Текст книги "Подкаменная Тунгуска (СИ)"

Автор книги: Сергей Шведов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

– Ты только меня не доставай со своей леригией, лады? А то тебе с неё одна забава, а мне крутиться надоть по хозяйству.

Шмонс вошёл в намоленное состояние, но на этом не успокоился. Ему захотелось религиозного подвижничества. Обрядился в проеденный мышами подрясник из старой церкви, почистил до блеска позеленевший наперсный крест и бУхал о пол широким лбом с запавшими висками до изнеможения. Когда силы покидали, слёзно причитал и каялся часами, распластавшись на полу:

– Грешен, господи! Сей грех искупается только покаянием, молитвой и постом. Сподвигни меня на подвиг во имя веры хоть ценой жизни моей окаянной!

Так и нашла на него новая блажь – покаянный пост. Постился до изнеможения и без того своей измождённой после болезни плоти – жевал пророщенные зёрна, почки, хвою и толчёный луб, который ему драла из-под коры ольхи да осинок тунгуска. Запивал чистой снеговой водой. Даже кедровые орешки себе на время сугубого поста не разрешал. И выжил-таки, не загнулся и не свихнулся, хоть и шатало его с голодухи.

18.4

К весне поближе в горах чуть потеплело, и день начал удлиняться. Морозы за минус пятьдесят ушли до следующей зимы. Минус сорок пять – уже терпимо в этих краях. Несмотря на сокрушение плоти сугубым покаянным постом, исхудалый Шманец заметно повеселел и оживился.

Ходил уже не горбясь, голову держал прямо и даже стал после своих постов приставать к тунгуске по ночам, которая по-прежнему спала с больным на всякий случай. Волос вылез весь, осталась редкая бородёнка. Хоть и отпаивали Шмонса парной кровью забитых оленей и дичи, насильно кормили мясом ещё живого оленёнка-пыжика, но ничего не смогли поделать – зубы выпали.

– Не горюй, не бедуй, паря! мы тебе за бугром у тёплого моря золотые чавки вставим.

* * *

Однажды, когда Ерофеич смазывал капканы салом, чтоб отбить запах железа, Шмонс подскочил к нему с укором:

– Куда ты смотришь, мужик?

– А чо такова-то стряслося?

– Услужающая твоя играет в карты в избе со святыми образами.

– Сама с собой, что ли?

– Нет, с компьютером.

– Чо, плохо играет?

– Нет, выигрывает всё время.

– Ну и пусть себе играет, лишь бы под ногами не путалась, кикимора таёжная.

– Грех это ведь!

– На некрещёных нет греха, как нет им и спасения. Сами же попы о том долдонят.

– Всё равно непорядок в православном доме! А ты хозяин, тебе и отвечать.

– Успокойся, Лёва! Виноват – отвечу. Иди помолись за её грешную душу, а мне скоро капканы ставить, сети проверять на озере пора, а потом ещё лучины на растопку нащепить.

18.5

Ерофеич только посмеивался, поглядывая, как раздувшийся от возмущения Шмонс нервно прохаживался мимо закутка, где тунгуска в редкую свободную минутку дулась в карты с компьютером. Он крутил головой и что-то возмущенно бормотал, размахивая руками. И вот наконец не выдержал и выпалил дрожащим от негодования голосом:

– Да кто же бьёт бубновой семёркой десятку крестей! Ты вообще в мастях разбираешься?

– Дурак – японский, – спокойно ответила тунгуска. – Старши – бубны всегда.

– Ах да!.. Прости… Я просто подзабыл простонародные игры… Японский дурак отличается от подкидного тем, что в ней изначально козырями считаются бубны. Пики козырями не бьются, а бьются только пиками… Чего ещё я позабыл?

После этого он долго ещё с невидящим взором расхаживал по избе и загибал пальцы:

– Простой дурак – раз. Подкидной дурак – два. Переводной дурак – три… Наваленный дурак… Оборотный дурак… Японский дурак… В переводного дурака нельзя играть двое на двое или трое на трое. Обычно в него играют каждый сам за себя.

Пот выступил на жёлтом сморщенном лбу Шмонса от умственного напряжения, которое, похоже, пока ещё давалось ему с трудом. Он долго топтался около тунгускиного закутка с полузадёрнутой занавеской и наконец решился – плюхнулся рядом с ней на расстеленную медвежью шкуру перед чурбаком, на котором стоял компьютер.

– А вот давай я тебе погоны в два счёта навешу!

Играл он шумно, как играют маленькие дети, вскрикивал и размахивал руками. И так же по-детски радовался, когда начал через два раза на третий выигрывать у невозмутимой напарницы.

– И вот тебе раз! И вот тебе два! А вот тебе две шестёрки на погоны. Теперь давай играть на щелбаны.

Тунгуска молча поднялась.

– Что, испугалась?

– Корова доитя – теля кормитя.

– А потом придёшь?

Тунгуска кивнула и всё так же молча ушла. Шманец поднялся, радостно потирая руки, и как-то забавно пританцовывая подскочил к Ерофеичу, который на этот раз чинил сети.

– Есть хочу…

– Чего бормочешь, Лёва?

– Есть хочу… Хочу жрать-жрать-жрать!

– А твой пост?

– К чертям собачьим! Хочу копчёной изюбрятины.

– А язва твоя?

– К черту язву – мяса хочу!

– Кто тебе, беззубому, мясо жевать будет.

– Я его мелко-мелко ножичком накрошу.

Ерофеич смотрел на него на Шмонса, не веря своим глазам.

– Неужто на поправку пошёл, Лёвыч?

– Ага! – весело похлопал Шманец себя по опавшему животу, выбивая барабанную дробь. – Жрать давай. И побольше – побольше – побольше!

ГЛАВА 19.0 ИГОРНЫЙ ДОМ ИМЕНИ ЛЬВА ШМОНСА

Религиозный экстаз Шмонса как-то незаметно перешёл в азарт заядлого картёжника. Тунгуска отнесла подрясник и наперсный крест обратно в заброшенную церковку. Неугасимая лампада перед иконами теперь горела только потому, что тунгуска время от времени подливала в неё кедрового маслица. Библия оставалась лежать открытой на евангелии от Матфея в месте искушения Христа дьяволом. Больше в книгу Шмонс не заглядывал до самого конца своего скорбного жития в таёжной пУстыни.

– Мужик, представь, она умеет быстро считать очки в картах! – в азартном запале как-то раз выплеснул он свой буйный восторг Ерофеичу, набивавшему охотничьи патроны. – Ты научил?

– Геологи, наверное, – равнодушно пожал плечами Ерофеич. – Те от скуки только картами и спасаются в тайге от технического спирта и мухоморовки.

– Шпилит одинаково классно хоть в двадцать одно…

– Очко, что ли?

– Ну, да, хоть в очко, хоть в баккара, хоть в блэкджек. И представь – иногда выигрывает у меня, стервь этакая! – развеселился Шмонс, как на собственном дне рождения.

– Рад за неё, Лёва. И за тебя тожить.

– Рано радуешься! В настоящие карты я бы её как миленькую обштопал. А что компьютерные игры? Пустая забава…

19.1

Ерофеич бросил ружейный припас и взялся за топор, собираясь сходить в дровяник за растопкой на завтра, лишь бы не болтать почём зря с больным человеком. Шмонсу явно нетерпелось выговориться, а Ерофеич пытался побыстрее отделаться от приставучего собеседника. Он злился, что никак не мог попасть рукой в рукав полушубка, потому что держал топор.

– Ха-ха-ха! Мужик, да брось ты этот топор, что ли, и людей не смеши.

– Тьфу ты, Шманец! – отшвырнул Ерофеич топор. – Совсем с панталыку сбил.

– Дай помогу.

Шманец помог надеть полушубок, подобрал с пола и подал Ерофеичу топор:

– Нет, ты согласись, игра в карты на компьютере – это как американский армейский сухпаёк по сравнению с гастрономической роскошью шикарно сервированного обеда в приличном ресторанчике для гурманов – и невкусно, и пресно. Живот вроде бы набил чем-то вроде опилок, а через час снова жрать хочется.

– У меня в лабазе где-то валяется нераспечатанная кипа сухпайков в вакуумной упаковке на сотню перекусов. Хочешь, тунгуска тебе приготовит?

– Пусть эту гадость голодные волки жрут.

– Не позарятся… Мои собаки от них тоже морды воротят. А ведь для них покупал.

– Слушай, а где ты армейским продприпасом разжился? – Шманец с хитровато прищуренными глазами загородил Ерофеичу дверной проём рукой, продолжая развлекаться по причине хорошего настроения. – Не иначе как за антитеррористическими патрулями в тайге охотишься.

– Да боже ж ты мой! В райцентре на базаре в любой лавке добра такого хоть завались.

– И покупают?

– Кто как… У бегунцов в тайге спрос на них особый, кабы потом не оскоромиться в тайге от бескормицы человечинкой.

– Сублимированное мясо, химический шоколад и растворимый кофе – ещё та гадость!

– Но перебиться пару дней как-то можно.

– Только и того-то… А откуда иностранные сухпайки на базаре в вашем Череззабордрищенске?

– Амерские суперинтенданты даже мать родную продадут на мясо, дай им только волю. Им лишь бы толкнуть казенное имущество при любом раскладе, так по жизни типа заточены. На всё через денежный прицел смотрят.

– И правильно, на то и свободный рынок с его частной инициативой… Где уж там разобраться чмурным потомкам совков в тонкостях экономики постиндустриальной цивилизации!

– Лёвыч, пусти, не томи меня!

– Пущу, если пообещаешь, что в настоящие картишки перекинемся, как вернёшься, а, мужик?

– Да из меня такой игрок, что со мной в напарники не садись.

– А втроём играть – напарников не бывает, каждый сам за себя. Будешь сидеть за болванчика и головой кивать. Это моя игра, а не твоя.

– Да пропусти ты, чёрт, – оттолкнул его Ерофеич с порога. – Вона скоро стемнеет. Что, мне впотьмах топором в дровянике махать прикажешь?

19.2

Всю неделю за окном было тихо, ни ветринки. Аккумуляторы ветряка подсели – за столом еле карты разглядишь. А запускать движок электрогенератора Ерофеич не позволил – якобы солярки оставалось всего ничего.

– Вот на той неделе я три бочки топлива с японской фактории привезу, тогда и запустим движок для освещения.

– Купишь?

– Кукиш! Без хозяев возьму.

– А как же священная неприкосновенность частной собственности? – ехидно прищурил вновь заблестевшие и уже жизнерадостные глаза Шмонс. – Мы же в цивилизованной незалежной Восточной Сибири, а не в немытой России живём.

– Япошки за женьшенем раньше июня не приедут. Сейчас им соляра не нужна, фактория пустая, сторожа при ней нету. Пропажу спишут на заблукавшую десантуру (военные с антитеррора всё берут без спросу, на то они и власть), а япошки себе новый припас доставят.

Ерофеич не врал, а немножко недоговаривал. Он боялся запускать дизель-генератор. Аппарат был в ужасном состоянии, а починить его он не мог. Слабо в технике разбирался. Пришлось вечером усаживаться за игру в карты при свете стариной «одиннадцатилинейной», как сказал Ерофеич, керосиновой лампы, заправленной дизтопливом. Она светила хорошо, но воняла невыносимо.

19.3

Несмотря на худобу и полное облысение, повеселевший и вновь оживший Шманец чувствовал себя совсем здоровым. На радостях он вошёл в образ крупье в казино – облачился в строгий пиджак и белую сорочку под галстуком-бабочкой. С вязаными кальсонами и валенками с обрезанными голенищами такой наряд смотрелся на нём довольно экстравагантно.

– Дамы и господа! Только для вас я проведу вводный мастер-класс по шулерскому искусству… Экхм!.. Итак, первое. Для достижения выигрыша или для запланированного проигрыша шулер применяет множество различных скрытых карточных приёмов, многие из которых заимствованы из сокровищницы многовекового искусства цирковых фокусников. До начала игры следует в укромном месте проделать специальные гимнастические упражнения для кистей рук, размять их вот так, как я делаю.

– Ловкость рук – и никакого мошенства? – попробовал Ерофеич так же ловко согнуть свою задубевшие корявые пальцы, да не получилось.

– Вот именно. Ну, там ещё такие тонкости, как срезание лезвием бритвы эпителия с подушечек пальцев для лучшего осязания крапа, но это для высоких профессионалов… А пока следите далее за ходом моей мысли и движениями рук.

Ерофеич глянул на свои мозолистые руки, похожие на грабли, и покачал головой.

– Мои мозоли бритва не возьмёт.

– А тебе оно надо? Тебе, главное, чтобы на шулера не нарваться. Учтите, любой картёжный катала мгновенно раскусит в каждом из вас лоха. А ваша задача – сразу определить профессионального шпильмана. Его легко вычислить уже при раздаче. Карты полагается раздавать последовательно, только сверху колоды и обязательно только по одной. Шулер тасует карты по одной, а раздает по две, по три, а то и больше, но этого никто не заметит. Вот смотрите!

– Ну, это проще простого! – прихвастнул Ерофеич, а тунгуска промолчала с отрешенным видом, будто бы ничего не понимала. А может, так и на самом деле было.

– Я не зря надел пиджак с нашитыми на подкладке карманами. Сейчас продемонстрирую, как шулер изымает из игры одну семёрку, прячет её у себя, а потом вводит в игру, например, лишнего короля из другой колоды, крап которой совпадает с крапом колоды на столе. Понятно?

– Покажи ещё раз! – захлопал глазами Ерофеич. – Я ничего не заметил.

– Повторяю в последний раз – внимательно считайте сброшенные карты. Некоторые могут вдруг исчезнуть в самом начале игры или в середине, а появиться опять, когда это нужно будет шулеру, например, в конце игры. Надо также следить за руками всех игроков, многие могут оказаться подсадными утками. Шулер может спрятать карту в ладони, в рукаве или в специально сшитом для этой цели кармане на подкладке, вот как у меня. В этом случае вместо исчезнувшей карты другая карта во время игры, может, и не появляется, но в конце игры все карты колоды обязательно окажутся на месте. Теперь понятно?

– Лично мне понятно, а до Фёклы всё равно не дойдёт. Не старайся. Для неё это тёмный лес. Даже не лес, а тайга буреломная.

Шмонс ловко раздал карты и оглядел игроков с победным видом:

– Ничего не заметили?

– Не-а, а чо мы должны примечать?

– А вот так-то – я сдал вам карты, колода перед вами. Пересчитайте.

– Тридцать две, – перебрал открытые карты Ерофеич. – Четырёх не хватает.

– И где же они? – загадочным тоном фокусника в цирке спросил Шмонс.

– Тётка с крестом – рукав, – загнула первый палец тунгуска. – Старик с копьём – твоё пузо. Шесть, красное сердце, – на ноге под курткой. Парень, красные стежки по вышивке, – рукав руки для кушатя.

– Во глазастая, стерва! – хлопнул по столу Ерофеич. – А я только короля углядел, да и то сомневался, признаться.

Хотя приврал, конечно. Ничего он не заметил.

– Для начала неплохо, – как-то кривовато улыбнулся задетый глазастой Фёклой за живое Шмонс. – Просто я немножко форму потерял после болезни, а то бы меня никто из вас не поймал за руку. Теперь мы для разминки сыграем во что-нибудь простенькое.

– Давай в дурачка подкидного, – предложил Ерофеич.

– Подкидной дурак – парная игра. Количество игроков – минимум четыре, а нас всего трое. Нам не подходит. Лучше в переводного дурака, там играет каждый сам за себя.

– Как по жизни?

– Верно, каждый сам за себя. Хочешь, я тебя научу, как мухлевать в дурака с Фёклой, чтобы под конец игры в подкидного на раздевание рядом с тобой сидела голая дура?

– Вот уж радости мне с того!

Фёкла бросила карты на стол и резко поднялась.

– Ты только посмотри, мужик! Она научилась обижаться.

– Да просто не понимает она твоих объяснений, Шманец. С того и фыркает, – дёрнул тунгуску за руку Ерофеич и силком снова усадил за стол. – Для начала ей надо выучить слова, которых она отродясь не слышала.

Шмонс шлёпнул себя ладошкой по уже совсем лысой башке:

– Вот я не догадался!.. Смотри, Фёкла, вот эти картинки называются масти.

– Мащчи…

– Вот-вот, повторяй и запоминай… Старшинство мастей идёт по возрастанию – пики, трефы, бубны, червы.

– А бабы, старики, парни, меточки?

– Какие бабы, какие меточки?

– На картинках и счётных метках.

– А-а, понял. Цифры и картинки – это достоинства карт. Старик – король, баба – дама, парень – валет. В колоде тридцать шесть карт. Самой старшей является туз, самой младшей – шёстерка.

– Шашчёрка.

– Быстро схватываешь… Старшинство карт в каждой масти тоже идёт по возрастанию – семёрка, восьмёрка, девятка, десятка, валет, дама, король, туз. В начале игры в дурака рекомендуется избавляться от самых мелких и ненужных карт. Козырь можно побить только другим козырем, более старшим по достоинству.

– Знаю. Так в компьютере, – мотнула головой Фёкла.

Ерофеич зевнул в кулак:

– Ты бы, Лёва, с ней проще – «моя-твоя-не-понимая». А то задолбал её со своей заумной педагогикой.

– У меня солидный педагогический стаж. Был доцентом в питерском университете рыночной экономики.

– А это больше или меньше профессора?

– На ступень ниже.

– Только со студенткой тебе не повезло.

– Я бы не сказал. Живо всё схватывает. Из неё выйдет толк.

– Это тебе только кажется… Играем просто на щелчки по носу или на деньги?

– А тебе обязательно куш сорвать? Мы же Фёклу учим, чтобы потом с ней забавляться можно было.

– Так-то без интересу играть-то!

Ерофеич сходил в кладовку и выложил из пыльного мешочка на стол российские рубли, обесцененные после маосталинистской революции.

– Всё равно в Сибири старые бумажки уже не ходят, за морем их тоже не берут, потому как маосталинисты в Москве теперь печатают новый русский рубль с царями и царицами.

– А ещё с Лениным и Сталиным, – презрительно процедил сквозь зубы Шманец.

– А чо? Те же самые цари, тока не белые, а красные. А старые российские бумажки с Ельциным, Гайдаром и Чубайсом пойдут нам вместо фантиков для игры.

19.4

Всю неделю дружная компания резалась в дурака, буру, девятку, веришь-не-веришь, очко, пока Шманец не зевнул, артистически прикрывая уже совершенно беззубый рот рукой:

– Всё! Надоели мне эти простонародные игры. Хочу размять мозги в бридж или покер, а то извилины застоялись после долгой и продолжительной болезни, как пишут в некрологах.

– Да Фёкле твой покер что тёмный лес и глухая чащоба… Я и сам не разберу толком, а она так-то и подавно. В него только чмошные коммерсанты на своих факториях шпилят да чёрножопые наёмники на блокпостах.

– А что там понимать? Покер наглядно отображает сущность любого цивилизованного общества – ты делаешь заявку на обладание богатством, торгуешься за ставки в погоне за успехом, потом блефуешь…

– Чавой-то?

– Дуришь партнера, ну, кидаешь его и под конец обираешь до нитки. Вот и вся наука.

– Хэх, попробуй это моей тунгуске втолковать! У дикарей в тайге всё без обману и по обоюдной договорённости. На доверии то ись. Они даже врать не умеют, как дети малые, пока не сопьются. Тогда уже им веры нету.

– Сам говорил, эту цирковую обезьянку можно чему хочешь научить.

– Мало ли что я говорил! Ты меня меньше слушай. Я частяком болтаю не по делу, лишь бы языком потрепать. Такая уж у меня натура трепливая, сам знаю, а совладать с собой не могу.

– Покер тебя научит самообладанию.

– Так-то я твой покер ни в жисть не одолею!

– Научить любого человека играть в покер можно всего за полчаса, хоть в поезде, хоть в гостинице, хоть на пляже, а за следующие полчаса уже оставить его в трусах и майке. Покер всё равно что игра в напёрстки или карманная кража. Главное, чтобы не уследили за твоими руками и не дали в морду. А хочешь, так и в бридж научу. Для бриджа и для покера нужна колода не в тридцать шесть, а в пятьдесят две карты.

– Да хоть сто, только откуда их взять-то? Нарисовать, как зэки на зоне мастырят?

– У меня всё есть. Я нераспечатанные колоды всюду за собой вожу.

Ерофеич сдался:

– Ну ладно, давай разок сыграем в твой покер. Только, чур, на обесцененные ельцинки, чтобы обида не заела. А то денежная обида в тайге на зимовье – страшное дело. Так и до смертоубийства недалеко.

– Не бойся. В бридж и покер культурные люди играют не на наличные, а на фишки. Каждому начинающему игроку, то есть вам с Фёклой, можно выдать любое количество фишек разного цвета, и только от вас будет зависеть – приумножите вы их или растратите. А я начну играть по маленькой, чтобы потом раздеть и разуть вас, лохов, пусть даже и на фишки.

– Вместо фишек кедровые орешки подойдут?

– У меня и фишки с собой разного цвета. Их после игры обналичивают в кассе казино.

– Ага, а на выходе из казино тебя уже ждут громилы с кастетом?

– Не обязательно. В бридж можно прекрасно играть и без денег, себе в удовольствие. Это просто умственный спорт, ну, почти как шахматы. Зато в покере деньги – мера всех ценностей жизни. Если хочешь знать, всё своё состояние я заработал игрой в покер.

– Так уж только и игрой!

– Ну, почти что… Не мешай, я не тебе, а Фёкле объясняю… В бридже у тебя один партнёр и два противника, в покере – все противники.

– Опять всё как по жизни – кругом одни вражины.

– И тут угадал, мужик. В покере в принципе невозможны задачи на открытых картах, а в бридже их – великое множество.

– Найдёшь дурака по жизни раскрывать карты!

– Не бойся ты, мужик. Бридж это строгая математическая логика. Покер же – простая угадайка или надуриловка. В покере игра идёт на веришь-надуришь.

– Это как?

– Нагло врёшь, а глаза честные-пречестные. Фёкле хорошо играть в покер – у неё за ресницами глаз не видно. Мимика отсутствует напрочь. Лицо каменное, а сама, глянь-ка, зорко следит на партнёром взглядом опытного охотника. Идеальный шулер из неё может получиться, если мне постараться.

– Не смеши, Шманец! У неё в мозгах человеческого разумения нету. Она зверина дикая, необучаемая.

– Разум тут не причём, достаточно простой интуиции или наития.

– Чаво-чаво?

– Ну, проще говоря, надо предугадать ход чужих мыслей.

– Эх, кабы чужие мысли читать, так ни один катала бы тебя не обобрал!

– Угадал. Лучшие игроки в покер – экстрасенсы, которым в чужой голове всё насквозь видно, как на рентгене.

– Вот с шаманом бы тебе за картами схлестнуться!

– С гипнотизерами и провидцами конкретные шпильманы-каталы никогда играть не сядут.

Шманец поднялся во весь рост, распрямил торчавшие лопатки крыльями, словно карточная игра окрыляла его.

– Покер можно назвать упрощённой моделью настоящей жизни. Представь себе, ты вырубил участок тайги…

– Не очень-то у нас тайгу вырубишь, у китайцев каждое наше дерево на счету. Он тебе за каждый русский кедр башку оторвут, потому как китайским его считают.

– Ладно, скажу попроще. Вот ты – участковый. Пришёл на участок, где у прежнего участкового и конь не валялся. Со временем ты прибрал под свою крышу все злачные места, бордели, игорные притоны и распивочные на участке. Запустил финансовый насосик, который качает бабло снизу вверх. А потом приходит молодой помощник участкового, отжимает твоё место, а тебя самого с позором, понижением в звании и должности выбрасывают из рядов блюстителей общественного порядка. Такой покерный расклад тебе ближе?

– Куда уж понятнее. Так и было по моей жизни.

– Покер закалит твои нервы и выработает у тебя психологию кидалы. Самое главное ощутить себя властителем мира и с небрежной улыбкой пойти «олл-ин»!

– А, «олень», слышал-слышал. Так малахольные игроки в покер кричат за столом.

Пока мужчины разговаривали тунгуска неподвижным изваянием сидела на стуле, даже не моргала. А может, и моргала, только по её щёлочкам-глазам не определишь. Только иногда уши у неё еле заметно подергивались, как у чуткой оленухи.

19.5

– Я учу вас не правилам игры в карты. Все правила расскажет вам компьютер, добросовестно и дотошно. Я научу вас делать деньги на игре в карты. Это не одно и то же. Как говорят на Востоке, у аллаха нет своих баранов. Чтобы разбогатеть, надо что-то отобрать у деньги другого. В нашем случае – обыграть обманом. Математика, теория игр и комбинаторика тут не причём. Главное в зоопсихологии – сожри противника. Вся современная экономика – игра с ненулевым выигрышем против нас, лохов.

– А если кто слишком честный?

– Если вы хотите играть в карты по строгим правилам, играйте только с компьютером и спортивных клубах. Настоящая игра – делать деньги на обмане без малейшего зазрения совести и надежно прятать концы в воду. Запомните, что в науке, личной жизни, бизнесе и игре в карты нет категории совести. Эта религиозная категория принадлежит только вере и больше никому.

– А почему закон запрещает азартные игры?

– Потому что государство и есть самый главный шпильман-кидала. Есть законы для лопоухих и подзаконные акты для избранных. По формуле: «Для своих можно всё, остальным – уголовный кодекс».

– Нет, Шманец, ты не ответил, почему государство запрещает азартные игры?

– Играя в карты на интерес, вы занимаетесь нелегальным отъемом денег у партнёров, чем ежедневно занимаются банки и само государство. Следите за руками игроков и политиков, дружите с банками и налоговой инспекций. Карточный шулер и банкир – близнецы-братья.

– Но есть же и честные банкиры!

– Есть на свете чудаки, которые до сих пор верят в существование Деда Мороза. Кто-то верит в честного банкира. Здравый смысл подсказывает нам не вступать в споры с верующими, это бесполезно. Маосталинисты отказались от наличных денег и в конце концов обыграют всех. Они сказали всему миру: «У вас на руках обязательства Центробанка России? Вот он, родной, – голый и босый. Мы его не тронули, его офисное здание стоит на том же месте. Все сотрудники на своих местах. Хоть в рабство менеджеров продавайте, хоть пускайте российских банкиров на фарш, чтобы компенсировать убытки. А с вами мы за один стол играть не садились. Мы никому не должны. У нас нет банков, только расчетно-кассовые центры. Другое программное обеспечение, иная операционная системы. Наши компьютерные сети никак не состыкуешь».

– Выходит, старые власти Россию продали, а новые их кинули?

– Россию не продали, а заложили в закладной лавочке у старухи-процентщицы вроде той, что пришиб топором Родион Раскольников. Ну и что же, что только за 2 процента годовых! Старушка – божий одуванчик, ну какой от нее вред российскому государству? И зовут её мировая банковская система. А маосталинисты ей по башке топором! И даже не раскаялись, как Раскольников.

– Не-е, Шманец, нам с тобой без банков беда!

– Беда прежних русских властителей в том, не верили в приметы. У свободной многонациональной России был герб византийской династии Палеологов, лузеров, которые когда-то сдались на милость туркам. И несомненной промашкой стал флаг под аббревиатурой КГБ – красный – голубой – белый. Никогда ни с кем не воевавший царь Александра III Миролюбец объявил его государственным. Это вне сомнения флаг пацифистов. Николай II Престолопредатель подтвердил его государственный статус.

– И что потом?

– Позорное поражение в Русско-японской войне, неудачи в Первой мировой войне и разгром белогвардейщины под этим флагом. Это несомненно подчеркнуло латентное…

– Чаво?

– Ну скрытое стремление либеральных властей России к национальному предательству. Двести лет назад никто не знал человека по имени Ленин. Десять лет назад никто не слышал про Толика Цоя. А они оба обыграли всех. Никогда не играйте в азартные игры с русскими! Сами без штанов останетесь. Для криминального элемента есть более уютные страны, а мы с вами разве не уголовники, признайтесь, друзья мои?

– Уголовник – то чаво? – спросила Фёкла.

– Это тот, кто ищет пятый угол в квадратной комнате.