Текст книги "Наша тайна (ЛП)"
Автор книги: Шана Норрис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)
– Через что ты прошла? – мой голос стал громче, но я больше не могла его сдерживать. – А как насчет того, через что я прошла? Как насчет того, что сегодня мой День Рождения, а моя мать даже не удосужилась позвонить!
– Я позвоню, когда научишься говорить со мной уважительно, – отрезала мама.
Я засмеялась.
– Не надо этих твоих…
Раздался звуковой сигнал, а затем шум на другом конце провода стих. Я оторвала телефон от уха и уставилась на него.
Я могла бы убедить себя, что дело в плохом соединении. Что виноваты горы, и звонки легко обрываются. Наконец, я могла убедить себя в том, что мамина связь за границей всегда оставляла желать лучшего.
Но какой в этом смысл? Я знала правду.
Моя мать меня скинула.
Счастливого, мать твою, Дня Рождения, Ханна.
Глава 18
После разговора с матерью я написала Джуду, чтобы узнать, что он делает. Он предложил снова попробовать забраться на Чимни Рок. И поскольку мне требовалось отвлечься от разговора с мамой, я согласилась.
– У тебя все в порядке? – поинтересовался Джуд, пока мы ехали по горной дороге в Чимни Рок Стейт Парк.
Почти всю дорогу я молчала и смотрела в окно, впрочем, не особенно замечая проносящиеся мимо пейзажи.
– Все в порядке, – ответила я.
Он подался вперед и накрыл мою руку своей ладонью.
– Если захочешь поговорить, я готов выслушать. В любое время.
Я не могла рассказать ему о своих проблемах с родителями. И никому не могла.
– Спасибо, – поблагодарила я, ободряюще ему улыбнувшись. – Но я, правда, в порядке.
Он закусил губу, но пока мы не доехали до горы, больше не проронил ни слова.
– Я не пойду на вершину, – заявила я, когда мы с Джудом подошли к тропинке, ведущей к Чимни Рок.
– Но сегодня твой День Рождения, – сказал Джуд.
– Вот именно! И я предпочла бы не умирать, хотя бы до завтрашнего дня.
Мимо проходили люди: одни – пыхтя от усталости, другие – бодро и с улыбкой. Я же, под тревожное бурчание желудка, старалась делать не больше одного шага за раз. Подъем пугал меня, но хотя бы помогал переключить мысли и отвлечься от разговора с мамой.
Пока мы поднимались, я не сводила взгляд с моста над пропастью и судорожно сглатывала.
– Эм, – протянула я, – не думаю, что осилю это.
– Осилишь, – безапелляционно заявил Джуд.
– Нет, правда, я не смогу.
Мы добрались до подножья моста, и я застыла на месте. Капельки пота собирались на моих губах и стекали по задней стороне шеи. Желудок скрутило и внутри появилось тошнотворное чувство.
Тогда Джуд встал прямо передо мной, чтобы я могла видеть только его лицо, и обхватил мои руки.
– Ты мне веришь?
Он задал этот вопрос так легко, будто тот не имел ни последствий, ни осложнений. Словно мой ответ был единственной по-настоящему важной вещью в эту минуту.
– Да, – ответила я.
– Тогда идем со мной. Шаг за шагом. И смотри только на меня.
Я сделала, как он велел, и не сводила с него взгляда. Шагнув вперед, я поставила ногу на мост.
– Умница, – похвалил Джуд. – Будем двигаться потихоньку. Смотри на меня.
Пока мы пересекали мост, он говорил со мной мягким голосом. Всякий раз, когда я судорожно сжимала его руки, он напоминал, чтобы я смотрела на него и ни о чем не думала.
– Молодец, – приговаривал он. – Ты отлично справляешься, Ханна.
Он смотрел на меня так, будто мог защитить от чего угодно. Словно убеждая меня, что я не сорвусь, мог защитить меня от самого падения.
– Пришли, – прошептал он.
Когда он отошел с дороги и встал рядом со мной, я увидела долину. Мы стояли на вершине Чимни Рок, и над нашими головами, подхваченный порывами ветра, развевался американский флаг. Куда бы я ни посмотрела, везде видела горные склоны на фоне голубого неба. В долине, поблескивая на солнце, раскинулось озеро. От вида захватывало дух – и я почти задыхалась – настолько он был красивым и волнующим.
– Я дошла, – прошептала я. – Получилось.
– Покричи, – подал голос Джуд.
– Чего?
– Выкричись. – Он взмахнул рукой. – Выпусти все, что накопилось.
Я замотала головой.
– Ни за что.
– Давай, – настаивал Джуд. – Тебе понравится.
– Я не могу кричать, – сказала я, оглянувшись на других людей на вершине. Не хочу, чтобы из-за меня у кого-то из них случился сердечный приступ.
– Можешь. Ты можешь все. Кричи!
Я втянула воздух и закричала. Мне стало неловко. Несколько людей обернулись на нас, вопросительно подняв брови.
Джуд нахмурился.
– Слабовато. Смотри, как надо. – Он набрал полные легкие воздуха и закричал так громко, что его вопль разнесся вокруг нас эхом. Затем он закричал опять, приложив ладони ко рту и подпрыгивая на месте. И в крике этом не было слов, только звуки.
– Давай, – подначивал он. – Кричи. Крик лечит.
Тогда я снова вдохнула, закрыла глаза и заорала. Я кричала до тех пор, пока горло не начало жечь и в легких не кончился воздух. Я стиснула руки так, что ногти впились в ладони. Затем я закричала снова. Я выкрикивала всю боль, причиненную матерью, всю злость на отца, и все тайны, что эхом разнеслись по долине вместе с этим криком.
Джуд присоединился ко мне, и мы оба кричали до тех пор, пока не осталось ничего, о чем хотелось бы кричать. Затем к нам присоединились другие люди, и мы стали кричать без причины, стоя на вершине камня на горе. Открыв глаза, я оглядела горы и раскинувшуюся внизу долину и ощутила свободу.
Джуд приблизился ко мне, мельком коснувшись моей руки.
– С Днем Рождения, Ханна, – прошептал он.
***
– С Днем Рождения!
Я широко улыбнулась присутствующим. Кто-то уже был мне знаком: Джуд, Эштон, Кейт, Картер, Надя, Сайк и Трент, других я видела впервые. Они называли мне свои имена и поздравляли с праздником, но их было слишком много, чтобы всех запомнить.
Каким-то образом Эштон удалось убедить родителей разрешить ей устроить вечеринку в их доме. Когда я поинтересовалась, как ей это удалось, она махнула рукой и сказала:
– Их это не парит. Лишь бы потом я все убрала и не разбила вазу.
Ваза представляла собой огромное творение из цветного стекла, стоящее на каминной полке, вокруг которой, похоже, развернулось основное веселье. И хотя помимо вазы на полке стояла еще куча фотографий и фарфоровые ангелочки, присматривать требовалось именно за вазой. И Эштон уже упоминала об этом, когда я впервые была у нее дома.
– Я сделала эту вазу для родителей в шестом классе, – гордо сообщила мне Эштон. – Она нравится им сильнее всего, что я делала, хоть и весит миллион фунтов.
Кейт с Эштон осторожно поставили передо мной именинный торт. Это был белый слоеный торт с красными цветами по углам и надписью: «Счастливого семнадцатилетия, Ханна!», выполненной из сахарной глазури резко уходящими вниз буквами. В середину были воткнуты свечи в виде единицы и семерки, на которых подрагивало пламя.
– Загадывай желание! – сказала Эштон.
Я на мгновение закрыла глаза, а затем открыла их и задула две свечи. Гости заулюлюкали, но, возможно, тот факт, что они получат торт, обрадовал их куда больше, чем мои «задувательные» способности.
– Теперь твое желание сбудется, – произнесла Эштон, берясь за нож. – А ну-ка, все в очередь за тортиком!
Я взяла два кусочка и нашла Джуда, который прятался в углу. Хоть он и пришел на вечеринку, предпочитал держаться особняком. Переминаясь с ноги на ногу, он разглядывал помещение.
– Что ж, – сказал он, – тут весело.
Я закатила глаза.
– Ешь свой торт.
Он взял тарелку. Мы молча принялись за еду, наблюдая за тем, как остальные гости болтают, смеются и уплетают свои куски. Я улыбнулась.
– Выглядишь счастливой, – заметил Джуд.
– Так и есть, – подтвердила я. – И это странно. Я не знаю девяносто процентов присутствующих и вряд ли увижу их снова, но это лучшая вечеринка, которая у меня когда-либо была. Без пафоса. Без давления. Понимаешь?
– А там, откуда ты родом, вечеринки по случаю дня рождения обычно напрягают?
– Ты даже не представляешь как, – ответила я. – Как-то я имела неосторожность сказать своей маме, что хочу вечеринку в балетном стиле. Я-то представляла себе балерину на торте, и что буду дефилировать в балетной пачке. Но мама решила, что вечеринка должна превратиться в балет в буквальном смысле. Поэтому она наняла преподавателя балета, чтобы он научил нас танцевать «Лебединое озеро». Помню, он уговаривал маму ограничится разминкой или чем-то вроде этого, но нет – она требовала «Лебединое озеро». Я была Принцессой-лебедь и черт с ним, что я ничего не понимала в балете. Я должна была выступать перед всеми своими друзьями, – я хохотнула. – Думаю, некоторые перестали со мной общаться именно после этого.
Джуд прыснул.
– Жесть. А мой День Рождения обычно представлял собой торт из магазина, наполовину растаявшее мороженное и пачку чипсов, после чего мы забирались на деревья и смотрели телевизор, пока родители не забирали детей по домам.
– Повезло, – пробурчала я.
– Эй! – раздался рядом со мной чей-то голос. Я обернулась и увидела Картера, стоящего засунув руки в карманы. Кейт с Эштон взволнованно наблюдали за нами с другого конца комнаты.
Я бросила взгляд на Джуда. Тот опустил глаза и уставился в пол.
– Хотел поздравить тебя с Днем Рождения, – сказал он. – Раньше возможности не было.
Я улыбнулась.
– Спасибо.
Картер кивнул.
– Теперь можешь возвращаться к еде.
Он развернулся, чтобы уйти, но тут голос подал Джуд.
– Эй, Хауторн.
Картер застыл, напрягшись всем телом. Прежде, чем ответить, он окинул Джуда взглядом с ног до головы. Под его левым глазом все еще виднелся желтоватый синяк, а губу покрывала корочка.
– Да?
Джуд провел рукой по голове. Его собственный синяк на подбородке также все еще не сошел.
– Слушай, я хотел извиниться за то, что случилось. Это было не круто, мне жаль, – он протянул Картеру руку.
Секунду Картер смотрел на его руку, а затем пожал ее.
– Ничего, все в порядке.
– Нет, правда, – настаивал Джуд. – Мне жаль.
Картер передернул плечами.
– Я понял. Давай забудем и проедем. Идет?
Джуд кивнул.
– Идет.
Они стукнулись кулаками, а затем Картер снова смешался с толпой. Кейт с Эштон посмотрели на меня с облегчением и продолжили веселиться.
Я повернулась к Джуду.
– Так вот как мирятся парни? Просто стукаются кулаками и все?
– Вроде того, – ответил Джуд. – А ты чего ждала? Объятий?
– Было бы занятно, – заметила я.
Джуд закатил глаза.
– Брось, Коэн. Идем веселиться, пока ты еще чего-нибудь не придумала.
Мы выкинули тарелки в мусор, после чего нашли крохотный пятачок для танцев в извивающейся толпе. Из-за обилия движущихся тел в комнате было жарко, и я моментально вспотела, но совсем не обращала внимания на то, как танцую. Мне не часто доводилось танцевать в толпе, но теперь меня это не волновало. Джуд с ухмылкой поддел меня бедром, а я со смехом поддела его в ответ. Мы стукались бедрами в потной толпе под звуки пульсирующей музыки.
Атмосферу вечеринки разрушил звон и чей-то крик. Кто-то выключил музыку, и все мы замерли на месте.
– Нет, нет, нет, нет, нет! – донесся до нас испуганный голос Эштон.
Я прорвалась через толпу и оказалась у камина, возле которого, опустившись на колени, стояла Эштон, а перед ней валялись осколки вазы, разбитой на сотни кусочков.
С текущими по щекам слезами, она смотрела на худощавого паренька, стоящего неподалеку.
– Поверить не могу…
– Прости, – беспомощно подняв руки, произнес парень.
– Ты хоть представляешь, сколько времени мне потребовалось, чтобы сделать ее? – тихо произнесла Эштон, будто обращаясь к себе самой. – Я сто раз порезалась во время изготовления!
Я рванулась к ней, но остановилась, потому что Картер опустился на колени и обнял ее за плечо.
– Тебе лучше уйти, – сказал он, обращаясь к парню. Затем он обратился к Эштон: – Ты уверена, что ее нельзя склеить?
Все еще плача, Эштон отрицательно замотала головой.
– Родители убьют меня.
Картер заключил ее в крепкие объятия.
– Ш-ш-ш. Не страшно. Ты легко сделаешь из этого стекла что-нибудь более крутое. А когда закончишь, получится восхитительно.
– Думаешь? – спросила Эштон.
Картер кивнул.
– Уверен. Ты прекрасный художник, Эштон.
Эштон наградила его улыбкой, смаргивая слезы. Затем она обвила его шею руками и прижалась к его губам. В первое мгновение Картер опешил, но уже через секунду сильнее прижал ее к себе и углубил поцелуй, стоя над осколками разбитой вазы.
Мы встретились взглядами с Кейт. Она подергала бровями вверх-вниз, и я не смогла сдержать улыбки.
Когда вечеринка подошла к концу, мы с Джудом сели в его пикап и покатили в сторону дома тети Лидии.
– Определенно это лучший День Рождения и лучшее 7 июля, которое у меня было, – сказала я, когда Джуд заехал на подъездную дорожку у дома тети.
Он заглушил мотор и развернулся ко мне.
– И оно еще не закончилось.
Он подался вперед, открыл бардачок и достал из него небольшую коробку, обернутую в бумагу.
У меня отвисла челюсть.
– Не стоило тратиться мне на подарок, – сказала я ему.
Джуд улыбнулся.
– Мне захотелось. Без подарков, что за День Рождения.
Пока я разворачивала обертку, мое сердце неистово колотилось. Открывая коробку, я затаила дыхание, гадая, что же я в ней увижу.
Подарок рассмешил меня.
– Когда ты это купил?
– После нашей первой поездки на Чимни Рок, – сказал он. – Я знал, что рано или поздно ты взойдешь на вершину, так что хотел подготовиться.
Я достала из коробки маленький брелок, не в силах сдержать улыбку. Он был медным и с одной стороны, над изображением скалы, было выгравировано: «Я ПОКОРИЛА ЧИМНИ РОК!»
– Ничего такого, – сказал Джуд. – Но ведь всем нам время от времени требуется новый брелок для ключей.
– Спасибо, – поблагодарила я. – Он чудесный.
Он подался вперед и обнял меня.
– С Днем Рождения, Ханна.
Глава 19
Просочившийся в окошко свет заставил меня открыть глаза. Я вспомнила вчерашний день и расплылась в улыбке: наконец-то покорила Чимни Рок, кричала на вершине мира вместе с Джудом, побывала на вечеринке, устроенной для меня друзьями, а после ехала с Джудом домой.
Определенно, это был лучший вечер в моей жизни. И самое лучшее лето. Мне во что бы то ни стало захотелось сохранить это ощущение – ощущение счастья от настоящей вечеринки с настоящими друзьями. Вот бы вся моя жизнь всегда была такой же счастливой.
Откинув одеяло, я выпорхнула из постели, чтобы посмотреть, что еще приготовило для меня это лето.
– С добрым утром! – прощебетала я, спустившись в кухню. Тетя Лидия сидела за столом с кружкой кофе в руках. Пока я шла к кофейнику и наливала себе кофе, она сидела, не говоря ни слова. Но стоило мне опуститься на стул, сказала:
– Ханна, ты должна кое-что увидеть.
Между ее бровей залегла глубокая складка. Губы сжались в тонкую ровную полоску. Мой желудок угрожающе сжался, когда она взяла с колен газету и протянула ее мне.
Пока я тянулась за ней, моя рука мелко подрагивала. Захотелось остановить время и вернуться в момент, когда я еще не увидела, насколько серьезна тетя Лидия этим утром.
Газетный заголовок гласил: «Президент и управляющий директор Willowbrook Bank & Trust попал в реабилитационный центр из-за передозировки лекарствами».
Все смолкло. Я замерла, глядя в лицо отца, улыбающееся мне с разворота о бизнес новостях. Это было архивное фото, которое они всегда использовали, когда писали о нем, сделанное несколько лет назад еще до того, как он начал седеть. Здесь он был молод и полон сил и вовсе не походил на человека, испытывающего пристрастие к таблеткам.
Я услышала стук в ушах. Он становился все отчетливее, и я не сразу поняла, что-то был стук моего собственного сердца, пульсирующий в венах. Голова готова была взорваться. Захотелось кричать, да так громко, как только возможно.
Только не сейчас. Только не сейчас, когда я собрала свою жизнь по кусочкам.
Тетя Лидия взяла мои руки в свои.
– Все наладится, Ханна, – успокаивающе произнесла она.
Я отбросила газету, перевернув ее так, чтобы не видеть фото на развороте.
– Как? Как все наладится? Все это увидят, – я вытаращила глаза. – А обо мне там есть? Они упомянули меня в статье?
По тому, как нахмурилась тетя и по тому, как изрезали ее лоб глубокие морщины, я поняла, каким будет ответ. Я даже представила, что именно они могли написать. «Уроженец Уиллоубрука (Северная Каролина), Дэниэл Коэн, проживающий в городе со своей женой Мэрилин и дочерью Ханной, основал и в течение пятнадцати лет развивал Willowbrook Bank & Trust, начав с одного единственного филиала в Уиллоубруке».
– Я говорила с твоей матерью, – сообщила тетя. – Ей уже поступают звонки от друзей и коллег по работе.
– И когда она вернется домой? – спросила я.
Морщинка между бровей тети стала глубже.
– Прямо сейчас она возвращаться не собирается.
Я забралась с ногами на высокий стул и подтянула колени к груди. Ну конечно она не собирается. Идеальный мир Мэрилин Коэн просто не выдержит этого. Куда безопаснее отсидеться в Париже, притворяясь, что у ее семьи нет проблем, пока остальные будут устранять последствия катастрофы.
– Ханна. – Тетя Лидия подалась вперед, но я не нуждалась ни в ее жалости, ни в участии. Я спрыгнула со стула и вылетела в холл, хлопнув дверью своей комнаты и осев на пол.
***
Телефон звонил несколько раз, но я не брала трубку. И даже не посмотрела кто это. Мысль о том, что это мог бы быть Джуд, промелькнула в моей голове, но я никак не могла понять, что было бы хуже: если бы это и впрямь был он или же кто-то другой. Я лежала на кровати, подтянув одеяло к подбородку и свернувшись в комочек, и тщетно пыталась уменьшиться до состояния атома. Хотелось стать крошечной. Настолько крошечной, чтобы исчезнуть совсем.
На этот раз я понимала: скрыться под маской «идеальной Ханны» не удастся.
Тетя Лидия предприняла попытку накормить меня, но я не вылезла из постели. В течение всего дня я то и дело проваливалась в сон. А когда просыпалась, то пялилась в потолок и пыталась ни о чем не думать. Стоило же мне заснуть, как все неправильные поступки, которые я совершала в жизни, начинали проигрываться перед моими глазами во сне. Возможно, то была моя плата за презрение к людям и хождение по головам в попытках забраться на вершину. Я всегда старалась соблюдать правила, быть лучше всех, быть достойной внимания. Но сейчас все взгляды мира были обращены ко мне, а я хотела только одного – чтобы этот чертов мир исчез.
Мой телефон опять завибрировал. Я вздохнула и взяла его, прокрутив сообщения на дисплее.
Эштон: Мне так жаль! Дай знать, если я могу чем-то помочь.
Кейт: Я с тобой!!! Если буду нужна, звони!!!
Натали: О, господи!!! Новости про твоего отца правда?
Эштон: Позвони мне!!
Натали: Мой отец говорит, что лучше бы твоему отцу не тратить наши деньги на свои таблетки.
Эштон: КАК ТЫ???
Кейт: Эй, крошка. Мы с Эштон очень волнуемся. Позвони!
Натали: Теперь понятно, почему ты не хотела, чтобы я ехала с тобой в Париж.
Я удалила сообщения от Натали, а также от остальных людей из дома, с которыми не хотела говорить. Оставила только от Эштон и Кейт. Осознание, что теперь они знали правду о моей семье и обо мне, дарило странное чувство свободы.
Осталось всего одно сообщение с номера, которого я не знала.
«Мне очень жаль, Ханна. Надеюсь, ты в порядке. Эйвери».
Я долго смотрела на сообщение прежде, чем стереть его. Затем я залезла в телефонную книгу, нашла нужное имя и нажала на кнопку вызова.
Он ответил через секунду.
– Это ты дал Эйвери Джеймс мой номер? – рявкнула я.
Сперва никто не ответил, а после из трубки послышалось неуверенное: – Ханна?
– Само собой это Ханна, Зак, – сказала я. – Не притворяйся, будто не сохранил мой телефон. Так это ты дал мой номер Эйвери или нет? – Меня саму поражала та жесткость, с которой я говорила – будто прежняя Ханна вернулась и бушевала в полную силу.
– Да, – признался мой бывший, а нынче действующий парень Эйвери, Зак Грили. Странно было говорить с ним по телефону столько месяцев спустя. – Она хотела написать тебе. Беспокоилась. Мы оба беспокоились.
Я села и откинула одеяло.
– Не стоило. Я в порядке. Все просто прекрасно. Так что возвращайся в свой идеальный мир к своей новой девушке и забудь меня.
– Я никогда не смогу забыть тебя, – мягко сказал Зак. – Когда-то мы были друзьями, до того, как начали встречаться. Помнишь? Мне хотелось бы снова быть твоим другом.
Я вспомнила день, когда Зак впервые позвал меня на свидание. Мы работали над докладом по истории в школьной библиотеке, и Зак сидел за соседним столом. Я предложила ему свою помощь, каждый из нас принимал участие в исследовании. Он смешил меня, а я помогала ему закончить доклад.
– Слушай, – начал он в тот день, когда мы складывали учебники, – ты ходишь в кино?
– Периодически, – ответила я, стараясь выглядеть скромно. – Если есть, что посмотреть.
– Тогда можем проверить, что идет. Вместе, я хотел сказать. Посмотрим, есть ли там что-то стоящее.
Он произнес это так застенчиво и так мило. Он совсем не был похож на самоуверенных сынков бизнес партнеров и друзей моих родителей. Он произнес это так, словно мой ответ был самой важной вещью в мире, и откажи я ему, он мог потерять все на свете.
В попытках отогнать воспоминания, я ощутила боль в ухе – так сильно прижала к нему телефон.
– Ты все еще хочешь дружить со мной после всего, что я сделала? – спросила я, заметно смягчившись.
Зак засмеялся.
– Даже после этого. Знаешь, – добавил он тише, – если ты хотела порвать со мной, могла бы просто сказать. И не нужно было платить кому-то, чтобы он сделал это за тебя. То есть, это, конечно, сработало и спасибо тебе, но я был бы куда счастливее, если бы ты просто была честна со мной.
Правило номер один: не усложняй. Будь честной.
Я вздохнула, опустив плечи.
– Мне и правда очень жаль, Зак. Намного проще, когда люди делают за тебя всю грязную работу.
– Знаю, – сказал Зак. – Но в конце оказывается, что лучше бы ты сделал все сам.
Мне нравилось говорить с ним. Разговоры были первой причиной, по которой мы начали встречаться. Зак отличался от всех, кого я знала. Он был искренним и смотрел на все с такой беззаботностью. Он полностью отдавался тому, что делал и никогда не пасовал перед трудностями. А еще все это время он точно знал, как надо жить.
– И все-таки, как ты на самом деле? – спросил Зак. – Я видел газету. Сочувствую тебе, Ханна. Я и предположить не мог, что у твоего отца проблемы.
– Никто не мог. И знать об этом никто не должен был, – со вздохом произнесла я. – Но все наладится. Со временем.
– Обязательно, – уверил меня Зак. – Ты сильная, Ханна. Ты справишься с этим, а люди уже завтра будут сплетничать о чем-нибудь другом. Так всегда и бывает. Сегодня ты – центр мира, а завтра они забывают, как тебя зовут.
Я улыбнулась.
– Спасибо, Зак. Это я и хотела услышать.
– Нет проблем. И про друзей – это я серьезно.
– Я бы тоже этого хотела, – искренне сказала я. – Передай Эйвери, что я в норме.
В дверь постучали, так что я попрощалась с Заком, а потом она открылась. В комнату, друг за другом, неуверенно вошли Кейт и Эштон со смущенными улыбками на лицах.
– Привет, – поздоровалась Кейт, присаживаясь на край кровати. – Как твои дела?
Я пожала плечами, проведя рукой по волосам.
– Не лучший день в моей жизни, – я перевела взгляд с одной на другую. – А вы что тут делаете?
– Мы же твои подруги, – ответила мне Эштон. – Хотели убедиться, что ты в порядке.
Я коротко хохотнула.
– Вы все еще хотите дружить со мной после того, что узнали обо мне и моей семье?
Эштон склонила голову на бок.
– Понять не могу, почему ты решила держать это в тайне от нас. Мы бы справились, если бы ты захотела с кем-то это обсудить. Мы же твои друзья и всегда готовы помочь.
Из-за слез все начало расплываться перед глазами. Я торопливо моргнула, стараясь не разрыдаться и не показать в каком смятении на самом деле нахожусь.
– Спасибо, – прошептала я.
Кейт обвила меня руками, обхватив за шею и сжав в крепком объятии. Эштон присоединилась, и мы трое, смеясь и взвизгивая, завалились назад. Они так отличались от Натали и других моих подруг из дома. Сложно было представить, чтобы Натали осталась со мной в этот сложный период. Мы упали на кровать и уставились в потолок.
– Ты еще не говорила с Джудом? – поинтересовалась Кейт.
Я вздохнула и, прямо как он, провела рукой по волосам.
– Нет. Я боюсь встречаться с ним. Не думаю, что он простит меня за ложь и за то, что позволила ему думать, будто мой отец мертв.
Эштон потрепала меня по плечу.
– Простит. Только нужно поговорить с ним как можно скорее. Он должен услышать все от тебя, а не из новостей.
Я знала, что она права, хоть и понимала, что этот разговор станет одной из самых сложных вещей в моей жизни.
Когда Кейт и Эштон ушли, я заставила себя вылезти из постели. Подойдя к зеркалу, я взглянула на свое отражение.
Я была Ханной Коэн. Не идеальной, но сильной. И я могла справиться с этим. И со всем остальным тоже. Это был один из лучших уроков, который преподали мне мои родители.
Глава 20
Когда я заехала на машине на подъездную дорожку, Джуд стоял, склонившись над открытым капотом своего пикапа. На другом конце двора, покачиваясь на ветру, свисала с ветки голубая футболка с надписью «Скучно быть нормальным».
– Привет, – произнесла я, подходя.
Джуд не посмотрел на меня, но заметно напрягся в плечах. Нахмурившись, он продолжил ковырять что-то в моторе своим засаленным гаечным ключом. Едва я приблизилась и увидела, насколько он зол, тут же захотела развернуться. Но вместо этого продолжила идти.
– Что ж, – сказала я, обхватив себя руками, – надеюсь, твой день складывается лучше, чем мой...
Джуд хмыкнул, но не отвел взгляда от мотора.
– Потому что у меня выдался худший день за всю историю человечества, – продолжила я. – Или, по крайней мере, худший день в моей жизни.
Джуд выпрямился и вытер руки о грязную тряпку, торчащую из его кармана. Обойдя машину со стороны водителя, он залез в кабину и включил зажигание. Пикап загрохотал, но не завелся.
– Я могу чем-то помочь? – поинтересовалась я. – Я не очень-то шарю в пикапах, но смогу подавать инструменты, – я засмеялась, но Джуд даже не изменился в лице, огибая меня и возвращаясь к капоту.
Я нахмурилась и подошла к машине, опершись на нее, в то время как он вновь склонился над мотором.
– Джуд, может, поговоришь со мной?
Недовольство на его лице стало ярче, и он с новой силой принялся копаться в моторе.
– Я должен завести машину, чтобы уехать отсюда и найти работу.
– Ты ищешь работу? – спросила я.
– Откуда столько удивления, – проворчал он. – Некоторым из нас приходится работать всю свою жизнь.
Я отступила назад, слегка приоткрыв рот.
– Джуд, пожалуйста, давай поговорим.
На этот раз он посмотрел на меня. Глаза потемнели и сузились, ноздри гневно раздулись.
– Почему ты не рассказала мне, кем был твой отец? – спросил он. – Почему не сказала, что он жив?
Я вцепилась в бок пикапа, чтобы не упасть.
– Я не хотела, чтобы кто-то вообще знал о моем отце. Это не имело значения.
– Не имело значения? – воскликнул Джуд. – Ты обманула меня, Ханна. Ты обо всем лгала – и об отце, и о себе. Ты позволила мне думать, что мы похожи, что мы оба лишились тех, кого любили. А на самом деле все это время ты вела какую-то игру.
– Это не так, – возразила я. – Я не собиралась врать тебе.
– Но соврала, – констатировал Джуд, мрачно глядя на меня своими серыми глазами. – И даже после того, как мы договорились быть честными друг с другом, ты продолжала врать. Зачем?
Я молчала, понимая, что мне нечего ему сказать.
– Весело было издеваться над тупым лузером? Так обычно поступают девочки из богатых семей? Находят сломленного парня, когда им скучно, и играют его чувствами ради забавы?
Мой подбородок задрожал, и я сильнее вцепилась в пикап, чтобы не потерять равновесие.
– Нет, все совсем не так. Просто я столько пережила, что хотела отстраниться от этого. Я собиралась рассказать тебе правду, но не знала как. Легче было притвориться, что все это неправда.
– Да, вот только для меня это правда, – выплюнул Джуд. – Это моя жизнь и, в отличие от тебя, я не могу выбрать путь наименьшего сопротивления. – Он ткнул в мою сторону гаечным ключом. – Ты хоть понимаешь, что банк твоего отца угрожает отобрать у меня дом? Я могу лишиться жилья только потому, что мой брат погиб, я потерял работу, а моя мать настолько пьяна, что не способна проработать больше трех часов!
Он резко развернулся и запустил ключом в дом. Тот ударился о кирпичную кладку и со звоном упал на подъездную дорожку, отскочив на траву.
Я не могла пошевелиться.
– Мне… мне жаль, – пролепетала я. – Я не знала…
– Конечно, ты не знала, – закричал Джуд. – Ведь именно для этого и нужны твои правила, правда? Чтобы оберегать тебя от реального мира и от нас, в нем живущих. Скажи мне, Ханна, почему я вынужден искать работу, лишь бы сохранить крышу над головой, в то время как твой отец тратит наши накопления на то, чтобы обдолбаться таблетками? Может, стоит облегчить ему задачу и сразу платить колесами?
Мне словно залепили пощечину. Я не узнавала этого парня. Передо мной был кто-то другой. Тот, от кого все это время, меня просили держаться подальше.
– От меня-то ты чего хочешь? – спросила я, ощущая, как к глазам подступают слезы. – Покрытия ипотеки? – Я полезла в сумку. – Могу дать тебе денег, если это сделает тебя счастливым.
Я сразу поняла, что сболтнула лишнего. Джуд со всей дури хлопнул крышкой капота и уставился на меня.
– А вот и Ханна, которой я помог с машиной. Нельзя все исправить с помощью чековой книжки. Когда до тебя уже дойдет?
Я беспомощно вскинула вверх ладони.
– Тогда чего ты хочешь? Я уже сказала, что сожалею. И да, у моего отца проблемы. А иначе, зачем бы я сюда приехала? Я говорила тебе, что потеряна, и что моя семья не идеальна.
– Повзрослей уже, Ханна, – сказал Джуд. – Правило №1: будь честной. Ты честной никогда не была. У тебя есть все, что нужно, но ты только и делаешь, что ноешь о том, как ужасна твоя жизнь. Как несправедливо, что тебя заставляют поступать в Йель. – Он указал на свой маленький разваливающийся дом. – Вот настоящая жизнь, Ханна. Вот как бывает, когда каждый день приходится бороться, чтобы как-то выжить, если нет денег и возможностей.
– Я не просила для себя такой жизни, – прошептала я.
Джуд жестоко и громко расхохотался.
– Теперь мне ясно, почему ты не хотела отношений со мной. У твоего отца огромный банк, а я всего лишь безработный парень без образования. Мнение твоей матери никогда не имело значения. Значение имело лишь твое собственное мнение.
Глаза заволокло слезами, но я сдержала их.
– Ты винишь во всех проблемах своих родителей, – тем временем продолжал Джуд. – Но правда в том, что ты сама не хочешь признавать их. Перестань строить из себя жертву и возьми уже ответственность за свои ошибки.
Я ощутила присутствие прежней Ханны. Мне захотелось обидеть его так же сильно, как и он меня. Правила самозащиты моих родителей приучили меня всегда брать верх и оставлять за собой последнее слово.
