Текст книги "Подкаменная Тунгуска (СИ)"
Автор книги: Сергей Шведов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
Ерофеич хлопотал по рыбацким делам. Тунгуска носилась, как бурундук по пням и кочкам. Кормила скотину, доила корову и оленух, охотилась в тайге, шастала на оленях или собаках на рынок за припасами. Раньше срока отелилась корова, зато у оленух одна важенка оказалась яловой, хотя до сих пор почему-то доилась, ну, просто диво-дивное.
А доцент Шмонс день за днём в зимнем полумраке всё излагал премудрости и изрекал пророчества. «Лекции» начинались одинаково – Шмонс воздевал свою белую холёную руку перед воображаемой многочисленной аудиторией и громогласно провозглашал:
– Вслушайтесь в отдалённый шум грядущего бедствия!
Фёклу привычно не замечали, как будто прислужницы и не было вовсе. Она иногда вострила ушки на проповедях Шмонса, но её можно было не принимать в расчёт. Мало просто слушать – важно слышать и понимать. А что поймёт пенёк с глазами? Для неё речь учёного человека – «белый шум», как говорят связисты, да и только. Как и музыка Баха и Генделя для любителя блатного шансона – просто бессвязный набор звуков.
За пару недель гость выговорился и как бы успокоился. Наверное, вербальная терапия помогла. У него перестали трястись руки и дёргаться щека. Но лицо всё ещё время от времени искажала гримаса, а могучие плечи передёргивала судорога. Но после долгого и изматывающего обеда или ужина с беспрестанной выпивкой и обильными закусками, он постепенно набирался таёжной настоечки до такого состояния, что переставал трястись и дёргаться. Отрадно, отмечал это Ерофеич. Есть надежда, что Шмонс не свихнётся до лета.
Ерофеич всё-таки свозил его к раскольникам. Самого Ерофеича кержаки не жаловали, даже на порог не пускали, но Шмонса приветили с радостью и предложили остаться на недельку в святой пУстыни.
После возвращения из скита Шмонс, исповедавшись и причастившись святых даров, быстро забыл про праведное житие. Пили много и часто, застольничали долго, поэтому никто из обитателей зимовья не заметил, что наступило мирское новолетие – пришёл Новый год, Закончился Великий пост и наступило Рождество. О церковном календаре никто не вспомнил.
У чалдонов и тунгусов был свой календарь с зарубками на столбе. По этим зарубками они отмечали, насколько увеличивается или уменьшается световой день, когда случается солнцеворот и равноденствие. Этот деревянный столп на самом видном месте ставили на Севере испокон веков. Потом церковники его стали называть «идол Ярилы», когда уже окончательно забылось древнерусское язычество и вся чертовщина, связанная с ней. И слава Богу!
8.4
Ерофеич терпеливо выслушивал бредни Шмонса. Лучше не спорить с порченным человеком, а то только хуже ему сделаешь. Это тебе любая бабка-шептуха скажет. Иногда Шмонс говорил без пафоса:
– Я очень красив, обаятелен, богат и сам себе хозяин. А если горе-правители толкают мир в бездну, то на всё воля Божья.
Сказал и истово перекрестился.
– Нам с тобой, Лёва, вся их политика до одного места. Мы сами по себе умнее всех. Только вот скажи, как Цитадель Цивилизации зарождение маосталинистов проморгала?
– Европа в телевизор глядела и любовались тихим угасанием русских раздробленных земель. Всем казалось, что наконец сбылась тысячелетняя мечта об «окончательном решении русского вопроса». И тут вдруг в Ниеншанце вскакивает на бронетранспортёр заучка-очкарик Толик Цой, ростом полтора метра с кепкой, и провозглашает победу народной революции на Русской земле во главе с партией «Друзья народа». Председатель Русревкома Конрад Иванович Лоренц, только что вернувшийся из эмиграции в Гамбурге, объявляет о поголовной мобилизации под музыку Прокофьева со словами: «Вставайте, люди русские!» Непобедимый маршал Народно-освободительной армии Руси Худайберген Османов буквально за полгода зачистил всю европейскую часть бывшей Великой России от областных князьков и атаманов, прихватил заодно север Финляндии и Норвегии, Белостокское воеводства в Польше и целиком все устье Дуная. А всё потому, что русские в курных избах, снова стали плодиться и размножаться, как тараканы.
– Откуда взялись эти все эти вождаки?
– Мужик, любая революция их мечет, как лягушка икру. Полководцы с мировым именем, как первоклашки, пялились на планшеты с картой военных действий и наотрез отказывались верить в военный гений тридцатипятилетнего Анатолия Цоя, главковерха Худайбергена Османова и коллективный разум Русвоенсовета. Все люди доброй воли негодовали на бессилие Запада. Оцепенели перед загадкой русской души.
– Чо дрожать-то? Русские на них же не попёрли.
– Успокоились на Западе только тогда, когда в никому не известной аризонской малотиражке местная журналистка Джой Стилсон догадалась, что русские побеждают не своим умом и силой, а с помощью суперновейших технологий, которые им предоставили во временное распоряжение таинственные инопланетяне. Иначе просто быть не могло. Такая отмазка для Запада была понятна и приятна. Столицей новой Руси маосталинисты объявили уральский Екатеринбург, бывший славный Ельцинград, символ некогда свободной России.
– И вправду был великий человек!.
– Правда в том, мужик, что победило русское предательство. Неблагодарный народ забыл, что великий Ельцин даровал ему свободу. Маосталинисты вообще сдурели с географией и топонимикой. Чубайск теперь Нижний Новгород, Запутинск – Ростов-на-Дону, славный город Гайдар – Сталинград, это вообще непредставимо! У русских нет ни малейшего пиетета к сильным мира сего!
– А питет – это чаво?
– Уважение и почёт. Заговор в среде генералов, генеральных конструкторов, физиков, химиков, генетиков и прочих математиков зрел, как фурункул, полвека и наконец прорвался потоками гноя в русской народно-освободительной революции.
– Они там, чо, всех богатых перерезали, эти революционеры хреновы?
– Даже пальцем не тронули. Просто сменили тип цивилизации.
– Эт-то как понять-то тебя?
– Ну, отменили рабство.
– Так рабство и так было под запретом.
– Ну ты тупой, мужик! Отменили фискально-кредитное рабство. Сменили тип цивилизации с угнетательско-присваивающей на экотворческий.
– Объяснил, называется, – буркнул Ерофеич. – Ты мне растолмачь по-простому.
– Отменили налоги и сборы.
– Такова не быват!
– Много ты знаешь, мужик. В иных типах цивилизаций государства веками обходились без налогов.
– А на какие шиши полицию, к примеру, содержать?
8.5
Шмонс разозлился, даже вспотел.
– Без формул и инфографики не объяснишь, а ты… Да пойми ты, мужик, в народе всегда есть притырки, которым хочется возиться в грязной земле на грядках, шкрябать напильником по железкам, строгать деревяшки! Производить, творить, изобретать, а не развлекаться круглыми сутками.
– Ну и чо?
– Все они ушли за маосталинистами.
– Куда?
– Ушли из городов в экопоселения.
– А в городе кто остался?
– Элита, лучшие люди. Банкиры, политики, генералы. Гламурные девочки и мальчики-развлекальчики. И менты.
– А притырки в экопоселениях что делали?
– Строили заводы с безлюдными цехами, невиданные типы жилища. Создавали альтернативную энергетику и производили неведомые прежде продукты питания.
– На отнятые у богатеньких деньги?
– Не дотумкал ты, мужик, до истины. Они пробудили синергию в народных массах. Ошалелый творец на свободной земле готов работать бесплатно.
– Синь-энергию… Это по-китайски?
– Это чисто по-русски, когда притырки-трудоголики готовы работать, лишь бы жизнь у них интересная была и гарантию сытости, здоровья и безопасности для их детей давала. Не только работяги-трудяги. Даже «творюги» согласны на первое время голодать, лишь бы заниматься своим творчеством.
– Был бы я богатым, так лежал бы на диване и в потолок плевал.
– Это слова нормального человека. А для чокнутых дегенератов-трудяг нужно быть свободным хозяином на свободной земле, чтобы вкалывать круглые сутки. У них нет понятия свободной личности без предрассудков, которой дозволено всё. У них так: страна – твой дом, народ – твоя семья, царь – отец родной, а правительство – твои заботливые дядюшки и тётушки. И коню понятно, из народа выплеснулся такой вулкан созидательной энергии, что маосталинисты всего за пять лет преобразили страну.
– На отнятые денюжки?
– Да нет же. Предатели-чекисты выдали маосталинистам все тайные счета в иностранных банках, где хранились деньги и золото, вывезенное из разгромленного ещё двести лет назад Советского Союза. Сам знаешь, за деньги любой капиталист и мать родную продаст. Все сплавы-металлы, материалы-композиты и прочая химия были тайком закуплена на стороне.
– А технологии инопланетян?
– Не было никаких инопланетян. Инсайдеры-предатели в высшем руководстве Евразийской конфедерации…
– В России то ись?
– Да в бывшей России… Эти иуды выложили из тайников госхранилища все заявки на эпохальные изобретения, сделанные аж с 1968 года. В тот год русские и американцы тайно договорились прятать в тёмный ящик все изобретения, которые изменили бы мир.
– А на кой это им?
– Вот ты, мужик, торгуешь нефтью и жируешь с того. Я – произвожу машины на двигателях внутреннего сгорания. Мы оба с тобой в шоколаде. Представил? А тут выскакивает студентик-заучка, который изобретает источник электроэнергии размером с трёхлитровую банку. И на этом источнике с одной зарядки грузовой автомобиль может возить грузы целый месяц. Тот, кто станет производить новые топливные элементы или электромобили, вознесётся до небес со своим богатством, а ты, торгаш нефтью, и я, производитель машины на бензине и дизельном топливе, мы с тобой по миру пойдём с нищенской сумой.
– Не, так нельзя с богатыми! А питет?
– Ай, любой мужи всегда считал себя умнее пана, как там пиетет?.. Не инопланетные технологии, а народные умельцы позволили маосталинистам проложить мегамагистраль от Калининграда и Мурманска до Владивостока всего за пять лет. Маленький отрезок с БАМом они замкнут осенью, вот увидишь. А от Астрахани через Ашхабад до иранского порта Чахбехар они уже провели ответвление с портовым терминалом на конце магистрали. Представляешь, мужик, как этих маосталинистов из-за паршивой мегамагистрали поддержали Китай и Индия? Они открыли им путь для быстрой доставки их товаров в платёжеспособную Европу.
– Представляю. Семь классов закончил… ну, ладно, пусть шесть. Не представляю только, почему русский народ на маосталинистов так озверело пашет?
– Синергетический эффект свободных людей на свободной земле, говорил же тебе. Они работают на себя. Такое бывало в истории не раз. Над ними нет кремлевского начальства, нет областных чиновников. Управление огромной страной полностью компьютеризировано. Нет коррупции, никто не ворует, никто не обирает население. Полиции нет, жандармов нет.
– Такова не быват, Шманец!
8.6
Россказни Шмонса вывели Ерофеича из себя. Они со злости оторвал кусок рыболовной сети, который не смог распутать.
– Не верю я тебе! Чтобы хорошо жить, нужно кого-то обездолить и заставить пахать за одну похлёбку. А маосталинисты наверняка ограбили богатых.
– Пальцем не тронули, говорю тебе, мужик. Ты хоть раз видел ментовского генерала?
– Один раз. Издалека. Когда тот садился в машину.
– У генерала четырёхэтажный коттедж с прислугой. На одно отопление уходит все его генеральское денежное содержание. Чтобы жить на широкую ногу, ему нужно воровать. А воровать больше не у кого, крышевать некого, с бандитов тоже не разживёшься – тех пустили в распыл подчистую. И что бедолаге делать? Элитные кварталы и коттеджные посёлки опустели, в городах остались одни бомжи и чёрные мигранты.
– А куда горожане делись?
– Горожане, кто из работяг, остались при крупных промкомбинатах.
– А банкиры, манагеры, торгаши – чаво?
– Таво! Выживают, как придётся. Нет финансового грабежа – нет жизни. Бездельник-горожанин что бомж – сдохнет в городском подвале, но работать не станет.
– Ну на хер мне такая песня, если я золотой мошной потрясти не смогу. Я так жить не согласный. Должно быть так – все в говне, а я – в белом фраке!
– Нам повезло, что умные политики догадались вовремя отдать Восточную Сибирь под протекторат ОПГ, Организации Прогрессивных Государств свободного мира, а то бы мы с тобой, мужик, под русскую дудку плясали и вкалывали бы на стройках пятилетки. Я последним чартерным рейсом дёрнул из Ниеншанца в свободную Сибирь. Сначала в Хантымансийск, потом перебрался в независимое ханство Саха-Якутия.
– И там не усидел?
– Когда маосталинисты наводнили Якутск своими агентами, сахаляры стали спешно перекрещиваться в русских. Я учуял запах жареного и дёрнул к тебе на Етагыр по пути в Китай.
– А олигархи куда глядели? Ведь на таких богатствах сидели.
– Российские олигархи всегда были для западных банкиров навроде младших приказчиков в керосиновых лавчонках. Хозяева мира их разве что на конюшне не секли, но ободрать до последней нитки могли как не фиг на фиг. Сам знаешь, что прислуга из горящего панского дома первой разбегается, а панское добро не спасает. Вот и бежал твои олигархи самыми первыми, а потом президенты, премьеры и министры всех пятидесяти четырёх построссийских республик.
– Каких таких ещё республик?
– Либерально-демократических… До прихода к власти маосталинистов вся бывшая Россия была Евразийской конфедерацией из 54 оккупационных зон, которые назывались либерально-демократическими республиками. Ни, типа как Казакия, Поволжье, Ингерманландия, Карелия, Саамия, Кола, Зыряния и прочая мелочь пузатая. Кто-то из западных политтехнологов посчитал, что процесс дерусификации уже закончен. И эти учёные, в говне мочённые, обосновали экономическую выгоду перехода русских на самоуправление, но при условии сохранения русской национальной традиции – крепостного права и монархии без конституции. Пусть власти сами оплачивают свои карательные органы и местную администрацию.
– Ха, они оплотют!
– Ну и рванула национально-освободительная революция.
– А где были жандармы, госбезопасность?
– Половина чекистов тайно перешла на сторону маосталинистов. Остальных – в распыл без суда и следствия.
– А с ментами как?
– Ментов не трогали. Сами разбежались.
– А западная разведка, борьба с международными террористами?
– Там вообще была возня малышни в песочнице. Русские разработали совершенно новые способы передачи информации на расстояние. Невиданное программное обеспечение для своих компьютеров. Безо всяких ракет ослепили все спутники-разведчики. Теперь только русские владеют ближним космосом, как когда-то Англия правила всеми морями на Земле. Ну, вдолбил я тебе истину?
– Не вдолбил… На Западе самая сильная армия в мире.
– Расскажи это своей тунгуске… Россия – это же загадка с хитрыми заморочками. Либерально-демократические власти и западные спецслужбы с самого начала махнули рукой на русские наукограды в тайге, а скрытые маосталинисты из высшей администрации подпитывали учёных украденными у международных банков деньгами. А из наукоградов, как чёрт из табакерки, выпрыгнули переломные открытия и закрывающие технологии. Русские изменили мир.
– Подозрительно как-то. Чо-то не поверю, чтоб маосталинистам из-за границы не помогали.
– Помогали. Толик Цой, их лидер, снюхался с Северной Кореей. Северокорейские руководители быстро и жёстко привели в порядок систему управления от Чукотки, Камчатки, Сахалина до Владивостока с молчаливого одобрения Китая. Русские рванули вперёд в науке и технике, а наполовину мусульманская Западная Европа из производителя превратится в потребителя, а сами западноевропейцы – в классических феллахов, целый день покуривающих кальян в кофейне.
– Да пошло всё оно прахом! – взорвался вспотевший от негодования Ерофеич, отшвырнул табуретку и стал топтать и рвать рыболовные сети, матерно ругаясь. – Чо-то хреновато мне от твоих словов, Шманец. Всю душу обгадил… А ты чо застыла как статуя в парке? – шумнул Ерофеич на тунгуску. – Неча тут те дурака порченного слухать. Всё равно себе в голову ничо не втемяшишь. Мало работы по хозяйству? Накрывай на стол.
Прислужница с вызовом, похожим на бабский каприз, глянула на обоих мужиков из бойниц-амбразур своих узких глаз и смачно харкнула на пол, подражая Шмонсу.
– Ты мне своевольничать кончай! Давно плоской мордой о стенку не стукалась? Вот я космы твои на кулак намотаю!
– Так дальневосточные азиаты выражают свою собственную активную жизненную позицию, мужик.
– Вот возьму собачью сворку на десять постромков и такую позицию ей покажу, что шкура на ней слезет до мяса!
ГЛАВА 9.0 НЕИСТРЕБИМАЯ ЕРЕСЬ РАВЕНСТВА
На следующее утро проснулись в полной темноте. Избу занесло снегом по самую крышу. Зато, когда включили свет, лампочки уже горели поярче – ветряк крутился вовсю, затишье прошло, налетел ветер. Ерофеич с полной бородой снега притопал в валенках со двора.
– Ну, паря, запуржило дня на три. Пурга ни в лес, ни на озеро не пустит. Едва лабаз с рыбой открыл, чтобы собачек накормить. Будем дома сидеть и лекции твои слушать. Выбор нетути… Мотри, паря, не пужай нас больше страшными расказками. А то и я свихнусь с тобой на пару…. Ну, чо ты застыл, как лама в дацане?
– Тшш! – прошептал Шмонс. – Смотри на чудо.
Перед ним сидел на задних лапах на плетённой из лозы вазочке бурундук и забавно щёлкал кедровые орешки.
– Вот уж чудо! Они тут все стены своими ходами изгрызли. Я уже и хорька по их норам запускал, чтобы распугать, а они всё возвращаются.
– Нет, это знак судьбы! Мы точно так же скоро будем обретаться в изобилии, как этот бурундучок на горке кедровых орешков.
– А ну кыш, дармоед! – спугнул симпатичного зверька Ерофеич. – Хреновое это предсказание, скажу я тебе… Фёкла, чо опять ушки навострила, когда умные люди разговаривают? Не твоего ума дело… Как распогодится, поймай хоря, горностая, да хоть соболька недорослого, и запусти его по бурундучьим ходам в стенах. Пусть их кубло порушит, а то житья от этих воришек не будет. Весь сахар растаскают.
– Так бурундуки зимой спать должны.
– Это белка всё зиму спит. Полосатые жулики просыпаются время от времени.
9.1
Самовар кипел и пел. Штоф с таёжным бальзамом стоял на середине стола.
– Ну, делать мне сегодня нечего. Хряпни для красноречия, док, а потом расскажи что-нить забавное. Только без жару и пылу, а то опять заведусь от нервотрёпки и спать буду беспокойно.
Шмонс хукнул, влил в себя высокий «монастырский» стакан настойки и занюхал кусочком копчёной изюбрятины.
– Чего ты хочешь такого умного услышать, мужик?
– А вот объясни мне, дураку, почему нищедрань не уважает богатых? Хозяин созидает мир, а не работник. У работяги на уме только – бери больше, кидай дальше. А банкир – человек умственного труда. Владеет городами, пахотными землями, лесами. Почему к нему без пиетета?
– Вопрос твой лежит в онтологической плоскости и не подлежит однозначной трактовке. На то и свободный рынок, чтобы грабить свободно. А вот маосталинисты…
– Не поминай ты про уродов, у меня от одного этого слова вся шкура чешется.
– Врага надо знать в лицо, чтобы не получить удар в спину. Маосталинистов растолковали тупорылым русским, что на холодной и бесплодной земле не пошикуешь, как в субтропической Америке и обласканной тёплыми морями Европе. У нас даже древесина в год в тайге даёт меньше прироста, чем ёлки в Йеллоустоунском лесу. А наши пичкали быдло рекламой, как сладко живется негру во Флориде на одно пособие по безработице.
– Зря ты так, Шманец. Земля русская обильна и богата!
– Богата только минеральным сырьём. В Европе урожай раза в два-три раза выше. Скот быстрей вес нагуливает. Мясо и молоко там вкусней и питательней. Трава гуще, корова больше молока даёт. И пасётся на лугу иногда двенадцать месяцев, а у нас от силы шесть. Холодно у нас, мужик. Прибыль можно получить только от овец, коз, кроликов да гусей и уток, если близко водоём. Из зерновых выгоду дают только ячмень и рожь. Остальное сельское хозяйство сплошь убытки приносит, если рассчитывать по формулам рыночной экономики. Русские богатели, если жили по русскому обычаю. А это община и взаимопомощь.
– Не согласный! И у нас можно в одиночку богатым быть.
– Можно, если обдирать других как липку. На Западе мужик сможет с грехом пополам перезимовать в одиночку хоть в щелястой халабуде с камельком из камушков подальше от соседей. А на Руси избы должны стоять рядом. Зимой по глубокому снегу к соседу не проберёшься за пустяковой помощью. И работали на Руси совместно – толокой. И помогали друг другу. Так и зарождался у русских проклятый общинный дух.
– Не-е, ты не увиливай паря. А хряпни ещё стакан, и на тебя накатит ясность мысли. Почему русские не уважают богатых? Вот о чём я спросил. Мне говорили, жиды просто боготворят своих богачей.
– Сказки это всё. Евреи-комиссары были самыми беспощадными к буржуям. Взять хотя бы Троцкого.
Шмонс выпил, занюхал мочёной черемшой, но закусывать не стал.
– Не поймёшь ты.
– А ты растолкуй мне!
– Тут надо начинать чуть ли с неолитической революции, а ты полуграмотный.
– Ну и учи меня, дурака, кто тебе мешает? Всё равно погода из избы не выпустит.
– Представь себе, была такая геологическая эпоха – палеолит. Пещерный человек выживал только сплочёнными семьями. Много семей это община, а много общин на занятой территории называется родом. А множество родственных общин образуют племя.
– Ну и чо?
– А то, что по-западному община это коммуна. То есть первобытнообщинный коммунизм. Каждый имеет право получить свою долю пищи на равных. Иначе общине не выжить. Не знали конкуренции, а жили взимопомощью. Излишков и запасов еды не было. Опасность была повсюду, а оружие мало спасало – каменные топоры и копья с костяным наконечником против пещерного медведя слишком слабая защита.
– Ну и?
– Наступила эпоха неолита. Люди научились плавить металл, пахать землю, пасти скот. Появились не только излишки, но и запасы зерна не несколько лет вперёд. Опасностей стало меньше – выбили пещерных львов и медведей. Ну и кому-то первому вздумалось наложить лапу на общее богатство, стать хозяйчиком, отобрать у кого-то добро или землю.
– Во, по уму дело! Я б на то первый пошёл.
– Родилась иная этика – кто смел, тот и съел. Не всем это понравилось, и случилась самая первая и самая кровавая революция – неолитическая.
– И кто кого?
– Победили хозяева – закабалили нищедрань.
– Так и надоть!
– Только вот понимаешь, мужик, есть такое научно обоснованное явление, как генетическая память. 99,99 процентов истории человечество пришлось на равенство в общине. 0,01 процента прожили в обществе угнетательского типа. Люди помнили даже спинным мозгом, что когда-то все были равны. А если взять современное общество, то ему от силы лет пятьсот. Эдак 0,001 процента от прожитой истории. За это время люди просто не привыкли к угнетению. Шкурой, кровью и костями помнят о древнем равенстве.
– Так дурь выбивать надоть из нищедранцев!
– И выбивали, и пороли, и вешали при дорогах, но любви к богатым людям так и не привили. Даже попы не помогли: «Всяка власть от бога. Спасайся в одиночку. Смиряйся, терпи и кайся, грешник, отдавай пану урожай и плати налоги! Плати и кайся! Бедность по грехам твоим. Претерпевый до конца да спасён будет». И с самого начала европейской цивилизации не переводились ереси, вроде спасения праведных в общежитии, то есть в общинах.
– Понятно, коммунячьи замашки – пережиток зверской дикости. Плесни-ка и мне наливочки.
– Кто кому здесь прислуживает? Или ты тоже равноправия требуешь?
– Прости, док! Забылся я, прошибочка вышла. Тово больше не повторю. Я тебе во всём подвержен. Грех мой. Богатых надо наглядно чтить, а то нищедрань, голь и босота к себе равноправенства потребуют.
9.2
Тунгусская девка управилась наконец-то по хозяйству и присела за стол похлебать горяченького. Возмущённый Ерофеич хлопнул ладонью по столу:
– Куды человек, туды и гнида! Ты чо, не могла на корточках в уголок за печкой присесть? Тоже равноправенства захотела?
Шмонс тактично одёрнул его:
– Ты забываешь о гендерном равенстве. На Западе нам этого не простят. Привыкай к цивилизации.
– Гендер, это когда женщина – друг человека? Собака – вот настоящий друг человека, она хоть соображает что-то. Не то, что эта дура. Ладно, сиди, Фёкла с нами, коли хозяин наш дозволяет. Но только роток на замок. Тут, между прочим, умные люди промеж собой разговор ведут. Тебе, дуре, не понять… Ну а вывод из твоих речений каков, Шманец?
– Религии и философия не справились. Идеальный буддист – бездельник, боится работой попортить карму. Христос и Аллах считают людей все равными от рождения. Ницшеанский юберменш – просто дьявольское порождение. Нужна санация.
– Лечить их, что ли?
– Да нет же… Американские индейцы носили в себе общинный дух. Умирали с голоду, а на захватчиков на работали. Пришлось завозить покорных негров. Русские должны разделить судьбу индейцев – вымереть, чтобы от них зараза равноправия не распространилась по миру.
– Ну и правильно. На Западе люди добрые и культурные.
– Ты бывал, мужик, на Западе?
– Токо по телику смотрел.
– Добрые и вежливые западные люди тебя с говном съедят при всяком удобном случае. Они сначала перевешали и выморили голодом сначала своих нищедранцев, потом выбили американских индейцев и переморили уйму негров в трюмах кораблей и на плантациях. Так что на западную доброту не рассчитывай, а дерись за свой успех ногтями и зубами. Там так заведено.
– Русский хмуро смотрит исподлобья, а европеец тебе улыбается.
– Улыбается на всякий случай, чтобы пулю или удар кастетом в висок не получить. У каждого европейца в предках сидит уголовник. Его мучает экзистенциальный страх.
– Какой-какой?
– Прирождённый дьявольский ужас от кровного родства с людоедами-неандертальцами, упомянутых в народных сказках. Воспоминание о людоедстве скромно вычистили западные филологи из народных сказок. Учти, когда уйдём за границу, не веди себя по-русски с иностранцами. Иные западноевропейские актёры и актрисы, особенно ирландского или шотландского происхождения, настолько похожи на русских, что просто диву даёшься. Но не пробуй вообразить, что примут тебя как равного. Мы для них нелюди. Всё равно что малайцы, что чукчи, что австралийские аборигены. Да те же тунгусы!
9.3
– Ну, чо ты Фёкла, расселась и слушаешь, как студентка? Тут тебе не университет. Ведь ничегошеньки так-то и не понимаешь. Знаменитый учёный господин Шмонс только для умных людей лекции читает. Мало у тебя хлопот по хозяйству?
– Я всё сделал, – бесстрастно ответила прислужница.
– Смотри, мужик, не веди себя так с бабами за бугром. Вмиг штраф тебе присудят за мужской шовинизм. Пусть она сидит и слушает. Она мне не мешает, как тот симпатичный бурундучок, что внутри стен твоих ходов наделал. Что ты ещё хочешь узнать от меня?
– Нехай сидит, раз гендер так велит… Почему так-таки прежние власти были тупые? Не поверю.
– Были умные решения – слово «русский» внесли в разряд ненормативной лексики, ну, типа матерщины. И штрафовали за произнесение этого слова в общественном месте.
– А как надо было говорить?
– «Российский»… А ещё слово «Родина» велели писать с малой буквы, подразумевая под ним деревню, где вы родились. Если вас угораздило появиться на свет в городе, то вам и родины не полагается иметь, а надо быть космополитом.
– Чаво?
– Человеком без родины. Некоторые президенты либерально-демократических республик построссийской Евразии вообще не знали родного языка – родились и выучились за границей, даже народной кухни не пробовали.
– Точно, Шманец. Я один раз видел президента незалежной Даурии на празднике Нардаган, так его наизнанку вывернуло от пиалы с молочной сорокоградусной аракой, которую там пьют все с малого детства.
9.4
Так и повелось в пургу, что каждый день утренний чай плавно переходил в первый завтрак, потом следовал второй завтрак, затем по расписанию шёл предобеденный сон, обед, а за ними обязательно послеобеденный сон, полдник, лёгкий ужин, плотный ужин и наконец чаепитие у самовара уже перед самым сном.
Ерофеич бесился от безделия, но у Шмонса были совершенно иные представления о свободном времяпровождении. Ему нужен был собутыльник и собеседник.
– Выборы, мужик, дело государственное и ответственное.
– В старые времена никогда промашки с выборами не делали.
– А шесть лет назад власти обленились настолько, что поручили жизненно важную для государства задачу подсчёта голосов на выборах в думу суперкомпьютеру. Программу для него написал левой задней ногой выпускник недавно реформированного по европейским стандартам образования для афроамериканцев Московского университета с трёхлетним обучением. И никто результаты голосования не корректировал в правильную сторону. Стоит ли удивляться, что крохотная партия «Друзья народа», замаскированные маосталинисты, получила 98 % всех депутатских мест в Госдуме, а Толик Цой стал премьером как лидер правящей партии. Маосталинисты отказались платить по долгам космополитического режима. И весь мир, оставшись без халявных русских ресурсов, потеряв капиталы, ощерился на русских.
– Если так, какая выгода тебе, Шманец, записаться в русские да ещё православные, когда весь мир ощерился на русских?
– Ну ты даёшь, мужик! Мне открывается прямая дорога в беженцы от кровожадного режима маосталинистов. И сопутствующие льготы.
– У евреев мало выгод, что ли?
– Никаких. В нынешнем Израиле на каждого еврея по пять арабов приходится.
– Эт-то точно, как в республике нивхов на Амуре – на одного нивха десять русских в селенье. Кстати, тама же неподалёку Биробиджан.
– Знаю. Евреев – раз-два и обчёлся.
– Всё-тки без выкрутасов объяснил бы, в чём твоя выгода заделаться русским?
Шмонс всерьёз задумался и обстоятельно ответил:
– Была надежда пригреться в Литбелпольской республике со столицей в Менске, но местные власти ввели краниологическую экспертизу для иммигрантов.
– А на кой им та хрениологическая кспертиза?
– Чтобы отделить коренных поляков и исторических литвинов от понаехавших недочеловеков – евреев, хохлов, россиян, как сделали моноэтничные жмудины, латыши и чудины в Прибалтике. Не выгорело там моё дельце – экспертизу на черепомерке не прошёл. Решил в русских сибиряков, чалдонов записаться. Мы с тобой как нацменьшинство свой профит поимеем.
– За границей по программе сохранения вымирающих народов мне будет налоговое послабление, снижение арендной платы за жильё и за образование для моих будущих детей, как эскимосам или индейцам.
– Тады получается, что мы с тобой – «краснокнижные» звери?
– Наконец-то до тебя дошло. Мы, сибирские чалдоны, находимся под защитой Лиги охраны вымирающих наций со штаб-квартирой в Женеве. Как, например, американские индейцы или потомки белоказаков-семёновцев в Монголии.
– И на кой они русским эмигрантам помогают?
– Всё просто. Тут главный критерий – ненависть к Великой Руси и горькая обида на неё: «Не мать она нам, а злая мачеха. Дайте мне автомат, я пойду воевать против неё». Мы с тобой теперь эндемики.
