Текст книги "Стена глаз. Земля - пустыня. Флаг в тумане"

Автор книги: Сэйте Мацумото

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 46 страниц)

– Какие сейчас намерения у Ногами? – спросил после некоторой паузы Соэда.

– По всей вероятности, он вернется во Францию, но прежде, по его словам, хочет съездить в Тунис, побродить по пустыне.

– Но зачем же по пустыне?

– Для него теперь и Париж – пустыня. Куда бы он сейчас ни поехал, везде он как бы в пустыне. Ведь он – человек без родины, человек, потерявший гражданство. Более того, семнадцать лет назад его лишили права на саму жизнь. И для него теперь вся земля – пустыня.

Соэда взглянул на часы. Прошло сорок минут с тех пор, как Кумико уехала в Каннондзаки.

25

Миновав туннель, такси въехало в густой смешанный лес. Белая лента шоссе постепенно поднималась вверх по горному склону. В осеннем лесу преобладали желтые краски. Красивая спортивная машина обогнала такси, в котором ехала Кумико, и скрылась за поворотом. Наконец показалось море.

Вдали виднелась белая шлюпка с американским флагом на корме. Воздух был настолько чист, что Кумико на какое-то мгновение смогла даже различить лица сидевших в ней моряков.

– Далеко ли еще до маяка? – спросила она у шофера.

– Вон за тем мыском, – ответил шофер.

Повсюду виднелись следы закончившегося купального сезона: покосившиеся купальни, собранные в кучи банки из-под фруктового сока.

Прочертив дугу по побережью, машина въехала на небольшую площадку, где впритык друг к другу теснились автобусы, частные автомашины и такси. Тут же находилась гостиница, где можно было отдохнуть и подкрепиться.

– Отсюда вы можете прогуляться пешком до маяка. Это займет минут десять-пятнадцать, – сказал шофер, открывая дверцу машины.

Кумико вышла из такси и попросила шофера ее ждать.

Дорога проходила вдоль берега. Хорошая погода привлекла сюда много туристов, особенно молодежи. Ветер доносил запахи моря.

Кумико миновала туристскую базу, за белой изгородью которой зеленела раскидистая родея. Красное кирпичное здание туристской базы красиво вписывалось в окружающий пейзаж. Красочная природа привела Кумико в восторженное настроение. Хорошо, что она сюда приехала, как приятно полной грудью вдыхать соленый морской воздух и не спеша идти вдоль берега по узкой тропинке, подумала она.

Маяк не был еще виден. Тропинка вилась вверх не круто. Там, наверху, виднелись высокие деревья, увитые лианами.

Кумико поднялась на высшую точку холма, и сразу же стал виден маяк. Он стоял на скале, выдававшейся в море. Его белая башня ярко отсвечивала в лучах солнца на фоне голубого неба. Скала открывала ветру и морю свои причудливые грани.

Кумико остановилась и несколько минут зачарованно глядела на простиравшийся перед нею пейзаж.

Повсюду на выдававшихся в море скалах стояли люди, задумчиво глядевшие вдаль.

Осторожно ступая, Кумико приблизилась к одной из прибрежных скал. Морские волны, с грохотом врывались в проходы между скалами, потом, образуя множество ручейков, возвращались обратно в море. Под водой ползали мелкие крабы. Сильно пахло морем.

Внезапно Кумико почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Она оглянулась и обратила внимание на высокую женщину в темном платье, стоявшую поодаль. До сих пор Кумико не замечала ее, должно быть потому, что она пришла сюда несколько позже. Ее золотистые волосы, освещаемые солнцем, казались еще светлее.

Кумико чуть не вскрикнула от удивления. Это же та француженка, которую она встретила в Киото! Женщина, очевидно, тоже узнала Кумико, она приветливо помахала ей рукой.

– Добрый день, мадемуазель, – первой приветствовала ее француженка по-французски. Доброжелательная улыбка осветила ее лицо, а голубые глаза неотступно глядели на Кумико.

– Здравствуйте, мадам, – ответила Кумико тоже по-французски. – Когда вы приехали сюда из Киото?

– Несколько дней назад, – продолжая приветливо улыбаться, ответила француженка. – Вот уж не думала, что встречу вас здесь. Это просто замечательно.

– Для меня это тоже сюрприз, – ответила Кумико.

Она вспомнила, как эта женщина фотографировала ее в Саду мхов. Тогда она стояла на фоне зеленого клена, под которым расстилался мягкий ковер из мха.

– Тогда получились прекрасные фотографии, я увезу их с собой как самое дорогое воспоминание о Японии, – сказала француженка, будто угадав мысли Кумико.

– Очень приятно, что я смогла быть вам полезной, – вежливо ответила Кумико.

– Просто чудо, что мы встречаемся с вами: сначала в храме Нандзэндзи, потом в Саду мхов, в отеле в Киото и, наконец, здесь. Просто чудо! Вы приехали сюда одна?

– Да.

– Решили полюбоваться морем?

– Вы угадали. Мне сказали, что здесь удивительно красиво.

– В самом деле красиво. Как и в Киото.

Женщина поглядела на море, по которому медленно плыло большое грузовое судно.

– Я приехала сюда вместе с мужем, – сказала француженка, не отрывая взгляда от моря. – Сейчас я вас с ним познакомлю.

Не дожидаясь согласия Кумико, она сделала несколько шагов в сторону и помахала рукой.

В следующую минуту Кумико увидела пожилого господина в темных очках, медленно приближавшегося к ним. Лицо у него было типично японское. Кумико вспомнила, что видела его в саду храма Нандзэндзи. Там было много туристов, но лишь он один неподвижно сидел по-японски на краю широкой галереи, словно завороженный красотой сада. В тот раз Кумико показалось, что он похож на испанца, но сейчас, глядя на него, она все более убеждалась, что он, видимо, все-таки японец. Лишь у японца бывает такое спокойное и в то же время чуть печальное выражение лица.

Подойдя к Кумико, он ласково поглядел на нее из-за очков.

Француженка почему-то не представила ему Кумико, что сильно смутило девушку.

– Добрый день, – первой приветствовала Кумико подошедшего господина.

– Добрый день, мадемуазель, – ответил пожилой господин, приятно выговаривая французские слова. – Вы хорошо говорите по-французски. – Он остановился рядом – как раз на том месте, где только что стояла его жена.

Француженка, будто о чем-то вспомнив, тихо заговорила с мужем. Кумико поняла, что она, по-видимому, хочет подняться на маяк, а муж предупреждает, чтобы она была осторожна.

– Я не прощаюсь, – сказала женщина, приветливо помахав Кумико рукой.

Почему она ушла, оставив меня наедине со своим мужем? Поступок, пожалуй, не совсем приличный для столь воспитанной иностранки, подумала Кумико.

– Пойдемте поближе к морю. – Мужчина неожиданно заговорил по-японски. – Вон та скала особенно хороша.

У этой скалы увенчанные пенистыми шапками волны разбивались у самых ног, вздымая тучи брызг. Цвет их был иной – прозрачный, светло-зеленый. Внизу, на выступавшем в море огромном камне, стоял человек с удочкой.

– Устал, – произнес спутник Кумико. – Если вы не против, я присяду.

С характерным для японцев возгласом «доккойсе!» [39]39
  опля! (японск.)


[Закрыть]он непринужденно опустился на камень. Теперь во всем его поведении угадывался японец.

– Присаживайтесь рядом, – дружелюбно предложил он, обернувшись к Кумико и глядя на нее снизу вверх. – Вот здесь будет удобно. – Он вынул из кармана белоснежный носовой платок и расстелил его рядом с собой.

– Извините, что доставляю вам беспокойство, – сказала Кумико.

– Что вы! Все время стоять на ногах утомительно. Присаживайтесь.

Внезапно Кумико охватило странное чувство. Она ощутила невыразимое доверие к этому человеку, который и сказал-то ей всего несколько слов. Такого чувства она не испытывала даже к Асимуре – мужу Сэцуко. Должно быть, виной тому был возраст мужчины, изборожденное глубокими морщинами лицо, весь его облик.

Кумико без стеснения села рядом с мужчиной. Ветер временами доносил сюда морские брызги.

– Меня зовут Кумико Ногами, – сказала она, почувствовав необходимость представиться.

– Да? Хорошее имя, – кивнул он. Его глаза за черными очками глядели в сторону моря, но он, казалось, всем своим существом откликнулся на это имя. – По-видимому, настал черед представиться и мне. Моя фамилия Бернард.

Эта иностранная фамилия как-то не вязалась с обликом сидевшего рядом с ней господина. У Кумико было такое ощущение, будто он назвал не свою, а чужую фамилию, принадлежавшую совсем другому человеку.

Фамилия французская, думала Кумико, но вне всякого сомнения, либо отец, либо мать этого человека были японцами, и он долгое время, наверно, воспитывался в Японии. Да и не всякий японец мог бы похвастаться таким воспитанием, не исключено, что последующее пребывание во Франции, наложило на него свой отпечаток. Как бы то ни было, а у меня такое впечатление, будто рядом со мной сидит японец.

– Вам кажется странной моя фамилия? – улыбнулся мужчина, как бы угадав мысли девушки. – В самом деле, все считают меня японцем, и ничего в этом нет удивительного.

– Вы долго жили в Японии?

– Да. Я окончил японский университет, но и до этого долгое время жил в Японии.

Значит, моя догадка верна лишь отчасти, подумала Кумико. Но его японский язык, его токийское произношение? Ничего похожего на корявые фразы, какими изъясняются иностранцы. Такой язык можно впитать только с молоком матери.

Бернард сидел сгорбившись. Именно так сидят пожилые японцы где-нибудь на открытой веранде дома, подставив спину солнцу и любуясь, например, бонсаем [40]40
  Карликовое дерево, выращенное в горшке.


[Закрыть].

Но в его профиле – может быть, тому виной были темные очки – была какая-то суровость. Нет, не такими глазами любуются бонсаем. Это была суровость одинокого, беспрестанно о чем-то думающего человека. От всей его обращенной к морю фигуры веяло безысходным одиночеством.

Горький комок подкатил у Кумико к горлу и не позволял ей продолжать разговор. Она вспомнила, что этот человек именно в такой же позе сидел тогда, в саду храма Нандзэндзи.

– Девочка, – вдруг тихо сказал мужчина, глядя на море. – Как здоровье вашей мамы? – Его голос прозвучал чуть хрипло.

– Благодарю вас, она здорова, – ответила Кумико.

– Это хорошо… Как должна быть счастлива она, имея такую прекрасную дочь.

Кумико молча поклонилась, но в следующий момент с удивлением подумала: почему он спрашивает только о матери? Обычно в таких случаях интересуются здоровьем обоих родителей.

– Вы где-нибудь служите?

– Да, – ответила Кумико и назвала место своей работы.

– Прекрасно. Наверно, не за горами и замужество?

Кумико усмехнулась. Для первой встречи этот господин позволял себе слишком большую фамильярность, но она почему-то нисколько на него не сердилась. Должно быть, потому, что от всего облика этого пожилого господина веяло необъяснимым дружелюбием.

– Это принесет вашей маме новую радость.

Разговор все более приобретал ту задушевность, которая возникает только между друзьями. И Кумико, как ни странно, не противилась этому. Мало того, она готова была с радостью продолжать этот разговор бесконечно.

Пожилой господин неожиданно, не снимая очков, стал вытирать глаза. Поймав на себе удивленный взгляд Кумико, он сказал:

– Должно быть, брызги на лицо попали… Завтра я покидаю Японию, – поспешно добавил он.

– Возвращаетесь на родину?

– Скажем так. Но я очень счастлив, что в последний день пребывания в Японии повстречал такую девушку, как вы.

– ?

– С тех пор как я приехал в Японию, мне все время хотелось встретиться именно с такой девушкой, как вы. И теперь я счастлив, что моя мечта сбылась.

Кумико не ощутила наигранности в его словах. Выражение радости и в самом деле все время не сходило с его лица, но оно было не таким откровенным, как у иностранцев, а спокойным и сдержанным, что тоже характерно для японца.

– Позвольте задать вам вопрос, – обратился он к Кумико.

– Пожалуйста.

– Что вы думаете обо мне?

Вопрос был неожиданный и застал Кумико врасплох. И все же она сочла за лучшее ответить откровенно.

– Мне кажется… вы очень, очень хороший человек. – И тут же Кумико подумала, что этими словами она не выразила полностью испытываемых ею чувств, и добавила: – У меня такое ощущение, будто я встретилась с очень близким, с очень дорогим мне человеком.

– Вот как? – Пожилой господин оторвал взгляд от моря и долго вглядывался в лицо Кумико. – Вы действительно так думаете?

– Да, хотя, может быть, так говорить неприлично.

– Нет-нет, почему же! Спасибо вам. Я несказанно счастлив, услышав от вас эти слова.

– Если бы мы познакомились раньше, мы с мамой были бы рады пригласить вас к себе.

– Жаль, что этого не случилось… У меня есть к вам одна просьба, она может показаться вам странной.

– Какая же?

– Завтра я покидаю Японию и в память о нашей встрече хочу, чтобы вы послушали одну песенку, которую я помню еще с детства. Правда, я вряд ли спою ее хорошо.

– Пожалуйста, спойте, – улыбнулась Кумико.

Пожилой господин вновь повернулся к морю и запел. Часть слов он уже забыл, и Кумико стала ему подпевать – она, конечно же, знала эту песню. Звуки песни летели в море.

Конъитиро Ногами пел тихим голосом и одновременно всем своим существом внимал голосу дочери:

 
Отчего ворон плачет?
Оттого ворон плачет,
Что оставил в горах далеких
Семерых своих воронят…
 

Песня звучала все громче, чуть ли не заглушая шум волн.

Их голоса разносились окрест и тонули в морской пучине. Непонятное волнение охватило Кумико. Она вспомнила: эту песню она выучила, когда была совсем еще маленькой, и вместе с матерью пела ее своему покойному отцу.

Флаг в тумане

Глава первая

В десять часов утра Кирико Янагида вышла из гостиницы в токийском квартале Канда. Она направлялась в адвокатскую контору.

Ей хотелось прийти туда пораньше, но, как известно, адвокаты не являются в свою контору в столь ранний час. Вот она и ждала до десяти.

Адвоката звали Киндзо Оцука. Ради него Кирико приехала с Кюсю. Говорили, что это первоклассный специалист по уголовным делам. Вряд ли двадцатилетней машинистке из провинциального городка на Кюсю довелось бы услышать об этом мэтре, если бы в жизнь ее неожиданно не вторглось одно происшествие. Пришлось расспрашивать разных людей. От них-то она и узнала о знаменитом Оцука.

Выехав накануне из городка К. на Кюсю, Кирико вечером же прибыла на вокзал Токио и сразу направилась в эту гостиницу. Ей и прежде случалось останавливаться здесь, когда она приезжала в Токио со школьной экскурсией, и Кирико казалось, что это довольно спокойное место. Да и плата за проживание была умеренной, коли уж тут находили приют школьники-экскурсанты из провинции.

Естественно, Кирико не была знакома с Оцука, но она была почему-то уверена, что адвокат примет ее, а выслушав, возьмется помочь. Именно поэтому она двадцать часов тряслась в поезде. Оцука, как ей казалось, должен оценить ее энтузиазм.

Кирико поднялась с постели чуть свет, и не потому, что была молода, – просто сказывалось охватившее ее возбуждение.

Гостиница располагалась на холме. Поутру здесь стояла тишина – трудно было вообразить, что это Токио. Сразу за окном виднелась школьная спортплощадка. Постепенно по одной, по две на этой площадке стали появляться фигурки, похожие сверху на черные соевые бобы, послышались крики. Тут вошла горничная – убрать постель.

– Доброе утро. – Пожилая женщина улыбнулась, и у глаз ее собрались морщинки. – Вы, наверно, устали? Хорошо бы вам еще немного отдохнуть.

– Да нет, я уже выспалась, – сказала Кирико и села в плетеное кресло на террасе.

– Вот что значит молодость.

Горничная знала, что Кирико накануне приехала с Кюсю. Она принесла чай и красноватые маринованные сливы на маленькой тарелочке. Сливы были крохотные и неаппетитные. Кирико рассеянно скользнула по ним взглядом.

– Вы, значит, с Кюсю? Я бы тоже хотела разок туда съездить. Наверно, где-нибудь в Бэппу можно совсем неплохо отдохнуть?

– Вы правы.

Горничная белой салфеткой тщательно протерла красный лакированный столик.

– Барышня впервые в Токио?

– …

– Приехали посмотреть достопримечательности?

Горничная явно полагала, что у девушки в Токио нет ни родных, ни знакомых, – потому-то она и остановилась в гостинице. А значит, наверняка приехала либо посмотреть достопримечательности, либо устроиться на работу.

– Нет, я не за тем, – ответила Кирико с террасы.

Горничная сервировала столик. Белизна чашек отражалась в лакированной поверхности. Опустившись на колени, она машинально расставила тарелки, но по глазам было видно, что мысли ее заняты постоялицей.

Кирико достала записную книжку. Там был помечен адрес конторы адвоката Оцука.

– Токио, район Тиёда, второй квартал Маруноути, офис такой-то, – произнесла она и еще спросила, как туда добраться.

– Это рядом с вокзалом в Токио. Надо идти не к выходу Яэсугути, а в противоположную сторону, – сказала горничная и объяснила, как добраться линией наземки. – В этом квартале сплошь одни только фирмы. У вас там знакомый?

– Я ищу контору адвоката.

– Адвоката?

Горничная, полагавшая, что девушка приехала устроиться на работу, удивленно посмотрела на нее.

– Вы специально ради этого приехали с Кюсю?

– Именно так.

– Надо же! – Горничная окинула ее заботливым взглядом. Похоже, на эту молодую женщину свалилась какая-то неприятность. Хотелось бы расспросить об этом, но горничная, естественно, не решалась.

– Вы знаете те места? – спросила Кирико.

– Да, вообще-то часто случается там бывать. По обеим сторонам улицы – одинаковые здания из красного кирпича. Найти будет нетрудно, там везде понавешаны вывески. Кто ваш адвокат?

– Его зовут Киндзо Оцука.

– Адвокат Оцука? – Горничная чуть затаила дыхание. – Это известный господин.

– Вы его знаете?

– Нет, непосредственно не имею чести знать. Но у него бывает так много клиентов, что вы, само собой, сразу поймете, что это он, – усмехнулась горничная. – Видно, серьезные у вас дела, раз решили обратиться к такому человеку. – Она заглянула Кирико прямо в глаза. – А что, у вас на Кюсю хорошего адвоката не найти?

– Есть-то они есть, – Кирико опустила глаза. – Но я решила, что лучше обратиться к первоклассному адвокату в Токио.

– Ну, ему, конечно, трудно найти равных. – Горничная озадаченно посмотрела на девушку, которая ради адвоката в одиночестве приехала с Кюсю. – А что, у вас трудности?

Горничная явно намеревалась разузнать все подробнее.

– Да как сказать, – неопределенно ответила Кирико. Она вдруг умолкла, встала с плетеного кресла и церемонно уселась перед столиком с чашками. Лицо ее, в котором проглядывали ребяческие черты, приобрело вдруг неожиданно холодное выражение. Горничная почувствовала, как девушка внезапно отдалилась от нее.

Офис М. в квартале Маруноути находился на улице, по обеим сторонам которой и впрямь возвышались здания из красного кирпича. Возникало невольное впечатление, что идешь по старинному европейскому городу. Яркое весеннее солнце усиливало игру света и тени. Казалось, будто любуешься картинкой эпохи Мэйдзи, изображающей сценку из жизни на Западе. Подъезды домов – узкие и темные. Растущие вдоль мостовой гряды деревьев задерживали солнечные лучи, и цвет зданий казался приглушенным, как на блеклой гравюре. Укрепленные на фасадах черные доски поблескивали золотыми иероглифами названий фирм. Эта позолота неясно выделялась на общем сумеречном фоне и дополняла картину. И если бы по мостовой вместо автомобилей покатили двухосные коляски, это отнюдь не показалось бы странным.

Кирико с трудом разыскала вывеску юридической конторы Киндзо Оцука. Этого адвоката знали даже на Кюсю, и Кирико полагала, что любой токиец сразу покажет ей, куда идти. Но против ожидания никто из тех, кого она спрашивала, этого не сделал. Прохожие либо останавливались, недоуменно наклонив голову, либо разводили руками, посмеиваясь, либо спеша проходили мимо.

Показал дорогу лишь шестой по счету человек, – студент. Он даже проводил ее до нужного дома и показал пальцем: «Вот здесь». На фасаде виднелась потускневшая вывеска.

Кирико остановилась и перевела дыхание. Перед нею был темный, похожий на нору, подъезд – цель ее путешествия. То, ради чего она копила деньги и двадцать часов тряслась в поезде.

Из дома вышли двое молодых людей. Быстро спустившись по каменным ступеням, они окинули взглядами стоявшую у подъезда Кирико. Один из парней бросил окурок, и они зашагали дальше.

Адвокат Киндзо Оцука сидел в глубине комнаты напротив клиента. Клиент оказался довольно занудным, и прием затянулся.

Комната была перегорожена книжными шкафами. Большой отсек напротив входа занимали столы, за которыми сидели пятеро молодых адвокатов, помогавших мэтру, клерк – бывший секретарь суда и девушка для поручений.

Невозможно было окинуть взглядом все помещение сразу. В узком отсеке, занимаемом самим Оцука, стояли только конторка, большое вертящееся кресло, простой стол для приема посетителей и стул. Стены здесь давно не ремонтировались.

Клиент, развалившись на стуле, беспрестанно что-то рассказывал, и похоже было, что он сам получает от этого удовольствие. В прошлом это был прокурор, занимавший высокий пост. Вот отчего Оцука не мог запросто оборвать его. Сам адвокат был хоть и пожилой мужчина, но, несмотря на отвислый двойной подбородок, дряблые щеки и зачесанные на лоб седые волосы, выглядел все еще молодцевато.

По правде говоря, Оцука испытывал сейчас некоторую апатию. В большом хлопотном деле, о котором шла речь, близилось уже судебное решение, но, несмотря на это, адвокат никак не мог собрать все нужные материалы. Речи клиента не доходили до его сознания и не могли развеять чувство скуки.

Однако посетитель был таков, что ему нельзя было оказать недостаточное внимание. И Оцука, поддакивая, изображал на лице улыбку.

Адвокат не был настроен на деловой лад. Пропуская мимо ушей слова клиента, он думал о своем и внезапно спохватился, что сегодня в два часа пополудни в Кавана состоится турнир по гольфу, на который его пригласила Митико Коно. Поначалу он отказался и даже забыл об этом. Но, неожиданно вспомнив, решил, что неплохо успеть туда. «Это было бы чертовски здорово», – подумал Оцука и взглянул на часы.

Клиент, перехватив этот взгляд, поднялся наконец со стула. Оцука проводил гостя до дверей и облегченно вздохнул. В этот момент он заметил молодую девушку, которая беседовала с клерком Окумура. Внимание привлек прежде всего ее белый костюм.

Два молодых адвоката сидели к Оцука спиной. Столы у обоих были завалены документами. Когда адвокат возвратился к себе, Окумура на мгновение повернулся в его сторону. «Ну заходи же», – подумал Оцука, принимаясь собирать документы на своем столе. И действительно, Окумура тут же медлительной походкой вошел в кабинет.

– Пришла просительница, – сказал Окумура, глядя, как адвокат собирает бумаги в черный портфель.

– Вот как? – Оцука вспомнил молодую девушку в белом костюме.

– Вы ее примете? – спросил Окумура.

– А что другие коллеги? – ответил вопросом на вопрос Оцука, запирая разбухший портфель.

– Троих нет, а двое загружены работой.

Оцука обычно сам принимал посетителей. Но когда бывал занят, это делал кто-то из молодых людей.

– Ну, что там еще? – посмотрел он на Окумура.

– Вы собирались уходить? – Окумура, глядя на приготовления Оцука, понимающе улыбнулся.

– Да ладно, немного времени еще есть, – адвокат прикинул, что ему будет неловко уходить у девушки на глазах, и сунул в рот сигарету.

– Дело об убийстве. Посетительница – младшая сестра обвиняемого, – сказал Окумура, глядя в свои записи. Лицо его при этом сохраняло бесстрастное выражение.

– Где произошло убийство? – Адвокат мысленно перебирал в памяти газетную хронику.

– На Кюсю, в городе К.

– На Кюсю? – Адвокат Оцука строго посмотрел на Окумура. – Кюсю – это же так далеко?

– Она специально приехала. Именно потому, что, как говорит, рассчитывает на вашу поддержку.

Адвокат стряхнул пепел и пальцем помассировал темя. Недоумение его было естественным. «Да-а, Кюсю – это далеко», – подумал он.

– Что прикажете делать?

– Как ты считаешь – принять мне ее?

– По-моему, не стоит. – Усохшая фигура Окумура придвинулась к Оцука и склонилась над ним. Он продолжил тихим голосом: – Денег у нее, видимо, нет.

– …?

– Просительницу зовут Кирико Янагида. Она работает машинисткой в маленькой фирме в городе К. Ее старший брат, обвиняемый, преподаватель. Живут они вдвоем, брат и сестра. Кстати, у них есть дедушка, но денег он не дает.

– Ты говорил ей о гонораре? – Оцука прекратил массировать темя и принялся легонько постукивать пальцами по краю стола. Перед глазами его возникла Митико на залитой солнцем лужайке для гольфа. Рядом с нею другие мужчины. Она улыбается им…

– Говорил. Оплата проезда в оба конца. Поскольку это Кюсю, то, конечно, самолетом. Затем, оплата проживания. Разумеется, в первоклассной гостинице. Плюс деньги на оплату текущих расходов, на перепечатку материалов, плюс адвокатская ставка за выступление в суде первой инстанции. Это составит в вашем случае более пятисот тысяч иен. Помимо оплаты проезда, вам положены еще и суточные. Около восьми тысяч иен. Кроме того, если дело удастся выиграть, за это тоже положено вознаграждение…

Оцука затянулся сигаретой.

– Словом, я сказал ей, во что это обойдется. Да к тому же, исходя из существа дела, следует предположить, что состоится и второе, и третье рассмотрение. Но только одно первое рассмотрение, включая расходы на поездку, обойдется примерно в восемьсот тысяч. Все это я выложил ей и еще добавил, что первоначальный взнос вручается одновременно с прошением. Тут девушка опустила голову и крепко задумалась. Затем она спросила, а не согласитесь ли вы взять дело за треть гонорара, поскольку у нее нет таких денег. Молодая, а какая настойчивая!

– За треть гонорара? – На губах адвоката змеилась недобрая усмешка.

– Еще она попросила, нельзя ли, дескать, заплатить сейчас только половину первоначального взноса. И добавила, что, как бы там ни было, надеется на вас и специально ради этого приехала с Кюсю. Уверена, что вы возьметесь за это дело.

– Доходов здесь ждать нечего, – задумчиво произнес Оцука.

– Да уж, пожалуй, – подтвердил клерк. – Другое дело, если случай окажется интересным и вы, сэнсэй, возьметесь за него, приняв расходы на себя.

– Посетительница пришла ко мне, не зная, каких это потребует денег. Ей просто сказали, что есть хороший адвокат, вот она и явилась сюда. Это очевидно. Она совсем не в курсе дела.

– Отказать ей? – спросил Окумура. – Думаю, из-за своей занятости вы, сэнсэй, не сможете вести дело?

– Прежде у меня бывали подобные случаи. Но сейчас я так занят, что не рвусь браться за дело, которое не принесет денег. Пожалуй, лучше отказать. – Оцука взглянул на часы.

– Ну, я пошел, – сказал Окумура.

– Подожди-ка. Она ведь приехала с Кюсю. Я сам ей скажу. Проводи ее ко мне.

Окумура вышел, а вместо него появилась девушка. Это была та самая особа в белом костюме, на которую Оцука уже обратил внимание. При ближайшем рассмотрении стало видно, что костюм грубой деревенской работы.

Девушка вежливо поклонилась адвокату. У нее было нежное, с тонкими чертами лицо. Во время разговора Оцука время от времени ловил на себе ее пристальный взгляд.

– Вы с Кюсю? – с улыбкой спросил адвокат.

– Из города К. Меня зовут Кирико Янагида, – представилась посетительница. И хотя очертания ее щек и подбородка сохранили детскость, говорила она уверенно, да и в устремленных на адвоката глазах смущения не чувствовалось.

– Вы пришли ко мне с прошением?

– Да. Я слышала, что вы лучший в Японии адвокат, – сразу же ответила Кирико.

– Ну, на Кюсю тоже должны быть хорошие адвокаты. – Оцука снова затянулся сигаретой. – Я думаю, вам не было необходимости приезжать в Токио. – Оцука специально говорил размеренно, как бы разжевывая смысл столь молодой просительнице.

– Я приехала потому, что решила: если не вы, сэнсэй, то уж никто не спасет брата, – твердо сказала Кирико, устремив на Оцука строгий взгляд.

– О, у вас такое сложное дело?

– Брат обвинен в убийстве с целью ограбления. Убита шестидесятипятилетняя старуха. Полиция схватила брата, и он сознался.

– Сознался?

– Да, но только в полиции, а потом у прокурора отказался от своего признания. Я, конечно, уверена в невиновности брата. По словам наших адвокатов, дело это весьма непростое. Они говорят, что трудно будет доказать его полную невиновность, и не убеждены, что смогут это сделать. Мне назвали ваше имя, и я сразу приехала сюда.

– Как вы узнали обо мне?

– Мне сказал судебный чиновник на Кюсю. От него я узнала, что вы не раз спасали невинно обвиненных по таким делам.

Оцука поглядел на часы и снова забеспокоился.

– Это было давно, – сказал он. – Сейчас адвокаты везде превосходные, уровень адвокатского искусства куда выше. Такой уж большой разницы между Токио и провинцией теперь нет.

– Но не могли бы вы выслушать меня? – в глазах Кирико впервые появилось просительное выражение.

Оцука уже смирился с тем, что ему придется выслушать девушку. Но тут перед его глазами снова всплыла фигура Митико. Вот она весело беседует на лужайке с какими-то мужчинами.

– Гонорар у меня очень высокий. Вы слышали от клерка об условиях?

Кирико кивнула.

– Да, но у меня к вам просьба. Не могли бы вы сделать уступку? Я не располагаю такими средствами. Зарплата у меня небольшая. Удалось только отложить кое-что из премиальных.

– Я думаю, вам лучше поберечь их, – предостерегающе сказал Оцука, – вряд ли я возьмусь за это дело. Может, странно, что я сам говорю об этом, но человек моего положения, с опытом, берет дороже, чем обычный молодой адвокат. Гораздо дороже обойдутся расходы на проезд и проведение адвокатского расследования. И все это не считая адвокатского гонорара. Конечно, вы можете понять меня превратно. Но простите, к сожалению, я вынужден воздержаться от детального знакомства с содержанием вашего дела.

– Так вы не возьметесь за него? – Кирико снова в упор посмотрела на адвоката. На лбу у нее прорезалась легкая морщинка. Хорошо очерченные тонкие губы крепко сжались.

– Я говорю: к сожалению, – сказал адвокат с чувством некоторой неловкости. – Думаю, вам нет необходимости обращаться к столь дорогому адвокату, как я. Зачем вам платить лишние деньги? Ведь, честно говоря, у меня те же способности, что и у других. Я полагаю, у вас на родине тоже есть превосходные адвокаты.

– Но я приехала именно к вам, сэнсэй.

– Это было ошибкой. Неверно считать, что токийские адвокаты – самые лучшие.

– Вы отказываете потому, что я не могу заплатить вам гонорар?

Умелая спорщица, хоть и молода. Не зря сказал Окумура – характер у нее настойчивый.

– И поэтому тоже. – Оцука решил говорить без обиняков. – Во всяком случае, у меня полно срочных дел, я не могу поехать в провинцию. Прежде чем взяться за ваше дело, я должен досконально изучить его, ведь мне придется принять участие в судебном процессе с самого начала. Это долг адвоката. Но, к сожалению, у меня нет времени. Конечно, и деньги – вещь немаловажная, но главное для меня – отсутствие времени.

Кирико какое-то время размышляла, опустив глаза. Она сидела спокойно, не шевелясь. Казалось, что эта нежная женская фигурка отлита из стали.