Текст книги "Шаг сквозь туман (СИ)"

Автор книги: Сергей Корьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

вместо этого оказалась в камере, где находилось человек двадцать таких же

бедолаг, как и она. Весь этот кошмар теперь постоянно преследовал её, и

Ольга боялась, что может сойти с ума. Однако, на вокзале, куда их привезли,

она увидела знакомые лица, и у неё затеплилась надежда, рухнувшая вместе

с налётом немецкой авиации на их эшелон.

Теперь ещё одна напасть – пропала Светлана. Она вот лежит на больничной

койке, правда, в более-менее нормальных условиях, а поезд куда-то всё едет

и едет. Неужели всё это происходит с ней, любительницей посплетничать о

том, о сём, побегать по магазинам., посидеть у Светланы за чашечкой

крепкого «латте», который она так изумительно готовит.

Ольга открыла глаза и увидела, что Катя с Серафимой сидят неподалеку за

небольшим откидным столиком и о чём-то беседуют.

–Кать, мне больно об этом говорить, но кажется, что Светлана всё-таки

погибла: бомба взорвалась рядом с ней. Сама помнишь, потом, как мы её не

искали, найти так и не смогли.

–Нет, Света так не могла поступить, никак она не могла погибнуть,– с трудом

произнесла Ольг, приподнимаясь на полке, – пропасть да, а вот умереть ни за

что! Её искать нужно. Нам надо вернуться на то же место, где мы её видели в

последний раз. Мы обязательно её найдём!

–Я думаю, что Ольга права, – решительно сказала Екатерина. – Рядом с

железной дорогой обязательно должны находиться какие-то деревни. Люди,

наверняка слышали про налёт и, возможно, пришли посмотреть, нельзя ли

кому помочь. Может быть, кто и нашу Свету обнаружил. Искать нужно!

–Раз так, – встряла в разговор Серафима, – обязательно найдём! А сейчас

давайте отдохнём чуток, неизвестно, что нас ждёт завтра.

Ближе к вечеру состав подошёл к какой-то станции. Здесь военные врачи и

оставили гражданских больных, которых тут же и отправили в ближайший

госпиталь, расположившийся километрах в пяти-семи от станции в

старинной усадьбе. Сейчас это был пересылочный пункт, куда доставляли

раненых, а затем их распределяли в зависимости от степени ранения по

другим лечебным учреждениям.

Несмотря на поздний час в санатории кипела жизнь: подъезжали и уезжали

грузовики с крытыми брезентом бортами, кого-то привозили, кого-то

увозили, вносили в здание, или же, наоборот, увозили.

Появлялись подводы, запряжённые лошадьми, и тоже доставляли раненых

или привозили продукты и воду.

Ольга к этому времени уже проснулась и даже сама попыталась встать, но не

удалось, пришлось Серафиме помочь ей подняться на второй этаж в палату,

где находились легкораненые.

Под потолком слабо мерцала единственная лампочка, подвешенная на

потёртом проводе, вырывая из мрака спинки кроватей, бросая их

причудливыми тенями на стены палаты. В тусклом свете виднелся потолок с

остатками некогда великолепной лепнины и росписи, изображавшей райские

кущи и нежных ангелов, обитающих там. Хлопала дверь, ведущая на балкон

и это, несмотря на то, что на улице было холодно. Вдоль стен стояли

заправленные койки. На некоторых лежали люди, укрытые одеялами. Ольге

отвели место в углу, где над изголовьем висел старинный канделябр. По всей

видимости, раньше в здании находилась богатая усадьба: остатки былой

роскоши прямо кричали об этом.

–Ну что, Катя? Нам бы тут до завтрашнего утра перекантоваться надо, -

задумчиво сказала Серафима, – Ольгу придётся оставить здесь. Всё-таки как-

то спокойнее, да и уход за ней будет. Нам же с утра в дорогу. Ольге с нами

не дойти, сама видишь, еще слаба она. Пока, давай-ка кухню разыщем.

Перекусить неплохо было бы.

Кухню нашли по запаху. Располагалась она в одном из боковых флигелей,

окружавших внутренний двор. Рядом царило броуновское движение: в дверь

входили люди, что-то приносили, что-то выносили, изредка подъезжали

крытые брезентом грузовики, доставлявшие новые партии раненых в

сопровождении санитаров.

По дороге обратно Екатерина заметила, что большая часть машин старается

как можно быстрее покинуть территорию санатория. Странно. Вроде бы с

десяток минут назад всё было по-другому. Серафима разжилась буханкой

хлеба, двумя банками тушёнки и миской отварных макарон, приправленных

постным маслом.

–Живём! Пошли Ольге поесть отнесём, а то силов у ней не осталось совсем.

Ты, Кать, бери продукты, а ещё тут пошукаю,– предложила Серафима.

Я не успела затолкать хлеб и тушёнку в сидор, как раздался крик.

–Братцы, тикать надоть, немец!

–Какой к чёрту немец? – удивилась Сима, – откуда ему взяться?

–Говорят, оборону прорвали где-то, вот и прёт вражина, тепереча сюда

направляется! – воскликнул тот же голос.

–Слышь, Катерина, беги галопом к Ольге и собирай её! Не ровен час, всё

правдой окажется, и немчура до нас доберётся. Тикать надо будет и чем

скорее, тем лучше. Иди уж, давай. А я всё разузнаю!– Сима подтолкнула

Катю к лестнице на второй этаж.

Не успела Серафима исчезнуть в темноте, как во двор въехало несколько

грузовиков, и свет фар осветил всё вокруг. Едва Екатерина успела захлопнуть

за собой дверь, как раздались выстрелы, послышались крики. Кто-то за

спиной Кати приказал:

–Выводите раненых в парк через чёрный вход. Там немцев пока нет, может,

удастся незаметно уйти.

Екатерина поспешила к Ольге, а та уже, одетая, сидела на кровати, видимо,

услышав непонятный шум, решила на всякий случай приготовиться.

–Нам туда,– Ольга показала на балконную дверь,– там есть пожарная лестница

и мы можем спуститься вниз. Девушки не стали долго рассуждать и

поспешили скрыться за дверью, предварительно плотно прикрыв её. Едва

они это успели сделать, как в палату вошли немецкие солдаты и стали

ударами прикладов выгонять людей на улицу. Один из солдат подошёл к

балкону, заглянул в окно, но ночная темнота не позволила ему ничего

рассмотреть.

–Не торопись, Кать, Серафима просила её подождать и никуда не уходить без

неё. Давай пройдём в парк. Там можно укрыться, я видела беседку за

деревьями.

–Оля, Оля, какая же ты наивная! Беседка только кажется надёжной защитой,

но скоро здесь будет светло как днём и нам наверняка не удастся нигде

спрятаться. Нужно как можно скорее покинуть территорию санатория.

Сможем выбраться, будем ждать Серафиму.

Внезапно кто-то дотронулся до Екатерины, та вскрикнула, но тут же,

испуганно озираясь, замолчала. Перед ней стояла Сима собственной

персоной.

–Всё, мы влипли! Скорее за мной, пока не перекрыли все пути отхода!

Серафима быстрыми шагами направилась куда-то в темноту парка и, пока

совсем не исчезла из вида, девушки были вынуждены последовать за ней.

Впереди виднелись остатки некогда красивых ворот, от которых остались

лишь покорёженные створки. Серафима выбежала за ворота и, поманив

девушек рукой, позвала их следовать за ней. Через несколько минут три

тёмные фигуры исчезли в сумраке ночи.

–Вот и всё,– произнесла Аглая, собирая карты,– подруги твои живы, а что

дальше будет, не знаю. Карты показали мне всё, что с ними произошло

буквально до последней минуты. Значит так, подруги собрались вернуться за

тобой, но мы не можем оставаться здесь. Сама знаешь, что произошло в

Ивановке. Не дай бог, немчура и до нас доберётся. Они разбираться, кто есть,

кто не будут. Им совершенно наплевать, что ты художница, я – ведунья, а

Пётр мой кум. Стрельнут и все дела! Вот задачку-то задали нам твои

подружки! Надо всё прикинуть. Сегодня ночью они вышли в путь. Однако,

ночью идти трудно, не видно ни зги. Значит, в дороге они будут завтра целый

день, и, возможно, ещё один день на дорогу потребуется. Слушай

внимательно. Мы тебе оставим продукты, печь знаешь, как растопить.

Оставайся, жди подруг, а мы с Петром пойдём. Опасно становится. Или с

нами отправишься?

Я покачала головой, что однозначно означало – нет, не пойду, останусь и

буду ждать близких мне людей. А затем в Москву, если, конечно, удастся.

Аглая и Пётр остались со мной до утра, а когда рассвело, взяли всё, что им

требуется, и оставили меня одну. В доме пока было тепло, Аглая хорошо

протопила печь и оставила мне приготовленный ею обед. Дня на два

питанием я обеспечена, дров Пётр натаскал. Не пропаду, если ничего не

произойдёт. Потянулся однообразный серый зимний день, плавно

перешедший в вечер. А затем наступила и ночь. Ночевать одной было

страшновато.

Петроград зима 1918 год

Единственное, что мне запомнилось это то, как попыталась уйти от

столкновения с каретой, выхватив у Виктора руль и решив вывернуть авто,

но оно заартачилось и выбрало свою линию поведения, пробив парапет

набережной и начиная погружаться в воду. Виктор что-то кричал и пытался

помочь мне выбраться из машины, но моя юбка, вот ведь чёртова мода,

зацепилась за что-то и не давала мне шанса выкарабкаться. Ещё я помнила,

что какое-то животное, прыгнувшее в воду, подплывало ко мне. Боже, да это

же Тимофей! Он с трудом держится на воде. Я рванула к нему. Платье

треснуло по шву, мне удалось освободиться, избавившись от туфель, которые

только мешали, и я стала подниматься вверх. Тут меня ослепила яркая

вспышка света, и тут сознание оставило меня.

Не знаю, как долго я пребывала в этом бессознательном состоянии, но

очнулась я оттого, что моё лицо протирали какой-то сырой тряпкой.

Открываю глаза. Тимофей, грязный и мокрый забрался ко мне на грудь и

тщательно вылизывал лицо. Откуда здесь взялся мой кот? Огляделась и

обнаружила себя в какой-то яме с водой. Чёрт, темно и холодно! Как я

умудрилась сюда попасть? Ведь отчётливо помню, что мне удалось

выбраться из автомобиля, свалившегося в реку, и я уже начала выплывать,

когда меня ослепила вспышка света. Совсем можно запутаться! Может быть,

это снова сон и сейчас появится Клавдия, а за ней и Александр с Верой? Если

так, тогда всё в порядке: я проснусь и окажется, что это был сон. Всего лишь

очередной сон. От размышлений меня оторвали голоса.

–Съюзен, ты где?

Я попыталась крикнуть, но едва смогла разжать губы, издав совсем тихий

звук. Видимо, падая, я сильно ударилась, и последствия этого падения

сказались на моём самочувствии.

На выручку пришёл кот, издав такой пронзительный и мерзкий звук, что я

подумала, будто попала в ад. Однако, это принесло свои плоды: вскоре надо

мной показалась чья-то голова, которая попросила принести факел.

–Съюзен, – произнесла голова голосом Виктора,– я же предупреждал тебя,

чтобы ты никуда одна не ходили.

Вскоре появился свет, и я смогла разглядеть, что кроме Виктора надо мной

склонились Вера и Клавдия.

–Съюзен, что ты здесь делаешь? Мы тебя повсюду ищем, а ты разлеглась, не

пойми где, – проворчала Клавдия. – Как теперь тебя отсюда достать?

–Я сейчас принесу верёвку. Где-то видела моток, – Вера, развернувшись,

побежала. По всей видимости, за верёвкой.

Вернувшись, она протянула её Виктору. Тот размотал связку и попросил

Веру и Клавдию покрепче ухватиться за один из концов, второй кинул мне.

–Держи, мы постараемся вытянуть тебя наверх.

Попыталась встать, с трудом, но удалось. Кот, поняв, что сейчас нас будут

спасать, залез ко мне на плечо и там уцепился когтями за платье. Схватив

конец верёвки, я намотала его на левую руку, а второй рукой как можно

крепче ухватилась за неё.

–Я готова! – крикнула я и почувствовала, что меня потянули. Помогая себе

ногами, вскоре оказалась наверху в каком-то пыльном коридоре.

–Слава богу, всё в порядке!– воскликнула Клавдия. – Сюзи, а где твои туфли?

Во всём надо знать меру, а не разбрасываться обувью. Так не пойдёт. Вера, у

тебя найдётся запасная пара?

–Естественно, найдётся и не одна.

–Ну что, хватит приключений? – осведомился Виктор. – Идём назад, а завтра

во всём разберёмся.

Мы прошли всё по тому же коридору к двери, которая нас привела опять в

уютный особняк. Помню, такой же мне приснился, тогда в Нью-Йорке.

Пройдя на кухню, Клавдия разожгла керогаз и предложила всем согреться

кофе. Вера пригласила меня с собой, сказав, что мне сейчас необходимо

переодеться. Мы поднялись по мраморной лестнице, украшенной

бронзовыми канделябрами, на второй этаж. Я заметила, что один из пролётов

лестницы украшало панно Анри Матисса, известного французского

художника. Вера, перехватив мой недоумённый взгляд, объяснила, что муж

заказал картину в Париже, а потом привёз её в Петербург. Хозяйка провела

меня в свой будуар и, распахнув неприметную дверцу, предложила пройти в

комнату, служившую гардеробной.

–Выбирай, – улыбаясь, предложила Вера, – бери, что хочешь!

Я осмотрелась и поняла, что, несмотря на богатство разнообразия фасонов,

выбор у меня невелик. Вся одежда была помпезно нарядной и модно, но мало

приспособленной к повседневной жизни. Тем не менее, в самом конце

комнаты я заметила то, что было мне необходимо: тёмную прямую юбку с

вышивкой по подолу, к которой прилагался жакет с широкими отворотами с

такой же вышивкой, что и на юбке. Туфли на невысоком каблуке чёрного

цвета пришлись мне впору.

–Возьми шубку, вон та подойдёт, – предложила Вера, показав рукой на

норковую шубку благородного серо-голубого цвета.

Хороша! Но не для нашего случая. Нам необходимо выглядеть как можно

незаметнее, поэтому я спросила, нет ли чего-нибудь попроще. Вера

предложила пальто, некогда привезённое из Берлина. Вот это то, что нужно,-

недлинное, всего лишь до щиколоток, оно идеально подошло по фигуре. Я

благоразумно отказалась от великолепной шляпки, поменяв её на шаль.

Закончив с нарядами, мы спустились вниз, где нас уже ждали.

–Съюзен, рад, что с тобой всё в порядке, – глаза Виктора восхищённо сияли, -

великолепно выглядишь! Платье тебе к лицу! Садись, поговорить надо.

Клава предлагает выйти сегодня в город и опять проехать к банку, чтобы ещё

раз выяснить всё на месте. Что ты на это скажешь?

Мне не особо хотелось покидать гостеприимный особняк, но спорить с

друзьями я не стала.

–Тогда собираемся и через минут двадцать на выход, – поторопил нас Виктор.

Несмотря на своё недавнее падение, чувствовала я себя хорошо. Тимофея

вытерли, накормили, а спать он улёгся сам, удобно устроившись у камина.

Хозяйка дома поднялась к себе, предупредив, что скоро вернётся. Прошло

около получаса, а Веры всё не было. Виктор отправился за ней, чтобы

поторопить, а вернулся злой до чрезвычайности: видите ли, Вера Львовна

решила привести себя в порядок и навести то, что в моём времени

называлось, макияжем. Не в силах понять женской логики, Виктор направил

нас с Клавдией к ней. Когда мы вошли в комнату, она успела завершить

работу лишь с одной половиной лица и принималась за вторую.

–Вера, пожалуйста, поторопись.

Женщина с удивлением посмотрела на нас одним накрашенным глазом:

–А что, если меня в таком виде встретит кто-то из знакомых, что они тогда

скажут?

Боже знакомые её увидят! Да твои знакомые, скорее всего, расселись по

углам и прячутся за занавесками, ожидая, когда всё вернётся на круги своя.

Наскоро подкрасив губы, Вера накинула на себя соболью шубу. Пришлось и

тут повоевать, заставив заменить её на нечто более простое, но вот платок

повязать удалось уговорить не скоро. Когда мы спустились в холл, Виктор

дремал в кресле. Да, его понять можно, вместо запланированных двадцати

минут, мы задержались на целый час.

На улице было заметно некое оживление. Прохожие спешили по

неотложным делам. Открылся ряд магазинов, куда, наконец, завезли кое-

какие продукты. Вот народ и решил потихоньку вернуться к прежней жизни.

В очередях можно было обсудить последние новости, которые, похоже,

были не особо радостными. Как и в прошлый раз, мы пошли пешком,

стараясь обходить места возможного патрулирования.

К банку вышли, порядком продрогнув, поскольку начало вьюжить и

усилился ветер.

Подойдя ближе, заметили, что двери, возле которых в прошлый раз стоял

старик-охранник, были заколочены досками крест-накрест, а рядом дежурил

военный патруль, состоявший из двух вооружённых винтовками солдат.

Рядом притулся пулемёт. Так, наша задача осложняется. Мы не думали, что

появится вооружённая охрана. Надо бы как-то разузнать, что творится

внутри. Только я подумала об этом, как к зданию подъехал грузовик, и из

кузова стали выпрыгивать вооружённые матросы. Один из них, по всей

видимости главный, стал подниматься по ступеням к входу, но был

остановлен солдатами, потребовавшими предъявить какой-то непонятный

мандат, дававший право на вход в банк. Такового у матросов не оказалось и

они, вновь погрузившись в грузовик, куда-то укатили, решил пока не

связываться с охраной банка. Вероятно, наличие пулемёта поубавило у них

решимости проникнуть внутрь здания. Да, что-то тут не так. Вчера подобной

охраны не было. Скорее всего, меры по сохранению активов банка

Рубинштейна были приняты в связи со вчерашними событиями. Вероятно,

было новое пришествие товарищей-анархистов.

–Так… Обстановка более-менее ясная, и в тоже время непонятно, что или же

кто находится внутри, – прокомментировал ситуацию Виктор, – наше дело

нельзя откладывать на длительный срок. Я думаю, что сегодня ночью

следует непременно действовать. Нового нападения, наверняка, не ждут.

Охрана, как мне кажется, поставлена для отпугивания подобных бригад, типа

тех матросов, попытку которых проникнуть в банк мы только что наблюдали.

Ну что же, будет вечер, будет пища, а с пищей и наши действия, кстати,

станут более осмысленными.

Нам сегодня везло, мы заметили извозчика, решившего попытать удачу. Его -

то мы и наняли для возвращения домой. За риск владелец пролётки запросил

золотой червонец, с которым не без некоторых колебаний мы всё же

расстались. Всем жить надо, к тому же вечером, как мы надеялись, нас ждала

некая добыча. Вот тогда мы и компенсируем наши непредвиденные расходы.

–Поехали, залётные! – взмахнув кнутом, крикнул извозчик.

Хорошо-то как! Гораздо лучше, чем на своих двоих! Смеркалось… Шёл

тихий снег, обволакивая чёрные деревья белым кружевом. Мы неслись по

замершему в предвкушении зимнего чуда городу. Мелькали гранитные

набережные и фасады особняков, укрывшихся за ажурными решётками.

Воздух пах свежестью. Красавец-город с невозмутимым спокойствием

наблюдал за всем происходившим на его тёмных улицах и, казалось, что

исподтишка подглядывал и за нами.

Вскоре мы входили в дом, ставший для всей нашей компании временным

приютом. А вот здесь нас ожидал очередной сюрприз. Пока мы ездили на

разведку, «Петроградский Жилком», решивший, что для Веры Львовны и её

детей особняк слишком велик, приступил к его реструктуризации, как бы

сказали в наше время. Проще говоря, нас решили выселить и даже без

предоставления временной жилплощади. Жизнь вносила свои коррективы в

радужные планы. Однако у этой горькой пилюли оказалась в приложении и

ложка мёда: выселять нас будут, но не прямо сейчас, а через три дня, когда

«Резснабпроммаш» будет готов к переезду. Я пыталась узнать, что такое

«Резснабпроммаш», но так и не смогла получить более-менее внятного

ответа. Как мне объяснили, сюда въедет именно вот эта контора, а вместе с

ней и её служащие в количестве сорока трёх человек и вот именно для них

следует освободить помещение.

Вера не знала, куда ей деваться с детьми, но Виктор обнадёжил, сказав, что в

случае удачи, мы все двинемся в Москву, где можно будет укрыться у него

на некоторое время. Если же и в Москве нас ждёт провал, то неподалёку в

одной из деревень у Виктора была небольшая усадебка. Вот там-то легче

всего переждать лихие времена. Вера благодарно улыбнулась, и отправилась

укладывать детей спать. Минут через пятнадцать она вернулась, и мы начали

готовиться к нашему рискованному мероприятию. Следовало запастись

оружием. Вера заявила, что у мужа в кабинете что-то вроде было, что точно,

она не помнит, но сейчас принесёт. Вернулась она довольно быстро,

положила на стол пару винтовок и тут же убежала, сказав, что принесёт ещё.

Ничего себе, запасливый у неё муженёк был!

Окончательный набор, принесённого хозяйкой дома, был довольно

внушительным: два револьвера типа «Наган», «Браунинг» – скорострельный,

семизарядный пистолет, с особой гордостью Вера показала свой бельгийский

«Велодог», совершенно миниатюрный пистолетик, предназначенный для

защиты от собак, которые в начале двадцатого века крайне неодобрительно

относились как к велосипедистам, так и к автомобилистам. Вера Львовна не

избежала новомодного увлечения велосипедным спортом, и муж приобрёл

для неё этот самый «Велодог». Еще она присовокупила пару винтовок, одна

из них была, как сообщил Виктор, «Автоматическая Винтовка Мегрена», а

вторая винтовка системы Банга, ко всему вдобавок прилагалась пара шашек

и даже фехтовальная рапира. Хороший арсенал! Поблагодарив хозяйку,

Виктор сразу же забраковал шашки и рапиру, как оружие явно устаревшее и

громоздкое. Выбор мы остановили на «Браунинге», и револьверах «Наган», а

Вера положила в сумочку, которую она непременно хотела взять с собой,

свой «Велодог». Выяснилось, что стрелять умеем только мы с Виктором.

Вера, несмотря на наличие своего любимого пистолета, так и ни разу им не

воспользовалась. Клавдия пробормотала что-то невнятное насчёт женской

модели «Браунинга», заявив, что такой большой пистолет, какой нам

принесли, она видит впервые. Я же, как любительница всякой техники, была

знакома с основами стрельбы и довольно часто посещала тир так, для

интереса. С экипировкой разобрались. Дальше что? А дальше кто-то говорил

про необходимость ломать стену, значит, потребуется и ломик, который

также нашёлся в хозяйстве Вериного мужа. Клавдия проверила, все ли

ключи от ячеек у неё в ридикюле и не забыла ли она записи шифров. Виктор

проконтролировал наличие плана, я напомнила о спичках и свечках, которые

Вера тут же и принесла. Вроде всё, ничего не забыли. Передохнем с часок, и

в путь. Время пролетело незаметно, и вскоре мы уже спускались вниз в

подвал, из которого и начинался наш путь к большому разбою. Думала ли я,

что когда-нибудь под покровом ночи, аки тать какой, буду пробираться по

мрачному подземелью, имея перед собой цель незаконно проникнуть в банк!

Вначале мы шли уже по знакомому нам маршруту, но вскоре, начался путь,

который был нам не знаком, и всё чаще приходилось сверяться с картой.

Наконец, перед нами оказалась стальная дверь, о которой нам говорила Вера.

Достав ключ из своей сумочки (всё-таки взяла с собой, как мы её не

отговаривали), она протянула его Виктору. Без особых проблем тот отпер

замок, и мы очутились в новом коридоре, утонувшем во мраке темноты.

Зажгли свечи и вперёд! Судя по плану, означенному на карте, идти нам

осталось довольно долго, и на нашем пути не должно было встретиться

никаких неожиданностей, если не принимать во внимание ту стену, которую

придётся разбирать. Почему-то пыли на полу было меньше, чем на прежнем

этапе пути. Странно. Хотя, возможно, этой дорогой пользовались гораздо

чаще. Изредка встречались двери, но на нашей карте они отмечены не были,

да и нам было недосуг разглядывать то, что за ними скрывалось. Очередной

поворот, и Виктор внезапно останавливается так резко, что я едва не

налетела на него.

–Впереди кто-то движется, – предупредил он.

Мы замерли в ожидании. Внезапно Вера побежала вперёд и с криком

«Николаша, слава богу, живой!», бросилась обнимать мужчину. Тот словно

впал в ступор, он явно не ожидал никого встретить, но, увидев, что ему

ничего не угрожает, на мгновение отстранил от себя Веру, а затем,

внимательно посмотрев на неё, заплакал и прижался к ней головой,

непрерывно говоря «Верочка, Веруша, милая моя! Дорогая, как ты здесь

очутилась?

Ничего себе, кажется, объявился пропавший на войне муж Веры Львовны!

Когда супруги, наконец, успокоились, Вера решила представить нас своему

мужу.

–Николай Павлович Шухов, мой муж,– Вера снова прильнула к нему и теперь,

не сдерживаясь, плакала, поглаживая мужа по плечу. Затем, вытерев слёзы,

представила и нас.

–Знакомься, это мои друзья Виктор, Клавдия и Съюзен.

Я оторопела, когда Николай поинтересовался:

–Извините, а вы, не та ли аглицкая (он так сказал не английская, а аглицкая)

художница Съюзен Гольц?

Я растерянно кивнула в знак согласия, а Николай объяснил:

–Как же бывал в Лондоне и видел ваши картины. Очень и очень даже

неплохо! Извините меня за столь непрезентабельный вид. Но так уж

получилось. А теперь разрешите поинтересоваться, как вы сюда попали?

Пришлось вкратце рассказать, что с нами произошло в последнее время и с

какой целью мы оказались в подземелье. Николай тут же внёс свои

коррективы в наш план, предложив свою помощь. Как он пояснил, о том, что

произошло в Петрограде, он слышал, но не думал, что его семья теперь стала

практически бездомной. Вера объяснила ему, что и денег теперь у них нет и,

следовательно, необходимо забрать то, что находится в банке и по праву

принадлежит им.

Двинулись дальше, время от времени сверяясь с картой. Судя по плану, идти

нам осталось совсем немного, вскоре должно было показаться то место, где

пришлось бы долбить стену. Николай внезапно остановился и прижал палец

к губам, что означала не шуметь.

–В чём дело?– прошептала я.

Николай повернулся ко мне и также шёпотом ответил:

–Мне кажется, за углом кто-то есть. Идите за мной, но будьте настороже.

Мы гуськом двинулись следом, каждую минуту ожидая какого-либо подвоха.

Вот и поворот, за которым и конечный пункт нашего похода. Осторожно

заглянув за стену, я увидела страшную картину: около пролома в стене

лежали два трупа. Никого больше не было видно. Все подошли ко мне и

стали разглядывать открывшуюся перед ними картину. Интересно, что же

здесь произошло? Стена, которую мы собирались долбить, смотрела нас

чёрным зевом проёма, а рядом два мужских трупа, лежавших совсем рядом.

Мёртвые руки сжимали винтовки.

–Мосинки!– с видом знатока констатировал Виктор. – Хорошая вещь! Ими

всю армию вооружили в четырнадцатом.

Николай подошёл к проходу и заглянул в него:

–Вроде никого не видно, темнота сплошная. Если кто и был, то их давно тут

нет, – произнёс он и, наклонившись к трупам, потрогал один из них.

–Остыли, и, по всей видимости, давно. Значит, застрелили их не раньше, чем

часов десять тому назад. Всё, можно идти вперёд, а там будь, что будет. Если

кто и проник в хранилище, то открыть сейфы врядли смогли, в хранилище

тоже пробраться проблематично. Значит что? Я думаю, тем, кто опередил

нас, нужны были не деньги и не золото, а вот что? Думаю, скорее всего, они

как и мы, искали что-то из разряда документов, хранившихся в банке.

–Ладно, давайте за мной, – Николай исчез в проёме, мы последовали за ним.

Прямо перед нами простирался коридор с полом, покрытом керамической

плиткой. В конце коридора мы обнаружили приоткрытую стальную дверь,

что значительно облегчило нашу задачу. За этой самой дверью оказался

громадный холл с великолепной отделкой. С потолка свисала изумительной

работы бронзовая люстра, некогда освещавшая операционный зал. В центре

располагалась лестница, ведущая на второй этаж, а под мраморными

ступенями я заметила дверь.

–Нам туда,– указал направление Николай.– Там хранилище, где находятся

сейфы частных вкладчиков. Клавдия, спокойно выслушав это, заявила, что

присоединится к нам чуть позже, а пока отправится по своим делам. С этими

словами она стала подниматься по лестнице, всё ещё устланной красивой

ковровой дорожкой.

–Я с тобой, Клава, – Виктор последовал также на второй этаж. Обернувшись,

он спокойно сказал:

–Наверху могут быть люди, в случае чего я помогу Клавдии, а у вас за

старшего остаётся Николай. Пока, до встречи!

До встречи так до встречи, ведь она не за горами и пятнадцати минут не

пройдёт, как мы воссоединимся вновь. Разделившись на две группы, мы

продолжили путь. Виктор отправился с Клавдией, (вот ведь чёрт, совсем

забыла взять у неё ключи и коды от сейфов её знакомых). А может, она

просто не захотела их отдавать, не доверяет, что вполне возможно. Знала бы

она, какие у меня в Лондоне активы. Стоп, а что это я рот раскрыла на чужие

деньги? Ага, активы и к тому же в Лондоне. Только вот у кого? Раскатала

губу. Однако, вжилась, чувствую себя воистину настоящей Съюзен, ведь все

только так меня и называют, своё имя скоро забуду! Кажется, Николай

пытается открыть дверь в хранилище. На первый взгляд, это самая обычная

дубовая дверь, однако, как оказалось, за ней имеется ещё и стальная. Вот её-

то открыть, никак не удаётся. Николай повернулся ко мне и, пожав плечами,

пробормотал.

–Извините, никак не выходит.

На глазах у Веры появились слёзы.

–Николаша, попробуй ещё раз, пожалуйста! Ведь там, внутри, наше будущее.

Сам понимаешь, что в России нам уже не место. Необходимо бежать и как

можно быстрее. Мои родители в Париже. Там у них и особняк, а на юге и

поместье имеется. Поедем? Здесь нам не выжить. Подумай о детях!

–Верунь, не выходит, ну ни в какую! Сама видишь, не раз уж пробовал.

Тут вмешалась и я, вспомнив, что как-то мне пришлось вскрывать дверь в

свою квартиру, когда в очередной раз потеряла ключ от входной двери. Тогда

вышло. Может и сейчас получится.

–Отойдите,– попросила я Николая и Веру, а сама придвинулась к двери.

Внимательно посмотрела на неё и потянула за ручку на себя. Дверь чуть

дёрнулась и открылась. Мои спутники стояли, широко раскрыв глаза. Внутри

оказалось как-то скучно. Темно, душно, и это несмотря на зимний холод

снаружи. По всему периметру стояли бронированные ряды сейфов с

вмонтированными туда ячейками, которые и арендовали добропорядочные и

не очень граждане. Я пожала плечами и жестом пригласила всех войти

внутрь. Свечи у нас были, каждый взял по одной, и Николай прошёл, по всей

видимости, к своему сейфу.

–Вера, ключи!– попросил он, и его супруга, пошарив в сумочке, в которой

оказалось много всяческой женской мелочи, обнаружила их не сразу.

–Держи, – минут через пять протянула она два ключа.

Николай открыл замок и извлёк металлический ящик, открыл его, и я

увидела там ряд коробок и коробочек, в которых, очевидно, и находились

фамильные драгоценности семью Шуховых.

–Вера, давай свою сумочку, – попросил Николай. Та, удивлённо взглянув на

него, спросила.

–А как же мои духи и помада?

Узнаю блондинок.

–Вера!

–Николай! Ну ладно, я оставлю помаду, но мои любимые духи?

–Вера, выбрось свои побрякушки.

–Ни за что!

Не знаю, как долго продолжались бы эти пререкания. Моё вмешательство

привело к логическому завершению этой семейной сцены. Вера согласилась

с доводами мужа, но флакон с духами всё-таки засунула в карман пальто.

–Съюзен, это вам,– Николай протянул мне коробочку, раскрыв которую я

увидела изумрудное ожерелье. На первый взгляд это было то самое, которое

я надевала во время путешествия на «Титанике» и которое оставила в

качестве выкупа за Александра.

–Это слишком дорогая вещь, – засмущалась я.

Вера сжала мою ладонь, таким образом, зажав в ней коробочку:

–Съюзен, жизнь дороже всех драгоценностей вместе взятых, так что, берите!