Текст книги "Наследники Эдема (СИ)"
Автор книги: Сергей Верник
Жанр:
Роман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)
И еще мне не нравилось, что выдавала записанная на генетическом уровне память Айзека. Нет, он не мог полностью восстановиться во мне, – не хватило бы объема, чтобы вместить накопленный за столько тысячелетий опыт. Та часть, что проявляла себя, была чистым пособием по выживанию. Он всегда боролся за свою жизнь, иногда прятался или нападал. Оказавшись на дикой Земле с двумя женщинами, он прошел через настоящий ад, чтобы дать человечеству шанс. Та, кого он любил, умерла при родах. Вторая оказалась крепче здоровьем, и родила ему близнецов – мальчика и девочку. Айзек был хорошим генетиком, он отслеживал изменения в своих потомках на протяжении нескольких поколений, корректировал, направлял в нужное русло. При нем всегда был прощальный подарок Айкельма, – что-то вроде навороченной мини лаборатории, помещавшейся в небольшом чемодане. При помощи этого подарка Айзек на закате своей долгой жизни и растворился в своих прапраправнуках, чтобы в нужный момент проявиться в ком-нибудь из них и защитить свой род. Таких моментов было два, и сейчас шел третий.
Я почему-то всю свою жизнь будто ощущал его влияние. Не любил людей, сторонился их, но всегда готов был защищать любого, попавшего в беду. Не пытался искать свою любовь, будто была боязнь скорой потери. Став «кротом», все только усугубилось. Возможно, в каждом поколении формировался такой «защитник», в котором собиралось большинство частиц Айзека, и его судьба была предрешена.
– Ты помнишь Тиллис? – Кайт удивленно приподнял бровь. – Это было еще там, дома. Как ты можешь ее помнить, если ты только здесь появился? Ты ведь копия.
– Я помню столько, сколько помнил Создатель, – выдал ответ, даже не задумываясь. Это говорил Айзек. – А Создатель жил лишь воспоминаниями. Твоя жена была очень красива в его восприятии. Не надо ее забывать.
– Я никогда и не забывал, – произнес Кайт, затем сделался мрачным. – Но почему он ее не воссоздал? Единственную, кого бы я хотел видеть. Меня воссоздал, а ее нет.
– Значит, на то была причина, – сказал я, и вновь попытался пошевелить руками. На этот раз хоть пальцы работали. – Ты спрашивал Отца?
– Он больше не захотел меня видеть, – ответил Кайт, ерзая в кресле. – После его прихода в Эдем мы не встречались.
– Тогда у тебя есть шанс, – я почувствовал, что начали мерзнуть ноги. Снова начинается. – Ну что же ты? Иди. Я подожду.
Кайт некоторое время пристально смотрел на меня, потом спросил:
– Почему ты делаешь это? И самое странное, я не чувствую подвоха с твоей стороны. Айзек никогда бы и близко не подпустил меня к Эдему.
– Айзек все бы отдал, лишь бы тебя вообще не стало. Но я не Айзек. Я Фёст. И в моих интересах сделать так, чтобы ты обрел, наконец, покой. Ты истинный Наследник, ну так иди и забери свой престол. Исправь ошибку.
– Тебя тоже не станет, – произнес Кайт. – Понимаешь это?
– Неизбежные потери, – кивнул я. Надо же, шея заработала. – Еще скажи, что тебя это останавливает.
Кайт исчез вместе с креслом, на котором сидел. На его месте остались лишь две березовые щепки, да горстка золы из камина. Пламя вдруг яростно вспыхнуло, вырываясь наружу, а затем быстро погасло. Симуляция начала разрушаться и я провалился в темноту.
Все тело будто кололо мелкими иголками. Во рту так сухо, что язык от нёба не оторвать. А еще болела голова. Болела по настоящему, без фальши. О, как же я давно не чувствовал себя так хреново. И нет, я вовсе не скучал по этим симптомам похмелья. Просто, судя по всему, мне вернули утраченную плоть. Окончательно и бесповоротно. Видимо, такова награда тому, кто дошел до финиша.
Я медленно поднялся, держась за стену. Колени тряслись, сразу кинуло в холодный пот. Словно встал с постели после долгой тяжелой болезни.
Я находился в какой-то прямоугольной яме из черного полированного камня, похожей на чашу высохшего бассейна. Небо вверху тоже было черным, лишь голубоватые всполохи молний с постоянством распарывали его бархат, убегая за горизонт. А вокруг ямы вздымались ввысь четыре гигантские темные башни с полосами белого огня посредине.
Я подобрался к ступеням антрацитовой лестницы, ведущей из «бассейна» наверх. Меня там уже ждали.
– Это больше на преисподнюю похоже, чем на Эдем, – сказал я хриплым голосом, смахивая со лба пот. Первые три ступени дались мне с огромным трудом. Организм был еще слаб. – Ты проводил гостя, Айзек? Все получилось?
– Да, Айзек, получилось, – ответил Вадим, и протянул мне руку.
Глава 34. Эдем.
Жилище вовсе не казалось брошенным. Словно хозяин отлучился на минуту, оставив кружку с недопитым горячем чаем на столе, а рядом надкусанное печенье. Возможно, когда он ушел, время здесь остановилось, и вновь пошло лишь с приходом Наследника. Как знать…
Интерьер был весьма минималистичен и выдержан в белом, чем-то напоминая Айкельм. Тот же материал, но обработан был более аккуратно, с присущей мастеру педантичностью. Формы четкие, линии прямые.
Там, откуда пришел Создатель, в далеком прошлом, многие умели делать простые и красивые вещи. Достаточно было обозначить свое желание в программе. Память Айзека была скупа на информацию о родном мире, лишь какие-то общие черты, фрагменты событий и немного бытовых сцен. Все это появилось из умирающего от старости сознания Отца. То, каким он воспринимал свое окружение.
– Так ты почувствовал, что я достиг Эдема? – спросил Вадик, стоя у меня за спиной. – Как это было?
– Не очень приятно, – признался я. – Мы с тобой два носителя единой личности. Мы связаны, как ни крути. Но почему именно ты?
– У меня тот же вопрос, и полный ответ Айзек давать не хочет. Он каким-то образом изменил реальность, чтобы появилось два «защитника», и оба отправились к Эдему своим Путем. Кто-то из нас должен был отвлекать Кайта, а кто-то вступить в наследство. Я понял это, едва коснулся двери апартаментов. Почувствовал тебя, и почти сразу получил инструкции, как действовать дальше. Кайт пробыл здесь совсем недолго, а затем ушел. Эдем дал ему то, чего он хотел. Он стал Богом своей личной вселенной. Эта ведь уже занята.
– Значит, Эдем делает Богом каждого, кто сюда придет? – спросил я. – Даже тех, кто этого не достоин?
Вадик загадочно улыбнулся. Сказал:
– Ну, во-первых, если позволит действующий Бог. А во-вторых, добраться сюда не всякий сумеет, но если уж сумел, то уже чего-нибудь, да достоин. А что Эдем? Он как добрый фокусник, надувает для каждого подошедшего к нему ребенка воздушный шарик и торжественно вручает лично в руки. А что ребенок сделает со своим шариком, фокусника больше не волнует. Второго шарика он уже никому не даст. Это одноразовый аттракцион.
– Значит, и для меня у него есть шарик? – я подошел к висящей на стене картине, провел по раме пальцем. Надо же, ни пылинки.
– Ну, а как же, – кивнул Вадик. – Даже если ты из какой-то другой реальности, где остался жив, а я нет, то все равно получишь причитающийся победителю приз. Стоит только пожелать.
– А можно побыть здесь гостем? – попросил я. – Совсем недолго. А потом я уйду.
– Без проблем, – развел руками Вадик. – Сколько хочешь. Мне ведь тоже надо передохнуть с дороги, прежде чем разгребать все это наследство.
Я постоял немного, потом спросил:
– Но я ведь смогу уйти просто так, если что? Без приза.
– Тебе решать. Захочешь ли видеть во мне своего Бога?
Я молча кивнул и подошел к окну. Там, за стеклом, простиралось до самого горизонта зеленое поле, ровное, с мелкой мягкой травой. Кое-где виднелись низкорослые кривые деревца с длинными тонкими листьями, сложенными веерами. И небо нависало низкое, серое, будто вот-вот собиралось пролиться дождем.
Скорее всего, это был ненастоящий ландшафт, а хорошая имитация. Я видел Эдем снаружи, и там вряд ли могло существовать что-то живое. По крайней мере, не в привычной нам форме.
– Хочешь, я покажу тебе кабинет Отца? – предложил вдруг Вадик, призывно махнув рукой. – Идем. Это интересно.
Я кивнул, и молча пошел за ним.
Кабинет был светлым и просторным, с минимальным количеством мебели. Белый большой стол будто парил в воздухе, без какой-либо опоры. За столом располагалось серебристое анатомическое кресло с высоким подголовником. Позади стоял почти пустой стеллаж. На одной из полок стояла одинокая статуэтка, наподобие той, что открыла мне проход сюда. Только цвет ее был неизменно белый. За панорамным окном открывался вид на залитый солнцем пляж. По песку гуляли люди в ярких одеждах, вдалеке стояли у причала роскошные яхты. Я будто даже слышал тоскливые крики летающих над волнами чаек.
– Обернись, – произнес Вадик, и я последовал совету.
Эта стена не просматривалась при входе в кабинет, но была здесь самой интересной. Почти всю ее поверхность занимали старые потертые фотографии. Скорее всего те, что хранились в том альбоме, который я мельком наблюдал в своем видении.
Да, эти осколки из иной вселенной были мне чужды, но память Айзека цеплялась за каждый из них. На одном я увидел совсем молоденькую Гэйли, стоявшую рядом с каким-то памятником бородатому мужику. На следующем Гэйли чуть постарше, улыбается, и обнимает Сата. Тому лет пятнадцать, не больше. Такой, каким я его запомнил перед тем, как убить. А вот Эргола я не мог узнать в родном теле, так как не застал. Это уже Айзек подсказывал. Эргол оказался высоким пожилым мужчиной с седой бородкой клинышком. Здесь на нем была широкополая шляпа, закрывающая тенью глаза. Рядом с ним, но чуть отстранившись, стоял мужчина пониже и помоложе. Лысая голова блестела на солнце, крючковатый нос, недельная щетина, глаза тоже скрыты за стеклами темных очков. Так когда-то выглядел Лотбер.
Кайт тоже был на снимках. Мрачный, угрюмый. Я запомнил его другим. Возможно, только после возвышения он стал более свободным. Или же научился создавать маски.
Заметив, куда я смотрю, Вадик сказал:
– Не самый приятный парень, правда? Да еще оказался в двух экземплярах. Ему труднее всех пришлось. Даже после того, как он перешел на следующий слой, его все равно держал здесь якорь в виде собственной копии, которой он хорошенько прочистил мозги. Одержимый желанием исправить ошибку Отца, Кайт ведь ни дня не пожил для себя. Наверное, это действительно страшно, когда оживают старые фотографии.
– Но теперь-то у него появился шанс самому наделать ошибок, – сказал я. – Только рядом не будет того, кто захочет их исправить.
– И то верно, – улыбнулся Вадик. – Может, оно и к лучшему.
– А ты? – спросил я, продолжая рассматривать снимки. – Что ты намерен исправить здесь?
– Если честно, пока еще не решил. Видимо, подчистить клонов Кайта нужно. Уж больно много их развелось. А еще хочу вернуть людям смерть. Так будет правильно. Они снова смогут любить и иметь потомство. И чтобы больше никаких железных тел.
– А мне понравилось быть Стражем, – признался я, посмотрев на Вадика. – Бесценный опыт. Но оказаться снова в своем теле – еще бесценнее. А ты не знаешь случаем, где сейчас Гэйли и Эргол?
Вадик замер, глядя сквозь меня. Около минуты он стоял не двигаясь, даже не моргая. Затем сказал:
– Эргол, я так понял, снова потерял оболочку. Капсула пока цела. Зачем он вообще сунулся в тот мир? Чудовищные электромагнитные волны, вся техника быстро дохнет. Ну, а Гэйли…
– Что с ней? – встрепенулся я.
– Как что? Она один из клонов Кайта, будет зачищена вместе с остальными.
– Может, сделаешь исключение?
– Ага, – вдруг улыбнулся Вадик. – Похоже, она тебе не безразлична. Так ведь?
Я молча кивнул.
– Хорошо. Я постараюсь что-нибудь придумать. Гэйли подождет, она в безопасности. Но а пока нужно забрать Эргола. Капсула долго не протянет. Сходишь за ним?
– Как я могу отказать, когда просит Бог? – развел я руками. – Да вот так, просто, могу. Нет и нет. Для тебя не проблема забрать его самому. Так ведь?
Вадик поморщился, выставил руку вбок ладонью вверх, и спустя мгновение на ней материализовалась покрытая серой пылью капсула.
– М-да, – он сдул с капсулы пыль. – Не видишь ты во мне Бога. Да и в себе тоже. Сложно будет тебе сделать правильный выбор.
– Не торопи, – сказал я, обогнул стол и вальяжно уселся в кресло. Тот факт, чье было это кресло, меня ничуточки не напрягал. Наоборот, я вдруг почувствовал некоторую эйфорию. Видимо, напряжение последних дней наконец отпустило, и пришло осознание безопасности. Или же это была реакция на уходящие снова в сон частицы Айзека. Я уже с трудом мог читать его память.
Айзек засыпал, а я был уверен, что дальше будет так, как сам того захочу. И никак иначе. Хватит уже, наскакался!
– Мне нужно отдохнуть, – заявил я. – Принять ванну. Выспаться. Даже не помню, когда последний раз спал. Я же все еще гость у тебя?
Вадик молча развел руками.
– Ты сам отдохни, – продолжил я. – Хотел ведь. А через сутки я уйду. Обещаю. С Гэйли точно все в порядке?
– Она сейчас в ангаре, в зимнем лесу, – ответил Вадик. – Поела и спит. Тепло, еды много. И опасные хищники больше не вернутся. Она будет пробовать найти ключ от ворот, но так и не догадается, что те уже открыты тобой. Нужно просто слегка толкнуть створки, приводя механизм в действие. Так что, время у тебя есть. Отдыхай.
Я уснул прямо в просторной ванне с теплой, пахнущей цветами, водой, и проспал несколько часов. Вода даже не остыла. Затем вылез и, не вытираясь, надел приготовленное мне чистое белье. Здесь было огромное окно до самого пола, открывающее вид на заснеженные горные вершины. Заходящее солнце окрашивало их в багрянец, и оттого вся комната казалась залита кровью.
Я вышел в спальню, упал на кровать, закрыл глаза. Лежал так какое-то время, пытаясь снова провалиться в сон. А потом в дверь деликатно постучали.
– Войдите, – прошептал я, не открывая глаз.
Меня услышали. Дверь открылась, и в проеме появился высокий старик. Я узнал Эргола. На фотографии он выглядел постарше.
– Я не помешаю? – спросил он, не смея войти.
– Заходи, – ответил я, принимая сидячее положение. – Все равно уже не сплю.
– Я проститься хотел, – сказал Эргол, делая шаг вперед. Прислонился плечом к дверному косяку. – Теперь у меня смертное тело, и уже отнюдь не молодое. Так что буду ценить каждый день.
– И куда ты пойдешь? – спросил я. – Станешь Богом в своей собственной вселенной?
– Нет, конечно, – махнул тот рукой. – Чтобы стать Богом, нужно хотя бы верить в себя и иметь ответственность. А я пока не готов. Зато обрел память, вспомнил детей и внуков. В сердце снова тепло, – он стукнул кулаком себя в грудь. – Найду их, обниму. Мне есть, что им сказать.
– Хорошее дело, – согласился я.
– А ты сам куда? – Эргол вопросительно приподнял брови.
Я вздохнул, потер ладонью лоб. Сказал:
– Не решил еще. То ли к умным податься, то ли к красивым. Такие перспективы открываются, что аж страшно.
Эргол усмехнулся.
– Ну-ну, – произнес он. – Главное, не делай глупостей. А в остальном, удачи тебе. Ну, я пошел.
– И тебе удачи, – бросил я. – Береги себя. Теперь это важно.
Эргол повернулся, закрывая дверь. Но в последний момент вдруг передумал.
– Нет, я так не могу уйти, – произнес он, и зашел обратно. – Ты ведь все-таки злишься на меня за тот выстрел. Верно? Ну, скажи мне прямо, как есть.
– Я уже не злюсь. Ты просто убил меня, всего-то. С таким отношением к смерти, как у тебя, это всего лишь перезагрузка. Ты привык уже, и тел не считаешь. Ни своих, ни чужих. А другие люди иначе думают.
– Прости, – губы старика затряслись, глаза заблестели. – Мне действительно трудно было решиться. Но ситуация требовала…
– Ага, – я подошел к нему, взял за локоть, усадил на диван.
Бар нашелся там, где ему и следовало быть, – возле изголовья кровати, на расстоянии вытянутой руки. Достав граненую темную бутыль и два стакана, поставил на тумбочку. Судя по запаху, в бутылке был коньяк, и весьма недурственный. Плеснув в стаканы по чуть-чуть, протянул один Эрголу.
– Ситуация требует, – пояснил я и сделал глоток. Теплая волна хлынула в желудок, а затем разлилась по всему телу.
Я никогда не любил крепкий алкоголь, особенно при моем темпе жизни на Земле. Разум всегда должен был оставаться ясным, иначе не выжил бы. Но в данный момент нужно заглушить лишние мысли. Эрголу, впрочем, тоже.
Ему хватило чуть больше ста грамм, чтобы бухнуться передо мной на колени и молить о прощении. Я прощал его, снова и снова. А он не верил. Цеплялся руками за мои штаны, тянул на себя, причитал. Потом я все же уложил его на кровать, где он и вырубился. Я накрыл его одеялом и, слегка покачиваясь, вышел из спальни.
Надеюсь, Вадик уберет из наших тел продукты распада алкоголя? Что ему стоит? А то начинать новую жизнь с перегаром как-то не красиво.
– Отправь меня к ней, – заявил я с порога, едва открылась дверь кабинета.
Вадик вопросительно уставился на меня.
– Ты решил?
– Да. Я хочу к Гэйли. А потом мы вместе уйдем так далеко, что ни одна собака не найдет. Как сделал Айзек.
– Что ж, это твой выбор. А вот разделит ли его Гэйли? У нее сейчас начнутся все прелести здорового женского организма со всеми гормональными всплесками, перепадами настроения, циклами. Поведение изменится. Готов к этому?
– Справлюсь, – ответил я.
– Ну, после коньяка любой справится, – усмехнулся Вадик. – Я, если честно, о твоем решении знал еще до того, как ты здесь появился. Поэтому приготовил место, куда сможете уйти. Тихая спокойная планета, не хуже Земли. Как только будете готовы, произнеси фразу «да будет свет». Так активируется переход. Чемоданчик дать с собой?
– Я же не генетик.
– Так и чемоданчик не такой, как был у Айзека, – произнес Вадик. – И вылечит, и накормит, и защитит. Поумнее некоторых людей будет.
– Ты серьезно? Может, еще и дом построит?
– Нет уж, это ты как-нибудь сам. Нечего расслабляться. Через сто… нет. Через двести лет загляну. Чтобы город стоял, заселенный людьми. Понял?
– Нас к тому времени уже не будет, – ответил я.
– Ты недооцениваешь себя, – Вадик вытащил из под стола увесистый дорожный чемодан на колесиках. Вытянул тонкую П-образную ручку. – И его тоже. Если не потеряешь, то может и увидишь, как твои потомки в космос полетят. Айзек бы оценил.
– Ладно, отправляй уже, – хмель начал постепенно выветриваться. А вместе с ним и уверенность. – А то уйду как Кайт, копии плодить, да потом их угнетать. Легко быть Богом, пока за тобой не пришли…
– Это ты к чему?
– Да так, – отмахнулся я. – Будь хорошим. Не зазнавайся. И помни, что один раз я уже дошел до Эдема. Если что, дорогу знаю.
Вадик вдруг громко рассмеялся. Уже проваливаясь сквозь материю и пространство, я еще долго слышал этот смех. Все вокруг мелькало в ярком хороводе бликов и теней, закручивалось спиралью, затягивало меня во тьму.
Я упал прямо в сугроб перед дверью в ангар. Спустя секунду рядом приземлился чемодан, обдав меня снежным крошевом. Поднявшись, я стряхнул с одежды снег и тихонько вошел внутрь ангара, затаскивая следом багаж. Пальцы жгло холодом. Ощущения были совсем другие. Я чувствовал запахи, чувствовал иначе тепло и предметы вокруг. Помещение казалось больше, а потолок выше. Просто прошлый раз я был и сам гораздо крупнее.
Гэйли спала на кровати, свернувшись калачиком. Я осторожно лег рядом, прижался к ее теплому телу. Почувствовал, как она вздрогнула. Даже в тусклом свете потолочных фонарей я смог увидеть, что девушка заметно помолодела. Лет на десять точно. Морщинки разгладились, волосы стали длиннее и гуще. Может зная, что ее тело обновили, я все это придумал? Возможно. Пусть будет так.
– Фёст? – тихо позвала Гэйли. – Ты нашел меня? Мне это не снится?
– Теперь все будет хорошо, – шепнул я.
Девушка обняла меня, прильнула губами к моим губам. Да так страстно, что я едва не задохнулся. Ого!
И как я понял впоследствии, первого нашего сына, Ивана, мы зачали именно здесь, на холодной планете, в ангаре, среди разбросанных вещей.
Так зарождается новая жизнь. Так начинается Путь, длинною в сотни лет. Не стоит оглядываться назад, там уже тают следы. А впереди брезжит луч первого для меня рассвета, встреченного вместе.
– Ты пойдешь со мной? – спросил я Гэйли, проводя пальцем по ее щеке.
– Куда угодно, – ответила она, потягиваясь. – Только подальше отсюда.
– Тогда, одевайся, – сказал я. – Голыми мы там будем смотреться глупо. Хотя, если найдем фиговые листочки…
– Дай мне десять минут, – попросила девушка.
– Да хоть двадцать.
И пока я жевал тушенку из банки, ковыряя кривой вилкой, Гэйли приводила себя в порядок. Воздух был пропитан ею, ее тело снова источало феромоны, и я просто тонул в этом запахе. Совсем живая, настоящая.
Когда она собралась, я взял ее за руку, второй ухватил ручку чемодана.
– ДА БУДЕТ СВЕТ! – сказал я, и крепко зажмурился.
Эпилог.
В последнее время я всё чаще стал посещать городское кладбище. Приходил ни к кому-то конкретно, а просто искал тишины и покоя. Здесь лежали мои дети, внуки и правнуки. Я любил их каждого отдельно, и всех, вместе взятых. Поколения сменяли друг друга, но я по-прежнему оставался молодым.
Поначалу было нестерпимо больно провожать в последний путь своих потомков, потом вошло в привычку.
Чемодан работал только со мной и Гэйли, и это каждый раз приносило глубокое чувство вины перед детьми. Вот только Гэйли месяц назад наотрез отказалась подходить к нему. Накипело, и я ее понимал. Если не уговорю, то вскоре на кладбище станет на одного тихого постояльца больше. А я не мог этого допустить.
– Я прекрасно осознавал, на что шел, – проговорил я тихо. Тот, кому была адресована моя речь, все равно услышит. – Просто хочется поворчать. Понимаешь? Мир вокруг больше не нуждается в нашей помощи, он стал самостоятельным. Дети подросли. Город тоже растет, и вокруг появляется много поселков. Они живут своей жизнью. Говорят, скоро экспедицию снарядят на соседний континент, и не успеешь оглянуться, как там тоже появится город. За ним еще один, и еще. Все только начинается. Ты ведь тоже через это проходил, Айзек? Теперь я понимаю, каково тебе было. Но больше всего меня беспокоит то, что нам начинают задавать вопросы про нашу вечную молодость. Часто ловлю на себе странные взгляды. Гэйли тоже обеспокоена этим. Думаю, настало время уходить из города. Построить себе где-нибудь в горах большой дом, поселиться вдвоем. Может, еще детей заведем, хоть Гэйли и сказала, что с нее хватит. Это она сгоряча. Детей она очень любит. Потому и трудно ей наблюдать, как они увядают на глазах. Но такова наша судьба в этом мире. Мы несем жизнь. И никто из нас еще ни разу не пожалел о своем решении, хоть иногда и кажется обратное. Так что, вот так.
Я постоял еще немного в тени деревьев, наблюдая, как опадают серебристые листья. Пахло дождем и липовым медом. Этот запах шел от почвы в этом месте, навевая воспоминания о далекой Земле. Осень здесь была так же красива, как в Ленинграде. Разве что дожди шли реже, да климат помягче. Все остальное можно списать на глобальное потепление.
Потянув напоследок ноздрями терпкий липовый аромат, я вдруг громко чихнул. Достал платок, вытер нос. И медленно двинулся к выходу.
Обычно я всегда заглядывал на могилку к Ивану, нашему первому сыну. Он прожил хорошую долгую жизнь, и умер счастливым в возрасте ста сорока лет. Видимо, достались первые гены от нас. Остальным повезло меньше. Ему поставили замечательный памятник, даже издалека виден.
Но сегодня я первый раз прошел мимо, изменив сложившейся традиции. Рано или поздно, всегда нужно что-то менять. Тем более, сегодня был особенный день.
Я ждал в гости Бога.
