Текст книги "Нарушенные клятвы (ЛП)"

Автор книги: Ш. У. Фарнсуорт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА 36

ЛАЙЛА

Я моргаю. Когда я открываю глаза, они все еще там: идеально симметричные на мраморной столешнице.

В прошлый раз, когда я делала тест на беременность, я сидела, сгорбившись, в крошечной кабинке туалета студенческого центра, где всегда пахло подгоревшим кофе. Я была слишком смущена, чтобы сделать его в ванной общежития, опасаясь, что это может увидеть кто-нибудь из девушек, живших на этаже, или одна из уборщиц.

Мне было стыдно.

У меня было далекое от традиций воспитание. Меня не учили, секс вне брака – грех или что для рождения ребенка нужно быть замужем. Но я знала предрассудки о женщинах, у которых есть ребенок, но нет кольца, и та часть меня, которая чувствовала, что я наконец-то преодолела дерьмовую руку, которую мне протянула жизнь, была в ярости на себя за то, что я все испортила.

Мои родители не были женаты. Я не хотела быть такой, как они. Я хотела дать своим детям семью. Дом.

Сейчас я не чувствую стыда или смущения. Я чувствую себя… счастливой. Вот к чему должны были привести пять месяцев незащищенного секса, но все равно кажется нереальным стоять здесь, глядя на пять положительных тестов.

Раздается стук в дверь.

– Лайла!

Я быстро убираю тесты в верхний ящик и открываю кран, чтобы вымыть руки.

– Да?

– Тебе нужно сделать прическу и макияж.

– Х-хорошо. – Я оцениваю свой внешний вид в зеркале. Мои щеки пылают, глаза широко раскрыты. И то, и другое можно отнести к свадебным волнениям, а не к беременности.

Я подхожу и открываю дверь.

Катерина, организатор свадьбы, ждет, критически оценивая меня.

– Ты ведь не убежишь, правда?

– Нет. Я не убегу. Но мне нужно поговорить с Ником.

Катерина недоверчиво изучает меня.

– Не может быть, чтобы…

Вера хлопает в ладоши. Все в гостевой спальне, которая была преобразована в мой номер невесты, подпрыгивают.

– Ubiraysya!

Катерина уходит последней, демонстративно посмотрев на серебряные часики на своем элегантном запястье и поморщившись. Но через несколько секунд я стою одна.

Я подхожу к окну, теребя завязки халата, выглядывая наружу. То, что раньше было снегом, теперь покрыто сочной травой, усыпанной яркими цветами и бурлящей деятельностью.

Я была на нескольких свадьбах в Филадельфии в качестве гостя. Я никогда не ожидала, что самой гламурной, показушной свадьбой, на которой я побываю, будет моя собственная. Даже свадьба Андрея, которая несколько месяцев назад казалась мне чрезмерной, меркнет по сравнению с нашей. Я знаю, за кого выхожу замуж, знала, во что ввязываюсь, когда сказала «да», но смотреть на это потрясающе.

Дверь открывается и закрывается. Я бросаю взгляд на Ника, который входит и оглядывается по сторонам, пока не замечает меня. Его шаги ускоряются, когда он спешит к окну, на лице застыло беспокойство.

– Все в порядке? – спрашивает он тихо и настойчиво.

Я смотрю на него несколько секунд, впитывая в себя все, что связано с этим моментом. Солнце льется в окно. Приглушенный шум внизу. То, как Ник выглядит в своем смокинге, смертоносно красивый. И все более встревоженный.

– Я беременна.

– Ты…ты…

Несколько обнадеживает, что Ник выглядит таким же ошеломленным этой новостью, как и я, когда смотрела на тесты.

– Да.

– Вау. Я не… я имею в виду, я просто… Вау.

– Ты счастлив, да? – Шепчу я. – Я имею в виду, мы…

Ник сокращает расстояние между нами, притягивая меня в свои объятия, прижимая наши лбы друг к другу.

– Я в восторге, malysha.

Я выдыхаю, от облегчения и счастья у меня кружится голова.

– Хорошо. Уже поздно отступать.

Он слегка хихикает, затем целует меня. Поцелуй начинается сладко и нежно. Как ветерок, шелестящий травинками или тлеющие угольки в камине. Затем все меняется. Поднимается ветер, и пламя разрастается.

Ник притягивает меня ближе, а затем разворачивает так, что я прижимаюсь спиной к стене. Большую часть мебели, включая кровать, на сегодня отсюда вынесли. Все, что осталось, – это стул, на котором мне нанесут макияж, и длинный стол, уставленный всеми мыслимыми косметическими средствами.

Губы Ника перемещаются к моему горлу, затем еще ниже. Разрез на моем халате легко раздвигается, открывая бюстгальтер без бретелек и стринги – это все, что на мне надето под ним.

Он произносит поток грубых фраз по-русски. Я начинаю лучше понимать язык, но я так ошеломлена пульсацией между ног, что не уверена, что поняла бы какой-либо язык прямо сейчас.

Я сопротивляюсь его руке, которая теперь покоится на моем бедре.

– Пожалуйста.

Я чувствую себя нуждающейся и отчаявшейся. Может быть, это гормоны беременности. Может быть, потому, что сегодня день моей свадьбы. Может быть, дело в интимности от возможности сказать отцу моего ребенка, что я беременна, через несколько минут после того, как узнала об этом сама.

– Мы опоздаем, – говорит Ник, когда его рука уже скользит у меня между ног.

Кружево моего нижнего белья нетерпеливо оттягивается в сторону, и затем один палец проникает в меня, за ним быстро следует второй.

Я стону, покачиваясь в его руке и оседлав его пальцы.

– Ты босс. Они могут подождать.

Он щелкает по моему клитору, заставляя меня вскрикнуть.

– Eto moye, Лайла.

– Da, – выдыхаю я.

Его пальцы выскальзывают из меня, и их место занимает что-то гораздо более толстое. Я выгибаюсь навстречу вторжению и стону, когда его член скользит глубже. Ник стонет, когда я обхватываю ногами его талию, притягивая его еще ближе.

Он трахает меня быстро и жестко. Я кончаю с приглушенным криком, чувствуя, как тепло его оргазма наполняет меня секундой позже.

Раздается громкий стук в дверь.

– Нам следовало сбежать, – шепчу я.

Ник хихикает. Он целует меня, медленно и сладко.

– Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю.

Раздается еще один нетерпеливый стук.

Ник целует меня еще раз, затем направляется к двери. Я снова захожу в ванную, чтобы помыться. Мои щеки раскраснелись, а волосы растрепались. Но я выгляжу счастливой, когда поправляю прическу и халат.

Я потираю амулет в виде розы, висящий у меня на шее. Я смотрю на него не как на напоминание о прошлом, не как на предупреждение, а как на символ силы. Знак свирепой красоты.

Сомневаюсь, что это тот смысл, который вложила моя мама, когда дарила мне его. Скорее всего, это было первое ожерелье, которое она увидела, или оно было на распродаже. Но это не беспокоит меня так сильно, как раньше. Я оставила свою мать и ее ошибки в прошлом, там, где им самое место. Приняла, что ее жизнь не была черно-белой, и моя тоже. Что мне не нужно искать контраст в своих решениях по сравнению с ее, чтобы сделать правильный выбор.

Когда я возвращаюсь в спальню, там меня ждет команда. Мои волосы расчесаны и завиты. Моя кожа вытерта и накрашена. А потом я надеваю белое платье, которое висело в этой комнате последние несколько недель.

Лео ждет в коридоре, когда я выхожу, сжимая в руках букет роз.

– Ты очень красивая, мам, – говорит он мне.

– Спасибо, милый. – Я целую его в макушку, потому что у меня такое чувство, что совсем скоро он не позволит мне целовать его.

Лео протягивает мне руку. Мы спускаемся по лестнице бок о бок, выходим через парадную дверь во двор, который полон красок. Ряды кресел тянутся вдоль прохода, в основном заполненные незнакомыми лицами. Я сосредоточена только на знакомом человеке, ожидающем в конце прохода.

Ник наблюдает, как мы с Лео приближаемся к нему, выражение его лица суровое от эмоций. Интересно, видит ли он все наше будущее так же, как и я.

Это не та жизнь, которую я себе свою жизнь.

Она намного лучше.

ЭПИЛОГ

НИК

Как только я слышу стук в дверь, я встаю и направляюсь к ней. Алекс все еще держит руку поднятой, когда я поворачиваю ручку и открываю дверь.

– Уже пора?

– Ага. Они уже в пути.

Ответ Алекса – это то, чего я ожидал, на что надеялся. Но мое тело реагирует так, словно это сюрприз, мое сердце бешено колотится, а разум лихорадочно работает.

– Ладно. Мне нужно… Мне нужно… – Я оглядываю свой кабинет, безучастно рассматривая стопки бумаг, пытаясь продумать, что мне нужно.

– Ключи помогли бы завести машину, – предлагает Алекс.

С тех пор как он вернулся три месяца назад, ему очень понравилось наблюдать, как я во второй раз приближаюсь к родительству, испытывая сильную смесь волнения и неловкости. Я в восторге. А еще я в ужасе.

Бросив на него сердитый взгляд, чтобы прояснить свои чувства по поводу хитрой ухмылки на его лице, я возвращаюсь к своему столу. Я выключаю компьютер и беру свою кожаную куртку со стула. Надев ее, я похлопываю себя по карману, убеждаясь, что могу нащупать металлические фигурки внутри, прежде чем выйти.

Алекс следует за ним.

– Роды – длительный процесс. Особой спешки нет.

– Женщины рожают на обочине дороги, потому что не успевают добраться до больницы вовремя, – говорю я, ускоряя шаги до максимально возможного темпа.

Мне следовало сегодня поработать дома. Я бы так и сделал, если бы Лайла не сказала мне, что я свожу ее с ума своими волнениями.

Я чрезмерно опекал ее всю беременность, и чем ближе она подходила к сроку родов, тем хуже становилось. Я ничего не могу с этим поделать. В первый раз я пропустил все. Мне так и не удалось увидеть Лайлу беременной Лео или подержать его на руках, когда он был маленьким. Это похоже на подарок, который я никогда не ожидал получить в дополнение ко всему остальному, что подарила мне Лайла.

– Статистически это очень маловероятно, – говорит мне Алекс, все еще отставая.

– Мне похуй на статистику. – Я толкаю металлическую дверь, которая ведет прямо на парковку.

Зимний воздух бьет мне в лицо, холодный ветер треплет мои волосы и проникает сквозь ткань одежды.

Я едва замечаю озноб, торопливо направляясь к своей машине. И тут я замираю. Я поворачиваюсь к Алексу, который заметил то же самое, что и я, и теперь выглядит скорее обеспокоенным, чем удивленным.

У моей жены роды, а у «Аурус», на котором я сегодня приехал, спущено колесо. Дорогой, раздражительный, бесполезный кусок металла. Может быть, это карма за все шины, в которые я стрелял.

На резине нет видимых следов. Вероятно, я зацепился за гвоздь, проезжая через промышленную зону, где расположен склад.

Как я спустил колесо сейчас не имеет значения. Вопрос только в том, что теперь делать?

– Ты за рулем?

– Нет, – отвечает Алекс. – Виктор сел за руль после того, как мы закончили с грузом Бабанина. Я могу позвонить…

Я уже шагаю обратно к складу.

– Ты слышал, что я сказал насчет «не спеши», да? – Спрашивает Алекс, следуя за мной.

Я не отвечаю.

– Что я вообще могу знать, верно? Я всего лишь врач.

Я игнорирую сарказм Алекса, предпочитая сосредоточиться на вводе кода на двери. Склад пустее, чем обычно. Прошлой ночью мы получили большую партию товара, и поэтому большинство людей дома, спят.

– Виктор! – Кричу я, замечая его у входа в раздевалку.

Он спешит ко мне.

– В чем дело, босс?

– Мне нужны твои ключи.

Виктор морщит лоб, когда достает их из кармана.

– Хорошо? Я…

Что бы он еще ни сказал, все отходит на второй план, когда я во второй раз направляюсь к выходу. Мысленно я выстраиваю маршрут отсюда до больницы. У нас есть конспиративная квартира, куда попадают на лечение раненые, так что я не так хорошо знаком с этим зданием, как, вероятно, большинство людей, занятых в опасных сферах деятельности.

– В конце черный «Мерседес». – Рядом со мной снова появляется Алекс.

Я ничего не говорю, но передаю ему ключи. Мои мысли не дают покоя. Наверное, лучше не садиться за руль.

Обычно я сразу преодолеваю любую неопределенность. Но Лайла – моя ахиллесова пята. Риски, о которых я обычно не задумываюсь дважды, непостижимы, когда дело касается ее.

Алекс видит беспокойство, которое я пытаюсь скрыть.

– Эй. – Он хватает меня за руку, заставляя остановиться. – Тебе не обязательно быть Паханом прямо сейчас.

– Я всегда Пахан.

– С ней все будет в порядке. Лайла сильная.

– Я знаю. Я просто… – Я выдыхаю, пытаясь избавиться и от части беспокойства.

– С ней все будет в порядке, – повторяет Алекс, хватая меня за плечо и крепко сжимая его.

Я испускаю еще один глубокий вздох и киваю. Потому что другого исхода я не могу себе представить, а беспокойство о наихудшем сценарии никому не поможет.

Через несколько минут мы мчимся по дорогам. Температура не поднималась выше нуля неделями, что отражается в замерзших кучах снега, наваленных по обе стороны шоссе.

Алекс останавливается прямо перед главным входом в больницу, понимая, что у меня не хватит терпения припарковаться.

Я проскакиваю через автоматические двери, на самом деле не обращая внимания на взгляды, которые на меня бросают.

Внутри царит хаос. Кричащие дети. Орущие взрослые. Бесконечная суета.

При первой же возможности я поворачиваюсь. В коридоре множество дверей с номерами. Ни одна из них не дает мне никаких указаний на то, куда мне следует направиться, чтобы найти Лайлу.

– Дальше я вас не пущу.

Я оборачиваюсь на женский голос. Женщина в медицинской форме стоит, скрестив руки на груди.

– Где принимают роды?

Губы женщины поджимаются.

– Вы пришли, чтобы навестить пациентку?

– Да.

Ее взгляд перебегает с выпуклости моего пистолета под курткой на мое лицо, прежде чем она поднимает планшет, который держит в руках.

– Как зовут пациентку?

– Лайла Морозова.

Медсестра бледнеет, но выдерживает мой взгляд, очевидно, узнав фамилию. При других обстоятельствах я бы восхитился ее храбростью. Прямо сейчас я в нескольких секундах от того, чтобы сойти с ума.

– Вы родственник?

– Она моя жена.

– Пятый этаж. В конце коридора есть лифт.

Я благодарю ее и продолжаю идти по коридору. Дойдя до конца коридора, я спешу к лестнице, а не к лифту.

Мне требуется меньше минуты, чтобы подняться на десять пролетов. Иван ждет у стола в центре зала.

– Палата № 516, – сообщает он мне, прежде чем я успеваю произнести хоть слово.

Я благодарно киваю ему, прежде чем продолжить путь по коридору к нужной палате.

Лайла лежит в постели и смотрит в окно, ее правая рука лежит на холмике, под которым прячется наш малыш.

– Нравится вид?

Она оглядывается, на ее лице появляется облегчение, когда она замечает меня.

– Ты здесь.

– Конечно, я здесь. – Я подхожу к кровати, наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в лоб. – А где же мне еще быть?

Лайла вздыхает, ее рука обхватывает мое запястье, пока она наслаждается моей близостью так же, как я наслаждаюсь ее.

– Тебе следовало остаться сегодня дома.

Я хихикаю, потирая большим пальцем тонкую барабанную перепонку на ее пульсирующей точке.

– Ты такого утром не говорила.

– Я знаю. – Лайла вздыхает, затем морщится, потирая животик. – Который час?

– Почти три.

– Лео нужно…

– Его охрана заберет, как обычно. Не беспокойся об этом.

– Он захочет приехать сюда.

– Я знаю. – Если кто-то и может дать мне фору, когда дело доходит до уровня волнения по поводу беременности Лайлы, так это Лео. Малыш ходит вокруг, говоря каждому встречному, что он станет старшим братом. – Посмотрим, сможет ли он убедить их.

– Ник. – В голосе Лайлы появляются те же жесткие нотки, которые всегда появляются, когда речь заходит о будущем Лео и Братве.

Она не хочет видеть то, что очевидно всем остальным – Лео прирожденный лидер. У него достаточно энергии, сосредоточенности и интеллекта, чтобы быть успешным паханом.

Но это будет его выбор, пойдет ли он по этому пути, как я ей обещал.

Дверь открывается, и входит врач в белом халате, листая бланки. Он начинает говорить по-русски, вяло излагая скучную чушь о терпении и обезболивании.

Я прерываю его ровным тоном и приказываю говорить по-английски, уже подумывая обратиться к другому врачу и взвешивая, стоит ли раздражать Лайлу. Она терпеть не может, когда я хочу добиться уважения, которого большинство жен Братвы ожидают от них.

Лайла переводит взгляд с меня на доктора, не понимая ни слова.

Я тот, кто больше всех говорит с Лайлой по-русски. И большая часть того, что я говорю в ее присутствии, – это ругательства или грязные словечки, ни то, ни другое сейчас не поможет.

Доктор переводит взгляд с анкеты, в которой, держу пари, указана фамилия Лайлы, на кровать, и краска быстро отходит от его лица. Бормочет что-то бессвязное, а затем поворачивается и выбегает из палаты.

Обвиняющий взгляд Лайлы останавливается на мне.

– Что ты ему сказал?

– Я сказал ему говорить по-английски.

Возможно я ещё назвал его придурком и угрожал его жизни. Но ей придется выучить русский, чтобы узнать об этом.

Ее глаза все равно сужаются, предполагая, что я недоговариваю. Но затем начинается новая схватка, и она полностью отвлекается.

***

Четыре часа спустя я стал отцом во второй раз. Второй раз – когда дело доходит до чего угодно – должен быть легче первого. По крайней мере, более предсказуем.

Но для меня это в новинку.

Я смотрю вниз на совершенное, миниатюрное личико моей дочери, когда она спит у меня на руках, затем на потное, измученное, сияющее личико ее матери. Лайла сияет, наблюдая, как я держу Роуз.

Я наклоняюсь и целую ее, беспокойство тает, оставляя после себя счастье и облегчение. Я шепчу, как сильно я ее люблю, эти слова больше для меня, чем для нее. Произносить их приятно. Это похоже наблюдение, когда кто-то открывает подарок, который ты выбрал для него.

Мы с Лайлой – история любви с очевидным концом. Я бы сжег мир или восстановил его заново, только ради нее.

Может, у нас и был очевидный конец, но у нас были сомнительные моменты. Мы встретились случайно. Преодолели трудности. Избежали ужасов. Случайная повторная встреча.

Есть так много вариантов, в которых мы могли бы не оказаться здесь. Если бы ее подруга Кеннеди привела ее на правильную вечеринку в тот вечер, когда мы познакомились. Если бы она не забеременела. Если бы моего отца и братьев не убили. Если бы она не порезала руку и не увидела Алекса. Если бы Бьянки не послал людей в ее квартиру.

Но вот мы здесь.

Дверь открывается, и в палату заходит Лео. Я успеваю заметить двух членов его охраны в коридоре, прежде чем дверь снова закрывается. Они оба выглядят раздраженными.

Я смотрю на Лайлу и улыбаюсь. Она не слишком устала, чтобы закатить на меня глаза.

Честно говоря, я испытываю смешанные чувства по поводу того, что Лео присоединился к Братве. Родительский инстинкт защищает ребенка от всего. Но я чертовски горжусь тем, что у Лео есть все черты Пахана.

Хотя сейчас он выглядит как ребенок, уставившийся на Роуз широко раскрытыми от изумления глазами.

– Иди сюда, солнышко, – говорит Лайла.

Лео бросается к краю кровати, забирается на матрас и прижимается к ней.

– Ты хочешь подержать свою младшую сестру? – Спрашиваю я.

Голова Лео дико мотается в ответ на мой вопрос. Я улыбаюсь, затем наклоняюсь и осторожно перекладываю спящего ребенка из своих рук в его. Выражение лица Лео серьезное и сосредоточенное, когда он крепче сжимает сверток с одеялом.

Лео смотрит на Роуз, Лайла смотрит на наших детей, а я смотрю на всех троих. С удивлением смотрю на свою семью.

Для меня семья всегда была разменной монетой.

У Лайла не было семьи.

Но наша семья идеальна.

КОНЕЦ

¹ Аллитера́ция – приём звуковой организации стиха, состоящий в повторении одинаковых или сходных согласных в начальных слогах слов. В упрощенном понимании – всякий повтор сходных согласных.

² «Американцы» (англ. The Americans) – американский исторический драматический шпионский телесериал, созданный Джо Вайсбергом для канала FX.

³ Апперко́т (англ. Uppercut) – классический удар из традиционного бокса; наносится кулаком по внутренней траектории, при этом кулак повёрнут на себя; используется в ближнем бою.

⁴ С итл. «Пожалуйста»

⁵ С итл. – «спасибо»

⁶ ТОО – Товарищество с ограниченной ответственностью