Текст книги "Нарушенные клятвы (ЛП)"

Автор книги: Ш. У. Фарнсуорт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Это скорее горько, чем сладко.

Технически Дмитрий был моей семьей, чего я не могу сказать ни о ком другом, кого я убил. Но это нечто большее. Дмитрий доставлял неудобства, это правда.

Он также держал здесь Лео и Лайлу.

Я достаю зажигалку и начинаю щелкать ею. Никто из мужчин не поднимает глаз. Они привыкли, что я это делаю. Не говоря уже о работе в условиях похуже этих. Им не требуется много времени, чтобы закончить.

– Позвони в полицию, – инструктирую я.

Затем я ухожу.

ГЛАВА 30

ЛАЙЛА

Уже стемнело, когда мы въезжаем в ворота, которые теперь выглядят скорее безопасными, чем пугающими.

Виктор и Роман на передних сиденьях. Лео свернулся калачиком рядом со мной. Он кажется удивительно спокойным. Даже расслабленным.

Может быть, дети выносливее, чем мы о них думаем.

Я думаю обо всем, от чего я пыталась защитить Лео в Филадельфии.

Такие вещи, как просроченные счета и совершение чего-то особенного в День отца, кажутся глупыми по сравнению с похищением под дулом пистолета сумасшедшим мафиози. В моем детстве не было единорогов и радуг, и я хотела, чтобы Лео не знал ничего, кроме любви и безопасности.

Я чувствую себя паршиво из-за всего, чему он подвергся, но я также чувствую гордость. Сегодня он справлялся со всем лучше, чем это сделало бы большинство людей, независимо от его возраста.

Он наполовину Ник, наполовину я. Он сильный.

Мы останавливаемся перед домом, и все выходят из теплой машины. Я устало улыбаюсь Роману и Виктору, прежде чем зайти внутрь.

– Мы будем здесь, если вам что-нибудь понадобится, – говорит Виктор.

Я киваю. Думаю, они с Романом ждут, что я развалюсь на части, но я чувствую себя спокойно. Я нахожусь в состоянии шока и неверия. Но не из-за похищения или страха за безопасность Лео.

Я застрелила человека. И что бы ни говорил Ник, я убила Дмитрия. Я видела, как из него начала вытекать кровь, словно пробка из бутылки. Пуля попала во что-то жизненно важное.

Тот факт, что я не собиралась убивать его, не стремилась убить, не имеет значения. Я понятия не имела, что способна на такое насилие. Я видела, как некоторые из маминых бойфрендов отвешивали ей пощечины, и всегда удивлялась, как кто-то может целенаправленно причинять боль кому-то. Тревожно осознавать, что я смогла убить кого-то, даже если я могу использовать тяжелые обстоятельства в качестве оправдания.

Что меня ещё напугало, так это то, что Лео ушел. Я понятия не имела, что Дмитрий планировал со мной сделать. Основываясь на истории, которой поделился Ник, я надеялась, что Дмитрий не изнасилует меня. Был хороший шанс, что он убьет меня.

Но я не нажала на курок, потому что боялась того, что могло случиться со мной.

Я нажала его, потому что знала, что он планировал убить Ника.

Когда мы входим в дом, там больше персонала, чем обычно. В этот час они обычно уходят спать. Я предполагаю, это означает, что они знают, что произошло.

– Ты голоден? – Спрашиваю я Лео, когда мы заходим в дом.

Он качает головой.

– Нет. Я просто устал.

– Хорошо.

Мы поднимаемся наверх. Странно снова оказаться в знакомом месте. Как будто просыпаешься от кошмара и понимаешь, что все это было в твоем воображении, а на самом деле ты в своей комнате. Тревожно осознавать, что это выглядит знакомо. Похоже на дом.

Я помогаю Лео готовиться ко сну, хотя он уже много лет делает все сам. После того, как он переодевается в пижаму и укладывается в постель, я сажусь на кровать и делаю глубокий вдох.

– Сегодня было страшно. И мне очень, очень жаль, что так получилось. Все, что я хотела сделать, это защитить тебя, Лео. Как и твой отец.

– Я знаю, – говорит он, теребя край простыни.

– Я уверена, что у тебя много вопросов. На некоторые у меня может не быть ответов. Я не хочу, чтобы ты волновался, милый. Когда твой отец узнал о тебе, узнали и некоторые из его врагов. Одним из них был человек, который похитил нас сегодня.

– Что с ним случилось?

Я сглатываю.

– Он мертв.

Лео молчит, обдумывая это в течение минуты.

– Хорошо.

Я изучаю его серьезное выражение лица, пытаясь придумать, что еще сказать. Взгляд Лео устремляется мне за спину, волнение освещает его лицо. Я сглатываю во второй раз, мне не нужно оглядываться, чтобы понять, кто, должно быть, вошел в спальню.

Я наклоняюсь и целую его в лоб.

– Я уверена, ты хочешь пожелать спокойной ночи своему папе. Мы можем продолжить разговор завтра. Я люблю тебя, Лео. Очень сильно.

Он улыбается мне.

– Я тоже люблю тебя, мама.

Я улыбаюсь в ответ, затем поворачиваюсь и прохожу мимо Ника, не глядя ему в глаза.

Оказавшись в своей комнате, я на автопилоте готовлюсь ко сну. Я ложусь спать на пару часов раньше, чем обычно, но чувствую себя умственно и физически опустошенной. Меня слишком подташнивает, чтобы думать об ужине.

Горячий душ и пижама помогают. Я расчесываю мокрые волосы, когда раздается стук в дверь.

– Войди, – зову я, слыша заминку в своем голосе.

Я знаю, что это Ник.

Когда он входит в комнату, в нем что-то изменилось. Первый раз, когда я вижу его в чем-либо, кроме черных слаксов и черной рубашки, которые, похоже, являются его повседневной униформой.

Я разочарована своим взглядом – тем, как он задерживается на серых спортивных штанах и белой футболке Ника. Моему либидо все равно.

– Подумал, тебе не помешало бы. – Он протягивает бокал, наполовину наполненный темно-бордовой жидкостью.

Тревожно, но моя первая мысль – как это похоже на кровь.

– Спасибо. – Я беру бокал и делаю глоток. Вкус вина знакомый, и осознание того, что Ник принес мне мое любимое вино – что он даже запомнил, какое у меня любимое вино, – согревает меня больше, чем алкоголь.

– Мне жаль, Лайла. – Серьезность сквозит в каждом слоге.

– Я тебя не виню.

– Тебе следовало бы.

– Это была не твоя вина, Ник. – Длинная цепь событий, которая закончилась тем, что Дмитрий похитил меня и Лео, – это одно. Но я знаю, что Ник сделал бы все – абсолютно все – чтобы предотвратить это, если бы он хоть немного подозревал, что это возможно.

– Нет, моя. – Его челюсти сжимаются. – Я должен был позаботиться о Дмитрии давным-давно. Если бы я приказал каждому мужчине прочесывать улицы в течение последних десяти месяцев, мы бы уже нашли его.

– К сожалению, ты не знал, где он, и ничего не мог сделать с ним.

– Я должен был приложить больше усилий.

– Не вини себя.

– Это другое. Он похитил тебя. У тебя было полное право сделать этот выстрел.

– Ну… – Я отвожу взгляд и делаю еще глоток вина. – Я не могу этого изменить.

– Я никогда не хотел этого для тебя, Лайла. Я не хотел, чтобы ты даже знала о существовании такой жизни, не говоря уже о том, чтобы жить ею. Вот почему я ушел не попрощавшись. Я знал, что ты спросишь, почему я ухожу, и я не мог сказать тебе правду. Не мог тебе ничего обещать.

– Я знаю. – Я пью еще вина, затем прерывисто вдыхаю. Страх разъедает мои внутренности. – Мне нужно уехать домой, Ник.

– Ты можешь уехать, когда захочешь.

Я пока не могу смотреть на него, но его голос звучит равнодушно.

– Мне нужно несколько дней. Чтобы найти авиабилеты, квартиру и машину…

– Обо всем позаботились.

Я смотрю на него. Ник выглядит невозмутимым, одна рука засунута в карман, он прислоняется к стене.

– Что?

– Тебя ждет полностью меблированная квартира. Она находится в двух минутах ходьбы от бывшей школы Лео. Хотя, если ты хочешь отправить его в частную школу, я был бы рад заплатить за нее. В гараже стоит машина. Кажется, «Вольво». Я попросил Романа провести кое-какие исследования относительно того, что безопаснее. И ты можешь воспользоваться моим самолетом в любое время.

– Тебе… тебе действительно не нужно было всего этого делать.

Он приподнимает одно плечо, затем опускает его.

– Дело сделано.

– Я-я думаю, нам лучше уехать завтра. Нет причин… мы должны устроиться как можно скорее.

– Все в порядке. Я дам знать пилоту. Собери все необходимое. Остальное я отправлю через несколько дней.

Я киваю.

– Спасибо.

Он делает это так… легко. Часть меня боялась этого отъезда больше, чем я когда-либо могла признать. Возненавидела саму идею сворачивания нашей жизни здесь и возвращения в Филадельфию. Новая квартира, приличная подержанная машина и новая работа ждут нас там.

И все кончено. Меня ждет новая жизнь.

– И еще, я думаю, тебе следует вернуться в школу. Если ты хочешь.

В моей груди прорастает зернышко надежды. Я раздавливаю его как можно быстрее. Я не удивлена, что Ник понял или догадался, что я хочу получить степень. Это открыло бы передо мной перспективы трудоустройства и позволило бы мне получить полномочия, позволяющие превратить социальную работу в реальную возможность.

– Разумеется, я заплачу за это, – добавляет он, неверно истолковав мои колебания.

Я улыбаюсь, мышцы моего лица напряжены. Однажды я прочитала, что получение всего, чего ты хочешь в мире, – худшее, что может с тобой случиться. В то время я подумала, что это была попытка какого-то счастливого болвана заставить остальных из нас чувствовать себя лучше. Теперь, я думаю, это худшее, что может со мной случиться – это иметь все, что я хотела, но я вынуждена уехать.

– Я не могу, Ник.

Мускул на его челюсти дергается, выдавая раздражение.

– Почему нет?

– Это…. слишком большие деньги.

– У меня много денег.

Я наполовину смеюсь, наполовину вздыхаю.

– Я знаю.

– Не все они грязные. У меня есть недвижимость, клубы и…

– Дело и не в том, как ты их заработал, – говорю я ему. – Я имею в виду, да, ты знаешь, что это беспокоит меня. Но я не могу взять у тебя столько денег, Ник. Я просто… не могу.

Он раздражён.

– Ты забираешь машину и квартиру.

– Для Лео. Так я буду водить его в школу, на игры и прогулки. И там он будет жить. Я знаю, что бы ты ни организовал, это лучше, чем я могла бы найти сама, и я не слишком горда, чтобы признать это. Но школа… это было бы для меня. В этом есть разница.

– Я не платил алименты на ребенка восемь лет. Тебе приходилось со всем справляться. Это не гребаная подачка, Лайла.

Я вздыхаю.

– Я подумаю об этом.

Он изучает меня несколько секунд, затем кивает и выпрямляется.

– Спокойной ночи.

У меня открывается рот.

Останься, – вертится у меня на кончике языка.

Я не хочу оставаться одна прямо сейчас. В частности, я хочу быть с ним. Я хочу секса, объятий и той близости, которую я когда-либо испытывала только с Ником.

Это наша последняя ночь. Мой последний шанс.

– Спокойной ночи.

Он слегка улыбается.

– Дай мне знать, если захочешь еще вина.

Я вижу это так ясно – на что было бы похоже остаться здесь. Насколько это было бы просто. Но потом я слышу звон оружия, падающего на пол в квартире Дмитрия. Я испытываю ужас оттого, что меня привязали к дивану, а рядом со мной мой сын.

Я не хочу снова оказаться в такой ситуации. Я никогда не хочу, чтобы Лео снова оказался в такой ситуации.

И я не хочу, чтобы Нику когда-либо снова пришлось делать этот выбор. Он был готов умереть, чтобы спасти нас, и я не уверена, что смогла бы пережить, если бы он это сделал. Я бы лежала на полу в позе эмбриона, разваливаясь на части.

Ник уехал из Филадельфии девять лет назад, чтобы защитить меня.

Это я ухожу, чтобы защитить его. И Лео.

– Я собираюсь собрать вещи и лечь спать.

Его полуулыбка быстро гаснет, как только я произношу слово «собрать».

– Звучит заманчиво, – говорит он.

Затем он уходит.

ГЛАВА 31

НИК

Бьянки звонит в пять утра, я сижу в своем кабинете, потягивая водку.

Я так и не заснул. В глазах пересохло, но я не устал.

Какое-то время я думал, что есть шанс, что Лайла может появиться. Надеялся, что она может появиться так же, как в ту первую ночь, когда мы переспали. Но я знаю, что это к лучшему. Отпустить ее и так будет достаточно тяжело. Мне не нужно ещё больше воспоминаний.

– Что?

– Ты проснулся. Превосходно.

Я вздыхаю.

– В чем дело, Бьянки? Я кое-чем занят.

Наступает пауза.

– У вас с Каллаханом есть соглашение?

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Бьянки хихикает.

– Конечно. Знаешь, это большое достижение. Ирландцы известны своим темпераментом. Твой старик гордился бы тобой.

– Еще раз повторяю, я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Прекрасно. Мне нужно, чтобы ты позвонил ирландцам и поговорил с ними по душам. Уверен, в впервые за целую вечность.

– И зачем мне это делать?

– Мое одолжение, Морозов. Или ты не держишь свое слово?

Я стискиваю зубы.

– Держу. Это деликатная ситуация, уверен, ты понимаешь.

– Конечно. – Я слышу, как он улыбается. – Послушай, мой брат в Дублине.

– По делу?

– Нет. Он был там, навещал друга. Ввязался в стычку в пабе и…

– Они поняли, кто он такой, – заканчиваю я.

– Да.

– Скорее всего, это тебе дорого обойдется.

– Это не такая уж большая услуга.

Я сжимаю челюсть. Чертовски больно, спасибо рукоятке пистолета Дмитрия. Кожа не порвалась, но я чувствую, как образуется чертовски сильный синяк.

– Я посмотрю, что можно сделать.

– Хорошо. – Лука вешает трубку раньше, чем я успеваю, что раздражает и предсказуемо.

Выбор времени либо ужасен, либо случаен – не могу решить. Меня здесь не будет, когда Лайла и Лео уедут.

Откладывая множество телефонных звонков, которые мне нужно сделать, я смотрю в окно, пока не встает солнце. Большая часть снега растаяла. Мы приближаемся к концу марта, так что, возможно, эта зима заканчивается.

Я никогда не замечал, насколько пуста территория. Там нет ничего, кроме открытой местности до линии деревьев и забора. Я уверен, что мой отец считал это идеальным местом для обеспечения безопасности. Но я думаю, что это также один из многих символов того, что он никогда не беспокоился о том, чтобы в этом поместье он чувствовал себя как дома. Расти здесь было все равно что в школе-интернате. У меня было расписание и я проводил больше времени с персоналом, чем с семьей.

Когда я захожу в столовую, проведя час на телефоне, договариваясь, Лео уже там, жует хлопья.

– Привет, пап.

– Привет, приятель. Ты хорошо себя чувствуешь?

Я внимательно изучаю его. У него хороший цвет лица. Никаких темных кругов, свидетельствующих о том, что он не спал. И он жует хлопья так, словно не ел несколько недель.

– Да. Я, вообще-то, хотел спросить… Не могли бы мы съездить в парк с Дарьей сегодня? Мама сказала, что сегодня я могу пропустить школу.

Я сглатываю, мое сердце падает камнем.

– Она говорила что-нибудь еще о планах на сегодня?

Лео морщит лоб.

– Нет. Почему? Мы что заняты?

Его лицо светится от возбуждения при этой идее. Хотел бы я по-прежнему обладать его любопытством и оптимизмом. Надеюсь, они всегда будут с ним. Вчерашняя прогулка привела к похищению. Но вот он здесь, надеется, что у нас запланирована какая-нибудь поездка.

– Вы с мамой сегодня улетаете домой, – говорю я ему, выдерживая его взгляд, даже когда выражение его лица меняется. – Обратно в Филадельфию, – уточняю я, как будто это нуждается в объяснении.

– Ты не пойдешь с нами?

Я качаю головой, подхожу и сажусь рядом с ним.

– Я должна остаться здесь, Лео. Это место, где я живу.

Лео играет ложкой.

– Я не хочу уезжать, – тихо говорит он. – Мне нравится здесь жить.

– Так будет лучше для тебя, – говорю я ему. – Ты сможешь вернуться в свою старую школу. Снова увидишься со своими друзьями. Кажется, Эй-Джей – твой лучший друг, верно? Ты снова сможешь поиграть с ним.

– Мне все равно. – Он упрямо сжимает челюсть.

– Лео, мы с твоей мамой просто хотим для тебя самого лучшего. План всегда заключался в том, чтобы ты побыл со мной немного, а потом вернулся домой. Я всегда буду на расстоянии телефонного звонка. Все будет не так, как раньше.

Лео смотрит на меня.

– Ты обещаешь?

Я проглатываю комок в горле.

– Я обещаю.

Он кивает.

– Я люблю тебя, папа. Я забыл сказать тебе вчера.

Ком растет.

– Я тоже люблю тебя, сынок.

Лео встает со стула и подходит ко мне. Его маленькие ручки обвиваются вокруг меня, и я вдыхаю его запах. От него пахнет ребенком, что звучит глупо. Но в этом есть что-то невинное и серьезное.

Он отстраняется, и я треплю его по волосам.

– Тебе следует доесть свой завтрак. Ты ведь вчера так и не поужинал, верно?

– Нет. Я не был голоден.

– Ну, если ты сейчас проголодался, тебе стоит поесть.

– Хорошо.

Как только Лео возвращается на свое место, я вздыхаю.

– Мне пора идти, Лео. Кое-что случилось на моей работе. И когда я вернусь, вы с мамой вернетесь в Филадельфию. Так что пока, но ненадолго.

Он смотрит в свою миску, затем кивает.

Я встаю и целую его в макушку.

– Повеселись на самолете, ладно?

– Ты действительно умеешь управлять им? – спрашивает он.

Я улыбаюсь.

– Да. Однажды мы полетим на нем вместе, хорошо?

– Хорошо.

Он больше не просит меня обещать. Но если бы он спросил, я бы дал обещание.

Когда я выхожу из столовой, Лайла стоит на нижней ступеньке, держась за перила. Ее волосы собраны в неряшливый пучок, на ней большая толстовка, и я не уверен, что она когда-либо выглядела красивее.

– Ты слышала?

– Да.

Я не спрашиваю, сколько она услышала, просто киваю.

– Мне нужно уйти. Егор отвезет вас в аэропорт, когда вы будете готовы. Самолет в режиме ожидания. А в Филадельфии вас будет ждать другая машина, которая отвезет вас в квартиру.

– Егор?

– Он будет оберегать вас.

Ее рука скользит вверх-вниз по перилам.

– Почему Виктор или Роман не едет с нами?

– Они едут со мной.

– О. – Она делает паузу. – Куда ты идешь?

– В Ирландию.

– По работе?

– Да.

Я не уверен, спрашивает ли она, потому что действительно хочет знать, или просто не знает, о чем еще поговорить. На самом деле, нам больше не о чем говорить. Только о пережитках прошлого.

Я начинаю закатывать рукава рубашки.

– Если тебе что-нибудь понадобится после приземления, ты все равно можешь воспользоваться телефоном, который я тебе дал. Он настроен на международную связь. Звони, если тебе вообще что-нибудь понадобится.

Лайла прочищает горло.

– Хорошо.

Я не уверен, что еще сказать. Все, о чем я думаю, кажется мне слишком незначительным или слишком монументальным. И я лечу коммерческим рейсом, поскольку она и Лео летят на моем самолете. Так что у меня нет возможности улететь, когда захочу.

– Хорошо. Я уже сказала Лео.

Я улыбаюсь ей, хотя улыбка кажется натянутой, затем поворачиваюсь к входной двери.

– Ник. – Лайла сделала последний шаг. – Или мне следует называть тебя Николаем? Я никогда не спрашивала…

– Просто Ник.

Она и Лео – единственные, кто называет меня Ником, и мне нравится, что они так меня называют.

– Будь осторожен, ладно? Не… не теряй пистолет.

Это первый раз, когда она упоминает момент, который произошел вчера.

Я и не думал, что она вспомнит.

Вообще, когда-либо.

– Пока тебя или Лео что-то угрожает, я никогда не потеряю оружие. – Я вытаскиваю пистолет из набедренной кобуры. Это тот самый, из которого она выстрелила вчера, но я не говорю ей об этом. Я протягиваю ей рукоятку, сжимая ствол. – Ты можешь взять его с собой или оставить. Решать тебе.

Она криво улыбается, принимая пистолет.

– Какой романтичный прощальный подарок.

– Я хочу, чтобы вы с Лео были в безопасности больше всего на свете. Называй это как хочешь.

Я поворачиваюсь и ухожу, не дожидаясь ее реакции. Маша, одна из горничных, ждет у двери с моим пальто. Я пожимаю плечами и выхожу на улицу. Роман, Григорий и Виктор ждут в машине. Я забираюсь на водительское сиденье и трогаюсь с места с такой скоростью, что Виктор и Григорий обмениваются многозначительными взглядами на заднем сиденье. Я мельком смотрю на это в зеркало заднего вида, а затем сосредотачиваюсь на дороге.

– Мы поговорим об этом? – Спрашивает Роман.

– О чем?

– Егор упомянул, что позже отвезет Лео и Лайлу в аэропорт.

– И что?

– Не будем об этом.

– Тут не о чем говорить.

– Твой сын уезжает, Николай.

Мои пальцы сжимаются на кожаном руле.

– Таков был план с самого начала.

– И ничего не изменилось?

Я не отвечаю, и остальную часть пути молчу.

***

Когда мы приземляемся в Дублине, у меня четыре пропущенных звонка от Алекса. Я немедленно перезваниваю ему, беспокоясь о том, что могло произойти в Филадельфии.

Даже не потрудившись поздороваться, он спрашивает:

– Ты позволишь им уехать?

Я выдыхаю, сожалея о том, что так поспешно перезвонил ему. Я в самых дружеских отношениях с Бьянки, какие когда-либо были у пахана, о чем свидетельствует тот факт, что я только что пролетел тысячи миль, чтобы спасти жизнь человека, которого в противном случае замучил бы и казнил сам.

– Кто тебе сказал?

– Вопрос получше: почему ты этого не сказал?

Я потираю лоб, разглядывая Романа. Он, по-моему, самый говорливый.

– Только вчера с Дмитрием было покончено. Затем позвонил Бьянки, напомнив о долге. Мне много с чем надо разобраться.

– Ты имеешь в виду, избежать многое.

– Ты переходишь границы, Алекс.

– Это Лайла, Николай. Ты зациклен на ней с восемнадцати лет, и ты это знаешь. Ты трахал женщин и забывал о них. Ты так и не женился, хотя тебе нужен наследник.

Я смотрю на унылый серый пейзаж.

– Им будет лучше без меня.

– Это чушь собачья.

– Их похитили вчера. Моему сыну приставили пистолет к его гребаному виску!

– В жизни есть риск. Ты знаешь это лучше, чем кто-либо другой. Они могут попасть в автомобильную аварию. Однажды ночью на нее могут напасть. Ты хоть представляешь, сколько школьных перестрелок происходит здесь каждый год?

– По крайней мере, это была бы не моя вина.

– И тогда с этим было бы легче справиться?

Нет. Мысль о том, что с кем-то из них что-то случится, пока я нахожусь на противоположном конце света, вызывает у меня приступ страха. Но…

– Она решила уехать. Она не хочет иметь ничего общего с этой жизнью. У нас нет будущего. Я знал это, когда мы уехали из Филадельфии много лет назад, и это остается правдой и сейчас. Лео недостаточно взрослый, чтобы принимать собственные решения, и даже если бы он был взрослым… Я, блядь, не собираюсь бороться с ней за опеку.

Алекс вздыхает.

– Я все равно думаю…

– У нас встреча с Каллаханом, – заявляю я. – Если ты позвонишь мне снова, лучше, чтобы это было по делу.

Роман бросает на меня взгляд, как только я вешаю трубку. Мы все еще в нескольких минутах от паба, где я встречаюсь с Лиамом, но он не обвиняет меня во лжи. Вместо этого он извиняется.

– Прости. Мы хотели как лучше.

Я опускаю руку в карман, снова и снова поворачивая серебряную зажигалку.

– Просто держи свое мнение при себе.

Роман кивает, прежде чем снова отвернуться к окну.