Текст книги "Наследники Эдема (СИ)"
Автор книги: Сергей Верник
Жанр:
Роман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)
– А технически возможен перенос эндофоллы в зрелое живое тело? – не сдавался я.
– Только теоретически.
– Значит, ищи быстрее Лотбера! – я уже не сдержался, и закричал. Это было как сигнал к началу забега.
И Гэйли побежала. Спустя секунду она уже растворилась в толпе, вновь оставив меня одного с пакетами. Я постоял немного, а затем, включив 'дурака', нагло ринулся к двери. Надежда всей расы, значит? На особом положении? А ну-ка поглядим...
Подойдя к охранникам, я показал рукой на дверь.
– Мне надо пройти,– уверенно так сказал, и довольно жестко.
Один из железных солдат ответил что-то на глаплесе, затем встал перед дверью, заслоняя собой.
– Значит, по-хорошему вы не понимаете, да? – я подошел к нему почти вплотную, заглянул в объективы, заменяющие глаза. И в следующий момент резким движением открыл на его груди лючок. Как отстрелить капсулу в аварийном режиме я знал,– Гэйли чисто случайно рассказала. Поэтому задуманная мной шалость удалась в полной мере.
Пролетев по пологой дуге, цилиндр стукнул о стену и отлетел к ногам стоявших в очереди беженцов. Толпа в ужасе отпрянула, кто-то громко закричал.
Капсула медленно выпустила свои паучьи лапки, поднялась, пристально изучая обстановку. Ее явно нервировало столь большое количество собравшихся людей вокруг. Громко щелкнув, из корпуса выскочил миниатюрный излучатель, завертелся, ловя потенциальные цели.
Толпа вновь заволновалась, и крайний ряд стоявших отодвинулся еще дальше.
Второй охранник что-то строго сказал мне, затем шагнул вперед, явно намереваясь подобрать капсулу. Любой из железных солдат мог спокойно их брать без опасений. Видимо, имелись в искусственных телах какие-то опознавательные маркеры.
Но я его опередил. Сделав в сторону капсулы несколько шагов, обернулся.
– Если ты не откроешь эту чертову дверь, я себя убью! – со всей серьёзностью заявил я, делая еще один шаг назад. Потом показал на капсулу, и снова ткнул пальцем в сторону двери. – Выбирай, кретин! Или самый ценный человек оседлает эту хрень прямо сейчас! Ну же… Считаю до трех…
Я показал железному солдату три пальца и демонстративно начал их загибать.
– Раз…
Но закончить дело мне так и не удалось. Дверь вдруг сама плавно отошла в сторону, и выскочивший из-за нее мальчишка едва не сбил меня с ног. Сат что-то кричал, размахивал руками, как одержимый, при этом бросал испуганные взгляды на неподвижного солдата. Второй охранник, воспользовавшись заминкой, уже успел-таки подхватить опасный цилиндр.
– Что? – я положил руки мальчику на плечи, пытаясь хоть как-то успокоить. Краем глаза видел, как железный солдат вернул капсулу в тело своего напарника. Тот ожил, встрепенулся, мотая блестящей башкой. – Если не будешь торопиться, то постараюсь тебя понять.
Сат сделал глубокий вдох.
– Шакран би кер, – отчетливо проговорил он, сжимая ладони в замок, а потом разводя их в стороны. Без сомнений, мальчишка показывал взрыв.
– Там что-то взорвалось?
– Шакран, – повторил Сат, и попытался произнести слово на спиллийском: – Ниаслединики.
– Наследники?! Там?!
Сат быстро закивал. Если он говорил правду, то ситуация становилась критической. Неужели пахнуло предательством? Я, конечно, понимаю, что по местным убеждениям, все люди – одна большая семья, и должны помогать друг другу. Но ведь не надо доходить до апогея кретинизма. Не стоит верить каждому, кто выглядит, как человек. История знала таких жутких монстров в человеческом обличии, по сравнению с которыми замбези кажутся морскими свинками.
На сей раз дверь не успела полностью открыться. Ей помогли изнутри мощным энергетическим зарядом. Пронеслась волна жара, и во все стороны полетели рваные обломки металла. Солдаты-охранники едва успели отскочить. Еще миг, и они уже разворачивали к оплавленному проему тонкие стволы излучателей.
Из пелены дыма проступил темный силуэт. Солдаты замерли в нерешительности, так как появившийся оказался одним из них. Человек с искусственным телом сделал несколько шагов вперед, а затем вдруг верхняя часть его туловища бесшумно раскрылась на две половинки, обнажив пылающее огненное ядро. В толпе людей за моей спиной вновь послышались вопли ужаса. Толпа зашевелилась, превращаясь в колышущуюся неконтролируемую массу. Началась паника хуже прежнего.
А спустя миг пылающее ядро вдруг вспучилось, превращаясь в переливающуюся бледно-зелеными сполохами сферу метра два в диаметре. Будто подсвеченный софитами огромный мыльный пузырь. Я отчетливо видел сквозь нее ощетинившихся стволами оружия двоих железных солдат. Заменявшие им лица блестящие щитки со стеклами объективов отражали мерцающий свет, становясь похожими на призраков.
Сфера потускнела, подернулась дымкой, и в следующий момент из нее выпрыгнул затянутый в черное человек. Высокий, до безобразия худой. Несколько мгновений мы смотрели друг на друга. Я вглядывался в два темных провала, на месте которых должны быть его глаза. И по спине пробежал холодок. Наверное, так могла выглядеть смерть. Та старуха с косой, что рисуют художники на Земле. Обтянутый пергаментной кожей череп, тонкие синеватые губы, вместо носа некий рудимент. Только голову закрывал не капюшон, а каплевидный матово-черный шлем.
Существо вдруг оскалилось, показав два ряда ровных желтых зубов. Затем быстро отвернулось. Из его руки с треском вытянулся тонкий белый луч. Но вопреки всем законам физики луч в воздухе изогнулся наподобие хлыста, описал широкую дугу, и обрушился на одного из солдат. Брызнул раскаленный металл. Железное тело задергалось, распадаясь на куски. И уже в последний момент о стену звякнула отстреленная капсула. Что-то не везло сегодня бедолаге.
Второй солдат оказался более удачлив. Он увернулся от смертоносной мечущейся плети, кинувшись в обгоревший проем двери. Это спасло ему жизнь.
Сфера снова моргнула, выплюнув на этот раз из своих недр уже трех агрессоров. Я начал медленно отступать, прекрасно понимая, что позади меня бетонная стена. Если Техники в ближайшие минуты не предпримут какие-либо защитные меры, и не ликвидируют портал, то начнется настоящая мясорубка. Людям-то деваться некуда.
Пространство помещения расчертила еще одна энергетическая плеть. Она скользнула по стенам, и врезалась в толпу насмерть перепуганных беженцев. Раздались истошные крики. Запахло горелой плотью.
Но длилась экзекуция всего пару мгновений. Как оказалось, это был лишь акт устрашения, чтобы никто не мешал исполнению основной цели. Наследники переключили свое внимание на меня так неожиданно, что я еще сильнее вжался в стену. Рядом заныл Сат. Четыре темные фигуры рассредоточились полукольцом, и медленно приближались. В руке одного из нападавших продолжала извиваться белая плеть, то сворачиваясь в спираль и облизывая пол, то резко исчезая, превращаясь в крохотного светлячка.
Живым... Я нужен им живым. Иначе бы давно убили. Сердце задергалось в волнах адреналина, по спине побежали мурашки. Против четверых вооруженных профессионалов с голыми руками не попрешь. Не имело смысла даже сопротивляться. Только бы мальчишку не тронули.
Краем глаза я заметил движение. Позади Наследников появился один из железных солдат. Всего один. Без какой-либо дополнительной защиты или мощного оружия. Не беглец ли это? Решил все-таки разделить участь напарника? Вот, сумасшедший...
Однако солдат вытащил из-за спины 'булаву', что недавно таскала с собой Гэйли. Возможно, не именно ее, а такую же. Вскинул, прижав набалдашником к плечу. И в нерешительности замер.
– Прости, Фёст, – раздался знакомый голос. – Иначе никак…
Я понял ситуацию слишком поздно. За долю секунды до того, как Эргол выстрелил. Уже ничего нельзя было сделать. Абсолютно ничего.
Я успел только заметить, как черные фигуры резко развернулись, скрещивая на одиноком противнике свои смертоносные плети. А затем с надрывным визгом заряд плазмы снес мне голову.
Страшно ли умирать?
Еще недавно я задавал себе этот коварный вопрос. Задавал его и Гэйли, пытаясь понять ее отношение к жизни. Но все оказалось куда прозаичнее. Тот краткий миг, когда обрывается последняя ниточка, связывающая тебя с миром, почти незаметен. Он как легкий обморок, после которого уже невозможно очнуться. Забытье, длинною в вечность. Страшна не сама смерть, а ее ожидание: боль, ужас, отчаяние...
Я не успел ни испугаться, ни почувствовать боль. Все случилось слишком быстро. Стоило отдать должное Эрголу, – он хороший стрелок. С расстояния больше пятнадцати метров не каждый сумеет попасть в голову одним выстрелом.
– Фёст, – где-то на грани прозвучал тихий голос Гэйли. – Ты меня слышишь?
Может ли мертвый слышать? И сможет ли ответить? Особенно, если он часть пустоты. Никто и ничто. Последний импульс погасшего сознания.
– Фёст. Отзовись.
Я словно сидел в кинотеатре. Передо мной вспыхнул огромный экран, только изображение было мутное. Сквозь молочную пелену проступали едва различимые силуэты. По краям экрана были еще какие-то иероглифы, но что они значат, я не знал. Надписи периодически менялись, видимо, выдавая данные.
Постепенно резкость улучшилась, и в фокусе показалось лицо Гэйли. Только оно было жутко искажено широкоугольным объективом.
– Все, он включился, – с облегчением проговорила девушка. Рядом с ней появилась блестящая стальная голова.
– Питание в норме, – проскрежетал Эргол. – Двигательные функции тоже в порядке. Можно отключать кабель.
– Зачем? – попытался произнести я, но где-то в стороне динамик выплюнул странные кашляющие звуки. Неужели это мой голос?
– Попробуй еще, – посоветовал Эргол. – Я изменил частоту.
– Зачем? – на этот раз получилось довольно внятно. Голос был чужой, с ярко выраженными металлическими нотками. Синтезатор речи выдавал жуткие искажения.
– Что ты имеешь в виду, Фёст? – Гэйли отошла в сторону, и ее фигура, едва видимая в уголке экрана, вдруг стала приближаться. И спустя секунду лицо девушки снова заняло собой передний план.
– Зачем не дали умереть? – проговорил я.
– Ты умер, Фёст, – Гэйли отвела взгляд в сторону. – Эргол тебя убил. Он был вынужден это сделать, чтобы Наследники не забрали. Выбора не оставалось.
– Ему с этим жить, – я перевел внимание на прозрачный колпак за ее спиной. Сработал зум, и изображение сразу увеличилось. Сквозь заляпанное багровой жижей стекло внутри виднелась какая-то темная масса. Зум еще больше приблизил картинку, и я вдруг разглядел торчащую из кровавого месива человеческую руку. А рядом с ней – фрагмент лица. Моего лица.
Волна ледяного ветра обожгла спину. Внутри все похолодело, а волосы на голове зашевелились. Фантомные чувства были настолько реальными, что почти не отличались от настоящих. Нет больше тела, способного тактильно воспринимать окружающий мир. Нет нервных волокон и нейронов мозга. Все это свалено бесформенной кучей под грязным колпаком. Только сознанию не объяснить неожиданную метаморфозу.
Мое железное тело встрепенулось. Я попытался встать, но тут же упал. Повторил попытку, и вновь оказался на полу. Было ощущение, словно сидишь в темной кабине автомобиля, яростно дергаешь руль, чтобы выровнять движение. Но дорога покрыта коркой льда, и тебя все время сносит в кювет. И так раз за разом. Неужели нужно учиться водить этот кусок железа?
– Я не просил меня воскрешать, – отчаянно взвыл я. – Если надо было умереть, то с концами… Нет, я не хочу так…
Мое сознание вспыхивало разноцветными фейерверками. Оно в панике металось, силясь осознать текущее положение. По всем признакам я должен был перестать существовать. Однако все еще функционировал вопреки заложенной природой или Создателем программе.
Жизнь и смерть. Две противоположности, слившиеся в единую суть. Так не должно быть. Здесь какая-то ошибка.
Господи, только бы не сойти с ума...
– Тебя субмар принял, – Эргол помог мне подняться. – Как только тело окончательно погибло, он перехватил твою эндофоллу. Это его последнее предназначение. Теперь он восстановлению не подлежит.
– Субмар, – я сделал усилие, и железная рука коснулась бронированной пластины на груди, пытаясь нащупать прибор. Раздался неприятный скрежет.
– Он тебе уже не нужен, – пояснил Эргол. – Ты в капсуле. В самой надежной оболочке.
Мое агонизирующее сознание забилось в истерике. Так не должно быть.
Ошибка, ошибка...
Посреди экрана стала мигать красная надпись из трех значков. Я не знал, что она значит. Да и не хотел сейчас ничего знать.
Оболочка, или тюрьма, из которой нет выхода? Теперь уже не важно.
Глава 20. Предчувствие.
Я начал потихоньку осваивать глаплес. Но пока только в письменном варианте. Гэйли была права. Язык очень трудный и заковыристый, куда там до него китайскому. Но той части знаков и цифр, что получилось выучить, с трудом хватало, чтобы разобраться в интерфейсе железной оболочки.
А информация по краям экрана была очень полезна и необходима. Сверху в правом углу, как оказалось, значился заряд батарей. За ним нужно следить, а как только останется двадцать процентов, сразу втыкать шнур в зад. Забавно, правда? Дальше шли данные о распределении энергии по телу, статус активности некоторых функций, и в самом низу показания внутренней температуры. С левой же стороны экрана выводилась информация о встроенном вооружении, какового в моем новом теле хватало с избытком. И, соответственно, данные по боезапасу. Энергия для излучателей поступала не из основного источника, а для их питания имелся дополнительный аккумулятор. Емкостью, правда, небольшой. Как мне объяснили, его хватит на полторы-две минуты непрерывного огня из всех стволов. А дальше начнется подзарядка уже из основной батареи. Там уже сам решаешь, что важнее: продолжить стрелять с риском вскоре обездвижиться, или все-таки покинуть опасную зону на своих ногах, унося тело подальше.
Само железное тело мне не очень нравилось. Можно даже сказать – не нравилось совсем. Громоздкое, неуклюжее… не для человека с Земли.
Но больше всего меня раздражали фантомные чувства. Призраки несуществующей психики и нервной системы. Чем я был на самом деле? Некой энергетической субстанцией, именуемой эндофоллой? Или же запертой в железной банке человеческой душой? Той частичкой, что являла собой сознание? А ведь ученые на Земле никогда не верили в их существование отдельно от тела. Они пытались доказать прямую зависимость сознания от химических реакций в мозге, от взаимодействия нейронов. Плоть порождает мыслительный процесс, и точка.
Но теперь я на собственном опыте опроверг все многолетние научные труды светлых умов моей бывшей родины. Опроверг ценой собственной смерти. И мне на самом деле было глубоко чихать на все эти их теории. Я мыслил, а значит существовал. Без мозга, без нейронов и прочей органики. В электронной ловушке, придуманной кем-то еще на заре времен. Вот так просто, и так непостижимо.
– Фёст, ты уже делаешь успехи, – улыбнулась Гэйли, отступая назад. Иначе бы я ее просто раздавил. – Молодец. Скоро бегать сможешь.
– Издеваешься? – проворчал я, пытаясь удержать на ногах непослушное железное тело. – Чувствую себя младенцем, который учится ходить.
– Так ты заново и родился, – стоявший чуть в стороне Эргол наблюдал за моими мучениями. – Только память сохранил. Добро пожаловать к бессмертным. Чувствуешь себя Богом? А? Чувствуешь? Ты ведь так про нас говорил?
Эргол рассмеялся, но встроенный в его новое тело речевой синтезатор странно исказил смех, превратив в некое подобие собачьего лая. Выглядело комично, вот только почему-то было совсем не смешно. Проклятые фантомные чувства!
– Что стоит бессмертие, если чувствуешь себя ущербным? – пробормотал я. Тихо не получилось, и мой голос прогрохотал на все помещение. – Что с моим телом? С моим старым телом? Вы его сохранили?
– Оно заморожено, – как-то неуверенно ответила Гэйли.
– Заморожено, – повторил я, делая очередной неловкий шаг. – Будете исследовать?
– Будем, – Эргол подошел к внучке, и та отступила назад. Словно опасалась меня. – Или ты предлагаешь его кремировать, и оставить все человечество без надежды на выздоровление? Слишком большая цена...
Я сделал еще один шаг.
– Значит, вам нет разницы, в каком виде проводить исследования? Живого человека резать на куски, или мертвого. А мертвого еще и лучше. Правда, Эргол?
Я вдруг почувствовал, как начинаю закипать. Внутри меня разгорался алый огонек злости. Он трепетал, и с каждой секундой становился ярче, горячее. И словно в ответ на этот порыв, грудные пластины на моем железном теле пришли в движение, выпуская на волю затаившиеся под слоем брони стволы излучателей. А фигура Эргола мигом оказалась окружена мигающей прицельной рамкой. Позади него мелькнуло искаженное гримасой ужаса лицо Гэйли. И тоже попало в прицел.
– Нет, – одними губами, почти беззвучно проговорила она. – Не делай этого. Пожалуйста.
Возможно, именно девушка оказалась тем сдерживающим фактором, благодаря которому я внезапно понял, что мог совершить одну из самых страшных ошибок. Ошибок, которым нет и не будет прощения. Никогда.
В чем они виноваты? В том, что пытаются сделать свою жизнь лучше? Или в том, что просто хотят выжить?
– Проклятые фантомные чувства, – простонал я, с грохотом падая на пол. Стволы мигом скрылись в своих бойницах.
– Фантомные? – Эргол подошел ко мне, склонился. – Увы, они самые что ни на есть настоящие. Они в тебе самом, и не зависят от тела. Сейчас ты можешь испытывать только чувства высшего порядка: радость, горе, страх, ненависть и прочие. Но со временем контакт с новым телом станет таким тесным, что будут и тактильные ощущения. Поверь, железная плоть тоже испытывает боль, да еще какую.
– А любовь? – спросил я, не делая попыток подняться. – Ты не назвал любовь.
– Любовь? – усмехнулся Эргол. – Если ты способен любить, то почему же нет. Для нас это всего лишь очередной атавизм. Привязанность к определенному человеку, долг перед Родиной, проявление заботы к тому, кто страдает, – все это тени того чувства, что ты назвал. Но сама Любовь утратила всяческий смысл.
– Ловушка природы, основанная на инстинкте размножения, – проговорил я. – Но человек и Любовь – неразделимы. Любой из нас несет это чувство в себе. Вот только насколько глубоко оно скрыто внутри?
– Мы не можем размножаться, – с ноткой раздражения в голосе произнес Эргол. – Поэтому Любовь бесполезна.
– Но ведь когда-то могли, – не сдавался я. – Гэйли – твоя внучка. Она ведь не безразлична тебе? Значит, была в твоей бесконечной жизни Любовь. Ну, была же? Вспомни.
Несколько секунд в помещении стояла мертвая тишина. На миг даже показалось, будто слышу, как бьется сердце стоящей позади Эргола девушки.
– Никто не может помнить такое далекое прошлое, – тихо проговорила Гэйли. – Каждые триста спиллийских лет наше сознание обнуляется. Я уже говорила про это. Мы помним лишь цепочку родственных связей, и то не полностью. Все остальное теряется безвозвратно.
– А если все же на уровне подсознания что-нибудь остается? – я приподнялся на руках, и неуклюже встал на ноги. На этот раз вполне удачно. – Вы пробовали копнуть поглубже? С помощью гипноза, допустим…
– Любопытство всегда наказуемо! – взревел Эргол. – Любопытство убивает не хуже плазменного заряда!
– Это страх, – спокойно произнес я. – Он не дает вам почувствовать себя, свою настоящую свободу. Он достался вам в наследство с тех времен, когда вы хотели познавать новое и двигаться вперед. Именно страх заставил вас остановиться. Вы ведь просто боитесь того, что можете найти на дне своей памяти.
– Ну, знаешь ли, – Эргол угрожающе выставил вперед свои руки.
И тут дверь сбоку от меня плавно скользнула в сторону, впуская в помещение еще одного железного обитателя базы. Черная сфера, размером с хороший арбуз на шести длинных суставчатых ногах, шустро оказалась между мной и Эрголом.
– Удачной тренировки, – раздался голос Лотбера. – Ты хорошо освоился, Фёст. Надеюсь, уже можно попросить тебя о помощи?
– Да, освоился, – согласился я. – Как пьяный водитель на дороге.
– Ну, консультацию-то можешь дать?
– Смотря какую.
Железный «паук» обежал вокруг меня, и замер возле висящего на стене монитора. Одна из лап протянулась к экрану, и тот включился.
Сначала я ничего не мог разобрать среди мельтешения каких-то непонятных картинок, перемежающихся вереницами символов. Но когда изображение стабилизировалось, то увидел панораму, явно снятую с большой высоты. Это была багряная поверхность незнакомой планеты, покрытая то ли растительностью, то ли скалами. С такого расстояния трудно определить. Но огромное белесое пятно я заметил почти сразу, и остолбенел.
– Кажется, ты сталкивался с подобной аномалией, – произнес Лотбер, увеличивая картинку. Теперь сомнений не оставалось. Даже обелиск присутствовал на своем законном месте. Такой же молчаливый черный маяк...
– Ледник, – только и смог проговорить я.
Это выглядело теперь как издевка. Какой к дьяволу катализатор?! Вот он, прямой путь дальше. Прямее некуда. Я-то боялся, что возникнут жертвы, чтобы направить меня. Но главной жертвой стал я сам. Консервная банка, чуждая Леднику. Все, ловушка захлопнулась. Рассчитывал ли тот, кто меня все это время вел, на то, что я изменюсь. Предвидел ли смерть органической оболочки? Ведь дальше-то смогут пройти лишь живые.
– Значит, это и есть прореха на Внутренней Стороне? – Гэйли с интересом рассматривала изображение. – Странное явление. Ты не находишь, Эргол?
Тот выдержал паузу, после чего сказал:
– Не думаю, что это прореха. Скорее, знак, обозначающий возможные перемены. И если через данную аномалию можно куда-либо переместиться, то лишь в одном направлении...
– Дорога к Эдему? – Гэйли вздрогнула.
– Не исключено, – проговорил Эргол. – Недаром наследники тысячи лет искали этот путь, и не могли найти. Все складывается как-то по-особенному. Словно Фёст запустил некий процесс...
Будь у меня лицо из плоти, то обязательно бы поморщился на такое смелое заявление Эргола. Но в данной ситуации оставалось лишь высказаться вслух.
– А мне кажется, что процесс был запущен задолго до моего появления, – произнес я. – Просто кто-то пожелал втянуть меня в свою странную игру, даже не разъяснив правил. И как только все фигуры были расставлены по местам, начали происходить изменения. И Ледник возник отнюдь не случайно. Кажется, это уже официальное приглашение.
– Ты его примешь? – Эргол выжидающе замер. В помещении воцарилась тишина.
Я не торопился с ответом. Как можно что-то решать, когда нет уверенности ни в себе, ни в окружающих. Кто я теперь? И могу ли считать себя человеком? Ведь до недавней поры я был «фигурой» из плоти и крови. Мог открывать десятки и сотни ходов Ледника, и жил по-настоящему только с субмаром на шее. А потом меня убил тот, кому я доверял.
Но сейчас я испугался новой встречи с ледяной аномалией. Испугался оказаться сторонним наблюдателем в мире своих фантазий и грез. Беспомощный железный болван, к которому и субмар-то некуда прилепить. Не говоря уже о том, что просто отключусь еще на подходе к Леднику, оказавшись в нейтральной зоне. Для себя я уже все решил.
– Я отказываюсь.
Никто не шелохнулся. Все смотрели на меня, словно ожидали другого решения. Но другого не будет.
– У тебя есть опыт, а Наследники впервые видят его, – Гэйли ткнула пальцем в экран. – Преимущество на нашей стороне, Фёст. Ты единственный, кто имеет реальные шансы дойти до Эдема.
– Имел шансы, Гэйли, – я подошел к девушке. Новое тело было куда выше прежнего, и создавалось впечатление, будто смотрю на нее с потолка. – Теперь мой опыт не значит ничего. Ледник не примет меня.
– А вдруг?
– Нет, и точка, – я махнул рукой, и едва не задел девушку. Та опасливо попятилась. – Он не подпускает к себе никакие механизмы, кроме субмаров. Я стану грудой железа. Разве это не аргумент?
– А почему субмары проходят? – Эргол заинтересованно подался вперед. – В чем причина? Как думаешь?
– Не знаю, – отмахнулся я. – Может, потому что созданы Отцом...
– Твое тело тоже собрано в Его мастерской, – не унимался Эргол. – Ты делаешь ложные выводы и принимаешь поспешные решения, даже не разобравшись. Глупо. Очень глупо, Фёст. Нужно сделать хотя бы шаг, а уже затем заявлять о поражении.
– Эргол прав, – подхватила Гэйли. – Стоит попытаться.
– Даже если смогу пройти к Леднику, что дальше?
– Откроешь ход, – заговорил молчавший до этого момента Лотбер.
– Как? – я повернулся в его сторону. – Без субмара не выйдет. Необходимо живое человеческое тело. У меня его нет.
– У меня есть, – отозвалась девушка.
– Этого мало, – парировал я. – Нужны еще способности. Стать «кротом» не так-то просто. Да к тому же, ты женщина. Я никогда не встречал среди «кротов» женщин.
– По понятиям Терры до полноценной женщины мне далеко, – сверкнула глазами Гэйли. – Ты до сих пор пользуешься своими старыми мерками. Забудь их. У нас другой мир, и законы могут отличаться.
– Могут, но не настолько, – пытался отвертеться я. Меньше всего сейчас хотелось заполучить себе ученика. Тем более такого импульсивного, как Гэйли. Ну, не видел я в ней потенциального «крота».
Лотбер выключил экран, а затем приблизился ко мне вплотную. Я увидел в его объективах свое растянутое линзами отражение: круглая блестящая голова, торчащая прямо из широких железных плеч, и на ней огромный электронный «глаз», за которым пряталась человеческая сущность. Таким я был теперь. Одним из тысяч железных солдат. Безликое существо... – Мы найдем тебе ученика, Фёст, – тихо проговорил торговец. – Ты научишь его открывать ходы, и тем самым дашь нам надежду. А идти с нами или нет – это уже сам решай. Но вряд ли у тебя есть иной путь.
Глава 21. Один шаг...
Это был странный мир. Странный, и до безумия красивый. Над головой простиралась бирюзовая бездна с причудливо закрученными барашками голубых облаков, а вокруг, насколько хватало глаз, стелились поля кроваво-красных цветов. Они покрывали практически всю поверхность планеты, за исключением редких небольших водоемов. А воздух искрился от обилия пыльцы, будто играл кристалликами льда в солнечную морозную погоду. И если бы я знал наверняка, что за созданием каждого мира стоит Творец, то этот явно возник из наивного детского рисунка.
Стоявшая рядом со мной Гэйли прикрывала лицо защитной маской. Человеческие легкие не могли справиться с чудовищной концентрацией мелких частиц. Такая же маска была и у Сата. Слабые, уязвимые органические тела, но я бы многое отдал, чтобы снова обрести потерянную плоть. Хотел бы полной грудью вдохнуть колючий отравленный воздух этого мира, и захлебнуться от кашля. Почувствовать себя жалким и ничтожным. И в то же время неимоверно сильным...
– Наследники пока еще не нашли Ледник, – голос девушки из-за маски звучал приглушенно. – Или просто не торопятся. А может, не догадываются, что это Путь.
– Вы решили их подождать? – я с интересом рассматривал, как несколько железных солдат расставляют на цветочном поле какие-то ящики.
– Техники организуют здесь временную базу, – пояснила Гэйли. – До Ледника достаточно далеко, чтобы можно было спокойно наблюдать за подходами к нему. В случае опасности мы сможем быстро уйти.
Уйти? Я вспомнил мобильный портал, встроенный в одного из железных солдат. С помощью него Наследники высаживали десант прямо в подземный бункер, и слова девушки завязли в сером тумане тревоги. Что для них расстояния? Так, всего лишь сетка координат. И один их крейсер вполне сможет превратить эту нелепо-красивую планету в сверкающую космическую пыль.
Тем временем один из ящиков с громким хлопком провалился под землю, выплюнув вверх фонтан перемолотых цветов с комьями почвы. За ним последовал второй ящик, а потом стали «закапываться» и остальные. Земля под ногами пришла в движение, будто на глубине затеяли яростную битву гигантские кроты. В метре от меня образовалась неглубокая трещина, и я поспешил отойти в сторону.
– Что они делают? – спросил я Гэйли.
Девушка смотрела на происходившее отрешенным от действительность взглядом.
– Устанавливают жилые модули, – проговорила она. – Только скрытые. Подобным образом возводят дома и в Лапире, и во многих других мирах.
– Удобно, – согласился я. – А куда девается вытесненный подземными убежищами объем грунта? Ведь на поверхность ничего не выходит.
– С такими вопросами обратись к Лотберу, – посоветовала Гэйли. – Хотя, и он вряд ли на них ответит. Дома достались нам от Отца, и относятся к категории самых опасных его подарков.
– Понятно, – я повернулся к расположенным неподалеку трем круглым камням, которыми обозначалась точка прокола пространства. Как раз прямо над ними из воздуха медленно проявлялся пока еще прозрачный силуэт челнока. И с каждой секундой он становился все более четким. Но быстрее всего завершила процесс одинокая, замершая в сидячей позе фигура человека. Спустя пару мгновений ее скрыл окончательно материализовавшийся корпус летательного аппарата. Значит, разные материалы имеют различную скорость перехода. Что ж, довольно любопытное наблюдение. Только почему человек не провалился сквозь металл? Разница по времени хоть и незначительная, но застрять по пояс в полу челнока вполне успел бы. В чем фокус?
Я взглянул на девушку, и промолчал. Все равно не будет ответа. По крайней мере, не сейчас.
Тем временем вокруг нас продолжала кипеть работа. Появлялись новые челноки, быстро разгружались или высаживали пассажиров, и стремительно исчезали. Многочисленные контейнеры с поверхности убирали с не меньшей скоростью. Железные солдаты без устали таскали их к подъемникам, опускали вниз, и возвращались за следующей партией.
Нас пригласили незадолго до того, как вытоптанный до желтизны участок цветочного поля должен был окончательно опустеть. Подойдя к вытянутой, словно яйцо, сверкающей темным стеклом капсуле лифта, я все же позволил себе заметить:
