. Она была из кованого железа с остроконечными украшениями, и комфортабельной не выглядела. Любезно улыбаясь, как учили меня инструкторы, я вытащила и показала ему фотографии пропавших девушек.

– Ты кого-нибудь из них видел? – Он замотал головой, и я предупреждающе подняла палец: – Подумай, подумай как следует.Я же понимаю, что тебе очень неприятно будет мне солгать. Примерно так же, как мне – видеть твое интимное знакомство с вот этой вешалкой для пальто.

– Я их не видел.

Почему-то из его голоса начисто исчезло все очарование.

– Он правду говорит, – подтвердила Иезавель. – Я бы учуяла по запаху, если бы врал.

– А что ты можешь рассказать про тех волчиц, что пропали из твоего заведения? Что с ними сталось?

Почти видно было, как Юки пытается сообразить, удастся ли ему прикинуться шлангом. Я собралась было прибавить угроз, но Иезавель решила, что хватит с нас разговоров. Было у меня чувство, что особой нежности между этими двумя не было, а она еще полагала, что глупо было бы зря тратить хорошую промывку памяти. Стоил ей вытащить из своего халата тазер и чуть-чуть повести дулом, как Юки обрел несомненную болтливость.

– Их шеф выбрал для какой-то частной вечеринки. Покупателям нужны были именно волчицы.

– А когда они не вернулись, то что?

– С таких вечеринок вообще никто не возвращается. – Он не сводил глаз с тазера. – Есть клиенты, любящие экстремальные ощущения, и потому у нас есть строгие правила о повреждениях, наносимых здесь, на месте. Но в других местах… там всякое может быть.

– И кланы это терпят?

– Обычно мы выбираем для такой работы одиночек.

– Но не в этот раз. – Я ткнула его в ребра так, что он закачался. – Почему?

– Потому что не было! Хозяева предпочитают брать клановых, потому что если они сбегут, клан приведет их обратно. Но иногда берем одиноких для вот таких заданий. Кланы не слишком любят, когда им возвращают тело кусками или вообще не возвращают.

– Почему на этот раз клан не возразил? Если девушки погибают, у них снижаются прибыли.

– Им хорошо компенсировали. Очень хорошо, судя по тому, что я слышал.

В голосе звучала обида, будто с ним забыли поделиться.

Как бы ни была эта история противна, звучала она правдоподобно, но лишь в той части, где речь шла о девушках клана Фелан. Представить себе, что кто-то для таких безумных игр и развлечений похитил волков из высших кланов, я не могла. Похитителя поймают почти наверняка, и совсем уж наверняка клан Арну не примет денежного возмещения – только кровь. И это знают все.

– Кто тебе заплатил? – спросила я.

– Не знаю. Имена наверняка вымышленные. – Иезавель снова качнула тазером, и Юки побледнел. – К нам многие приходят под вымышленными именами!

– Но адрес должен был быть настоящий. Какой?

Юки замотал головой:

– Я не могу сказать!

– У меня он сейчас скажет! – рявкнула Иезавель. Ей не терпелось им заняться всерьез.

– Дай мне адрес, и я сотру тебе память, – сказала я, удерживая ее. – Если клан тебя спросит, ты будешь отрицать, и тебе поверят, потому что ты сам будешь этому верить.

Юки долгую минуту висел молча, слегка покачиваясь. Густая тушь потекла, оставив черные следы на жемчужной пудре щек, будто он рыдал черными слезами. Я сделала сочувственное лицо, и это, наверное, помогло – судя по тому, что он назвал адрес.

Я глянула на Иезавель – она кивнула. Я записала адрес – дважды заставила его повторить по буквам, чтобы не было ошибки, и повернулась к выходу. Уже на полпути к двери я услышала треск рвущейся ткани и звук падения. Юки ухватил меня за руку. Длинные ногти с идеальным маникюром вцепились мне в кожу – но не проткнули.

– Погоди! Ты обещала мне стереть память!

– Не могу, такого просто не бывает. У вервольфов так точно нет.

– Но ты же обеща…

– Я соврала.

– Но они меня убьют!

Я вспомнила двух девчонок, которых он хладнокровно отправил на страшную смерть.

– Я бы сказала, что да.

– Но ты же военный маг! Ты же не можешь…

– Я очень посредственный маг, – грустно сказала я. – Жаль, ты не видел моих оценок.

– Да я бы на твоем месте из-за кланов не переживала, – вмешалась Иезавель. – Когда я всем расскажу, куда девчонки девались и кто это все устроил…

Она медленно улыбнулась прямо ему в лицо. Юки посмотрел на меня, но, наверное, ничего не увидел утешительного, потому что в следующий миг понял ситуацию, подобрал юбки и припустил бегом. Иезавель бросилась за ним.

Я позвонила Джилу и сообщила ему адрес, направляясь туда. Довольно трудно было сосредоточиться, если учесть трафик – похоже, все предпочитали лишний бросок костей созерцанию сахарной ваты, – но разговор вышел коротким.

– Я тебя там встречу, – сказал Джил, когда я договорила. Я улыбнулась. Это что-то значит, если начальник департамента выскакивает из теплой постели, чтобы произнести парочку заклинаний – ну, и присвоить себе заслугу.

Адрес, который дал Юки, привел к большому кричащему особняку, подавляющему своих соседей, в одном из новых и безнравственно дорогих районов, что вырастают вокруг Вегаса как грибы. Не знаю, чего я ожидала, но у дома не было ни светлых штукатурных стен, ни красной черепичной крыши. Был аккуратно подстриженный газон и множество автомобилей. При мне подъехал внедорожник, вышла пара человек в маскарадных костюмах и шляпах Санта-Клаусов с бутылкой какого-то бухла в сверкающем золотом пакете.

Я проехала мимо, свернула за угол, снова проверив записанный адрес. Как ни странно, но номер был тот, так что я поставила мотоцикл и стала ждать подкрепления.

И ждала целых двадцать минут. Потом позвонила Джилу, но телефон сразу переключился на голосовую почту. Куда все подевались, черт побери? Уж такихпробок я по дороге не видела. И если только вдруг в городе не началась война, никакое другое дело не могло быть важнее этого.

Я решила подобраться поближе и хотя бы выяснить, с какой охраной придется иметь дело.

Но никакой охраны и не было. Не было никаких стандартных ловушек, силков и прочих неприятных сюрпризов. Дверь даже не была заперта – кто-то был либо очень уверен в себе, либо невероятно беспечен. Или это была ловушка – но я ее не ощущала. Не было ни малейших признаков, что происходит что-то незаконное – просто ярко освещенный вестибюль с терракотовыми полами и сосновые гирлянды с красными лентами. Музыка и смех из комнаты за боковой дверью – что внутри, мне отсюда не было видно.

Черт побери! Что Юки соврал, не удивительно, но что Иезавель ему решила помочь – этого я не ожидала. И сейчас у них час форы, и хуже того – Джил несется сюда сорвать рождественскую вечеринку у безобидных нормалов.

Я затворила дверь и хотела уже повернуться идти к мотоциклу, как услышала сзади голос:

– Ну наконец-то появилась!

А потом мир взорвался болью.

Очнулась я непонятно насколько позже с ощущением, что налетела на стену. Попыталась оглядеться – но глаза отказывались работать. Память у меня обычно очень хороша, так что вряд ли положительным симптомом была неспособность вспомнить, что случилось. Какие-то бессмысленные обрывки разговоров – и только.

…мать была оборотнем. Я всегда подозревал…

Если она человек…

Она не человек. И нас время поджимает.

Я приготовлю…

Я ощутила укол в руку, а потом – ничего. Только болезненно ползущий по телу холод. Я напряглась, отчаянно желая шевельнуть рукой, открыть глаза, начать думать, но ощущала только мертвую тяжесть тела, которое меня не слушалось. Потом вернулись ощущения, и это была сплошная пытка.

Когда я наконец заставила себя открыть глаза, в них ударил кинжальный белый свет, поражая мозг. Я попыталась заслониться – рука не слушалась. Перед глазами все плыло, а слышала я лишь жуткий, нечеловеческий звук, вырывающийся из моей груди. Было страшное мгновение, когда мне отчаянно хотелось воздуху, а я не помнила, как его набрать, и легкие не хотели работать. Потом вдруг зазвучали разговоры, склонились надо мной расплывающиеся лица и чей-то самодовольный голос произнес:

– Я же вам говорил.

И снова темнота.

Второй раз я пришла в себя в основном благодаря отсутствию боли. Не было ощущения, что она ушла навсегда – скорее пошла пообедать и скоро вернется с новыми силами. Но сейчас я могла дышать, хотя при каждом неглубоком вдохе у меня ныли ребра.

Рука у меня оказалась рядом с лицом, и часы мне сообщили, что сейчас пять минут первого ночи. Рождество наступило. Я бы все подарки мира променяла на возможность сесть и понять, что произошло. Согнула палец – он был жестким, как сухая ветка, готовая хрустнуть, если нажать слишком сильно. Мозг мне орал, что надо что-то делать, шевелиться, принять защитную стойку, но я ничего этого не могла. В конце концов я подняла голову и увидела, что я не в прихожей. Разве что домовладельцы ее перестроили в индустриального уродца, пока я была в отключке. Кроме того, я была не одна.

– А я тебя ищу, – прохрипела я. Белокурая голова вскинулась. Девушка сидела в другом конце тесной клетки, куда нас впихнули обеих, и смотрела на железную решетку. Сейчас она уставилась на меня, вытаращив синие глаза.

– Ты живая!

Даниэла была поражена.

Я облизнула губы, не чувствуя этого:

– Присяжные все еще совещаются.

Она схватила бутылку с водой, висевшую на стене клетки. Встать было невозможно – клетка низкая, но Даниэла подползла на четвереньках.

– Никто из прочих столько не продержался, – сказала она, пока я пыталась онемевшими губами сделать глоток.

– Другие – кто? – спросила я хрипло, залив водой всю себя.

– Другие оборотни, которые тут были. Все мертвы.

– Как, почему?

– Неудачные эксперименты, – злобно ответила она. – Кое-кто из магов хочет завтра на Ульфрингевзорвать предводителей клана.

– А причем здесь ты?

– Я – бомба.

Я попыталась подняться в сидячее положение, но неудачно.

– Прости?

– Им я нужна, чтобы миновать охрану. Вот почему они брали дочерей высокопоставленных членов клана. Если я скажу, что дело срочное, их пропустят. Охрана меня знает.

– И они думают, что ты просто так пронесешь для них бомбу?

– Они хотят подвергнуть меня внушению.

– Но ведь на оборотней оно не действует?

– Я знаю! Но они придумали средство, которое должно делать внушение возможным.

– Никогда о таком не слышала.

– Потому что оно не действует. Оно только вызывает смерть через пару часов. Вот они и стараются улучшить формулу, чтобы я успела себя взорвать до того, как сама умру.